Текст книги "Жертвенный лицедей"

Автор книги: Дональд Эдвин Уэстлейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

Гроуфилд улыбался в маленькой холодной комнате, под маленькой тусклой лампочкой. Он улыбался потому, что был доволен собой, а доволен собой он был потому, что распутал узелок. Если муж Данамато не только слыл, но и был крупным воротилой, значит, у него наверняка возникали сложности с подоходным налогом. А если возникали затруднения с подоходным налогом, значит, у него, несомненно, был бухгалтер. А если у него был бухгалтер, и Би Джи прислушивался к его мнению, значит, немало вкладов было сделано на имя жены.

Ну конечно. Если она хочет развестись с ним, пожалуйста, но черта с два он позволит ей утащить с собой половину своего состояния. Вот обстановка и прояснилась. Наверное, он сказал жене: либо переписывай все обратно на меня, либо я обстряпаю дело таким образом, что унаследую денежки после тебя. Потому-то Белл Данамато и приехала в Пуэрто-Рико со своим адвокатом и несколькими друзьями, чтобы исчезнуть, пока либо муж не пойдет на попятный, либо развод вступит в последний этап.

Неужели Би Джи Данамато исполнил свою угрозу? Неужели страхи его жены оправдались, и он все-таки добрался до нее, несмотря на все меры предосторожности?

Нет. Нет, если Харри и впрямь работал на мужа, как он утверждал, Белл Данамато могли убить и раньше. Не было никаких причин тянуть с этим так долго.

Если только...

Гроуфилд перестал улыбаться и крепче обхватил себя руками. Если только, подумал он, они не хотели получить козла отпущения, а уж потом сделать свой ход.

Был ли в этом какой-то смысл? По закону нельзя получить наследство, если ты совершил ради него правонарушение. В случае насильственной смерти Белл Данамато единственным подозреваемым был бы ее муж. Или хотя бы один из его работников. Полиция наверняка будет трясти организацию Данамато до тех пор, пока не вытрясет из нее осведомителя, а ведь никто не может на все сто процентов доверять каждому своему сотруднику. Да еще когда на них давит полиция.

Но если есть другой убийца? Бродяга, перекати-поле, залетный гастролер, который погрызся с миссис Данамато, по сути дела угрожал ей пистолетом за обеденным столом? На кой властям искать кого-то еще? На кой вообще трясти организацию Данамато?

Неужели в этом замешан Джордж Милфорд? Он нисколько не удивился, когда Харри сказал, на кого в действительности работает. Но, с другой стороны, Харри, очевидно, необходимо было сообщить ему об этом. Значит, Милфорд не знал наверняка, что Харри присутствует в доме в качестве сотрудника мужа, но подозревал это. И подтверждение ничуть не удивило его.

На чьей же стороне Милфорд? Если он подозревал, что Харри – предатель, почему же не сказал об этом миссис Данамато? Или он хранил олимпийское спокойствие, соблюдал нейтралитет и намеревался примкнуть к победителю?

А как насчет остальных? Рой Челм, очевидно, и был тем мужчиной, ради которого разводилась Белл Данамато, а его сестра Патриция находилась здесь либо в отпуске, либо для того, чтобы защитить его от слишком сурового возмездия со стороны Би Джи. То же относилось и к жене Милфорда, издерганной Иве. Что же касается Онума Марбы, этого африканца с каменным лицом, его роль в этом деле была совершенно непонятна.

И наконец Гроуфилду пришел в голову еще один вопрос. Допустим, он ошибается, полагая, что убийца – Харри (а такое предположение доставило ему огромное удовольствие). Кто же будет второй наиболее вероятной кандидатурой? Брат и сестра Челм, судя по всему, предпочли бы, чтобы Белл Данамато осталась в живых. У Джорджа Милфорда и его жены, вроде бы не было никаких мотивов, чтобы превращаться из зрителей в действующих лиц. Онум Марба? Первым делом надо узнать, зачем он здесь. Чаще всего такие непроницаемые лица бывают у игроков в покер, а посему, какова бы ни была цель приезда Марбы, вряд ли он намеревался совершить убийство.

Значит, черт возьми, остается Харри, добрый старина Харри.

Легок на помине. Дверь со скрипом открылась, на пороге появился Харри с автоматическим пистолетом в руке. На этот раз с ним было двое дружков, один из "мерседеса", тот, который держал револьвер, а второй – новенький. Оба были при оружии.

