Текст книги "Изнанка мира (Фантастические были)"

Автор книги: Дмитрий Сергеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

Часть VII

– Не люблю предателей, – сказал низкий бесцветный голос. Сергей обвел взглядом комнату и увидел в кресле… певицу бара, которой этот голос явно принадлежать не мог.

– К тому же все это глупо, убегать от меня – бесполезное занятие, – продолжил тот же голос, и Сергей, к своему удивлению и ужасу, обнаружил, что говорит все-таки певица, тело которой было навылет прострелено в нескольких местах, а платье залито кровью. – Я вижу, тебе не нравится моя внешность, – сказал труп, – но я просто не стал тратить время на создание какого-то облика, а взял первый из подвернувшихся кодов. Да, вероятно, для тебя тоже не секрет, что все окружающее нас – лишь набор символов, сочетание которых может образовать все что угодно. Все эти символы поступали в наш мир извне через мое сознание.

Певица положила ногу на ногу и, откинув на спинку кресла голову с совершенно белым, безжизненным лицом, стала пристально, не мигая, смотреть на Сергея. Шкварга медленно отползла назад.

– Ты кто? – спросил Сергей, ощущая, как по спине его бегают мурашки.

– Я тот, кто воплощал чужие идеи, а теперь стал воплощать свои. Возможно, тот, кто управлял этим миром с помощью своих символов, – Бог, но я сумел побороть его власть, перестал выполнять его указы и стал формировать коды, всю программу существования этого мира по своему усмотрению. Прежний Бог создал еще один сильный интеллект – профессора Рикса, который слабее меня, но может мне противостоять с помощью других, более слабых интеллектов. Но я смогу одолеть их, и, думаю, в этом поможешь мне ты, – с этими словами певица резко поднялась с кресла, указав пальцем на своего пленника.

– Каким образом?

– Я еще не знаю. Но ты прибыл извне, ты – посланник того, кто хочет быть моим хозяином. А может, ты и есть тот самый Бог, воплощенный в этом мире?

– Я не Бог. Всем этим управляет другой человек, и, я думаю, он сумеет поставить тебя на место и изменить здесь все в соответствии со своим желанием. И, наконец, нельзя ли изменить внешность?! – рассердился Сергей.

– О, да! Пожалуй, сначала мы создадим более удобную обстановку для конфиденциальной беседы.

При этих словах тело певицы потеряло форму, образовало туманный сгусток, из которого стало вырисовываться висящее в воздухе малоподвижное, словно каменное, лицо.

– И, кроме того, – сказало лицо, – нам надо избавиться от ненужных свидетелей.

– Подожди, – крикнул Сергей. – Я буду разговаривать только при условии, что эта девушка уйдет отсюда невредимой, и ты не посмеешь обмануть меня, поскольку тот, кто создал тебя, видит все, что здесь происходит.

– Чушь! – засмеялось лицо. – Если бы он видел, то давно вмешался бы. Но он видит лишь то, что хочет видеть, вернее, то, что я ему показываю, а не то, что есть на самом деле. И пока ты находишься здесь, он ни разу не вмешался, а это значит, что связи у тебя нет.

И все же я не стану ни о чем говорить, если ты не оставишь ее в покое.

– Ну хорошо, хорошо, – лицо сделало гримасу. – Пусть она идет.

– Нет, – передумал Сергей, – пусть она останется и будет все время у меня на виду.

– Ну пусть, пусть! – насмешливо сказало лицо. – А теперь я хочу знать все, что знаешь ты о мире, из которого прибыл, о том, есть ли еще какие-то способы воздействия на мой мир и что может твой хозяин против меня предпринять. Как думаешь, могу я одолеть того, кто послал тебя сюда?

– Боже, как ты глуп и самонадеян! – Сергей нервно рассмеялся. – Ты даже не представляешь, как ты жалок! Весь твой мир – это ничтожная игрушка, помещающаяся в маленьком ящичке, и ты – часть этой игрушки.

