Текст книги "Журнал «Если» 2003 № 01"

Автор книги: Дональд Эдвин Уэстлейк

Соавторы: Адам-Трой Кастро,Брюс Стерлинг,Гарднер Дозуа,Джордж Алек Эффинджер,Чарлз Харнесс,Ричард (Рихард) Фосс,Стивен Дедмен
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц)

– Fait accompli? – подсказал я. Приятно, что университетская латынь может хоть на что-нибудь сгодиться.

– Совершенно верно.

– Это наверняка очень дорого.

Он снова пожал плечами:

– Это подарок отца. Ну, теперь вы уберетесь из нашего номера? Я смотрел на парня, не в силах придумать, что бы еще сказать, и чувствуя себя невероятно глупо. Мне он и сейчас не нравился, я ему не верил, но теперь хоть стало ясно, что я неверно о нем судил. Я не смог бы найти лучшего доказательства, насколько ему дорога Тина. У меня не было своего мнения по поводу клонирования человеческих тел на запасные части; сам я в этом не нуждался, и вряд ли это мне понадобится. Я перевел взгляд на Тину; она выглядела более наивной, чем полагалось восемнадцатилетней девушке, но, наверное, причина крылась в ее уединенной жизни. Ее никто не принуждал приехать сюда, ей не грозила опасность, а меня она сейчас боялась куда больше, чем Джейсона. Я выключил парализатор, и его телескопическая трубка втянулась в корпус.

– Конечно, – сказал я наконец, – но все же окажешь мне услугу? Позвонишь матери, и поскорее?

– Я не вернусь домой, – проговорила девушка с поразительным хладнокровием. – В Перт – да, но не…

Она сжала руку Джейсона. Я кивнул.

– Извините за беспокойство.

Покинув их, я вернулся в свой номер, позвонил миссис Хилл, сказал, что у Тины все хорошо, и выслал ей электронной почтой фотографии. Затем прошелся по сайтам авиакомпаний и забронировал самый дешевый билет на обратный рейс до Перта. Как выяснилось, это означало вылет из Гаваны в понедельник днем, что меня вполне устраивало.

Мои внутренние часы все еще не пришли в норму после перелета, и спать мне не хотелось, поэтому я решил пройтись по городу, раз появилась такая возможность. Я втиснулся в переполненный городской автобус (здесь его называли «гуагуа»), доехал на нем до Хабана Виеха и пошел назад в сторону пляжа, глазея по сторонам. Охватившее меня ощущение истории, великих событий, любви к красоте и некоей преувеличенной, но не угасшей гордости разительно отличалось от того чувства, которое я всегда испытывал в Перте или Мельбурне. К тому времени, когда я дошел до Малекона, солнце уже садилось; люди покидали пляж, но на бульваре было по-прежнему многолюдно. Я заметил привлекательную молодую женщину, девочку-подростка и малыша, стоящих возле плаката с рекламой казино «Сан-Суси» в ожидании автобуса. Малышу было около года, и он явно только-только научился ходить. Девочка выглядела лет на тринадцать, на ней было короткое платьице поверх все еще мокрого купальника, а ноги почти такой же длины, как у полуобнаженной красотки на плакате. Женщина – ее сестра? – взглянула на меня более оценивающе, но я лишь вежливо улыбнулся и прошел мимо. Ничего не имею против работников секс-индустрии, но их обаяние на меня не действует – как только я понимаю, что мне лгут…

Что-то тихонечко щелкнуло у меня в голове. Я обернулся, посмотрел на плакат, девочку и малыша.

– О, черт! – прошептал я и схватился за телефон.

Я позвонил в «Эльдорадо» и попросил соединить меня с номером 311. Никто не взял трубку. Я спросил регистраторшу, в какое время жильцы покинули отель, и пояснил, что договорился встретиться с ними за обедом, но немного опаздываю. Она ответила, что такси за ними приехало в шесть. А не знает ли она, куда поехали – мы не договорились заранее, в каком ресторане встретимся. Она ответила, что не знает. Я поблагодарил, отключился и стал гадать, что делать дальше. У меня ушло более минуты, чтобы вспомнить про маячок в кресле Тины. К сожалению, детектор сигнала остался у меня в номере. Я позвонил Рафаэлю и спросил, не может ли он меня подвезти.

