Текст книги "Пацан. Воин. Маг. Сражайся или умри! (СИ)"
Автор книги: Дмитрий Супрунов
Соавторы: Александр Глушков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)
Сокровища и амазонки
Из портала Ленка вываливалась довольная и почти счастливая, но споткнулась об тяжелый кувшин и быстро растеряла весь настрой. Она стала заваливаться вперед, выставляя руки, чтобы смягчить падение. Отчасти ей это удалось.
– Какого хе… – начала выговаривать Ленка еще в полете, но тут она упала на тяжелые ребристые монеты и заскользила в сторону большого стеллажа в позе атакующего жука-носорога.
Врезавшись головой в стойку, Ленка, вместо того, чтобы договорить фразу, стала ловить предметы, выпавшие на ее долю. И ойкать, когда означенные предметы вступали в прямое соударение с Ленкиным телом. Упало не так много, всего два кувшина и кубок.
– Ой… ой… ой-ёёй… – сказала девушка, а потом все же договорила первоначальную фразу. – Ну, ни хера себе!
Она стала подниматься, наткнулась рукой на кувшин, отпихнула его со злостью и огляделась. Помещение было явно немаленьким. С высокими потолками и лепниной. Под потолком светили большие матовые шары, а под шарами застыли две ошарашенные девушки.
Юлька все еще не проморгалась после световспышки и вслепую шарила руками вокруг себя, стоя на четвереньках. Иттаэль же застыла в позе кающейся грешницы и раскачивалась, как кукла, стоя на коленках перед статуей импозантного мужчины с лотосом, усыпанным бриллиантами и разноцветными камешками. Мужчина был похож на бога после капитальной попойки на Олимпе.
– Лена – это ты? – жалобно проблеяла Юля.
– Я, Юлек, я! – небрежно и кратко отреагировала на Юлькин голос Лена и неспешно пошла вдоль стеллажей, прикидывая, что это такое и куда их занесло, ваще.
– А… – чуть успокоившись, стала проговаривать про свое Юлька. – А я так испугалась… чего там так звенело, Лен? Мы, вообще, где?
– В Золотой Манде, – срифмовала Ленка. – На раскопках могилы Тамерлана!
– Лен, не надо меня… пугать. Я мертвяков всяких до ужаса боюсь ведь, – Юлька опять переключилась на жалобный тон.
– Спокойно, Юлек, спокойно! Я тебя защитю… Хотя, – тут Ленка внимательно осмотрела все огромное помещение с золотом и никого постороннего не нашла. – Да! Защитю! Нету здесь никого, Юлёк. Только золото и кувшины. Полный отстой…
– Золото? – переспросила Юлька, у которой в глазах все еще плыло и расплывалось весьма мутными пятнами и цветными силуэтами.
– Ага, – подтвердила Лена и зашипела замогильным голосом. – Оно, проклятое золото мертвых! У-ха! Уха-ха-ха!
– Знаешь чё, Ленка?
– Чё, Юлек?
– Ты – дура!
– А ты – блондинка. И чё?
– И – ничё!
Юлька, наконец, немного прозрела. Не то, чтобы совсем, но кое-что она смогла развидеть. Поэтому она, стараясь быть элегантной, как и любая женщина в любой аналогичной ситуации, тяжело поднялась с колен и огляделась. Аккуратно протерла глаза, сделала легкий массаж нижних век, верхних век и бровей, повращала немного глазами и еще раз огляделась.
– И где мы? – спросила она с легким недоумением в голосе, пристально рассматривая высокие стеллажи, заставленные разнообразными предметами из благородных металлов.
– В Золотой Манде, Юлька! Я же сказала! – звонко и насмешливо ответила ей Ленка.
– Что-то не похоже… – растерянно покачала головой Юлька. – А как мы здесь оказались?
– Через портал прошли, – небрежно ответила Ленка. – Я сначала его открыла, а вот потом…
– О! Ленка, ты научилась открывать порталы? – восторженно проговорила Юлька.
Ленка степенно кивнула. Ей льстило то обожание, что вспыхнуло и воссияло в глазах у Юльки.
– И ты теперь взаправду волшебница, да?
Ленка кивнула головой еще раз. Но на этот раз немного менее уверенно.
