Текст книги "Мир океана. Море живет"

Автор книги: Донат Наумов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

Знающие люди – моряки, зоологи, врачи – не могут поверить в этот счастливый шанс, даже если он один на миллион. Начнем с того, что А. Ревин кое-чего недосказал в своем очерке. Дело в том, что случай с моряком, описанный в журнале «Естественная история», заимствован из неких «старых документов», каких именно, там не сказано. В том же номере журнала имеется и комментарий американского ученого Марфи, который полностью отрицал возможность сохранения жизни человека, проглоченного кашалотом. Кроме того, по справкам, наведенным Марфи, «Звезда востока» вообще не числилась в морском регистре тех лет.

Таким образом, вся история оказалась выдумкой. Однако она имела некоторые последствия. В те годы еще были живы моряки старого китобойного флота. Одному из них, по имени Е. Девис, попалась на глаза статья о моряке и кашалоте, и он счел нужным послать в «Естественную историю» рассказ об аналогичных событиях, которым он был очевидцем в 1893 году. Е. Девис рассказал, что во время промысла молодой зверобой упал со льдины и был тут же проглочен огромным кашалотом. Этого кита смертельно ранили из маленькой пушки, имевшейся на зверобойном судне, и на следующий день его нашли плавающим кверху брюхом. При вскрытии желудка кашалота зверобои извлекли тело своего товарища с повреждениями грудной клетки, которые, безусловно, привели несчастного к немедленной гибели. Обнаженные части тела были наполовину переварены.

Совершенно несомненно, что иначе и не могло быть. Травмирование при схватке челюстями, воздействие обильного и сильнодействующего желудочного сока, жидкая среда и отсутствие кислорода в желудке исключают всякую возможность прожить в этих условиях хотя бы несколько минут. Таково мнение по поводу «Одного шанса из миллиона» видного советского специалиста по китам С. Клумова. Итак, миф об Ионе не получил подтверждения и в варианте с кашалотом.

Теперь, когда китобойный промысел ведется с борта специальных моторных судов – китобойцев, кашалотам уже не предоставляется возможности проглотить человека, но в желудке одного из китов все же нашли маленького человечка, правда игрушечного, куклу. Вообще кашалоты довольно часто глотают несъедобные предметы. Кроме камней и кусков дерева, в их желудках можно обнаружить то кокосовый орех, то резиновый сапог, то моток проволоки, то дамскую сумочку. Все, что плавает в море или лежит на дне, может оказаться в желудке прожорливого кашалота. Дело в том, что основу его пищи составляют вовсе не кракены, которых в океане не так-то уж много, и не крупные рыбы, а небольшие стайные кальмары. В желудке одного кашалота можно обнаружить несколько тысяч кальмарьих челюстей, или клювов, на которые желудочный сок не действует. Однажды таких клювов насчитали 14 тысяч. Заодно кашалот глотает и пустые бутылки, и прочие плавающие предметы. Когда кальмары не попадаются, кашалот поедает крабов, моллюсков и других обитателей морского дна. Случается ему проглотить при этом и песок или несколько камней; попадают в желудок и разные предметы, выброшенные с проходящих судов.

Во время охоты крупные кашалоты ныряют на глубину 1–2 километра, причем изредка случается, что кит разрывает или портит на дне телеграфные и телефонные кабели. По подсчетам одной американской телеграфной компании 150 тысяч километров кабеля 16 раз повреждались кашалотами, из этого числа 6 раз – на глубине около 900 метров. Известен случай повреждения кабеля, проходящего по дну Бискайского залива между Испанией и Португалией на глубине 2200 метров. Чаще всего кит не случайно запутывается, а вцепляется в кабель зубами, очевидно, принимая его за что-то съедобное. Как же кашалоты и другие киты обнаруживают свою пищу?

Маленькие глазки китообразных расположены по сторонам головы, поэтому прямо перед собой они ничего не видят. Ясно, что глаза не помогают кашалоту в преследовании добычи, да он в этом не очень и нуждается. Известен факт поимки слепого кашалота, желудок которого был наполнен пищей в такой же степени, как и у его зрячих собратьев. Обоняние у китов не развито. Слух в обычном понимании этого чувства также мало способствует китам в поисках пищи: ведь кальмары, рыбы и тем более мельчайшие планктонные организмы шума почти не производят. Не помогает ли китообразным в ориентировке под водой и в поисках пищи какое-то шестое чувство?

