Текст книги "Эпоха мертвых. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Медведев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 46 страниц)

Когда он дрался в последний раз? Кажется, на втором курсе института, когда к его компании, выходящей с рок-концерта, прицепились бритоголовые. Нацистам не понравились проколотые уши, длинные волосы и татуировки. Тогда Виктор неплохо проявил себя, успев расквасить морды двоим, прежде чем самому поцеловать асфальт и очнуться уже в «Скорой». Но это было так давно. По прошествии лет, да еще и после достаточно долгой жизни в благополучной стране, где драки можно увидеть лишь на экране, сама мысль о насилии вселяла дискомфорт. То, что он сделал сейчас, расправившись с пожилой женщиной и ребенком, произошло как-то само собой, на автопилоте, что ли. Ну, да ладно, хочешь жить – умей вертеться, и, раз уж все так быстро изменилось, придется измениться и Виктору.

На лестничной клетке больше никто не встретился. В нескольких квартирах были выбиты двери, и Виктор проходил мимо них с настороже, с занесенной для удара табуретной ножкой и выставленной вперед рукой с ножом – точно так же он прокрался мимо почившей старухи. Все внутри было перетянуто, точно гитарная струна после неумелой настройки, и могло лопнуть от малейшего шороха.

К счастью, обошлось. Разум и чутье вместе подсказывали, что в квартирах наверняка затаились зомби, готовые ринуться навстречу любому источнику звука. Но что, черт подери, так гнало этих тварей? Они ведь не ели своих жертв, могли покусать, поколотить, убить, но они не питались плотью. Во всяком случае, Виктор такого не видел. Зато он видел, что подстреленные копами зараженные так и лежали на дороге под солнцем, и кроме мух да, может быть, собак и ворон на них никто не посягал.

Подъездная дверь на магнитном замке была закрыта. Стекло мелкими осколками рассыпалось по серому холодному полу. Теперь понятно, что зомби сюда все-таки проникали. Они были неаккуратны и не боялись травм, или просто не знали, что если ломиться башкой через стекло, то можно здорово пораниться. Осколки были перемазаны кровью, которая уже успела побуреть, и крупные следы от кровавых капель вели наверх, на первый этаж, заканчиваясь возле угловой двери. Сама дверь была плотно закрыта, никаких следов борьбы. Странно, очень странно.

Рука Виктора потянулась к кнопке, которая размыкала замок и открывала дверь, но в последнюю секунду он замер. Все дело в том, что нажатие сопровождалось короткой мелодией, громким мажорным трезвучием, и наверняка этот звук услышат те, от кого Виктор так старательно скрывается. Значит, придется осторожно пролезть через пролом. Если не напортачить и не оступиться, получится намного тише.

Наверное, впервые в жизни Виктор пожалел о своем немалом росте и богатырской комплекции, несколько подпорченную малоподвижным образом жизни. Но, как сказал герой одной хорошей книги, «страх заставляет человека бешено, рьяно учиться и вспоминать все, что было забыто». Вот и он вспомнил.

Так, Виктору удалось безукоризненно пролезть в ощерившееся осколками отверстие, ни издав ни звука. А ведь поранься он об острое стекло, уже помеченное кровью зараженных, инфекция этих тварей могла передаться и ему. Кто знает, насколько живуч этот вирус?

Рассвет был прекрасен. Именно такие дни Виктор больше всего любил в Париже – теплые, безветренные, с небом, затянутым высокими молочными облаками, которые изредка пропускают игривые золотые лучи. На фото или в кино такой пейзаж может выглядеть мрачным, но в жизни ему нет равных. По крайней мере, для Виктора – было в этом что-то питерское, балтийское.

Тишина, прекрасная тишина. И невероятно обманчивая. Хочешь проверить? Выйди на середину улицы и сосчитай до трех.

Выглянув из-за угла, Виктор окинул взглядом улицу. Вот полицейская машина посреди дороги, а чуть поодаль хорошо знакомый голубой Пежо, замерший в объятиях с фонарным столбом. Чуть поодаль мертвые тела. Их местонахождение можно без труда определить по жужжанию насекомых-падальщиков, а если подойти ближе – и по смраду.

