Текст книги "Оранжевая принцесса. Загадка Юлии Тимошенко"

Автор книги: Дмитрий Попов

Соавторы: Илья Мильштейн
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

Возможность оставить все как есть Тимошенко даже не рассматривала. Империи Пинчука, группы Суркиса – Медведчука или Ахметова были столпами «системы Кучмы». Не разрушив их, невозможно было изменить страну. И стояние на морозном Майдане лишалось таким образом смысла.

Революция для Тимошенко продолжалась. Для Ющенко она уже заканчивалась.

Разрыв Ющенко с Тимошенко был неизбежен. Репетиция «черного сентября» состоялась уже в мае.

Тогда Ющенко впервые прилюдно предложил Тимошенко уйти в отставку.

Глава девятнадцатая
«Меня остановили на взлете!»

Большой российский капитал окончательно утвердился в Украине во времена «позднего Кучмы». Пока Путин под шелест пленок Мельниченко два года подряд утешал киевского коллегу, российские концерны скупали украинские предприятия. Разрабатывая планы возмездия после позорного поражения, Кремль понимал: президенты приходят и уходят, а музыку в украинской политике все равно будет заказывать тот, кто за нее платит. Присутствие российских денег в украинской экономике оставалось стратегической задачей.

Генеральное сражение с оранжевым Киевом кремлевские политтехнологи планировали на зиму. Тогда и должна была начаться спецоперация, которую журналисты позже окрестят «газовой атакой» Москвы на всех «предателей» на постсоветских просторах – Украину, Грузию, Молдову, страны Балтии. В декабре «Газпром» окончательно сменит МИД в проведении генеральной линии Кремля и попытается поставить на колени смутьянов в СНГ.

13 июля председатель СБУ Александр Турчинов передал президенту Ющенко пакет документов о деятельности швейцарской фирмы «РусУкрЭнерго». Соратник Тимошенко вторгся в самую деликатную, почти интимную сферу отношений Украины эпохи Кучмы с путинской Россией.

Формально весь туркменский газ, который по трубам «Газпрома» перекачивался через территорию России к украинским границам, покупала именно эта швейцарская фирма. А потом уже перепродавала его Украине. Годовой доход от нехлопотной посреднической операции составлял около миллиарда долларов. Официально владельцами посредника числились австрийская фирма Raiffeisen Investment и российский Газпромбанк, контролировавшие по 50 % акций. Задача 70 следователей СБУ состояла в том, чтобы выяснить, кто в реальности стоит за этими фирмами. То есть между кем и в какой пропорции делится газовый миллиард, фактически воруемый ежегодно из украинской казны. Имелась информация, что эти деньги распределялись между семьей Леонида Кучмы и несколькими обитателями «газпромовских» и кремлевских кабинетов.

Впрочем, инспирированное Тимошенко следствие занималось доходами бывшего президента лишь по долгу службы. Главный вопрос звучал иначе: как быть с теневыми газовыми схемами, созданными при Кучме? Или еще шире. Что вообще делать с генетической болезнью украинской экономики – ее зависимостью от экспортируемого газа?

Кучма в свое время нашел единственно приемлемый для себя ответ на этот вопрос. Коренным образом реконструировать отечественные химию и металлургию, внедряя энергосберегающие технологии, было бы слишком дорого и хлопотно. Переходить на рыночные отношения в расчетах за газ казалось самоубийством. Поэтому экс-президент предпочел год за годом договариваться с Россией и Туркменией о дешевом газе, обещая взамен все, что угодно. Москве – слова о вековечной дружбе. Туркменбаши – любовь и уважение украинского народа, отлитые в бронзе памятников туркменским поэтам на киевских площадях. Ну, а ключевым чиновникам, формирующим газовую политику Кремля или Ашхабада, – личное участие в газовых прибылях.

Схема была простой, удобной и выгодной всем участникам сделки. Единственная проблема заключалась в том, что при этом лечилась не болезнь, а ее симптомы. Болезнь же только прогрессировала.