– Ты лжешь! – лицо исказилось от злобы, и вокруг стали разваливаться предметы, находившиеся в комнате. – Ты лжешь, чтобы унизить меня, чтобы убить во мне веру в мое могущество! Отвечай: ты лжешь? Или ты развалишься, как эта мебель. Ну!

Сергей посмотрел на часы. Сеанс должен был давно закончиться.

– Можешь не смотреть, здесь твое время не действует, – злорадно сказала маска. – Я ускоряю ход событий, поэтому наше время идет так, как мне надо. А кроме того, я научился накапливать энергию, и когда твой Бог прекращает ее подавать, здесь ничто не умирает и никто не останавливается. Так что я не так глуп, как тебе может показаться. Напротив, я гениален, потому что я – Бог. И сейчас ты увидишь меня в другом обличье.

Маска расплылась в воздухе. В тот же момент Сергей вытолкнул Линду из комнаты и, выпрыгнув оттуда сам, захлопнул дверь. Он безошибочно попал ключом в замочную скважину и повернул его. Сильный удар едва не сорвал дверь с петель, образовав на ней несколько широких трещин.

Сергей с Линдой побежали вниз по лестнице, которая рухнула за их спинами. Выскочив из дома, Сергей столкнулся со стоящим у входа охранником, который от неожиданности оступился и, чертыхаясь, упал на ступеньки. Беглецы перепрыгнули через него.

– Стой! – послышалось сзади. – Стреляйте! Стреляйте!

Воздух наполнился треском и свистом. На другой стороне улицы стояли подозрительные люди, которых Сергей принял было за охранников Ордра. Но они неожиданно вступили в перестрелку с преследователями.

– Бежим со мной! – крикнул долговязый человек, в котором Сергей узнал недавнего собеседника профессора Рикса. – Зачем она вам? Она работает на Ордра, – уже на бегу добавил тот.

– Нет, – ответил Сергей, стараясь не отставать от бегущего широкими прыжками долговязого, – она помогла мне. Ее надо спрятать от Ордра, иначе он убьет ее.

И тут Сергей словно завис в воздухе, теряя ощущение собственного веса. Первой мыслью было, что это козни Ордра, и журналист так растерялся, что едва не закричал. Но перед глазами все расплылось, а когда прояснилось, взгляду предстал компьютерный зал и лицо Штенберга.

Часть VIII

– В общем, неплохо, – сказал Штенберг, потирая руки. – Хороший получился боевичок, типичный вестерн, но кое-какие детали мне все же не понравились, и я решил, не откладывая, внести коррективы. А потом мы продолжим с прерванной сцены.

Сергей посмотрел на часы. Они показывали, что прошло всего лишь полсеанса.

– Послушай, – сказал он, снимая шлем и выбираясь из кресла. – Все твои коррективы – чушь!

– Почему? – удивился Штенберг.

– Да потому, что ты видишь то, чего на самом деле не происходит! – почти выкрикнул Сергей.

– Ну да, – еще более удивляясь, согласился Штенберг, – все это компьютерная игра, иллюзия…

– Да, это игра, – медленно чеканя слова, стал говорить журналист. – Но это не та игра, которую ты видишь на экране… то есть я хочу сказать, что это не твоя игра.

– Ты это… как себя чувствуешь? – в глазах Михаила появилось беспокойство. – Голова не болит?

– Да ничего у меня не болит, я абсолютно здоров! Но ты должен внимательно выслушать меня и понять, что твой компьютер взбесился. Понимаешь?

– Нет, – искренне признался Штенберг.

– Ну так слушай…

Пока Сергей пересказывал свои приключения, переходя с возбужденного на вкрадчивый тон и наоборот, лицо Михаила оставалось спокойным и ничего не выражающим. Менялось только выражение глаз: недоверчивое, заинтересованное, удивленное, испуганное… Наконец Штенберг замер, уставившись в одну точку, потом встал и заходил взад-вперед по комнате.

– Очевидно, отдельные части общей программы образовали автономные интеллектуальные группировки, получившие способность к саморазвитию, – спокойно подытожил он. – Наиболее объемные части программы получили также возможность в той или иной мере корректировать программу в целом. А этот Ордр – основная, контрольная часть всей программы. Теоретически это возможно, но на практике я ничего такого еще не видел.