– Круто! Давай мы тогда быстренько здесь все посмотрим, выберем себе, что нужно… здесь же много разного… короче, не обеднеют. И…
Юля деловито и уверенно, по-хозяйски, цепким взглядом окинула еще раз все помещение. Меж бровей у нее появилась едва заметная морщинка задумчивости. Но быстро пропала, едва Юлька составила план действий, предусматривающий быстрый, но качественный шмон Золотой Палаты. Само собой, главное было – найти ювелирные украшения с брюликами, которые ей бы, безусловно, подошли. Или с изумрудами. Изумрудики отлично сочетаются с цветом ее глаз. И рубинчики ей бы были как раз, к губам. И топазики. В общем, нужно искать. Найти. И забрать с собой, когда они…
– У меня случайно получилось… – тяжело вздохнув, призналась подруге Ленка.
– Что? – не поняла Юлька, пребывая в состоянии глубокой сосредоточенности, рассеянно блуждая глазами по многочисленным полочкам и ящичкам.
– Пор… – еще раз тяжело вздохнув, начала признаваться в своей несовершенной волшебной силе Ленка, но тут в дальнем конце этого огромного склада что-то заскрежетало.
Ленка, не теряя ни секунды, быстро дернула за руку Юльку и затолкала ее в нишу под стеллажом с золотыми кувшинами. Саму нишу прикрывали своими массивными телами две больших амфоры. Прошипев что-то невнятное и небрежно приложив палец к губам в ответ на вопросительный и немного возмущенный взгляд Юльки, Ленка метнулась за Иттаэль.
Та все так же сидела коленопреклоненная перед брутально пузатым мужиком с драгоценным лотосом и раскачивалась в трансе. Ленка ее грубо схватила под подмышки и, отдуваясь, проволокла к Юльке. Едва Ленка запихала Иттаэль, что-то монотонно бормочущую и явно не вполне адекватную, в убежище к Юльке, как послышался душераздирающий скрежет и по залу прокатилась легкая волна свежего воздуха. Ленка мгновенно присела за амфору и еще раз приложила палец к губам, сделав свои большие и красивые глаза огромными и суровыми. Юлька кивнула, мол, поняла-поняла. Иттаэль не прореагировала никак.
– Заносите сюда.
Грубый и по-старчески дребезжащий голос эхом отражался от стен и был пронзительно громким. Девушки затаились, стараясь и дышать через раз.
– И давайте быстрее! Нечего здесь! – поторапливал неведомо кого раздраженный голос. – Быстрее!
От стен отражалось эхо шагов и неприятный, скребущийся звук, словно кто-то тащит волоком что-то тяжелое. С кхеканьем в Золотую Комнату затаскивали предметы и ящики и расставляли их, повинуясь брюзжащему голосу старика. Продолжалось это недолго. Девчонки сидели напряженные и прислушивались к каждому звуку.
– Это последние… – пробасил кто-то.
– Сам знаю! Все, идите отсюда, свободны!
Девушки облегченно выдохнули и переглянулись между собой.
– А ну, стоять! А чем это здесь пахнет?!
Вот же вредный старик! Ленка принюхалась. Сначала обнюхала себя, потом повела головой и принюхалась к Юльке. Та пожала плечами и сделала большие глаза, а потом демонстративно отвернулась от пронизывающего Ленкиного взгляда.
– Чем? Я ничего не чувствую… – продолжал кто-то басить.
– Какой-то сладковатый запах! Словно…
Долбанный старикашка!
– Так может – крыса? Сдохла где-нибудь в уголочке, вот и воняет…
Да-да, крыса сдохла! – проорала внутри себя Лена.
Юлька стала испугано оглядываться и с мольбой посмотрела на Ленку. Ленка передразнила Юльку и безразлично пожала плечами.
– Нет, не похоже, запах другой, терпкий какой-то. Как от женщины. Та-ак! Нужно все здесь проверить!
Долбанный…
– Тогда – точно, крыса подохла! Крысы они, как бабы, везде пролезут! Ты ее в дверь, а она в окно… Ты в окно, а она… – простодушно подытожил разговор обладатель сочного низкого голоса.
Юлька прижала кулачки ко рту. Выглядела она испугано. В глазах стояли слезы.
– Какие крысы? Очумел? – визгливо проорал старик. – Семь степеней защиты, гномьи механизмы и ловушки от дээров! Какие тут могут быть крысы?
