Текст книги "Жилищная афера"

Автор книги: Дмитрий Щеглов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

Настала Лизе очередь задавать вопросы. Глядя прямо в глаза капитану она спросила его результатах расследования.

– Ничего пока существенного сказать не могу, кроме одного. Экспертиза завтра покажет, из чего стреляли, но это много не даст. Круг подозреваемых, слишком широк. Все обманутые вкладчики, да и еще кое-кто есть, но это уже тайна следствия. А вам дорогая Лиза, – он сделал упор на слове дорогая, – я рекомендовал бы поберечься. Во-первых, окно всегда зашторивайте, во-вторых, постарайтесь особенно не афишировать, что вы новый директор.

– А если телохранителя завести?

Капитан скептически улыбнулся.

– Еще никогда ни один телохранитель не спас своего патрона. Кого решили убрать, того обязательно уберут, даже если его будет охранять рать из десяти тысяч человек. Мне другое, кажется странным. Создается такое впечатление, что кто-то заинтересованный специально не дает начаться строительству, и постоянно вставляет палки в колеса. У меня к вам большая просьба, вы завтра начнете заниматься производственными вопросами, и если вдруг вам покажется что-нибудь подозрительным, не откажите в любезности, позвоните по этому телефону. – Капитан достал из кармана визитную карточку и передал ее Лизе. – А вместо телохранителя я за вами буду вечером заезжать. Вас это устроит?

Лиза не знала, что ответить капитану. Она действительно подумывала, посоветовавшись со Шпаком Ван Ванычем нанять телохранителя, на выделенные деньги. Но если капитан таким оригинальным способом набивается на свидание, то телохранитель в таком случае будет третьим лишним. Пауза затягивалась, надо было давать ответ.

– Я подумаю! – сказала Лиза. – Позвоните мне вечером на работу. Телефон вы знаете?

– Договорились! – обрадовано воскликнул капитан и нетерпеливо посмотрел на дверь, за которой скрылась Наташка. Лиза вызвалась сходить за ней. Когда она пришла на кухню, ее молодая родственница сидела перед тарелкой с нарезанными бутербродами и не думала никуда двигаться.

– Мы тебя заждались! – показушно возмутилась Лиза.

– Ну да, рассказывай! Я сунулась было к вам, но вы так мило беседовали, что я не захотела нарушать вашу идиллию. Телефон он попросил?

Лиза улыбнулась.

– Больше! Обещал каждый день до дома сопровождать.

– Сюда?

– Да, куда скажу!

– Ну, ты Лизка и даешь. Я со своими ухажерами замучилась, сроду сами никуда не пригласят. А ты его моментально приручила. Как только у тебя получается?

– Сама не знаю.

Когда обе дамы вышли в каминную, капитан рассматривал картину на стене.

– Кто автор?

– Не, знаю. Нам вместе с дачей досталась! – сказала Наташка.

– Извините, собираюсь откланяться. Служба! – сказал капитан.

– Вы, почти, как в том анекдоте про тещу, когда зять спрашивает, вы даже чаю не попьете? – вставила шпильку Наташка.

– Не попью, не попью девочки. Извините, действительно тороплюсь. А вот бутерброды на дорогу забрать могу.

Лиза сходила на кухню и вынесла бумажный пакет и упаковку салфеток. Уложив аккуратно неприхотливую снедь, они проводили капитана до машины. Когда он уехал, Наташка поделилась впечатлениями.

– Он не такой уж и стеснительный, как хотел себя показать. Стеснительные, еду на дорогу не просят.

– Ты не права! – вступилась за капитана Лиза. Наташка расхохоталась.

– Лизка, ты не втюрилась, случайно с первого взгляда? Ну, ладно не обижайся. Просто, он побоялся с папой встречаться. Папа его обязательно спросил бы, а что сделано? Вот наш красавчик и сбежал раньше времени. Отвечать то нечего! Согласна?

– Нет!

Хотя мысленно Лиза согласилась. Доля истины в умозаключениях Наташки была, но не более того. Может быть действительно у капитана были еще неотложные дела. А вот завтра!.. Девичьи мечты, можно сравнить только с легкими летними облаками. Мысленно унесясь в безбрежную синеву, словно наяву Лиза, увидела, как они вдвоем с капитаном идут по широкому, духмяному полю.

