Текст книги "Безликий (СИ)"

Автор книги: Доктор Вэнхольм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

Глава 16

Насколько прекрасной может быть рутина? Это уже смотря как посмотреть. Если брать мой взгляд, то даже более чем. Вернувшись в Катрас где-то с месяц назад, я действительно полюбил эти спокойно тянущиеся мирные дни. Вернее сказать, ночи.

Знай себе, спокойно работай, пробуждайся за полдень да бед не знай. Всё прекрасно, всё отлично, всё спокойно. Большую часть времени я предоставлен сам себе, ибо днём мой сосед не бывает дома, а ночью уже я сам оставляю жилище. По сути, единственные, с кем мне так или иначе приходилось часто общаться, это Маурицио и мой дневной сменщик Грегор – огромный темнокожий южанин, довольно жуткий на вид, но добродушный донельзя.

И что надо признать, с ним было действительно интересно поболтать. Он равноценно мог обсуждать как что-то простое, так и весьма философские темы. К примеру, местное мироздание и отношение разных людей к местным каноничным и неканоничным богам. На эту тему мы с ним как-то разговорились не на шутку настолько, что он вместо положенного времени своего вечернего ухода оставил меня глубоко за полночь.

В такие долгие моменты одиночества всегда имелось большое количество времени для того чтобы подумать. Подумать о прошлом, о будущем, да и о настоящем тоже.

Когда тебя слышит лишь непроглядная тишина затихшего порта и холодные стены склада, мысли действительно будто бы даже начинают чётче звучать. И в этот момент понимаешь, что особо-то и не был никому нужен.

Твоё возвращение не принесло никому какого-то дополнительного счастья. Маурицио? Винс? Скорее да, чем нет. Ведь несмотря на радость обоих, не могу сказать, насколько это действительно хорошо для них. Что у одного, что у второго за это время жизнь всё же поменялась, и уверенности в том, что хоть сколько-то мертвец вернувшийся с того света стал являться частью планов, честно говоря, было совсем немного.

Разве что для торговца это представляло хоть какую-то ценность, ведь у него появился ещё один работник.

Для остальных же моих знакомых… Тано видеть меня не захотел, остальные наёмники мертвы. С Рэндальфом мы хоть и пообщались, но в весьма холодных тонах. Мой теперь уже бывший наставник тоже не слишком горел желанием смотреть на выжившего ученика. Было ли тому причиной столь долгое исчезновение, он не разъяснял.

Так что, можно сказать, я даже призадумался о том, что уходить из «Синей лисицы» было не слишком-то уж и хорошей идеей. По крайней мере, там у меня имелись товарищи… Хотя, об этом сложно сказать, ибо одна синеволосая девушка, кажется мне, не слишком была мне рада даже несмотря на спасение Скита. Однако там, на востоке страны, действительно было место, где я мог спокойно жить, приносить пользу и даже не слишком волноваться за себя. Даже удивительно, что начал скучать по этой таверне.

***

– Ты, это, не спи сегодня особо. Какие-то ублюдки возле соседних складов шлялись, так что смотри в оба. Упаси Великий Творец, ещё у нашего Маура что-нибудь сопрут, – наставлял меня Грегор. Уж что-что, а торговцу он был предан всецело.

– О нет, а я ведь так хотел поспать, – улыбнулся я, но затем вновь вернул серьёзную гримасу на лицо и чуть сдвинул часть плаща, демонстрируя рукоять на поясе, – Не боись, я всегда во всеоружии.

– Да знаю я, но предчувствие дурное у меня, – здоровяк отвёл взгляд, – Ладно, доброй тебе ночи

Ночь и в правду была доброй. Спокойствие и тишина неизменно стояли над доками на протяжении нескольких часов, и только лишь холод нарушал эту идиллию. Знай себе, сиди в своей каморке с фонарём и книгой, да наслаждайся умиротворением.

Как жаль, что оно иногда прерывается в самые неподходящие моменты.

– Экзормус люмус эт диаболус, – снаружи донеслось хоровое песнопение, крайне напоминающее церковное, – Эн мортус колус санктум виктимус.

