Текст книги "Хроника Великой войны"

Автор книги: Дмитрий Крюков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 29 страниц)

***

Флот под командованием лорда Толокампа вынырнул из завесы предрассветного тумана неожиданно, оказавшись совсем рядом с сонными гхалхалтарскими кораблями. Небо покрыли сотни горящих стрел, как если бы звезды, вместо того, чтоб мирно погаснуть в преддверии дня, посыпались на землю. Катапульты нещадно дробили борта беспомощных, зажатых в бухте судов. Паруса полыхали ярким пламенем, освещая пристани, испуганные, мечущиеся фигуры, и жухли, как осенние листья. С треском, вырывая из воды фонтаны брызг, озаренных смеющимся огнем, обрушивались горящие мачты…

Люди оказались проворнее. Они напали первыми. Гхалхалтарский флот, стоявший в Форт-Брейдене сгорел. Осада началась…

***

Лорд Карен спешил к королю доложить об успехе.

Легко он ворвался в шатер:

– Ваше величество! Ваше величество!

– Что? – Иоанн лениво повернулся, отрываясь от карт. Ему нравилось разглядывать их как картинки. В тоже время ни один лорд не скажет, что король занимается не делом.

– Ваше величество, – Карен остановился, – ваше величество, лорд Толокамп одержал победу на море. Вражеская эскадра уничтожена прямо в порту!

– Что? – Иоанн сначала не понял, но, когда значение слов стало доходить до него, он просиял, выпрыгнул из кресла, стал прохаживаться по шатру, нервически дергая пуговицы кафтана. – Хорошее начало. Сначала Альт, теперь это. Просто прекрасно. Я всеми доволен. Прикажите раздать морякам по два золотых.

Лорд Карен недовольно скривился – король не заметил:

– Не имею возможности, ваше величество. Они на кораблях и отрезаны от нас Форт-Брейденом.

"Ишь, блажь какая, за каждую победу золото метать! Не знает цену деньгам". А он, лорд Карен, знает и не даст.

– Хорошо. Тогда потом. – Иоанн замер. – Но ведь надежда есть, не так ли?

– Несомненно.

Карен помолчал.

– Ваше величество изволило заниматься стратегией? – лорд подошел к столу, где в беспорядке валялись карты.

– Да.

– Какая гениальная мысль на сей раз посетила светлую голову моего государя?

Иоанн побледнел:

– Я просто изучал окрестности Форт-Брейдена.

Перед королем лежала карта северной Вахспандии, но лорд Карен сделал вид, что не заметил этого.

– Что ж, ваше величество, мы должны начать осаду прямо сегодня.

– Мы проиграем? Только ответьте честно.

– Ну что вы, ваше величество. После таких поражений Хамраку не подняться!

– Хорошо. Вы меня успокоили.

– Каковы будут ваши приказания относительно осады?

Иоанн бросил на Карена умоляющий взгляд:

– Займитесь этим, мой милый друг. Я слишком занят.

– Слушаю-с…

***

Лорд Карен умело взялся за дело: люди подступили к городу тремя широкими колоннами, обложив Форт-Брейден со всех сторон, заперев все выходы. Но надолго ли? Их сила велика, но разделена, разбросана по окрестным холмам. Хамрак собрал все отряды в один кулак, и горе той колонне, на которую придется его удар.

***

Гамар Хамгар Хигерг, новый комендант Форт-Брейдена, смотрел из узенького окошка, вырубленного в толще стены, как суетятся внизу люди, подкатывают тяжелые катапульты, тащат боеприпасы. Впрочем, на стенах так же стояло достаточно скорпионов и онагров, однако осаждающих больно много. Сэр Данвельд, теперь уже гроссмейстер пентакреонцев, был здесь же. Прочная вороненая кольчуга сменила желто-синюю тунику, на боку красовался тяжелый широкий меч.

– Ничего, у них мало сил. Мы примем на себя основной удар. Остальным легче будет.

– Успокаивьает, – Гамар никак не мог избавиться от гхалхалтарского акцента и говорил с придыханием, коверкая слова. Впрочем, никто не осмеливался смеяться над ним.