К действительности ее вернула Наташка.

– А не в оперативных ли целях он пудрит тебе мозги?

– Ты думаешь, он пудрит?

– А ты что, не видишь!

Лиза непроизвольно покраснела. Наташка расхохоталась.

– Ой, сроду от тебя не ожила!

Глава 6

Разбор полетов начался вечером, когда собралась вся семья Шпаков. Во главе того ответвления рода Шпаков, что пустила корни по Рублево-Успенскому шоссе, стоял древний старик Шпак Иван Кузьмич. Бывшая успешная партийно-хозяйственная жизнь в советские годы давала ему возможность пользоваться государственной дачей в элитном поселке Жуковка. Так бы она и осталась государственной, и ее давно бы отобрали, если бы его невестка Серафима Карловна в начале перестройки не выявила необыкновенную активность и не настояла на срочном выкупе самой дачи и земли под нею. Вовремя она подсуетилась. По балансовой стоимости отходило государственное имущество номенклатурным жильцам. А цена земли под домом с каждым днем росла, и в один день она принесла своему мужу, генералу в отставке Ван Ванычу газету с указанием цены на сотку в их районе.

– Лежа на диване ты стал зеленым миллионером! – с пафосом заявила она ему. – Теперь ты видишь, какая у тебя жена?

Ван Ваныч по жизни был утонченным эпикурейцем и одновременно примитивно-вульгарным философом. Отсутствие знакомства с давно разработанным словесным инструментарием адептов философии, науки всех наук, заставляло его излагать свои глубокие мысли в простой и доступной форме. Вот и сейчас выслушав восторженно-патетическое заявление жены, он лениво процедил ей в ответ:

– Ты как блоха рассуждаешь!

Жена обиделась!

– Какая блоха?

– Блоха, что случайно попала на царский трон из чистого золота. Ползет и думает, какая же я богатая и удачливая. – Ван Ваныч развил до конца смутную мысль. – Пойми, приносит удовлетворение и удовольствие только то, что непосредственно через себя пропускаешь. Вот если бы материализовать эти миллионы и купить небольшой островок, где-нибудь в Эгейском море…

– Ага! И небольшой гарем впридачу! – возмущению Серафимы Карловны не было предела, – А меня, любимый муженек, естественно, побоку!.. И не надейся, не дождешься дорогой!

– А тогда, какая нам разница, сколько под нами земля стоит, – заметил Ван Ваныч.

Спор в общем-то был беспредметный. Номинальным владельцем и дачи и участка был старый Шпак, Иван Кузьмич, а его мнение, как всегда забыли спросить. Дочь Ван Ваныча – студентка Наташка, занимала конформистскую, соглашательскую позицию.

– А вы часть земли продайте, – собираясь помирить родителей, заявила она, – тогда и на приличные машины всем хватит, и на ремонт и заграничные вояжи, и даже на небольшой гарем.

Несвоевременное упоминание гарема испортило все дело. Шпак Ван Ваныч и так уже стал притчей во языцех у своих прежних сослуживцев. Ему, молодому генералу, служить бы да служить, а тут в сорок лет пришлось выйти в отставку. А виновата была его любвеобильная натура. Дон Жуан, балагур, любитель всласть выпить и поесть, он попался на банальной для молодого красавца вещи. По служебным милицейским делам, посетил он дом высокого парламентского чиновника и увлеченный разговором с молодой женой хозяина дома, несколько подзадержался. По телевизору как раз показали отлет в одну из восточных стран правительственной делегации, в кою был включен и злополучный супруг молодой красавицы.