Рыбаки давно заметили, что дельфины запутываются только в сетях с очень крупной ячеей, мелкоячеистые сети они как будто видят даже ночью. А содержащиеся в океанариуме дельфины безошибочно находят и поедают всех рыб, брошенных им для корма, уверенно направляясь к ним с противоположной стороны бассейна.

Пользуясь тем, что дельфины легко поддаются дрессировке, американские исследователи У. Келлог и К. Норрис решили провести с ними сложный эксперимент. Вначале дельфинов приучили нажимать на рычаг, который включал электрический звонок. Услышав звуковой сигнал, дельфин должен плыть за вознаграждением – небольшой рыбкой. Когда подопытные животные усвоили свою задачу, им надели резиновые наглазники. Теперь они ничего не видели, но безошибочно находили рычаг, который бесшумно опускали в разных частях бассейна, а потом неслись получать свою рыбу. Приступая к выполнению задачи, дельфин начинает издавать короткие щелкающие звуки. В прозрачной воде бассейна отчетливо видно, что, приближаясь к рыбе, он покачивает головой из стороны в сторону, а гидрофон при этом регистрирует учащение звуковых сигналов. Точность, с которой ослепленное животное определяет под водой местоположение мертвой рыбки, поистине поразительная. Ни разу не задели они гидрофон, находящийся иногда всего на расстоянии 2,5–5 сантиметров от корма. Значит, они «видели» и гидрофон, причем отличали его от рыбы.

Нетрудно догадаться, что в ориентации под водой и в поисках корма дельфины (и другие китообразные) используют принцип эхолота. Первая мысль об этом была высказана в 1947 году американцем А. Мак-Брэдом, но окончательно это стало понятно лишь через 15 лет, когда были проведены только что описанные опыты, подтвердившие гениальную догадку А. Мак-Брэда.

До сих пор еще точно не установлено, каким образом китообразные издают щелкающие и свистящие эхолокационные звуки, которые возникают у них где-то в области гортани. Прослушивание с помощью гидрофона показало, что кашалот может пользоваться своим эхолотом на расстоянии до километра, а дельфины на несколько сот метров. По-видимому, звуковая сигнализация позволяет зубатым китам и дельфинам общаться между собой.

Вогнутые кости лобной части черепа китообразных служат при посылке звуков своеобразным рефлектором, а жировая подушка крутого лба кашалота и дельфинов выполняет роль звукособирающей линзы. По меткому определению советских исследователей профессора Алексея Яблокова и Всеволода Бельковича голову зубатых китообразных можно назвать «акустическим прожектором».

С помощью эхолота киты не только обнаруживают пищу или переговариваются друг с другом, но и ориентируются в пространстве, в частности, определяют расстояние до дна. Случается, что эхолот подводит кита, и он, не почуяв опасности, оказывается на мели. По-видимому, по этой причине погиб огромный синий кит, которого жители Остенде заподозрили в самоубийстве. У берегов Бельгии при входе в Ла-Манш порой бывают очень высокие приливы. Во время высокого стояния воды кит плавал над широким пляжем. Взмученные волнами песок и ил поглощают и гасят локационные звуки, имитируя большую глубину, поэтому кит спокойно подплыл к самому берегу. Когда начался отлив, вода стремительно ушла в море, а кит очутился на мели, где его сказочной силы было недостаточно, чтобы сдвинуть с места свое тело, и великан погиб, раздавленный собственной тяжестью.

Некоторые виды китообразных держатся в океане поодиночке, но в большинстве случаев они образуют более или менее крупные стада, что облегчает им поиски пищи и защиту от врагов. Обычно стадо включает много животных обоих полов, но кашалоты составляют исключение и образуют настоящие гаремы, возглавляемые одним крупным самцом. Самцы у этих зубатых китов значительно крупнее самок, и за обладание стадом между ними часто возникают ожесточенные драки. Во время сражения кашалоты, подобно баранам, с силой ударяют друг друга лбами, причем высоко выпрыгивают из воды. Одна из таких драк описана американцем М. Хопкинсом.

