Текст книги "Беги, детка, беги (ЛП)"

Автор книги: Дон Бот

Соавторы: Мария О'Хара
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

Боже, я ненавижу траву. Я все еще стою и смеюсь над его костюмом. Глубоко дышу, пытаясь успокоиться, но когда Райли смотрит на меня, я снова взрываюсь и не могу остановиться. Он такое посмешище.

– Мейсон? – нетерпеливо спрашиваешь ты. Я ненавижу это, Эмилия. За это ты получишь пять ударов по твоей сладкой, уже зажившей заднице.

– Да? – я улыбаюсь и вижу, что это с тобой делает. Твои глаза горят.

– Все в порядке? – спрашиваешь ты.

– Эмм... да. Не я же скоро должен жениться. – Я указываю пальцем на своего брата.

Он выглядит как-то не очень счастливым, странно. Это же вечеринка.

– Что ты здесь делаешь, Мейсон? – совсем не весело рычит он.

Я сжимаю губы, чтобы снова не взорваться. Бл*дь, у меня уже лицо болит от смеха. Спорим, ты вспоминаешь тот раз на террасе, Эмилия. Мы так сильно смеялись, и ты даже ненадолго забыла, что встречаешься с этим болваном.

– Господи, ты опять накурен? – раздраженно спрашивает Райли.

– Мой брат празднует помолвку. Я хотел быть веселым.

– Конечно, верю тебе на слово, – бормочет он, и я снова поворачиваюсь к тебе.

– Почему он вообще, со мной разговаривает, Эмилия? Мой отец где-то здесь, и я не могу врезать ему по морде.

Ты предупреждающе смотришь на меня. О, мой Бог. Еще пять, Эмилия. И подожди-ка... что это там в твоих глазах?

Ладно, сейчас я действительно пытаюсь держать себя в руках.

Я смотрю на тебя, ты смотришь на меня, а потом твои глаза слегка расширяются. Ты знаешь, что я ищу, и понимаешь, когда я это нахожу.

Ты его трахнула, или он тебя. Без разницы.

Рука Райли, обнимающая тебя за плечо, перемещается на твою талию, Эмилия. Мне уже не смешно. Я за мгновение почти протрезвел.

– Ты должен что-нибудь выпить, – осторожно говоришь ты. – Ты сам на себя не похож.

Я скоро покажу тебе, насколько я похож на себя.

Недолго думая, отворачиваюсь от тебя – знаю, что твой самый большой страх, если я потеряю к тебе интерес – и поворачиваюсь к твоей подруге Клэр с большими сиськами.

Вот несколько фактов о Клэр, Эмилия:

Она не настоящая подруга. Она тебя ненавидит. И завидует тебе.

Она сразу же трахнется с Райли, если он поманит пальцем. По крайней мере, так она на него смотрит. Ты разве не замечаешь?

Она думает, что намного красивее и интереснее тебя.

Она завидует тебе и всему, что у тебя есть.

Я сделаю тебе одолжение, оттрахав ее так, что она не захочет иметь ничего общего ни с тобой, ни с твоей будущей родней. Если ты выйдешь замуж за кого-то из моей семьи, ты постоянно будешь переживать такие моменты и терять людей, потому что они будут считать нас больными. На самом деле, так и есть.

– Привет, – говорю я. Ее взгляд, который до этого был обращен на кого-то другого, концентрируется на мне.

– Ты мне? – спрашивает она. Она к такому не привыкла – не тогда, когда ты находишься рядом. Она всегда находится в твоей тени, Эмилия, даже если ты не догадываешься, какой притягательной силой обладаешь.

– Очевидно, – отвечаю я. Ненавижу тупых людей.

– Эмм... привет, – неуверенно говорит она и оценивает меня. Она находит меня горячим. Ну, конечно же. Я не просто так надел обтягивающую футболку, которая показывает мои татуировки.

– Ты, должно быть, Клэр. Я наслышан о тебе. – Ты на меня пялишься, Эмилия. Смотри в другую сторону. Ты вызываешь подозрения.

– Что именно ты слышал обо мне? – кокетливо отвечает Клэр на мой флирт. Сейчас я еще больше отворачиваюсь от тебя и прислоняюсь плечом к стене, но продолжаю держать тебя в поле зрения.

– Я слышал, ты хорошо трахаешься. – Итак, Эмилия, судя по опыту, сейчас может произойти две вещи. Первая – она выплеснет свой напиток мне в лицо и пошлет меня, что, впрочем, случается довольно редко. А вторая – позволит себя оттрахать, а потом обвинит меня в том, что она на самом деле не такая, и ее не так легко заполучить. Это дерьмо утомляет меня сильнее всего.