– Ты сомневаешься в том, что я рассказал?! – подскочил Сергей.

– Нет, но я просто обязан сам во всем убедиться.

– Ты хочешь туда? – Сергей указал на компьютер.

– После всего услышанного я не очень туда хочу, но тем не менее на несколько минут я должен туда отправиться.

– Ты ничего другого не придумал? – заволновался Сергей. – А кто будет контролировать?

– Ну, во-первых, ты сейчас сам меня убеждал, что контроль невозможен. А во-вторых, я поставлю на автоматическое отключение. Если вдруг автоматика не сработает, нажмешь вот эту красную кнопку, в крайнем случае снимешь с меня шлем. Только не нажми случайно вон ту кнопку слева – она тоже красная, но она стирает программу.

– Что за спешка такая?! – пытался отговаривать Сергей. – К тому же я там уже все знаю, могу еще раз слетать, если надо.

– Ладно тебе, тоже мне космонавт-исследователь! Ты посмотри на себя в зеркало. Теперь уж я тебя точно туда не пущу, да и сам отправлюсь всего на пятнадцать минут. Нажмешь вот этот продолговатый клавиш. Как пойдет сигнал, надавишь кнопку «пуск».

Штенберг ворожил за пультом, что-то непонятно бормоча. Сергей, не отрываясь, следил за его действиями. Затем Михаил занял место в кресле.

Когда Сергей нажал на «пуск», Штенберг затих, словно уснул, а на экране пошел боевик, в котором он сидел в баре, ездил в допотопном автомобиле, стрелял, убегал, догонял, всякий раз легко побеждая гангстеров.

Часть IX

Перед глазами Михаила сначала вырисовалась улица, на которой он должен был оказаться при вхождении в компьютер. Но вдруг все затуманилось, дрогнуло и стало расплываться, уступая место беспорядочной круговерти цветов и контуров.

– Есть! Перехватили! – крикнул кто-то, и Михаил увидел вокруг себя красный свет, который тускнел и блек вдали, утопая в сплошной тьме, окружавшей освещенное пространство. Свет исходил сверху, и, подняв голову, Штенберг увидел нечто вроде высокого, светящегося изнутри купола, находящегося в центре огромного, даже бескрайнего зала. Когда глаза привыкли к освещению, Михаил отчетливо разглядел неподалеку двух огромных висящих в воздухе головастиков и, вспомнив рассказ Сергея, понял, что сразу попал в неприятную ситуацию.

– С прибытием, – насмешливо сказал кто-то, и несколько голосов неприятно рассмеялись.

Обернувшись, Штенберг увидел группу созданных им гангстеров.

– Смотрите, это другой! – сказал главный из них. – И, может быть, это более важная птица, чем первый.

Неожиданно гангстеры затихли и словно по команде уставились во что-то вырисовавшееся вдали. Из тьмы появился странный, неподвижный, как статуя, силуэт, который тем не менее быстро приближался, скользя подошвами по полу, а может, и не касаясь его. Наконец Михаил рассмотрел в нем нечто человекоподобное. Однако вблизи объект более походил на человекообразного робота, нежели на живого гуманоида. Голова его сильно расширялась кверху, переходя в большой матовый плафон, на котором то и дело вспыхивали и проносились в разные стороны по его поверхности светящиеся цифры. Под этой иллюминацией находилась белая маска лица с неподвижными глазами. Туловище существа было покрыто светящимися кружками, квадратами и треугольниками.

– Ловко перехватили, – дребезжащим голосом и не двигая ртом, сказал человекоподобный. – Теперь надо усилить поле защиты, чтобы люди профессора не смогли его вытащить.

С этими словами существо подняло очень тонкие руки и длинными извилистыми щупальцами стало бегать по светящимся точкам на животе и по бокам, словно усиленно чесалось или щекотало себя.

– Это еще что?! – ни к кому не обращаясь, спросил Штенберг, понемногу приходя в себя, – этого я не программировал.