Китобои преследовали отбитого от стада самца и самку с детенышем, которые попытались найти спасение среди другого стада кашалотов. Как только они приблизились, навстречу им выплыл хозяин гарема и устремился к пришельцам. Самцы несколько раз бросались друг на друга и боролись, сомкнув челюсти. Затем они расходились, но тут же снова бросались в атаку. Вода бурлила вокруг так, что было трудно что-либо рассмотреть. Наконец оба кита обессилели, и пришелец медленно поплыл прочь от стада, победитель не преследовал его. Вскоре хозяин гарема стал добычей китобоев, на его голове обнаружили глубокие раны, челюсть была сломана, недоставало многих зубов. Очевидно, драки возникают не так уж редко, у большинства самцов можно обнаружить огромные боевые рубцы на теле – следы челюстей соперников.

Известно довольно много случаев нападения кашалотов на суда. В 1947 году у Командорских островов 17-метровый кашалот ударил в корму китобойца «Энтузиаст», сломал гребной вал и повредил рулевое управление. В Антарктике в результате нападения раненого кашалота вышел из строя на несколько недель один из китобойцев флотилии «Слава». В книге Альфреда Берзина «Кашалот» приводится следующий любопытный перечень агрессивных действий этих китов.

«В популярной или научно-популярной литературе, особенно в литературе прежних лет, можно найти многочисленные указания, описания или рисунки случаев намеренного нападения разъяренных кашалотов не только на китобойные боты, но и на суда. Так, о кашалоте по прозвищу „Тиморский Джек“ – герое бесчисленных историй – говорилось, что он разбивал каждую высланную против него шлюпку. Кашалоты „Новозеландский Джек“, „Пайти Том“, „Морркан“, „Дон Мигуэль“ также имели на счету много разбитых лодок китобоев».

Г. Мелвилл, автор романа о свирепом белом кашалоте по прозвищу «Моби Дик», утверждает, что кашалот в отдельных случаях обладает достаточным умением и злобной рассудительностью, чтобы преднамеренно протаранить, сломать и потопить большой корабль.

Несмотря на эти и множество других примеров, скорее всего прав известный советский специалист по китам профессор Авенир Томилин, который считает, что большинство подобных происшествий следует истолковывать как результат случайного тарана оглушенным и дезориентированным животным, даже если его действия кажутся вполне сознательными.

Очевидно, именно этим объясняется несчастный случай с советским китобойным судном «Циклон», происшедший в ноябре 1965 года в северной части Тихого океана. Раненный гарпуном крупный кашалот внезапно повернул на корабль и ударил его в борт, отчего «Циклон» едва не перевернулся. При ударе вышли из строя двигатели.

В декабре 1968 года в Тасмановом море была потоплена новозеландская яхта «Матука», попавшая в район скопления кашалотов. Экипаж яхты из шести человек спасся на резиновом плоту и был подобран через пять дней проходившим английским судном. Очевидно, киты просто-напросто не заметили маленькое суденышко или не обратили на него внимания.

Нередки также случаи столкновения судов со спящими у поверхности моря китами. Осенью 1965 года в Северной Атлантике наскочил на кита и затонул торпедный катер военно-морских сил Франции. Кит при столкновении не пострадал и благополучно скрылся. В середине 60-х годов при ударе о кита получила повреждения американская подводная лодка «Сидрегон». В 1964 году у берегов Австралии наскочил на кита английский лайнер «Иберия». Мощный удар потряс корпус 200-метрового судна и вызвал панику среди пассажиров, которые, однако, скоро успокоились, увидев вблизи борта судна не рифы и не скалы, а окровавленную тушу кита.

Очевидно, что во всех этих происшествиях за китами нет вины. Тем не менее известны совершенно достоверные и документально подтвержденные факты нападения кашалотов на суда. В 1820 году в Тихом океане на американское судно «Ессекс» неожиданно набросился громадный кашалот. В результате удара был сломан киль. После первой атаки кашалот вынырнул поблизости и повторил нападение, в результате которого судно наполнилось водой и перевернулось. Хотя все китобои остались в живых и успели пересесть на шлюпки, до берегов Перу удалось добраться лишь трем морякам. Дважды подвергалось нападению кашалота и китобойное судно «Паркер Кук».

