Текст книги "Не пожелай зла. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Лазарев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 94 страниц) [доступный отрывок для чтения: 34 страниц]

– Я смотрю, вы не слишком-то нуждаетесь в наших звонках – сами многое разузнали. Кстати, откуда дровишки?

– К счастью, в плане поиска информации я не полагалась исключительно на вас, – съязвила в ответ Алиса. – Так почему вы сомневаетесь?

– То, что Ерохин копался в деле исчезновений, еще ничего не доказывает. Этот в чем только не копался и всегда умудрялся находить самое грязное и вонючее. Он, если хотите знать, для многих в нашем городе являлся здоровенной занозой в филейной части. Так что подозреваемых по данному случаю – пруд пруди. И любой из них, кстати, мог сымитировать почерк нашего ночного похитителя для отвода глаз. Да и машина эта покалеченная… Обычно после похищений подобных следов не остается.

– Что за машина?

– «Тойота», изрядно побитая жизнью. Найдена у самого офиса «Сибирского вестника», где работал Ерохин. Его собственной машины там не обнаружилось. Не исключено, что похититель увез журналиста именно на ней.

– А Ерохин не мог уехать сам? Почему вы связали с ним эту разбитую «тойоту»?

– В том-то и дело, что пока не связали. Совпадение, конечно, интересное, но, возможно, именно совпадение. Владельца «тойоты», кстати, нашли. Он с минуты на минуту должен явиться для дачи показаний.

– Откуда вы узнали об исчезновении Ерохина?

– Позвонила его дочь.

– У него есть дочь? – удивилась Алиса.

– Представьте себе. Он дважды разведен, и Света – его дочь от первого брака. Постоянно живет с матерью, но с отцом видится достаточно часто, а иногда даже переселяется к нему на несколько дней. Он же ее, согласно самым разным источникам, очень любит и старается проводить с ней максимум времени. Света утверждает, что, когда она живет у него, Ерохин всегда приходит домой ночевать, а если задерживается, то звонит ей и сообщает, когда будет. По ее словам, он еще ни разу не заставлял ее волноваться. Это может показаться странным для человека с его репутацией, но в данном случае я склонен поверить девочке. Вчера он позвонил Свете и сказал, что будет дома около двенадцати. Сильно извинялся, говорил, что ему нужно закончить очень важную работу и что назавтра он возьмет выходной. Она ждала его до утра и в пять часов позвонила в милицию. Вот такие пироги…

Алиса задумалась. Все эти новости ясности ей не прибавили, хотя она была по-прежнему уверена, что без кромешника тут не обошлось. Но надо же, с какой неожиданной стороны открылся Ерохин! Тем горше сознавать, что в настоящий момент он уже наверняка мертв.

– Я бы хотела осмотреть разбитую машину и место предполагаемого похищения.

– Нет проблем. «Тойота» в нашем гараже. Эксперты с ней уже поработали, так что даже не знаю, что вы надеетесь там обнаружить.

– Достаточно того, что это знаю я.

Канонченко пожал плечами:

– Что же, тогда мы можем спуститься туда вместе сразу после разговора с ее владельцем. Он вот-вот будет здесь. А потом наш сотрудник отвезет вас к офису «Сибирского вестника».

– Вы очень любезны.

В дверь постучали.

– Да? – отозвался Канонченко.

В кабинет заглянул молодой темноволосый лейтенант.

– Товарищ майор, Бареев прибыл.

– Кто?

– Хозяин «тойоты».

– Давай его сюда! Желаете присутствовать?

Последний вопрос был обращен к Алисе.

– Разумеется.

В школе Ордена читали курс «Реакция на неожиданные события», смысл которого долго ускользал от Алисы, хотя наставники настойчиво вдалбливали ученикам, что это важнейший тренинг сознания и нервной системы, позволяющий в критической ситуации не теряться и выигрывать спасительные секунды. К концу курса Хохлова вроде бы прониклась его полезностью, но только в тот момент, когда в дверях появился владелец машины, найденной на месте предполагаемого преступления, она поняла всю важность полученных навыков. Дело в том, что вошедший был ей знаком, причем весьма хорошо. Константин Бареев был другом детства Валеры, так что встречались они не раз, правда, исключительно в Перми. Поэтому у Алисы напрочь вылетело из головы, что он живет в Новосибирске. Да и почему, собственно, она должна была об этом помнить? Какова вероятность случайно встретить в столь крупном городе единственного в нем знакомого? А вот ей «повезло».

