Текст книги "Посиделки с Олегом. Сборник рассказов"

Автор книги: Дмитрий Плазмер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

Равенство

Утренний двор был пронизан воздухом, будто чьи-то мысли окутывали его неизменные контуры. Диметра сидела на скамейке, сведя ноги бесцельно издавая искры из зажигалки, кремень которой казалось бы за это время стерся, но вопреки ожиданиям искры разметались и рождался огонь, тут же умирая, когда она отживала клапан.

Диметра всегда чувствовала спиной, когда Олег рядом. Так произошло и тогда. Он сделал небольшой крюк вокруг скамейки слева и стал перед нею. Олег был одет в тельняшку, горизонтальные полоски которой создавали впечатление абсолютной плоскости его тела, не заправленная она кончалась открывая взору мужские шорты ниже колен светло-серого цвета и гораздо темнее не зашнурованные кеды – темно-коричневые, с сероватыми шнурками. Олег смотрел на Диметру изучающим взглядом, делая затяжку из папиросы в зубах и при этом за его левое ухо была заложена еще одна папироса. – Чего щелкаешь? – заинтересованно спросил он. –  Думаю о табаке, – отрешенно и задумчиво ответила Диметра. – Я за равенство! – Воскликнув, Олег протянул Диметре папиросу, достав ее из-за уха.

Диметра зажгла папиросу и аккуратно затянулась, после чего закашлялась и внимательно посмотрела на него. – Равенство? Что это для тебя? Равноправие, равнозначность элементов в массиве результирующего набора данных – что? Олег подошел сзади, склонился над Диметрой и проложил дорожку поцелуев по ее шее, зажал губами мочку ее уха будто тело проигрывающего в боксерском клинче, проскользил руками по обе стороны ее шеи до груди, выпрямил руки и именно в этом положении ощущалась сила его рук – след от занятий боксом в прошлом. Он замер и прошептал слегка хрипло на конце: – Равенство – это состояние души, когда хорошо тебе и мне. Понимаешь, хорошо именно равно так тебе как мне. – Понимаю… Так равенство – это равноправие? – Когда я учился в ординатуре, мне на глаза попался разбитый градусник, неуправляемые серебряные шарики разбегаясь блестели на полу. Предо мной сразу же предстала картина детства. А, не помню, рассказывал? Мы чуть ли не ели ртуть, натирали ей монеты, потом в карма и даже руки не мыли... И вот: вижу их на полу и пальцами толкаю, они то сливались, то разъединялись будто жир в супе. В этом и есть сущность равенства, я думаю? В наличии у каждого шарика равных возможностей? – неуверенно спросила Диметра. – Да! – обрадовался ее понимаю он. – Равенство есть равные возможности.

– А не приведет ли равенство к идеальному обществу? – размышляла Диметра, докурив и посмотрев на небо.

– Что негативного в совершенном обществе?

– То, что это утопия.

– Когда я учился завязывать бантиком шнурки и весна вытянулась в один большой бантик – мне это тоже казалось утопией.

– У тебя есть что покурить? – Диметра посмотрел на него. – Дома точно есть.

На лестничной клетке Олег остановил Диметру: – Пойдем погуляем? Переоденусь и пошли..

– С тобой куда угодно, – улыбнулась она.

В квартире на столе на кухне вразброс лежали пачки сигарет разных марок, Олег откопал себе подходящие и положил в карман, после чего направился в спальню, открыл шкаф – Диметра за ним.

Олег обнажился настолько, что на нем остались только трусы и он протяжно попросил, посмотрев на нее:

– Диметра, отвернись.

Лучи солнца упали на его мальчишескую грудь и плечу, когда он повернулся, едва скрывающий рёбра живот.

– Ой, какие мы стеснительные! – нежным, но издевательским тоном воскликнула Диметра и еще более упорным и голодным взглядом смотрела на него.

Олег, слегка замешкавшись, спустил и снял трусы: волосы на его лобке были средне густыми так, что сквозь них просматривалась кожа, плавно переходящая в область гениталий Олега. Он подошел к рядом стоящему шкафу, открыл его чтобы выбрать трусы и при этом с небольшим грохотом на пол упала картонная коробка, наполненная фаллоимитаторами.

