Текст книги "Эпоха мертвых. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Медведев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 46 страниц)

Только сейчас Терри вспомнил об этом, отодвинув, наконец, мерзкий кофе, который так и не решился допить, и откинувшись на спинку удобного кресла. Он прикрыл глаза и продолжил свою неторопливую и обстоятельную экскурсию в недавние события – делать-то больше было нечего.

Во-первых, как Терри и боялся, лагерь для беженцев-таки стал западней для всех, кто туда приехал. Во-вторых, все это случилось как никогда банально и предсказуемо – настолько, что инцидент не заслужил вовремя должного внимания военных, и те, пардон, прошляпили момент.

Двенадцатого числа поток беженцев не только не иссяк, но и увеличился, и проверять всех должны образом десяток врачей просто не успевал. Многим – в основном, семьям – верили на слово. Вот и дядечке с женой и хмурой, но милой дочуркой поверили. А мужик возьми, да обратись прямо в карантинной, причем так быстро, что никто ничего и не понял. Сначала вообще решили, что ему плохо от жары – будущий зомби все время обильно потел и обмахивался какой-то газеткой.

Из карантинной зараза ворвалась в соседнее помещение к докторам (какой-то балбес не запер разделяющую комнаты дверь), а от них – покатилась по всему лагерю. Терри быстро сообразил, что надо делать ноги, о чем и сообщил Керстин. Та не возражала. Они в этот момент отдыхали после ужина, сидели в своей комнате на втором этаже чьего-то дома (хозяин, должно быть, мертв), и, заслышав пока еще далекие протяжные вопли, практически сразу сорвались с места.

Улицы их части города-лагеря еще пустовали, трагедия разворачивалась во всей красе южнее, грозя в скором времени перекинуться и сюда. Вот только прорваться на другой конец города, к стоянке, где ждала хорошая машина, ребята уже не успевали, да и боязно было лезть в самую гущу – никакая машина того не стоит. В конце концов, транспорт сейчас найти не проблема.

Терри и Керстин подбежали к военным, когда в Рамштайн-Мизенбахе только-только начался хаос. Солдаты, непонимающе переглянувшись, пожали плечами и помогли парочке перебраться через баррикаду, а потом изготовились к стрельбе. У них был четкий приказ никого не впускать, а вот запрета на побег из лагеря им никто не давал. Наоборот, меньше народу – больше кислорода, так что тикайте, хлопцы, швидко-швидко.

Терри уже прекрасно понял, что просто вырваться из городка недостаточно, нужно немедленно убираться отсюда к чертям собачьим как можно дальше. Но машина осталась слишком далеко, бежать в обход через лес, рискуя попасть под шальную пулю, казалось глупым. Слишком большой крюк, проще сбежать из гиблого места на своих двоих, а потом уже поискать машину.

В лагере начали конкретно постреливать, причем короткие очереди хлестали все ближе и звучали все громче, равно как и крики. Ушедшие в молоко пули пропороли густой кустарник возле баррикады, и ребята в панике заметались, прижались к ней спинами, думая, что же делать дальше. Обратно не полезешь, убьют, да и кому в голову придет лезть в захлопывающийся капкан? А убегать прочь по дороге боязно – неточные выстрелы вполне могли оборвать жизнь, и без того каждый день, без всякого преувеличения, висящую на волоске.

Оглядываясь по сторонам в который уже раз, Терри вдруг заметил солнечный блик, пробежавший по какому-то предмету в траве, недалеко от перегороженной дороги.

Под аккомпанемент пальбы и истошных воплей, за считанные минуты охвативших весь Рамштайн-Мизенбах, Терри, пригибаясь, быстро преодолел дистанцию в полсотни ярдов, спустившись по склону и оказавшись рядом с тем местом, откуда ослепительно и маняще сверкнул солнечный зайчик.

Он сначала не поверил своим глазам, но приближающийся со стороны города гвалт сделал его решительнее. Терри поднял крохотный скутер в стиле ретро, но, несомненно, почти новый, и погнал его обратно к баррикаде, так же быстро. К счастью, ни одна капля шального свинцового дождя его не задела.