Виктор прекрасно помнил, что здесь случилось и как все это выглядело из окна. Оказавшись, что называется, в эпицентре минувших событий, он еще раз пережил все то, что здесь разыгралось. Теперь от первого лица.

Это с третьего этажа прекрасно видно, кто откуда бежит и как можно спастись. А здесь, внизу, охваченный паникой и не отдающий себе отчет о происходящем человек не имеет практически никаких шансов. Вокруг суматоха, прохожие почему-то бросаются друг на друга, да еще с такой зверской жестокостью… Нет, все же здорово, что в тот вечер Виктору удалось вернуться домой, целым и невредимым. Дуракам везет, что ли?

Путь не казался длинным, нужно было преодолеть каких-то триста метров или даже меньше. Виктор ступал вдоль припаркованных у тротуара машин, пригибаясь и постоянно оглядываясь. Нужный дом серой громадой возвышался на противоположной стороне дороги, и ее рано или поздно придется перейти. Виктор не знал, на каком участке это лучше сделать. Сейчас зараженных не видно, но, покажись он даже на секунду на открытом пространстве, они могут повылезать откуда угодно. Интересно, что они делают, когда рядом нет жертвы? Впадают в спящий режим? Из того, что Виктор видел, зомби не чужды насилия и по отношению к себе подобным. Тогда тем более странно, что все вот так стихло – ни криков, ни борьбы, ни погонь. Что, все кеды в газету завернули? Нет, не может быть.

Наверное, не стоило так безбожно пить два дня (или все-таки три, твою мать?). Теперь вот придется работать в условиях недостаточной информации. Ну, а если все же была всеобщая эвакуация, а улицы зачистили, и потому тут такая тишь, будто кто-то нажал на кнопку «Mute»? Нет, слишком мало трупов для зачистки. Кроме тех, напротив его дома, Виктор видел еще с пяток разбросанных там и сям тел. Легкий ветерок доносил тяжелый запах разложения. Пришлось остановиться, отвернуться и уткнуть нос в рукав, чтобы не вырвало.

Переждав тошнотворную бурю, Виктор благополучно добрался до перекрестка. Он еще раз тщательно изучил окрестности и заметил, что вдалеке, в стороне центра, в небо поднимается толстый столб дыма. Пожар, наверное. Неудивительно, если представить себе, что большинство пострадавших были застигнуты врасплох. Верная жена (какая ирония) готовит мужу ужин, а любимый супруг приходит домой весь какой-то странный, а потом просто кусает жену, и вот странными стали уже оба. Настолько странными, что им и в голову не приходит выключить плиту или хотя бы отодвинуть прихватку подальше от огня, который может запросто перекинуться на шторы, и пошло-поехало.

Тишина все-таки оказалась обманчивой. Виктор еще не успел начать бросок на другую сторону улицы, как из переулка на него бросилось сразу шестеро разномастных зараженных. Секунды потекли медленно, и он успел рассмотреть каждого из них. Возглавлял погоню высокий тощий араб с переломанным носом, следом мчали два упитанных джентльмена средних лет в костюмах – один даже в абсолютно чистой и каким-то чудом не помявшейся серой «тройке». От них не отставала женщина лет тридцати, в легкой розовой курточке, а в арьергарде злобно ковыляли морщинистый старичок, похожий на урюк, и девочка-подросток с разорванной и пропитанной кровью штаниной, разодранной, болтающейся на ветру, как парус.

Тонкий хлопок выстрела, секундное эхо, и араб, напоследок всплеснув руками, опустился на асфальт с дыркой во лбу. Виктор поднял голову кверху и, прикрываясь ладонью от внезапно выглянувшего солнца, крикнул:

– Какой подъезд?!

– Третий, средний, – прогудел голос сверху. – Давай бегом, во дворе и в подъезде уже чисто, а тут еще клиенты на подходе, с твой стороны идут, за тобой.