– Черт возьми! – воскликнул он и нагнулся и при этом ягодицы растянулись так будто их нет по определению, кожа на спине натянулась и отчетливо стал виден позвоночник. Олег взял прозрачный фаллоимитатор[5]5
  Фаллоимитатор, виброяички и вибровлагалище с виброклитором входят в «джентльменский набор» Великих Мастурбаторов (Прим. ред.)


[Закрыть] салатового цвета, повернулся к Диметре и приставил его чуть выше своих гениталий не ровно, а приподняв вверх. – Видишь, Диметрочка, как у меня на тебя встал? Вот так я тебя хочу! – Не опускай. Может, пойдем в ванну? – неуверенно предложила Диметра, опустив глаза. –    Пойдем, только не проси меня о золотом дожде. – с доброжелательной улыбкой согласился Олег. – Какая у тебя память! – она опустила голову прикрыв рукой улыбку. – Это же сколько лет прошло, когда я фантазировала как бы ты выдавал золотой дождь, а я бы его принимала. Ну чем не равенство, м? – Равенство извращения, – улыбнулся Олег. – Как раз для твоих звонков в Разговоры для Взрослых.

Олег и Диметра вошли в ванную комнату, свет зажег он и первым сел в ванну, обхватив колени. Диметра, раздевшись села напротив и сфокусировала взгляд на лейке душа, издающей капли в руках Олега.

– А что в этом такого? – удивилась Диметра не сводя взгляда с лейки. – До тебя я часто звонила и мы во многое играли: в золотой дождь и многое другое.

– Надеюсь, сейчас-то ты этим не балуешься – с нотками ревности в голосе спросил он повернувшись к смесителю и включив воду, которая то слишком холодным так что он вздрогнул, то слишком горячей струей хлынула из душа. – Мне бы, к примеру, даже и не пришло в голову открывать свои фантазии этим проституткам. – спокойно и уравновешенно заключил Олег заправив на грудь Диметры струю теплой воды.

– Равенство – это равноправие попадающих на мою кожу капель?

– Вот тут ты права. Равенство – это и есть равноправие, света, тьмы, народов, рас, капель. – И каждая капля имеет равную возможность попасть на меня. Да, Любимый? – Диметра смотрела на откинувшегося к стене Олега, приблизилась к нему, губами и языком лаская его колени, мокрые, будто втягивая губами воду с них и одновременно облизывая языком.

Олег смотрел на затылок и спину Диметры, изучая влажные волосы, кончики которых открывали его взору ее спину, капли. Он протянул левую руку к полке слегка приподнявшись настолько, что его натянувшая грудь создавала впечатление абсолютно мужской и достал фаллоимитатор. Не видя движений Олега она с любопытством подняла голову слегка откинувшись назад и видела в его руках синего цвета пенис и пузырек со смазкой, из которого он извлекал прозрачную ароматную гелеподобную жидкость и старательно растирал ее по фаллоимитатору, после чего поставив на край ванны. Диметра взяла его и прочла:

«Интимный гель-смазка для орального секса со вкусом клубники».

– Ну что, хочешь у меня отсосать? – заманчиво спросил он, протянув ей фаллоимитатор со стекающей смазкой.

Диметра взяла его и смазки было настолько много, что она начала стекать и по ее рукам, источая клубничный аромат. Видя руки Олега, массирующие и ласкающие собственные гениталии, она представляя руки нанесшие смазку, открыла рот и глубоко ввела фаллоимитатор, то сжимая его губами, то отпуская и при этом лаская свои гениталии. Свет в ее глазах утратил яркость, только белые вспышки и очертания Олега,  мутные но знакомые, заполнили ее взор до исступления Выдохнув она вернула запрокинутую голову в ровное положение и нашла себя, будто утерянное на время оргазма тело, возвращенное теплым умиротворенным спокойным взглядом Олега, восторженно смотрящим на нее:

– Я давно не видел тебя такой удовлетворенной, – довольным голосом прервал тишину Олег, нарушаемую до этого только каплями воды.

– А тебе было хорошо со мной?

– Глупый вопрос. – Олег улыбнулся во всё лицо.  – Мне всегда с тобой хорошо, я это понял, как только увидел тебя, осознал, как только мы впервые побывали в ванне.

