Текст книги "Н - 2 (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Ра

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

– В задницу Карину Дмитриевну, – не так уж и бурно отреагировала на свое настоящее имя Арли, но печатать стала заметно быстрее.

Я не сразу понял ее ответ. Удивился:

– Поясни. Зачем тебя в задницу?

В ответ уже удивилась Арли, искоса посмотрела на меня:

– Ого! Ты что, шутить научился?

Я не ответил. Не знаю, где я «пошутил», но пусть думает, что научился.

Арли нажала «Enter»

– Готово.

– Что ты сделала?

– Он забыл все, что происходило за последние сорок две минуты. Как раз с тех пор, как ты начал болтать, что знаешь меня, болван.

– Ты стерла о себе память всем тьмушникам? Когда?

– В первый же день. Вспомни, у тебя якобы кабель отходил. У нас в комнате стоял комп, я все настроила, когда ты отходил…эээ… выбрасывать из своих контейнеров мусор. Просто сделала задержку на ночь третьего дня. Вы все успели за это время нахвататься в брайнере.

– Как эта штука работает? Стереть память из биологического носителя информации крайне непросто программными средствами. А особенно выборочные дан…

– Позже, – перебила меня Арли. – Я же сказала – позже. На себя, блин, посмотри. Ходячий робокоп.

– Кто?

– Забей. Слушай внимательно. Мы сейчас привязываем тебя обратно и…

– Как мы объясним профессору отсутствие памяти в его голове?

– Легко. Ну или сложно. Иногда не срабатывает.

– Какова вероятность успеха?

– Че?

– Ты – скриптоид или нет? – отправил я повторный запрос, так как не услышал от нее чёткого и незавуалированного ответа.

– Ты достал. Да, признаюсь, я скриптоидка, – вызывающе посмотрели на меня её голубые глаза.

Так мы стояли десяток секунд, не шевелясь и даже не моргая. И наконец она не выдержала, захрюкала, выплюнув воздух из лёгких.

– Я – человек, Крит. Достал, – махнула она рукой, сдерживая смех. – В общем, надо поставить его в то же положение, как он стоял, когда я сделала ему укольчик. Для него типа ничего не изменится. Чаще всего люди начинают, что-то подозревать, если до этого посмотрели на часы, а после пробуждения снова это сделали. Дыры во времени никто не отменял. Он почувствует легкую дезориентацию, тошноту. Я ввела ему штуку убойную, но она так же убойно нейтрализуется. Понял? Короче, как я и говорила. Иногда не срабатывает. Но ты же идиот, поэтому выбора у нас нет.

– Я здесь не для этого. Мне нужна информация о том, как отладить свой дефектный блок памяти и стабилизировать процессы нейросети. Также мне нужно больше…

– …золота, – завершила за меня Арли устрашающим голосом и прыснула.

Я опять ничего не понял:

– Что?

– Ничего, прости. Так что нужно?

– Больше вычислительной мощности. И я не уйду отсюда пока не добьюсь приемлемого результата, связанного с выполнением задания. Хочу, чтобы ты была уверена: ты жива только из-за алгоритма наших взаимоотношений. Но они тебе не помогут. Почему я должен его будить? Зачем снова притворяться? Меня все устраивает, и были некоторые вероятности, что ты сможешь мне посодействовать. Эти вероятности начинают перекрываться рисками, которые я не собираюсь с тобой реализовывать. У тебя есть минута, чтобы объяснить мне, почему я должен помогать тебе? Предложи конструктивный обмен. С тьмушниками ты мне действительно смогла в чем-то помочь. И это еще одна причина, почему я с тобой вожусь сейчас столь длительное время.

– Воу. Вот это монолог, – выдохнула Арли, – Ты готовился?

– Время пошло. Пятьдесят девять секунд.

– Слушай, ну мы же были такими хорошими друзьями…

– Ты и мне хотела стереть память. Но не смогла.

Видимо, из-за того, что вся моя система в момент активации процесса стирания была занята изучением Самоконтроля второй ступени. В ту ночь я не спал, а учился. Но говорить ей этого я не буду.

