Текст книги "Обьект"

Автор книги: Дмитрий Щербинин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

Глава 5
"Телескопы"

Испытывая чувство благоговения, Эван подошёл к телескопу, и, следуя пригласительному жесту Эльзара, уселся в стоявшее возле телескопа кресло. Затем левым глазом приник к окуляру.

И вот что увидел Эван:

Это была улица, ни в какое сравнение не идущая с узенькими, коротенькими улицами его родного поселения. Эван наблюдал улицу с высоты птичьего полёта, и чувствовал, какие громадные строения её окружают. По улице двигался необычайный, невиданный поток людей – казалось, что это грозная армия собралась в поход. Но нет – это не воины, а простые, хотя и необычайно для Эвана одетые люди, двигались там: и мужчины, и женщины, и дети…

По центру же улицы двигался поток вытянутых металлических предметов (тогда Эван ещё не знал, что эти предметы называются машинами).

Улица была бы плохо освещена, была бы погружена в вечный сумрак, если бы не многочисленные, разноцветные, переливчатые, мигающие огни, которые для Эвана тоже выглядели совершенно непривычно.

И всё же на все эти чудеса едва ли посмотрел Эван. Сразу же, как только взглянул он окуляр, увидел он широкополую шляпу. И сияла эта шляпа именно тем дивным, волшебным светом, который Эван впервые увидел её в детстве, когда вместе со Стефаном перешёл на тёмную сторону мира.

Да – это было то желанное сокровище, которое сияло на границе света и тьмы – самая желанная цель его путешествия.

А кто там был скрыт под этой шляпой? Эван не знал – ведь он смотрел сверху. Но всё же шляпа была женской, а, стало быть, и сокрыта была женщина. И вот воображение Эвана уже рисовало черты прекрасной незнакомки.

Затем произошло нечто непредвиденное, неожиданное. Должно быть, налетел порыв ветра и сорвал с головы широкополую шляпу.

Ладони Эвана уже некоторое время сжимали выступающие из трубы телескопа ручки. Он догадывался, что с помощью этих ручек и можно перемещать трубу. Боясь, что потеряет сияющую шляпу, юноша дёрнул, но дёрнул через чур сильно, в результате обзор сместился не на несколько метров, а на несколько километров.

И увидел Эван унылую каменистую дорогу – по большей части сумрачную, но кое-где всё же высвеченную белыми светильниками. По дороге медленно ползли несколько странных на вид, неуклюжих машин; ещё несколько меньших машин с людьми-охранниками сновали поблизости. После мельком увиденной прекрасной незнакомки, эта картина произвела на Эвана особенно тягостное впечатление, и он нервно дёрнул ручки телескопа, и опять увидел что-то не то – скалистый берег и чёрную гладь толь крупного озера, толи моря.

Эван спрашивал:

– Ну где же она? Надо скорее вернуться туда, а то она уйдёт, и я больше не увижу её.

– Ты хочешь вновь увидеть город? – спросил стоявший рядом Эльзар.

– Да, да, конечно же я хочу увидеть город, – выпалил Эван.

– Ну тогда надо быть аккуратным. Не дёргать ручки, а воспользоваться электроникой…

– Пользуйтесь чем угодно, только, пожалуйста, верните на то, первое место…

Эльзар подошёл к панели, на которой размещалось множество кнопок, и быстро по некоторым из этих кнопок пробежал пальцами. В результате телескоп сдвинулся точно в указанное ему месту.

Эван припал к окуляру, и тут едва не взвыл от отчаяния. Вроде бы, это была та же улица, так же сновали люди и машины, также переливались, мерцали огни. Вот только прекрасной незнакомки не было…

Продолжая жадно вглядываться, высматривать её, Эван дрожащим голосом спрашивал:

– Ну куда же она могла уйти? Ведь она где-то поблизости… Пожалуйста, сдвиньте этот телескоп немного в сторону.

– В какую именно сторону? – осведомился Эльзар.

– В какую-нибудь. Если её не окажется там, то будем смотреть в других сторонах. И так – пока не найдём её.