Не задавая лишних вопросов, Виктор стрелой пересек широкую проезжую часть и юркнул во двор. За спиной доносились частые выстрелы, некоторые из которых сопровождались визгом и скулежом. В криках умирающих был слышен страх и досада, но не от того, что жизнь закончена – они сожалели, что не успели дотянуться до жертвы.

Оглядываться Виктор совершенно не хотел, как и осторожничать. Он почему-то поверил незнакомцу, что двор безопасен, равно как и подъезд. Уж больно сноровисто тот парень укладывал бегущих зомби, как-то сразу хотелось ему доверять. Да и выбора не было.

Виктор толкнул дверь, она легко поддалась, и он оказался на темной лестнице. Пятый этаж после алкогольно-табачного марафона казался вершиной Эвереста, но только не тогда, когда на плечах висит сама смерть. Виктор даже в школе бегал не сказать, чтобы хорошо, но сейчас он, наверное, поставил бы олимпийский рекорд, будь в мире такая дисциплина, как скоростной подъем по ступенькам.

Кровь колотилась в висках, с каждым выдохом изо рта выбивалась вязкая слюна, как у финиширующего биатлониста, но он добежал. Едва Виктор ступил на площадку, как дверь квартиры справа распахнулась, и его взгляду предстал рослый немолодой араб с таким суровым лицом, что в голове сразу возникли сомнения – а стоит ли туда заходить?

– Быстрее, – рыкнул здоровяк, развеяв сомнения. – Уйди с линии огня.

Виктор послушно отскочил в сторону, прижался спиной к стене, и араб поднял руки с пистолетом.

– Уши закрой, на всякий случай.

Едва голова зомби показалась над перилами, как спаситель Виктора открыл огонь. Череп твари разлетелся, подобно гнилой дыне, мозги забрызгали свежеокрашенную желтую стену, превратив ее в шедевр современного искусства. Виктор отстраненно подумал, что за такое произведение вполне можно срубить полмиллиона долларов на каком-нибудь дебильном аукционе. А потом его вывернуло на симпатичный серый коврик возле соседской двери. Все вокруг потонуло в грохоте выстрелов, оглушающий звук которых эхом отскакивал от стен, и жалобных воплях зомби, отголоски которых с трудом прорывали шумовую завесу.

Ничего не понимающего Виктора схватили за шиворот и как нашкодившего ребенка втащили в квартиру. В лицо плеснули ледяной воды, и сознание быстро начало проясняться. Наконец, помутневшие очертания интерьера вернули свою резкостью, и Виктору удалось сфокусировать взгляд.

Перед ним, рассевшимся на полу и прислонившимся спиной к стене, возвышался крепкий короткостриженый мужчина лет сорока пяти, а то и старше. Он был одет в камуфляжные штаны пустынной расцветки и черную однотонную футболку. Его лицо было точно вырублено из дерева, а черные сощуренные глаза внимательно изучали гостя.

– Это Вы махали фонариком? – робко спросил Виктор.

– Да, – кивнул мужчина. – Меня зовут Хамза.

– Виктор.

– Ты откуда?

– Из США… Из России, точнее.

– Так из Америки или из России? – Хамза удивленно приподнял брови. – Эти страны находятся далековато друг от друга, чтобы вот так перепутать.

– В Америке семь лет прожил, а родом из России, – пожал плечами Виктор.

Хамза протянул ему руку и помог подняться.

– А Вы? Откуда Вы?

– Из Алжира, но я живу здесь уже почти тридцать лет. Пойдем, налью тебе воды.

Хамза усадил Виктор на диван в гостиной, а сам отлучился на кухню, по пути прихватив загаженный гостем коврик c площадки и швырнув его в ванну. На светлом полотне, расстеленном прямо на полу, было разложено столько оружия, что у Виктора зарябило в глазах – он безошибочно узнал автомат Калашникова, револьвер Наган и два пистолета «глок», а рядом с ними лежал огромный дробовик и еще какая-то неизвестная снайперская винтовка, из которой Хамза, судя по всему, и отстреливал бешеных с балкона, как мишени в тире. Здесь же было и несколько ножей разной длины и ширины, соседствующих с большим темно-зеленым ящиком. Виктор догадался, что там, должно быть, хранятся патроны.