На лице Керстин зажглась надежда, а когда Терри кивком указал ей на оставшийся в зажигании ключ, девушка и вовсе не удержалась от победного вскрика, почти неслышного в рвущейся из лагери какофонии, впитавшей в себя крики боли, злобы и рокот автоматов.

Судьба смилостивилась над парочкой, и пару минут спустя они притормозили на крутом холме, чтобы оценить масштабы трагедии – вид с возвышенности открывался донельзя живописный, пусть и пугающий. Пессимистичные ожидания Терри сбылись – возвращаться в лагерь смысла нет и никогда не будет – стреляли там и сям, инфекция охватила весь городок, как будто заражен был не один врунишка, а, по меньше мере, два десятка ему подобных, и все они, как хорошо обученные диверсанты, прибыли одновременно с разных направлений.

Терри снимал все на видео, одной рукой держа руль скутера – с этим транспортом он был хорошо знаком благодаря старшему брату и летним денькам в деревне и сейчас не хотел полностью слезать с седла, готовый в любую секунду тронуться и уйти в отрыв от зомби. Кто знает, вдруг они и здесь, поблизости колобродят?

Солдаты разобрали одну из баррикад – как раз ту, что выходила на огромный импровизированный паркинг в чистом поле, где Терри и Керстин оставили джип. Затем бойцы покидали мешки на место, точными очередями отбили натиск идущих по следу зомби, прыгнули в спешно подъехавший со стороны базы грузовичок и были таковы.

Догадываясь, что будет дальше и совсем не испытывая желания наблюдать подобное, Терри все же не мог оторваться и продолжал снимать. Он снимал, даже когда в небе показались бомбардировщики, и павший под натиском зомби Рамштайн-Мизенбах превратился в громыхающее взрывами огненное море и утонул в оранжевых раскаленных волнах. Взрывы оказались мощными, и земля зашаталась даже под ногами у ребят. Весь холм, казалось, трубно запел.

Почему военные, успешно зачистившие город в первый раз, не повторили своего успеха? Почему быстро сдались и отошли? Конкретного ответа у Терри, разумеется, не было, но что-то подсказывало ему, что на то имелся приказ сверху. Приказ, однозначно имеющий под собой серьезные основания. Возможно, жизни этих беженцев государству и НАТО больше были не нужны.

Скутер протянул долго – топлива оказалось достаточно до самого Дормагена. Да-да, ребята поехали обратно в Дюссельдорф, а куда, собственно, им было еще ехать?

Самое интересное, что на возвращении настаивал Терри, а не Керстин. Она вообще все эти два долгих дня в лагере была сама не своя, да и сейчас, в полдень четырнадцатого мая, по-прежнему оставалась немногословной и какой-то подавленной, что ли.

Тогда, после побега из лагеря, скутер начал кашлять и чахнуть от нехватки топлива возле так кстати подвернувшейся АЗС. Электричество подавалось из резервных генераторов, и бак заправили без проблем – Терри даже бросил в багажник запасную пятилитровую канистру, раздобытую все там же, заполнив все небольшое пространство под сиденьем.

Кроме того, заправочная станция оказалась превосходным наблюдательным пунктом – на втором этаже находился комфортный зал ожидания, поскольку в пристрое располагался небольшой автосервис, и вид из окон выходим аккурат на Дормаген, крохотный городок в подбрюшье Дюссельдорфа.

В этот же день, оставив Керстин на АЗС одну, Терри оперативно смотался в Дормаген на новом двухколесном друге, одновременно осваивая управление скутером – ему все больше нравился этот маневренный и легкий малыш, которому не страшны ни завалы, ни пробки, ни даже торная раскисшая дорога.

Разумеется, он соблюдал все меры предосторожности – на подъезде к городку дорога пошла чуть вниз, и Терри заглушил двигатель, чтобы не шуметь. По инерции он докатился до застывшего посреди дороги полицейского микроавтобуса, совершенно не тронутого. Один коп лежал рядом, и Терри мысленно вычеркнул первый пункт из своего списка задач – раздобыть оружие.