О совершенно необычном происшествии сообщает на страницах «Морского сборника» А. Сазонов. «Весной 1976 года экипаж яхты „Атторанте“ решил развлечься охотой на повстречавшихся им вблизи Калилифорнийского побережья китов. Долгое время судно шло за ними, люди выжидали удобного момента для пуска снаряда замедленного действия. Последовал выстрел, и вода окрасилась кровью. Снаряд попал в самку. Самец кружил вокруг своей подруги, словно пытаясь оказать помощь. А когда ее начали буксировать канатом, кит яростно бросился на яхту, ударив ее так, что она перевернулась и затонула. Шестерых „китобоев-любителей“ подобрало другое судно».

К несчастью для китов в настоящее время соотношение сил резко изменилось. Теперь кит практически не может уйти от преследования современного технически оснащенного китобойного судна, а его преследователям не угрожает никакая опасность. Большинство приведенных выше случаев нападения кашалотов относится к области истории.

У кашалотов практически нет естественных врагов; благодаря стадному образу их жизни и коллективной защите даже хищным косаткам (тоже киты) редко удается ухватить детеныша кашалота (самка ревностно охраняет своего малыша), не говоря уже о взрослых животных, которые им просто «не по зубам».

Все киты рождают одного, очень редко двух, уже при рождении крупных детенышей. Растут молодые быстро, так как получают высокопитательную пищу. Если в коровьем молоке содержится 3–4 процента жира, то жирность молока китов достигает 17–51 процента. При кормлении детеныш обхватывает сосок свернутым в трубочку языком, а мать впрыскивает ему в рот порцию густого молока.

Исследования последних лет установили, что у зубатых китообразных – у дельфинов и кашалотов – существуют семейные группы. При каждой самке держатся не только сосунки, но и старшие, уже взрослые дети, родившиеся несколько лет назад. Между членами такой семьи отчетливо проявляется тесная взаимная привязанность.

Зоологи насчитывают 55 видов современных китообразных, большинство из которых обитает в морях; лишь несколько видов дельфинов населяют пресные воды. Неумеренный промысел и недостаточный контроль привели к тому, что многие из китов находятся на грани вымирания. Об этом красноречиво говорят несколько цитат из книги В. Арсеньева, В. Земского и И. Студенецкой «Морские млекопитающие».

Южный гладкий кит. «Перспектив возобновления промысла в настоящее время нет».

Гренландский кит. «Несмотря на многолетний запрет промысла, восстановление стад идет настолько медленно, что никаких перспектив на возобновление промысла нет».

Синий кит. «В настоящее время добыча ограничена с целью предотвратить уничтожение этих ценных животных».

Финвал. «Ежегодная добыча (в Северной Атлантике) всего лишь 1000 финвалов привела к катастрофическому снижению их численности».

Горбач. «Если в 30-х годах в Антарктике насчитывалось 22 тысячи горбачей, то к 1965 году их численность сократилась до 3 тысяч. Поэтому с 1965 года решением Международной китобойной комиссии промысел горбатых китов был запрещен в южном полушарии, а с 1966 года во всем Мировом океане».

А ведь это самые ценные в промысловом отношении усатые киты, которые прежде имелись в изобилии. За последние годы из разряда промысловых вышел последний крупный беззубый кит – сейвал.

Несмотря на быстрый рост и раннее наступление половозрелости, восстановление численности китов идет очень медленно. Нерегулируемый промысел серого кита привел в 1947 году почти к полному его истреблению. Введение в том же году запрета на промысел несколько исправило положение, но только к 1960 году величина стада серых китов у тихоокеанских берегов Северной Америки достигла 5–6 тысяч голов. В настоящее время их насчитывают 10–12 тысяч голов. На азиатском побережье они, по-видимому, полностью ликвидированы.

Немного лучше обстоят дела с зубатыми китами, хотя и не со всеми. Считается, что мировое стадо кашалотов составляет примерно 300 тысяч голов, что позволяет продолжать их промысел.

Еще недавно во всем мире был развит промысел дельфинов, но в результате резкого снижения их численности он стал нерентабельным и во многих районах прекращен. Только белуха – крупный белый дельфин северных и дальневосточных морей – сохранила промысловое значение, да у берегов Норвегии промышляют нарвала.

Китов еще можно спасти от полного истребления, но для этого необходимо придерживаться строжайших мер охраны и соблюдать при промысле рекомендации специалистов. В противном случае китов постигнет судьба сирен.