Курс реакции на неожиданные события даром не прошел, так что Алиса справилась с удивлением практически мгновенно, чего нельзя было сказать о Константине. Его глаза округлились, а рот уже раскрылся для изумленного возгласа, но Хохлова упредила его псионическим импульсом «Заткнись!», в результате которого Бареев поперхнулся своими словами. Конечно, тем самым Алиса нарушила собственный мораторий на применение пси-техник, но, не сделай она этого, он бы выдал что-нибудь вроде «Привет, Алиса!», и тогда ей пришлось бы по полной программе «зомбировать» еще и майора, так как в предъявленном ему удостоверении ФСБ значилось совсем другое имя.

Тем не менее метаморфозы с лицом посетителя не укрылись от внимания Канонченко, который поприветствовал Бареева и с несколько озадаченным видом предложил ему присесть.

– Вы знакомы? – решил уточнить майор у Алисы.

– Нет, с чего вы взяли? – Хохлова была сама невозмутимость.

– Просто Константин… – Канонченко бросил взгляд на бумаги. – Константинович при виде вас несколько странно отреагировал.

– Думаю, с этим вопросом следует обратиться к нему.

Вопросительный взгляд майора переместился на вошедшего.

– Извините, – ответил Бареев, – мне просто показалось, что ваша… коллега очень похожа на мою бывшую однокурсницу. Теперь я вижу, что обознался. Еще раз прошу прощения.

– Да ничего, бывает, – ответила Хохлова, между делом изучая лицо своего старого знакомого.

Он был бледен и казался напуганным, а также здорово удрученным. Неужели из-за машины так переживает? Вряд ли.

Тут что-то другое. Когда их взгляды встретились, глаза Бареева стали и вовсе какими-то затравленными. Беспокойство Алисы начало возрастать. Почему-то ей стало казаться, что причина столь странного поведения Константина имеет к ней самое прямое отношение.

Между тем Канонченко начал допрос:

– Зачем вы ездили к офису газеты «Сибирский вестник»?

– Я не ездил.

– Тем не менее вашу машину нашли именно там и в довольно плачевном состоянии. У вас ее угнали?

– Нет.

– Тогда будьте добры объяснить, как она там оказалась.

– Я одолжил ее одному другу.

Внутри Хохловой крысой заворочалась тревога.

– Имя этого друга?

Бареев вздрогнул и оглянулся на Алису: ему до смерти не хотелось называть имя, но другого выхода он не видел. Крыса по имени Тревога вдруг настолько выросла, что Хохловой стало трудно дышать. Она уже знала, чье имя сейчас прозвучит, и думала лишь об одном: «Только бы не подать виду!»

– Господин Бареев, – напомнил о себе майор, – назовите имя друга, которому вы одолжили свою машину.

– Валерий Соболев, – выдохнул тот в отчаянии.

И мир вокруг Алисы почернел.

Глава 26

МИХАИЛ. ВЫБОР

Екатеринбург, 20 мая 2008 г.

– Михаил Тихонов? – Высокий худощавый мужчина с резковатыми чертами лица предъявил удостоверение. – Капитан Егоров, ФСБ. Мы можем где-нибудь поговорить без свидетелей?

Сердце Михаила ушло в пятки, хотя виду он не подал. «Ни фига себе затравочки! Чего это от меня понадобилось столь серьезной конторе? Наши с Игорем делишки для них мелковаты. Они разве что налоговую или ОБЭП заинтересуют. Неужели прознали… Нет, не может быть!»

– А на какой предмет? – Ровный тон дался ему с большим трудом.

– Поверьте, есть интересная тема для нас обоих, – скупо улыбнулся капитан.