В глазах Арли сверкнуло что-то зловещее. Или мне показалось? Но я продолжил:

– А еще это ты убила Нишанта. Тридцать три секунды.

– Зачем бы мне это делать?

– Я – скриптоид. Мой аналитический модуль давно расставил все вероятности, но мне нет нужны тратить мощности на вещи, не связанные с заданиями. Ты убила Нишанта, потому что у него у единственного не было разъема в затылке. Ты просто физически не могла влезть ему в голову, Арли. Ты убила его, забрала ключи, проникла в серверную и удалила все записи с камер. Почему ты так хотела скрыться, что стерла память даже баерам, которые нас сопровождали? А это пять человек. Пять! Тьмушники никого из них больше не помнят. И их больше нет. Ты и их убила? Павел просто вдруг и неожиданно осознал, что у них дыра в поставках, а баеров не хватает. Ты проделала огромную работу. Зачем ты это сделала? И главное. Как ты всё это провернула? Я добавлю еще тридцать секунд.

Первые пять секунд Арли просто сверлила меня взглядом.

– Я тебе сказала, что у нас нет времени на беседы. Чем больше мы чилимся тут, тем скорее дядя японец решит проверить, как у тебя дела. Я буду визжать и плакать, а тебя просто убьют. Или я могу сделать это прямо сейчас, и кто-нибудь обязательно к нам наведается. Выбирай, скриптоид.

Взаимоотношения: −5 (53)

– Ты мне угрожаешь? У тебя осталось пять секунд.

Глаза Арли секундой забегали во все стороны, а потом остановились, зрачки сузились.

– Я знаю, как тебя починить, Крит.

Глава 7. Трижды завязанный аналитический модуль или ротвейлер и свинья

Сегодня я осознал, что такое «Надежда». Вероятностный расчет подталкивал меня вперед, загоняя в тупик. Я шел по наименее логичным путям, потому что хотел выжить. Я шел на риски, которые не дозволены машинному мышлению. Это приводило меня в безвыходные ситуации, я был на грани полной деактивации. Но все приоритеты перераспределялись обратным отсчетом до критического сбоя. Эти конфликты в логических выводах постоянно вели меня вперед.

«Надежда». Понятие, регулирующее химию моего организма. Дофамин, эндорфин, окситоцин и серотонин резко подскочили в крови. Самоконтроль смог бы подавить излишние нейрохимические вещества, но его не было.

Что-то замкнуло под моим черепом, выбивая сноп искр из нулей и единиц между правым и левым ухом. Надежда постучалась в дверь хижины, украшенной черепами и костями поверженных врагов. Сущность орка вздрогнула. Он давно ждал, и я смог разглядеть отголосок чей-то чужеродной мысли.

Зеленое море из мускулистых тел разъяренно несётся вперед, сметая всё на своем пути. Сегодня на каждого орка в Орде наложен положительный эффект. Все до единого шаманы кланов отдали свои жизни ради последнего благословения своих воинов.

Наложен положительный эффект «За Мать-Землю! За Отца-Небо! За Орду!!!»

Описание эффекта:

Увеличение силы: + 50 %.

Увеличение силы +5 % за каждого убитого Врага.

Увеличение ловкости: + 30 %

Увеличение ХП: + 30 %

Примечание: Внимание! Эффект рассеивается через 10 часов и влечет за собой последнюю смерть.

Они знают, что это их последний поход. Они неслись убивать и умирать, на бегу срывая с себя шипастые доспехи, цепи, обмотанные вокруг рук, украшения из клыков и рогов тварей, убитых ими во время испытания воина.

Первый раз за историю мира, кланы объединились ради одной цели. Ради свободы. Свобода для орка – честь. Честь для орка – жизнь.

Они шли убивать. Они шли умирать. Она испытывали чувства, близкие к боевому экстазу. И сегодня они умрут свободными.

– Мар барад!!! – взревел Нермогар.

* * *

Тук. Тук. Тук.