Пистолет Walter P99 и запасной магазин – всего, выходит, 20 патронов. Ерунда, на самом деле, но на душе все одно легче. Если зомби и вправду боятся выстрелов, то шансы выжить при столкновении с ними существенно возрастают. Да и от безбашенных мародеров оружие, как правило, помогает.

На окраине Дормагена Терри не встретились ни полчища зараженных, ни те самые злобные мародеры, убивающие ради наживы да забавы каждого встречного-поперечного. Городок приветствовал его затхлой и тоскливой тишиной, вместе с ветром гуляющей по безлюдным и оттого безжизненным улицам. Только раз вдалеке мелькнуло движение, но, приглядевшись, Терри понял, что это не зомби – всего лишь пес. Или и собака может заразиться? Хм, а почему нет? Ухо востро, Терри, и нос по ветру, с зомби-псом встречаться бы очень не хотелось. Если уж люди становятся такими проворными, то от четвероного, наверное, вообще не спастись.

К сожалению, ни бинокля, и подзорной трубы отыскать не удалось, зато Терри прихватил с собой две тяжеленные биты и изящный спортивный лук с двумя дюжинами стрел. Он давно мечтал поучиться этой захватывающей науке обращения с древним оружием, теперь вот сможет поупражняться. Кто знает, может, и на зомби получится протестировать.

Сейчас, сидя все в том же зале ожидания на втором этаже, Терри уже третий день взахлеб читал блог типичного представителя офисного планктона по имени Флинт, из штата Аризона, где посреди пустынь торчат одинокие клыки кактусов да горячий ветер ворошит сухой песок. Единственное, чем этот матричный раб был примечателен, так это везение – выжить посчастливилось немногим, и, не случись такой беды, голос Флинта ни за что бы не пробился сквозь цифровой гвалт, создаваемый миллионами пользователей. Однако американец писал хорошо, интересно, и Терри ловил себя на том, что читает его опусы с таким же интересом, с каким бы проглотил, например, новую книгу Стивена Кинга.

Бедняга Флинт остался один в офисе в деловом центре Финикса, забаррикадированный на шестом этаже. Там имелась столовая, и Флинт не шибко горевал, хоть электричества уже не было. Пропитания все равно хватало – он мог бы так протянуть еще неделю, а то и больше, куда хуже американцу приходилось без кондиционера – жара в Аризоне стояла аномальная даже для этого адского пекла.

Так вот, последняя заметка Флинта, предусмотрительно скачанная минувшей ночью из умершего Интернета, напоминала зарисовку для нового триллера – парень привычно торчал в столовой, потчуя себя сластями и наблюдая за зомби сквозь стеклянную стену. Он писал, что зараженные вдруг потянулись в продуктовые магазины, при том, что ранним утром улицы практически пустовали. Теперь же, пополудни, монстры повылезли из всех возможных дыр и закоулков и дружно почапали на поиски провизии.

Они осадили CVS, заполонили Whole Foods и битком набились в маленькие мексиканские магазинчики. Флинт наблюдал через бинокль – откуда сей полезный предмет взялся у последнего блоггера планеты, увы, не сообщалось – и потрясенно заявлял, что у зомби начался какой-то невиданный жор. Они сминали все – сырую рыбу, протухшее мясо из давно выключенных холодильников, черствый и заплесневелый хлеб, словом, заглатывали совершенно все, без разбора, даже с муравьями, червяками и прочей живностью.

Несмотря на отсутствие таких привычных смайликов и сухость дигитального изложения Терри чувствовал эмоции Флинта. Он боялся. Но не так, как в первые дни эпидемии, когда опасность была явная, непосредственная, и когда от нее можно было схорониться за дверями. Теперь американец боялся неизвестности и непредсказуемости, а уж ей гадам было не занимать. Он догадывался, что прежние оборонительные сооружения и приемы ему навряд ли помогут, но ничего нового вымыслить не мог.

К сожалению, предаваться раздумьям и гадать, что же такое нашло на зомби, пришлось недолго. Флинт услыхал шаги на этаже и вспомнил, что, вообще-то, сам заседает в столовой, полной еды, а ниже и выше всегда были зомби, ждущие своего часа. Голодные и злые.

