Текст книги "Посиделки с Олегом. Сборник рассказов"

Автор книги: Дмитрий Плазмер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

– Ничего я не боюсь, – солгала она. – Раз хочешь показать, так отведи меня туда.

– Врете вы, девушка, врете, – покачал головой он.– Не разобравшись в трансцендентальной функции замутировать страхи сильнее объективной реальности рискуешь.

– Трансцендентальная функция? – Диметра вспомнила строчку из Синхронии Юнга. – Она возникает из соединения  содержимого бессознательного с содержимым сознания. Страх может перекрыть личность только у психически нездорово индивида.

– Молодец. Смысл акаузального объединяющего принципа помнишь?

– Помню-помню, – призадумалась Диметра.

– А из этого же труда историю про рыбу?

– Да.

– Так вот. Страха не существует – существуют лишь совпадения, символы совпадающие со внутренней боязнью, маркеры способные вызвать страх, совпадая с ним по содержанию. Лучший способ побороть их – это заглянуть им в глаза, снести маркеры, поднять якоря и отчалить.

– Я не… – Не договорив фразу Диметра закрыла глаза.

– У-у-у-у-у, спишь уже. Пойдем, ляжешь на диванчик, – поднял ее за руку Олег, повел в комнату, продолжая говорить тоном родителя по отношения к своему ребенку. – Пойдем, пойдем, не зануляться же в ванной!

Сев на диван он аккуратно положил Диметру, головой на свои колени. Поглаживая ее по голове, нежно перебирая волосы тем же тоном продолжил:

– Диметрочка моя маленькая, деточка… – Олег глубже утонул в мягкости дивана, откинул голову на спинку, задремал.

День, прекрасный летний теплый день близился к логическому завершению. Царствующее солнце потихоньку отдавало бразды правления, световая сила сползала с исписанных стихами и утверждениями стен, видимая пыль на окнах утопала в пелене сумерек, главенствующая тишина пересекалась со звуком проезжающих автомобилей, людских голосов, признаков движения этажами выше. Первой очнулась Диметра, огляделась, пошевелила рукой, сжатой Олегом, от чего он и сам проснулся.

– Добрый вечер, дорогой.

– Добро пожаловать обратно, сладкая моя.

– Сколько сейчас времени?

– Без пятнадцати семь, – посмотрел на часы он.

– Вот это я отрубилась.

– Да и я тоже.  Ты, главное, еще хочешь в Рецитал со мной сгонять, м?

– Не то слово! Мне интересно все, связанное с тобой, твоим прошлым, настоящим, будущим.

– Ты норме?

– Абсолютно.

– Одевайся, поедем.

Семьсот двадцатый автобус, идущий в Солнцево, пришел довольно быстро, совершенно пустой. Став его единственными пассажирами Олег и Диметра заняли места в середина салона, где он любезно уступил место у окна, сев, достав из кармана песочного цвета брюк маленький МР3-плеер, правый наушник дав Диметре, левый одев сам и начал рыться в папках. Он выбрал папку «Танцы на воле»[10]10
  Отечественный, давно распавшийся электронный коллектив писавший песни под влиянием Duran Duran и Depeche Mode (Прим. ред.)


[Закрыть], альбом «Экстаз», в котором нашел трэк «Девочка и стул».

– Сейчас такое поставлю. Офонареешь!

Песня началась с медленных, мелодичных сферических сэмплов, вокал Валиева действительно удивил, удивился схожестью голоса с Олеговым, текст своей красотой поразил еще больше. Начиналась построенная по структуре диалога песня так:

«Странная обитель, стул да стол.

Разговор в столетье и в один укол,

А потом янтарный свет в окно.

А вокруг действительно темно…

Я кричал, но молча.

Я летел на месте,

Бил во всю по струнам неземные песни.

Мое сердце стыло, ноги жег лед,

Земля на два метра открывала рот.

Мое сердце стынет, ноги жжет лед.

Земля на два метра открывает рот.

Я кричу, но молча.

Я лечу на месте,

Бью во всю по струнам неземные песни.

Здесь кого-то нету. Я чего-то жду

И тогда приходит та, что я люблю.

Моя девочка не плачет – моя девочка смеется.

Она видит все иначе и никому не продается.

В моей девочке есть воля.