Маячок представлял собой приемник-передатчик с ограниченным временем работы батарейки. Я сумел включить его с помощью детектора, и мы поехали, следуя за его сигналом, в сторону аэропорта.

– Не знаешь, есть ли по дороге госпитали? Рафаэль пожал плечами:

– Нет, приятель. Это район складов.

– А что-нибудь другое?

– Клубы и бордели, – ответил он, подумав секунду. – Частные, только для своих.

– Фетишистов? – Он взглянул на меня недоуменно, а в разговорнике это слово не отыскалось. – Для людей с причудами? У которых не все дома?

– Не знаю, приятель. Я там никогда не бывал.

Пеленгуя сигнал из разных точек, мы смогли установить, что его источник находится в анонимном здании на подозрительно пустой улице с пальмами вдоль тротуаров – я не увидел там ни машин, ни велосипедистов, ни даже гоняющих мяч мальчишек. Вход в здание представлял собой большую деревянную дверь, встроенную в оштукатуренную каменную стену с балкончиком наверху, но без окон на первом этаже. В портале имелась и маленькая дверь с окошечком на уровне глаз. Ни на двери, ни рядом с ней не было никакой вывески, лишь табличка с номером 88, а сводчатые проходы по обе стороны от портала оказались заложены кирпичами.

Я поблагодарил Рафаэля, попросил его отъехать на квартал и подождать меня в машине, расплатился и вышел на улицу под сень пальм.

Потом неторопливо обошел квартал, надеясь отыскать задний вход. Надежда не оправдалась, потому что дом, примыкающий к номеру 88 сзади, составлял с ним единое целое. Вполне вероятно, их так построили с самого начала, потому что и обе двери, и таблички с номером выглядели практически одинаково. Оба дома смотрелись довольно новыми, и вломиться в них без танка, пожалуй, не удалось бы. Стены слишком гладкие, на балкон не взобраться.

Я наблюдал за домом примерно полчаса, чувствуя себя полным идиотом, и тут неожиданно маленькая дверь открылась, из нее вышел какой-то амбал и закурил тонкую сигару. Значит, внутри курить не разрешается. На амбале болтался просторный бледно-зеленый комбинезон – голову даю на отсечение, что это униформа больничного санитара. Я разглядывал его несколько секунд, потом пересек улицу и направился к нему. Он повернулся, когда я был уже метрах в четырех, и уставился на меня с легкой подозрительностью.

– Привет, – сказал я, доставая бумажник. – Сколько надо заплатить за вход?

– Ты ошибся дверью, – буркнул «санитар», выпуская облачко дыма. – Это на другой стороне улицы.

– Извините, разве это не госпиталь?

– Да, но… Что тебе надо?

Левой рукой я достал из кармана бумажку в пятьдесят долларов и подошел на шаг ближе.

– Всего несколько минут. Банкнота исчезла в огромном кулаке.

– Сюда нельзя даже на несколько секунд, если не скажешь, что тебе нужно, – отрезал он и нахмурился. – Ты журналист?

– Конечно, нет, – огрызнулся я. – Я лишь хотел… – И я принялся лихорадочно соображать – что, черт побери, я должен желать! – Пять минут в кладовой для лекарств. И все.

Амбал закатил глаза:

– Тут тебе не рынок, приятель!.. Если скажешь, что тебе нужно, то я, пожалуй, принесу. Но тебе нужно будет прийти еще раз, попозже. Скажем, в девять.