Флинт в предыдущих своих постах высказывал надежды, что те покинули офисную коробку после пары неудачных штурмов его, Флинта, укрепленной цитадели, что отправились на поиски еды или биться за территорию, но не тут-то было. То ли зомби так никуда и не уходили и перебивались едой и водой из других источников – из-под крана, допустим – то ли они вдруг решили вернуться.

Дверь была заперта и заставлена отключившимися холодильниками и всей тяжелой мебелью, нашедшейся на доступном Флинту этаже, однако это не остановило зомби. Парень так и писал – «похоже, в этот раз мне крышка. Они не бегут, они идут ровно и спокойно, чеканят шаги, как солдаты на плацу. Они сломали дверь!».

Баррикады, так кропотливо возводимые Флинтом, как щепки разлетелись за пару секунд. На них обрушилось несколько мощнейших ударов, похожие на выстрелы из здоровенной невидимой пушки – столы и тумбочки аж подлетали, делали в воздухе впечатляющие акробатические кульбиты и падали, разбиваясь и разламываясь.

Последняя строка Флинта, доступная на его блоге, завершалась так – «Даже не буду пытаться бежать. Хватит. Посмотрим, что будет. Они уже входят внутрь, человек десять, не меньше. Черт, как болит голова! Как будто ее сейчас разорвет…».

Интригующе, ничего не скажешь. Но, увы, нет ответа на главный вопрос – что это за световые торнадо, закручивающиеся высоко к небесам, видели Терри и Керстин сегодня ночью.

Первое появилось еще в сумерках, над Дормагеном. Следом несколько таких же столбов поднялись в небо над Дюссельдорфом и со стороны Кельна и Леверкузена. Не остался в стороне в Менхенгладбах – на его направлении свет «включили» позже, перед самым рассветом, неожиданно холодным и тревожным. Тем самым зомби – а в том, что это их рук дело, Терри не сомневался – упредили появление солнца, разогнав ночную тьму своими мощными прожекторами.

Что ж, все сходилось просто отлично. Флинт писал, что зомби отжираются, подобно саранче сметая все со своего пути и не брезгуя откровенной тухлятинкой. Следовательно, этот поспешный набор калорий имел какую-то определенную цель. Терри не мог сказать, чего ради они зажгли огромные фонари, но, значит, так надо.

Опять же, следуя элементарной логике, выходило, что раз зомби устраивают такие вот шабаши, то по улицам они больше не шныряют. А если кто и болтается по окрестностям в поисках случайной жертвы – на то имеются биты и пистолет.

– Кажется, у меня созрел план, – проговорил, наконец, Терри.

– Излагай, – пробубнила Керстин, не отвлекаясь от игры на крохотном экране.

– А чего там излагать. Поехали обратно, в Дюссельдорф.

– Да? И что мы там будем делать?

– Думаю, нам пора выживать самостоятельно. Как видишь, зря понадеялись на власть, на военных – чуть концы не отдали. А в Дюссельдорфе, думаю, еще достаточно и оружия, и припасов. Заодно присмотрим себе какой транспорт хороший…

Керстин вздохнула, задумалась и минуту спустя промолвила:

– Наверное, ты прав. Только домой к себе я что-то не слишком хочу ехать снова.

– Не поедем, – легко согласился Терри. – Вообще, если хочешь, можем укатить хоть на край света – возьмем какой-нибудь микроавтобус или здоровенный джип, загрузим добром под завязку и в путь. Можно хоть дом на колесах приватизировать, только с ним чуть больше мороки будет.

– Дом на колесах – легкая мишень, – хмыкнула Керстин и сдула со лба крашеную в синий челку. – А вот идея с джипом мне по душе. Мы с моим папой любим большие машины.

Последняя фраза кольнула Терри. Девушка произнесла это таким безразличным тоном, что можно не сомневаться – ее состояние близко к критическому. Странно, но, заботясь о внезапно обретенной подруге все эти дни, Терри напрочь забыл о своих собственных тревогах. К родителям и сестре мысли возвращались только перед сном и сразу после пробуждения, в самые уязвимые для человеческого разума моменты.