Михаил заколебался. Любезный тон фээсбэшника нимало его не обманул: в нем чувствовалась твердость, которая в любой момент могла стать источником угрозы. Так что, по сути, выбора у него и не было – за отказом почти наверняка последует предложение побеседовать у них. И от этого предложения отказаться уже будет невозможно.

– Можем у меня, – наконец проговорил он. – Жена с сыном вернутся часа через два. Этого времени вам хватит?

– Вполне.

Пока они поднимались на лифте, Михаил голову сломал, пытаясь понять, как много известно Егорову и что на самом деле ему нужно. От этого зависела оптимальная линия поведения, которой надо придерживаться, чтобы выбраться из этой истории с наименьшими потерями. По всему выходило, что, кроме необычных способностей Игоря, других причин для интереса спецслужб не было. Но как они могли про это узнать? Может, Игорь засветился еще где-нибудь? Или…

Впрочем, додумать он не успел – створки лифта с шипением разошлись, выпуская их на восьмом этаже, где и располагалась квартира Тихонова.

– Итак, – проговорил Михаил, когда они устроились на кухне, – я вас слушаю.

– Позвольте спросить, господин Тихонов, – начал Егоров, – чем вы занимаетесь в офисе, который снимаете на Первомайской?

– У нас клуб любителей восточной медицины и философии, – не моргнув глазом соврал Михаил. – Мы общаемся там со своими единомышленниками. Читаем восточных писателей, философов, изучаем труды целителей Китая, Индии, Японии, Ирана, жизнеописание Гаутамы…

– Достаточно, – прервал его гость. – Урок вами заучен неплохо. И сколько вас, таких… любителей Востока?

– Не слишком много. Максимум собирается до десяти человек, хотя обычно меньше.

– А вот у меня другая информация. Этот офис посещаете только вы и ваш друг Логинов. И занимаетесь вы там вовсе не изучением восточной мудрости, а незаконной предпринимательской деятельностью. Лицензии на оказание экстрасенсорных и тем более целительских услуг у вас нет. Ну и налогов, разумеется, вы не платите.

Лицо Тихонова сделалось каменным:

– Воображение у вас богатое.

– Мое воображение тут ни при чем. Просто свидетельские показания одного из ваших клиентов.

– Вы обвиняете нас в мошенничестве? Посмотрим, чего будут стоить в суде показания вашего свидетеля.

– Хотите квалифицировать это именно так? Не могу с вами согласиться, хотя в отношении государства вы действительно обыкновенные мошенники. При этом вполне допускаю, что ваш друг реально помогает тяжелобольным людям.

– С каких пор ФСБ интересуют подобные мелочи?

– Это, может быть, и мелочи. А как насчет молодежной банды в Октябрьском районе, истребленной неведомо кем четыре месяца назад? Семь трупов – уже не шутки.

Михаил похолодел. На лице его не дрогнул ни один мускул, но за цвет своего лица он уже не ручался.

– А мы-то тут при чем?

– При том, что друг ваш, Игорь Логинов, обладает некими паранормальными способностями, которые направляет то во зло, то во благо. Тех семерых убил он. А вы все видели, но промолчали. А следовательно, стали соучастником. Впрочем, кому я объясняю – вы же юрист.

У Тихонова пересохло в горле:

– У вас нет доказательств.

– Есть, господин Тихонов, можете мне поверить.

– Что вам нужно?

Любезная улыбка пропала с лица Егорова. Оно стало суровым и напряженным:

– Вот это уже деловой разговор. Итак, ваш друг опасен. Не только для других, но и для себя. Мы знакомы с подобными феноменами. Они вызываются опухолью мозга. Этот дар разрушает его организм тем больше, чем чаще он его использует. Он медленно умирает, но это еще полбеды. Логинов и так-то не слишком хорошо контролирует свои паранормальные способности, а опухоль постепенно делает его неадекватным. Он – бомба замедленного действия. Взрыв может произойти в любой момент, и последствия будут ужасающими.

– Насколько? – Язык Тихонова еле ворочался во рту.

– Чернобыль помните? Реактор рванул не просто так. Среди персонала станции был такой вот феномен, к сожалению вовремя нами не выявленный. А по предварительным оценкам, Сила Логинова еще больше. Там, в переулке, против семерых грабителей он применил едва ли одну сотую своего потенциала. Риск огромен. Его нужно изолировать, пока не поздно.