– Годится. Сколько «хайпера» я смогу купить на эту сумму? – Я достал еще две банкноты и подошел еще на шаг. Американцы, похоже, верят в то, что в их конституции – а то и в Ветхом завете – написано: все их купюры должны быть одинакового размера и цвета, поэтому эти чертовы бумажки нужно внимательно разглядывать, чтобы отличить один доллар от сотни. Санитар еще пялился на банкноты в моей левой руке, когда я выдвинул из правого рукава парализа-тор и угостил его разрядом в висок. Амбал навалился спиной на дверь, потом сполз на тротуар. Стараясь действовать как можно быстрее, я спрятал парализатор обратно в рукав, перетащил бесчувственную тушу через улицу, стянул с него комбинезон и вернул свои деньги. Ростом «санитар» был на пару сантиметров ниже меня, но комбинезон оказался достаточно просторным, чтобы разница не имела значения. Зато обувь создала проблему: его ботинки были мне малы, а мои – не того цвета. Со своим обликом я тоже ничего не мог поделать – по австралийским или европейским стандартам я ничем не выделялся в толпе, но для кубинцев выглядел необычно светлым. Зная, что парень очнется от шока через несколько минут, я заклеил ему рот липкой лентой, обмотал ею же руки и ноги, а потом перебежал улицу и закрыл за собой дверь.

Я очутился во внутреннем дворике – к счастью, пустом – с гладкими бетонными дорожками, декоративной черепицей поверх стен и лифтом в дальнем конце. Камер слежения я не заметил и не стал тратить время на их поиски. Подойдя к ближайшей двери, я прислушался. Судя по звукам, за ней находилась кухня, поэтому я пересек дворик и попытал счастья еще раз. Тишина. Я открыл дверь и вошел в пустой офис. И снова ни единой камеры на виду, если не считать камеры над монитором на столе. Детектор подсказал, что Тина выше и северо-западнее меня – во всяком случае, ее кресло точно там – и что батарейка в «жучке» уже садится. Дальняя дверь в офисе открывалась вовнутрь; я постоял возле нее, прислушиваясь. Тихо. Я открыл дверь и увидел коридор, который надеялся отыскать – ведущий к лестнице. Я уже почти подошел к ней, когда у меня за спиной открылась дверь. Я продолжал идти, думая, что на меня в форме санитара не обратят внимания. Фокус не удался – мужской голос окликнул меня по-испански. Я не остановился.

– Эй! – рявкнул тот же голос метров с четырех у меня за спиной. – Стой!

Я продолжал идти.

– Охрана задница! – гаркнул мужик. Запятой между словами я не уловил; может, его должность так и называется? Я услышал негромкий металлический щелчок. Пришлось обернуться.

Охрана-задница оказался невысоким, пониже Собески, но возмутительно мускулистым. Пушка в его лапе предназначалась для гарантированного убийства: пистолет-пулемет «штейр» калибра, скорее всего, десять миллиметров и с лазерным целеуказателем, сейчас рисующим красный крестик у меня на груди.

– Я тебя не знаю, – сказал он. – Что ты здесь делаешь?

Хоть убейте – а, похоже, именно на такую ставку мы сейчас играли, – но я несколько секунд не мог придумать добротную ложь или хотя бы безопасную версию правды.

– У меня здесь подруга, – сказал я наконец. – Мне нужно с ней повидаться.

Ответ получился не очень удачным, да и медлил я с ним слишком долго, поэтому он мне не поверил.

– Да? А кто ты такой?

– Меня зовут Норман. Слушай, я заплатил парню у входа за эту униформу. И он сказал, что проблем у меня не будет.

Он презрительно усмехнулся.

– Сколько у тебя осталось?

– Сотни две американских долларов. Точно не помню. Усмешка не стала более приветливой:

– Чего ты хочешь?

– Здесь есть одна женщина. Я хочу с ней поговорить. Усмешка сменилась отвратительно хитрым взглядом:

– Поговорить?

– Да. Она молодая красивая блондинка. Одноногая. – Я повторил это на испанском – эту фразу я выучил наизусть.

– Знаю такую, – сказал он, подумав. Я набрал в грудь побольше воздуха.

– Мне нужно всего несколько минут. Я дам тебе двести долларов.

– А я могу пристрелить тебя и забрать деньги. Черт…

– Тогда ты получишь лишь то, что у меня с собой. И я не приду завтра и не принесу еще.

Он задумался над моими словами, затем кивнул:

– Хорошо. – Этот тип явно был азартным игроком. – Иди на-, верх. Медленно.