– Даже так? – задорно спрашивает она, наклонив голову, глядя на меня из-под опущенных ресниц. Я уже практически имею ее в вашей постели, Эмилия. И я кончу на твое одеяло.

Я знаю, что ты слышишь каждое слово, что я говорю, и знаешь, что это твое наказание за то, что ты трахала его. А за то, что ты мне отказывала – я еще кое-что придумаю.

– Но обычно это всего лишь пустые слова, – просто говорю я.

Она вызывающе поднимает бровь:

– Ты не веришь?

– Я никогда не верю слухам. Верю только в то, что сам испытаю, детка. – Замечаешь ли ты, Эмилия, что Райли уже две минуты, как разговаривает с тобой? Ты должна смотреть на него, а не на меня с «трахни меня Клэр».

– Значит, я должна тебе доказать, да? – она буквально запрыгивает на меня. Но в ее оправдание могу сказать, что это не ее вина. Мне хорошо известно, как я должен преподнести себя, каким тоном и что должен говорить. Женщина, уверенная в себе, сейчас бы просто покачала головой, потому что никому ничего не должна доказывать. Но у Клэр проблемы с самоуверенностью, и я бессовестно пользуюсь этим.

– Уж, пожалуйста, – говорю скучающим тоном. Переверни мой мир, – раздраженно думаю я. – Ты знаешь, где здесь спальня? – спрашиваю ее тихо, но так, чтобы ты слышала.

– Конечно, Эмилия моя лучшая подруга. Я часто здесь бываю!

Я мысленно закатываю глаза.

– Ладно, пойдем.

– Подожди! – она выглядит слегка неуверенной. – Ты действительно хочешь сделать это в их кровати? Это как-то неудобно...

Я сухо смеюсь.

– Неудобно только в том случае, если ты встанешь в неудобную позу. Пошли! – я киваю в сторону коридора, и она начинает идти как можно быстрее, хихикая, как долбаная малолетка.

Я смотрю на тебя через плечо. Эмилия. Ты выглядишь сердитой. И я люблю это.

***

Час спустя я покидаю спальню. У вас хорошая кровать, Эмилия. Простыни свежевыстиранные и выглажены. Но мне насрать. Я даже покурил в вашей кровати и сбрасывал пепел на половину Райли.

Правило номер один: на вечеринках всегда закрывай спальню. Эмилия, серьезно. Под моим присмотром с тобой такого бы не случилось.

Я оставил Клэр лежать на месте, ей нужно отдохнуть. Ее мир сейчас стоит вверх ногами. Сначала я заставил ее отсосать мне так, как всегда делаю, а потом трижды довел до оргазма сзади. Сейчас она вымотана и даже не может встать. Я как раз застегнул ремень, и знаю, что по мне видно, что я занимался сексом, и пахну соответственно, но это хорошо. Я даже позволил ей поставить мне несколько засосов и отплатил тем же. Парочка дурацких засосов.

Конечно же, как будто могло быть по-другому, я сразу же врезаюсь в моего отца, который хотел уйти еще час назад.

Он абсолютно не в себе, каким я его никогда не видел. Сначала он хочет оттолкнуть меня в сторону, потому что я стою на пути, а потом понимает, что это я, и останавливается.

– Ты видел свою мать? – рявкает он, и я инстинктивно вздрагиваю.

– Эмм... нет. Было бы странно, если бы я видел ее последний час.

Прищурившись, он сверлит меня взглядом, а потом его глаза расширяются.

– Кто там внутри, Мейсон? – шокировано спрашивает он. Таким я его никогда не видел. Мне кажется, без мамы он сходит с ума.

– Эмм... Клэр. Что ты обо мне думаешь? – спрашиваю я невинно и слегка озадаченно.

– Однозначно ничего хорошего. Ты ведь моя сперма.

– О, это так мило, ничего подобного я сегодня еще не слышал, – говорю я, и вдруг, словно из ниоткуда, мимо меня небрежно прогуливается мама в своих туфлях на высоких каблуках с тетей Пенни. Они смеются.

Я смотрю на отца.

Он смотрит на мать.

А моя мать абсолютно не замечает надвигающегося шторма.

– Оливия! – кричит он через всю комнату, и я опять вздрагиваю, потому что не ожидал этого. Мама так резко поворачивается, что даже у меня голова закружилась, и смотрит на отца.