– Изолировать?

– Да. У нас большие возможности. Мы попытаемся помочь ему – удалить опухоль.

– А если не получится?

– Заморозим. Криогенная техника шагнула далеко вперед. Он будет лежать в камере глубокого охлаждения, пока мы не найдем способа справиться с этой проблемой.

– Чего вы хотите от меня?

– Помощи. Вам он доверяет. Я передам вам сильное снотворное. Оно быстро растворяется в воде и не имеет вкуса. Его легко можно подбросить в чай или сок. Вы даете его своему другу, звоните нам, а мы приезжаем и забираем его. Как видите, все очень просто.

– Да, просто…

Михаил понимал, что с имитацией равнодушия он уже опоздал. Рассказ Егорова произвел на него сильное впечатление, и тот наверняка отметил сей факт. Выходит, тратить на лицедейство силы и внимание уже нет смысла. И теперь смятение чувств, усиленная работа его мысли, а также отчаянная внутренняя борьба стали видны невооруженным глазом. Наконец лицо Тихонова прояснилось, и гость понял, что тот пришел к некоторому решению, примирившему его, по крайней мере, с самим собой. Тяжелый взгляд Михаила впился в лицо Егорова.

– Все у вас очень складно получается, товарищ капитан, – проговорил Тихонов. – Даже слишком складно. Но я вам не верю. Вы намеренно сгущаете краски, пытаясь представить ситуацию намного страшнее, чем она есть на самом деле. Вас действительно интересует дар моего друга, но только потому, что вы хотите его использовать в своих целях: или заставить работать на вашу «контору», или превратить в подопытного кролика для специальных исследований. Но я вам в этом не помощник!

Егоров позволил себе досадливый жест:

– Ведь вы же взрослый человек, господин Тихонов. Взрослый и, хотелось бы надеяться, разумный. А верите в какие-то детские сказки про тайные лаборатории спецслужб, где они ставят жуткие, бесчеловечные эксперименты над всеми, кто хоть чем-то отличается от обычных людей. Да, у нас есть лаборатории. Есть и специальные лечебные учреждения. Но мы там никого не препарируем и опытов на людях не проводим. Это запрещено законом, а Федеральная служба безопасности – государственное учреждение и законы своей страны соблюдает неукоснительно.

– И тем не менее в ваши добрые намерения я не верю. Вы правы – он мне доверяет, и я не могу обмануть его доверия.

– Ну и глупо, господин Тихонов. Вам дают шанс избавиться от нависшего над вами тяжкого обвинения, а вы его отвергаете. Предлагаю посмотреть на все это с другой стороны. У вас ведь есть семья. О них вы подумали? Что с ними будет, когда вы надолго угодите за решетку?

Михаил скрипнул зубами:

– Знаете, я много читал и слышал о том, насколько беспринципны и неразборчивы в средствах работники спецслужб, но думал, что это преувеличения. А теперь вижу – все правда.

– Если вы пытаетесь меня задеть, то напрасно, – пожал плечами Егоров. – Я привык к подобному негативу. Однако мне нужен ваш ответ.

– Отвечаю «нет».

– Подумайте еще раз. Вашему другу вы все равно не поможете, только создадите проблемы нам и себе. Мы ведь можем обойтись и своими силами.

– Я все сказал.

Егоров вздохнул:

– Жаль, я хотел этого избежать.

В следующий миг «капитан ФСБ» поймал взгляд Тихонова и атаковал его волю. Техникой ментального подавления и гипноза он владел в совершенстве. Сопротивление Михаила было подавлено в считаные секунды, и тут же пошла «заливка» внушения.

Это заняло еще несколько минут, после чего инквизитор Шестаков не спеша вышел из квартиры. Он имел все основания быть довольным собой: об этой встрече Тихонов забудет, а в нужный момент станет действовать согласно полученным инструкциям. Пожалуй, даже и к лучшему, что он отказался. Так было надежнее. Теперь Тихонов не сможет раскаяться и рассказать все Э-магу.