Я стал подниматься по лестнице, охранник держался метрах в трех-четырех позади. Бедра у него были не настолько накачанными, чтобы вынуждать его ходить вперевалку, но я знал, что смогу от него убежать, если придется. У меня оставался слабый шанс застать его врасплох на лестничной площадке – опередить на один пролет и выхватить пистолет из кобуры на лодыжке, но это приведет лишь к тому, что мы оба окажемся вооружены, и тот, кто станет меньше колебаться, пустит оружие в ход. А я не был уверен, что сумею убить его или серьезно ранить, стреляя из своей хлопушки – пусть даже в упор, а его «штейр» наверняка поставлен на автоматический огонь.

Качок привел меня на полуэтаж с низким потолком между первым и вторым этажами, затем отконвоировал по тускло освещенному коридору и подвел к двери.

– Она там. Брось деньги на пол и заходи. Я скажу, когда твое время кончится.

Я достал из кармана четыре полусотенные банкноты.

– Двести долларов, пятнадцать минут.

– Пять, если не заплатишь больше.

– С собой у меня больше нет. Принесу завтра. Двести пятьдесят за десять минут, каждый день до среды. Всего получится тысяча.

Он помедлил, потом кивнул.

Я открыл дверь, заглянул внутрь и ошеломленно застыл.

Женщина, лежавшая на кровати, действительно была одноногой блондинкой, но нога эта была правая, и было ей не девятнадцать лет, а около тридцати. Если не считать черного чулка с резинкой, она была обнажена. Женщина лежала с открытыми глазами, но не видела меня; сомневаюсь, что она видела хоть что-нибудь в комнате. От ее затылка тянулся тонкий черный кабель к коробочке с электроникой, второй кабель шел от коробочки к розетке на стене. Кроме кровати и тумбочки рядом с ней, единственным предметом мебели в комнате было складное кресло на колесиках. Я все еще пялился на женщину, когда охрана-задница распахнул дверь и вошел.

Если хочешь, отключи электронику, – великодушно разрешил он.

– А это можно?

– Прервать программу? Да. Вот выключатель, но если ты им воспользуешься, она тебе спасибо не скажет. Хотя если приводить ее в чувство медленно, потребуется полчаса. А у тебя десять минут.

Я уставился на лицо женщины. Оно показалось мне смутно знакомым, и внезапно я вспомнил, где видел его – на одном из просмотренных сайтов. Она снялась в нескольких видео под именем Лорелея.

– Сейчас она счастлива, что бы ни случилось, – пояснил охрана-задница. – И она даже реагирует – попробуй ее трахнуть, и она накинется на тебя, точно ты мистер Вселенная. Ей даже не придется делать наркоз, чтобы отрезать ногу… А ты поторопись, время-то идет.

– А когда ей собираются… – я не смог договорить.

– Кажется, завтра. – Он взглянул на часы. – Слушай, чего ты ждешь? Хотел с ней поговорить, так говори!

– Неплохо бы поговорить наедине, – заметил я.

Охранник пожал плечами и отвернулся. Я быстро вытряхнул из рукава парализатор, но охранник, наверное, услышал, потому что резко обернулся и поднял оружие. Я ударил трубкой по запястью руки, которой он держал пушку. Разряд его не оглушил – при периферийном уколе такое редко удается, – но его правую руку от кончиков пальцев до локтя свело судорогой.

Он все же попытался выстрелить, но, когда пальцы отказались повиноваться, не стал зря терять время и замахнулся оружием, целясь мне в голову. Может, его уже били разрядами и прежде, а может, он предположил, что второй разряд в ту же руку уже ничего не изменит, но решение он принял верное. Я инстинктивно попытался парировать удар, и охранник вышиб у меня из руки парализатор. Он ухмыльнулся и ударил левой, целясь мне в лицо. Я нырнул под удар и врезал ему кулаком в промежность – единственное место, где никакими упражнениями не нарастить дополнительные мускулы. Он ахнул и отступил на шаг; пауза была короткой, но она дала мне шанс перекатиться и схватить парализатор. Окажись охранник поумнее, он догадался бы, что курок можно нажать и пальцем левой руки. К счастью, на это ему ума не хватило. Я встал, держа парализатор наготове, и сделал ложный выпад в направлении его левой руки. Он блокировал его «штейром», и я влепил ему разряд в левое бедро, одновременно шагнув в сторону. Он развернулся, потерял равновесие и рухнул, и пока он падал, я парализовал ему левое плечо. Отступив, чтобы меня не задела его дергающаяся правая нога, я присел и достал свой пистолет.