Я выглянул из своей каморки, держа меч наготове, и увидел крайне пугающую картину. Дюжина людей в тёмных одеяниях, почти сливающихся с ночью, обступили ещё троих, что шеренгой выстроились перед деревянным ангаром напротив, вытянув вперёд свои руки. Их пение продолжалось ещё пару строк, после чего на брусчатке и на стенах нескольких соседних складов зажглась пламенная символика. Склад Маурицио этой участи не избежал.

А уже через мгновение эти трое издали какой-то короткий выкрик, и с их рук сорвались три струи пламени, сразу уже огромной волной опутав амбар. Как небольшая спичка, мигом превратившаяся в факел, амбар загорелся и осветил доки. По старым деревянным стенам тут же расползлось пламя, а его жар был настолько велик, что вряд ли даже возле него долго бы смог находиться человек.

А уже через несколько секунд языки огня, как змеи, подчиняющиеся флейтисту, начали, пританцовывая, двигаться к соседним зданиям, помеченным знаками.

Времени думать практически не было. Это были точно не официальные представители гильдии или церкви. Вторые бы действовали куда более открыто, и об этом точно знал бы простой народ. Культ? Неважно! Если прямо сейчас ничего не предпринять, склад Маурицио, как и несколько других, сгорит до тла.

Звать стражу – не вариант. Их люда пара штук периодически ошивается возле входа в доки, да и то не всегда. Абсолютно не факт, что они сейчас там, а тратить время на их поиск себе дороже. Придётся действовать самому.

Обдумывать шаги времени практически не было. Осторожно скрылся с их глаз за стеной склада. Благо, что света снаружи практически не было, иначе бы меня точно заметили.

Объективно, шансов против них всех у меня не было совершенно. Ещё бы, центральные под охраной целой гвардии. Причём гвардии такой, против которой не факт, что пойдёт обычное оружие. Поэтому в ход пошло магическое.

При помощи меча я попытался сфокусировать энергию примерно на центре круга. Прицелился, и в ту же секунду был оглушён.

Рядом словно прогремел сильнейший взрыв. Неизвестно откуда возникший грохот заполонил уши, перед глазами всё слилось в расплывчатое месиво. Сам я почуял, как теряю равновесие и уже будто лечу вперёд, отброшенный волной. Ещё мгновение, и вот перед глазами постепенно приобретает чёткость столб пламени, идущий вверх. Будто парализованный, я неподвижно лежал на холодной земле, не в силах пошевелиться.

Рядом со мной стояли двое. Один из той троицы, что жгли склад. Его лицо даже в этой контузии я хорошо запомнил. Слишком светлое, слишком гладкое, слишком правильное, будто сошедшее с обложки глянцевого журнала. Хотя, для этого мира подобное сравнение будет неуместным. Впрочем, неважно.

Этот молодой парень в балахоне стоял и молчаливо смотрел на горящее здание, а рядом с ним находился человек из круга. Тёмная мантия, капюшон, скрывающий лицо, хриплый голос.

– Отче, вы уверены, что он никаким образом не подходит для ритуала?

– Уверен, аколит, – отвечал ему первый, – Он – маг. От него толку будет немного. Нужен обычный, чистый, незапятнанный человек.

Аколит… Значит, это всё-таки какие-то церковники. Нет, скорее культ. И что вообще за ритуал?

– Что делать дальше? – спросил аколит.

– Дальше – проследите, чтобы огонь хорошо распространился. Чем больше сгорит сегодня, тем меньше придётся действовать в дальнейшем. А от этого я избавлюсь сам. Силы в нём может быть много… Даже жаль, что он так бездарно истратил талант на такую работу… Помогите его перенести подальше. Не хотелось бы здесь оставлять тело.

Послушник и ещё один бодро схватили меня и понесли куда-то словно мешок, набитый картофелем. Пронесли недолго – метров шестьдесят где-то, а затем болезненно бросили на землю. От удара ребро неприятно хрустнуло, дыхание предательски перехватило, однако я вновь ощутил, что могу двинуться.

– А теперь уходите. Скоро здесь будет стража, – дойдя за нами, произнёс человек в балахоне, – Не хватало ещё, чтоб о нашей деятельности кто-то узнал.

– Вы хотите свалить поджог на него?

– Абсолютно глупая мысль. Хоть он и находился на месте, но его легко оправдать банальным чтением мыслей.

– Тогда что вы хотите сделать?