В мифологии древних греков сиренами называли фантастических обитательниц моря, дев необычайной красоты, но с рыбьим хвостом. Своим волшебным пением сирены увлекали мореходов, и те, зачарованные, разбивали свои корабли о подводные скалы, а сами гибли. Морские млекопитающие, которых зоологи называют сиренами, с мифическими девами не имеют ничего общего, кроме рыбообразного хвоста. Животное не отличается особой стройностью и красотой. Тело сирен обтекаемое, но довольно толстое, кожа голая. Тупо срезанная впереди голова сидит на короткой, но подвижной шее, передние конечности видоизменены в ласты, задние отсутствуют. Тело оканчивается горизонтальным хвостовым плавником – основным органом движения. Сирены безгласны и строго придерживаются вегетарианской пищи – питаются только водорослями и другой водной растительностью. Обитают они в тропической и субтропической зоне Мирового океана; один вид – амазонский ламантин – живет в реках Южной Америки. Есть наблюдение, как речные ламантины, хотя и с большим трудом и очень медленно, передвигались по суше, перебираясь из одного водоема в другой. По-видимому, благодаря этой способности они и расселились по южноамериканским рекам, а африканский ламантин проник из океана в озеро Чад.

Родственные ламантинам дюгони на сушу никогда не выходят. Сирены – крупные (3–6 метров длиной) морские звери, ведущие стадный образ жизни. Держатся они на мелких местах вблизи берегов, в зарослях водных растений. Мясо сирен хорошее и довольно вкусное, за что зверобои повсеместно их преследовали. В настоящее время сирены всех видов стали редкими, а самая крупная из них – морская, или стеллерова, корова – исчезла с лица земли. История открытия этого морского зверя связана с трагическим исходом одной из славнейших экспедиций.

Все, что осталось от стеллеровой коровы – это несколько скелетов в музеях.

Осенью 1741 года небольшой корабль русского флота «Св. Петр», которым командовал капитан-командор Витус Беринг, после долгого и трудного плавания к берегам Америки пробивался через штормы к берегам Камчатки. Экспедиция находилась в бедственном положении. Многие члены команды, в том числе и сам капитан, болели цингой, продукты кончились, не хватало ни пресной воды, ни дров. Наконец 4 ноября впереди показалась земля. Хотя на большом острове не было видно ни одного дерева, экипаж надеялся найти там пресную воду, поохотиться и собрать плавник для топлива. При подходе к берегу «Св. Петр» был прибит к подводной скале, а затем огромная волна перебросила его через каменистый риф в спокойную бухту. О немедленном продолжении плавания не могло быть и речи, пришлось готовиться к зимовке. Остров изобиловал зверями. Песцы, морские бобры, тюлени не пугались людей и с любопытством смотрели на высадившихся матросов. На следующий день зоолог экспедиции Георг Стеллер увидел недалеко от берега неизвестных крупных животных, которых он назвал морскими коровами. Они совершенно не боялись человека и были очень доверчивы. Г. Стеллер подплыл на лодке к месту, где морские коровы кормились водорослями, причем животные позволяли дотрагиваться до себя руками и не проявляли никаких враждебных намерений. Мясо морской коровы оказалось очень питательным и напоминало по вкусу телятину. Оно спасло жизнь многим тяжело больным членам экспедиции, но сам В. Беринг поправиться уже не смог, он умер 8 декабря в полузасыпанной песком маленькой землянке и был похоронен на острове, носящем теперь его имя.

Г. Стеллер подробно изучил строение и образ жизни морской коровы. Он дал краткое, но очень точное описание внешнего вида животного, его анатомии и биологии. К сожалению, Г. Стеллер был единственным ученым, видевшим морских коров живыми, и всеми сведениями о них наука обязана только ему. Вскоре по пути, проложенному экспедицией В. Беринга, из Охотска в Америку потянулись зверобои. Их корабли попутно заходили на остров Беринга и на другие соседние острова для пополнения запасов продовольствия. Каждый раз убивали по нескольку морских коров, промысел которых не представлял затруднений и давал морякам много вкусного мяса. По-видимому, стеллеровы коровы были немногочисленны и обитали только вблизи Командорских островов. Вскоре эти безобидные и доверчивые животные были полностью истреблены. Последнюю морскую корову убили в 1768 году. Ценнейший и весьма перспективный в хозяйственном отношении вид перестал существовать. Вполне возможно, что морская корова могла бы стать первым домашним морским животным: ее мирный нрав, доверчивость к людям, способность кормиться водорослями и давать жирное молоко и вкусное мясо – убедительное свидетельство этому.