– Порядок, – я прицелился ему в промежность. – Я попросил бы тебя бросить пушку, но знаю, что сейчас ты не можешь ее отпустить.

– И что ты собрался сделать? Я пожал плечами:

– Вариантов два. Или парализую тебя, или убью. Поэтому если ответишь на несколько вопросов, гарантирую первый вариант. Договорились?

* * *

Детектор показывал, что кресло Тины находится почти прямо надо мной, поэтому я быстро направился обратно к лестнице. В одной руке я держал «штейр», вынутый из руки охранника (живого, хотя искушение меня и посещало), а в другой детектор. Вид у меня был явно подозрительный, но охрана-задница сказал, что в здании находится еще один хорошо вооруженный охранник, и я хотел быть наготове. На следующем этаже я увидел высокие потолки, мраморные полы, широкие коридоры и более яркое освещение, из-за чего у меня возникло ощущение, будто я плыву на океанском лайнере и попал из третьего класса в первый. Мне никто не встретился, и детектор привел меня к большой двери с окошком из матового стекла. Я сунул детектор в карман и вошел, не постучав.

Тина сидела на кровати, одетая в полупрозрачную рубашку и до пояса накрытая простыней, Джейсон расположился на дальнем от меня краю кровати и держал ее за руку. Оба обернулись, когда я закрыл за собой дверь, и замерли, увидев оружие.

– Что вы здесь делаете, дьявол вас побери? – рявкнул Джейсон. Я отошел от двери и встал в дальнем углу.

– У меня ушло полчаса, чтобы отыскать прокол в вашей истории,

– медленно проговорил я.

– Какой прокол? – настороженно спросила Тина.

– Ваш клон. Вам его хотя бы раз показывали?

Молчание растянулось на несколько секунд, пока до них не дошло.

– Нам посоветовали не делать этого, – негромко ответил Джейсон. – Сказали, что это нас только расстроит. Потому что это не какая-нибудь почка или сердце, а… – Он закрыл рот настолько резко, что я услышал как лязгнули зубы.

Я повернулся к Тине:

– Насколько давно вы дали им клетки для клонирования?

– В апреле или мае, – ответила она и повернулась к Джейсону.

– Правильно?

– В конце апреля, – буркнул тот.

– А вам никогда не приходило в голову, как это они ухитрились вырастить тело взрослого человека менее чем за год? С костями настолько длинными и крепкими, чтобы они могли выдержать вес взрослой женщины и не нуждались в дальнейшем росте?

– Но ведь почки выращивают за… – начал было Джейсон, но тон у него был лживый, а лицо быстро покраснело. Похоже, мое вмешательство его и смущало, и приводило в ярость. Возможно, он полагал, что обладает исключительным правом на Тину. А может, все это было частью его игры.

– Верно, – подтвердил я. – Для людей, у которых еще осталась одна работающая почка. Трансплантат продолжает расти, но даже маленькая почка лучше, чем никакая. А клонированное сердце нужно выращивать минимум год, пока оно не станет настолько большим, чтобы имело смысл его пересаживать. Господи, да ведь вам положено разбираться в физиологии и анатомии, так неужели вам не приходило в голову, что все получается слишком уж легко? Неужели вы не знаете, что происходит с мускулами ног людей, впавших в кому? Неужели не задумывались над тем, как они заставят безмозглый клон заниматься физическими упражнениями? Неужели вам не было хотя бы любопытно?

– Значит, никакого клона нет? – робко спросила Тина.