Вновь забегали пальцы Эльзара по кнопкам, и обзор сместился на несколько десятков метров вверх. Эван видел всё ту же улицу, вот только незнакомки нигде не было видно…

Эльзар выполнил просьбу Эвана, и повёл телескоп вниз, потом – влево и вправо. Потом – и по соседним улицам. Довольно долго продолжался этот поиск.

Видя, что Эван не успокаивается, Эльзар заявил:

– Надо признать, что мы её потеряли…

Только после этих слов Эван оторвался от телескопа, и, повернувшись к старцу, сказал с некоторой даже уверенностью:

– Но ведь мы найдём её. Может, она вошла в дом, и скоро выйдет. Как можно потерять человека?

На что Эльзар ответил:

– Ты раньше был в мире, где всего несколько сот жителей. Конечно, там все друг друга знают, или по многу раз видели. Но в одном этом городе – три миллиона человек… Хотя и это устаревшие сведения. Столько там проживало во времена моих родителей, а с тех пор город разросся. Думаю, сейчас его население – не менее пяти миллионов человек.

– Пяти – чего? – переспросил Эван.

– Ты даже не знаешь такое число, как миллион?

Эван отрицательно покачал головой.

– Ну и не удивительно, – молвил Эльзар. – Вам просто не нужны такие большие меры исчисления. Ну, по крайней мере, ты знаешь такое число, как тысяча?

– Да, знаю. По закону наше население не должно превышать тысячу. За этим очень строго следят. Любая семья должна получить разрешение на ребёнка. Иначе на всех не хватит еды.

– Ну а миллион – в тысячу раз больше тысячи.

Воцарилось молчание… Наконец Эван произнёс:

– Пытаюсь представить себе такую толпу, и не могу. В моём мире они бы все просто не уместились – на головах друг у друга стояли бы.

– Напомню, что в Аркополисе проживает не один, а около пяти миллионов человек, – и тут же пояснил. – Аркополис – это название города, столицы крупнейшего в наблюдаемом пространстве мира, который его обитатели зовут Ноктом. Понимаешь?

– Понимаю, но… – Эван вздохнул, покосился на телескоп.

– Ничего ты ещё не понимаешь, – печально проговорил Эльзар. – На улицах этого города можно один раз встретить человека и уже никогда, никогда во всю жизнь не увидеть его вновь.

– Но если искать её! – вскрикнул Эван.

– Если ты не знаешь, кто она такая, как её имя, где живёт – твои поиски будут тщетными.

– Я буду искать упорно. Ведь она – моя цель. Я чувствую, что так должно быть… – отчеканил юноша.

– Но ведь ты даже и лица её не видел. Только раз сверху взглянул – тут тебя в голову и ударила влюблённость. Право, и не ожидал я такого. Странно это очень…

Не обращая внимания на последние слова старца, Эван говорил с прежним увлечением:

– Но ведь я видел её широкополую шляпу. Шляпа сияла волшебным светом. Вот эту-то шляпу ни с чем спутать нельзя. По этой примете я и найду…

– Ох, наивный Эван… Это в вашем мире все одеваются просто да неброско, а в Аркополисе одна модница пытается перещеголять другую. Что ж из того, что шляпа сияла, как дивное сокровище?.. Это и есть сокровище, и стоит оно больших денег. А ведь в Аркополисе живут и очень бедные люди. В трущобах дети с голода умирают, а она напялила на себя эту роскошную шляпу.

– Зачем же вы так грубо говорите?! – возмутился Эван. – Ведь вы не знаете, не видели её.

– А ты, можно подумать, видел… – скептически произнёс Эльзар. – Так – промелькнуло что-то, и всё. Ты и разглядеть то её не успел, характера её, конечно, не знаешь, а уже влюбился. Смешно, право…

– Ну а в ту дикарку, которую похитили – разве не сразу влюбились?

Эльзар махнул рукой и произнёс:

– А-а, не будем ворошить прошлое…

– Хорошо, не будем ворошить прошлое, но незнакомку будем искать.

– А зачем? – пожал плечами Эльзар. – Предположим, случится невероятное, и ты вновь увидишь её. И что тогда? Крикнешь ей? Думаешь, она услышит тебя на таком расстоянии?