– Держи, – вернувшийся Хамза протянул Виктор стакан воды.

– Спасибо, – автоматически вылетело у Виктора, и он понял, что новый знакомый обратился к нему по-русски. – Вы знаете русский?

– Давай на «ты», чего как в школе. Учил десять лет, но уже больше года без практики, – араб говорил практически без акцента, куда лучше, чем по-английски. – Теперь вот тебя встретил.

– Да уж… Да у тебя тут прямо оружейный склад, откуда все это?

– По долгу службы у меня были некоторые связи, – уклончиво ответил Хамза. – А винтовкой разжился как раз в тот день, когда все началось. Забрал ее у трупа в полицейской форме.

– Где это было?

– Недалеко от Елисейских полей. Было много полиции, спецотряды подтянулись, да только поздно сообразили, что стрелять по этим тварям надо сразу же, как только их увидел. Они ведь не реагируют на предупреждения или слова.

– Черт, да как такое может быть?! – в сердцах воскликнул Виктор. – Как профессионалы с оружием не могут положить этому безумию конец? Зомби ведь тупые и безоружные, да и убить их не сложно.

– Но их много, они быстрые, бесстрашные и, самое главное, их очень сильно недооценили. Никто не хотел верить, что такое возможно в реальной жизни, а раз невозможно, то какое право ты имеешь палить по людям? – Хамза взял свою винтовку. – И, между прочим, они не такие тупые. Как только я добрался до дома тем вечером, я начал наблюдать за ними.

Он постучал пальцами по оптическому прицелу, а потом многозначительно посмотрел на Виктора, проверяя, сложил ли собеседник два плюс два.

– Не знаю, что это за вирус такой, но они быстро сообразили, что к чему. Под пули больше без повода не лезут, охотятся стаей, точно хищники. У них даже вожаки появились, представь себе, и некое подобие тактики. И это на четвертый день эпидемии!

– Четвертый? – Виктор поморщился. – Какое сегодня число?

– Двенадцатое, – хмыкнул Хамза. – А ты что, проспал?

– Типа того, – сокрушенно ответил Виктор. – Скажи, у тебя есть Интернет?

– Есть, конечно. Только со вчерашнего вечера кризис добрался и до него, многие сайты уже не работают, серверы отключаются.

– Я могу воспользоваться твоим компьютером?

– Да, конечно.

Хамза взял со стола изящный серебристый ноутбук и протянул Виктору. Тот выхватил устройство, раскрыл его и сразу же зашел на сайт поисковой системы и принялся изучать новости из России.

– Мог бы меня спросить, – сказал Хамза, доставая магазин винтовки. – Нет больше России, как и большинства стран Европы.

– У меня там родители, – выдавил Виктор, переходя на страницу с видеороликами из Смоленска.

До чего же дико было видеть злобных монстров, носящихся по с детства знакомым улицам, на фоне родных православных церквей, коими так славен родной город Виктора, по знакомым с детства улицам. Разбитые машины, опрокинутые автобусы,

Карта мира превращалась в кровавое море с одинокими островками отдаленных деревень и городков, куда зомби пока не добрались и, может статься, уже не доберутся. Широка страна моя родная, ничего не скажешь. Неужто Россия опять выстоит благодаря своим колоссальным размерам? А Хамза уже ее похоронил.

– А про США что скажешь?

– США – крепкий орешек, – задумчиво ответил Хамза. – Сильная армия, хорошо обученная полиция, множество частных военизированных структур, оружие у каждого второго. Последнее не всегда хорошо, но это лучше, чем здесь – все безоружные, дряхлые, слабые. Так что они там худо-бедно держатся, американцы. Крупные города, конечно, оставлены, но никто не обошелся с ними так, как вы обошлись с Ижевском.

– Кто – мы?

– Русские, кто.

– Ага, провели, блин, всероссийский референдум с вопросом «Хотите ли Вы нажать на красную кнопку и увидеть здоровенный гриб на горизонте»?

– Ладно, не буду тебя донимать, – примирительно сказал гостеприимный араб. – Лучше скажи, ты голоден?