Именно поэтому он старался не сидеть на месте и постоянно что-то делать, чтобы, едва коснувшись подушки или поверхности дивана, проваливаться в сон. Утром же Терри яростными усилиями воли выпихивал себя из постели и заставлял делать зарядку, и тогда в голове все прояснялось.

Первоначальный образ Керстин – девушки из клуба, веселой, безбашенной и беззаботной – оказался окончательно замещен вечно растерянным, отстраненным выражением лица и тревожной беззащитностью, излучаемую девушкой. Но Терри заботился ей, не давал унывать, делал все, чтобы вдохнуть в нее хоть немного сил. Кажется, пока получалось. К тому же Керстин временами словно просыпалась, остроумно шутила или давала какие-то полезные советы.

Пустое шоссе встретило их неприветливым ветром. Воздух немного прогрелся, но все равно оставался холодным. Терри с отвращением наблюдал, как на руках возникает мерзкая гусиная кожа. Свою толстовку он отдал Керстин. Куртка девушки осталась в разбомбленном лагере, в суматохе они напрочь о ней забыли, да и погода тогда стояла не в пример теплее сегодняшней.

Увы, многие интересные находки пришлось оставить, в том числе и лук. Терри радовался хотя бы тому, что успел вдоволь пострелять минувшим вечером. С сожалением ему пришлось признаться самому себе, что такое оружие с зомби не поможет. У огнестрельного есть, как минимум, один плюс – шум, пугающий все живое, а лук бьет тихо. И редко.

Среди редких неподвижных автомобилей нет-нет да и виднелись тела, лишенные всех мягких тканей, а некоторые и внутренностей. По ним вполне можно было изучать анатомию.

Несколько раз встретились почти обглоданные скелеты, даже от беглого взгляда на них делалось не по себе, а противный кофе с парой утренних крекеров начинал проситься наружу. Наверное, пора привыкать к такому, душить свою впечатлительность и прекращать верить во всемогущество властей, гуманных и преданных своему народу. Ага, держи карман шире…

Терри, конечно, внутренне готовился к тому, что столкновение и с зомби, и с недоброжелательными людьми более чем возможно. В голове он старательно прорисовывал возможные ситуации и раз за разом находил из каждой выход, но, как это случается почти всегда, на практике теоретические выкладки оказались совершенно бесполезными.

Не доезжая до Нейсса, бордовый скутер свернул вправо, на трассу B1 и бодро затарахтел на север, готовый въехать в пригороды Дюссельдорфа.

Увы, Терри слишком поздно скользнул глазами по зеркалу заднего вида – он сделал это уже после того, как за спиной взревели моторы. Оторваться на скутере от черного микроавтобуса и сопровождающего его черного же пассата было невозможно. Судя по всему, эти ребята повернули на B1 с того же шоссе, что и Терри, но со встречного направления.

– Они мне не нравятся! – прокричала на ухо Керстин, и это было последним, что Терри слышал от своей девушки сегодня.

Он взял правее, как бы пропуская машины, хоть на дороге и без того было пусто. Худшие ожидания сбылись, когда микроавтобус обошел скутер и нагло и резко перегородил ему дорогу, встав наискосок.

Побег не имел смысла. Терри выхватил из внутреннего кармана пистолет и, не глядя, дважды пальнул в лобовое подкатившему сзади пассату. Он никогда не стрелял, но получилось недурно – если одна пуля вышла через заднее стекло, то вторая врезалась водителю в плечо. Тот прижал руку к ране и спешно пригнулся, а из микроавтобуса выскочило двое здоровых смуглых мужиков с автоматами. Что ж, здесь уж ничего не поделаешь.

Керстин горько всхлипнула, Терри стиснул зубы и опустил пистолет – наставленные дула автоматов отбивали всякую охоту затевать авантюру и сопротивляться, рискуя сразу двумя жизнями.

В следующую секунду приклад автомата врезался в челюсть Терри и, падая уже без сознания, он не услышал истошного крика Керстин.