– Нет. Конечно, не услышит. Но, может, тогда лучше сразу лететь туда, и искать там, на месте?

– Не получится…

– То есть почему не получится?

– Чайки (так зовут моих птиц), не выдержат такого долгого перелёта. Ведь им очень тяжело тащить корзину, даже с одним человеком.

– Так можно остановиться на тех мирах, которые будут попадаться по пути.

– Такая мысль логичная, но, к сожалению, не исполнимая. Миры здесь расположены не так удачно, как тебе хотелось бы, и единственный мир, до которого могут донести чайки – это мир дикарей…

– Но ведь в пространстве между мирами совсем необязательно всё время размахивать крыльями. Там, вроде, никуда не тянет, так что можно передохнуть, а потом и продолжить полёт.

На это старец ответил:

– Мысль логичная, но опять-таки не выполнимая. Я хорошо понимаю, что ты говоришь, а ты попробуй это объясни чайкам. У них есть инстинкты, и эти инстинкты превыше всего. Раз они в воздухе, значит будут махать крыльями. Сил у них не останется, но они и не подумают остановиться, потому что не умеют они думать. Так и умрут, не преодолев даже десятой части пути.

– Так что же делать? – растерянно спросил Эван.

– Ответ очевиден: жить здесь и наблюдать…

– Но я желаю оказаться там, в Аркополисе, увидеть её! – воскликнул Эван.

– Не всегда наши мечты совпадают с нашими возможностями, – ответил Эльзар.

Старец заметил, что таким ответом уж очень огорчил юношу. Тот сразу побледнел, осунулся, в его тёмных глазах сверкнула боль.

Эльзар произнёс:

– Зря ты так расстраиваешься, хотя тебе, в первый раз влюбившемуся, это и простительно. Наблюдая в дальнейшем за улицами Аркополиса, ты увидишь ещё не мало красоток, быть может ещё более пышных, цветущих, нежели та, первая.

– Нет, такого не может быть. Она одна, – совершенно убежденно произнёс Эван.

– Зато миров – девять тысяч…

Надо сказать, что такие слова Эльзара ошеломили Эвана, и он переспросил:

– Сколько-сколько?

– Если быть точным, то в каталоге, составленном моими родителями, и продолженном мною, значится девять тысяч триста восемьдесят два мира. Причём указаны миры наблюдаемые только с этой, тёмной половины водного мира. Миры – повернутые к нам светлыми сторонами. У двух тысяч из этих миров составлены более или менее подробные карты. Что же касается остальных, то они отдалены отсюда на такое расстояние, что даже в этот мощный телескоп представляются лишь пятнами, а многие – точками.

– А в малый телескоп, со светлой половины этого мира, что вы видите? – заинтересованно спросил Эван.

– Вот тебя увидел. Ну а ещё – три тысячи восемьсот шестьдесят четыре мира, не считая, конечно, всяких камешков, на один из которых ты весьма удачно упал. Все эти мира повернуты к нам тёмными сторонами, ну или же видна часть разделенная светом и тенью. И я думаю, в твоей голове уже давно созрела вполне очевидная мысль…

– Может, и созрела, – угрюмо ответил Эван.

Тут Эльзар изрёк торжественно:

– Должно быть центральное светило…

– Ага, – растерянно кивнул Эван.

Юноша вновь вспомнил сияющую широкополую шляпу, и попытался представить обладательницу этой шляпы.

А Эльзар зажёг стоявшую на столе лампу, взял лежавший там же шарик, и поместил его в воздух, между лампой и Эваном.

– Что ты видишь?

– Вижу шарик, – вздохнул Эван.

– Ты видишь тёмную половину шарика, между тем как другая его половина ярко освещена лампой. Так вот: я уверен, что этот шарик наглядно показывает любой из наших, висящих в пространстве миров. Ведь каждый из наблюдаемых миров поделён на тёмную и светлую половины. Должно быть центральное светило, которое постоянно освещает все наши миры, так же как лампочка освещает шарик.

– Ну и где же это светило? – спросил Эван, полагая, что старец сможет дать точный ответ.