В моей девочке сила.

Уберет мой стул под стол

И все сделает красиво…»

– Красиво, дорогой.

– Ты раньше Танцы на воле не слышала?

– Эту песню нет. Бетонное беково, Пластик, но это было давно.

– Ага. Пластик – там гениальный текст вообще. И как они широко известными не стали?! Так, играли на разогреве Депешей, синти-поп-вечеринках, позже в собственное звучание оформились, сочетая такие направления как синти-поп, EBM, dark-electro.

– Гениальность и проявляется в умении сочетать не сочетаемое.

Тем временем автобус проезжал одну остановку за другой, проехал Мосмарт, автобусный парк, объявил улицу Пятьдесят лет октября, потом школу, второй микрорайон Солнцево показался заметным торговым центром, где они и вышли: первым Олег, Диметра за ним.

Множество машин проезжали сквозь пешеходную зебру, не давая перейти через не оснащенную светофором дорогу: легковые, грузовые, пассажирские автобусы и маршрутные такси. Олег Ковалев остановился, внимательно наблюдая за плавно идущей к пешеходному переходу Диметрой, отрешенно, отсутствующе приближающейся неземной походкой к «зебре».

– И как тебе это удается?.. – Пытался разобраться он, незаметно нагнав.

– Удается что? – не поняла она.

– Одновременно и быть, и отсутствовать. Толпа, куда-то спешащие прохожие, а ты… Ты словно плывешь, словно не среди них, не с ними. Научи меня.

– Хм, – ее глаза приняли удивленный вид при ускальзывании от ответа. – Не думала, что ты нуждаешься в обучении, в чем либо.

– Не увиливай от ответа, Ди. Я всего лишь на восемь лет старше и потом.. Отношения – бесконечное обучение друг друга. Помнишь, я о первой любви рассказывал?

– Твой первый любимый, которого нашел мертвым с пеной у рта?

– Да. И с огромными вытянутыми зрачками, как у кота. – Его лицо изменилось на тяжело грустное.

Мало кому, возможно лишь ему была ведома вся полнота грусти, тоски, нападающей при воспоминаниях той давно минувшей давности: первый в жизни любимый человек, найденный мертвым. Отбросив тягостный полог воспоминаний Олег продолжил:

– Он научил меня Любить и замечать Прекрасное, а ты научи отсутствовать.

– Этому ты научил, – непосредственно ответила она.

– Я? Когда?!

– Помнишь разговор о просветлении?

Диметра имела в виду один из состоявшихся при посиделках в ванной разговор, в котором была поднята тема о защите.

«Я же не Брюс Ли, не всегда смогу тебя защитить. Будь просветленной – никто не тронет», – вспомнились тогдашние слова.

– А, ты про это.

– Да. Однажды спускаясь по лестнице осознала смысл просветления.

– Осознать не значит просветлеть.

– Просветлеть – это означает не быть будучи; физическим естеством, телесной самостью находясь в тисках обыкновенно объективного мира внутренне не находиться нигде.

– Нигде? – переспросил он.

– Отбросить все мысли, все связующие с объективным миром мысли, впадая в состояние no way – состояние не действия. В нем реально лишь физическое тело,  слабо подконтрольное мозгу, психика же отключена, тебя всего-навсего нет.

Наконец поток снизился, Олег крепко взял Диметру за руку и резко повел за собой на зеленый сигнал светофора.

– Так, значит все отбросить? Пошли.

Среди толпы прохожих: одних озадаченно идущих, периодически наблюдая за происходящих, оживленно разговаривающих – других, = Олег и Диметра шли с отсутствующими лицами, словно не существует их, не существует окружающего осознаваемого мира, множества гипотетически существующих миров так же нет.

Медленным шагом они оказались по ту сторону Волынской улицы.

– Вот это да. Идешь, а тебя нет.

– И никто не тронет. Разве можно тронуть человека, которого нет?

– Спасибо тебе, – прошептал он на ухо, обняв. – Теперь умею не быть. Я no way.

Вывеска неприметного здания гласила «Салон красоты Рецитал».

Теплота древесной отделки стен в темно-коричневых тонах, того же тона кожаные диваны, рамы, потолки, ресепшн создавали дружелюбную атмосферу, желание остаться как можно дольше. Грузный маскулинный охранник явно удивился Олегу, остолбенев вскрикнул:

– Ковалева? Ты?! Вот уж кого не ожидал увидеть.