Он поднимает бровь, и она быстро подходит к нему. Тетя Пенни остается там, где стоит, потому что она не любит папу и меня как-то тоже. Она – абсолютная группа поддержки Райли и настоящая боевая эмансипация.

Когда мама находится в пределах досягаемости, папа хватает ее за руку, как я всегда делаю с тобой, Эмилия. Я смотрю слегка завороженно и провожу некоторые параллели, когда он притягивает ее к себе и что-то шипит ей на ухо.

Я в шоке, Эмилия.

Незаметно отступая назад, я ищу место, где бы скрыться.

Ого, это дерьмо было слегка нездоровым.

13. Ты кончил на мое одеяло, Мейсон

Мейсон

Как и ожидалось, ты видишь меня сразу же, как только я снова вхожу в гостиную. Как долго ты стоишь там, Эмилия, и смотришь на лестницу? Где-то около часа? Мне так жаль.

Ты смеешь выглядеть сердитой, Эмилия. Почему ты сейчас злишься? Ты трахаешься с Райли, выйдешь за него замуж и бросишь меня, чтобы уехать в Нью-Йорк, и все равно злишься? Ты сука, Эмилия. Не могу дождаться, когда ты окажешься в моем подвале, чтобы показать, насколько я зол.

Мои отец с матерью сумели воссоединиться и отпраздновать это, одевшись в свои плащи. Достаточно неуклюже. Мне кажется, когда я подхожу ближе, я слышу что-то вроде:

– И поэтому за тобой требуется наблюдение двадцать четыре часа в сутки, Оливия. Теперь ты понимаешь меня?

Мама выглядит очень виноватой, но и немного веселой. Я знаю, что она любит, когда папа теряет контроль над ситуацией – именно из-за нее. Он тогда паникует, прямо как только что.

Но мой отец выглядит довольным, когда я прохожу мимо него и покидаю пентхаус, даже не удостоив тебя взглядом.

Тебя ломает изнутри, и теперь ты можешь выслушать, как хорошо я трахнул Клэр, потому что она очень нуждается в том, чтобы поделиться этой информацией.

И это твое наказание за «нет», детка.

***

Эмилия

Клэр сидит передо мной, и ее макияж растекся по лицу. Она вспотела. Волосы прилипли к вискам. Она выглядит так, как и все, когда ты заканчиваешь с ними. Я могу спеть песню об этом, Мейсон.

Сейчас я тебя ненавижу.

– А потом... потом он сделал ту штуку своими пальцами... – она все еще не может восстановить дыхание, при том, что уже полчаса как вышла из спальни. Мы сидим на кухне; большинство гостей уже ушли, и она пьет один шот за другим так же, как и я, чтобы выдержать это. О Боже, я точно знаю, что ты сделал своими пальцами, но не могу сказать ей об этом. И я не могу сказать ей, что ты – табу для нее, потому что я с тобой... вернее, ты со мной... ну, ты знаешь. Я никому не могу рассказать.

– И у него действительно большой член! – говорит она. – У Райли тоже такой? они ведь братья…

– Откуда я должна знать? – я в бешенстве, Мейсон.

Конечно же, я знаю, почему ты это сделал.

И да, это сработало. Даже если не имею на это право, все равно чуть не лопаюсь от ревности. Не знаю, почему просто не выгоню ее, но как я могу это обосновать?

– Кстати, у тебя есть его номер? – вдруг спрашивает она, как будто у нее есть божественное благословение, которое она, вероятно, получила от тебя, Мейсон. Ты трахаешься, как Бог, вот в чем проблема.

– Нет! С чего бы? – я выпиваю еще один шот. Все уже вращается.

– Ну... я думала, он твой будущий деверь. Вы же скоро станете одной семьей...

– Я ненавижу его! – рявкаю я и проглатываю следующий шот. Она делает то же самое.

– Почему?

– Потому что он безжалостный, эгоистичный, высокомерный…

– О ком вы говорите, детка? – я слышу голос Райли за спиной и вздрагиваю, как будто это я была с тобой в спальне, а не Клэр.

– О твоем брате, – мечтательно произносит Клэр. Если бы мы были в аниме, в ее глазах танцевали бы сердечки. Мы с Райли издаем звук отвращения.

– Он на самом деле на моей вечеринке в честь помолвки тебя...

– В твоей кровати, – открыто говорит Клэр.