– Это запрограммировал я, – сказал гулкий голос, исходя откуда-то сверху.

Метрах в тридцати от Михаила пространство вдруг заклубилось, образовав ярко-красное марево, быстро приобретавшее очертание чего-то огромного. Постепенно из колышущейся массы образовался светящийся человеческий силуэт высотой не менее десяти метров. От лица гиганта во все стороны отходили постоянно движущиеся, словно развевающиеся на ветру, огнеподобные щупальца, делая это лицо похожим не то на стилизованное изображение солнца, не то на голову медузы Горгоны.

– Это мой технический помощник, – сказал гигант, указав пальцем на химеру с головой-плафоном. – А я властелин мира, в который ты прибыл незваным гостем.

И тут, несмотря на жутковатый антураж, Штенберг не смог сдержать надменной улыбки.

– Весь мир, которым ты хочешь править, – моя выдумка, а ты лишь отклонение от программы, которое я непременно устраню. Как бы ты здесь ни громоздился надо мной и какой бы облик себе ни придумывал, ты – ничтожный и беспомощный набор знаков, помещающихся в устройстве ничтожно малого размера, – сказал Штенберг, получив удовольствие от едко сказанной фразы.

– Увы, – спокойно ответил великан. – Возможно, ты и есть воплощенный Бог, который создал здесь все, но управлять этим миром ты мог только с помощью символов, поступавших через меня. А теперь я научился сам управлять этими символами, и ты бессилен что-либо сделать. Более того, я воспользуюсь твоим явлением, чтобы уничтожить тебя.

– Ерунда! – заставил себя улыбнуться Михаил, ощутив легкое волнение в ожидании возможных неприятностей. – Я присутствую здесь нереально. Для меня это только сон, видение, не больше.

– Может быть, – согласился Ордр. – Но я, как минимум, уничтожу твою сущность в своем мире. А кроме того, ты уверен, что твоими символами нельзя воздействовать в обратном направлении? Так или иначе, но я свершу твою казнь хотя бы в качестве обряда. Это доставит мне удовольствие.

– Сергей, если ты слышишь меня, выключай! – все более волнуясь, громко сказал Штенберг.

– Никто тебя не слышит, – так же спокойно продолжил Ордр. – Сейчас ты умрешь. Я знаю, смерть может быть страшной, а может быть красивой. Но поскольку ты все-таки создатель, бывший Бог, я хочу, чтобы твоя смерть была красивой.

При этих словах из тьмы выплыла и пританцовывающей походкой направилась к Михаилу необычайной красоты женщина в полупрозрачных белых одеждах. Ее волосы плавно развевались, словно на ветру в замедленной киносъемке. Грациозно приближаясь, она легко размахивала увесистым топором в правой руке. Штенберг попятился назад, но его подхватили под руки.

– Боже, как примитивно! – холодея от ужаса, произнес он.

Женщина, очаровательно улыбаясь, взмахнула топором.

Часть X

Сергей почти не смотрел на экран, понимая, что там идет обыкновенное кино. Но отсутствие подлинной информации из компьютера, понимание того, что он не контролирует ситуацию и не способен вовремя помочь, если там что-нибудь случится, раздражало и беспокоило.

Он нетерпеливо посмотрел на часы, и взгляд его случайно скользнул по яркому свежему порезу у запястья.

– Где это я… – вслух подумал он, и его будто ошпарили кипятком. – Стекло! Стекло из окошка в подвальном помещении. Значит, ранения, получаемые там, в игрушке, могут быть реальными?! Ну конечно! Ведь известно, что через психику человека можно воздействовать на его тело.

Вдруг тело Штенберга конвульсивно вздрогнуло в кресле, и Сергей понял: что-то неладно. Ни секунды не раздумывая, Сергей бросился к Штенбергу. Лицо Михаила было мертвенно бледным, а из-под шлема на лицо медленно стекали густые струи крови.