– Ну, не бабы же… – резонно заметил на крик старикана все тот же басист. Ленка почти полюбила этого придурка. – А если не бабы, тогда точняк – крысы. Крысы они же, как бабы… а…
Ленка поморщилась. Ну вот, как так можно! Женщина – это всегда женщина! А крыса – это…
– Ладно! Вон пошли! Доложу Повелителю! Повелитель сам все выяснит! Что тут за крысы такие завелись… Вон, говорю, пошли! Придурки!
Через небольшой промежуток времени тяжеленная дверь в Золотую Комнату грохнула, потом раздался душераздирающий скрежет и визг чего-то противного. Затем вернулась тишина. И зазвенела в ушах у девчонок.
Выждав минут десять, Ленка настороженно приподнялась, выглядывая из-за большого кувшина. Огляделась, прислушалась и осторожно, крадучись на полусогнутых ногах, сделала несколько шагов в ту сторону, откуда слышались голоса.
– Ленка! – сдавленно прошептала Юлька. – А здесь точно нет крыс?! Я их боюсь, Лен! Ты даже представить себе не можешь, насколько я их боюсь! Лен?!
– Да, тихо ты! – громким шепотом прикрикнула на подругу Ленка. – Нету здесь никого!
– Семь степеней защиты! – передразнила Ленка неведомого старика, старательно подпуская в голос сиплости и визгливости. – Нюхач херов! Валить нужно отсюда! Срочно!
– Согласна! – кивнула Юлька Ленке. – Делай портал!
– А я – знаю, как делать эти вонючие порталы? – почти проорала Ленка.
С ней случилась самая настоящая женская истерика, которая обычно начинается внезапно для всех, в том числе и для самой женщины, и так же неожиданно заканчивается. В какой-то момент, от полноты распирающих ее натуру чувств Ленка стала выражать свои мысли недвусмысленным способом. При помощи такого изощренного русского матерного, что Ленке бы в любом пивбаре России наливали бы бесплатно, только ради того, чтобы послушать такого искусного мастера словесного жанра.
И тут случилось очередное Чудо. Так оно в жизни и бывает. То ни хрена, то алтын. Вместе с яркой вспышкой образовался портал. Слезы на Ленкином лице мгновенно высохли. Она отстранилась с Юлькиной груди, быстро оттерла грязные разводы со своих щек и широко улыбнулась.
– Юлька! – проорала она совершенно счастливая. – Я научилась строить порталы! Ё!
Девчонки посмотрели друг на друга и, не сговариваясь, рванули вдоль стеллажей в поиске того, что можно забрать с собой.
– А куда мы попадем через твой портал?! – спросила у подруги Юля, примеряя диадему на свою голову и озираясь в поисках какого-нибудь, пусть и самого завалящего, зеркала.
За последний час она уже перемерила кучу разнокалиберной бижутерии. Часть этого добра сильно оттягивала Юлькину шею, но сама Юлька не обращала на это никакого внимания, справедливо считая, что счастливым случаем грех не воспользоваться.
– Хрен знает, Юль. Какая нам разница?! О, смотри! Ничего себе…
В руках у Ленки, в ящике из красиво отполированного дерева, лежали крупные разноцветные жемчужины. Белые, розовые, черные, голубоватые, бирюзовые. Жемчужин было немного, но все, как на подбор, огромные.
– Чур, эта будет моя! – воскликнула Юля, выхватывая из ящичка Большую Черную Жемчужину.
– С хера ли твоя? – вполне обосновано возмутилась Ленка.
– Ну, это же мой талисман! На любовь! – захлопала глазами Юлька, изображая из себя дурочку. – Я же рассказывала…
– О, да! Рассказывала. Да, ты все уши прожужжала этой своей Большой Любовью. Хрен с ним – забирай! Остальные я заберу. По справедливости! – у Ленки давно уже сформировались правильные понятия о справедливости, поэтому она спокойно захлопнула крышку своего ящичка и сунула оный к себе в подмышку.
И деловито открыла крышку следующего ящика. В нем лежали светящиеся бильярдные шары.