Однако Эльзар только покачал головой и ответил:

– Я это светило не видел. То есть, по разделению миров на светлые и тёмные половины, можно высчитать, откуда исходят лучи. Наблюдать, конечно, надо со светлой половины мира. Итак, предварительно надев защитный фильтр на окуляр, чтобы не лишиться зрения от чрезмерно сильно света, я направил телескоп в ту сторону и… ничего не увидел. То есть – такое ясное, ровно залитое светом небо и больше ничего…

– Но все же центральное светило должно быть, – как бы продолжая речь старца произнёс Эван.

– Да, но только мне неизвестно, на каком расстоянии от нас оно находится, – ответил Эльзар. – Вот я тебе сказал: из одного телескопа замечено девять тысяч миров, из другого – почти четыре тысячи. Но ведь эти цифры, совершенно точно, не окончательные. Вот я уверен, если подлететь к самому дальнему из наблюдаемых миров, и взглянуть с него дальше, в другую сторону, то можно увидеть ещё столько же, а то и ещё больше миров. Никто не знает, сколько их. Может, миллионы, а, может, миллиарды…

– Но наверняка есть средства, чтобы путешествовать даже к самым дальним мирам, – произнёс Эван. – Вот хотя бы мой "Быстрый дракон" – он в сто раз быстрее ваших чаек. Наверное, он не один такой.

– Правильно, – кивнул Эльзар. – Может, ты ещё догадаешься, где производили такие аэроциклы?

– В Аркополисе, – выпалил Эван.

– Почти угадал. В окрестностях Аркополиса, на заводах. Как ты понимаешь, в Аркополисе есть правительство, есть законы. Но сменяется правительство, изменяются и законы. И при моих родителях законы были жестокими. Простые люди не могли чувствовать себя свободными. Но массы не роптали и не ропчут, массы напуганы. Обывателям главное, чтоб еда была, да чтоб законники не побили иль в тюрьму не посадили… Законы сдерживали и сейчас сдерживают технический прогресс. Да – учеными были разработаны и аэроциклы, и корабли больших размеров, для перемещения в пространстве. Ходят слухи, что некоторые из этих кораблей способны развивать скорость до десяти тысяч километров в час. Но если такие быстролёты и созданы, то они находятся в секретных лабораториях. При моих родителях получить лицензию на аэроцикл мог далеко не каждый. Причина этого проста – государству важен полный контроль над своими гражданами, чтобы использовать их жизненные силы по максимуму. Но правительство не уверено, что если его граждане будут летать по мирам, которых, как я уже говорил, неисчислимое множество – то им не захочется поселиться где-то там, в отдалении, где и воздух чище, и спокойнее, и не надо платить налоги, и можно жить в своё удовольствие и радоваться жизни. На самом деле за этим контролем стоят страх и неуверенность. Правительству кажется, что оно не может контролировать все миры, и в этом, конечно, правда. Возможно, правительство боится, что где-нибудь возникнет свободное государство, объявит ему войну…

Тут Эван перебил Эльзара. Юноша сказал:

– Но ведь и на моём, первом мире, и в том мире дикарей – уже живут люди. Наверное, много таких обитаемых миров.

– По моим подсчётам – две трети наблюдаемых миров заселены разумными существами, – тут же ответил Эльзар. – Но эта жизнь проистекает независимо от жизни Аркополиса, а технический прогресс ещё нигде поднялся выше плуга, да повозок, запряжённых лошадьми. Быть может, маленькие, замкнутые сообщества этих миров тому причиной… Что касается Аркополиса, то законы его постепенно ужесточаются. Государство берёт всё больший контроль над науками, а получить лицензию на летательный аппарат стало практически невозможно. Мои родители – люди по природе своей творческие, учёные-энтузиасты, не могли дальше существовать в подобных условиях, и вот они решили бежать. То, что не удалось бы подавляющему большинству жителей Аркополиса, удалось им благодаря связям, и доставшемуся от предков богатству. Где-то помогли преданные друзья, а где-то пришлось подкупить жадных до взяток чиновников… Но всё же корабль был собран, стартовал, и под видом правительственной экспедиции, миновал контрольные посты. Родители выбрали этот водный мир потому, что он не был заселён, и с него удобно было вести наблюдения. В землю были посажены привезенные с собой семена, и теперь здесь достаточно плодов и запасов, чтобы не голодая жили несколько человек…

– А что же с кораблем, на котором вы прилетели? – спросил Эван.