За кого же они его принимают? За Распутина, что ли?

– Идем, красавчик, – бросил Харри. – Прогуляемся.

Глава 8

Солнце уже взошло. Удивительно. Господи Боже мой, сколько же часов он дрожал там, внизу?

Во всяком случае, солнце приятно согревало лицо, когда он вышел из дома вслед за Харри. Двое других шли сзади. Нагретые солнцем каменные плиты казались босоногому Гроуфилду райской травкой.

Все тот же внутренний дворик, карманные джунгли.

Гроуфилда вывели из подвала, протащили по лабиринту комнат, вытолкали через стеклянную дверь, и он очутился во дворике. Харри зашагал по мощеной сланцем дорожке к его центру.

Что же они собирались сделать? Убить его и закопать тело посреди двора?

Вздор. Он понадобился им, чтобы подсунуть полиции, обвинить в убийстве и заставить расплачиваться вместо Би Джи и его ребят.

И все же Гроуфилд мгновение поколебался, прежде чем последовал за Харри. И тут же в спину ему уперся ствол пистолета и раздался голос:

– Шагай, парень.

Он зашагал дальше.

И снова наступило короткое мгновение, когда не было видно ничего, кроме джунглей, когда дом перестал существовать, и мозг снова проникся повергающим в дрожь ощущением нереальности. Но вот он сделал еще шаг, и впереди открылась выложенная сланцем площадка со столом и стульями.

А еще – с Би Джи Данамато.

Вряд ли это мог быть кто-то другой. Высокий плотный мужчина в легком деловом костюме вальяжно восседал на одном из хрупких стульев, он попыхивал сигарой, будто выказывая презрение к штампам. Когда Гроуфилд приблизился, Данамато вытащил сигару изо рта и оглядел его, как работорговец, оценивающий вновь прибывший товар.

Гроуфилд остановился по другую сторону стола.

– Ли Джей Кобб, я полагаю? – спросил он.

– Данамато, – поправил Данамато. – Би Джи Данамато.

– Гроуфилд, – сказал Гроуфилд. – Эй Джи Гроуфилд.

– Садитесь. – Данамато махнул сигарой. Гроуфилд сел. – Мы будем завтракать?

Судя по косым лучам солнца, было часов девять утра.

– Забудьте о завтраке, – сказал ему Данамато. – Вы не заживетесь и даже не успеете почувствовать, что проголодались.

– Это уже лучше, – ответил Гроуфилд. – Вы уверены, что ваша подставка сработает?

Данамато посмотрел на него, насупив бровь.

– О чем это вы?

– Если вы передадите меня властям, – объяснил Гроуфилд, – то, быть может, мне удастся заронить в чей-нибудь разум сомнение. Но если вы сдадите меня мертвым, убитым при попытке к бегству, это и подавно заставит кое-кого задуматься. Данамато растерянно и раздраженно покачал головой.

– Сдать вас властям? Вы с ума сошли! Гроуфилд, в свою очередь, тоже насупил бровь.

– Так это не подставка?

С минуту они изучали друг друга, ни тот, ни другой ничего не понимал. Наконец Данамато хлопнул ладонью по столу и воскликнул:

– Ах, вон в чем дело! Вас подставили!

– Похоже на то, – сказал Гроуфилд, хотя теперь уже не был уверен в этом, Это зависит от точки зрения, – ответил Данамато. – И кто же, по-вашему, обстряпал подставку?

– Вы, – заявил Гроуфилд. Данамато был:

а) удивлен и б) сердит.

– Что? И как же вы ухитритесь впутать сюда меня? Неужели вы думаете, я не знаю... что вы задумали?

– Харри – ваш человек.

– Разумеется, мой.

– Он ждал, пока появится козел отпущения, – заявил Гроуфилд. – То есть я.

– Для чего?

– Чтобы исполнить ваш приказ, – ответил Гроуфилд. – Убить вашу жену и пришить это дело мне, чтобы не возникало никаких неудобных вопросов. Данамато долго смотрел на него, лицо его при этом ничего не выражало. Потом он медленно покачал головой и, сдерживая ярость, выбросил сигару. Теперь ему пришлось наставить на Гроуфилда палец.

– Я хотел сначала побеседовать с вами, – сказал он. – Я хотел спросить, почему вы это сделали. Попытаться понять вас. Но вы меня удивляете.