– А то, я не успел позавтракать – сразу к тебе.

– Хорошо, пойду что-нибудь приготовлю. У тебя не больше двадцати минут, потом завтракаем и выходим.

– Выходим?! – опешил Виктор. – Куда?

– Как куда? – ответил удивлением Хамза. – Надо зачищать наш район, дружище. Нужно собирать уцелевших, кооперироваться, иначе как ты хочешь выжить? Квартира у меня большая, три комнаты, запасов тоже хватает, а нас пока всего двое. Так что пойдем с оружием, будем отстреливать всю эту мерзость и помогать тем, кто уже никакой помощи не ждет. Это ведь наш долг, разве нет?

– Я не умею стрелять.

– Некогда проводить мастер-класс, будешь учиться на ходу. Поначалу будешь прикрывать меня и стрелять только по команде. Поверь, этому быстро учатся, очень быстро.

Хамза отложил винтовку и ушел на кухню, оставив Виктора сидеть с разинутым ртом – он-то собирался хорошенько отдохнуть здесь, побольше пообщаться, выведать еще какую-нибудь информацию.

Хотя, с другой стороны, новый знакомый прав. Если зомби так быстро умнеют и уже дозрели до идеи стадной охоты, с ними нужно расправляться как можно быстрее. Или хотя бы вытеснить их из этого района, как-то обезопасить его.

Да, стрелок из него никакой, единственный раз Виктор брал в руки автомат Калашникова в десятом классе на военных сборах. В Штатах можно было разжиться оружейным добром, но что-то руки не доходили, да и они жили в хорошем, спокойном районе. Что ж, придется учиться. Сидеть дома и ждать чуда и впрямь глупо и нечестно, по отношению к тем, кто не может защитить себя.

Так, с этим ясно, а что там еще в мире интересного?

В городах России все же проводились кое-какие мероприятия, направленные на защиту населения – эвакуация в близлежащие свободные от заразы населенные пункты, в наспех организованные лагеря для беженцев. Правда, учитывая отвратительную инфраструктуру, транспорт наверняка не заберет и не увезет в безопасность и сотой доли выживших. Интересно, а сколько людей сидит сейчас запертыми в своих квартирах и с тоской созерцает тающие запасы провизии, с каждым днем затягивая пояс потуже? Наверняка достаточно.

Виктор страшно захотел домой. В Смоленск. Фоллс-Черч больше не был его домом, ибо единственный близкий там человек вмиг стал совершенно чужим и даже хуже. Любопытства ради Виктор просмотрел американские новости. Да, там пока все не так плохо, власти более или менее справляются и с зараженными, и с мародерствующими бандами, которые появились чуть ли не в день начала эпидемии, как грибы после дождя. Такие молодчики только и ждут подходящего момента, чтобы с оружием в руках начать вершить произвол. Все, что было недоступно в прошлой жизни, буквально упало к их ногам. Немудрено, что членам всех этих банд и шаек сорвало крышу, а у копов затряслись поджилки.

Однако в среднесрочной перспективе поводов для оптимизма у американцев немного. Ну, эвакуируют они своих из Ирака и Европы, ну, получит их армия и нацгвардия подкрепление, но зомби-то все равно в десятки раз больше. Да и этнические банды будут только крепнуть. День ото дня. А еще эти банды могут хорошенько потрепать нацгвардию и реквизировать новейшее вооружение, и тогда начнется кровавый хаос…

– Виктор, готово! – прогремел с кухни Хамза.

Виктор вздохнул и закрыл ноутбук. Опять придется идти на полную опасности улицу. Зато в этот раз он хотя бы не один, и есть реальный шанс найти и других здоровых, нормальных людей. Значит, от депрессии и одиночества помирать не придется, а то он уже успел представить себя Робинзоном, обреченным на долгие месяцы и годы молчания. Стараясь отогнать дурные мысли, упрямо лезущие в голову, Виктор пошел завтракать.

Глава 15. Спасение

Понимая текущую ситуацию, Томаш не рассчитывал на легкий путь назад, в самое сердце трех городов. Наталья жила в Сопоте, как и положено настоящим богачам, в тихом районе недалеко от пожарного отделения.