– Корабль стоит здесь, на темной половине мира, рядом с роботом «Богатырушкой», и скоро я тебе его покажу. Но улететь на нём ты не сможешь. Все топливо было использовано «Богатырушкой», пока он продалбливал туннель, благоустраивал этот мир…

– А как же…

– Слишком много вопросов сразу, юный Эван. Мне нужен отдых.

– Да, конечно, извините.

– Ничего-ничего. Я тебя понимаю. Сам когда-то был таким молодым, горячим. Тогда и похитил эту дикарку – разрушил и её жизнь, да и свою тоже… Но – довольно… Сейчас мы будем слушать музыку…

– Как же мы её будем слушать? – удивился Эван

В мире Эвана музыку знали, и многие её любили. Существовало несколько музыкальных инструментов. Были умельцы, которые извлекали из этих инструментов неплохие мелодии. Но, конечно, записывать музыку они не умели. Вот поэтому и удивился Эван – кто же будет играть музыку? Неужели Эльзар? Но ведь старец устал, и хотел бы отдохнуть.

И вот Эльзар и Эван вышли из пещеры на тёмную половину водного мира. В небесах сияли неведомые миры – близкие и далёкие, а рядом лежали густые тени, сумрак…

Чёрной прямоугольной громадой лежал корабль, а рядом стоял робот "Богатырушка".

Эльзар нажал на кнопки, выступавшие из бока «Богатырушки». Затем старец произнёс:

– Я оставил только немного топлива в нём. И он может проигрывать мелодии, записанные в его памяти. Но тихо – слушай. Сейчас ты услышишь созданное тем человеком, который давно уже умер.

Эван уселся на уселся на выточенную в камне скамейку, поднял голову вверх, и начал слушать…

Волшебная, печальная мелодия полилась в сумрачном воздухе и соединилась с высокой лазурью. Никогда ничего подобного не слышал Эван. Слёзы выступили на его глазах, по щекам покатились. А Эван и не чувствовал этих слёз. Он был влюблен и счастлив. Он верил, что, благодаря такой музыке, у него вырастут крылья, и он полетит к той далёкой незнакомке с сияющей широкополой шляпой.

Глава 6
"Стремление"

Но чего же стоили мечты Эвана против реальности? Слушая музыку, он мог закрыть глаза, и улететь сколь угодно далеко, но, открывая их, видел все тоже тёмное плато, об которое плескались и плескались с неумолчным пением морские волны…

Прирученные Эльзаром чайки обитали на светлой половине морского мира, и слетались по первому зову старца. Но какой в них толк, если максимум, до куда они могли донести – это мир дикарей?

Дни сменялись днями. Неумолимо текло время. Иногда Эвану казалось, что время ползет невыносимо медленно – ведь ничего существенного не происходило; иногда же время летело с невыносимой скоростью, и хотелось уцепиться за ускользающие секунды – это когда Эвану казалось, что он способен на большее, а пока что просто теряет эти дни.

Однажды он обратился к старцу:

– Но неужели нет совершенно никакого способа, чтобы улететь отсюда?

Эльзар отрицательно покачал головой и ответил:

– Зря ты так терзаешь себя. Ведь и здесь очень много интересного. Одни книги, привезённые моими родителями, чего стоят. Ты способный, талантливый ученик – ты уже выучился читать, вскоре и писать выучишься…

– Но я хочу быть там! – пылко воскликнул Эван.

– В Аркополисе ты не найдёшь ничего, кроме суеты, – сурово ответил Эльзар. – И о красавице той забудь. Наверняка какая-нибудь вертихвостка, и не стоит она твоего внимания. Сколько уже часов у телескопа провёл, и всё смотришь и смотришь на улицы этого смрадного города, будто других, более красивых миров нет… И неужели ещё до сих пор не понял, сколько там расхаживает таких, подобный ей…

– Подобных ей я никогда не видел и не увижу, с большой верой произнёс Эван.