Вороша наследие экс-президента, Юлия Тимошенко прекрасно понимала, на что идет. Еще в 2000 году, признав на посту вице-премьера по топливно-энергетическому комплексу газовый долг России, она доказала, что правила игры, установленные Кучмой, изменить можно. Отказ от его схем означал только одно – переход на рыночные цены. Премьер-министр отдавала себе отчет в том, что за испытания обрушатся в этом случае на страну. Перед ней был пример Балтии или Польши. Там отказ от унизительной зависимости от российского газа стал возможным лишь благодаря единству общества, готового померзнуть одну зиму, перестраивая экономику, а потом платить за отопление квартир немыслимые прежде цены. Другого пути не существовало в природе. Тимошенко была готова мобилизовать страну, еще не утратившую ни «оранжевой энергии» ни веры в вождей революции. Именно такую стратегию власти и имел в виду Сергей Грабовский, вспоминая генерала Перона.

Но окончательный выбор оставался, конечно, за президентом. Дело «РосУкрЭнерго» было чем-то вроде маленькой провокации премьера, подталкивающей нерешительного Ющенко к ясному ответу на ключевой вопрос украинской экономики.

Президент понимал, о чем идет речь. Листающему досье СБУ Ющенко было не по себе. Он просчитывал все варианты перехода на рыночные цены за энергоносители в случае, если «РусУкрЭнерго» будет разгромлено. И приходил к выводу, что исходные позиции сегодня еще хуже, чем при Кучме. Надежда на освобождение от газовой зависимости была не только в коренной перестройке собственной экономики, которая требовала времени и огромных затрат. Необходима была дальнейшая диверсификация поставок нефти и газа. Нефтяные и газовые скважины бурились на постсоветском Востоке. Кроме Туркмении, с которой удалось договориться Кучме, следовало вступить в диалог с Казахстаном, Азербайджаном, Узбекистаном. Между тем авторитарные правители этих бывших советских республик были всерьез напуганы «оранжевой опасностью». Москва обещала гарантировать им защиту от «цветных революций». В списке встречных требований на одном из первых мест стояло условие о транспортировке нефти и газа по российским трубопроводам. Кран на трубе давно заменил российскому двуглавому орлу и скипетр, и державу.

Оставалось одно. Экономическая и дипломатическая война с Россией за возможность поэтапного поднятия цен, дающая Украине возможность выиграть время. В этой войне у Киева было бы несколько сильных аргументов.

В первую очередь, конечно, украинские газопроводы, по которым Россия гнала свой газ в Европу. Шантаж России транзитными трубами был сильным инструментом политики еще во времена Кучмы. Однако Ющенко знал, что переговоры Путина со Шредером об альтернативном газопроводе по дну Балтийского моря уже близки к завершению. Хотя романтические надежды Ющенко на реальную помощь ЕС молодой украинской демократии уже дали глубокую трещину, он еще не знал, какого серьезного союзника завербует в свои ряды Путин. Да и никто тогда не мог даже представить, что экс-канцлер Шредер станет главой комитета акционеров компании по строительству Северо-Европейского газопровода. Но то, что газовая ловушка захлопнется в тот момент, когда будут подписаны российско-германские договоры, Ющенко знал отлично.

Что ж, у Киева были и другие аргументы в газовой войне с Москвой. Арендная плата за пребывание российского Черноморского флота в Севастополе. Или даже изгнание его с территории Украины. Можно было бы напомнить Кремлю и о том, что на Украине находятся две радиолокационные станции, построенные еще в советские времена и стратегически важные в системе российских ПВО.

Однако Ющенко боялся этой войны. Он видел перед собой замерзающие украинские города и останавливающиеся заводы. А также толпы рабочих перед закрытыми проходными. Советники и эксперты предупреждали: шоковая терапия для экономики обернется внутриполитическим кризисом.

Ющенко не выступил с заявлением о деле «РосУкрЭнерго». Скандальное дело тихо умерло, так и не добравшись до суда. Зато подал голос Петр Порошенко. После очередных допросов и обысков Службы безопасности, продолжавшей свое расследование о «газовом миллиарде», он заявил, что «СБУ сама представляет угрозу государству» и нуждается в коренных изменениях.

Это был ясный сигнал и Турчинову и Тимошенко: «Следствие закончено, забудьте». Вместо газовой войны бывшей метрополии окружение президента объявило войну команде премьера. А руководитель СНБО Петр Порошенко засобирался в Москву на переговоры с «Газпромом», чтобы обсудить условия поставок газа.

Сигнал президента Юлия Тимошенко поняла однозначно: старые схемы остаются в силе. Меняются лишь те, кто их строит и распоряжается «газовым миллиардом». Уже после отставки она много раз повторит, что причина ее изгнания с премьерского поста заключалась именно в этом. Новые элиты срастались со старыми. Кланы Кучмы передавали эстафету молодым олигархам из окружения Ющенко. Она и Турчинов были последним рубежом обороны «идеалов Майдана» во власти.