– Боже мой! – Райли так противно. – Я не могу поверить, он такой бессовестный придурок. – Да, Мейсон, это тебе подходит. Бессовестный придурок. Слава богу, что у меня уже так кружится голова, что я даже не могу как следует подумать над тем, какой ты отвратительный.

К счастью, Клэр довольно скоро уходит. Я больше не могу дружить с ней, серьезно. Райли отвозит своего знакомого домой, потому что не любит, когда кто-то остается у нас на ночь. Я пьяна в стельку, Мейсон, потому что вообще-то не переношу алкоголь, но ты и так об этом знаешь. Тогда я была также пьяна и не отдавала себе отчет. Ты воспользовался этим и тем самым разрушил мою жизнь. Как подонок, коим и являешься.

Я плетусь в спальню и останавливаюсь в дверном проеме. Одеяла скомканы, на полу валяется подушка. Мне кажется, я еще могу чувствовать твой запах, смешанный с запахом травы, пота и секса. Как загипнотизированная, подхожу к кровати. Я могла бы лежать там с тобой каждую ночь. Ты хотел, чтобы я узнала, поэтому не заморачивался, когда вытащил его и кончил на мое одеяло – ты маленький паразит.

В один момент становится слишком много всего.

Я должна убраться отсюда.

Это какой-то кошмар.

14. Я испортил тебя, Эмилия

Мейсон

Я сижу за стойкой, оперевшись локтями за спиной, с пивом в руке, и наблюдаю за всем этим фальшивым народом. Я ненавижу людей. Мои родители тоже. Только Райли любит общаться с кем-то. Я предпочитаю собак и тебя, Эмилия. Потому что ты не человек, ты – моя сучка. Такая же, как Мисси, только не такая послушная, и мы оба это знаем.

Я взбешен, Эмилия.

И ничего не могу с этим поделать.

Обычно злость утихает хотя бы на несколько часов, либо когда я трахаюсь, либо когда дерусь. После помолвки я был настолько заведен, что пошел на бой. Я получил два синяка, потому что не мог сосредоточиться и был под кайфом. Опять. Я почти не помню, как чувствовалась твоя подруга Клэр, и в каком положении мы это делали. Обычно я не запоминаю женщин, потому что у меня слишком много секса. Кое-кого можно забыть, но что касается тебя – я помню каждый раз. Как и тот, который изменил все.

Я хочу тебя, Эмилия. Я получил тебя один раз, и ты снова мне нужна. Мне просто нужно преодолеть твою совесть, потому что с того случая на кладбище, под чертовым дождем, ты избегаешь меня. Прошло уже два месяца. Независимо от того, как много занимаюсь сексом, я никогда не удовлетворен. Ты дала мне понять, что это была просто глупость, ошибка. Я не ошибка, Эмилия, сколько раз тебе повторять? Ты хочешь Райли, он так тебе подходит, бла-бла. Я бы с удовольствием показал, как хорошо я могу тебе подходить.

Я могу так отхлестать тебя по заднице, что ты забудешь, как пишется слово «хорошо».

Сегодня суббота, наши родители уехали – в очередной раз – и я организовал дома небольшую вечеринку. Но сначала согласовал ее с отцом, прежде чем снова заявится ненормальная и горячая тетя Эмбер и выгонит всех прочь. Она такая горячая, когда это делает. Вообще-то, она всегда горячая.

Я лежу здесь, на моем члене висит какая-то телка. Она неплохо сосет, но утомляет меня, поэтому я щелкаю пультом от телевизора. Никому не позволено заходить в мой подвал, неважно, вечеринка или нет. Здесь внизу моя зона для траха, вверху они могут блевать и дебоширить. Ты тоже здесь, Эмилия, без Райли, потому что он уехал по делам вместе с нашими родителями. Что ты здесь делаешь, детка?

Возможно, ты тоже не можешь меня забыть? Чем меньше я нахожусь вверху среди паразитов, тем больше ты меня ищешь. Ведь так? Я знаю это, чувствую.

В следующее мгновение ты, спотыкаясь, заваливаешься в подвал. В стельку пьяная. Это судьба, Эмилия.

– Дерьмо! – вскрикиваешь ты и икаешь. Ты такая милая, когда пьяная, детка. Тебе об этом уже говорили? Телка на моем члене хочет приподняться, чтобы посмотреть, кто нас прерывает, но я снова толкаю ее вниз, и ты замечаешь нас.

– О, Господи! – твои глаза расширяются, а потом в них появляется это дерзкое сияние, когда ты говоришь: – Ох, мне так жаль, Мейсон, я понятия не имела, что ты здесь.