Наша прежняя вера в абсолютную достоверность сказанного с телевизионного экрана сыграло в данном случае с обоими; с молодой хозяйкой и Ван Ванычем злую шутку. Как только по телевизору показали, как захлопнулась за высоким государственным деятелем массивная самолетная дверь, оба поверили в его отлет и, представив себя актерами самодеятельного театра состоящего из двух лиц, немедленно начали спектакль. Хозяйка дома избрала роль обиженной жены и пожаловалась на холодность и постоянное невнимание улетевшего в далекие края мужа, а Ван Ваныч подлил масла в огонь, сказав, что тайский массаж в загранвояже входит в обязательный ассортимент для членов правительственной делегации начиная с определенного уровня. Уровень супруга хозяйки дома был достаточно высок, поэтому она представив мужа вкушающего бесплатно сервис далекой страны и капризно надула красивые губки, что могло означать только одно, я такого же хочу. Свою роль Ван Ваныч отлично знал и старался никогда не допускать фальши. На всякий случай он еще раз решил удостовериться в правильности собственных выкладок и сказал:

– Есть массаж лучше тайского, к сожалению, в наше время он давно забытый!

– Какой? – томно, с неожиданной хрипотцой в голосе спросила хозяйка дома. Большой знаток той стороны жизни, которая, в народе именуется интимной, Ван Ваныч озвучил название канувшего в лету специального воздействия на человеческое тело:

– Гусарский!

– Вау!

Те недалекие еще годы были достаточно непредсказуемыми. Самолет минут пятнадцать летел в одну сторону, затем еще столько же в обратную. Как он приземлялся, по телевизору не показывали, да телевизор никто уже и не смотрел. Старинный рецепт оказался таким захватывающим, а сам Ван Ваныч таким великолепным мастером, что когда хлопнула входная дверь и гурьба гостей с самолета хлынула в дом, она услышала счастливый смех благоверной вернувшегося большого государственного деятеля.

– Ха, ха! Обрадую хозяйку! – объявил почтенный муж и направился в ту часть дома, откуда доносился плеск воды. Гости пока расположились в гостиной, решив принять по аперитиву.

Как в приличном спектакле в последнем акте, на пороге ванной стоял муж в кашемировом черном пальто, а из огромной джакузи с удивлением на него глядели два ценителя гусарского массажа.

– Тебя же по телевизору показали, как ты улетел! – удивленно воскликнула хранительница домашнего очага. Жизнь есть жизнь, подумаешь, и не такое в ней случается, вон самолет вдруг развернулся, не надо принимать все близко к сердцу. Не ко времени вернувшийся государственный муж, в роли обманутого мужа был молод и зелен. По молодости и неопытности он неожиданно крикнул:

– Охрана!

Милицейский работник – Ван Ваныч вспомнив, ранее мельком виденную охрану хозяина, предпочел встретить ее с оружием в руках. С такими быками никакие приемы не помогут. Лосем он выскочил в гостиную, где сбросил мешающую плечевую кобуру с пистолетом.

Немая сцена в «Ревизоре» – ничто по сравнению с тем впечатлением, какое он вызвал своим тарзаньим видом у чопорно одетой публики. Среди остолбеневших зрителей, на его беду, был и его непосредственный, большой милицейский начальник. Он тоже был в свите босса улетавшего за границу. Рефлекторно Ван Ваныч ему козырнул, и тем самым обозначил ведомственную принадлежность. Гости поняли, что лицезреть сегодня красавицу, супружницу парламентария у незваных визитеров не было никакой надежды. Смущенные гости, из сопредельных с начальником Ван Ваныча силовых министерств уезжали на одной машине.

– Орлы! Орлы у тебя служат! – со смехом поддели они своего милицейского собрата.

– Других не держим!

– И в каком он у тебя звании?

– Полковник!

– А я бы ему генерала дал!

Круги от скандала широко разошлись. Не выскочи молодым оленем в гостиную Шпак, может быть и обошлась бы эта история для него легким испугом. Но слишком много друзей-доброжелателей оказалось у популярного парламентария, пожелавших еще пуще раздуть его славу. Пиар одного – выходил боком другому.

Дня через три Ван Ваныча вызвали в министерство, присвоили в родном учреждении очередное воинское звание и в звании генерала дали пинка под зад. Ван Ваныч стал легендарной личностью. Не каждый день удается так уесть адвокатов, как называл парламентскую братию служивый люд.

– Полную ванную шампанским налил!

– Хозяйским!

– Тот в пальто к ним заходит, а он, наглец увидел его и тост за него поднял!