Машин было по-прежнему много, но подавляющее большинство ехало на север, по направлению к Вейхерово и дальше. Томаш не совсем понимал, зачем они лезут туда, откуда вряд ли будет путь к отступлению, разве что уходить в море. Теперь вообще везде настоящий хардкор, куда ни плюнь, так что не проще ли остаться там, где ты находишься, и как-то защищаться на месте? Или хотя бы прорываться на юг, к большой земле.

Повсюду бегали твари, гонялись за редкими прохожими и изредка бодались друг с другом. Томаш заметил, впрочем, что между собой они уже воевали уже не так рьяно. Могли рыкнуть, толкнуть, изредка огреть сородича или цапнуть, но скорее для острастки или в борьбе за что-то – за убегающую добычу, к примеру. К тому же периодически попадались незараженные идиоты, зачем-то решившие выйти погулять, и охотиться за ними было интереснее. Эти люди что, вообще в изоляции живут? Ну куда, куда вы повылазили? Только травите душу своими нелепыми и жестокими смертями.

Чудовища быстро сообразили, что прыгать на едущие машины не есть хорошая идея, и особенной прыти на дороге не проявляли. Светофоры погасли, теперь для всех горел зеленый свет. Конечно, тем, кто выезжал с второстепенных дорог и спальных районов, пришлось худо. В этом простом уравнении даже короткая остановка почти всегда равнялась смерти, приходилось не глядя вылетать на основные дороги, где запросто можно схлопотать в бочину мощнейший удар от других. Они ведь тоже спешат. Томаш хорошо помнил ту аварию утром.

Самые находчивые водители гнали по тротуарам, нередко проезжая по трупам, набирали скорость и безбоязненно выезжали на дорогу. Те, кто путешествовал на больших машинах, могли позволить себе маленькую шалость – посшибать на своем пути зомби, точно кегли. Разлетались зомбяки здорово, видеть это было отрадно.

Сердце рухнуло в желудок, когда, пролетая очередной перекресток, Томаш краем глаза заметил, что зомби нагло открывает дверь машины, вынужденно пропускающей поток. Водитель намеревался повернуть направо и присоединиться к колонне беженцев, но этому идиоту не хватило мозгов запереться изнутри! За это и поплатился. Толстяк-зомби распахнул дверь и попытался вытащить тщедушного мужичонку, но ремень безопасности не давал осуществить задуманное. На заднем сиденье верещали дети.

Томаш не видел, чем все закончилось, но догадаться нетрудно. Несколько раз он объезжал сбитых зараженных. Большинство было мертво, но некоторые, скуля и корча рожи от боли, ерзали на асфальте, щедро обагряя его своей отравленной кровью. Даже в таком состоянии все их мысли сосредотачивались на ставших недосягаемыми целях.

Уже на самом въезде в Сопот Томаш, объезжая остановившийся прямо посреди полосы микроавтобус, не успел среагировать и проехал по еще живому зараженному. Он толком не разглядел монстра, просто надавил на газ, понимая, что тормозить не стоит. Раздался хруст и сдавленный вопль, и черный Гольф помчался дальше. Ощущение было, как будто на большой скорости проскочил по лежачему полицейскому. По мягкому лежачему полицейскому.

Томаш облегченно выдохнул – не хватало еще тут застрять! Изредка хлопали выстрелы, но больше где-то вдалеке, центральная же улица была целиком во власти зомби. Да и малыми силами ее не удержишь, проще оборонять переулки и собственные дома. Вот, наверное, американцам сейчас весело с их-то картонными домиками, то ли дело в Польше – кирпич и камень.

Пришло время подумать, как спасти Наталью и уцелеть самому. Тварей было много, они быстры и бесстрашны, а на всех патронов не хватит, даже если каждый выстрел будет смертельным. Но Томаш не мог быть в этом уверен. К тому же плечо ныло все сильнее, и болеутоляющего адреналина уже не хватало.

Поворот направо, на круговом движении налево, и вот и нужная улица. Справа возвышается здание экономического факультета, где учится Наталья, слева – общежитие. Пожарное отделение через двести метров, и еще два раза столько же до пункта назначения.