Свойственное Олегу спокойствие и выдержанность врача-хирурга позволили ему только удивленный взгляд, а Диметра вздрогнула, ее тело будто отбросило влево, к стене когда раздался удар, один, потом второй и третий, высокий звуки древесных ударов. Реакция Олега было мгновенной, завернувшись по торс полотенцем он выбежал из ванны, после чего Диметра собралась с собой, надела халат и вышла. Шум доносился из спальни – билась открытая форточка от сквозняка, созданного открытой дверью на балконе на кухне. На глазах Диметры показались слезы: – Ну почему ты форточку не закрыл??? – рыдая вопрошала она. – А если в нее залезли? – Любимая, не бойся. Не забывай, на каком этаже мы живем. – Не забыла! А если окурок кто кинет – пожар на весь дом же будет.

– Успокойся, ни кто и догадается кинуть окурок. – с убедительной уверенностью  успокаивал он. – А балкон точно пора закрыть.

Олег направился на кухню, зажег свет и закрыл обе двери балкона на все замки, расстроенный видом сидящей в слезах Диметры на стуле он открыл холодильник, достал бутылку Кампари, часть которого смешал с частью водки и едва капнув грейпфрутового сока протянул стаканчик Диметре: – Держи. Я покрепче сделал, сейчас успокоишься.

С каждым глотком практически не отрывая стаканчик от губ Диметра чувствовала разливающееся из желудка по всему телу тепло, дарованное алкоголем. Когда она подняла глаза допив, он сидел перед ней одетый в широкие камуфляжные брюки и черную футболку, на которой было белыми буквами написано «Come undone». – Намекаешь на кувыркания в цепях под водой как у Duran Duran? – Да я первопопавшуюся одел. Хочешь, проветримся? Посмотри, какой вечер за окном?

Согласившись Диметра оделась и заперев дверь догнала Олега у лифта, в который они вошли вместе. Когда он отъехал на несколько метров. Стоящих около кнопок Олег остановил его: – Я хочу тебя и прямо здесь. – дрожащим голосом сообщил Олег и начал ласкать себя прямо через брюки, не снимая их. – И я.... – Диметра начала поглаживать свое тело.

Пассажирский лифт с трудом вмещал страсть, освещенный всего одним квадратом света он вмешал в себя страсть двоих, разливающуюся по его стенам и раздвижным дверям. Неожиданно лифт тронулся и довез до первого этажа, распахнув двери в безлюдное лоно подъезда, в которое первым вышел Олег, Диметра за ним. Воздух на улице, да и сам вечер были поистине сказочными и картину красило то, что Олег сел на скамейку вплотную к подлокотнику этим приглашая Диметру, нашедшую единственно приятный приют своей голове на его коленях. – М-да, сложный это вопрос – равноправие.

 – Равенство.

Братство

Тишина да темноты омут царили в квартире, когда, гремя ключами, вечером с работы пришла Диметра, разделась и, обув домашние тапочки, направилась в ванную, из-под двери которой подозрительно пробивался электрический свет. Диметра открыла дверь и удивлению ее не было предела: в сухой ванне сидел Олег, одетый в рубашку темно-синего цвета с белой вертикальной полоской, заправленную под монотонно голубые джинсы, заканчивающиеся серыми кедами с вставками голубого цвета. Положив левую ногу на правую он лежал в ванне в полный рост, его солнцезащитные очки ловили свет лампы сверху, сквозь линзы очков кажущийся темным. Олег лежал слегка запрокинув голову назад таким образом, чтобы ее придерживала стена (своеобразной прокладкой между ней и головой служила его правая рука, а левую он положил на ногу, по периметру которой в ванне стояло 5 не открытых банок пива) и при этом свет падал на его шею, обрываясь на тонком ровном длинном носе, скулах, впалых щеках и частями оставаясь на его приоткрытых узких губах.

– Что это с Вами, доктор Ковалев? – ироническим тоном спросила Диметра, пристально посмотрев на Олега.

–  Хе! А здороваться тебя в детстве не учили, да? – тем же тоном спросил он, широко улыбаясь. – Здравствуйте-здравствуйте! – протяжно и шутовски сказала она и вдруг перешла на серьезный тон. – Ну а все-таки, что с тобой? – Забирайся, Дорогая, ко мне. Я вопрос решаю: выпить или не выпить.

Олег подобрал вытянутые ноги, ступни поставил вместе, а колени развел по бортам ванны, Диметра села напротив и обхватила колени.

– Ну и в чем суть вопроса, Милый?