Конечно, Тимошенко упрощает, когда сводит конфликт во власти только к этой черно-белой схеме: коррупционеры из бизнес-окружения президента против нее, несущей чистые «идеалы Майдана». У премьера и президента вообще были противоположные взгляды на систему управления государством и экономикой.

Умеренный реформатор Ющенко со своими американизированными понятиями о рынке считал ее экономические построения социалистическим бредом. В либеральной украинской и российской прессе Тимошенко сравнивали с Путиным, который после прихода во власть стал отбирать собственность у олигархов ельцинской поры.

Пожалуй, Ющенко был прав. Страстная любовь к народу и справедливости нередко принимала у нее весьма причудливые формы.

Но правда и то, что именно она, а не президент, стояла на пути коррупции в стране. За несколько дней до отставки правительства, еще не зная, но уже догадываясь о грядущем расколе, один из командиров оранжевой революции Тарас Стецькив делился с журналистами своими горькими мыслями о власти: «Ющенко по своей природе абсолютно демократичный, украинский, нормальный человек, стремящийся к цивилизованному государственному устройству, но вырастал он в старой системе. С моей точки зрения, выбор у президента был. Но этот выбор был между тем, чего он не знает, и, следовательно, в определенной степени опасается, и тем… что понятно и поддается прогнозу. Президент выбрал второе.»

Команда Ющенко сплошь составляли выходцы из прежней системы, считает Стецькив, «они четыре месяца думали, что делать, а после того, как ничего не придумали, стали возобновлять старый механизм власти. Вот почему в июне опять пошла контрабанда, вот почему начала возрождаться торговля должностями. Они просто не представляют, что власть можно осуществлять другими способами».

Ющенко нервничает, наблюдая, как Тимошенко обходит его на повороте. Ее рейтинг сперва приближается, а потом и обгоняет рейтинг президента. Тимошенко нервничает, боясь отставки и мечтая об отставке, которая может прибавить ей голосов, а может повредить на грядущих выборах. Рейтинг рейтингом, но Украина уже привыкла видеть их вместе. Проиграет тот, кто станет инициатором свары. Оба сдерживаются из последних сил.

Столкновение неизбежно.

О состоянии, в котором пребывает Ющенко, свидетельствует случай довольно ничтожный, но показательный. Скандал, словно специально созданный для общего отравления атмосферы и испытания президентских нервов. Проверки этой Виктор Андреевич не выдержал.

В интернет-газете «Украинская правда», той самой, что создал Гонгадзе, появился текст, посвященный Андрею Ющенко – 19-летнему сыну президента от первого брака. Если верить репортерам, этот Андрей ездил на BMW стоимостью более 100 тысяч евро, пользовался супердорогим мобильником и с купеческим размахом гулял в элитных ресторанах, поглощая шампанское по 1000 долларов за бутылку.

Ющенко рассвирепел.

Ответ его был скор и предельно груб. Как бы пересказывая воспитательную беседу с сыном, проведенную по свежим следам публикации, президент заявил на пресс-конференции: «Я сказал Андрею – учись себя защищать. Покажи счет из ресторана, положи этот счет перед мордой того журналиста, который тебя оскорбил, а потом иди в суд… Тот, кто написал про тебя, не работая ни минуты своей жизни на свободу прессы, сегодня является киллером».

Пресса откликнулась с естественной корпоративной яростью. В обращении, под которым в считанные дни было собрано около 800 подписей, журналисты потребовали, чтобы Ющенко публично извинился перед корреспондентом, а также ответил на вопросы относительно доходов и расходов президентской семьи. Растерянный Ющенко в ответном письме просил не лишать его близких «права на частную жизнь» и отказался принести извинения. Окончательно придя в себя, он все-таки позвонил автору обличительной статьи и покаялся, заверив, что его срыв «был эмоциональным» и что он «вынес из этого урок». Урок заключался в том, что президент «очень серьезно» поговорил с сыном.

Однако первым не выдерживает напряжения другой человек. Руководитель администрации президента Александр Зинченко.