Твою мать! Дорогу почти полностью перегораживала красная пожарная машина, опрокинутая на бок. На ней уже бесновались два зомби-подростка, беззлобно бодавшиеся между собой. Будь они обычными прыщавыми юнцами со здоровыми мозгами, Томаш бы прихлопнул их одной рукой, не вставая из-за стола. Но не теперь.

Не снижая скорость, он пересек встречную полосу и выскочил на тротуар. Машина несколько раз подпрыгнула, ее крепко повело налево, но Томаш удержал руль и вернулся на дорогу, сыпя проклятия с перепугу. Уф, пронесло, зомби бессильно скалятся вслед. Снова повезло, но повезет ли в следующий раз?

Возле дома Натальи никого не было, однако чуть выше на улице зараженные носились от дома к дому в поисках новых жертв. Тел вокруг не видно, но это не значит, что никто никого не убил. Сколько их здесь, бешеных? Кажется, четверо, но может и больше.

Не давая себе времени испугаться еще больше, Томаш вышел из машины с винтовкой наготове. Оружие взведено, только стреляй. Тут он вспомнил, что в суматохе забыл позвонить Наталье, и она не знает, что он уже здесь, если только не караулит у окна. Возвращаться в гольф было поздно, твари обязательно набегут, потом хрен их сбросишь, так что полный вперед!

Томаш постучал в дверь, подождал пару секунд для приличия и изо всех сил врезал по ней ногой. Дверь надсадно крякнула, но не поддалась. Какого хрена? Наталья же боится из комнаты выйти, неужто хватило смелости спуститься и запереться после того, как братец с папашей отчалили? Томаш взял небольшой разбег и попробовал ударить плечом. Оно тут же отозвалось такой сильной болью, что на секунду потемнело в глазах, но зато ему удалось ввалиться внутрь и даже удержать равновесие.

– Наталья! Бегом! Выходи! – заорал Томаш, морщась от боли и осторожно выглядывая в дверной проем. Как же он не подумал, что бить надо здоровым плечом.

Они уже были близко, они бежали сюда, вот ведь сволочи!

– Иду! – раздалось со второго этажа.

– Стоп, оставайся на месте! – скомандовал Томаш и начал осторожно подниматься по лестнице, держа вход на прицеле.

Он едва успел нажать на спусковой крючок. Чертова винтовка дернулась в руках, и пуля вырвала щепки из дверного косяка, никак не навредив ворвавшемуся в гостиную зомби. Да это же сосед Натальи, обрюзгший старый пердун, чей пес обгадил все газоны в округе! Он был в семейных трусах и разорванной на груди майке. На шее и руках виднелись укусы, уже немного потемневшие. Вся морда – сплошной отек, над правым ухом еще и багровеет какой-то порез. Ну, вояка.

Услышав звук выстрела, зараженный замер. Остановились за его спиной и другие зомби, чей топот был слышен еще секунду назад. Что-то смутило тварей.

Внезапно старик в семейках развернулся на сто восемьдесят градусов и по-молодецки бодро ринулся обратно на улицу, но Томаш снова взял его на мушку и уложил точным выстрелом аккурат между лопатками. Они боятся выстрелов! Они боятся! Вот курвы, ну, хоть какая-то управа есть на них.

– Томек! – визжала Наталья. – Что там происходит?!

Не ответив, Томаш поднялся на второй этаж, пробежал по короткому темному коридору и оказался в комнате девушки. Та сидела в углу, вся зареванная, обняв руками бледные коленки и прижавшись спиной к письменному столу. На ней была джинсовая юбка и розовая футболка с какой-то дурной золотистой надписью по-английски, любимая футболка Томаша.

– Одного приголубил, – буркнул он, захлопнув за спиной дверь. – Ты собралась?

– Да, – кивнула Наталья. – Собралась.

Она встала и взяла с кровати увесистый пакет. Наверняка половину упакованных вещей составляли всякие глупости типа косметики и прокладок. Бабы, одним словом, их не вразумишь и не поймешь.