– Да ты что?

– Вот тебе и что! Выпил и дверь, попросил прикрыть. Сквозняк мол, супругу продует.

– А я слышал, что он хозяину сказал, чтобы тот ему махровое полотенце подал.

– Это уже потом было!

– А за что его уволили?

– Да не уволили, а генерала дали!

– А я слышал, геройскую звезду!

– Как, говоришь, его фамилия?

– Шпак Ван Ваныч!

– Орел, собака!

Шила в мешке не утаишь. Серафима Карловна тоже некоторое время походила в лучах мужниной славы, только большого счастья не испытала. Друзья на день рождения подарили письменный прибор, выполненный в виде ванны, и зачитали старый официальный приказ, один из пунктов которого гласил:

«За добросовестное и стойкое выполнение служебных обязанностей в тяжелейших условиях приравненных к боевым, присвоить…». После увольнения, не поносив официально ни одного дня генеральской формы, Ван Ваныч пристроился начальником службы безопасности в небольшую нефтяную кампанию. Оказывается их только в Москве порядка ста. Нефтяники и маршалов бы пригласили в охрану, да где их столько наберешь, с маршалами дефицит.

В своих кругах Ван Ваныч стал известной личностью. Хотя говорят, слава преходяща, но с течением времени его фамилия не забывалась, а наоборот обрастала новыми подробностями. Даже Серафима Карловна оценила преимущества известной фамилии.

Со своей лучшей подругой она завела таксомоторную фирму, а поскольку ей часто приходилось решать вопросы связанные с ГАИ, то она нещадно эксплуатировала легендарную популярность мужа.

– Я генеральша Шпак! – начинала она обычно разговор, – вы о моем муже Ван Ванныче наверно слышали? – Она делала упор на два «н».

– Ах вы, та самая, из ванны? – один раз ей задали по солдафонски бестактно-прямолинейный вопрос, думая, что ее супруг, новым бракосочетанием должен был защитить честь скомпрометированной дамы. Серафима Карловна плотно сжала губы.

– Да, я генеральша, только не та, о которой вы думаете. Я та, что его детей растила, и за его свекром смотрела, пока он шампанским ванны наливал всяким там сенаторшам…

И вот сейчас славная фамилия Шпаков за вечерним ужином обсуждала Лизину поездку на стройку и одновременно сногсшибательную и приятную новость, связанную с ее назначением.

– Поздравляю! – первой высказалась Серафима Карловна и прозрачно намекнула загостившейся родне. – Надеюсь, они тебе приличный оклад положили?

– Две с половиной тысячи долларов!

Лиза упомянула, что уже получила зарплату за два месяца вперед.

– Мало. Может быть у них есть и служебная площадь?

– По-моему нет! – не очень уверенно заявила Лиза, но я обязательно завтра уточню.

– А куда старый генеральный делся? – растягивая слова, спросил старик Иван Кузьмич.

– Убили его!

За столом установилась нехорошая тишина, потом на нее посыпался град вопросов, и ей пришлось в лицах, с подробностями пересказать весь день.

– Дела! – снова первой отозвалась Серафима Карловна, – и ты согласилась? Не боишься?

Недобрыми глазами смотрел на нее свекор Иван Кузьмич.

– Серафима, ты ведь причина ее поспешного и необдуманного решения. Что ты Лизу постоянно попрекаешь куском хлеба? Тебя что, объели? Или у нас места не хватает? Квартира почти двести метров, и дача пятьсот. Пусть живет! Нечего попрекать родню тарелкой супа.

Серафима Карловна взвилась как кобра.

– Что бы я?.. Да ей!.. Да когда ваш Иван в ванной с шампанским сидел, а мне голову морочил, что ему генерала за Кавказ дали, я даже тогда промолчала. Нет, Иван Кузьмич, не принимаю я ваши претензии. Никогда, вы свою невестку не любили!

Наташка, как самая младшая, у которой в силу возраста еще не было больших претензий к старшим, постаралась утихомирить разбушевавшееся море нешуточных страстей деда и родителей. Возведя руки к небу, она возопила:

– Ей то, ей, Лизе что делать? Она не подумала и согласилась на эту работу, а если ее завтра тоже убьют?