– Кому такое надо, ваще?! – подумала Ленка. – Может, Юльке. Она, похоже, тащится по большим черным шарам. На любовь! Дура. Заведи себе негра и все черные шары – твои и забесплатно. Отрежешь и в ящик, ахах…
На всякий случай нужно оттащить поближе к порталу. Явно что-то волшебное, а значит – пригодится. Но ящик оказался чрезмерно тяжелым. Поэтому пришлось к работам по переносу ящика привлечь Юльку, что все никак не могла оторваться от любования своей Жемчужиной. Какое-то время они перетаскивали приглянувшиеся вещички к порталу. И даже успели уже перетащить большую часть, как Ленка почувствовала приближение неприятностей. Трудно было сказать, в чем именно здесь дело, но ощущение, что линять отсюда нужно срочно, было очень сильным. Срочно!
Девчонки в четыре руки перекидали всю ту гору вещичек, что успели натырить, затолкнули в портал упирающуюся Иттаэль, а потом прошли и сами.
Вывалились девчонки посреди чистого поля. На гору героически наворованных вещей. Портал мгновенно схлопнулся, а Ленка свалилась на ящик и немедленно выпала в осадок. Осадок моментально окрасился в красный цвет. Потому что – у Ленки пошла носом кровь. Стоя на четырех мослах, девушка отчаянно мотала головой и время от времени повторяла сакраментальную фразу любого смертельно уставшего человека.
– Ой, бля… – говорила она, мотая головой, а затем повторяла. – Ой, мама…
От ее головы отлетали крупные алые капли и мелкие кровяные брызги.
Иттаэль спокойно сидела перед статуей богоподобного мужика и, раскачиваясь перед ним, что-то заунывно вытягивала. То ли песню, то ли молитву Богине. И неизвестно, когда она только успела закинуть в портал эту странную скульптуру со стилизованным лотосом и мужеподобным богом. Может, просто настолько понравился. А может, это и любовь.
Юлька тем временем испугано оглядывалась по сторонам и пыталась сообразить, что вообще происходит.
Вокруг того места, где девчонки выпали из дыры в пространство реальности, стояли войска. То ли фильм какой-то снимали, то ли реконструкцию каких-то странных событий проводили. Юлька никак не могла понять, что именно. И странно, но все эти воины, стоящие плотными монолитными рядами, похоже, были женского пола.
После того, как девчонки появились, внимание всех этих воительниц сосредоточилось исключительно на них. И это внимание Юльке категорически не нравилось. Назойливое. Вязкое. Ну, неприятное, короче.
Ощущение, что ты в меду, как орешек. И тебя вот-вот разгрызут.
Да… еще…
Они стояли молча. Все эти ролеплейщицы. И в ряд, и ряд за рядом. Впереди лохматые и злые молодые ведьмы. За ними ведьмы постарше, чьи волосы были заплетены в некое подобие дредов. Иногда частично, иногда полностью. А за ними совсем отмороженные девки с цветными короткими прическами на головах. У всех губы красные, яркие, аж горят. И многообещающая улыбка на обветренных варениках. А глаза начинаются от ушей.
И что это такое? Мода такая? Ммм…
В принципе, можно, конечно, и дреды попробовать поносить, посмотреть, как будет. А где у них плетут такие косички? Или это у них репетиция чего-то? С мечами, щитами и касками? Битва за Бородино? А чего такие хмурые лица и злые глаза? Нет, что-то тут не то, и не нужно такого. И что-то не складывается. Вот кожаные тряпицы увивают атлетичные женские фигуры. Это стильненько, но как-то все равно странно. Если не сказать страшненько. И шортики. И сандалики. Шортики, кстати, вполне себе ничего, миленькие. Но…
От стройных рядов воительниц, что располагались с правой стороны, выдвинулась «на рысях» стриженная костлявая женщина лет, эдак, за сорок.
Быстро преодолела расстояние в пару сотен шагов И еще даже не добежав до горы сокровищ и осматривающихся девчонок, открыла рот и стала орать.
– Кто такие? Из какого отряда? Маги есть? – Смысл ее вопросов как-то ускользнул от Юлии. Но вопрос про отряд она поняла, потому и ответила без промедления.
– Из первого, вообще-то, – фыркнула она. – Что за дикий вопрос?! А вы из какого? Или вы из горобраза?!
– А мы – из своего! – проорала тетка воодушевленно.
На что с правой стороны послышались редкие одобрительные удары железом по дереву. Тетка повернулась лицом к воительницам, вскинула руки у себя над головой, сцепила их в некоторое подобие рукопожатия и раскланялась. Удары мечами по щитам стали более частыми.