Арли стучала меня костяшками пальцев по лбу.

– Ау? Прием? Есть тут кто?

Я вздрогнул, выходя из глубокой диагностики, которую не активировал. Похоже, я подвис. Глаза мои прояснились, посмотрели на Арли.

– О, – улыбнулась она. – Ну что? Связь установлена?

– Я ее и не терял. Ты сказала, что знаешь, как восстановить меня? Я правильно проанализировал твое заявление, или оно было сокрыто иными смыслами подачи информации?

– Да, так и сказала. Ты можешь по-человечески говорить, а? У меня есть одна идея, но ты должен будешь пару дней побыть пленником. Обещаю, что тебя не убьют. Ну может пару раз из пальчика кровь возьмут. И еще обещаю, что всё тебе расскажу. Если у меня получится, то мы сможем тебя спасти.

Анализ…

Вот опять. Мне предлагают настолько неаргументированный вариант, что просто невозможно на это согласиться. Нормальный скриптоид скажет: «Нет. Умри». Убьет девушку и попробует выбраться самостоятельно. Но как я понимаю, скриптоиды не появляются в полудохлых кусках мяса, а мне вот повезло. Поэтому-то меня связывают уже второй раз. Хотя нет.

– Я согласен.

Третий раз. Я сел на операционный стол, и мы совместными усилиями подтянули на меня массивного профессора. Девушка защелкала ремешками, стягивающими руки и ноги.

– Запомни, – сказала она и поморщилась, – я – Карина Дмитриевна. Всё. Про тьмушников – молчи. Вообще лучше молчи, язык ты без микросхем. Можешь молчать, ну-ка попробуй.

Арли схватила меня за расслабленною челюсть и сомкнула мне зубы.

– Во. Тебе так больше идет. И не открывай.

Но я все-таки его открыл:

– Надеюсь, ты понимаешь, что вероятностный подход к делу говорит мне, что это всё одна большая и фатальная ошибка? Но так как мне осталось совсем немного, приоритеты переопределены и поэтому я иду…

Я не успел договорить. Она снова нажала мне на нижнюю челюсть.

– Демон тебя раздери, ты вообще в курсе понятия занудства? Твое спасение – другие скриптоиды. Но ты не сможешь их найти один. Просто не успеешь. В ВИЦе есть сведения еще об одном, но найти его они не могут уже очень давно. Он, в отличие от тебя, умный. На тебе поэкспериментируют, но не будут выковыривать кишки, не переживай. Слушай и запоминай. Нам надо уговорить ВИЦ позволить тебе помочь им найти того скриптоида. Ты – полудохлый. За несколько дней от тебя мало толку, но, если ты поможешь… другими методами.

Мне понадобилась секунда для того, чтобы проанализировать сказанное.

– Как мне поможет другой скриптоид?

– Вы… – Арли запнулась. На лице у нее отразилось очень странное выражение. – Вы умеете копироваться друг на друга. Ты заберешь его тело.

– И зачем тебе это?

– Долгая история. Мы теряем время.

* * *

– Профессор! Профессор, что с вами?! Профессор? – трясла Карина Дмитриевна мужчину, который вальяжно устроился на мне, вдавливая всем весом в операционный стол. – Очнитесь!

Рудольф Игнатьевич застонал, поднял голову, заморгал, словно озоновая новую реальность.

– А? Что? Карина?

– Профессор, вы упали! Что с вами? Вызвать скорую? – выла Карина. На глазах у нее проявились слезы. Впечатляющая мимикрия.

– Я что? А? Как упал? – закряхтел ученый и с трудом поднялся на ноги, потер шею в области, куда второй раз зашла тонкая игла. Арли профессионально делала уколы.

– Вы… вы… – Арли расплакалась. – Я та-ак испугалась, профессор. Я думала, вы… вы…

Слезы текли у нее из глаз, она обняла толстосума. Тот неуверенно, но приобнял девушку в ответ. Профессор стоял ко мне спиной, но я видел Арли, закатившую глаза в потолок. Мы встретились взглядами, и она скорчила мне рожицу, смысл которой можно понять так: «Да пошел ты, Скриптоид!»