– Может, и есть, только ногу вы получите не его. В палате этажом ниже лежит женщина. И если вы здесь останетесь, то получите ее правую ногу. Хорошую и сильную, потому что она у нее единственная. Вторую она потеряла два года назад во время несчастного случая на фабрике. С тех пор она зарабатывает на жизнь, снимаясь под именем Лорелея в порнофильмах для фетишистов, или «поклонников», как они себя называют. – Я взглянул на Джейсона и заметил, как он слегка вздрогнул, услышав имя, – оно было ему знакомо.

– Она умирает?

– Нет. Она продала ногу, чтобы ей подключили стимулятор к центру удовольствия в мозге, так что теперь ей все равно. Кончится «гонорар» – будет зарабатывать проституцией и снимаясь в видео. – Я пожал плечами. – Вы не обязаны верить мне на слово. Попробуйте настоять, чтобы вам показали клона – но не удивляйтесь, если вам откажут. А я, пожалуй, пойду. Счастливой вам жизни.

– Погодите, – остановила меня Тина. – А я смогу увидеть эту… Лорелею?

– Да. Но она сейчас в своем внутреннем мире и не сможет говорить. Охранник, который мне почти все это рассказал, тоже сейчас без сознания. Но я вас проведу.

– В этом нет нужды, – печально произнесла Тина. – Я лишь хотела убедиться, что вы не лжете. Вы сможете увезти меня отсюда?

– С удовольствием, – улыбнулся я.

– Стойте! – крикнул Джейсон и глубоко вдохнул. – Дорогая, послушай, ведь ты отказываешься от шанса получить ногу. Даже если вся эта история не чушь, – а я считаю, что все это выдумки, – то все равно: эта женщина уже согласилась, ей заплатили, и она сама считает, что так ей будет лучше…

– Нет! – отрезала Тина. – Никто из-за меня не лишится ноги. – Она ухватилась за поручень над кроватью и приподнялась. – Ты пойдешь с нами?

Джейсон замешкался. Я понимал, что он может навлечь на нас кучу проблем, вызвав охрану. Быть может, он считает, что способен заставить Тину передумать… или сумеет добиться операции без ее согласия, надеясь, что потом она будет ему благодарна. Может, если я сумею заставить его думать о Лорелее как о человеке, а не наборе запасных частей, мне не придется оглушать его парализатором…

Джейсон долго смотрел на меня, потом вопросительно взглянул на Тину. Та твердо встретила взгляд, и я понял, что она гораздо сильнее своего друга.

– Ладно, – буркнул он, опустил глаза и увидел красный крестик лазерного прицела чуть выше своего колена. Я улыбнулся и, когда он резко побледнел, нацелил «штейр» в пол.

– Ладно, – повторил я. – Тогда пошли. Тина, ты стреляла когда-нибудь?

– Да. – Я достал свой пистолет из кобуры на лодыжке и отдал ей. – Но уже давно, и не из пистолета.

– Я стрелял, – произнес Джейсон глухо. Я проигнорировал его слова.

– Все равно возьми, – сказал я Тине, – но не держи на виду. Джейсон, ты понесешь сумки и пойдешь впереди. А я буду толкать кресло.

– Почему я первый?

– Потому что они не посмеют в тебя стрелять – ты слишком дорого стоишь. К тому же меня будет хуже видно спереди, и я смогу прикрывать нас сзади. – Я отвернулся, пока Тина одевалась, но продолжал следить за Джейсоном. – Скажешь, когда будешь готова.

* * *

Очевидно, система безопасности клиники была создана, чтобы предотвращать вторжения, а не побеги, и мы выбрались на улицу без происшествий. Я с восторгом обнаружил, что не ошибся в Рафаэле – он поехал к нам, когда мы только начали пересекать улицу. Однако не успел он приблизиться, как маленькая дверь в портале приоткрылась, и из нее показался ствол. Я выпустил по двери очередь. Полетели щепки, ствол торопливо исчез.

– Так, теперь ты ее вези! Я их задержу. Скорее, пока они не догадались, что можно выбежать через другую дверь!