– Вы за любовь или за целостность? – проорала эта сушенная вобла и требовательно посмотрела на Юлю.
И тут Юля поняла, кого эта неизвестная тетка ей напоминает. Тетка оказалась похожа на учительницу начальных классов, которую в школе так и звали, Альфабетка. Альфабетка была из активисток. Причем, пожизненных и убежденных. Поэтому Юлия решила ответить обтекаемо. Как бы несколько общо и слегка туманно.
– Мы за демократию! И многовекторность!
– А… да… но… А мы за семейные ценности! Потому, что вместе – мы сила! – спокойно объявила тетка, а затем внезапно проорала, скандируя и во весь голос. – Семь-я – е-ди-на!!!
На что от правосторонних шеренг прилетело многоголосое эхо согласия и восторга.
– ЕЯ ЕтИнА!!!
– Кто такие? Маги есть? – от левых рядов все тех же воительниц прибежала запыхавшаяся и стриженная под французского мальчика женщина с дебильной татуировкой на лице.
Точнее, можно было разглядеть оскаленную морду неизвестного науке зверя, остальное тело этого зверя располагалось на спине задохнувшейся воительницы.
– Сука!!! – с чувством проговорила вдруг Ленка, утирая кровавую юшку и поднимаясь с четверенек.
Ленку штормило, поэтому поднималась она, опираясь на здоровенную золотую дуру, выполненную в сюрреалистической манере позднего реализма. То ли ананас с ручкой, то ли зеркало Венеры в кокосовой стружке.
– Похоже, вы все из одного отряда! Е*ануторылых!
– Из какого-какого? – практически хором ответили на Ленкин наезд вобла Альфабет и сильно потрепанный Гаврош.
– Не из нашего! – отрезала Ленка, на глазах приходя в себя и обретая уверенность.
– Ты кого сукой назвала, мокрощелка в мантии? – сузила глаза и злобно зашипела стриженная под мальчика.
– Одна – блядь! И еще одна – сука! Это я не вам… А это – принцесса Юлианна Вторая. Во всей красе, с сопровождением. В изгнании. Но это – временно. А теперь – разрешите представить – ведьму-прорицательницу Иттаэль. По совместительству – жрицу Богини Любви и Радости. Возрадуйтесь, сёстры! Богиня Грея услышала ваши молитвы! И послала вам меня!!! В назидание! Как Кару! Или помощь! – последнюю фразу Ленка произнесла неуверенно.
– Ты еще кто такая?! – патетически кинула вопрос пересушенная вобла, разминая крепенькие кулачки.
От чего казалось, что от рук воблы отлетают блестящие чешуйки. Возможно, так и было.
– Я – Ленка! – с деланной беззаботностью и преувеличенной радостностью воскликнула Лена и шмыгнула носом.
– Ну ничего себе! – заявила во всеуслышание Альфа правой стороны. – И что?
– Не слышу в голосе радости! – рявкнула Ленка.
– А должна быть?! – спросил плохо воспитанный мальчик с французской стороны. Он же – щедротелая, пухленькая бабенция в самом соку и Альфочка с левой стороны вооруженного противостояния. – Я тебя сейчас на лоскутки порву, стервь малолетняя!
– А я добавлю, если че… ты на кого пасть свою открываешь? – присоединилась к угрозам Альфа с правой стороны поля будущей брани.
– Я – Посланница Богини! А вы – кто? Один неумный малыш и одна неумная малышка из старшей группы яселек. Насмешили!!! Ахах! Итта! Ну-ка, повтори пророчество Богини для маловерующих…
Иттаэль на мгновение подняла свои пустые глаза, оторвавшись от лицезрения Бриллиантового Лотоса, и послушно забубнила. Громко и с выражением полного безразличия на лице.
– Они придут, – подвывала Иттаэль-колдунья, – герои из иного мира, один – огромный и зелёный, другой – во сне сознания непобедим, а третий…
– Юлианна Сиятельная! Возьми под сияющую длань свою народ свой! – стала орать Ленка и, скандируя, всунула Юльке в руку странную побрякушку из золота и на длинной ручке. – За семью и любовь! Для всех! Земля и Воля! Каждому! Семью – каждому! Любовь и Свободу – всем!!! Нам – по Сараю!!! Со всеми удобствами. Бесплатно!!!
Дьюти-Фри
– Да, Ольга – симпатичная девчонка. Классная, не спорю. Но я тебе, Андрон, про Грею толкую!