– Тьфу, типун тебе на язык! – сказала Серафима Карловна.

– Не порите горячку и помолчите минуточку, пожалуйста! – успокоил всех Ван Ваныч.

По роду своей прежней работы ему постоянно приходилось сталкиваться с аналогичной ситуацией и везде реакция у свидетелей, была одинаковой. За каждым углам им мерещатся преследователи, они постоянно оглядываются, боятся собственной тени, стараются мышью юркнуть себе в квартиру, чтобы быстро закрыться на все замки и наглухо зашторить окна. Поэтому он безапелляционно заявил:

– Просто так еще никого не убили. Чтобы тебя застрелили, ты должен кому-нибудь здорово насолить или перейти дорогу. А ни то, ни другое Лиза еще не успела сделать. Это первое, теперь второе – сразу не убивают, сначала предупреждают и предлагают сделать то-то и то-то. И только в случае, если человек окажется несговорчивым, его убирают с дороги. Так, что ей бояться абсолютно нечего. Я пришлю со своей работы на недельку ей телохранителя, пусть он побудет рядом с нею.

– Меня капитан милиции, из районного управления обещал вечером провожать! – мгновенно покраснев, заявила Лиза. Шпаки многозначительно переглянулись и одобрительно покачали головами. А затем каждый из сидящих за обеденным столом решил дать Лизе дельный совет. Первой, как всегда выступила Серафима Карловна.

– Лиза ты послушай меня. Я сама директор и знаю с чего начать. Ты завтра первым делом потребуй у главного бухгалтера отчет на последнюю дату, узнай какая сумма денег на расчетном счете, какие предстоят платежи, и вообще попроси детальную расшифровку всех дебиторов и кредиторов.

– А что это такое?

– Дебиторы, это кто тебе должен, а кредиторы, наоборот, кому ты должна.

Лиза взяла ручку и, не очень надеясь на память, стала записывать. А Серафима Карловна воодушевленная всеобщим вниманием продолжала:

– Просмотри обязательно все рабочие договора.

– То есть?

– То есть работающие и заключенные на перспективу.

– А где они могут быть?

– В бухгалтерии, у директора или у юриста.

Лиза и это аккуратно записала в блокнот.

– Далее или это даже первое. Уточни список будущих жильцов. Кто, сколько и когда платил? И сопоставь его с проектом. Количество проданных квартир должно соответствовать количеству будущих жильцов, а если не все квартиры проданы, то список жильцов должен быть меньше. Ну а если список жильцов будет больше, то, значит, есть двойные продажи.

В этот момент Лиза вспомнила взгляды, которыми обменялись директор банка Помпей и директор фирмы «Град-жилье» Семен Фасонов.

– И третье, – продолжала Серафима Карловна, – возьми штатное расписание и просмотри его. Установи на работе жесткую дисциплину. Будь со всеми корректна, но требовательна.

Затем дал совет старик Иван Кузьмич.

– Лиза, ты переговори с рабочим классом. Ему снизу виднее, кто у вас там чем дышит.

Лиза улыбнулась и ответила, что рабочего класса пока у них один Мыкола, он и швец, и жнец, и на дуде игрец. А Наташка посоветовала всем мужикам, которые есть на стройке глазки строить.

– Они, мужская ветвь гомо сапиенса, мнят о себе как о царе природы, а ты ему подмигнешь и он начинает тебе служить, вилять хвостом. Глупые, за чистую монету все принимают.

Затем Наташка вместе с Лизой вышли осмотреть машину.

– Поехали в клуб на дискотеку! – предложила Наташка. Лиза отрицательно покачала головой. Ее занимала сейчас другая проблема. Она открыла капот, багажник, все четыре двери и выбирала место, куда можно было снова бы спрятать револьвер. Пока Наташка разговаривала с кем-то по телефону она кинула его под сиденье.

Глава 7

Тойота пахла еще кожей. Наташка опробовала все тумблеры, включила стереосистему, климат контроль отрегулировала на восемнадцать градусов, в консоли под потолком нашла футляр для очков, нашла даже карман для зонтиков и выдала окончательную оценку.