Вот только не любил Шестаков ломать людей. Умел в совершенстве, но не любил. И старался, по мере возможности, обходиться без этого. Впрочем, те, кто этим упивался, в Святом Ордене и не задерживались. Вот и сейчас, применив ментальное насилие против человека, заслуживающего только уважения за верность дружбе, инквизитор чувствовал себя препогано. Однако перед высокой миссией, порученной Шестакову, все его личные предпочтения не имели никакого значения.

Глава 27

УНИВЕРСИТЕТСКИЙ ДЕТЕКТИВ

Новосибирск, 22–25 мая 2008 г.

До сих пор Алиса считала себя стрессоустойчивым человеком, но на этот раз несчастье оказалось сильнее. Сейчас она захлебывалась в море ярости и боли, лишь изредка выныривая на поверхность, когда к ней обращались. Ее воспоминания о первых часах после страшного известия были обрывочными. Помнила она, например, как в первый момент ей захотелось, чтобы этот урод Бареев и ее дорогой Валерка поменялись местами. Позже Хохлова корила себя за это: в конце концов, Константин даже предположить не мог, что своими действиями запустил цепочку событий, которая приведет к такому ужасному итогу, и теперь наверняка неимоверно раскаивается. Однако она точно знала, что нормально общаться с ним уже никогда не сможет. Даже просто видеть Бареева для нее стало худшим из наказаний.

Видимо, не зря ее муштровал наставник, так как, несмотря на боль и внезапность случившегося, Хохловой удалось скрыть свое состояние от майора Канонченко. Она как будто раздвоилась. Одна ее часть скорбела об утрате любимого человека, а вторая, руководимая чувством долга, занималась тем, ради чего она, собственно, и приехала сюда. Осмотрев вместе с майором разбитую машину Бареева, а также сквер перед офисом «Сибирского вестника», она четко почувствовала и там, и там отпечатки Силы кромешника, еще не успевшей рассеяться. И вот тут обе ее половинки объединились в жгучем желании добраться до посланца Пустоты и разорвать его на части голыми руками.

В принципе только вечером к Алисе вернулась способность трезво, хотя и не совсем хладнокровно, мыслить, чтобы продолжить расследование. Несмотря на свежесть следа, он, по сути, никуда не вел. Он лишь однозначно подтверждал, что виновником исчезновений являлся кромешник. Но в этом Алиса и раньше почти не сомневалась. А вот указаний на то, в чьем теле скрывается монстр из Пустоты, по-прежнему не было. Смерть Валеры, больно ударившая по ней лично, как-то затмила тот крайне неприятный факт, что в лице журналиста Ерохина она потеряла ценного помощника.

Теперь следовало вплотную заняться университетской версией. Первым делом Алиса решила под видом представительницы министерства образования пообщаться с руководством НГУ, а уж потом воспользоваться помощью своей случайной знакомой Карины, телефон которой ждал своего часа в ее записной книжке.

Алиса устала. С ее способностями и документами получить доступ к базе данных университета не составило никакого труда. С поступившими в прошлом году на работу в НГУ она покончила быстро, благо таковых оказалось всего пять. А дальше начались галеры. Вот уже четвертый час она изучала списки студентов-первокурсников, и конца им не виделось даже в отдалении: ведь по каждому приходилось просматривать личное дело с фотографией. К сожалению, все личные дела были лишь в электронном виде, а отсканированные фотографии не могли дать ее шестому чувству никакой конкретной информации аурно-энергетического плана. Однако адепт Святого Ордена очень надеялась на свою интуицию. Но та пока что голоса не подавала.

У Хохловой уже начинали болеть и глаза, и голова. Правда, с обоими недугами она справилась с помощью целительных энергоимпульсов, но усталость все равно копилась. Тем не менее сдаваться она все равно не собиралась, ибо мотивация на то, чтобы вычислить кромешника, у нее теперь была особенно высока, и если столь утомительная, рутинная работа могла дать какой-то эффект в этом направлении, ее следовало сделать во что бы то ни стало. Другое дело, что с ростом утомления «замыливался» глаз и падала концентрация. В результате ей все чаще приходилось дважды, а то и трижды перечитывать некоторые страницы личных дел, чтобы уяснить смысл написанного.