– Я рад, – сказал Гроуфилд.

– Вы приходите сюда и травите безумные байки. Вы и впрямь спятили?

– Нет, – ответил Гроуфилд.

– Тогда зачем же вы норовите вывести меня из себя?

– Я и не знал, что делаю это.

– Я любил жену! – Данамато простер руки и поднял к небу злобный взгляд. Белл! – крикнул он. Эхо замерло, а руки так и остались растопыренными. Данамато перевел взгляд на Гроуфилда и тихо добавил: – У всех супругов случаются недоразумения.

Гроуфилд уже ничего не понимал. Стал бы Данамато убеждать его в своей невиновности, кабы и впрямь был виновен? Какой в этом смысл?

– Ваша жена думала, что вы хотите убить ее. Это было недоразумение? спросил он.

– Белл преувеличивала, – ответил Данамато. – Она вечно преувеличивала, такая уж уродилась. Из любой мелочи могла раздуть дело, достойное верховного суда.

– Она собиралась нанять меня телохранителем, – сказал Гроуфилд. Телохранителем для сопровождения на людях, поскольку Харри недостаточно смазлив. – Шорох за спиной Гроуфилда наверняка означал, что Харри переминается с ноги на ногу и с ненавистью пялится на его, Гроуфилда, затылок. Остальные двое тоже стояли где-то там, сзади.

– Об этом я знаю, – сказал Данамато. – Вы на игле или еще на чем?

– Ни на чем, – ответил Гроуфилд.

– Покажите руки.

Гроуфилд протянул руки, почти голые, поскольку на нем была тенниска, и Данамато увидел, что следов иглы нет.

Он нахмурился.

– Вы вели себя как наркоман, – заявил он. – За обедом вы вытащили пистолет, Белл пришлось упрашивать вас, чтобы вы ее, упаси Бог, не застрелили.

– Я наставил на нее пистолет Харри, – подчеркнул Гроуфилд. – Харри тогда тыкал им мне в спину. Со мной плохо обошлись, и я разнервничался.

– Разнервничались.

– Ваша жена была со мной очень высокомерна, – объяснил Гроуфилд.

– Моя жена мертва, – подчеркнул Данамато.

– Совершенно верно, – отвечал Гроуфилд. – И вы знаете, что не убивали ее, и я знаю, что не убивал.

– Убили, убили, как же иначе.

– Ну сами подумайте, – возразил Гроуфилд. – Это совершенно бессмысленно. До вчерашнего дня я эту женщину ни разу не видел. Я собирался уехать сегодня утром и никогда больше не встречаться с ней. С чего бы мне убивать ее?

– Потому-то я и думаю, что вы наркоман, – сказал Данамато. – Позвольте посмотреть ваши ноги.

– Ноги у меня чистые, – заявил Гроуфилд. – А если и есть какие отметины на заднице, так они от пенициллина. Кончайте молоть глупости, Би Джи.

– Кто сказал вам, что вы можете обращаться ко мне по имени?

– А я не обращаюсь к вам по имени, я использую ваши инициалы. Вы ведь уже успели обшарить мой чемодан, так? Нашли в нем что-нибудь? Иголку, бандаж, хоть что-нибудь?

– А может, вы на ЛСД.

– Скорее уж вы, – возразил Гроуфилд. – У вас глюки.

Данамато откинулся на спинку стула и насупился. Кончики пальцев забарабанили по столу. Судя по тому, как шевелились его щеки, он покусывал их изнутри. Данамато следил за своими барабанящими пальцами, покусывал щеки и, похоже, шевелил мозгами...

Гроуфилд ждал, наблюдая за ним, и тоже шевелил мозгами... Данамато не гробил жену, это, вроде, было ясно. Неужели Харри убил ее на свой страх и риск, в надежде угодить хозяину, но теперь увидел, как хозяин воспринял это, и помалкивает себе? А может, ее все же убил один из этих четверых, кандидатуры которых Гроуфилд уже отклонил? Или один из слуг, решивший по какой-то причине убрать ее?

Мысли Данамато, похоже, текли по тому же руслу: в конце концов он сказал:

– Кто же это сделал, если не вы?

– Вы хотите сказать, если это не один из нас. Я или вы.

Данамато вспыхнул. Он подался вперед, сжал кулак и заорал:

– Я любил жену! Черт побери, я ведь уже сказал вам об этом. Иначе зачем, по-вашему, я прислал сюда Харри?