– Да это не важно, Родная, одна пациентка из себя вывела. Сижу, думаю и понимаю, что виноват я сам. – Олег снял солнцезащитные очки, положил их на полку и посмотрел на Диметру усталыми глазами.

– А подробнее?

– Да на грудь я с утра принял, – обыденным тоном отмахиваясь от подробностей ответил он.

– Ну а дальше-то что? Ты же мой парень, не скрытничай. – Тут и рассказывать нечего. Пошел на работу и прямо с утра заваливается хромая девка и с порога говорит, дескать, помогите, доктор, у меня ноготь врос. А сама все приближается и приближается ко мне, приобнять хочет. Показывайте, говорю ей, а она вдруг отпрыгивает от меня и так истерично заявляет: «доктор, да от Вас разит! Это уже вошло в привычку». А я ей: «А у вас, милочка, синдром острого опизденения на фоне общего недоебания. Это уже диагноз», ну а потом такое началось, крики что я хамло и все в таком духе. – Олег уныло опустил глаза. – А позже она успокоилась и сняла носок, картина была страшной, в итоге делал гнойную операцию, вводя новокаин забыл спросить ее об аллергии. Все прошло хорошо. Ехал домой и думал: и зачем я с утра пил. – Ну вот, что не делается – все к лучшему.  Ты из этой ситуации извлек урок: не пить с утра. – Взгляд Диметры стал мутным и отрешенным. – Ну ты у меня психолог! – с влюбленностью в голосе воскликнул он. – О чем задумалась? – Хм, если бы наша ванная была сейфом с кодовым замком изнутри, то я бы первая прокрутила его со всех сил не зная пароля. – Заперла нас и не спросила бы меня? – Нет. – Ах ты моя стервочка! – Олег приблизился к ней, утонув пальцами в волосах слегка разлохматил ее прическу, приблизился к ее губам. – Сейчас я тебя! А… Ты же не умеешь, – осекся он и опрокинулся к стене. – Извини. Я научу тебя, обязательно, будешь целоваться лучше, чем я.

– Хочется верить, – неуверенно, с частично инфантильным тоном сказала Диметра загрустив. – Родная, не грусти. Это будет скоро.

Она взяла одну из лежащих вокруг банок пива и протянула ее Олегу. – Спасибо! Настоящий друг! – Ну а…

– А тут и рассуждать нечего, – прервал Диметру Олег и открыл банку так, что пиво полилось напружу, ну руки о под рукава Олега. – Дружба – это добровольное самопожертвование. – Самопожертвование кому: человеку, коллективу? – Диметра смотрела внимательным взором. – Другу конечно. Когда речь идет о коллективе, то мы уже говорим о братстве.

Руки Олега эротично источали аромат пива, провел ими по шее Диметры, после чего полез в карман и достал оттуда пузырек белого цвета.

– Сейчас закинусь, Дорогая, и на пару часиков, не могу больше, пиво не действует.

– Зай, да ты что? – возмутилась она широко раскрыв глаза.

– Не бойся, Милая. Где наша не пропадала?! – он ввел пипетку пластикового пузырька сначала в одну ноздрю, потом в другую, закрыл глаза и откинул голову. Его лицо приобрело довольный вид и она видела его медленно расслабляющиеся мышцы, обмякшие ноги, что было видно даже через брюки, будто принявшие фору бортов белой стандартной ванны, находящиеся в том же разведенном виде; руки оставленные на ногах, пальцы правой сжимали капли. Опертая на противоположный край Диметра всем движением тела приблизилась к нему, взяла левую руку в свою и провела пальцем по ладони – ритмично дышащий Олег не рефлексировал, мускулатура его лица давала информацию о полном покое. Она расшнуровала и сняла с него кеды, взору открылись черные носки, после снятие которых его ступни будто обрели свободу. Далее Диметра расстегнула манжеты его рубашки, после и остальные пуговицы и едва касаясь подушечками пальцев провела по его животу, слева на котором виднелся диагональный шрам – след от уличных драк с ножами, видный еще на школьных фото. Она продолжила путь до возбуждения, гладкая грудь Олега остановила ее пальцы сосками и оставив его левом соске левую руку правой она дотронулась  до своих возбужденных гениталий, массируя их, кладя руку, вибрируя ею до наступления абсолютной радости, абсолютного чувства полета свободы мысли и ощущения, до наступления счастья настолько сильного и бурно, что эта ночь, как немногие, запомнится ей на всю жизнь накрывшим голову, шею, плечи и растекшимся по всему остальному телу экстазом радости ласкать себя, поднимать себя до высот космоса и спускать до глубин океана. Олег открыл глаза и полу мутным взглядом посмотрел на Диметру, она при этом словно ударенная током убрала руку с его груди и резка откинулась на противоположную сторону ванны.