Теперь от самой крупной из сирен осталось лишь несколько неполных скелетов, хранящихся в музеях, кусок кожи и череп с сохранившимися роговыми пластинками на челюстях. У морской коровы не было зубов, водоросли пережевывались при помощи заменявших их роговых образований.

Если китообразные и сирены всю жизнь от рождения до смерти проводят в воде, то остальные морские звери в той или иной степени связаны с сушей или льдами. Здесь они рождают и выкармливают своих детенышей, спят, линяют.

В одном из своих очерков известный энтузиаст охраны природы и талантливый писатель-анималист Джеральд Даррел высказал такое пожелание: «Если бы я не был человеком, то я хотел бы быть морским котиком». Котики, которых видишь в кино или на фотографиях, действительно располагают к себе грациозными движениями, величественным, но вовсе не свирепым видом огромных самцов, добрыми и нежными глазами маленьких самок, резвыми играми малышей. Более близкое знакомство с их жизнью несколько рассеивает такую иллюзию.

Всю осень, зиму и начало весны северные котики проводят в открытом море, где ловят головоногих моллюсков и рыбу. Плавают и ныряют они превосходно и в поисках пищи проделывают в океане длительные путешествия, придерживаясь умеренных и холодных районов. С наступлением весны инстинкт размножения приводит котиков к берегам тех островов, где они увидели жизнь. На маленьком острове Тюленьем, который находится в Охотском море невдалеке от Сахалина, в начале мая появляются первые взрослые самцы-секачи. Они выбираются на пляж и занимают на нем участки на расстоянии 2–5 метров друг от друга. Каждый яростно защищает занятую территорию от соседей и вновь прибывающих запоздалых самцов. Между секачами часто возникают свирепые драки, приводящие иногда к серьезным увечьям. Здесь идет состязание не только в силе, но и в выносливости. Дело в том, что, заняв участок пляжа, секач уже не может покинуть его до окончания периода размножения. В противном случае его место немедленно займет один из конкурентов.

Проходит месяц, и к острову несметными стадами подплывают самки. Котики не любят, чтобы их беспокоили в период размножения, кроме того, они очень требовательны в выборе лежбищ. Поэтому в местах, которые им кажутся подходящими, собираются сотни, а иногда десятки тысяч животных.

Огромные и грузные, отъевшиеся за зиму самцы поджидают прихода самок на берегу, и каждый старается заполучить их в свой гарем. В этот период накал страстей на лежбище достигает наивысшего напряжения. Из-за каждой самки между секачами идут кровопролитные бои, в которых принимают участие также и более молодые самцы, или полусекачи, претендующие на создание собственного гарема. Звери грудью сходятся друг с другом, и каждый старается оттеснить соперника, пуская в ход также и острые зубы. Сражающиеся животные громко ревут, им вторят самки, и гвалт, стоящий на лежбище, можно слышать за несколько километров. Нередко при турнирах между секачами гибнут и самки, за обладание которыми в общем-то и происходит сражение. Когда сталкиваются между собой две двухметровые туши, каждая массой в четверть тонны, то маленькую самку, которая едва тянет 50–60 килограммов, раздавить ничего не стоит. Нередко самка гибнет, будучи просто-напросто разорванной не в меру пылкими кавалерами, каждый из которых старается отнять ее у другого и затащить в свой гарем. Случается, что секач, рискуя жизнью, крадет самок у соседа. Величина гарема находится в прямой зависимости от силы и храбрости самца. Обычно он собирает вокруг себя 10–50 самок. Хозяин гарема ревниво следит за своими не слишком-то целомудренными подопечными и жестоко наказывает их за всякую попытку к «измене». Вообще жизнь секача весь этот период крайне беспокойна, и чем больше гарем, тем труднее ему с ним справиться.

К лежбищу самки приходят беременными и через день-другой рожают своего единственного детеныша, покрытого нежной черной шерсткой. После родов они время от времени уходят в море, а возвращаясь обратно, находят малыша и кормят его молоком. Как самка отличает своего среди тысяч одинаковых чужих черненьких детенышей, остается загадкой даже для специалистов. Находит самка и свой гарем, владелец которого прилагает все усилия, чтобы она ненароком не ошиблась.