Гамару шел двести пятьдесят шестой год – возраст зрелый. За свою жизнь он повидал многое – Хамрак не стал бы ставить комендантом в замке дурака. Относились к Гамару по разному, но все с уважением. К этому располагала широкая плотная фигура гхалхалтара, суровое резковатое лицо, глаза смотрящие прямо, чуть исподлобья.

– Хамрак встретьит их хорошим ударом. Гот тольхо выдьет ли за город? Уж больно потьерь не лубит.

– Выйти-то выйдет. Мы их в поле разобьем, а за стенами только трусы да собаки жмутся. В городе, честно скажу, вас не любят, а в нас, пентакреонцев, так просто камни бросают.

– Да уж… Гхи! Смотьри, как суетьатся! А дракуны-то, дракуны!

Из окошка стало видно, как три десятка миниатюрных пентейских драконов взмыли в небо. Клонящееся к западу солнце нежным светом забилось в перепонках их развернутых крыльев, яркими бликами оседая на шлемах самих всадников, гордо восседавших на спинах драконов. Это были дракуны. Лихо закружившись, они, словно подхваченные неистовым вихрем, взмыли в поднебесье, скрывшись за тонкими, темными на фоне розовых сумерек облаками.

– Позиции выведывают, черти.

– Пусть выведьивають. На пользу не пойтьот.

Снизу донеслись крики.

– Чего они там?

Темные остовы катапульт, натянувшись, замерли в стоячем вечернем воздухе. Короткая команда. Вздыбившись, машины метнулись вверх, выбрасывая на замок град камней. Булыжники бойко заколотили по крепостным стенам и быстро осыпались, потеряв начальную силу броска.

– Этот замок построил ещё лорд Бролл, прапрадед Альфреда Черного. Выстоит, а вот спать спокойно не дадут, – сэр Данвельд находился в веселом расположении духа, и, очевидно, меч, болтавшийся с боку, прибавлял ему смелости.

– Спать потом будьешь, а сейчас надо б их пугнуть. Скажи Герху, чтьоб собирал магов.

Герх славился дурным нравом, но начальство его любило за расторопность. Никогда не взять врасплох – всегда готов.

Камни вновь устремились на замок, дробясь о неприступные молчаливые стены. Что-то ухнуло, обрушилось вниз – крупный снаряд разбил деревянное перекрытие.

Темное небо разрезали магические всполохи. Вспыхнули две катапульты, осветив затаившуюся во мраке позицию. В ответ на замок обрушилась волна серого, вязкого тумана. Рваные клочья быстро заполняли переходы, башни, оседали во дворе. Стало трудно дышать. А ещё колдовать. Темнота и туман отнимают зрение, волшебство есть экзистенциональное выражение воображения, а что может вообразить слепец? Сильный порыв неожиданного ветра разогнал тяжелый туман, отнеся его далеко в море.

Начался бой магий, и лишь изредка стучали о стены бесполезные камни…

***

Ночь быстро поглотила все побережье. Всадник, въехавший на скалу в нескольких полетах стрелы от города, видел, как копошится огнями огромный лагерь людей и как ходят по стенам замка язычки факелов. Картина поразила его, и он приостановился, разглядывая цепочки людей, медленно ползущие в темноте. То был паскаяк, человек-лев, посланник командующего первой вахспандийской армией принца Удгерфа. Паскаяки унаследовали от зверей силу, выносливость, хорошее обоняние, слух и умение видеть в темноте. Легкомысленные люди любили подшучивать, намекая на животное происхождение вахспандийцев, однако те считали своим прародителем могучего Ортакога – бога войны.

Ловя ртом мягкую ночную влагу, пропитанную свежим дыханием моря, паскаяк тронул коня, и тот послушно понес его вниз, к лагерю людей. Скакун был под стать хозяину: в два раза крупнее обычных жеребцов, с крутыми черными боками, туго очерченными мышцами, большими, налитыми кровью глазами, выпяченными вперед разгоряченными ноздрями.

Паскаяк скакал уже несколько суток без передыху. И гонец, и конь сильно устали, но, напрягая одервеневшее тело, последним усилием воли он гнал скакуна вперед. Умный зверь понимал, что хозяину тоже трудно, и это придавало ему силы.

Паскаяк не хотел встречи с людьми, а потому, не доезжая до лагеря, взял влево. Тяжелый размеренный топот летел из-под копыт взмыленного коня. Море, ласкаясь о берег, негромко рокотало в темноте. Свет огней, зажженных в замке, отражался на его неровной поверхности. Скорее, скорее! Одолеть эти несколько сот метров, доскакать до крепости!