– Просто оставлю его здесь. Одним магом больше ли одним меньше – значения не имеет. Но у нас появится немного больше энергии.

Аколиты ушли, главный остался. Я был ослаблен. Двигаться мог, но крайне плохо. Человек в балахоне вскинул руки, начал тихо зачитывать какое-то заклинание. На один миг, даже меньше, меня словно прошибло током, одарило крупицей энергии, взбодрило. Но этого мига хватило на то, чтобы вновь выпустить эту самую энергию в виде снаряда.

Культист этого явно не ожидал. Казалось на его лице, освещаемом приближающимся снарядом, возник испуг. Что если не смерть, то серьёзная травма точно неминуема… Однако я промазал.

С непередаваемой лёгкостью, буквально играючи он увернулся, а затем серьёзно взглянул на меня. Снаряд тем временем взорвался в нескольких метрах позади него, забрав с собой один из немногих фонарей.

Я попытался полноценно встать на ноги, но не смог. Во-первых, из-за полного отсутствия сил и адских болей во всём теле, а, во-вторых, из-за опутавших меня цепей, как только я сделал порыв.

– Так, значит, по-хорошему ты не хочешь? Что ж, будь по твоему, – цыкнув, он взглянул на меня, – холодное металлическое прикосновение почувствовалось будто бы на самом черепе, – Я хотя бы повеселюсь с тобой.

Культист стоял в нескольких метрах от меня, но я явно чувствовал каждый его удар по себе. Град рушился на меня, вызывая нестерпимую боль. Мне хотелось кричать, но рот оставался сомкнут такими же металлическими тисками.

А он наблюдал за всем этим и наслаждался. Смаковал каждую рану, возникающую на изуродованном лице. Маска спала ещё возле склада, так что ему ничего не мешало рассмотреть меня.

Однако в какой-то момент он остановился. Где-то вдалеке послышались крики стражи.

– Что ж, мне, знаешь ли, хотелось бы продолжить, но на отвлекут. Так что можешь отдыхать пока, безликий маг, но учти, что мы с тобой ещё не закончили, – он точно улыбнулся, хоть я этого и не видел из-за крови, заливающей единственный глаз.

Однако что я точно увидел, так это то, как он скинул балахон и поджёг его, а затем и следа не осталось от того чересчур правильного лица.

Теперь передо мной стоял мужчина возрастом ближе к пожилому, но с настолько холодным и цепким взглядом, что невольно поёживаешься, даже не видя его.

– Эй, сюда, пожалуйста! – хриплым низким басом, совершенно отличным от прошлого голоса, закричал он, – Помогите мне! – а затем рухнул на землю.

Глава 17

– Вы же понимаете, что вам за это грозит смертная казнь?

Фраза, слышанная мной за последние минут десять уже в третий раз, заставляла неприятно колоть в сердце. В себя я пришёл, пробыв без сознания пару часов. Очнулся, лёжа на койке в местном изоляторе. Однако медицинскую помощь мне всё-таки оказали, поэтому сейчас был изрядно перебинтован, но не сказать, что чувствовал себя лучше, чем ночью.

Практически сразу после пробуждения меня потащили на допрос, ибо я был одновременно и главным подозреваемым, и крайне важным, единственным свидетелем. Как оказалось, поджог складов мне не вменяют, ибо есть показания прибывшей стражи, что на месте были замечены участники некоего культа, которые попытались сжечь склад с довольно большой партией незаконно полученной «алой пыли» – сильнодействующего наркотика, позволяющего с необычайной лёгкостью воздействовать на разум человека. Пожар на других складах, я так думаю, был нужен для отвлечения внимания.

Но если к пожару в доках я был непричастен, то в чём меня обвиняли? Я вам отвечу: в нападении на священнослужителя.

В моей голове это совершенно не отложилось. Последнее, что я помню из ночных событий – смазливую, чересчур правильную рожу, глядящую на меня со злобной усмешкой. Дальше – туман и тьма. Что удивительно, человек из стражи, что проводил допрос, моим словам поверил, однако поведал мне также историю о том, что ночью в нескольких десятках метрах от пожара я с показаний потерпевшего и двух свидетелей, вероломно напал на святого отца.