В моем подвале, серьезно, Эмилия? Даже моя бабушка могла лучше врать.

– Я лучше пойду! – пьяно бормочешь ты и спотыкаешься на ровном месте.

– Ох, детка, останься! – лениво говорю я, поглаживая телку по голове. У нее так много лака на волосах, что мои пальцы почти склеиваются, и это портит весь эффект.

Эмилия, ты всегда была храброй. Немного помедлив, подходишь к моему дивану и садишься, как долбаная примерная ученица.

– Думаю, мне стоит немного отдохнуть, – бормочешь при этом. Ты такая забавная, Эмилия, тебе ведь просто хочется посмотреть, как эта малышка сосет мой член. Я смотрю тебе в глаза, когда кончаю в ее рот. Ты сглатываешь и беспокойно ерзаешь по дивану, в то время как я отталкиваю от себя другую со словами:

– Свали отсюда!

Эмилия, я не знаю, почему женщины настолько не уважают себя, что после минета их выбрасывают, как мусор. Но пока вы позволяете, я буду пользоваться этим. Всегда виноват мужчина, если с женщиной плохо обращаются, но о том, что сама женщина позволяет так с собой обращаться, никто не говорит. Я ненавижу эмансипацию, Эмилия, серьезно.

Девка сваливает, и мы остаемся одни. Указательным пальцем маню тебя на кровать, и ты следуешь, будто притянута невидимыми нитями, я сжимаю свой член. Ты хочешь этого, Эмилия, не рассказывай мне ничего. Вот почему ты здесь. Не потому, что по-пьяни забрела сюда. Ты садишься рядом со мной и прислоняешься к изголовью, пока я поджигаю косяк и глубоко вдыхаю дым. При этом я опираюсь на один локоть и смотрю на тебя, наклонив голову набок.

– Я снова хочу трахнуть тебя, Эмилия, – констатирую я, как если бы сказал: небо синее. Ты закрываешь глаза и прикусываешь нижнюю губу. Ты снова чувствуешь мой большой палец, как он стирает капли дождя, так же, как и мой член, который скользит в тебя так глубоко, как никто другой. Ты хочешь что-то сказать, но я прижимаю косяк к твоим губам. Твои глаза расширяются, когда ты делаешь затяжку. После этого ты начинаешь кашлять, такое ощущение, что минут двадцать, но все в порядке, Эмилия, вторая затяжка будет лучше.

Открываю еще одну банку пива и протягиваю тебе запить. Ты скоро станешь самой собой, Эмилия, об этом я позабочусь.

– Боже мой, как же дерет в горле! – запинаясь, говоришь ты, все еще кашляя.

Я снова прижимаю косяк к твоим губам.

– Тяни! – ты подчиняешься. На этот раз я выпрямляюсь и провожу губами по твоим, когда ты выдыхаешь дым. Глубоко вдыхаю его. Затем делаю большую затяжку и позволяю тебе вдохнуть дым.

Мы смотрим друг на друга. Ты перестаешь дышать.

Я знаю, что могу тебя сейчас получить.

Затем я снова целую тебя, медленно и чувственно, скользнув рукой под твой топ к груди, детка. Ты стонешь, когда я крепко ее сжимаю.

Ты хочешь всего этого.

Не говоря ни слова, ты буквально просишь об этом, а я сегодня щедрый, Эмилия. Прежде чем возьму у тебя то, что мне нужно. Рывком стягиваю твой топ через голову и говорю:

– Лежи здесь! – ты уже не в себе, дыхание сбилось, и даже не видишь, как я устанавливаю свой телефон на комоде, стоящем напротив и нажимаю на кнопку записи видео.

Ох, я обожаю преимущества современности.

Дьявольски ухмыляясь, поворачиваюсь и небрежно подхожу к тебе.

Я твоя погибель, детка, и ты не можешь меня остановить.

***

Да, я испортил тебя, Эмилия.

Я воспитал тебя и высвободил твою внутреннюю суку. Ты никогда не найдешь никого, кто мог бы также хорошо с ней обращаться.

Это того стоило.

Я пьян, и мое лицо горит, снова. Здесь воняет потом и пролитыми напитками. Вообще-то я хотел поискать кого-нибудь, кто меня отвлечет, так как мой бой ни к чему не привел, и Клэр тоже меня не удовлетворила. Мой телефон вибрирует в моем заднем кармане. Это ты со своего нового номера, который прислала мне сразу же, как только купила телефон. Эмилия, тебе нужна эта связь.