– Неожиданнее всего случаются самые непредсказуемые встречи, – невозмутимо ответил Олег, проведя Диметру за руку в глубь помещения.

– Знакомься, Сереж, это Диметра – пожалуй, лучшее событие в жизни за последние десять лет. Времена идут, люди не меняются.

– Как видишь, – доброжелательно ответил охранник, обняв его.

– Чего не ожидал, того не ожидал. Вы проходите. – Он обратился к обоим, избегая телесного контакта с Диметрой.

– Вера Сергеевна у себя? – Поинтересовался Олег.

– Да, конечно.

Утратив на некоторое время его руку, она изучала интерьер с потерянным видом героя Побега из Шоушенка, заторможено прохаживалась вокруг и теряясь в незнакомой обстановке.

– Потом все посмотришь, пошли! – Ее рука снова оказалась в его руке.

Альтернатива прозрачному лифту – с широкими ступенями и сверкающе стальными перилами лестница – неумолимо уводила вверх, едва успевая, быстрыми шагами, обрывочными образами запечатлеваясь в кратковременной памяти бледно-голубой отделкой стен, бросающейся в глаза множеством картин: репродукций, работ неизвестных авторов, пейзажно панорамных фотографий. Потере счета этажам наконец-то пришел конец, дубовые двери длинного коридора стращали строгостью, смягчающие обстановку искусственные пальмы в высоких белых разлапистых вазонах, заканчивающимися внушительного размера витражами. Последняя дверь налево, как и остальные, была выполнена из дуба, чья массивность внушала древесной толщей, за которой располагался просторный кабинет с выходящим на восток окном, замыкающим в себе периметр стен, увешанных  картинами, иными, чем на лестничной клетке. Слева от окна стоял стол с множеством бумаг, ноутбуком, а за ним сидела курящая сигару женщина лет пятидесяти на вид.

– Ты? – Встала она удивленно, роняя пепел мимо толстостенной хрустальной пепельницы.

– Как видите, Вера Сергеевна, – ответил он, сев на рядом стоящий напротив стола кожаный диван и усадив с собой Диметру.

– Вот это да… – Села Вера Сергеевна обратно.

– Здравствуйте, – тихо и робко поздоровалась Диметра, изучая одетую в летний сарафан женщину.

– Здравствуйте, – ответила она и обратилась к Олегу. – Ты б хоть нас познакомил..

– Это мое самое яркое за последние десять лет событие. – Олег сжал руку Диметры. – Любимая моя. Да она сама все расскажет.

– Очень любопытно. И сколько же этому «событию» лет?

– Зовут меня Диметра, тридцать восемь лет мне, работаю психологом. Мы с Олегом уж десять лет как вместе.

– Совершенно случайно встретились, – дополнил он.

– Ммм, а кто-то говорил: нормальные отношения – на одну ночь, – припомнила Вера Сергеевна. – «Постоянство – начало конца».

– Рано или поздно людям свойственна переоценка ценностей. Да что говорить.. Банально мимо пройти не мог, адресок оставил, на утро она пришла, так и дожил до сорока шести лет, – под конец фразы голос принял мечтательно-романтический тон.

– Чем это ты его заворожил так? На моей памяти адрес Ковалевой от силы человека два-три знали.

– Не обращайтесь, пожалуйста, ко мне в женском роде, – передернуло его. – И к Диме не в мужском. Ну, Вера Сергеевна, ну пожалуйста. Ну сколько можно?!

– Не пол красит человека, а человек – пол, – уравновешенно ответила женщина.

– Да я сама не знаю, – невозмутимо отвечала Диметра. – Оказывается, можно просто стоять, просто пить, курить и при этом встретить судьбу. Одной мне известно как боялась тогда, нашла дом по адреса, позвонила в дверь с уверенностью, что он прогонит, а как, оказалось, жить у него осталась.

– Да Димку вырывать из той жизни надо было, с корнями вырывать! Она четверть века в розовых очках прожила, ни чего в жизни не видела.

– Может быть и так, – согласилась она, наблюдая за закуривающей сигариллу Верой Сергеевной. – Факт то, что мы подходим друг другу более чем идеально.