– Рискну предположить, что вы могли перепутать пастора и послушников с пытающимися сбежать с места преступления культистами, однако… – он продолжал вещать, – Однако это не слишком вам поможет, ибо Отец Бурдон – крайне принципиальный человек, который в вас увидел человека, что оскверняет саму суть веры, раз нападает на того, кто эту самую веру несёт, а, значит, он попытается добиться для вас максимального наказания по всей строгости закона.

– И нет никакого другого исхода кроме моей смерти? – тень на лице была темнее ночи. Сидел после его слов я поникши настолько, что вряд ли бы хоть что-то могло бы ободрить меня.

– В вашей ситуации, господин маг, я крайне не уверен, – стражник отвёл взгляд. Несмотря на то, что я для него являлся преступником, моё положение в обществе заставляло его проявлять уважение, – Зачастую нападения подвергаются жесточайшей каре. Конечно, никто не станет отдавать вас на растерзание конкретно церкви, заковывать в кандалы и оставлять гнить в темнице, но лучший исход для вас, который может быть, – Фолпорт. Оставлять вас тут под залог никто не будет – преступление слишком тяжёлое.

***

После допроса – вновь камера. Почти четыре часа полного одиночества, безделья и только лишь своих мыслей, которые всё больше накручивали моё состояние и убеждали в неизбежности злого рока. А затем ко мне пришёл посетитель и открыл замок.

Внутрь зашёл достаточно высокий худощавый парень, облачённый в тёмно-синий фрак и белые брюки. Натёртые до блеска туфли отчеканивали каждый шаг по каменному полу. Лицо его выражало определённую неприязнь к этому месту, на меня же он смотрел, скорее снисходительно. И, тем не менее, взгляд его необычайно голубых глаз, глядящих из-за чересчур больших круглых очков, был весьма цепок. Он аккуратно прикрыл решётчатую дверь, а затем присел на стул, брезгливо стряхнув с него слой пыли.

– Итак, господин Делакс, поговорим? – о его прибытии мне никто и ничего не говорил, поэтому я с некоторым удивлением посмотрел на него, – Дабы между нами не было непонимания, – он приподнял рукав, и на запястии я увидел знак в виде серебряного глаза с жёлтой радужкой и белым зрачком, – Когда в гильдию приходит весть о том, что кого-то из наших членов задержали по подозрению в противозаконной деятельности, то ему предоставляется в некотором роде адвокат, который помогает решить проблему наиболее тихо и не доводя до суда.

– И я так полагаю, что услуги ваши чего-то, да стоят? – он утвердительно кивнул

– Стоят, но не так, чтобы вы не могли себе этого позволить. Тем более, что мне за каждую решенную проблему платит сама гильдия. Однако, с вас я также попрошу за помощь. Тысяча лон за спасение вашей жизни – приемлемая сумма? – настала очередь кивнуть мне, – Прекрасно. Рассчитаемся уже после того, как я закончу с вашим делам.

– Что я уже сейчас могу сказать, – продолжил он, – Так это то, что я изучил то, что на вас вешают, и могу сказать, что вытащить вас с концами я не смогу. Дело не в том, что это дело – неразрешимое, а в том что слишком много факторов сошлось очень некстати. За жизнь свою, в целом, можете не беспокоиться, ибо навесить на вас казнь практически невозможно. Причинение лёгкого вреда, пусть и священнику, по неосторожности – не то, за что человека можно повесить. Столба позора тоже не ждите. Я так предположу, что для вас уготовано некоторое время в изоляторе, а затем переезд в Фолпорт, но не могу сказать, на какой срок.

Он ещё некоторое время говорил о моих мрачных, хоть и немного воодушевляющих, перспективах, ибо теперь у меня появлялся весьма весомый шанс сохранить свою жизнь. Затем спросил, есть ли что-то кому-то передать, сказал, что попытается решить всё в ближайшие дни, а после удалился, закрыв за собой камеру.

И вновь потянулись часы одиночества, безделья и раздумий. Одновременно столь короткие и буквально бесконечные…

Благо, что во второй раз он явился уже два дня спустя. И в этот раз в сопровождении надзирателя.

***

Выглядел он не сказать, что обнадеживающе. Взгляд цепких глаз скрывался за зловеще светящимися стёклами очков. Но я был уверен – он смотрел прямо на меня. Смотритель же, наоборот, будто специально старался отводить взор.