Но – увы, результата пока не было. Алиса старалась особенно не рефлексировать по этому поводу, а просто настроила мозг на максимально корректное восприятие большого объема получаемых сведений. Она уподобилась рыболову, возжелавшему обязательно вернуться домой с крупной добычей и теперь терпеливо сидевшему у своих удочек в ожидании поклевки. «Поплавки» не двигались уже в течение нескольких часов, а потому когда один из них наконец вздрогнул, для Алисы это стало неожиданностью.

Произошло это, когда глаз ее споткнулся на фамилии Колесников. По инерции проскочив почти в середину личного дела, Хохлова замерла, получив сигнал от подсознания. Где-то она эту фамилию уже определенно слышала. Выйдя из режима автовосприятия, Алиса вернулась к началу документа и начала читать уже вдумчиво. Вроде бы ничего особенного: сын богатых родителей, но поступил с экзаменов на бюджетное место, учится хорошо… Фамилия, фамилия… Что же с нею не так? Колесников Денис Геннадьевич. Точно! Предприниматель Геннадий Колесников – именно это имя упоминал в разговоре с нею теперь уже покойный журналист Иван Ерохин. Таинственное исчезновение из собственного дома в сентябре прошлого года.

Совпадение? Возможно. Почему бы у кого-то из нынешних первокурсников среди родни не оказаться человеку, ставшему жертвой кромешника? Да запросто! Только вот других подобных совпадений пока не случилось, а следовательно, и отправных точек для расследования в университетской среде больше не было. Хохлова просто впилась взглядом в фотографию молодого человека. Ей она показалась несколько более размытой и нечеткой по сравнению с остальными. Впрочем, Алиса допускала, что она сама себя программирует, выдавая желаемое за действительное. Прошедшая через сканер фотография практически ничего не давала ее особому восприятию. Нет, с ним пока никакой ясности, однако с чего-то же нужно начинать.

Перенеся данные Дениса Колесникова в свой блокнот, Хохлова продолжила свои изыскания.

В конечном итоге у нее сформировался список из четырех фамилий, носители которых по различным причинам вызвали у нее сомнения. Еще два парня и девушка. Прогресс, однако! Столь узкий круг подозреваемых уже внушал определенный оптимизм. Правда, запросто могло случиться так, что ее университетская версия окажется полным пшиком и оболочку кромешника придется искать вне студенческой среды. Но сейчас Алиса подобные мысли от себя гнала: душа ее горела, предвкушая возмездие, а куцый список в блокноте давал надежду на его скорое осуществление.

Она как раз принялась обдумывать способы проверки этих четверых, когда зазвонил ее сотовый.

– Таня? Привет! – радостно защебетала Карина, не дав Алисе и слова вымолвить. – Ты куда пропала? Передумала, что ли?

Хохлова уже собралась сказать, что она не Таня, но вовремя осеклась, вспомнив, каким именем отрекомендовалась ей при встрече. Всплывшая фамилия Соболева вновь кольнула душу острой болью, но она подавила ее. Звонок этой гиперобщительной девушки пришелся удивительно кстати: похоже, не придется ломать голову, как бы поестественнее подобраться к подозреваемым.

– Конечно нет! – ответила Алиса. – Просто дел было очень много. Вот и закрутилась – днем бегала, высунув язык, по различным инстанциям, а ночами корпела над книгой.

– Ясно. Ну а завтра у тебя как со временем?

– Завтра я сама собиралась тебе звонить. А что?

– Да у нас тут вечеринка нарисовалась неслабая. Народу будет – мама не горюй! Я сразу о тебе вспомнила. Если хочешь познакомиться с нашим студенческим обществом – случай самый подходящий.

– Отлично! – воодушевилась Алиса. – Когда и где?