– А что он сам думает на этот счет? – спросил Гроуфилд. Этого Данамато не понял. Он прищурился на Гроуфилда и ответил:

– А?

Гроуфилд объяснил:

– Харри все время был при вашей жене. Она без умолку твердила ему, что вы будете счастливы, если увидите ее труп. Все денежные и иные затруднения тотчас разрешатся. Так что, вполне вероятно, спустя какое-то время Харри стал думать, что, возможно, она права, и вы действительно оцените его поступок, если он и впрямь...

Гроуфилд пригнулся и убрал голову из-под свинга Харри: ствол "кольта" попал ему в левое плечо. Он скатился со стула, перевернулся, задрыгал ногами и пинком швырнул стул в Харри, норовившему дотянуться до него, чтобы врезать еще раз. Данамато кричал: "Xарри, Харри", но тот его не слышал, он был полон решимости достать Гроуфилда.

Гроуфилд еще раз перекатился на сланце, поднялся на колени и, схватив оказавшийся под рукой второй хрупкий на вид кованый стул, запустил им в Харри. Выиграв таким образом время, он поднырнул под занесенную для удара и сжимавшую "кольт" руку Харри и ребром ладони врезал ему снизу вверх между носом и верхней губой.

– А-а-а! – вскрикнул Харри; он отпрянул, из глаз его хлынули слезы, из носа – кровь. Он уронил пистолет на сланец. Гроуфилд уже нагибался, чтобы поднять оружие, когда услышал голос Данамато:

– Стоп!

Он так и замер в полусогнутом состоянии. Два других парня держали его на прицеле. Данамато успел вскочить, он простер руку вперед и, как выяснилось, кричал "стоп" не Гроуфилду, а тем двоим.

Закрыв лицо руками, Харри отступил еще на шаг, споткнулся и тяжело рухнул на сланец. Из глотки его вырывался какой-то причудливый визгливый вой.

Продолжая стоять, Данамато уперся ладонями в стол, посмотрел на Гроуфилда и покачал головой.

– Только не Харри, – сказал он, – Харри любил мою жену почти так же, как я сам. Вот почему я велел ему охранять ее. Я велел ему сказать Белл, что он ушел от меня и хочет работать на нее. Потому что Харри знает меня, знает Белл и знает, что я ни в коем случае не хотел смерти этой женщины.

– Даже из-за Роя Челма? – спросил Гроуфилд.

– Вы все напрашиваетесь, – ответил Данамато. – Все нарываетесь.

– А что мне терять, Би Джи?

– Данамато, казалось, малость призадумался, потом резко кивнул и сказал:

– Ну что ж. Даже из-за Роя Челма. Вы думаете, он был первый? Или последний?

– Да, последний, – ответил Гроуфилд. Данамато болезненно поморщился.

– Только потому, что случилось такое, – сказал он.

– Об этом я и толкую, – заявил Гроуфилд. – Рой Челм мог оказаться последней каплей.

– Для меня?

– Возможно, и для вас. Или для Харри. Может, Харри считал, что с вас довольно. Вдруг вы сказали что-нибудь такое, от чего он...

– Забудьте о Харри!

Гроуфилд посмотрел на Харри, который лежал на боку, вытянувшись во весь рост. Ноги его оказались под столом. Он не шевелился, хотя и пребывал в сознании, и по-прежнему закрывал лицо руками. Скулеж прекратился, но дышал Харри так, будто переживал двадцатый приступ астмы кряду, такой же острый, как предыдущие девятнадцать вместе взятые.

Гроуфилд сказал:

– Если вы совершенно уверены, что это не Харри, то, пожалуй, распорядитесь, чтобы ему оказали помощь. Пусть его умоют и уложат в постель, но так, чтобы он не захлебнулся собственной кровью.

Данамато посмотрел вниз и удивился, словно не ожидал увидеть там кого-нибудь. Он обогнул стол, чтобы получше рассмотреть Харри, потом уставился на Гроуфилда и спросил: – Что вы с ним сделали?

– Не дал ему ударить меня пистолетом.

– Это понятно. Но как вы действовали?

– Я сам ударил его, – ответил Гроуфилд. Данамато снова посмотрел на Харри и, покачав головой, велел парню, который вчера сидел в "мерседесе":

– Фрэнк, поди приведи двух ребят, пусть отнесут Харри наверх.