– А что Грея? Грея – вообще здоровская, и груди у неё – во! Ну, ты же видал! Во! Арбузы!
Сашка сообразил, что лежит на чем-то мягком и слышит над собой голоса друзей.
– Да видал я, Андрон, видал ее груди. Все видали. Но ты попробуй верхней головой поразмыслить. И прикинь, а что мы от Греи хорошего видели? Кроме обещаний?
– Да ты гонишь! Грея – крутая. Посмотри, как её люди любят.
– Не тупи! – послышался звук, словно кто-то постучал костяшками пальцев по лбу. А судя по насыщенности и гулкости звука, лоб оказался не железный. – Она – богиня Любви и Красоты! Это любовь у неё в БИОСе прошита! Ну, блин! Скилл у неё такой божественный, понятно? Я о другом тебе толкую! Чем нам твоя Грея помогла?
«Мало сделали, плохо стараетесь».
– Квест этот подсунула, а мы её об этом просили? Я, может, Гадомысла и без её квеста пошел бы мочить! А так, у меня ощущение, что мы просто влезли в чужие разборки и если что – крайними сделают именно нас! Я вздрагиваю, когда про серых колдунов вспоминаю. Как она их высосала, видел? Они же ходить потом не могли…
– Но она же – на нашей стороне, – возразил Андрон. – И потом, она нам Кабана вылечила. Враз! Руку приложила, пошептала и, вон он, с утра бегает, как Емельяненко!
«С утра? – подумал Сашка. – Уже что, утро?»
Он открыл глаза.
– Ну и силен ты дрыхнуть! – сообщил ему Андрон, сидевший рядом с Димкой на скамье телеги. – Вставай, а то завтрак проспишь!
Сашка не без труда поднялся с груды мягких одеял и мешков, на которых спал, и протер глаза. Потрогал подбородок. Он болел. Пересчитал зубы. Зубы, вроде, на месте. Пара передних шатается, а так…
– Что было-то, а?
– Вырубила тебя Грея, – сказал Димка. – Одним ударом. Всё кричала, что ты у неё хрань спёр.
– Не её это хрань была, – буркнул Сашка.
– Да, это мы эпически лоханулись, – вздохнул друг. – Надо было самим колдунов обыскать.
– А где? Где все? – спросил Сашка, оглядывая практически пустой лагерь.
Телеги и повозки есть, но ни гвардейцев, ни колдунов, ни девчонок. Только парочка «кабанов» возилась у одной из повозок, загружая в неё черные доспехи.
– Грея всех с самого утра увела за собой в Барак-Дур. Сказала, храм строить. И ты бы видел, как её на руках понесли! Девчонки в две шеренги выстроились, наплели веночков из цветов и поскакали. Идут и гимны богине поют, во все горло, как дуры епанутые. Странно, что ты не проснулся.
– Колдунов она тоже забрала?
– Ага. Всех. Сказала, на стройке любые руки пригодятся.
– Слушайте, а длинноухий, часом, не сбежал?
– Не успел, – успокоил его Димка. – Эльф был главным у Гадомысла по налогам, всю округу терроризировал несколько лет, оказывается. Его свои и сдали с потрохами. А наши его на радостях повесить хотели, но Грея не разрешила. Она ему уши обрезала, представляешь? Он так плакал. Грея его тоже с собой забрала. Сказала, будет гномов учить стрельбе.
– А он что? Согласился?
– А кто у мишени спрашивать будет? – засмеялся Андрон.
– А, понял, – тоже улыбнулся Сашка. – Мне Лафаэна рассказывала. Они провинившихся или струсивших в бою заковывают в самые прочные доспехи и заставляют бегать по полю, а арбалетчики учатся по движущейся мишени стрелять!
– Биатлон, короче, – кивнул Андрон.
– При чем тут биатлон? – не понял Димка.
– Ну как? Бегают и стреляют, значит биатлон!
– Но в биатлоне стреляют те, кто бегает, а здесь в того, кто бегает, какой же это биатлон? – возмутился дотошный Димка.
– Ой, да ладно, какая разница, – махнул рукой Андрон. – Давай пожрем наскоряк, и нам выдвигаться уже пора. «Кабаны», вон, вернулись. Мы их отпустили в лес попастись, – пояснил он Сашке. – Ты не представляешь, сколько тут грибов и ягод. Пусть соберут хавчика в дорогу. Мих обещал компот сварить.