Как выяснилось, Алиса уже успела порядком забыть веселую и бесшабашную атмосферу студенческих вечеринок. И дело было даже не в том, что с тех пор, как она сама училась в вузе, минуло уже десять лет, а в том, что из-за смерти родителей ей пришлось рано повзрослеть. Они погибли, когда она только-только начала учиться на втором курсе, а несколько месяцев спустя началась предварительная вербовка в Святой Орден. Тогда-то Алиса и узнала, чем на самом деле занимались ее отец и мать. После этого ей уж стало не до вечеринок: она и диплом-то получила через пень-колоду. Так или иначе, но студенческого отрыва Хохлова в своей жизни основательно недобрала.

Разумеется, сейчас ни время, ни обстоятельства не благоприятствовали тому, чтобы восполнить данный недостаток, но Алиса неожиданно для себя ощутила удивительно сильную ностальгию по тем временам, когда можно было беспечно веселиться и жить лишь сегодняшним днем, не заглядывая дальше очередной сессии. Когда самой большой неприятностью представлялся разрыв с дружком или «неуд» на экзамене. Когда она знать не знала о существовании кригов, кромешников, а также анхоров, смотрящих и Святого Ордена.

Ах, если бы только не смерть Валерки! Эта трагедия что-то убила в ее душе. Возможно, то, что там оставалось от ребенка. Еще месяц назад Хохлова, быть может, даже позволила бы себе на пару часов забыть о своем важном задании и с головой нырнуть в этот водоворот веселья. Но сейчас она могла думать лишь об одном: найти и уничтожить мерзкую пустотную тварь, отнявшую жизнь ее любимого. А при этом приходилось изображать веселье и беззаботность: ведь буку студенты не примут, следовательно, нужной информации она тоже не получит. Так что притворство было просто необходимым. Жизнь не уставала экзаменовать Алису, причем без всяких скидок на неопытность. На сей раз проверялось ее актерское мастерство.

Приняли ее, кстати, весьма хорошо. Возможно, данный факт объяснялся тем, что до ее прихода молодежь успела порядком наприниматься алкогольных напитков, а может быть, сыграло свою роль магическое слово «писательница». В теперь уже бывшей «самой читающей стране мира» оно еще оказывало эффект даже на молодежь, правда, скорее по инерции.

«Так, дорогая, – сказала сама себе Хохлова, – поздравляю тебя: ты попала туда, где при удаче можно многое узнать. Только правильно себя веди и не допусти осечек. Действуй только наверняка по принципу «семь раз отмерь, а один – отрежь». Включи на максимум мозги, интуицию, а также прочие свои таланты – и вперед! А там видно будет».

В этот момент из толпы веселящихся студентов вынырнула хозяйка вечеринки.

– Ну и как тебе?

– Что? – не сразу врубилась Алиса, только-только вернувшаяся в реальность из мира своих размышлений.

– Все это, – развела руки в стороны Карина.

Хохлова мигом включила свою дежурную улыбку вместе с «вуалью обаяния»:

– Здорово! – произнесла она. – Все очень умело устроено!

– Я так и знала, что тебе понравится. – Девушка тоже радостно заулыбалась: она явно была довольна собой. – Тут есть такие кадры…

Ее эмоциональную речь в самом начале прервал звонок мобильного.

– Секунду, – извинилась Карина, извлекая из кармана изящную «раскладушку». – Да? Правда?! – Глаза девушки вспыхнули. – Конец света! Жду.

Несколько секунд после разговора она стояла под впечатлением. Похоже, случилось что-то приятное.

– Хорошие новости? – осведомилась Алиса.

– Замечательные! – просияла ее собеседница. – Я в шоке! Скоро здесь будет Дениска, а ведь говорил, что не сможет. Он у меня, честно говоря, не любитель больших компаний!

– И что же это за Дениска такой, один звонок которого так тебя осчастливил? – с лукавой улыбкой спросила Хохлова, изо всех сил стараясь не показать своего волнения.

Нет и еще раз нет! Это – не Колесников. Такого везения просто не бывает! Однако следующая же фраза девушки доказала обратное.

– Денис Колесников – мой парень, – удовлетворила ее любопытство Карина. – Он классный: интеллектуал, с чувством юмора, ко мне прекрасно относится! Правда, некоммуникабельный, но над этим я работаю. Я сразу хотела вас познакомить, только не знала, удастся ли его вытащить из своей раковины. Но теперь все срастется. Надеюсь, сегодняшний вечер будет одним из лучших в моей жизни! Никуда не исчезай: через пятнадцать минут он приедет.