Фрэнк посмотрел на Гроуфилда так, словно хотел сказать, что теперь с него вовсе нельзя спускать глаз, но промолчал и, повернувшись на каблуках, скрылся в дебрях карманных джунглей. Единственный оставшийся охранник . сразу насторожился и нацелил пистолет в туловище Гроуфилда. Данамато стоял над Харри, разглядывая Гроуфилда и не видя перед собой ничего радующего глаз.

– Не знаю, как с вами быть, – признался он. – Я был убежден, что это ваших рук дело, но теперь не уверен.

– Это не я, – ответил Гроуфилд.

– Вы способны на такое, – задумчиво произнес Данамато. – С вас станется. Но вы вроде бы не сумасшедший, а между тем убить Белл вы могли лишь в том случае, если бы сошли с ума, я так полагаю.

– Я не сумасшедший, – заявил Гроуфилд.

– А я и не думаю, что сумасшедший. – Данамато снова опустил глаза на Харри, но, кажется, опять так и не увидел его. – Вы на кого-то работаете? спросил он.

– Нет, – ответил Гроуфилд. Данамато посмотрел на него.

– Как же вас сюда занесло?

– Ваша жена послала за мной. Вы это знаете ей нужен был телохранитель, который мог появляться с нею в обществе.

– Моя жена послала за вами? Откуда же она про вас узнала? – Она про меня и не знала.

– Тогда как же ее угораздило послать за вами? Гроуфилд покачал головой.

– Все было совсем не так, – сказал он. – Есть один южноамериканский глава государства, с которым я знаком, некий генерал Позос, он...

– Сроду о нем не слыхал.

– Меня это нисколько не удивляет. Он заправляет там небольшой страной, Герреро.

– О ней я тоже не слышал. В Южной Америке?

– В Южной Америке, в Центральной, где-то там. Во всяком случае, я с ним знаком. В Мексике я получил от него послание. Билеты на самолет и указание прибыть сюда, чтобы помочь одному его другу, поскольку это сулит мне заработок.

– Вы нанимаетесь на работу?

– Обычно нет. – Гроуфилд пожал плечами. – Просто мне стало любопытно. В записке не говорилось, в чем суть. Не так давно я неплохо преуспел, денег мне хватит на год, а то и на два. Я приехал сюда в основном потому, что хотел узнать, какие дела тут творятся.

– Преуспели? В чем же состоял ваш успех? – спросил Данамато.

– Деньги, – ответил Гроуфилд. – Я добываю средства к существованию.

– Вы что, домушник? Гроуфилд покачал головой.

– Я работаю по-крупному. Данамато пытливо оглядел его. – По виду не скажешь, – заметил он.

– Благодарю.

– Что за дело вы провернули? Может, я о нем слышал?

– Вы знаете казино на острове у побережья Техаса?

– Вы имеете в виду ночной клуб на острове? Он сгорел, ответил Данамато.

– Это было казино, – сказал Гроуфилд. – Я его и спалил. И теперь живу на доход с этого дела.

– В таком случае приезжать сюда и вовсе было бессмысленно, – рассудил Данамато. – Тут работа не по вашей части.

– Знаю. Я же вам сказал: мне стало любопытно. Данамато снова принялся жевать щеки, потом покачал головой и сказал:

– Не знаю. Не знаю, что с вами делать.

– Я не убивал вашу жену, – напомнил ему Гроуфилд.

– И я не убивал, – ответил Данамато. – И Харри тоже. Кто же тогда?

– Не знаю.

– Я хочу это знать, – заявил Данамато. Он снова наставил на Гроуфилда палец. – Сказать вам, чего я хочу? Я хочу просто-напросто считать, что это были вы. Тогда мы похороним вас где-нибудь в джунглях, да и дело с концом.

– Дело не кончится, если вы убьете не того, кого следовало бы, – возразил Гроуфилд.

– Я знаю. – Данамато покачал головой. – Потому-то я и хотел повидать вас, прежде чем вами займутся. Вот почему я слушал вас так долго. Вот почему я не стал карать вас за то, что вы сотворили с Харри.

– Я ударил его, – сказал Гроуфилд.

– Я знаю, что вы его ударили!

Вернулся Фрэнк, а вскоре и двое других. Это были пуэрториканцы, встретившие Гроуфилда накануне. Без дробовика и собаки они казались меньше ростом, ничтожнее и глупее.