– Что верно,  то верно. Мы как пароль к почте, как ключ к замку друг другу подходим, мы как Бонни и Клайд, как Мари Слип и Михаэль Драу[11]11
  Участники отечественного коллектива Otto Dix, пишущие песни в стиле dark wave (Прим. ред.)


[Закрыть], как Изольда и Тристан, как Нэнси и Сид,

– А сюда-то ты зачем ее привел? – поинтересовалась Вера Сергеевна, сделав очередную затяжку.

– Она задавалась вопросом, где я пропадаю,  – закурил он и поднес пламя зажигалки  тонкой ментоловой сигарете Диметры. – Плюс, Димка никогда снега не пробовала.

– Чистый снег нынче в цене, – улыбнулась женщина. – Ты уверен?

– Уверен-уверен.

– Снег с дождем в комнату номер шесть, – скомандовала она по телефону. – Будет вам снег.

– Пошли, радость моя, ты должна это увидеть, – потянул за руку он.

Внутренность комнаты была оклеена монотонными красными обоями, нет окон, у противоположной по отношению к двери стоял черный кожаный диван, рядом с ним невысокая деревянная тумбочка из темно-коричневого дерева дополняла скудность обстановки, ели заметная дверь в левой стене вела куда-то еще, где свет был выключен, здесь же теплые желтые лампы светили достаточно ярко.

– Та-а-а-ак, что тут у нас? – Олег открыл дверцу тумбочки, достав плетки различного размера и толщины. – Заводит, правда?

– Очень красиво, – с интересом рассматривала она.

– Раздевайся, а я пока пойду подумаю что мне надеть, – предложил он.

– Прямо здесь? – Она потерялась в незнакомой обстановке.

– Так! По-моему я здесь приказываю? Раздевайся!

Удалившись на некоторое время в темную комнату Олег вернулся полностью обнаженным, так и не найдя подходящей одежды. Он держал свою скомканную футболку, пристально посмотрев на сидящую на диване Диметру, так же находящуюся без одежды, рассматривающую комнату. Он сел рядом, положив ей футболку на колени, снова полез в тумбочку за маленьким зеркальцем и лезвием. Опорожнив белое порошкообразное содержимое прозрачного пакетика измельчил очень тщательно, дав ей.

– На, вдохни и мне оставь.

– Снег?

– Да, он самый. Чистейший белый снег.

Вдохнув Диметра сразу же почувствовала прилив сил, быструю смену настроения, неспособность усидеть на месте и то ли это было прямым действием препарата, то ли эффект наложился на ранее принятые волшебные капли – она ничего не помнила, только огромный провал в памяти мешал ей в полной мере насладиться действием снега. Открыв глаза она обнаружила себя в том самом, привезшем в «Рецитал» автобусе, теперь на большой скорости приближающим к дому. День солнечный вкрадчивым светом врывался через стекла в автобусный салон, прерываясь в мельканиях мимо проезжающих по встречной полосе машин. Порошок имел схожее действие с каплями, действие резко пробуждать ото сна с частичной потерей памяти, при этом пробуждение по резкости напоминало скорее выдох после долгой задержки дыхания, чем на обыкновенное пробуждение. Она открыла глаза и тут же абсолютно все негативные ощущения спали на нет. Для Диметры не было в тот момент ничего более способного превзойти воображение, чем находясь в автобусе обнаружить свою голову лежащей на плече Олега, плотно сжатую в его руке свою руку, а тело – вплотную прижавшееся к его. О, как же вовремя она проснулась, проснулась ради запечатления в памяти всех подробностей поездки. Наверное, ради этого стоило проснуться, стоило отбросить пелену красочных сновидений, своей хаотичностью тревожащих разум; стоило отбросить и пелену фантазий, в после сонной полудреме радующую своей откровенностью.

– Добро пожаловать в реальный мир, – поприветствовал Олег, догадавшись о пробуждении Диметры по ее подергиванию руки.

– Через одну уже наша, – отреагировала она на объявление о следующей остановке. –  Ничего не помню.

– Так ты на диване вырубилась, даже помастурбировать не успели.

– Да? А дальше?

– А дальше кое-как дотащил до автобуса.

– От капель хоть не отключаюсь так.