Глава 15. Могильщики

На сей раз работу поделили по-честному. Хельмут под самый конец совсем вымотался но, глядя на третий по счету за последние дни утрамбованный холм, в котором смутно угадывался прямоугольник могилы, ощутил странное удовлетворение. Почему-то он не мог позволить себе оставлять тела тех, кто непосредственно встретился ему на пути, без последней дани. Не мог, и все тут. А в это же самое время повсюду разлагались тысячи других трупов, а довольное воронье обжиралось от пуза и неспешно гарцевало от одного «стола» к другому, спеша урвать все самое вкусное. Зомби их не гоняли, будто и не видели вовсе, а досадных помех в виде людей и машин не осталось. Красота. Рай крысам, рай воронам, даже бродячим псам хорошо, одному человеку, живому и мертвому, гадко. Он неожиданно оказался на этом празднике лишним.

– Знаете, кто мы? – Бастиан опять прикурил вонючую палочку.

Хельмут устало прислонился спиной к ограде – похороны прошли узком дворе с охваченной забором спортплощадкой в центре, в сотне метров от места смерти невезучего русского. Он вспотел, что здорово раздражало. Хельмут привык часто мыться, держать себя в идеальной чистоте, а теперь, из-за отключенной воды, частота гигиенических процедур вынужденно снизилась.

– И кто же?

– Могильщики, – Бастин выдохнул дым. – Каждый день кого-то хороним.

– Надеюсь, больше не придется, – буркнул Хельмут и утер со лба пот шершавым рукавом ветровки.

– Уж лучше мы, чем нас.

Страшно захотелось сесть, и неподалеку стояли две аккуратные лавочки, но Хельмут переборол себя – потом сложно будет вставать, лучше потерпеть до машины. Если уж даже от опоры, коей выступала ограда, было сложно отклеиться, что уж говорить о

– Идем, кучерявый, – поманил он Бастиана. – Хватит дымить. Что-то притомился я. Хорошо, что запаслись всем.

Бастиан торопливо отбросил тлеющий бычок и вопросительно уставился на Хельмута.

– А куда идем-то?

– Домой, куда.

– А потом?

– Что потом? Вернемся сюда, – Хельмут начал раздражаться сильнее – к мерзкому поту прибавился непонятливый и порой докучливый мальчишка. – Будем караулить товарищей этого бедняги. В общежитие, думаю, соваться смысла нет…

– А вдруг кто спрятался, – робко возразил Бастиан, но Хельмут оборвал его.

– Я знаю Мессуди. Никто там не спрятался.

Добравшись до машины, Хельмут с удовольствием плюхнулся на сиденье и с удовольствием запрокинул голову назад. А что вы хотели, седьмой десяток, не мальчик уже, да и восьмой червонец не за горами. До таких лет многие и не доживают вовсе, а он, Хельмут, пока чувствует себя очень даже сносно. Только устает быстро.

– План такой, – заговорил он, когда они поехали дальше по улице, – Отъедаемся, моемся и отсыпаемся. Подъем в три утра, приезжаем сюда и ждем. Парень сказал, что его друзья будут завтра, но завтра – понятие растяжимое. Так что, чем раньше мы приготовимся встречать гостей, тем лучше.

– А зачем нам вообще их встречать? – задал невинный вопрос Бастиан.

Хельмут недоуменно уставился на него, оторвавшись от дороги, и голова вдруг вспыхнула обжигающей болью. Стало так худо, что сквозь стиснутые зубы Хельмута вырвался полукрик-полухрип, а нога судорожным рывком вжала педаль тормоза в пол.

Зрение мгновенно угасло, и без того размывшаяся до бесформенных пятен картинка окружающего мира сменилась сначала непроницаемо-темным полотном, а затем перетекла в сначала невнятные и скомканные, но постепенно проясняющиеся образы.

Яростная драка с крепким чернокожим парнем, чьи испуганные глаза то и дело скрывались за выставленными вперед могучими руками. Удары приходятся прямо в лицо, боль захлестывает все внутри, переливается через край, но это только придает злости.