Грохот обрушившихся на стену камней налетел на гонца. Впереди катапульты! Отрезали! Паскаяк гневно осадил коня. Тот покорно замер, осев под всадником. По суше не пройти. Оставалось море.

Вахспандиец спешился. Твердая земля под ногами приятным теплом разлилась по ступням. Взяв скакуна под уздцы, паскаяк повел его к воде. Он хорошо видел, как неровными фалдами опадает в море драпировка морщинистых скал. Выбрав наименее крутое место, они начали спуск, шаг за шагом преодолевая опасные расщелины, цепляясь за каждый выступ. Один раз конь едва не упал, но хозяин поддержал его: послужил, и тебе помогут. Море резко выступило вперед. Паскаяк убедился, как оно близко, лишь когда очутился по колено в холодной воде. Прилив покрыл невидимые рифы, спрятав их в глубине. "Тем лучше, не скрести коленями по дну", – гонец усмехнулся, нырнул, уйдя с головой в черную воду залива. Холод сковывал движения, но он плыл все быстрее и быстрее, разогреваясь с каждым взмахом могучей руки. Вода отогнала одолевавшую ранее сонливость.

Грозные силуэты кораблей Иоанна стояли совсем недалеко. Но вахспандиец плыл уверено. Лишь иногда взлетала над волной его большая гривастая голова и вновь скрывалась.

Конь плыл следом, перебирая ногами. Такие твари не пропадут, спасутся сами, ещё и хозяина вынесут. Но несколько дней безостановочной езды… Скакун захрапел, вскидывая голову, косясь на опасные, затаившиеся в темноте корабли. Еще рывок, он ушел под воду, затем вынырнул, отдуваясь, снова накренился и исчез совсем. Паскаяк обернулся, оскалился, нащупал узду, с силой дернул вверх. Морда коня ткнулась ему в бок, выскочила из-под волны, уставившись безумным взглядом на хозяина. Так и есть! Загнал коня.

– У-у, пятка Крейтера Великого, – паскаяк протянул его на себе ещё несколько метров.

Замок был уже совсем рядом, но никто не заметит, не поможет… Послужил верой, правдой, пора помирать…

Отпустив поводья, паскаяк в несколько рывков добрался до пристани. Всюду плавали обломки досок, обрывки парусины – останки гхалхалтарской эскадры. Отфыркиваясь, стряхивая с волос воду, паскаяк влез по толстому столбу на причал, выдающийся далеко в море. Крадучись пошел к берегу, туда, где жгли костер.

– Эй?

– Глядь!

– У!

Гоблины на берегу повскакивали с мест, хватаясь за оружие. Еще вчера они сидели здесь, спокойно разговаривая с героем Халхидорогом, а сегодня началась осада и вдруг из воды вылез трехметровый мохнатый верзила.

– От Удгерфа к Хамраку! – эти слова паскаяк произнес как пароль.

Гоблины не поняли его, но имена знали.

***

Тощий юркий адъютант донес Хамраку о событиях в замке. Бессмертный уже знал, что лорд Толокамп потопил третью эскадру в порту, и что люди начали обстрел замка, и что вторая колонна в составе трех тысяч солдат безуспешно штурмовала Южные ворота Форт-Брейдена. Он так же представлял, что сидеть за стенами невыгодно. Единственное, чего ожидал король гхалхалтаров – вторжения союзной армии Вахспандии. Удгерф, сын короля Ульрига уже проявил себя под Хал-мо-Готреном, когда разбил в два раза превосходящие силы людей. Сейчас Хамрак ждал от него подобного.

Но сколько будет жертв? Хамрак бессмертен, но, покуда идет война и гибнут солдаты, мирные жители, жизнь не одолеет дурную привычку умирать. Смерть останется и будет злорадно смеяться над волей, стремлением к счастью, разлучая смертных меж собой… А что надо? Надо всего лишь победить смерть. Хамрак вызвал её на поединок. Кто окажется победителем? Кто останется в живых?

Дверь тихонько приоткрылась, на пороге появился все тот же тощий адъютант:

– Ваше величество, гонец от принца Удгерфа.

Хамрак оторвался от раздумий:

– Пусть войдет.