– Лиза, дурой будешь, если не оставишь себе эту классную тачку.

Лиза усмехнулась.

– Как же я ее оставлю? Завтра новый директор придет, придется возвращать!

– Ладно, подумаем об этом, время еще есть. Поехали прокатимся!

– Поздно уже!

– Поехали!

– Куда?

– В клуб один съездим, он до шести работает. Поздороваюсь, кое с кем, и вернемся обратно.

Когда они выехали трассу, Наташка погладив приборную доску, заявила:

– Я себе такую же хочу.

«Губа не дура», подумала Лиза и ответила:

– Если бы от наших желаний что-нибудь зависело, я бы предпочла ездить на карете.

Она неторопливо вела удобный в управлении автомобиль, получая несказанное удовольствие от езды.

– И чем же тебе карета нравится?

– Карета – это определенный статус. Престижно было лет сто назад иметь свой собственный выезд. А как обращались друг к другу малознакомые люди – «милостивая государыня». А представь, как сейчас обращаются – девушка, женщина. И вдобавок к тому же ты сам себе и кучер и седок.

Наташка не была согласна с Лизой.

– Не понимаю я тебя! Если кучер тебе так нужен, найми завтра водителя, пусть он тебя возит.

За разговорами Лиза не заметила, как повинуясь штурману Наташке, они подъехали к ночному клубу, на котором светилась яркая неоновая вывеска.

– Мы обычно здесь тусуемся! У меня здесь море знакомых.

И действительно, после того как загнали машину на стоянку, с нею, как со старой знакомой поздоровался швейцар в ливрее и сказал, что ее знакомый Роман еще не подъехал.

Через вестибюль прошли в огромный зал на втором этаже. Кожаные диваны вдоль стены, барная стойка, несколько занятых отдельный столиков в отдалении и громоподобная музыка встретили их. Наташка помахала рукой знакомым и потащила Лизу к бару.

– Ты будешь, что-нибудь пить?

– Я же за рулем.

Наташка заказала себе мартини, а Лизе апельсиновый сок и показала бармену на свободный столик.

– Мы там сядем!

Бармен согласно кивнул головой и сказал, что сейчас заказ принесут.

– Сегодня плачу я! – прошептала на ухо Наташке Лиза. Но та только махнула рукой.

– И не вздумай, у меня есть клубная карта. С нее все спишут, а кто будет потом ее пополнять, это вопрос не твой.

Лиза предпочла бы не ходить в подобные заведения, но с утра она слишком перенервничала, ей нужна была эмоциональная разрядка и поэтому она была благодарна Наташке за это приглашение. Чем маяться бессонницей до утра, лучше побыть на людях. И правда современные ритмы отвлекли ее от бурных событий сегодняшнего дня и связанных с ними беспокойных дум.

Официант принес заказ и поставил перед ними соленые орешки. Наташка постоянно вертела по сторонам головами иногда раскланиваясь со знакомыми, каждый раз отказывалась присоединиться к их кампании.

– Надоели, как черти! Сейчас начнутся разговоры, кто куда ездил, да кто с кем встречается. А я решила, что больше ни с кем!

– Ну и правильно! – поддержала ее Лиза.

Наташку понять было можно, она две недели назад рассорилась со своим парнем и теперь не хотела выслушивать соболезнования и отвечать на вопросы. Судя по ее поведению не она его бросила, а он ее, хотя Наташка постоянно утверждала, что сама дала ему отставку. Лиза начала подозревать, что сюда ее вытащили специально. Ее подружка периодически посматривала на вход в зал мало интересуясь происходящим внутри. А Лиза наоборот с удовольствием впитывала непривычную для себя обстановку и даже почувствовала себя комфортно.

– Ты если хочешь, – предложила ей Наташка, – пойди потанцуй.

– Нет! Нет! С чего ты взяла? – вздрогнула Лиза. Нервно закурив очередную сигарету, Наташка глазами показала за ее спину и сказала:

– Через столик от нас сидит кампания, я их не знаю, так вот один парень с тебя уже двадцать минут глаза не сводит. Ты как-нибудь обернись незаметно… Он в красной сорочке.