Я не сохранил тебя, как всех других. Тебя зовут не Дженифер-догги, Гемма-минет, Джанет-стоя или Лорен-анал. Тебя зовут просто Эмилия.

И ты единственная, на кого я поставил фотографию, как ты связанная лежишь на моей кровати, покрытая моей спермой.

Не волнуйся, Эмилия, этого никто никогда не увидит. Мой телефон – единственное, за чем я действительно слежу, он никогда не валяется где попало. Я подумываю не брать трубку, но любопытство побеждает. Сейчас четыре часа утра, это наше время. Обычно в этот час ты лежишь подо мной и кричишь, находишься на мне или свисаешь с потолка. Умоляешь, хнычешь, мой член у тебя во рту, и ты кончаешь снова и снова.

Пфф, ты целую неделю говорила «нет», не я.

– Что? – отвечаю я, как только выхожу на улицу. Мимо проезжает трамвай и заглушает твой голос, который звучит не совсем трезво. Меня это раздражает, Эмилия. Выражайся нормально.

– Я лежу здесь, Мейсон, и думаю о тебе, – говоришь пьяным голосом. Опять, Эмилия. Серьезно? Я выбрасываю окурок.

– Где ты лежишь и думаешь обо мне? – раздраженно спрашиваю я, потому что ты снова разрушила мои планы.

– Ну здесь! – говоришь ты, и я чешу лоб. Ты так бесишь, Эмилия. Любую другую я бы уже давно послал к черту.

– Где «здесь», Эмилия? – грубо и громко спрашиваю я. Пара, проходящая мимо, вздрагивает, когда я иду к своей машине.

– На старом вокзале, Мейсон. Где же еще? Это же очевидно... – супер, Эмилия, ты в стельку пьяная, в черном платье на железнодорожном вокзале, где тусуются наркоманы и насильники. Это здорово. Прекрасная идея пойти туда сейчас.

– Ты совсем рехнулась? – кричу я, чувствуя, как мой гнев накаляется до предела. – Тебе жить надоело? Хочешь, чтобы тебя изнасиловали, или может иглу в вене? Чего ты хочешь?

Я уже еду – слишком быстро.

– Я хочу, чтобы ты был добр ко мне и перестал трахать моих подруг. – Я бы рассмеялся, если бы не был так зол.

– Что-то более реалистичное! – рычу и сворачиваю за поворот. – Ты останешься на связи, пока я не приеду. Поняла?

– Ты беспокоишься обо мне? – я слышу усмешку в твоем голосе, Эмилия. Ты не контролируешь себя, Эмилия.

– Если с тобой что-нибудь случится, кому будет не хватать шлюхи?

– Ты такая задница!

– Притормози, Эмилия. Райли будет разрушен, еще сделает с собой что-нибудь. Кстати, это может случиться и тогда, когда он узнает о нас двоих. Не забывай об этом!

– Поэтому я и уезжаю в Нью-Йорк! – вскрикиваешь ты. Если я еще раз услышу про этот сраный Нью-Йорк, ударю что-нибудь маленькое и хрупкое, и если тебе не повезет – это будешь ты.

Я паркуюсь поперек трех парковочных мест и выхожу из машины. Суетливо оглядываюсь вокруг, Эмилия. Но тебя здесь нет.

– Где ты? – ору я и вдалеке слышу твое хихиканье.

О, Господи, Эмилия. Либо я тебя убью, либо ты меня!

Луна ярко светит на тебя. Ты лежишь на спине посреди заброшенных рельс, с бутылкой водки в руке, и смотришь на усыпанное звездами небо. Я прекрасно знаю, что от водки твои трусики слетают, Эмилия, я это знаю – причем с рекордной скоростью – и ты тоже это знаешь.

Со сложенными на бедрах руками я встаю над твоей головой и смотрю на тебя сверху вниз. Ты сияешь, как проклятое солнце. Почему ты так на меня смотришь, Эмилия?

– Привееет! – хихикая, говоришь ты и машешь мне ладошкой.

– Вставай!

– Я не могу, это так тяжело.

– Я скоро покажу тебе, что значит тяжело. Поднимай свою задницу!

– Ты только посмотри на это! Мейсон, ложись рядом и посмотри, какое небо красивое!

Я в бешенстве, Эмилия, а тебе просто насрать!

Мне нужна сигарета.

Простонав, сажусь по-турецки у твоей головы. Ты подползаешь и устраиваешься поудобнее на моих коленях!

Что это с тобой, Эмилия?

Я, что ли, диван, Эмилия?