Тяжелая мокрая фигура приехавшего протиснулась в комнату, робко замерев у стены.

В свете горящих свечей охряно-желтая шерсть паскаяка, покрывавшая его лицо и руки, отливала золотом. Серебряными нитями, путаясь в складках мокрой одежды, поблескивала вода.

– Устное послание от принца Удгерфа королю Хамраку Великому, – паскаяк осекся. – Король понимает мой язык?

Бессмертный кивнул. В Вахспандии он был чуть более тысячи лет назад…

– Плохие вести, – паскаяк замолчал.

Хамрак понимал его: у тварей за подобное гонца умертвляли… Нет, это, конечно же, варварство!

– Говори. Я чувствовал это… Удгерф не придет.

– Да.

– Я не буду спрашивать почему. Это дело Удгерфа, но если он поступил не по совести, то горе ему, ибо нет спасения от совести.

– О, ваше величество, Вахспандии грозит опасность! Другого выхода нет. Враг вышел…

– Я не спрашивал тебя ни о чем. Иди отдохни и обсохни. Пусть Удгерф спасает Вахспандию. Я буду спасать людей!

***

Посланец вышел. Он был очень почтителен, но Вахспандии не поможет.

Хамрак задумался. Его армия равна людской по численности, но гораздо профессиональнее. Одна Императорская Гвардия стоит всех их рыцарей и дракунов вместе взятых. Но как не хотелось полководцу вводить в бой гхалхалтаров. Сколько погибнет их? А одни твари не справятся. Да это к тому же жестоко и подло бросать их на заведомо превосходящие силы противника! Может завершить дело миром? Послать парламентеров к людям? Но что они могут сказать? Он стоит на их земле. И ответ будет: "Уходите!" Тогда придется либо с позором уйти, либо драться. И сами гхалхалтары, зная, что половина из них не вернется, все же выберут второе и ещё будут указывать на него пальцами и кричать: "Он трус! Корыстный, он предал нас, продал врагам! Отступленник!" А что он? Ему ничего не надо, ведь он бессмертный и для себя добился всего, чего хотел.

Хамрак вспомнил Высший Совет Лордов накануне войны. Он не хотел её. Он знал, что Смерть вновь будет смеяться над ним, что бойня не принесет счастья народам. На Совете Хамрак выступал горячо и убедительно. Он искал глазами того, кто поддержит его, но в разнаряженной, пестрой толпе не нашлось ни одного разумного лица. Все, обезумев, кричали: "Война! Война!" Гхалхалтары её получили. Потери их пока незначительны, но Хамрак с ужасом сознавал, как медленно, неотвратимо надвигается Смерть…

Ночью, во сне, её жесткая рука стискивала ему горло и он боролся, кричал, задыхался. Он рывком садился на кровати, и в висках дико, до помутнения в глазах, стучала кровь. Комната плыла и уходила во тьму. Грань между мирами стиралась. И некромант видел черные мечущиеся тени. Они смеялись ему в лицо и надрывно кричали: "Война! Война!"

И так каждую ночь.

Порой, когда становилось совсем невмоготу, в голове мелькала отчаянная мысль: "А что если бросить все? Отречься? Уж если нельзя сделать народы счастливыми, то надо отказаться от власти". Яркой молнией мысль эта разгоняла мрак и ужас, накопившиеся в душе короля, но, быстротечная, как вспышка, она тут же угасала: "Если не я, то войну поведет другой. Это неизбежно, но тогда неизвестно, кто будет вершить судьбами мира". Любой из его полководцев посчитает себя всемогущественнейшим властителем и не остановится до тех пор, пока все города не будут лежать в руинах, и он не увенчает свое имя позорной славой диктатора. Взять хотя бы Халхидорога…

Нет, раз уж так суждено, бессмертный Хамрак понесет тяжелое бремя власти. Как страшно быть диктатором, невольным разрушителем чужих судеб! Так пусть эти муки достанутся ему одному. Своей жертвой он спасет сотни жизней и одну душу. Душу того, кто мог бы встать на его место.

***

Три месяца назад за этим столом в форт-брейденском замке сидели пентакреонцы. Они знали, что снаружи режут их собратьев по ордену.