– Зато снег попробовала.

– Олеженька, а сотней не богат?

– А твои деньги где? – Олег удивленно ответил вопросом на вопрос.

– Потратила, – смутилась в ответ Диметра.

– Без меня летала?

– Нет.

– Деньги-то есть, сейчас в аптеку зайдем. А ты пока расскажи.

– Разговоры, – начала она. – …Раньше считала, можно поговорить только с девушкой, на любые темы, ни разу не нарвавшись на непонимание. Были, конечно, разочарования.

– Например, какие? – прервал Олег.

– О многих уже рассказывала. Одно из самых серьезных – это то, что девушки из Разговоров для взрослых не те, за кого себя выдают: они раскрепощены, подкованы на самые изощренные разговоры, но у некоторых четко прослеживаются познания в психологии. Сколько раз уже меня пытались подвергнуть психологическим тестам.

– Рыбак рыбака, – усмехнулся он.

– Ну да. А больше всего разочаровывает их постоянно повторяющееся желание сминусовать себе возраст.

– А это-то ты как поняла?

– Да очень просто. Представляясь только что вернувшимся из фотостудии фотографом я рассказываю о просмотре получившихся фотографий. Последний раз девушка спросила, проявила ли я все фотографии. Догадываешься, какой у нее должен быть возраст для подобного вопроса? Пример еще ярче. При разговоре на ту же тему девушка начала расспрашивать, как я фотографии обрабатываю, убираю красные глаза, вырезаю лишнее. В ответ на мой рассказ она добавила: «только подумать, до чего техника дошла».

– А до тебя только дошло, что секс по телефону – это сборище престарелых проституток? – Олег от переизбытка чувств при ходьбе размахивал рукой, в которой сжимал руку Диметры и повел ее, резко свернув в сторону аптеки.

– Нет. При всем их профессионализме удивляют вот такие вот проколы.

– А меня удивляет другое. Как ты можешь тратить на это деньги?!

– Я нашла новую услугу. Раньше попадались номера, где можно было поговорить только с одной девушкой, а совсем недавно попался номер, предоставляющий разговоры в потрясшем мое воображение разнообразии: разговор с двумя девушками, с парнем, двумя парнями. – Неожиданно просьба денег обернулась новым откровением.

– Могла бы и раньше рассказать, – обиделся он перед входом в аптеку и, отпустив руку, Диметры полез в карман за деньгами, обратившись к провизору. – Два однопроцентных и упаковку Фурасемида.

Волшебные капли в красных пузырьках (сделанные в Венгрии) или в полупрозрачных с синей этикеткой (Индийского происхождения) выпускались в двух видах: полупроцентный и однопроцентный раствор глазных капель. Естественно. Олег всегда покупал более сильнодействующий препарат. Обычно им разводят тяжелые внутривенки для усиления эффекта, так что провизоры всегда удивлялись, когда Олег не кроме пузырьков не просил еще шприцов. При всем желании заполучить зелье и Олега, и Диметру удивлял даже не безрецептурный отпуск препарата, а сам факт наличия в отпуске из аптек капель, по прямому назначению использующихся исключительно для вызывания мидриаза (расширения зрачка) в поликлиниках при исследовании глазного дна, отпуск же из аптек просто абсурден. Далеко не секрет, что препарату любителями внутривенной дури давно найдено альтернативное применение, в качестве усиления действия. Отпускающие его провизоры так же в курсе, они обычно смотрят на Диметру так, словно она тоже из армии любителей внутривенных инъекций.

– Сигаретой не богаты? – Обратился Олег к прохожему.

= Да, молодой человек, конечно, – протянул сигарету прохожий.

– Спасибо, – с эйфорической улыбкой от принятия его парнем протянул в след уходящему незнакомцу Олег.

Заложив сигарету за ухо он возле аптеки вскрыл упаковку, достав пузырек и, выкинув ее и инструкцию в урну, отвернул крышку, после чего была видна белая пипетка. Ее можно снять и тогда на вид открывалось широкое горлышко, таким образом капли можно было выпить или  же добавить себе в кофе, но Олег предпочитал их исключительно капать.

– Ну что, любимая, кто первый холинергические рецепторы заблокирует?

– А закапай мне первой, дорогой, – попросила Диметра. – Давно хотела спросить. Вот состояние после – оно как правильно называется? Холинолитический делирий?