6 сентября, подав в отставку, Зинченко собирает пресс-конференцию, где долго рассказывает о том, как Порошенко и Третьяков со своими помощниками «цинично и системно реализуют план использования власти в своих целях». Он не скрывает обиды: «Еще одна причина моей отставки – то, что президент руководит страной, советуясь только с Порошенко». Он очень взволнован и предельно искренен. Позже выяснится любопытная вещь. Хотя прокуроры, проверяя его обвинения, «не найдут доказательств» коррупции, украинский народ в массе своей, согласно опросам социологов, поверит Зинченко. И это станет еще одним, весьма болезненным ударом для президента. Тем более серьезным ударом, что в новой Украине общественным мнением первое лицо в государство никак не может пренебречь.

Начало осени в стране – это уже полноценный кризис, который в течение нескольких дней разносит всю систему сдержек и противовесов, выстроенную Ющенко после победы. Вместе с Порошенко президент убежден, что «провокацию» и отставку Зинченко ему устроила леди Ю.

По сути, уже в тот день, 6 сентября, президент готов отправить ее в отставку, но привычно колеблется. Основная причина: мартовские выборы в парламент, где ему необходимо хотя бы внешнее единство команды. И если бы весь конфликт сводился к спорам вокруг коррумпированности Порошенко, то скандала с повальными отставками можно было бы избежать. Мягко миротворствуя и повышая голос, уговаривая и угрожая, Ющенко сумел бы без особых потерь довести свою команду до парламентских выборов. Беда заключалась в том, что инцидент с Зинченко явился следствием, а не причиной раздоров. Это был уже диагноз: воюющие между собой герои Майдана совершенно несовместимы друг с другом. И нужен лишь повод, чтобы подковерная грызня окончательно вырвалась наружу. Чтобы революция стала пожирать своих детей.

Повод нашелся сразу.

Тогда же, в сентябре, резко обострились дискуссии вокруг судьбы Никопольского завода ферросплавов. Эта жемчужина украинской экономики в числе прочих сокровищ при Кучме досталась семье президента, а именно его зятю Виктору Пинчуку.

Подобно «Криворожстали» и тысячи других предприятий, НФЗ был приватизирован с многочисленными нарушениями законодательства. Проиграл тогда другой украинский олигарх – Игорь Коломойский. До сих пор контролируемая им финансово-промышленная группа «Приват» держалась подальше от политики. Сам Коломойский управлял своими активами из Швейцарии. Теперь, как казалось Коломойскому, пришло время восстановить справедливость. Свое публичное послание победившему конкуренту он сформулировал в одном из редких интервью с откровенностью разборок времен первоначального накопления капитала: «В 2003 году мы предупреждали Пинчука: «Жизнь – это супермаркет, бери что хочешь, но касса – впереди».

Два года спустя Коломойский решил, что для его противника наступило время платить по счетам.

Союзником в войне с Пинчуком могла стать лишь Юлия Тимошенко. Тем более что Коломойский знал: Пинчук уже заключил союз с Петром Порошенко – главным противником премьер-министра во власти. Зять Кучмы контролировал четыре общенациональных телеканала. Он был готов гарантировать лояльную позицию своей медиа-империи к пропрезидентскому НСНУ в дни предвыборных схваток. Условием Пинчука, согласно информации журналистов, стало сохранение в его собственности НФЗ. Или – возможность тихо и дорого продать завод россиянам до того, как суды вернут его в госсобственность.

Для Тимошенко известие об этом союзе прозвучало как пощечина. И дело было даже не в том, что «новый капитал» из окружения Ющенко в очередной раз объединялся с капиталом «старым», времен Кучмы. Подобных примеров к тому времени было уже не счесть. Тимошенко боялась другого: у четырех телеканалов, контролируемых Порошенко, будет один враг. Она сама. И даже если не дойдет до прямых нападок на нее, до взволнованных журналистских расследований о деятельности ЕЭСУ, как в предыдущие годы, вся эта информационная машина навсегда отсечет ее от избирателей.

Тут-то Коломойский и сделал ей предложение, от которого она не могла отказаться. В случае поддержки в войне за НФЗ он был готов купить один из самых рейтинговых украинских телеканалов. И обеспечить его лояльность премьеру.

Журналисты писали в те дни, что в Никополе решается судьба украинского телевидения. Однако они недооценивали масштабов конфликта. В Никополе решалась судьба послереволюционной Украины.

В те дни Виктор Пинчук продемонстрировал силу своей медиа-империи. Напуганные сменой собственника, рабочие НФЗ шумно митинговали против Тимошенко у проходной завода. А все телеканалы Пинчука вели прямую трансляцию с места события. Зять экс-президента многому научился на Майдане, куда неоднократно ходил в оранжевые дни. Его увлекала разбушевавшаяся стихия народных масс. Перед проходной НФЗ он режиссировал нечто подобное.