– Буду рада познакомиться! – с теплотой в голосе успокоила ее Хохлова.

Кажется, сегодня ее дело стронется с мертвой точки.

– Да иду я, иду! – добродушно ворчал Денис, следуя за Кариной. – Не тяни ты так, руку оторвешь!

– Тебе, кажется, оторвешь! – в тон ему отозвалась девушка. – Тут ко мне такая клевая тетка на огонек заглянула! Я просто обязана тебя с ней познакомить. Писательница, между прочим!

– И сколько же лет твоей клевой тетке? – осведомился Колесников. – Конкуренции не боишься?

– Расслабься: для тебя она слишком стара. Наверняка уже четвертый десяток пошел.

– Ну такие «старушки» как раз в моем вкусе, – подначил подругу Денис. – Тем более – писательницы.

– А вот я сомневаюсь, что такой юнец, как ты, заинтересует ее. Даже для короткого романтического приключения.

– Как знать, как знать. – Денис явно сегодня пребывал в игривом настроении, – может, она просто еще не встречала таких, как я.

– Ох, тоже мне – донжуан! – фыркнула Карина. – Да если б я сама тогда к тебе не подошла, ты бы до сих пор около меня круги нарезал, словно белая акула, только очень сытая и нерешительная.

Их веселая пикировка прервалась совершенно неожиданно. Денис вдруг замер как вкопанный, так что даже тяговой силы Карины не хватило, чтобы сдвинуть его с места. Более того, он словно тисками сжал руку девушки.

– Дэн, ты чего? Больно же! – повернулась к нему Карина.

С лица Дениса между тем пропала улыбка, а жесткий взгляд был направлен куда-то ей за спину.

– Это и есть твоя клевая тетка?

Карина проследила за его взглядом.

– Да, вон та брюнетка в синем. А что, вы знакомы?

– Да. – Денис сделал шаг назад, увлекая ее за собой. – Запомни, она – очень плохой человек! Ты больше никогда не должна с ней видеться, ясно?!

– Да в чем дело-то?

Лицо Дениса исказила неприятная гримаса. Даже глаза его потемнели. Глядя в них, Карина вся похолодела, ибо таким она его еще не видела. И поразил ее не злобный страх в его взгляде, а что-то совершенно незнакомое и пугающе чуждое.

– Ты хоть раз можешь просто выполнить мою просьбу и не задавать вопросов?! – прошипел Колесников.

При этом он еще сильнее сжал ее руку. Девушка тихо охнула, и сквозь ее испуг вдруг прорвалась огорчительная мысль, что останутся весьма заметные синяки.

– Денис, мне больно! – повторила она. – И страшно.

– Это хорошо, что тебе страшно, – произнес он, все же слегка разжав свои пальцы. – Потому что она опасна. Эта брюнетка – наемница. Она охотится за мной.

Карина была потрясена:

– Но зачем?!

– Месть. Старым врагам моего отца показалось мало его смерти, и они решили уничтожить еще и меня.

– Но ведь твой отец исчез!

– Он мертв, поверь мне. И она причастна к его гибели.

– Тогда почему ты не заявишь в милицию?

– Бесполезно. Неопровержимых доказательств у меня нет. Только мои слова против ее слов. А за ней к тому же стоят оч-чень серьезные люди. Так что лучшее, что ты можешь сделать, – держаться от нее подальше… Ладно, я сматываюсь, пока она меня не видела.

С этими словами Денис отпустил ее руку и выскользнул за дверь, оставив девушку в полном смятении.

Умение чувствовать угрозу является одним из базовых в школе Святого Ордена, и, не будь у Алисы оно развито в достаточной степени, ее ни в коем случае не допустили бы к одиночному испытанию. Холод враждебного, причем явно нечеловеческого, взгляда она почувствовала сразу, но мгновенно разворачиваться не стала, чтобы не спугнуть своей удачи. Да, именно удачи, так как тот, за кем она охотилась, прибыл сюда сам, – а значит, с сомнениями покончено.