– Дорогая, ты чего? – удивился он. – А время сейчас сколько?

– 5:30, – посмотрела на часы она. – Нам на работу скоро...

– Вот я отрубился, а хотел поговорить... Почему ты так испугано выглядишь? – Олег посмотрел внимательным взглядом – А что вчера было? – Да мы так и проспали в ванне, – ответила она, стараясь скрыть эмоции. – Красивая ты, – старался проморгаться он, но расплывчатость зрения отпускала его постепенно.

Диметра покраснела и опустила глаза. Олег оперся на край ванны, встал и ступил на пол. – Я сейчас душ приму, потом ты и пойду, чайник поставлю. Бутерброды сделаешь? – голос Олега был протяжным и заспанным.

Диметра охотно кивнула головой, направляясь за ним. Он включил чайник, рассыпал растворимый кофе по чашкам, прокрутив мысли в голове о нехватки времени выпить «настоящий» кофе, который виртуозно варит Диметра, разлил по чашкам кипяток и сел на противоположную по отношению к ней сторону стола, оценив два куска хлеба, на которых лежала колбаса и поверх нее – сыр. Сидя по разные стороны стола Диметра имела возможность рассматривать Олега словно на ладони…

– Так вот о братстве, дорогая, – прожевал он. – Братство служит определенной идее и функционирует по схеме: либо сами члены, братья, осознавая определенную идею, следуют ей. К примеру, эти молодежные организации: хиппи, панки, хакеры. – Олег доел бутерброд и сделал глоток кофе, поймав внимательные глаза Диметры. – Либо ситуация лидера, ведущего то или иное братство за собой.

– Да, только я не согласна с тем, что братство дееспособно при отсутствии лидера, идейного вдохновителя. – Диметра сделала глоток кофе. – Теоретически идейного вдохновителя может не быть в живых, но наличие носителя его идей позволяет братству не превращаться в хаотичный массив безыдейных людей. – Нет, Дорогая, согласись все-таки, что братство живет идеей, а не лидером. – Олег допил кофе и посмотрел на Диметру полными любви глазами и немного смягчил тон. –  Лидер может быть арестован, но это не значит, что арестовано братство – оно живет идеей; лидер может умереть, быть убит, но это не будет означать, что мертво братство – на его место придет другой и поведет за собой. Наконец, может быть уничтожено и братство, и лидер, но не умрет идея – она обретет новых носителей.

Диметра откинулась на стул и посмотрела на Олега:

– То есть ты ставишь идею выше ее носителей? – спросила она задумчиво. – Хочу мастурбировать...

– Естественно, зай, братство смертно, идея же бессмертна в своих последователях. Именно идея, идея чистая и не искаженная ни деньгами, ни загребающими жар. На работу пора, – рассмеялся он.

Они встали из за стола и Олег направился в спальню, открыл шкаф, быстро оделся, практически бегом вышел к входной двери, обул кроссовки, массивную черную куртку.

– Все, я побежал. После работы встречу, – скороговоркой проговорил он и ушел.

Диметра оделась и, последовав примеру Олега, убежала на работу.