– Есть новости, – спокойно выдал маг, – С какой начать? – после вопроса я забеспокоился, однако ответить мне не дали, – Смертная казнь тебе не грозит.

– Так, это, я так полагаю, была хорошая новость? – надо признать, как услышал – сразу испытал определенное облегчение. Маг кивнул.

– Да, но, боюсь, больше хороших новостей у меня, можно сказать, что нет, – раздосадовано цыкнул языком он, а затем продолжил, – Скажем так, приговор тебе вынесли не самые честные прокурор и судья, поэтому они требовали взамен невозможной казни отправить тебя на каторжные работы, но к великому счастью, – на лице возникла улыбка, граничащая с оскалом. Взгляд тут же пал на надзирателя, который вмиг лицом стал чернее ночи, – Коррупция пронизывает все щели этого жалкого муравейника.

– Тебя ждёт Фолпорт, – продолжил он, – Под залог ввиду… определённых обстоятельств – последние два слова были сказаны буквально сквозь зубы. Маг явно был раздражён, – тебя нельзя отпустить. Караван до Фолпорта отправится только через две недели, а это время тебе придётся провести в изоляторе. С этим я уже помочь не могу. Выбил для тебя наиболее мягкое и безболезненное крыло. В Фолпорте тебе придётся пробыть два года по сроку, но, рискну предположить, что срок тебе сократят, ибо ты всё-таки маг. Однако есть накладка, ибо на тебя на этот срок без права снятия нацепят ошейник, который изымет у тебя примерно… Можно сказать, что все силы. Если в кратце, то это запрет на использование любого вида магии сроком на два года. Так что ровно на столько, насколько тебе могло повезти, настолько же тебе и не повезло.

В груди щемило гадкое чувство. С одной стороны искренне рад, что избежал смерти, но с другой это сфабрикованное дело, неверие в то, что на месте «святого отца» находился проклятый культист. Хотя, я сам уже начинал верить в то, что там действительно каким-то образом оказался священник. Я был одновременно раздосадован и зол. Ничего нельзя сделать, ибо всё повернуто против тебя, да и никаких доказательств кроме моего слова, да и то неуверенного, у меня нет.

***

А дальше – конфискация вещей, расплата, браслеты антимагии, наручники и изолятор. Он находился практически здесь же. Достаточно большое каменное здание расположилось в пятидесяти метрах. Отгороженное забором и охраняемое стражей с арбалетами.

Внутри – мрачное и холодное, пропахшее затхлостью и безнадёгой. Уже облачённого в старую серую робу меня провели по узкому коридору, а затем остановили возле железной решётчатой двери, бесцеремонно приперев к стене.

Затем один из сопровождающих меня стражей открыл эту самую дверь и отошёл чуть в сторону, освобождая проход. Второй подтолкнул меня, и мы прошли за стену. Не успев пройти и нескольких шагов, как услышал радостный голос, доносящийся из одной из камер.

– О-о-о, да неужели снизошло-то на вас благословение наконец-таки скрасить наше существование ещё хоть кем-то. А то с этим уже и поговорить не о чем.

К решётке одной из камер прильнул мужчина возрастом около пятидесяти лет. Глаза его выражали неподдельный интерес, а улыбка только подтверждала это. Человек весьма тучного телосложения в такой же серой робе буквально буравил меня своим взглядом.

– За что вы его сюда? По пьяне подрался с кем-то важным или что, магией баловался?

– Не твоё дело, Ксавьер! – злобно рявкнул на него стражник.

– Ой, хорош уже старика пугать, – театрально вздохнул заключенный, – Если бы ты действительно мог это сделать, меня бы тут не было, – стражник после его слов стал выглядеть ещё более раздраженно. Он завёл меня в камеру напротив, затем вышел, закрыл решётчатую дверь и только после этого снял наручники.

– Удачного времяпровождения, – буркнул он и направился к выходу.

– Эй-ей, ты скажи своим, чтоб харчи в этот раз получше принесли, – ответа на эти слова уже не последовало. Лишь металлическая дверь со скрипом закрылась, оставив теперь троих заключённых томиться в собственно обществе.