– Ну и смотри, сколько душе угодно, и ищи в этом многомиллионном Аркополисе. Все равно ты никогда не попадёшь туда.

– А вот и попаду…

– Что же ты придумал? Быть можешь, знаешь секрет производства топлива для корабля?

– Этого я не знаю. Но вот думаю – может вырастить побольше чаек? Пусть их будет в три… нет – в пять раз больше, чем сейчас. Тогда они и донесут меня дальше…

– Да хоть в сто раз больше – всё равно они будут лететь примерно с той же скоростью, что и сейчас, и выбьются из сил гораздо быстрее, чем достигнут нужного тебе места.

– И все же им легче будет нести корзину.

– Ничего из этой затеи не получится. Так что читай книги, и изучай карты и известные свойства наблюдаемых миров…

Конечно, Эван хотел возразить – сказать что-нибудь такое пылкое, но не нашёлся, а только развёл руками и вздохнул. Чувствовал он себя очень печальным – мечта ускользала.

По-крайней мере в том, что чтение книг и изучение карт наблюдаемых миров может быть увлекательным и полезным занятием, Эльзар был прав. С прилежанием, с увлечением Эван проводил многие часы за чтением как художественное, так и научной литературы. Особенно его поразило стихосложение. Он и сам пытался сочинять стихи, чтобы выразить в них чувства к незнакомке в широкополой шляпе, но ничего дельного у него не получалось. И свои первые опыты Эван уничтожил – бросил их в море…

Но сколько бы он ни читал, сколько бы ни смотрел в телескоп, сколько бы ни слушал увлекательные рассказы Эльзар или же ни чувствовал слёзы от музыки – Эван знал, что он не останется в этом мире навсегда. Это было выше его сил. Он знал, что изведется, исстрадается, и, быть может, сойдет с ума, если не исполнит своё главное желание.

Эван нашел книгу, в которой давались практические советы, как надо разводить и дрессировать чаек, разными полезными советами помогал ему и Эльзар. Уже много новых чаек появилось на свет, вот только толку от этого почти никакого не было. Не спешили они слушаться Эвана, и, разве что, слетались в определённый срок для кормёжки…

Быстро-быстро летело время, и вот однажды Эльзар умер. И смерть его была такой тихой, такой незаметной, что Эван сначала и не понял произошедшего. Тихий, бледный, холодный лежал Эльзар, и смотрел недвижимыми глазами в небо.

Долго сидел Эван возле усопшего и все ждал, что тот поднимется, или, по крайней мере пошевелиться, скажет что-нибудь. И только когда почувствовал Эван сладковатый, неприятный запах тления, то понял, что теперь он остался в полном одиночестве и отныне сможет разговаривать разве что с чайками.

Он закутал тело старца в светлую материю, и захоронил на острове, рядом с могилкой его жены, которая так и не полюбила, так и не поняла Эльзара.

Отныне Эван видел рядом с собой только чаек да рыб. Правда, через телескоп он мог наблюдать огромное число жителей других миров, но их жизни оставались чужими, не касались его. Почти все свое время Эван тратил на разведение и тренировку чаек. Наконец его терпение и упорство дали некоторые результаты, и огромная стая худо-бедно, а всё же слушалась его. Первые полеты Эвана в корзине заканчивались весьма печально, некоторые из привязанных к корзине птиц выпадали из общего ритма, а то и вовсе – пугались, пытались ускользнуть, летели в другую сторону. В результате возникала сумятица, корзина переворачивалась, и Эван падал в море, над которым совершал эти свои первые полёты.

Он то всякий раз выплывал на берег, но вот часть птиц гибла и приходилось всё начинать едва ли ни с самого начала. Однако у Эвана был уже солидный опыт и в разведении и в дрессировке. Так что новые полёты становились всё более частыми и все более далекими.