Подкуриваю сигарету и выдыхаю дым в «ах, какое красивое небо». Ты смотришь вверх.

– Когда я была еще маленькой, и мир был в порядке, бабушка всегда считала со мной звезды. – О нет, Эмилия, происходит то, чего я никогда не хотел. Сейчас ты расскажешь мне свою историю.

Я забираю водку из твоей руки и делаю несколько глотков. Терпеть не могу этот женский треп. Я не хочу знать, что ты делала со своей бабушкой, каким было твое детство и кто трахнул тебя первым.

Факт в том, что сейчас я трахаю тебя.

– Моя бабушка была лучшей женщиной, которую я знала, и когда она умерла, я чувствовала себя так, как ты, когда твоей бабушки не стало. Она была единственным человеком, которому я когда-либо доверяла. У нее всегда были румяные щеки, как будто она слегка подгорела на солнце, а ее седые волосы были вьющимися и мягкими, как у ребенка. Я всегда могла прийти к ней, понимаешь? Она всегда говорила мне, чтобы я нашла себе мужчину, который будет хорошо ко мне относиться.

Я поднимаю бровь.

– Поезд ушел, – сухо говорю я, и ты раздраженно вздыхаешь. Ты обязательно хочешь получить по заднице? Но это будет только, когда ты будешь трезвая и все прочувствуешь.

– Когда моя бабушка умерла, единственный близкий человек, которого я знала и с которым мне было комфортно, ушел. А мне было всего шесть. После этого все как-то просто пошло под откос. Единственное, что удерживало меня в какой-то степени на ногах – моя лучшая подруга Бриджит и ее замечательная мама.

– Почему же все пошло под откос, Эмилия? Тебе не разрешалось смотреть мультики про Спящую красавицу, или Золушку, или что-то в этом роде? – Теперь ты смотришь на меня, Эмилия. Твой взгляд другой. Он такой, каким я его никогда не видел. Даже когда я пытал тебя самым худшим образом. Даже когда я действительно причинял тебе боль, ты никогда не смотрела на меня так – как маленькая девочка, которая может сломаться в любую минуту.

О, Господи, что это, бл*дь, такое?

– Обычно он хорошо ко мне относился, но иногда – нет... – безэмоциональным голосом говоришь ты, как будто перенесясь в другой мир.

– Кто? – спрашиваю я.

– Мой отец, Мейсон... это всегда был мой отец. – Я вовсе не хочу, чтобы ты продолжала говорить. В моем желудке зарождается легкая тошнота. Я не хочу знать, Эмилия, не рассказывай дальше. Но не говорю этого, а только смотрю на тебя. Независимо от того, что скажу сейчас, это будет невежливо. Поэтому, в данный момент, в виде исключения, держу свой рот закрытым.

И вдруг замечаю, что мои пальцы лежат на твоей обнаженной шее, Эмилия. Что за нафиг? С каких пор я глажу тебя там?

И не могу остановиться, даже если бы захотел. А я хочу, поверь.

– Он пил. Вообще-то, я ненавижу алкоголь! – ты снова вырываешь бутылку из моей руки и делаешь глоток. – Пьяные непредсказуемы. Они делают гадкие, мерзкие, ужасные поступки, которые могут навсегда искалечить детскую душу. – Эту фразу я много раз слышал от моего отца, Эмилия. И сейчас, когда смотрю на тебя, понимаю, что он имел в виду. Я бы с удовольствием убил твоего отца, Эмилия. – Он приходил в мою комнату по ночам. Я рассказывала об этом маме, но она, конечно же, мне не верила.

Когда-то я думал, что мне все равно, кто трахнул тебя первым, Эмилия. Сейчас мне больше не все равно.

– Райли об этом знает? – спрашиваю я и снова провожу кончиками пальцев по твоей шее. Напряжение покидает тебя. Я и не думал, что так действую на тебя. Ты такая сломленная, Эмилия.

– Никто об этом не знает, Мейсон. Кто знает о твоем разрушенном детстве? А я знаю, что оно такое. Вижу это в твоем взгляде.

– Но оно не такое, как у тебя, – говорю я. Ты изучающе смотришь на меня своими огромными красивыми глазами.

– Твой отец никогда не бил тебя, как мой, только потому что ты разговаривал не тем тоном? Твоя мать никогда не отводила взгляд, когда отец лапал тебя за задницу? – Эмилия, я скоро взорвусь. Серьезно. Замолчи! Но ты этого не делаешь. Такое ощущение, что тебе сейчас нужно выговориться, иначе оно сожрет тебя. – Это почти неудивительно, что я запала на тебя.