Пока они завтракали холодным мясом, сожалея, что нет в этом мире кофе, к ним подошел Рыжий Кроу.
– Бугор, надо вопрос порешать.
– Мм?
– Что будем делать с доспехами? Две повозки под завязку. Щиты, мечи, топоры пригодятся, но доспехи этих черных мужики надевать не хотят. Нет, конечно, если ты прикажешь… – он умудрился лицом выразить полное неприятие подобного приказа.
– А может, гномов попросить перековать? – предложил Сашка.
Кроу почесал рыжую макушку:
– Бородатые дерут втридорога, да и долго это. Пока туда, пока сюда…
– И что ты предлагаешь? – спросил Димка. – Ты же не спрашивать пришел, а предложить что-то, ведь так?
Кроу улыбнулся и закивал:
– Ага! Я чего сказать хотел? Здесь рядом, недалеко, деревня есть. Креция. Раз в месяц там «дикая ярмарка» проходит. Вот. И вчера она как раз началась.
– Что за ярмарка? Что значит, «дикая»? Говори яснее!
Крецию отстроили на перекрестке двух крупных торговых путей. Плюс река Понтарь, по которой товары аж с южных морей возят. Казалось бы, должна деревня процветать. Но не вышло. Потому как стояла она у границ сразу трех баронств, и все три считали её исключительно своей.
Войны за Крецию шли несколько лет. Народу полегло – тьма. Да и домов-то целых в деревне не осталось. Всё закончилось только тогда, когда все три барона померли – кто от ран, кто от старости.
Наследники оказались умнее. Помирились и решили, что деревня теперь будет ничья, как бы, сама по себе. Понастроили постоялых дворов, лавок и амбаров. И народ потянулся торговать. А что? Пошлину платить в казну не надо, торгуй себе на здоровье.
Приспичило, допустим, эльфам гномских мифриловых наконечников для стрел прикупить. И что? Это же надо в горы тащиться, договариваться с гильдиями и старейшинами. А зачем, если раз в месяц гномы свой товар в Крецию привозят, а им самим до зарезу нужны цветы мангалора, которые только в элфийском лесу растут? Торговля дело такое.
Вот так и организовалась в Креции «дикая» ярмарка. Здесь никого не интересовало, где ты взял свой товар, лишь бы цена устраивала. А чтобы был порядок, для охраны ярмарки нанимают бойцов с Арены. Потому что с этими бойцами никто не захочет безобразия нарушать и беспорядки хулиганить. Кроу и сам не раз там работал в охране. И всех там знает.
– Это у них полный дьюти-фри получился! – подвел итог рассказу Андрон.
Рыжий Кроу удивленно поморгал и неуверенно кивнул.
– Ага. Ну, типа того, и-хри…
– И что, мы на этой ярмарке черными доспехами торговать станем? – спросил Димка.
– Дык, это, зачем торговать? – пожал плечами здоровяк. – Можно сменять на что-нибудь.
– А хрань там прикупить можно? – заинтересовался Сашка.
– Не знаю, мне оно как-то без надобности было, – нахмурился Кроу. – Но говорят, что в Креции – есть всё!
– Ладно, проверим, – решил Сашка, и друзья согласно кивнули. – Далеко твоя Креция?
– Если сейчас поедем – к полудню будем!
…Ярмарка притягивала к себе внимание издалека. Веселым шумом, десятками развевающихся в небе флажков и лент, а главное – вкусными запахами. Судя по ароматам, в Креции варили, жарили и коптили целую гору еды. На все вкусы.
Обычная веревка, натянутая на колышки, обозначала границу местного дьюти-фри. Вместо ворот – просто два колышка повыше. Здесь стояли три мордоворота самого зверского вида. На них не было доспехов, и даже одежды наблюдалось немного. Только скромные набедренные повязки. Всё для того, чтобы показать могучие мышцы, толстенные шеи, десятки шрамов, полученных явно не во время бритья, и широкие ремни, на которых было навешано у каждого по десятку режущих, дробящих и колющих инструментов.
К одному из них, улыбаясь во весь рот, направился Рыжий Кроу, спрыгнув с телеги, где сидел вместе с парнями.
– Титаникус! – распахнул Кроу объятия. – Тощая ты селедка! Опять похудел!