Демонстрация рабочих стала для Ющенко последней каплей. Его загоняли в угол. Чуть позже, когда он уже разрубит свой гордиев узел, президента все еще будет трясти при одном упоминании о Никопольском заводе ферросплавов. Войну вокруг него он назовет попыткой «передать предприятие из рук одной шайки в руки другой шайки». Заметно, как ему в те дни осточертели все: и премьер-министр, и Пинчук, и Коломойский, и вообще необходимость как-то разбираться с экономическим наследием Кучмы.

Развязка стремительно приближалась.

Три дня и три ночи в сентябре президент и правительство не работали. Отложив на потом все прочие государственные проблемы, они занимались выяснением отношений. Это были дни и ночи бесконечных встреч, совещаний, телефонных разговоров, громких криков и задушевных тихих просьб.

Кадровый компромисс, как его сформулировал президент Виктор Ющенко, выглядел так. Дабы покончить со смутой, он избавляется от Порошенко, Третьякова и главы Таможенной службы Скомаровского, вызывающих идиосинкразию у премьер-министра, а Тимошенко в свою очередь жертвует Турчиновым и некоторыми другими своими сторонниками на госслужбе, включая генпрокурора Пискуна, которого президент считал «завербованным» леди Ю и впоследствии тоже со скандалом уволил.

Если бы тут Ющенко остановился, то почти нет сомнений в том, что Тимошенко согласилась бы на условия компромисса. Но президент не собирался, да и не мог удовольствоваться столь блеклым разменом: он думал о мартовских выборах. На них Тимошенко, согласно его ультиматуму, обязана была пойти вместе с «Нашей Украиной», а в общем предвыборном списке ей отводилась лишь треть кандидатов в депутаты. Мало того, в этот список она не имела право включать никого из тех, кто неугоден президенту – например, Турчинова. Кроме того, Ющенко в случае победы на выборах вовсе не гарантировал ей никаких постов. Ну, и чтоб мало не показалось, завтра же она с президентом должна устроить совместную пресс-конференцию, на которой заклеймят позором «лжеца» Александра Зинченко.

Юлия Тимошенко попросила дать ей ночь на обдумывание.

Утром 8 сентября Юлия Тимошенко вошла в кабинет Виктора Ющенко.

Незадолго перед этим она открыла заседание правительства, и речь ее была коротка. Тимошенко сообщила министрам, что скандал, вызванный заявлением Зинченко, может иметь разные последствия – вплоть до отставки всего кабинета, а также других высших чиновников. Она поблагодарила министров за работу, и тут в ее голосе зазвенели хрустальные прощальные нотки. Покидая зал, она сказала помощникам, что до вечера они могут быть свободны.

О своей встрече с Ющенко леди Ю рассказала прессе несколько дней спустя. После того, как пришла в себя после потрясения. Рассказ был душераздирающим.

«Я села рядом с ним, взяла его руку в свою. Я просила президента не разрушать надежды людей и авторитет революции. За двадцать минут до эфира, когда он должен был объявить об отставке правительства, я предложила президенту: давайте сейчас выйдем к прессе рука об руку, вместе. Был момент, когда президент дрогнул в своем намерении… Но тут весь в слезах и соплях ворвался Петр Порошенко… Президент встал, посмотрел, повернулся ко мне спиной и сказал: «Разговор окончен».

Очевидец из недоброжелателей Тимошенко с издевкой замечает тут, что по рядам сторонников экс-премьера прошли рыдания. Фраза остроумна, но откровенно глумлива. Ибо слезы выглядят слишком достоверными.

Усталый и раздраженный Ющенко уволил их всех: кабинет министров в полном составе во главе с Тимошенко; Петра Порошенко с должности секретаря Совбеза; своего первого помощника Александра Третьякова; руководителя Службы безопасности Александра Турчинова.

Через пару недель, сломив сопротивление Рады, он со второй попытки назначил премьером мягкого и послушного Юрия Еханурова. Революция в Украине закончилась, наступила иная эпоха – предвыборная. Пришли времена смуты, в которых они снова врозь, как почти всегда – Ющенко и Тимошенко. Еще не враги. Уже не союзники. Пожалуй, политические конкуренты, едва ли понимающие до конца, в чем суть и смысл их противостояния.