Сейчас здесь тоже сидят пентакреонцы, но их значительно меньше. И вновь убивают их братьев, однако жертв гораздо больше. Хамрак так же смотрит на застывшее пламя свечи. Гхалхалтары, разместившиеся по обе стороны стола, так же суровы, и так же веет от них мрачной торжественностью, но теперь они не сидят молча. Идет совет, и каждый высказывает свое мнение.

Слово взял Гамар-комендант. Все почтительно смолкли.

– Замок хорошо укреплен. Сегодня ночью мы успешно отбили магическую атаку противника. Осадные орудия не нанесли серьезных повреждений. Рухнул лишь деревянный переход между Въездной и Южной башнями. Настроение гарнизона отличное, провиант и амуниция запасены. Крепость выстоит.

Пентакреонцы не понимали чужеродной гхалхалтарской речи, но по бодрому тону коменданта догадывались о смысле его слов.

– Что думает умный Гамар по поводу обороны города?

– Необходимо сделать вылазку и остудить людской пыл. Недовольных в городе развесить по улицам для острастки.

– Жители беспокойны. Они подтачивают нас изнутри.

Реплика принадлежала Гархагоху, Верховному Магу гхалхалтаров.

– Вы тоже предлагаете вылазку?

Гархагох нахмурился:

– Я ничего не предлагаю, лишь констатирую факт.

– Факт не требующий констатации… Итак, ваши идеи, – Хамрак обвел взглядом присутствующих.

Сэр Данвельд уткнулся подбородком в ладони. Идеи, мысли, мнения, а положение гадкое: девять членов ордена ночью бежали к людям. Пока об этом знали немногие. И стоит ли говорить? Да и как сказать? Пентакреонец вскидывал взгляд, ища помощи в бездонных глазах короля, но натыкался лишь на благодушное спокойствие. И чем добрее казался Данвельду взор Хамрака, тем больше он боялся сказать правду.

– Почему вы молчите, сэр Данвельд? Каково положение в ордене, – некромант чуть подался вперед.

Улыбка острыми белыми зубами разорвала его седую бороду. Жуткая улыбка, и не понять что это – простой вопрос или начало допроса?

– Ваше величество, после подхода войск Иоанна… – Сэр Данвельд замолчал: утаить? Но вдруг Хамрак знает. Сказать? А собратья? – Ваше величество, ночью дезертировало девять человек.

Фраза прозвучала глухо, как удар погребального набата.

– Они не хотят сражаться против людей?

– Да. К сожалению, они хотят сражаться против вас.

Хамрак откинулся на спинку. На лице – добрейшая улыбка:

– Спасибо за откровенность, сэр Данвельд. Это дорого стоит, очень дорого… А что у вас, Халхидорог Гарэльд Эмберг?

Новоиспеченный командир корпуса сидел на углу стола. Это был его первый военный совет. Хамрак при всех обратился к нему, поинтересовался мнением.

– Ваше величество, я… – гхалхалтар перевел дыхание. Он имел свой особый взгляд на ведение боевых действий. – Ваше величество, в сложившейся ситуации, лишившись поддержки с моря, мы одолеем людей в открытом бою, но потеряем до десяти тысяч солдат из элитных частей. Надо решить, хотим ли мы славы и огромных потерь среди своих соотечественников или желаем позорного отступления, оставляющего нам, однако, большие надежды и полные отряды. Я предлагаю покинуть город – здесь нас ненавидят.

Откинув назад упавшую на лицо прядь, Халхидорог смотрел прямо в искрящиеся зрачки короля. Начальники склонили головы, пряча глаза. Никто не осмеливался поставить вопрос так остро.

Молчание длилось долго. Холодная паутина опутала мозг, расползаясь по телу. Халхидорог застыл и упрямо смотрел в смеющиеся глаза некроманта. Воитель – воля! Собрав волю, он стряхнул с себя оцепенение, пошевелился. Скрипнул стул. Тишина, лопнув, как лед, разлетелась осколками недовольных голосов:

– Как?! Покинуть Форт-Брейден?!

– Уйти? Безумие!

– Молод еще!

– Стойте, – спокойный жесткий голос оборвал возгласы недовольства. – Он прав. Мы покинем город.