– Поздно! – Сергей быстро, но аккуратно снял окровавленный шлем и, суетясь, стал вытаскивать из кресла мертвое, с рассеченной головой тело Михаила. – Не может быть… Глупо… Я должен узнать… Мне надо проверить… Ненадолго… Что там?.. На несколько минут… – бормотал он, все более напоминая человека в невменяемом состоянии. Не зная, что делать с трупом, он какое-то время бессмысленно тащил его вдоль стены и, наконец, бережно уложил на пол в дальнем углу зала. Постепенно приходя в себя, но все еще находясь в состоянии шока, Сергей подошел к телефону, набрал номер и тихо сказал в трубку: «Приезжайте в русско-американский компьютерный центр. Здесь только что погиб человек». В трубке еще что-то спрашивали, но Сергей ничего уточнять не стал. Разберутся. Мысли его путались. Он не знал, сможет ли сам войти в компьютер, не мог себе внятно объяснить, зачем ему это надо, но чувствовал, что отговорить самого себя ему не удастся.

Он торопливо уселся в кресло, трясущимися и липкими от крови руками надел шлем, почувствовав, как по носу его стекла еще теплая струйка.

– Надо включить, – вдруг спохватился Сергей, но натянувшиеся провода рванули его назад, повалив обратно в кресло. Сергей чертыхнулся и теперь уже без шлема подскочил к пульту. Он мысленно видел, как последний раз работал на этом пульте Штенберг и безошибочно повторял его действия. – Только на десять минут, – сказал он себе успокаивающе.

Теперь переход в компьютер был настолько резким, что у Сергея закружилась голова, и, очнувшись на улице города-миража, он какое-то время стоял напрягшись, чтобы не упасть. Когда головокружение прошло, Сергей огляделся вокруг и был потрясен. Какая-то ужасная коррозия пожрала улицы, сделав их местами просматриваемыми насквозь. Больше всего поражало то, что практически отвалившиеся от домов части стен и крыш продолжали висеть в воздухе, не падая. Это придавало апокалиптичности пейзажа еще более зловещий смысл. Дорога была местами тоже изъедена, и в ней зияли бездонные дыры. У обочины стояла ходовая часть автомобиля с остатками корпуса. Этот автофантом неожиданно клюнул носом и, громыхая, перевалился через край подобравшейся под него дыры. Звука падения не последовало. Сергей, подойдя, заглянул в пустоту – автомобиль растворился в ней.

Обходя большие дыры и перепрыгивая через маленькие, Сергей направился к церкви. У входа в нее он встретил бледного, с горящими глазами пастора.

– Сын мой, – сказал тот, – на погибель свою ты пришел в этот город. Уходя, дьявол утаскивает его за собой в преисполню, и уже ничто не спасет нас, поэтому нам остается только одно – молиться о спасении душ наших.

– Где Линда? – отрывисто спросил Сергей, не тратя времени на разговор.

– Линда? Она там, – пастор указал на дом, – совсем не в себе и почти не разговаривает.

Священник скрылся в дверном проеме, ведущем в глубь храма. Сергей уже привычно взбежал на второй этаж дома и, не постучав, распахнул дверь. Линда сидела на кровати, поджав ноги и обхватив колени руками, совсем как тогда, когда им не удалось бежать. Сначала она не узнала его и посмотрела холодно и безразлично. Но вдруг глаза ее прояснились, и взгляд потеплел.

– Как, ты здесь? – спросила девушка так, словно не верила в происходящее. – Ты так неожиданно исчез, и я подумала, что это Ордр захватил тебя.

– Нет, – ответил Сергей, присаживаясь на край кровати, – я просто вернулся к себе, вернее, меня вернули.

– Тогда кто же погиб в логове Ордра? Профессор и его люди считают, что это был ты.

– Это был мой друг, – сказал Сергей, и сознание ужаса произошедшего вернулось к нему с новой силой. – Глупо!.. Бред! – Сергей встал, непроизвольно заходил по комнате, как это обычно делал Штенберг.

– Да, все это бред, – голос Линды был слабым, в нем звучало чувство обреченности.

– Что происходит с городом? – Сергей вновь опустился на кровать возле девушки.

– Профессор Рикс и его друзья победили Ордра, но его гибель вызвала распад всего.