Громила с короткими светлыми волосами, на полголовы выше Рыжего Кроу, нахмурился. Вид у него был дикий – он умудрился сломать на своей голове всё. Нос, уши, челюсть, глаза и брови.
– А ты, Рыжий, смотрю, так и жрешь, что попало и пьешь, чего нальют! Совсем себя запустил, бочка ты пивная!
Они стукнулись грудь в грудь и принялись лупить друг друга по спинам.
За пять минут всё разрулили. Обозу выделили место для парковки недалеко от входа, Кроу выбил оптовую скидку за пропуск «кабанов» на ярмарку.
– Бугор, ты великий воин, я это признаю, но очень тебя… прошу, – Кроу чуть не подавился, наверняка совсем нечасто доводилось ему это слово произносить. – Не лезь в драки, хорошо?
– А то что? – набычился Андрон.
– А то с нами дел никто иметь не будет! А от барахла избавиться надо.
– Ладно, Кроу, не переживай, – успокоил его Димка. – Бугор нарываться не будет. Он сам – никогда драки не затевает. Ты лучше двигай, узнай на счет храни.
– Сделаю! Навещу пару старых знакомцев, поспрошаю, – и ловко подбросив выданную ему на представительские расходы серебряную монету, исчез в толпе.
Народу на ярмарке было полно. Как на любой толкучке. Местные двигались быстро и, на первый взгляд, без всякой видимой цели. И кого здесь только не было. Всякой твари – по паре. Люди, гномы – и лесные, и горные, задиравшие носы эльфы, клыкастые гоблины, желтоглазые орки. И даже тролль. Большой, зеленый, под три метра ростом. Тролль не спеша брел по улице. В здоровом мешке у него за спиной кто-то попискивал и ворочался, а тролль держал в руках книжку и что-то читал, медленно шевеля губами.
При таком видовом разнообразии конфликты рождались сами собой, на пустом месте. На глазах у парней бородатый гном и завернутый в медвежью шкуру гоблин столкнулись и на повышенных тонах начали выяснять, кто кому ногу топтал.
– Смотрите, ща будет кравища! – шепнул Андрон друзьям, глядя, как спорщики сначала похлопали себя по бокам в поисках отсутствующего оружия, а потом принялись закатывать рукава, не переставая орать друг на друга.
Но он ошибся.
Словно из-под земли вынырнул громила в ремнях и шрамах. И не стал разбираться, кто начал и кто виноват, кто на кого наступил, а кто только цветочек нюхал. Он молча взял спорщиков за загривки и, крепко стукнув их лбами между собой, отшвырнул в разные стороны. Таким образом, конфликт – исчерпался. Подобный способ наведения порядка весьма способствует созданию атмосферы взаимного уважения и миролюбия.
Вскоре стало понятно, почему говорили, что в Креции есть всё. На полках десятков лавок, на помостах из телег, на переносных лотках, просто на постеленных на землю ковриках можно было найти всё, что угодно – от гвоздя до бриллиантовой диадемы. Как в гипермаркете. Только здесь нужно потолкаться, поторговаться, поприцениваться к тому, что и даром никому не нужно. А так – один в один.
Димка чуть не потерялся в лавке с доспехами. Панцири и кольчуги, хаурбеки и саббатоны, кольчужные воротники и налокотники со всякими наколенниками… Всё ему надо было осмотреть и потрогать. Он успокоился, только когда узнал цены.
«Не, – он погас и поскучнел. – Я лучше в бою добуду!»
Андрона еле оттащили от витрины, на которой кузнецы-гномы торговали разнообразным холодняком. От прямых, изогнутых, метательных, столовых ножей и ножей для бритья рябило в глазах. Успокоить Андрона удалось только обещанием сторговать ему пару ножиков, если конечно деньги останутся после покупки храни.
– Что ты как сорока на всё блестящее кидаешься! – упрекнул его Сашка.
Но его самого неудержимо тянуло к лавке с музыкальными инструментами. Как же он хотел заиметь когда-нибудь хорошую гитару – «Гибсон» или хотя бы «Кремону»! Он словно видел её – черную, лакированную, манящую серебром струн.
Прикрыл глаза, избавляясь от лакированного наваждения, вздохнул и поправил ремень с лютней. Ладно, потом, когда-нибудь, может быть. У него волшебная лютня есть.