Хамрак встал. Он уже давно принял решение и лишь забавлялся, глядя, как седобородые мужи, словно мальчишки, спорят, волнуются, боятся, когда по сути ничто не зависит от них. Смерть заберет их всех, так почему они считают себя в праве распоряжаться жизнью, ведь жизнь сильнее смерти…

***

Солнце холодными белыми лучами танцевало на гребнях волн, на окутанных туманами утесах. Обычное декабрьское утро.

Форт-Брейден ещё спал, а точнее притворялся спящим. Напуганные жители отсиживались в домах. Залетевший ночью огненный шар разворотил одну постройку, и её уродливые останки уныло клубились, оседая тяжелой гарью.

Внизу, под стенами догорали ночные костры. Слышались крики. Заряжались орудия.

Лорд Карен в сопровождении адъютантов объезжал позиции. Его плотную ссутулившуюся фигуру в легких боевых доспехах видели у замка, у Южных ворот, у берега – везде, где только стояли люди, где с тугим скрежетом заводились спусковые крюки катапульт…

Лорд Толокамп находился на носу "Лучезарного", разглядывая размытый в синей дымке берег, сиреневые контуры крепостных стен. Гхалхалтарский флот потоплен, но останавливаться на этой победе лорд не собирался. Мелить было нельзя.

– Готовьсь! Заряжай! – крики привольно разливались по палубе, перекатывались на другие корабли, и там тоже глухо взводились катапульты…

Солнце поднялось высоко. На улицах было пустынно, лишь изредка проходили безмолвные колонны солдат. Гхалхалтары производили перегруппировку сил.

***

Когда король Иоанн проснулся, умылся и позавтракал, лорд Карен получил разрешение начинать. Перед королевским шатром, расположенным на холме вынесли высокое кресло, на котором уныло взгромоздился монарх. Полки, блестя стальной чешуей, развернулись и медленно, неохотно подались вперед. Стены Форт-Брейдена смотрели на них тусклыми мертвыми бойницами. Лишь только штурмующие приблизились, бойницы ожили, и это сулило смерть…

Стрелы градом посыпались на людей. Прикрываясь щитами, колонны упрямо тащились вперед. Красавцы-дракуны, расчерчивая небо невидимыми рунами, метались над замком, посылая вниз огненные вспышки.

Гхалхалтарское знамя над крепостью встрепенулось, взвилось вверх снопами багрового пламени. Обуглившееся древко подломилось. Горящий штандарт факелом полетел вниз.

– Знамя Хамрака пало! Пало!

Ободренные люди волнами навалились на Южные ворота. С шумом и свистом разогнулись напряженные остовы боевых машин, обрушив на Форт-Брейден сотни камней.

Ритмично и ровно шагали по улицам колонны гхалхалтаров, в такт покачивая высокими копьями. Они спешили к Южным воротам и порту.

Получив преимущество на море, люди приблизились на дерзкое расстояние и обстреливали пристани, где гоблины, яростно размахивая саблями, метались по искореженным настилам.

Гхалхалтары под предводительством Гархагоха, Верховного Мага королевства, появились неожиданно, выскочив из узенького переулка. Хамрак ценил старого мага и дорожил его жизнью, но старик не носил доспехов. Зачем лишняя тяжесть, если существует всемогущая магия? Гархагох прикрыл глаза. Внезапно поднявшийся на море ветер рванул полы широкого белого балахона. Шторм усиливался. Ураганный ветер яростно трепал паруса людских кораблей. По воде расползлись опасные тени, клубящиеся в провалах меж лихо закрученными гребнями волн.

– Убрать паруса!

Корабли, словно обезумев, срывались с якоря и летели на скалы. Гархагох стоял бледный. В глазах его горел лихорадочный огонь…

Несколько отчаянных воинов из людей, взобравшись на стену, попытались оттеснить гхалхалтаров от Южных ворот, но их быстро сбили. Внизу клубилась толпа. Створки натужно скрипели.

Хамрак не вводил в бой пятитысячную Гвардию – свой главный корпус…

***

Спасительная ночь опустилась на землю, оборвав штурм. Люди, чертыхаясь, отходили на исходные позиции. Дракуны опускались в лагерь, растворяясь в толпе пеших бойцов. В Форт-Брейдене убирали павших. Раненых сносили в военный госпиталь, устроенный в одном из храмов.