Фасад здания консультационного центра, спрятанного в карман двора, желтизной стен сливался с осенним пейзажем. Часть мелкой плитки, огибающей контуры оконных рам, отлетела, образуя на фоне новый пластиковых стеклопакетов неестественный контраст заброшенности с любовью к переменам. Внутрь вела металлическая дверь с отшелушившейся краской, слева от которой находилась синяя вывеска, золотыми буквами сообщившая Олегу о том, что Диметра работает именно здесь. Спокойно осмотревшись в застывшей позе военной осанки он полез в карман куртки, тут же закурил удивляясь как быстро пришла осень, атрибутивно возвещающая о себе порывами ветра, ритуально гоняющего листья по асфальту, словно мысли в его голове.  Наступив и тем самым затушив окурок он взглянул на часы, сообщившие что рабочий день Диметры закончится через полчаса, быстрым шагом он направился к цветочному киоску, смотрел минут двадцать, пока его взгляд ни примагнитили красные, ее любимые, розы, от мнимого отсутствие которых он рисковал потерять самообладание. Выбрав самую красивую и пышную он вернулся к зданию центра практически вовремя – Диметра спускалась с порога и выглядела уставшей, смотрела вниз сосредоточенно. – Та-ак, психи опять довели мою девочку? – иронически спросил он, на что получил неожиданно серьезный ответ: – Они не психи, Дорогой, пока я в состоянии справится с их пограничными состояниями, при патологии – вот тогда уже направляются к психиатру. – Ага, я понял. Пришли поболтать дамочки, которым нечего делать дома. – Не угадал. Такими, вон, молодежь занимается. Ребята только с Вуза приходят, а поработать охоты хоть отбавляй. Просто разговорились о жизни с одной клиенткой... Она, кстати, как видит фото на моем столе – всегда спрашивает о тебе. – И о чем же вы говорили? – Олег протянул розу Диметре.

Она улыбнулась во все лицо и аккуратно держа цветок ответила более легкомысленным тоном: – Да так…

Поднялся ветер, троллейбуса не было минут тридцать, спина Любимого частично загораживала и частично не допускала до Диметры ветер. Оба не заметили, как начало темнеть, в момент раздумий вожделенный общественный транспорт распахнул перед ними двери, пропуская ее вперед он зашел следом и направился к двойному сидению, место у окна которого предусмотрительно было занято Диметрой. Она сутулясь смотрела в окно, троллейбус тронулся и от последовавшей неожиданности ее будто ударило током, молнией экстаза, неожиданного экстаз, от которого перехватило дыхание – Олег незаметно провел руку за ее спину и обнял по-мужски сильно и по влюбленности бережно, привлекая ее к себе и приближаясь сам. Заведомо дальняя дорога укачивала и клонила в сон настолько, что перекрывала желание всеми фибрами, всеми клетками, всей аурой, всем пространством и временем ощущать тепло Олега, единственного человека с которым тепло; единственного, положив голову на плече которого можно чувствовать себя в безопасности и в доходящей до маниакальной уверенности – в зоне его тепла, его ауры, его магнетизма, его  света, его энергетики ничего не случится, в этот старательно свитый кокон никто не проникнет.

– Просыпайся, моя Сладкая, следующая остановка – наша, теребил он руку Диметры, загадочно оказавшуюся в его руке.

Стемнело. Двор, пустой и тихий, радовал наличием освещения, падающего на упавшие листья, играючи поддающееся кроссовкам Олега.

– Смотри-ка, и струны целы. – Он поднял гитару, лежащую под скамейкой их дома, пристально рассмотрел и положил рядом. – Покурим? Она одобрительно Кивнула и села на скамейку напротив щелкнув зажигалкой. Он сделал несколько энергичных затяжек, раздавил окурок, взял найденную гитару и тут же стал играть. – Та-ра-ра-ра. Та-ра-ра-ра-ра-ра.

Диметра сразу же узнала мелодию.  Качнув головой пару раз в такт, спустя полминуты он начел петь: -We passed upon the stair, We spoke of was and when

Although I wasn't there, He said I was his friend

Which came as some surprise?

I spoke into his eyes

I thought you died alone

A long long time ago

Oh no, not me

We never lost control

You're face to face

With the man who sold the world, – и тут гитарное соло, по которому даже в акустическом варианте она узнала песню. – Та-ра-ра-ра. Та-ра-ра-ра-ра-ра. – Олег продолжил:

I laughed and shook his hand,

And made my way back home

I searched for form and land

For years and years I roamed

I gazed a gazely stare at all the millions here

We must have died along, a long long time ago

Who knows? Not me

We never lost control

You're face to face

With the man who sold the world

Who knows? not me

We never lost control

You're face to face

With the man who sold the world.

– Здорово, – искренне похвалила она. – Что-то вспомнилось вдруг, – задумчиво улыбнулся он. – Тогда мне даже хотелось высветлить волосы под цвет как у Курта…

– Пошли домой, зай? Холодно...

Олег одобрительно кивнул и оставив гитару на скамейке пошел вместе с Диметрой домой.