Они подняли Харри и унесли прочь. У него булькало в горле.

Фрэнк снова вытащил из кобуры свой пистолет и направил его в сторону Гроуфилда.

– Би Джи, – сказал Гроуфилд, – мне уже тошно от того, что в меня все время целятся.

– Какая жалость, – ответил Данамато. – А откуда моя жена знала этого генерала как-бишь-его?

– Позоса.

– Какая мне разница! Откуда она его знала? Гроуфилд пожал плечами.

– Понятия не имею. Возможно, у них был общий знакомый, который попросил генерала оказать ей услугу. Может, Милфорд. Или этот цветной парень, Марба.

– Надо бы это выяснить. – Данамато сунул руку во внутренний карман и вытащил новую сигару. – Ну что ж, – сказал он, – поищем еще. Если появится другой подозреваемый, вы сможете отправиться восвояси.

– А если не появится?

Данамато снимал с сигары обертку. Он прервал это занятие и, взглянув на Гроуфилда, сказал:

– Не задавайте глупых вопросов.

Глава 9

Его чемодан лежал на кровати.

– Вот здорово, – сказал Гроуфилд, входя в спальню, в которой провел часть предыдущей ночи. Он повернулся к Фрэнку и еще одному парню, которые привели его сюда под дулом пистолета, и спросил: – Я успею принять душ?

– Забавно, – сказал Фрэнк. – Одевайтесь. – А почистить зубы?

– Обратно в подвал захотелось?

– Ну ладно, – сказал Гроуфилд. Он открыл чемодан, увидел, в каком беспорядке вещи, и понял, что в нем рылись. Хотя ничего и не взяли.

Он достал свежую одежду, быстро облачился в нее. Фрэнк и его напарник ждали, стоя на пороге. Как приятно было снова обуть башмаки и натянуть сорочку: это придавало ему уверенности, давало возможность почувствовать себя человеком, способным с честью выйти из трудного положения.

Например, из нынешнего.

– Вы готовы?

– Осталось только припудрить нос.

– Пошли, – сказал Фрэнк.

Гроуфилд пошел. Он спустился по лестнице, сторожа шагали слева и справа. Потом последовал за ними в столовую. Она оказалась поменьше той, в которой он был накануне вечером: Данамато устроил тут себе нечто вроде кабинета.

Он восседал за тяжелым квадратным столом, какие в чести в Мексике. Взмахом руки Данамато велел Гроуфилду сесть справа от него. За его спиной стояли еще двое подручных – бородач, похитивший Гроуфилда накануне, и тот парень, который вчера орудовал магнитофоном. Ни тот, ни другой не бряцали оружием, зато на столе красовался магнитофон. На низкой бежевой подставке криво торчал микрофон.

Данамато обратился к Гроуфилду:

– Значит, так. Никто из слуг не мог этого сделать. Они исключаются.

– Почему?

– Всю ночь двое стояли на страже внизу под лестницей, – ответил Данамато. – Это Милфорда осенило после того, как вы запросто пробрались в дом. Выходит, Белл угробил кто-то из находившихся на втором этаже.

Гроуфилд кивнул.

– Хорошо. Если круг подозреваемых сужается, мне это на руку.

– Как бы этот круг не сузился до вас одного, – съязвил Данамато. – Вы заронили мне в душу сомнение, приятель, но ваше имя еще не вычеркнуто из списка. По сути, вы по-прежнему подозреваемый номер один.

– Мне больно это слышать, – ответил Гроуфилд.

– Прошлой ночью тут было еще пять человек, – продолжал Данамато. Он держал в руке раскрытый блокнот и теперь прочел вслух список: – Рой Челм и его сестра. Чета Милфордов. И этот черномазый, Онум Марба. Что это за имя?

– Африканское, я полагаю.

– Да-а. – Данамато оторвался от списка и пристально посмотрел на Гроуфилда. – Кого из этих пятерых, по-вашему, стоило бы поставить выше вас в списке?

– Это нелегко, – признал Гроуфилд. – Честно говоря, Харри по-прежнему остается единственным, кому я уступил бы первенство.

Данамато покачал головой.

– Это не Харри. Он слишком хорошо знал, как обстоят дела, и не мог совершить такую глупость.

– А как насчет Милфорда? Разве он не знал, как обстоят дела? Почему он вдруг выставил охрану, если знал, что речь идет всего лишь о семейной размолвке?