Враг напуган, он боится, он оступился и упал. Зубы жадно устремляются к горлу, но вместо этого смыкаются на спешно выставленной руке. Крик, боль, хруст плоти…

Грохот, и навстречу рвутся пули. Бегущие впереди падают. Страх, нужно скорее скользнуть в сторону, перекатиться и найти укрытие. Временное укрытие. А потом, дождавшись, когда выстрелы стихнут, осторожно обойти врагов и ударить сбоку или сзади. Прыгнуть, растерзать, вырвать глаза этим гадким тварям в темной одежде, в чьих руках – сама смерть, выплевывающая своих маленьких посланников во все стороны…

Бегом по лестнице вверх, кровь из пульсирующей раны на плече испачкала всю рубашку. Дверь, сбивчивое дыхание, знакомая квартира. Поскорее запереться, на все замки, чтоб никто не пробрался следом.

В нос ударили знакомые запахи, к которым примешался тонкий и пронзительный смрад смерти. За что? За что?!

Пол уходит из под ног, в теле странная, почти приятная тяжесть. Хочется лечь, расслабиться, посмотреть красивые сны. Лицо расплывается в улыбке, плечо больше не болит, все хорошо, и твердый пол стал мягче любой перины. Сон, крепкий и сладкий. Жаль, что короткий…

– Хельмут, выбирайся оттуда.

Голос незнакомца, бесцветный и одновременно не похожий на другие голоса и в то же время напоминающий почти каждый из слышанных в жизни, сумел вернуть Хельмута в реальность.

Он будто вынырнул из вязкого вонючего омута, упругим и мощным усилием разорвав сковывающую тело топь. Головная боль и помешательство схлынули за долю секунды, все сразу же стало ясным, на место видений вернулись вечерние сумерки, густеющие с каждой минутой.

Вспомнив о спутнике, Хельмут повернулся и обомлел. Бастиан сидел с закрытыми глазами, без малейшего движения. Неужто не пережил?! Нет, пульс в норме, дыши. Уф-ф, облегчение…

Решив, что реанимировать подростка лучше подальше отсюда, Хельмут спешно развернулся и, окинув прощальным взглядом огромную толпу зомби, пустился прочь.

Толпа эта, обрушивающая психотропные удары на всех и вся в радиусе ее действия, змеей ползла и извивалась в сторону северной части Дюссельдорфа.

Хельмуту сделалось не по себе. Страх пробрался внутрь, обдав сердце могильным холодом, а в голове тихонечко зрели первые выводы. Зомби не обращали на людей внимания – раз, зомби пожирали все продукты в поле зрения подряд, будто готовились к блокаде – два, зомби куда-то пошли, все вместе, сотнями и, наверняка, тысячами – три. Никаких сомнений в том, что это не к добру, у Хельмута не оставалось.

Появилась даже мысль махнуть рукой на друзей убитого русского и вместо этого переключиться на наблюдение за ордами зараженных, внезапно овладевших совершенно фантастическим оружием. Хотя, овладевшим ли… Хельмуту почему-то показалось, что болезненная трансляция воспоминаний бесчисленных участников длинной колонны происходит в фоновом режиме и ни на кого конкретно не направлена. Главное, держаться от них подальше.

Матерь Божья, да где же войска? Где же хваленые американские морпехи? Да и бундесвера что-то не видно. Зомби ведь демонстрируют эволюционные чудеса не только здесь, а везде. Почему не принимают меры? Не зачищают города? Или, может, все это делается, но пока далеко от Дюссельдорфа? Возможно, ничего исключать нельзя. Странно, кстати, что Хельмут не подумал об этом сразу. А вдруг Берлин уже освободили? И Париж? Тогда, наверное, нужно мчать на всех парах в столицу, под защиту военных. Да нет, не может такого быть. Тогда хоть по радио бы сигнал какой пустили, и оно бы не шипело на всех частотах.