Незаметно не получилось. Когда Лиза повернула голову в ту сторону, куда кивнула Наташка, то столкнулась взглядом с молодым человеком упорно разглядывающим ее. В кампании из трех девушек и трех ребят он единственный был серьезным. Парень вежливо кивнул ей и тем выдал себя. Вся кампания неожиданно повернулась в их сторону и стала пристально рассматривать Лизу с Наташкой. Отвернувшись, Лиза постаралась сесть так, чтобы быть спиной к слишком любопытным взглядам.

– Я же сказала, незаметно глянь, а теперь еще девчонки подумают, что мы у них хахалей отбиваем.

Скучная до этого, Наташка неожиданно засмеялась, завертелась и стала спешно тушить сигарету. Затем громко позвала официанта и попросила повторить заказ. Лиза с удивлением наблюдала за подругой и быстро поняла причину смены ее настроения. В зале появился Роман, недавний Наташкин ухажер. Он или сделал вид, что не увидел ее или действительно так и было, но Роман быстро прошел к бару и присел у стойки на один из табуретов. «Из-за него сюда приехали», решила про себя Лиза и решила помочь подружке.

– Когда он обернется, ты не делай вид, что не узнаешь его, – посоветовала она Наташке, – безразличный вид, это слишком, избитый штамп.

– Ах, мне все равно, здесь он или нет.

Лиза улыбнулась.

– И он делает вид, что ему все равно. Видишь, специально спиной к тебе сел. А ты будь умнее, первая улыбнись ему. Можешь даже рукой помахать, как только он повернется к нам.

– Еще чего!

Любовные игры везде одинаковы, что у богов на Олимпе, что в ночном клубе. Лиза говорила вполне разумные вещи:

– Гордыню свою вы оба пестуете. Боитесь уронить собственное достоинство.

– Скажешь тоже.

Лиза пожала плечами.

– Я могу даже предсказать поминутно его дальнейшие действия. Хочешь?

Наташка обиженно поджала губы.

– Давай! Посмотрим, какой из тебя пророк.

Лиза, как мать Тереза стала увещевать Наташку.

– Вот видишь, даже мне ты не желаешь пойти навстречу, а представь, что он такой же упертый. И будете вы оба дуться, как мышь на крупу, а потом он пропустит для храбрости стаканчик, встанет, посмотрит в твою сторону, и если ты будешь изображать из себя беспечную и счастливую диву, назло тебе пригласит кого-нибудь танцевать. А ты в это время будешь кусать локти и уверять меня, что тебе на него наплевать и что мы приехали сюда развлекаться. Ты тоже в спешном порядке кого-нибудь пригласить и постараешься постоянно быть у него на виду.

– Что ты мне предлагаешь?

В это время Роман обернулся, но Наташка не последовала Лизиному совету, а неожиданно ослепительно улыбнулась столику, за которым сидели два кавказских типа явно не интеллектуальной наружности. Роман проследил ее взгляд и хотел отвернуться, когда Лиза поманила его рукой. За громом музыки по-другому позвать его было нельзя. Лиза улыбалась и звала его за свой столик, а в это время Наташка шипела на нее гюрзой.

– Ты меня позоришь перед всеми. Здесь все знают, что он меня бросил. Как я буду выглядеть?

– Нормально будешь выглядеть, не ты к нему, а он к тебе сейчас подойдет.

Роман показал пальцем на себя, спрашивая Лизу, правильно ли он понял ее, его ли зовут? Она кивнула головой, мол, правильно.

Испокон веку, с того времени, как матриархат сменился патриархатом, мужчины обладали монополией на инициативу. Это только в конституции продекларированы равные права мужчины и женщины. А попробуй девушка подойди познакомься с понравившимся ей молодым человеком, ведь неправильно поймут, осудят. Да и заложенное воспитанием табу, сработает автоматически.

Наташка, как морально сломленный диссидент прошедший психушку ушла в глухую защиту. Она плотно сжала губы и решила молчать, предоставив право вести разговор Лизе. А той было просто это сделать, поскольку она видела всего один раз Романа и то издалека, а в основном составила его портрет из рассказов Наташки.