Наконец, после того как Эван совершил в своей корзине кругосветное путешествие, он решил, что пора отправляться в Аркополис. Впрочем, несмотря на свою пылкость, Эван всё же понимал, что и такая большая стая чаек, которая служила ему теперь, не донесёт его так далеко.

Но ведь можно было воспользоваться и теми мирами, которые попадались по пути. Прежняя стая Эльзара не достигла бы и ближайшего из этих миров, но с новой стаей все же можно было попробовать. И Эван проложил маршрут. Всего Эвану и его чайкам предстояло побывать на двадцати мирах, тринадцатым же был мир Нокт, на котором и стоял город Аркополис.

Эвану казалось, что он неплохо изучил обычаи и повадки обитателей этих миров. На восьми из двенадцати миров была разумная жизнь, на двух – исключительно растительная и животная, один мир представлялся пустыней с единственным одиноким источников, ещё один – постоянно был завешен плотными, серыми тучами, так что и неизвестно было, что происходит на его поверхности. Именно этот скрытый мир больше всего волновал Эвана. Ведь, чтобы облететь его, пришлось бы сделать слишком большой крюк – чайки не выдержали бы такого напряжения.

И вот день отлёта был назначен…

Читатель, конечно, понимает, что дни при всегда ровном сиянии неба были явлением весьма условным, и Эван, равно как и многие и иные обитатели бессчётных миров, полагался на свои внутренние чувства, и, таким образом, делил время на дни, недели, месяцы, годы…

И всё же Эван ошибался. Ему казалось, что он провел на ставшем ненавистном водном мире многие годы, даже десятилетия, что он уже почти старик, что он опоздал.

А на самом деле он провел там три года. Хотя, конечно, три года – это тоже немалый срок. Эвану было двадцать шесть лет, когда покинул водный мир.

Итак, Эван сидел в корзине, а впереди него, привязанные тонкими нитями, летели чайки. Это была действительно большая стая – в десять раз она превышала ту стаю, которая служила когда-то старцу Эльзару.

Оглянулся Эван и увидел медленно отдаляющуюся тёмную сторону водного мира. Надеялся юноша, что больше уже никогда не вернется туда. Посмотрел вперёд, и увидел малахитовый от обилия лесов мир. Несколько небольших речушек синими и голубыми лентами перепоясывали его поверхность. Эван знал, что тамошние жители ставили свои домики на ветвях деревьев. По наблюдениям были они существами мирными, но все же встречаться с ними Эвану не хотелось. Ведь неизвестно, как они примут чужака…

Конечно, он и место для посадки выбрал. Это был один из немногочисленных песчаных пляжей на берегу реки. Чаше всего туда выходили на водопой олени, люди же туда почти не наведывались…

По расчётам Эвана перелёт должен был продолжаться двадцать часов, однако растянулся он на все тридцать, и под конец некоторые чайки совсем выбились из сил…

Но вот, наконец, перелёт закончен. Горячий воздух, который был помещён в специальную ёмкость в корзине, не дал Эвану разбиться. Но все же этот горячий воздух уже остывал, и перед следующим перелётом следовало его разогреть.

Эван отвязал чаек, и издал особое, мелодичное пощёлкивание. Эти звуки дали дрессированным птицам понять, что они не должны разлетаться, а должны оставаться поблизости и ждать следующую команду. Но чайки и без этих звуков не собирались никуда улетать – слишком они утомились за этот неожиданно долгий перелёт. И вот белым покрывалом расположились на берегу реки, задремали…

А Эван уже дремал во время перелёта (правда, совсем недолго). Теперь он собрал лежавшие здесь же, на краю пляжа дрова, развел костёр и подвел к нему край трубы – через эту трубу и стал прогреваться воздух в специальной ёмкости. И, если бы Эван предварительно не привязал корзину к росшему там же кусту, то она улетела бы…

Эван, несмотря на то, что он чувствовал усталость, хотел поскорее продолжить путешествие. Эван понимал, что дым от его костра могли заметить, прийти из лесного поселения с копьями и стрелами. Но также он понимал и то, что чайкам необходим отдых. Ведь следующий перелёт должен был стать ещё более длительным, нежели первый.