– Он знает лишь то, что говорит ему Белл, – заявил Данамато. – Вы думаете, он наш семейный поверенный? До начала этой бракоразводной бодяги Милфорд о нас и слыхом не слыхивал. Он адвокат, навязывающий свои услуги жертвам несчастных случаев. Белл наняла его по совету одной своей разведенной подруги.

– Мне показалось, – сказал Гроуфилд, – он нисколько не удивился, когда Харри сообщил, что он по прежнему работает на вас.

– Когда Харри сообщил ему, что кто по-прежнему работает на меня?

– Когда Харри сообщил ему, что Харри по-прежнему работает на вас.

– Ах, вот так? И Милфорд не удивился?

– Как будто он догадывался об этом, – пояснил Гроуфилд. – Так что меня занимает вопрос, почему он выставил охрану, если подозревал, что троянский конь уже стоит у. ворот?

– Что-что?

Гроуфилд покачал головой.

– Да это я так, для красного словца, – сказал он. Ничего, я еще спрошу Милфорда. – Он указал на магнитофон. – Так вот что вы задумали? Хотите играть в легавого, да?

– Я задам этим пятерым несколько вопросов, – ответил Данамато. – Я хочу узнать, можно ли поставить кого-нибудь из них выше вас в списке.

– Значит, вы взяли на себя роль легавого, – сказал Гроуфилд. – В театре мы называем это рискованным распределением ролей. Как, например, Мики Руни, игравший того китайца в "Завтраке у Тиффаник".

Сбитый с толку Данамато нахмурился.

– Что?! Мики Руни?!

– Ладно, это ерунда, – ответил Гроуфилд. – А что должен делать я, по-вашему? Просто сидеть и наблюдать, или я тоже могу задавать вопросы?

– Ваша ставка в этом деле очень высока, – напомнил ему Данамато. – Если у вас возникнут вопросы, можете задавать.

– У меня уже есть один вопрос, – сказал Гроуфилд.

– К кому?

– К вам.

– Я полагал, мы с этим покончили, – сказал Данамато.

– Вопрос иного рода. Полицию ведь еще не вызвали?

Данамато покачал головой.

– И не вызову, пока сам во всем не разберусь.

– А где сейчас ваша жена?

– В подвале есть морозильник. Гроуфилд посмотрел на него. – И она там?

Данамато тяжелым взглядом посмотрел Гроуфилду в глаза.

– Нет, – сказал он. – Это не Белл. Белл больше не существует. Это всего лишь кусок мяса, который надо какое-то время сохранить свежим. Белл умерла. Он неожиданно отвернулся и провел ладонью по лбу и глазам. – Белл ушла. Ее нет нигде на этой земле. А тот кусок мяса – это не она, заберите его у меня. В нем от Белл не больше, чем в том костюме, который я прошлым летом пожертвовал благотворительному фонду. – Он снова посмотрел на Гроуфилда. – Вы следите за моей мыслью?

– Что ж, хорошо, – ответил тот.

Странно, но до сих пор Гроуфилду не верилось, что Данамато и впрямь испытывает какие-то чувства к жене, однако теперь, когда он услышал, что ее труп засунули в морозилку, будто баранью ляжку, услышал, почему Данамато считал возможным так обойтись с телом, он вдруг осознал, что все это всерьез, а не понарошку. Данамато, толстый, грубый, с сигарой в зубах и целым войском бандитов за спиной, искренне любил свою жену Белл. Любил даже сейчас. И собирался строго покарать того, кто навеки отнял у него Белл, подсунув вместо нее кусок мяса. Он и бодрился-то лишь потому, что хотел разделаться с виновным.

Гроуфилд понял, что, пожалуй, ему стоит помочь Данамато отыскать человека, который сменил бы его на первой позиции в списке.

Секунд тридцать они молчали, потом Данамато спросил:

– У вас есть еще вопросы, или можно начинать?

– Пока вопросов нет, – сказал Гроуфилд.

– Ну что ж. – Данамато заглянул в список. – Давайте-ка вызовем на ковер этого черномазого. Сходи за ним, Фрэнк.

Глава 10

Онум Марба сел за стол напротив Данамато, лицо его было, по обыкновению, непроницаемо. Нынче утром он оделся на западный лад – серые слаксы, серые туфли на каждый день и белая рубашка с коротким рукавом. Как оказалось, накануне вечером его свободные одежды прикрывали сильное тело с красивой мускулатурой. Торчавшие из рукавов руки казались твердыми, как чурки, и были будто вырезаны из эбенового дерева, почти черного, с легким серым налетом, приглушавшим блеск.