– Ну что же, – нарочито громко произнёс Ксавьер и неизвестно откуда выудил связку ключей, а затем открыл дверь своей камеры, – Раз уж ты теперь с нами, то давай рассказывай, какими судьбами тут оказался, – он подошёл к моей и с такой же лёгкостью отпёр и её, – Подрался с кем-то или что похуже?

– Священника ударил, – глаза Ксавьера наполнились нескрываемым удивлением после моего спокойного ответа.

– Тогда что ты тут делаешь, я понять не могу. Тебя по-хорошему по всем законам должны были уже гноить в восточном крыле минимум, – а затем его взгляд упал на мою левую руку, – А, вон оно как. То-то я думаю, что за ошейник на тебя нацепили… Ну-с, с прибытием, господин маг. Звать меня Калькас Ксавьер, но в здешних условиях просто «Гробовоз». Там в камере ещё то ли дрыхнет, то ли просто лежит Чарли «Бездух», – старик протянул мне руку.

– Угу… – сонно донеслось из камеры Гробовоза.

– Сол Делакс, – пожал я её без особого энтузиазма.

– Ну, думаю-с, величать тут тебя станут окороком.

– Из-за ноги?

– Верно судишь. Личико у тебя поприметней будет, но судьбу твою никто не знает и трогать не станут. Тем более, барского гнева побоятся.

– Слушай, а за выход из клетки ничего не будет? – действия Гробовоза вызвали во мне некоторое беспокойство.

– Пф-ф-ф, – сразу же усмехнулся он, – Мы ж в спокойном крыле. К нам заходят только чтоб еду принести, чтоб мы тут не окочурились. Ну и проверить, что живы ещё э-хе-хе.

– Яс-сно.

– Ну, тебя тут до поездки в Фолпорт будут держать? – я кивнул.

– Ну, тогда-с придётся ещё пару неделек помаяться.

– Переживу.

– Да, это-то понятно. Вам-то с Чарли что, трогать не станут, подержат, а потом из спокойного крыла на спокойную работёнку на зиму. Потом отпустят скорее всего. Ты ж… Наверное, с ночи, как пожар в доках был, здесь, – и вновь кивок, – Тогда по городу вроде каких-то сектантов поймали. Я думаю, ты кого-то из них в ночи пи****ул, иначе бы тебя уже повесили без вариантов.

– Ты вот так спокойно об этом рассуждаешь. Сам-то за что здесь оказался?

– О-о-о, это долгая история, – расплылся Гробовоз в улыбке, – Неужели захочешь слушать старика?

– Ну так, а чего не послушать бы.

– Тогда секундочку, – он вышел из камеры, а затем вернулся, держа в руках старую, потрёпанную, пожелтевшую колоду карт и уселся на скамью, – чтоб не скучно было.

– Так вот, случилось это уж с десяток лет назад. Водил я в то время катафалк, жил, не тужил да с мертвяками пиво пил. И как-то сказали мне с одного из пригородных поселений доставить вот сюда как раз в Катрас тело на похороны. Мне тогда заплатили, я вопросов не задавал. А потом оказалось, что везу я недавно убитого аристократа… – Гробовоз горько вздохнул, придавшись воспоминаниям, а затем вновь заговорил бодрее, раздавая карты – А родственнички у него оказались мстительные, и был я поставлен перед выбором: или гнить в земле или гнить в тюрьме. Я выбрал второе, а начальник тут оказался из тех, кто все эти высшие сословия не слишком любит, поэтому, ознакомившись, так сказать, с делом, определил меня сюда, подальше от всех тех, кто там за дело срок отбывает. Так что я тут, можно сказать, живу и лишними руками служу. Починить что-то, прибраться где-то, перетащить – это вот то, чем я здесь и занимаюсь. По теплу, конечно, в Фолпорт отправляют, ибо работники нужны, а я и не жалуюсь. Денежки-то понемногу платят, я хоть семье помочь могу. Так, ты ходишь.

– А сокамерник твой? – спросил я, взяв карты.