И вот, прислонившись спиной к подгнившему бревну, Эван обхватил руками колени, и начал оглядывать дремлющую стаю. Глаза Эвана слипались, и иногда он встряхивал головой или даже щипал себя, чтобы отогнать сон. При этом тревога ни на мгновенье не оставляла Эвана. Ему не просто казалось – он чувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Может, лесные люди уже запомнили его, наблюдают за ним? Плотная и высокая стена леса поднималась по обеим берегам реки – там, среди развесистых ветвей было много тени, там, при желании, могла укрыться целая армия.

Эван, сколько ни вглядывался, не замечал ничего подозрительного, однако, чувство того, что за ним наблюдают, не покидало его. И при этом все сильнее хотелось спать – слипались глаза. Тогда Эван решил искупаться. Конечно в воде он оказался бы совсем беспомощным, но ведь и без того его уже сто раз могли убить или ранить из лука. И вот он быстро разделся и бросился в воду. Бодрящая прохлада охватила его, и он нырнул, прикоснулся ладонями к песчаному дну, перед его глазами промелькнули юркие, цветные рыбки…

Вынырнув, Эван обнаружил, что чайки проснулись, и теперь беспокойной, белой армией прохаживаются по берегу, выискивают себе пищу…

Эван быстро выбрался обратно, оделся, и, подождав ещё полчаса, издал очередной понятный чайкам звук. Те собрались в определённом порядке, и остановились.

Эван быстрыми, тренированными движениями привязал их, и дал команду взлетать. Птицы шумно замахали крыльями, корзина с Эваном начала подъём. При этом юноша всё ещё ощущал на себе чей-то взгляд. Он думал: "Неужели этот неизвестный наблюдатель так и не покажется? Ну, вот и хорошо…"

Рядом промелькнули ветви, а среди ветвей – бледное девичье лицо с большими глазами.

Девушка была так близко, что Эван, если бы вытянул руку, мог бы дотронуться до неё. Юноша едва сдержал крик.

Потом, глянув вниз, уже никого не увидел – под ним изумрудным морем вздымались древесные кроны. Вспоминая лицо девушки, Эван находил его прекрасным. И ещё – ему показалось, что девушка глядела на него с нежностью, с любовью. А он всё это время ждал стрелы в спину.

Эван пытался забыть это лицо, но оно вновь и вновь вставало перед его взором – нежные, светлые глаза глядели прямо в его глаза…

Путешествие Эвана продолжалось. На каждом из миров, которые он выбрал для своего маршрута, его ждало что-то новое. Были, конечно, и опасности, но попадались и приятные открытия. Все же, ни в какой телескоп невозможно было разглядеть всех красот природы.

Или, вот, например, неожиданность: седьмой мир по наблюдениям представлялся населенным только птицами и зверьми. Людей там действительно не осталось, но когда-то они там всё же жили. То, что прежде Эван принимал за каменистые холмы, оказалось остатками города – полуразрушенные дворцы и храмы так обильно заросли травами и цветами, что со стороны действительно походили на холмы. Пока чайки отдыхали и разогревался воздух в баке, Эван пробрался через мраморный, растрескавшийся вход в одно из этих жилищ. Он оказался в просторной, сильной затенённой зале – узкие лучи света ниспадали сверху. И он увидел массивные фолианты. Открыл тяжелую обложку одного из них, и вот облачком взвилась пыль – Эван закашлялся. Но потом на станицах увидел картины удивительный зверей и птиц; увидел виды миров – прекрасных и грозных. Перелистывая страницы, любовался на прекрасные иллюстрации, пытался разобрался текст, но этого не мог сделать, потому что язык был незнаком ему. Даже через чур много времени провёл он, перелистывая страницы одного фолианта, а ведь в этом зале были ещё тысячи и тысячи книг…

Но вот Эван забрался в корзину, и продолжил полёт…

Постепенно разрастался, заполнял небо мир Нокт, а город Аркополис уже не был абсурдным сияющим пятнышком на границе света и тени. Теперь этот всегда освещённый электричеством и неоном город принял вполне определённые географические формы. И Эвану город напоминал одну из медуз, которых он немало перевидал на водном мире…