– Ох-х, похоже холестерин дает о себе… знать, – тяжело сказал Рудольф Игнатьевич, – знал же, что одышкой не закончится. Спасибо, Кариночка, всё в порядке. С возрастом такое бывает.

Вывернув глаза, я стал наблюдать за странной сценой.

Мужчина стал наглаживать Арли по спине, опуская руку всё ниже и ниже. Пора бы уже и расцепляться, но девушка не торопилась. Я знал, что она делает. Позволяет профессору затмить свой разум и логику тестостероном. Люди часто перестают думать, когда этот гормон главенствует в крови. Насколько же я недооценил её ум?

Профессорская рука опускалась ниже и ниже, вот пальцы зацепились за подол халатика, потянули вверх. Я видел, как ноги Карины Дмитриевны медленно оголялись. Выше, еще выше. Профессор буквально нащупал новый уровень дозволенности. Чулки закончились резинками-бортиками, показалась белоснежная кожа. Вот уже ножки уступили место резкой окружности и красному нижнему белью…

Всё это время Арли злобно смотрела на меня и лыбилась оскалом ротвейлера, которого пытается изнасиловать перекормленная свинья. Удивительная выдержка.

Толстые пальцы профессора подцепили трусики и полезли…

Арли отстранилась.

– Ой, профессор, может все-таки скорую? Вы выглядите очень уставшим. Ничего не болит? Точно-точно?

Рудольф Игнатьевич быстро окинул Арли всепожирающим взглядом. С огромным сожалением вздохнул.

Это гениально! Он забыл даже про меня, что уж говорить о каком-то недавнем обмороке. Все его мысли были только о физиологическом соитии и буйствующем количестве тестостерона в крови. Это подтверждало и некоторые… изменения в теле профессора, которые можно было заметить даже со спины. Застегнутый медицинский халат стал обтягивать его жирный зад еще сильнее.

– Да нет, не стоит, Кариночка, – смог он выговорить и натужно улыбнулся. – Мне уже намного лучше. Что ж так бок-то болит…

Профессор заставил себя оторвать глаза от миловидной медсестры, повернулся ко мне:

– А-а-а, простите, мы немного… отошли от планов. Так… на чем мы остановились? – морщинистое лицо напряглось, с большим трудом вспоминая, чем закончился наш последний диалог.

Воздух потяжелел. Арли замерла, и похоже была не в силах сглотнуть поступивший комок стресса и ненависти к недавнему домогательству.

– Вспомнил! Так кто ты в твоем понимании? – задал уже задаваемый мне не так давно вопрос.

Я прекрасно помнил ответ:

– Скриптоид – саморазвивающаяся нейроадапитвная сеть. Оперирую познаниями прошлого носителя этого тела и тем, что удалось загрузить в последнее время из разносторонних источников информации.

– Оу-у, – повторно удивился профессор. – Искусственный интеллект что ли? В теле человека? Так? А как ты загружаешь информацию?

Какая интересная зацикленность. Если человек не помнит, что произошло, но попал в аналогичную ситуацию, то действует по тому же сценарию. Словно бы у него… актировался скрипт, в соответствии с заданными алгоритмами жизни.

– Много вопросов. Моя очередь.

Старец потер отбитой бок, как-то осунулся и поник:

– У-у-х. Ну ладно.

Снова зацикленность, подтверждающая мою теорию, что люди – лишь огромное количество правил и протоколов. Они – такие же машины. Машины с огромнейшим потенциалом, но скудной операционной системой. Бессмысленные компьютеры, где идеально всё, но только вместо обычного накопителя данных у них – огурец.

На этот раз я задал другой вопрос:

– Почему чипид не используется вместо криптоключа для подключения в Айвал?

Веки профессора дернулись. Почти незаметно. Для обычного человека.

– Интересный вопрос. Я бы сказал – неожиданный. А почему ты… ты спрашиваешь? Понимаю, это не совсем ответ, но… просто это занятно.