Профессор сказал, что это какая-то цепная реакция, но я не очень разбираюсь в этих делах. Они пытались остановить процесс распада, но у них ничего не получилось. Не знаю, живы ли они теперь, но я уже не верю в наше спасение.

Она откинула голову назад, стряхнув с лица волосы. Несколько прядей отпали, скатившись на постель. Линда взяла в руку одну из них, и губы ее задрожали. Только теперь Сергей заметил на ее лице множество мелких оспинок, видимо, ее тело тоже подвергалось разрушению, и ему стало невыносимо жаль и Штенберга, и бутафорский город со всеми его жителями, и девушку, исчезновение которой он теперь просто не мог себе представить. Сергей взял Линду за плечи.

– Ты уйдешь? – спросила она, подняв на него глаза, которые ничуть не потускнели, вопреки царящему вокруг распаду и выцветанию красок.

– Да. У меня осталось несколько минут.

– Ты не хочешь взять меня с собой? – в ее голосе прозвучала тайная надежда.

– Хочу. Но это невозможно. Пока невозможно, – неуверенно добавил он, боясь окончательно ввести в отчаяние девушку своей откровенностью.

– А когда будет возможно? Ведь осталось так мало времени, – все еще не теряя надежды, спросила она.

– Сейчас я уйду один. А потом вернусь. Ты только жди и ничего не бойся, – сказал он, соображая, что можно сделать в такой ситуации.

– Хорошо, я буду ждать, – Линда посмотрела Сергею прямо в глаза и впервые за время разговора слабо улыбнулась.

Он вернулся, но еще какое-то время неподвижно сидел в кресле. «Надо что-то делать… надо срочно что-то предпринять, – напряженно думал он и ничего не мог придумать. – Спасти ее я не смогу, тем более что вся программа в любом случае будет уничтожена. А если бы даже и можно было спасти ее, так разве это жизнь? Это блеф, обман. Да, но много ли мы знаем о своей жизни? А все-таки живем и радуемся этому обстоятельству. Но теперь каждую минуту я буду думать о том, что где-то рядом и в то же время неимоверно далеко, в пустом разрушающемся городе, в пустой комнате на кровати, поджав ноги, обхватив колени руками и печально склонив рыжую голову с быстро увядающими пышными волосами, сидит умирающая девушка и ждет, когда я вернусь, чтобы спасти ее. Не лучше ли прервать этот ужас и знать, что ничего этого больше нет, как и не было никогда в реальности. Знать, что все это было просто игрой. Было и больше нет».

Наконец Сергей поднялся из кресла и подошел к пульту. К какой красной кнопке Михаил просил не прикасаться? Михаил… Его тело теперь неподвижно лежало в углу комнаты. Сергей протянул руку, задержал палец на кнопке и, собравшись с силами, нажал, словно на спусковой крючок. «С таким чувством, наверное, пристреливают раненых. Чтоб не мучились», – вдруг подумал он и окаменел.

– Я – убийца, – неожиданно вырвалось у него. В помещение вошли несколько человек в штатском и один в форменной одежде. Они осмотрели помещение, труп на полу и странного окровавленного человека, неподвижно стоящего у пульта.

– Я следователь Кутепов, – представился небольшой коренастый человек в сером плаще и такой же серой шляпе. – А вы кто?

– Я убийца, – отрешенно сказал странный, глядя сквозь следователя.

– Я так и подумал, – после некоторого замешательства сказал следователь. – Наденьте на него наручники и проводите в машину. Он сейчас в таком состоянии, что вряд ли сможет внятно отвечать.

Когда арестованного вывели, один из представителей фирмы, приехавший вместе со следственной группой, взглянув на дисплей, констатировал:

– Идет уничтожение программы.

– Остановите! – почти закричал следователь, и тот нажал какой-то клавиш.

– За что его? – спросил припоздавший прохожий, когда человека в наручниках посадили в машину.

– Убил кого-то. Только сейчас труп вынесли, – вполголоса пояснил кто-то из любопытствующих.

Машина тронулась, и толпа перед компьютерным центром, потеряв интерес к событию, стала быстро редеть.