Джейсон ухватился за ручки кресла и побежал – гораздо быстрее, чем я ожидал. Впрочем, я успел позабыть, что он спортсмен и вдвое моложе меня. Я медленно пятился, не сводя глаз с двери и ожидая, что ствол покажется снова. Я услышал, как в нескольких метрах от меня остановилась «лада», и ее дверцы распахнулись. Я отступал на звук мотора и голосов и не оборачивался до тех пор, пока не услышал звук пощечины, который ни с чем не перепутаешь. Рафаэль подогнал машину ко мне.

– Такси не нужно, приятель? Этот парнишка хотел тебя бросить, но я сказал, что у меня уже есть пассажир.

Я плюхнулся на переднее сиденье и взглянул в зеркальце заднего вида. У Джейсона из носа текла кровь, а на щеке четко отпечатались контуры пальцев.

– Я его не бил, – ухмыльнулся Рафаэль. – Просто привел в чувство. Куда ехать, приятель?

Я повернулся к Джейсону и Тине:

– У вас паспорта и билеты с собой? – Они кивнули. – В «Эльдорадо» ничего важного не осталось?

– Нет, – ответила Тина, опередив Джейсона.

– Хорошо. Тогда прямиком в аэропорт.

Я отдал Рафаэлю оружие в довесок к чаевым и пообещал показать ему Перт, если он окажется в наших краях, и мы втроем улетели в Майами первым же рейсом. Они остановились в «Центральном парке», а я взял одноместный номер в дешевой гостинице для туристов, и больше я Джейсона не видел до того дня, когда в марте пришел к нему в офис.

На его столе стояло фото Тины – портрет, который он снял в мае. Тина на фото была рада меня видеть. А Джейсон – нет.

Ну, что вам теперь нужно? процедил он, испепеляя меня взглядом. Я прислонился к дверному косяку. – Вам ведь заплатили?

– Да.

– Тогда вы уже обошлись нам достаточно дорого, – рявкнул он. – Вы знаете, что Тина пропала?

– Ее мать сказала, что у нее все в порядке. – Ее родители развелись, а дом в Далкейте продали. – И что Тина живет в квартире неподалеку отсюда, но адрес мне не сообщила.

– Она не хочет меня видеть, – жалобно буркнул Джейсон. – Я звоню ей каждый день или два, но ближе она меня не подпускает. Вы ее видели?

Я постарался сделать невинное лицо, но вряд ли у меня получилось.

– Я даже не знаю номера ее телефона, – ответил я, что было чистой правдой. – Послушай, у меня все еще осталось несколько вопросов. Кто сказал тебе о клонах и этой клинике?

– Да пошел ты!

Я покачал головой.

– Наверняка тот, кому ты доверял. Как ты платил? – Он сверкнул глазами. – Ладно, как платил твой отец? Или он поручил расчеты кому-нибудь вроде Нормана?

– Не знаю, – отрезал он. Наверное, не соврал.

– Неужели он не проверил эту информацию? Твой отец не настолько доверчив, а ведь эта процедура обошлась бы в небольшое состояние. – Он нахмурился. – Ты знаешь владельца клиники?

– Нет. А вы?

– Тоже нет. Но я это выясню. – С помощью Рэтклифа и Тери, разумеется. – Понимаешь, мне пришло в голову, что, хотя это очень дорогая процедура, Тина, сама о том не подозревая, стала бы весьма эффективной ходячей рекламой клиники. Красивая молодая женщина, которую сопровождает один из самых завидных холостяков страны, несколько фото на страницах светских новостей и в бульварных газетках, обсуждение такой дорогой и эксклюзивной операции в Сети…

Он фыркнул:

– Ага, вы же у нас крутой детектив, верно? Господи, да вы даже не смогли узнать номер телефона девушки!

Я пожал плечами. Я недавно видел Тину, хотя и не во плоти, и не по видеофону. Иногда она входит в мои сны, и мне кажется, что она всегда там была, дожидаясь меня.

– Узнаю, когда понадобится. А ей известно, как найти меня. Сиди, не утруждайся. Я сам найду выход.

Он кивнул и еле слышно пробормотал:

– Я люблю ее, мистер Хорн.

Я не ответил. Портрет Тины смотрел мне вслед. А Джейсон – нет.

Перевел с английского Андрей НОВИКОВ