– Слушай сюда, – Томаш схватил Наталью за плечи, невольно задержав взгляд на ее больших карих глазах, которые на солнце отливали зеленым. Как же он соскучился по ней, что ни говори. – Их там много. Я иду первый, ты идешь за мной, и ради Бога, не ори. Все делай молча, ясно? Иначе ты можешь сбить меня с толку, я промахнусь, и нами по очереди закусят все твои долбанные лицемерные соседи, а то и папа с братцем подтянутся. Усекла?

– Ага, – девушка продолжала тихонько всхлипывать и дрожать, и Томаш обнял ее и погладил по голове. Зря он брата с отцом приплел, зря, но слово не воробей.

– Успокойся, конфетка, нам надо только добежать до машины, а потом будет безопаснее. Готова?

– Готова, – кивнула Наталья, шмыгая носом. – Идем сейчас, иначе я не выдержу.

Томаш первым делом выглянул в окно. Двое зараженных переминались с ноги на ногу возле машины, точно караулили водителя. Издалека сойдут за нормальных, пока не подойдешь ближе и не увидишь лиц.

Других зомби Томаш так и не заметил, но они могли притаиться возле входа, под стеной или даже в гостиной. Обзор из окна оставлял желать лучшего, мертвых зон достаточно.

Высунув винтовку наружу, Томаш тщательно прицелился, задержал дыхание и выстрелил. Он хотел попасть зараженному в сердце или хотя бы просто в грудь, но пуля снова ушла выше, царапнув зомби плечо. Тот отреагировал мгновенно, крутанулся и с воплем пустился бежать, а следом за ним помчался прочь и второй зомби.

– Все, на выход.

Напряжение было таким, что голова Томаша вот-вот готова была взорваться. Но вместе с тем его переполнял азарт, какого раньше никогда не было. Древний инстинкт, безмятежно дремавший в генах сотни лет, был беспардонно разбужен и охотно взял вожжи.

Удар ногой, дверь распахивается, но в коридоре чисто. Томаш быстро подскакивает к лестнице и едва не сваливается с нее, с трудом успев вовремя остановиться – сбылись его худшие прогнозы, зараженные были в гостиной, сразу трое. Зная, что наверняка промахнется, Томаш все же выстрелил, и это спугнуло тварей и заодно расколотило огромную вазу в метре от выбитой двери.

Женщина в деловом костюме юркнула в двери и удрала вверх по улице, а еще два зомби скрылись в кухне, ибо до выхода им было далековато. Бабу пришлось отпустить, тем более, что она бежала так, что пятки сверкали, не оглядываясь. А вот теми двумя придется заняться, оставлять их за спиной глупо.

– Детка, держись рядом, буду стрелять. Только не бойся.

Ответа не последовало, Наталья могла лишь тихонько попискивать и еле сдерживаться, чтобы совсем не разреветься. Томаш прошел мимо входной двери, быстро зыркнул на улицу и, убедившись, что на смену позорно бежавшему зомби не пришли другие, сделал еще несколько шагов.

С кухни монстрам деваться некуда, разве что в окно прыгать. И чего это они там так затихли? Суки, чтоб их. Да еще эта дура сзади скулит, тихо, но все равно слышно, наглухо срывая его попытку подкрасться. За каким чертом приперся вообще за ней? Она же предала его, предала. Но он ее любит.

– Выходите, твари! – заорал Томаш, но ответа не последовало.

До кухни оставалось не больше пяти шагов, и он стоял, не решаясь идти дальше. По спине лились холодные капли, в любом момент могли ударить сзади. Паскудные зомби явно приготовили засаду, и эта мысль заставляла Томаша быть максимально осторожным. Он не имел права на ошибку.

К счастью, гостиная и кухня не были разделены дверью – одно помещение с другим соединялось симпатичным арочным проемом, сквозь который Томаш хорошо видел угол обеденного стола и окно, задернутое тюлем. На подоконнике стояли какие-то ухоженные цветочки, которые так любила мать Натальи, и ваза с фруктами.

– Прям натюрморт, – пробормотал Томаш, неистово стискивая винтовку.