За семейным счастьем секачей издали наблюдают старые, более слабые самцы (холостяки) и не развившиеся еще в полную меру полусекачи. Они образуют на лежбище свои особые группы. В начале сентября кончается период кормления молоком и линьки. Гаремы распадаются, и утомленные, исхудавшие самцы уходят в море откармливаться и готовиться к сражениям будущего года. Вслед за ними пляж покидают молодежь и самки, и лежбище остается пустым до следующей весны.

Северные морские котики распространены в Японском, Охотском и Беринговом морях, а также у Тихоокеанского побережья Северной Америки. Кроме острова Тюленьего, лежбища устраиваются на Командорских и Прибыловых островах, на некоторых островах Курильской гряды и у берегов Калифорнии. Во второй половине прошлого века общее количество северных морских котиков исчислялось несколькими миллионами голов. На свою беду, эти животные имеют красивый мех, который высоко ценится и используется для изготовления верхней одежды. В результате бесконтрольного промысла к 1911 году на Курильских островах котиков истребили полностью, на острове Тюленьем, где их прежде было не менее 200 тысяч, сохранилось лишь 7 тысяч. От миллионного командорского стада осталось всего 8 тысяч голов. В 10 раз сократилось двухмиллионное стадо Прибыловых островов. Резкое сокращение числа животных привело к вынужденному прекращению промыслов, а заключение в 1911 и 1956 годах международных конвенций способствовало восстановлению поголовья этих ценных морских зверей. Сейчас мировое стадо северных морских котиков насчитывает около 2,5 миллиона голов. Это позволяет заготавливать ежегодно 65–80 тысяч шкурок.

В период размножения на лежбищах собираются десятки тысяч морских котиков.

Охота на котиков повсеместно запрещена, только в летний период, когда звери находятся на лежбищах, производится планомерный забой под контролем специалистов.

В тех же районах, где водятся северные морские котики, обитают каланы. Калан, или морской бобр, относится к хищным млекопитающим из семейства куньих, но по образу жизни и строению тела это настоящее морское животное.

Первые сведения о каланах доставил в Москву в 1700 году землепроходец Владимир Атласов, первым из русских людей совершивший путешествие на Камчатку. Здесь он увидел много ценных пушных зверей, в том числе и неведомое водяное животное с прекрасным мехом, которое по аналогии с известными ему речными бобрами назвал камчатским бобром. Ценные заметки о каланах оставили участники экспедиции В. Беринга С. Крашенинников и Г. Стеллер. В начале XVIII века каланы были очень многочисленны и совершенно не боялись людей, что значительно облегчало их промысел. Только исключительно суровые условия плавания у скалистых берегов и частые штормы спасли каланов от нахлынувших на Командорские, Алеутские острова и Аляску искателей счастья. Мех каланов продавали в Китай, причем уже в те времена на него установилась предельно высокая цена, которая непрерывно росла. Так, в первой половине XIX столетия Российско-Американская компания выплачивала за каланью шкурку от 10 до 70 рублей. К 1959 году ее стоимость на аукционе в Лондоне достигла 1700 долларов. О масштабах промысла каланов можно судить по отчетам той же Российско-Американской компании, которая в XIX веке ежегодно реализовывала в среднем по 3700 каланьих шкурок. Не отставали и американцы: за три года (1800–1803) ими продано в Кантоне 34 375 шкур каланов. Это не могло не встревожить передовых людей того времени. Уже в начале XIX века выдающийся русский мореплаватель И. Крузенштерн указывал на угрожающее положение, в котором находятся каланы и другие пушные звери северного побережья Тихого океана. Однако промышленники к тревожным сигналам, конечно, не прислушивались, и в XIX веке калан был истреблен почти полностью.

Только в 1924 году был введен повсеместный запрет промысла каланов. Сейчас численность животных стала постепенно увеличиваться, и в водах Дальнего Востока обитает около 10 тысяч каланов.

Каланы типично стадные животные, но они не образуют гаремов. Нрав калана отличается миролюбием и терпимостью, никаких драк между животными никто не наблюдал. Держатся они среди россыпей камней, в бухтах и на выступающих из моря скалах. Здесь животные отдыхают, много времени уделяют уходу за мехом, расчищая его и смазывая жировыми выделениями. Благодаря этому в подпуши зверя всегда имеется прослойка воздуха, играющая большую роль в теплоизоляции и помогающая калану свободно держаться на плаву.