– Чарли? У него трагичная история случилась, – чуть помрачнел Гробовоз, – Жёнушка у него умерла, а он от отчаяния и попытался ритуал возвращения к жизни провести. А это ж тёмная магия, – замахал он картой передо мной, – Пас. Ну так его за этим делом застали и тут же в каталажку. Под запретом ведь. Он препираться не стал, вину признал, что мол да, ритуал проводил, но что его к тёмным относят, не знал. Комиссар с ни поговорил и по милости, наверное, решил старику жизнь скрасить. Ну а теперь мы тут втроём. О своей судьбе рассказывать будешь иль молчуном прослывёшь?

– О чём именно?

– Как жизнь тебя так потрепала-то? – он выложил на скамью каре из королей, – Четвёрка королей. Не каждый день, знаешь ли, видишь живого мага в таком состоянии.

– Нестабильные земли.

– На тварь какую-то нарвались? – спокойно, но с явным любопытством спросил сокамерник. Я отрицательно покачал головой.

– Проклятие. Пошли за схроном, а вещи там оказались с сюрпризом.

– И стоило оно того?

– Нет, – мрачно ответил я после недолгих раздумий.

– Знаешь, что я тебе скажу? Дурак ты. Самый настоящий, – Гробовоз посмотрел на меня, помолчал с десять секунд, а затем поучительно процедил, – Только самые законченные дураки ходят в нестабильные земли. Хоть подготовленные будут, хоть нет – результат всё равно один. Всем в земле гнить.

– Я, честно, даже знать не хочу, была ли цель какая-то у вас, или вы как большинство наслушались сказочек про артефакты и попёрлись туда, но… – он хрипло вздохнул и продолжил, – Вот прутся же бесконечно туда всякие эти… как их… тьфу-ты, авантюристы. Которые возомнили себя первоклассными наёмниками, которые всех готовы в капусту изрубить, а спрашивается, ради чего? Да только ради того, чтоб зайти в приграничье и там же полечь. Не-е-е, есть конечно и охотники, искатели, которые целенаправленно к центру идут ради какой-нибудь древности с эпохи Империй, – я непонимающе посмотрел на него, – Не в курсе? – отрицательно покачал головой, – Вот щас какая эра у нас?

– Четвёртая.

– Во-о-от, а это, – он вновь взмахнул картой в руке, – Это была середина третьей. Как раз перед великими войнами и пустошью. Тогда всё, говорят, было лучше. Города красивее, жизнь легче, но это уже никто не подтвердит. Мож, конечно, где-то с тех времён и остался какой-нибудь престарелый колдун, но, если и так, то наверняка он отшельничает где-то в своей башне на юге и уже явно не в здравом уме. Так вот, о чём это я. Ах, да, о центре нестабильных земель. Там же, как в конце войны ё**уло что-то, так жизнь и закончилась. Говорят, поначалу туда вообще невозможно было зайти, мол люди просто кх-х, и гибли. Потом уже полегче стало. Знавал я даже одного мужика, который дошёл до центра, по городам полазил, которые там остались. Даже добро вроде вынес некоторое. Правда, по возвращению долго не прожил… Повесился, царствие ему Господне. Так вот, к чему это я. А это я к тому, что вся эта дрянь в центре материка – одна сплошная срань и зло. Но это к твоему глазу, а с ногой что случилось, где оставил?

– Под Оквудом.

– Оквуд… Оквуд… Какая-то лесопилка где-то на востоке? Название Энгширское.

– Километров двести от границы.

– Так, ну и, на бандитов нарвался?

– На лису.

– Подожди, на какую лису?

– На синюю, – в глазах Гробовоза одновременно возникли удивление и какой-то испуг.

– Не может быть. Ты врёшь.

– А смысл мне перед тобой врать? – я откинулся чуть ближе к стенке и выложил последнюю пару семёрок, – Выделываться мне не за чем. Говорю, как есть, – Гробовоз смотрел на меня несколько секунд, а затем сказал.

– Вижу, не врёшь. Как это случилось.

– Направлялся из Оквуда в соседнее поселение до извозчика. Шёл через лес и нарвался. Уйти целым не получилось.

– Но ты живой. Обычно говорят, что после встречи с Лисой не выживает никто.

– Местный шуганул, – сказал я полуправду, умолчав о том, что знаю о сущности этой легенды чуть больше, чем остальные, – Он же и помог потом.

– Да уж, не позавидуешь судьбе твоей. Ничья, – он покрыл семёрки двумя тузами, – Ещё партейку?