С этими невеселыми думами Хельмут добрался до хостела по совершенно пустым, лишенным всякой жизни улицам. Хотя, нет, ворон он видел, но не так много, как ожидал. Возможно, умные птицы уже пресытились пиршеством. По крайней мере, на какое-то время. Им теперь есть из чего выбирать и еще долго будет. Например, они ведь любят посмаковать глаза и губы мертвеца из-за мягкости последних. Вот и рыщут, небось, в поисках деликатесов, а гниющие останки доедят как-нибудь потом, когда ассортимент начнет сужаться до привычного.

Бастиан вдруг всхрапнул, и Хельмут, сначала испугавшись, рассмеялся с облегчением – все в порядке, от испуга упал в обморок, а тот перешел в сон. Идеально. И стресса избежал, и вздремнул.

– Подъем, соня, – Хельмут похлопал парня по плечу, тот сразу же вытаращил глазищи и жадно втянул в себя воздух.

Заозирался, все еще не понимая, где он, а потом, убедившись, что опасности больше нет, протяжно выдохнул. Сердце резко заколотилось, так громко, что даже Хельмут слышал это.

– Господи…

– И не говори, – серьезно отозвался Хельмут. – Идти можешь?

– Д-да, конечно.

В молчании они поднялись на второй этаж и занялись делами – Хельмут взял курс на кухню, проведать радостно подскочившую Берту и поставить чайник. Черт, забыл топливо для компактного генератора, чудом отыскавшегося в подвале хостела. Бензин там еще плещется, так что потерпит. Просто не помешало бы поднять сюда канистру. С другой стороны, а сколько они здесь пробудут? День? Два?

На запах кофе явился Бастиан. Вскоре они уже уплетали бутерброды с сыром и колбасой – проголодались оба знатно, несмотря на то, что отсутствовали даже меньше двух часов.

– Ты говоришь – зачем мы должны ждать друзей того парня…

– Ивана, – подсказал Бастиан.

– Да-да. Так вот, затем, что нам нужна их помощь, а им – наша.

– В смысле?

– Ты хочешь оставить тех двух девчат на растерзание этим ублюдкам? – Хельмут серьезно посмотрел на Бастиана. – Мы ведь с тобой вдвоем не сдюжим против их банды. А вчетвером – я так полагаю, друзей будет минимум двое – шансы очень даже хорошие.

– Но Вы ведь говорили, что этих Мессуди там два десятка человек или даже больше.

– Говорил, включая в это число и женщин, и, возможно, детей. Но дело-то какое, они ведь себя хозяевами считают. Не только в Хольцхайме – судя по тому, как разъезжают по Дюссельдорфу. Разве отдыхающий после сытного обеда лев ожидает, что, скажем, зебра вдруг подскочит к нему и проломит копытом башку?

– От зебры вряд ли, – согласился Бастиан. – А вот от буйвола – запросто.

– Так мы и не буйволы, – заговорщицки улыбнулся Хельмут. – Я, может, не самую удачную аналогию выбрал, но ты все равно понял, о чем речь. И знаешь, не думаю, что эти подонки ограничились теми тремя пленниками. Сдается мне, их там поболе. Ты уж извини, но я не могу бросить невинных людей на произвол судьбы. И так слишком много народа пострадало, ты сам это знаешь. Но, если ты откажешься пойти со мной, ни обиды, ни уговоров ты от меня не дождешься. Как раз присмотришь за Бертой, ей точно в таких мероприятиях лучше участия не принимать.

– Как это – откажусь?! – возмутился Бастиан. – Не дождетесь! Конечно, я с Вами!

– Вот и славно.

– Не хочу я оставаться в Дюссельдорфе, здесь с каждой минутой все тоскливее.

Перед тем, как свалиться на жесткую и не слишком удобную, но такую желанную постель Хельмут вышел на прогулку с Бертой. Старушка умаялась от сидения в четырех стенах, она привыкла к ежевечернему променаду, нужному не только для удовлетворения первичных потребностей, но и для успокоения чуткой собачьей души.

Улицы ожидаемо встретили мертвым безлюдьем, какой не встретишь даже в предрассветный час в забытом Богом захолустном городке. Но было в этом всем нечто притягательное, нечто мистическое и даже прекрасное. Кто из нас может похвалиться, что чувствовал себя единственным человеком в большом городе?