Стяг гхалхалтаров, безобразными клочьями валявшийся во дворе крепости, так и не был заменен новым. Три месяца назад над замком реял штандарт Иоанна, затем – Хамрака, теперь над башней торчал лишь обгорелый шпиль. Стены, понурые, изъеденные дневным обстрелом, не принадлежали никому. Гхалхалтары ещё находились внутри, но город был уже оставлен…

***

Лорд Карен и лорд Толокамп, потерявший четыре корабля в результате неудачной атаки с моря, остановились на достигнутом, заключив город в тесное кольцо осады. Дозорные дракуны парили в темном ночном небе, следя за передвижениями крупных отрядов противника (если таковые случались) делая невозможной попытку любой вылазки.

Впрочем, Хамрак планировал не простую стычку, а прорыв. У него по-прежнему оставалось волшебное зеркало, с помощью которого он мог переправиться обратно в свои владения за Магический Щит. Однако ни один из военачальников, а в особенности Гамар, не позволили бы ему так просто отказаться от блистательно начатой кампании. Они желали войны с людьми и не хотели покидать Северный континент. Хамраку пришлось отказаться от зеркал и выбрать тактику прямого прорыва, а для этой цели лучшего времени, чем ночь, нельзя придумать. И вновь Хамраку придется нарушить её святую тишину.

***

Хамрак стоял во дворе замка. Свет луны почти не проникал туда, а лишь будоражил воображение, призрачным покрывалом рассыпавшись по крышам башен. Там, наверху, громоздились тяжелые крылатые фигуры – пещерные тролли. Они должны будут отвлечь дракунов, но это потом. А пока… Бессмертный с наслаждением вдыхал ночной воздух. В глубине затхлого двора он был не так свеж, но тем блаженнее он показался, когда король, оседлав коня, пустился вскачь из крепости, туда, где ждала его Гвардия.

Гхалхалтары стояли молча, всматриваясь в тусклый провал ворот. Луна устало озаряла их спокойные лица. Красные, жутковато горящие глаза и бледная серость кожи делали их похожими на восставших мертвецов.

Стук копыт гулко вынесся из-под свода ворот. Врезавшись в лунный свет, разлитый на улицах города, Хамрак предстал перед Гвардией. Взмах меча. Безмолвно вздыбились в ответ сотни копий.

– Вперед! Святая ночь поможет нам!

Колонна тронулась…

Открылись тяжелые створки Южных ворот, и медленно одна за другой стали выныривать оттуда ровные шеренги шлемов…

Над замком пропел протяжный и чистый звук рога. Тролли встрепенулись, развернули крылья, оттолкнулись от неподвижных стен…

***

Ротер служил дракуном всего несколько месяцев. Это была его первая кампания. Он происходил из богатой семьи и доводился дальним родственником самому лорду Толокампу. Давным-давно, в детстве, он с отцом, рассматривая книжку, увидел красивую картинку: человека в блестящих доспехах верхом на переливающемся чешуями красном драконе. Отец, читавший сыну по вечерам, пояснил, что это дракун Королевства Трех Мысов. С детской наивностью Ротер спросил: «Папа, когда я вырасту, я стану таким же?» – и отец улыбнулся и сказал: «Да». Самой сокровенной мечтой мальчика сделалось походить на того красивого воина из книжки. Отец сдержал слово и устроил сына в училище, где обучались будущие защитники Королевства. Через пять лет Ротер получил дракона, настоящего, как на картинке, даже лучше. Им очень гордились: отец снаряжал его на войну как настоящего героя, а дочь соседа, барона Фуржида, подарила на прощанье вышитый ею платок. Он помнил, как вечером в саду накануне расставания она тихо плакала у него на плече, помнил её лучистые глаза и бриллианты слез на ресницах…

Он вернется, увенчанный славой, привезет трофейные гхалхалтарские мечи и сложит их к её ногам.

Гхалхалтары были внизу, в темноте. Ротер чувствовал это. Он вгляделся и увидел тусклые полосы копий. Рядом летели ещё пять дракунов. Они тоже заметили неприятеля и развернулись. Ротер потянул узду на себя и вправо. Дракон изогнулся, заложив крутой вираж, выровнялся и вдруг… Что-то неистовое, хлопающее налетело на Ротера. Удар. Мир внизу завертелся, запрыгал. Дробно качающиеся полосы копий сломались, провалились во мрак. Темнота…

***

Дозорные дракуны не успели передать лорду Карену о нападении. Те, что добрались до лагеря, опоздали.