Оставив свой бокал на стойке бара, Наташкин ухажер направил к ним свои стопы.

– Мадам, бонжур! – развязно приветствовал он Лизу, делая вид, что совершенно не замечает Наташку. – Мы разве знакомы?

Лиза уже пожалела, что пригласила его за свой столик. Первое впечатление было не в его пользу. Не будешь же теперь отсылать его обратно.

– Не знакомы! Но я, по роду своей службы, обязана это сделать! Присаживайтесь, пожалуйста!

– А вы кто, прокурор? – насмешливо спросил Роман.

– Если бы была прокурор, сказала бы вам, садитесь, а я предлагаю пока присесть.

Все что звучит непонятно и загадочно всегда вызывает неподдельный интерес. Между тем в глазах у Романа зажегся огонек тревоги. Вскользь он бросил мимолетный взгляд на Наташку и успокоился. Чего он испугался, подумала Лиза. Или напакостил, и в кусты? Неужели у них отношения зашли так далеко? Хотя, что тут удивительного, когда тебя с утра и до вечера пичкают с экранов телевизора сексуальной вседозволенностью.

Роман сел на стул и ждал очередного вопроса. Ну, прямо как нашкодивший школьник, улыбнулась про себя Лиза. Между тем она строго ему сказала:

– Рассказывайте!

И вот тут без вины виноватый, должен проявить характер и дать отпор. А если совесть нечиста у мужской особи, этого «царя природы» то обычно он начинает служить виляя хвостом.

– Да, кто вы такая, чтобы я перед вами исповедовался? – возмущенно воскликнул Роман. Похоже, не чувствует за собой вины, подумала Лиза. Как раз в это время перестала играть музыка, и его возглас разнесся на весь зал. С ближних столов к ним повернули головы.

– Я к вашему сведению, молодой человек, Беркут Елизавета.

– Ах, та Елизавета, что с края света?

– Как ты так можешь Роман? – вскинулась Наташка.

Тот кто слушал их разговор перешедший на повышенные тона, и слышал из него лишь отдельные реплики мог подумать, что молодой человек непочтителен с дамами. Рыцарей в наш просвещенный век поубавилось, но из-за двух столиков особенно внимательно следили за перепалкой, за одним, где сидели смуглые представители Кавказа, кому недавно улыбалась Наташка, и за вторым, где сидела шумная молодая кампания. Роман продолжал возмущаться.

– Я не могу понять, в чем я провинился перед твоей дальней родней, или кто она тебе есть? На каком основании она встревает в наши дела?

Роман повернулся к Лизе.

– У вас есть на это полномочия?

Лиза с детства усвоила, что на удар надо отвечать ударом, на выпад – выпадом, сразу и на месте, а не потом, лежа в постели и перебирая в уме удачные ответы.

– Полномочия? Естественно есть!

Теперь на нее удивленно смотрела даже Наташка. Родственные отношения еще никому не давали права влезать сапогом в чужую душу.

– Какие полномочия? – возмущенно воскликнул Роман. Лизе не понравилось, как ее громко назвали дальней родней. Она резко заявила:

– Самые непосредственные. Я здесь, для того чтобы охранять ее здоровье и покой. Я ее ангел-хранитель.

– Ну…у! Если бы вы заявили что вы ее телохранитель, тогда было бы другое дело.

– Можете, так и считать, что я, ее телохранитель.

За соседними столиками, так и расслышали, только последнее слово – телохранитель. Любой мог сопоставить слова с делами. Слова соответствовали – делам. Телохранитель – Лиза пила сок и не курила, а ВИБ персона Наташка флиртовала вовсю, дымила и не отказывала себе в горячительных напитках. За тем столом где сидели кавказцы многозначительно переглянулись, рассматривая и оценивая Лизину фигуру. Чуть ли не ставки начали делать.

– Бывшая каратистка!

– Самбистка!

– Ты посмотри на нее ноги длинные, какая она самбистка?

– А какая каратистка упитанная такая?

Дальше разговор пошел о Романе.

– Как врежет сейчас этому красавчику, из глаз искры посыпятся.