– Вы жульничаете, профессор, – резонно заметил я, преодолевая боль от сломанной ноги лишь усилием воли. Игнорированием боли я больше не имею права пользоваться.

Рудольф Игнатьевич смотрел на меня своими мутными глазами старого извращенца.

– Криптоключ отличается от чипида. Совершенно иная технология, позволяющая идентифицировать людей в искусственном мире.

– Вы опять не ответили. Я не спрашивал о принципиальной разнице. Я спрашивал о причинах использования именно его. Зачем лишние технологии?

Профессор вздохнул.

– Послушай, коллега. Я хоть и второй человек в этом ВИЦе, но не первый в корпорации Айхол. Криптоключи изготавливаются на заказ. Нам их привозит спец-курьер партиями и только раз в неделю. Таких центров как наш – тысячи по всему миру. Поэтому я не смогу ответить на твой вопрос. Можешь задать другой.

– Но у вас есть по этому вопросу предположение, которым вы не стали со мной делиться. Я увидел это по вашей мимике.

– Увидел он… – отвернул от меня взгляд ученый. – Хорошо. У меня есть предположение. За криптоключами стоит кто-то, кто выше объедененных наций. Выше ООН, которая заправляет здесь всем. Это моё предположение. Может олигархи какие-нибудь. Масоны, инопланетяне. Без понятия. Не люблю строить неподтверждённые наукой теории заговоров. Но думаю, ты и сам уже об этом думал. Ты же тоже почти ученый.

– Да, думал. Вы ничего нового мне не сообщили. Ответ не зачтён.

– Ну уж нет. Да и вообще, я считаю, что многое тебе сообщил, – на последних словах профессор натужно ухватился за поясницу, простонал. – У-у-у, зараза. Ладно, на сегодня хватит. Охрана тебя сопроводит. Сколько там вре…

– Профессор, – тонким голосом пропищала за его спиной Карина Дмитриевна, – можно мне…

– Да, Кариночка? Ты что-то хотела добавить? Я не очень хорошо себя чувствую, поэтому, если можно, давай перенесем на завтра, – ответил Рудольф Игнатьевич и слегка залившись румянцем, добавил: – Кстати, не желаешь испить сегодня со мной благородный винный напиток из сортов каберне совиньон? Здесь недалеко ночной ресторан. Я, разумеется, за всё плачу.

Верхняя губа Арли дернулась, но мужчина этого не заметил.

– Я бы с большим удовольствием, профессор, – заставила она себя покраснеть в ответ. – Но может чуть позже. Я хотела бы предложить вам другое. По поводу Валенсии.

– Тш-ш-ш, – испугано зашипел профессор и затрясся жировыми складками, – Кариночка, солнышко, ты чего?

– Я думаю, что обязана сказать, – опустила голову Арли, прикидываясь полной дурой, – он может с ней помочь. Мы давно не можем сдвинуться с мертвой точки.

– Тогда давай обсудим это наедине. Не стоит…

– Он связан и никуда не денется. А вот помочь сможет. Просто доверьтесь мне, умоляю, – глаза Арли стали влажными. – Я семь лет здесь работаю и ни разу вас не подводила. Прошу.

«Семь лет?»

– Каринушка, ну что ты, дочка, – потянулся он потными руками к девушке, но та отстранилась.

– Мне надоело, что мы встали в этом деле, профессор, – добавила уверенности в голос Арли и показала на меня пальцем. – Он – скриптоид, как и она, но только умрет через пару дней. Скриптоиды идеально понимают друг друга. Он сможет её найти. Мы не успеем провести на нём все опыты, а Валенсия всё дальше и дальше.

Профессор казался ошарашенным, но сам не понимал от чего. От эмоций Карины Дмитриевны или от того, что она разбалтывает коммерческую тайну при посторонних?

– Выслушайте меня, прошу! А потом мы сходим в ресторан!

Шах и мат.

В одном обрывчатом материале, случайно попавшем мне в область зрения при изучении информации из интернета, говорилось, что даже умнейшие мира сего иногда думают другой головой. Так и сейчас.