Гхалхалтары обрушились на передовые позиции людей. Застигнутые врасплох, солдаты бежали, пытаясь найти основные силы. Некоторые, отчаявшись, в слепом бешенстве оборачивались и набрасывались на преследователей. Лязг оружия и крики огласили берег.

Все новые и новые силы из города вливались в сражение. Дракуны поднялись в небо, озарив его огненными вспышками.

– Крылатые бестии! – Халхидорог погрозил в небо кулаком. – Доберусь до вас!

Наверху – снопы искр, сыплющиеся из разверстых пастей драконов. За спиной – орущая масса обезумевших тварей. Впереди – тьма, в которой острый гхалхалтарский глаз различал мечущиеся фигуры. Люди!

Подгоняемый хлесткими ударами дракунов отряд Халхидорога неожиданно натолкнулся на небольшой конный разъезд.

– Эй, что там такое?

– Спасайся!

– Наших бьют!

Халхидорог подбежал к всаднику, выпростав из-под плаща руку, с силой рванул того из седла. Кавалерист повалился наземь, не успев даже взмахнуть мечом. Остальные шарахнулись в стороны. Те, что имели саадаки, выстрелили. Снова визг тварей. Халхидорог, пытаясь избавиться от несносного рева, прорывался вперед, подальше от орущей толпы.

– Не уйдешь! Получай! – он исступленно махал мечом.

Узкий, холодный луч неровно скакал в темноте, кроша вражескую броню.

– За Хамрака! – поддерживали гхалхалтары сзади.

– За Хамрака! – раздалось в темноте, и крик этот прокатился по холмам и равнине от Южных ворот до замка, где двигались войска сэра Данвельда и коменданта Гамара. Боевой клич вознесся к небесам, к звездам, тихо мерцавшим в вышине.

***

Хамрак верхом на вороном коне, в искрящихся доспехах, с боевой секирой в руке, с непокрытой головой и развевающимися волосами походил на призрака, вернувшегося на землю для свершения кровавой мести. Привстав в стременах, бессмертный зорко вглядывался в тени сражающихся. Время от времени его взгляд обращался на безжизненные тела: ночью было трудно различить, кто на этот раз оказался среди павших. Но разве это важно? Главное, кто-то погиб…

– Смерть! Смерть! Ты вновь торжествуешь. Подожди! Я уничтожу тебя! Тебе не долго смеяться.

Хамрак оглядывался по сторонам, ища её. Она была повсюду и нигде.

Бессмертный видел лишь мечущиеся тени, страшные контуры, давно умершие воспоминания, и было непонятно, где кошмар, где явь. Рэндоунская, Еридорская, Жоговенская битва… Стычка у Архорового водопада… Смерть, смерть! Много лет назад его тоже могли убить. Но он справился, почему же тогда не могут справиться остальные? Почему у них не хватает сил подняться, взглянуть ей в глаза и сказать: "Нет"? А он смог. Он хорошо помнил её взгляд. Холодный и ясный, – взгляд человека, который убил Хамрака много лет назад. Но в тот раз гхалхалтар выдернул клинок и, собрав волю, сделал шаг. Один шаг. И тогда человек увидел смерть, но не взглянул в её глаза. И умер… Ее, её взгляд приходил к Хамраку каждую ночь и вот сейчас! Холодные, ясные глаза! Хамрак в ярости рубанул секирой по воздуху, сломав пространство, повергнув видение наземь, под копыта коня. Человек со стоном упал.

– Нет!

Тени, витавшие в пространстве, дрогнули: крик боли и отчаяния перекрыл все. Сбившись в один неясный ком, видения рухнули вниз, звезды посыпались с небес. Жгучая ледяная стрела пронзила мозг некроманта, пробила его до самого седла, и было все равно, кто победит. Зачем он пришел с Южного континента? Потому что так хотели гхалхалтары. Но так не хотели люди!

Конь вынес короля на дорогу. Прорубаясь, гвардейцы шли за ним. Они не видели ни теней, ни осыпавшихся звезд, ни стрелу, намертво пригвоздившую их повелителя. Они были слепы. Они лишь махали мечами, выполняя привычное дело. Они несли ответственность только за свою голову. С них никто не спросит…