Все тем же тихим текучим голосом с легкими щелкающими звуками Марба сказал, нарушая молчание:

– Похоже, сегодня меня держат пленником в этом доме, а вы – человек, по приказу которого это делается.

– Вы не пленник, – ответил ему Данамато. – Просто вы хрен уедете, пока мы все не выясним. Я не уеду, Гроуфилд не уедет, вы не уедете.

Уголки губ Марбы снова дрогнули в некоем подобии улыбки. Он произнес ничего не выражающим тоном:

– Однако номинально я не пленник. Понятно. Не могли бы вы объяснить, почему говорите то "хрен уедете", то "не уедете"? Я и не думал, что люди говорят на таком разном английском в формальной обстановке и повседневном быту.

Данамато вытаращился на него, не веря своим ушам.

– Какого черта?

– Это все радио и телевидение, мистер Марба, – объяснил Гроуфилд. Средний американец подвержен влиянию всей культурной шкалы. Это обеспечивает однородность, которая может показаться иностранцу такой причудливой.

– Спасибо, – сказал Марба, чуть склонив голову в сторону Гроуфилда.

Данамато с ненавистью смотрел на них.

– Вы закончили совещание?

– Я бы хотел задать вопрос, имеющий отношение к цели нашего собрания, сказал Гроуфилд.

– Тогда задавайте, – разрешил Данамато.

– Мистер Марба, не вы ли просили генерала Позоса порекомендовать Белл Данамато какого-нибудь работника?

На сей раз Марба улыбнулся милой задумчивой улыбкой.

– Да, я. Я был рад помочь хозяйке всем, чем могу.

– Вы из Африки, так ведь?

– Из Ундурвы, да.

– Сроду не слыхал, – вставил Данамато.

– Мне кажется, – вкрадчиво проговорил Марба, – что вы не слыхали о доброй половине народов мира. О нас мало кто слышал. Вы удивитесь, узнав, что шестьдесят шесть стран, членов ООН, уступают численностью населения городу Нью-Йорку. Данамато наставил на него палец.

– Марба, – сказал он, – стоит вам открыть рот, и мы начинаем обсуждать не пойми что. Мы здесь не для того, чтобы обсуждать невесть что. Мы собрались для того, чтобы поговорить об убийстве моей жены.

– В связи с которым я выражаю вам свои соболезнования, – ответил Марба.

Почувствовав, что Данамато вот-вот выйдет из себя, Гроуфилд сказал:

– Я думаю, Би Джи, все объясняется тем, что Марба политический деятель. В наши дни политики любят щегольнуть статистикой. Они переняли это у американских политиканов, дающих пресс-конференции. – Он повернулся к Марбе. У себя на родине вы занимаетесь политикой, не так ли, мистер Марба? Ослепительная, здоровая, бодрая улыбка Марбы вспыхнула снова.

– Я занимаюсь политикой везде, мистер Гроуфилд, – ответил он.

– А откуда вы знаете генерала Позоса? – спросил Гроуфилд. – В основном, по работе в ООН. Мы встретились в Нью-Йорке, но я бывал и в его стране, а также сопровождал генерала во время морской прогулки на яхте.

– Как вы думаете, у вас с ним много общего?

– О чем это вы? – спросил Данамато.

– Это имеет определенное значение, – ответил Гроуфилд.

Марба снова убавил мощность улыбки, теперь она говорила о приятных воспоминаниях.

– В политическом смысле, я бы сказал, у нас с генералом много общего. Мы оба служим народам, стоящим в начале пути и добивающимся места под солнцем.

– А в личном плане? – спросил его Гроуфилд. Улыбка Марбы сделалась немного грустной.

– Генерал Позос слишком потворствует своей ненасытной плоти, – заявил он.

Гроуфилд улыбнулся в ответ, услышав это едва ли не самое сдержанное высказывание, когда-либо произнесенное за пределами Британских островов. Генерал Позос был донельзя толст, прожорлив как свинья и развратен.

– Что же касается меня, – продолжал Марба, – боюсь, мои потребности гораздо скромнее. По сравнению с добрым генералом я, пожалуй, вполне могу сойти за аскета.