Я замираю, Эмилия. Что это значит?

Что я такой же, как он?

– Вообще-то... – говоришь ты и поднимаешь брови вверх. – Независимо от того, что говорят психологи, я знаю, что всегда сама во всем виновата. Я пыталась замотать свою грудь, когда она выросла, и носила длинные штаны и свитера летом. Но это не помогло. Они вселяют в тебя это чувство, когда наказывают тебя, и я знаю, что мы всегда ищем то, к чему привыкли. Ты такой говнюк, Мейсон Раш. Вообще-то, я тебя ненавижу. – Я тоже тебя ненавижу, Эмилия. За то, что ты рассказала мне все это и не смогла заткнуться. Снова делаю глоток, пока ты продолжаешь размышлять. – Мы всегда ищем то, что знаем из дома, Мейсон. Зачем тебе я? Может быть, что-то пошло не так? Я такая же, как твоя мать? – Ты садишься напротив меня в позу по-турецки, среди рельс, под луной, и забираешь бутылку из моих рук. Ты делаешь большой глоток, а я просто смотрю на тебя несколько мгновений.

– Ты совсем не похожа на мою мать, Эмилия. Моя мать – сильная женщина. Она – львица, которая защищает и борется за то, что любит. Проблема в моем брате. – Пристально смотрю на тебя. – Он всегда был центром внимания. Но он никогда не вел себя по-настоящему дерьмово, а всегда был идеальным сыном, с которого пылинки сдували, потому что у него проблема с ногой. И есть я, который регулярно создает неприятности, добавляет седых волос родителям, принимает наркотики. Я пью, трахаюсь, делаю то, что хочу, но ты это уже знаешь, Эмилия.

Ты наклоняешь голову набок, и твои волосы касаются бедра.

– Что насчет твоего отца? – я закатываю глаза и фыркаю. – Вот видишь, я знала, что где-то есть подвох, – продолжаешь допытываться ты. Это не хорошо для нас обоих. Все это…

– Мой отец – это мой отец, Эмилия. Он тоже часто наказывал меня. Он запирал меня в подвале, когда я взрывался, и уже ничто не могло меня удержать, потому что я был угрозой для всего окружения. Например, когда хотел сжечь наш дом, потому что был так зол на весь мир.

Ты подползаешь поближе, пока твои колени не касаются моих.

– Ты постоянно зол, правда?

– Не тогда, когда нахожусь в тебе, – говорю быстрее, чем успеваю подумать.

Бл*дь.

Я вижу сострадание в твоих глазах и ненавижу это, а ты поднимешь руку и хочешь положить ее на мою щеку. Еще до того, как ты успеваешь прикоснуться ко мне, перехватываю твое запястье в воздухе и предостерегающе смотрю на тебя.

– Не надо, Эмилия. – Опускаю твою руку вниз, и ты опускаешь взгляд. Твои щеки краснеют, и ты задаешься вопросом, что делаешь здесь. Теперь нас уже двое.

– Я одержима тобой, Мейсон, – говоришь ты абсолютно бесстрастно, глядя на меня при этом пустым и отрешенным взглядом. – Ты не самое хорошее для меня.

«А ты лучшее, что когда-либо случалось со мной», – думаю я, глядя на твои пухлые, красивые губы. Мне невыносимо от мысли, что Райли целует их каждый день. Я неотрывно смотрю в твои большие глаза, которые, несмотря на все, что я уже сделал с тобой, излучают уверенность. Ох, детка, не доверяй мне. Я тот, кто уничтожит нас обоих, это моя сущность. А ты та, кто позволит себя уничтожить.

Если бы мы были в кино, можно было подумать, что мы созданы друг для друга, но это не так, потому что ты с ним. И ты уйдешь. А я останусь. И это убивает меня, Эмилия.

***

Я несу тебя, перекинув через плечо, Эмилия, потому что ты больше не можешь идти. Моя рука лежит прямо под твоей задницей, а ты одета в платье. Ты хихикаешь, Эмилия, тиская мою задницу. И я позволяю тебе это, как и многое другое сегодня вечером, Эмилия. Одним рывком бросаю тебя на заднее сиденье, наклоняюсь, крепко хватаю за подбородок и рычу:

– Я убью тебя, если обрыгаешь мою машину.

– Почему ты всегда хочешь меня убить? – спрашиваешь ты, и я отпускаю тебя, качая головой. Сажусь впереди и завожу двигатель.