– О, Кариночка, солнышко, не переживай ты так. Конечно, говори, я разрешаю.

Арли очень реалистично вздымала грудь, показывая высшую степень своего волнения.

– Я предла… то есть… – запиналась она, и наконец громко вырвала из себя слова: – Поработать ему на нас! Развяжем ему руки. Разумеется, под контролем! Я сама лично буду следить за каждым его движением. Выставим охрану. Он поможет найти Валенсию, я уверена!

Повисла тяжелая тишина. Вероятно, обе головы профессора сейчас вели нешуточный бой. Он посмотрел на меня.

– Ты сможешь найти другого скриптоида? За то время, что у тебя осталось? Это мой вопрос. Отвечай честно.

– Да, – уверенный на все 99,9 % ответил я. Не знаю почему, но я даже не сомневался, что смогу найти себе подобного, где бы он не находился. – Что я получу взамен?

– Ограниченную свободу, – холодно ответил профессор. – И опыты на тебе в ближайшие дни будут гуманными.

– Еще одно условие.

– Я слушаю его.

– Вы скажете мне, что случилось с Александром Волковым шесть лет назад в этом ВИЦе.

Рудольф Игнатьевич задумался. Карина наблюдала за его лицом не моргая, сжала кулачки.

– Простите, а это кто? Карина, ты знаешь этого человека?

– Нет, профессор.

– И я нет. Кто это, объясни. Кем он тебе приходится?

– Объектом «Брат». Шесть лет назад он проходил альфа-тестирование в этом центре. Но не вышел из здания. Это почти все, что осталось от информации о нем. Остальные данные повреждены или искажены. Я не знаю почему.

– А-а-а, ты про пропаданцев? Хорошо, я подниму закрытые архивы и покажу тебе. Разумеется, это тоже закрытая информация. Запомни, каждый твой шаг будет записываться. Каждое нажатие на клавишу клавиатуры. Даже направленность взгляда. Пока ты в центре – не делай глупости. Мы утроим охрану. Три человека будут постоянно сопровождать тебя вместе с Кариной Дмитриевной.

– Что от меня требуется?

– Мы предоставим тебе все сведения о единственно известном нам, кроме тебя, скриптоиде. Она называет себя Валенсией. За ней ведется полноценная охота многими странами. Ты должен найти её. Мы обеспечим тебя необходимыми средствами в пределах разумного. Она нужна нам, и мы на многое готовы, чтобы заполучить её живой. Ты – не человек и ваши умы с ней схожи.

– Я пленник и убил шестерых ваших людей, – скептически заявил я. – Вы связали меня. Через несколько часов освобождаете? Это конфликтует с тем, что вы называете «здравый смысл».

Арли тихо цыкнула. Видимо, ей не нравится, что я спорю. Но я догадываюсь, как работают мыслительные процессы профессора. Ему покажется подозрительным, если скриптоид не будет озвучивать риски, ради их опровержения.

– Послушай меня внимательно. Ты никуда отсюда не денешься. За убийство солдафонов ты должен отплатить нам сполна. Ты будешь лежать связанным, когда тебе скажут, будешь терпеть все наши опыты, которые будут более гуманными, если ты поможешь нам своими талантами. Мы не разбрасываемся возможностями. Мы не прощаем долги. Не зазнавайся, коллега. Мы выжмем из тебя всё и… ай!

Он схватился за бок. Похоже Арли перестаралась.

– Ты меня понял, скриптоид?

Я ответил мгновенно:

– Да. Последний вопрос. Я провел фоносемантический анализ имени Валенсия. Это, конечно, далеко не показатель, учитывая, как я сам подобрал себе имя, но есть предположение, что ваш скриптоид – иностранец.

– И что?

– Известно её расовое происхождение? Она находится в России?

– Да и нет.

– Известна хотя бы её приблизительная дислокация?

– Точно нет. Но последний раз её видели в Республике Коста-Рика.

– Хы-ы, – не удержалась Карина Дмитриевна.