– Острое абстинентное состояние с делирием, вызванное употреблением блокаторов м-холинергических рецепторов, – четко и протяжно ответил Олег, закапывая волшебные капли в нос запрокинувшей голову Диметре. – Ты только представь, Ди, как капли проникают через гематоэнцефалический барьер, своим удивительно мягким действием блокируя рецепторы на пресинаптической мембране рефлекторных органов, лишний раз доказывая что в мире есть нечто лучше крепкого натурального кофе, лучше качественного молочного шоколада, лучше утреннего поцелуя с любимым человеком, лучше секса, лучше умопомрачительного оргазма, лучше всего что только можно представить.

– О, да-а-а-а-а-а-а-а-а, – наслаждалась действием препарата Диметра. – И только одно в жизни может сравнится с каплями, пересилить сей неземнейшего великолепия эффект – направленная мне в рот струя мочи твоей.

– А твоя – в рот мне, – мечтательно продолжил ее мысль Олег, взяв за руку. – Погнали домой.

Окрестности станции метро Юго-Западная причудливо изменяющимся ландшафтом плыли перед глазами Диметры и только сжимающая ее руку рука Олега чарующей силой возвращала к действительности. Он всегда заходил в квартиру первым, пропускал ее за собой и всегда сам закрывал дверь. О, сколько смысла была в двух простых поворотах ключа, словно гора с плеч спадала, словно весь остальной ужасающий мир переставал существовать. Удивлял ход его мыслей, он словно читал мысли Диметры и его последующая фраза доказывала это:

– И пошел весь этот блядский мир на хуй, – смеялся он.

– Ты словно мысли читаешь.

– Я телепат, – широко улыбаясь сквозь смех продолжил он. – Держи Фурасемид! У меня идея.

– Какая? – с оживленным интересом поинтересовалась Диметра.

– Вот, – достал из тумбочки маленький цифровой фотоаппарат он.

– Хочешь меня сфотографировать?

– Нет, куда лучше, – начал он. – Омерзительная действительность жизни такова, что мы не можем все время находиться вместе. Мы вовлечены в нескончаемый цейтнот зарабатывания денег, поэтому я хочу видео снять: тебя рядом не будет – буду на него мастурбировать: меня же не будет – помастурбируешь ты. Раздевайся.

Закончив фразу, Олег через некоторое время принес маленький цифровой фотоаппарат, сдул с него пыль, нажал на кнопку, после чего, издав специфический звук, выдвинулся объектив; переключил в режим видео и передал Диметре.

– Сними меня, – скомандовал Олег, передав ей фотоаппарат.

– Поразительно, – удивилась та.

– Что? – Не понял он.

– Мысли мои опять читаешь.

– Ну, я же телепат, – рассмеялся он, закапав в нос третью часть содержимого пузырька. – Будешь?

– А я когда-то отказывалась?

– Да я просто спросил. – Сквозь смех оправдался он, и лицо его озарилось неподдельно искренней улыбкой, чарующей, притягательной, словно во все лицо, с хитрым прищуром глаз и обворожительными ямочками.

– А-а-а-ах-х-х-х-х, – выдохнула Диметра, докапав остаток пузырька. – Лучше оргазма.

– Все в этом банальнейшем мире познается в сравнении, Дим, – протяжным тоном чуть хриповатого  от действия препарата голоса начал Олег. – Всегда есть что-то лучше, что-то хуже. Вот волшебные лучше всего, что только вообразить можно: лучше секса, лучше мастурбации, лучше оргазма, ничего не идет ни в какое сравнение с их неземным действием.

– Ничего не может сравнится с полетом не имея крыльев, – добавила она.

– Хватит слов! Снимай меня! – Воскликнул он, забравшись на противоположную по отношению к Диметре сторону ванной.

– Ты мой любящий отец? – почувствовав сильнейшее возбуждение, спросила диметра.

– Да.

– Ты мой любящий старший брат?

– Да. Да. – Ласкал себя он.

– Ты мой верный друг?

– Да. Да. Да!!!

– Ты мой наставник, равных которому не было, нет и не будет?

– Дааааааааааааааааааааааа!!!!!!!!!!!!!!

– Так писай же на камеру, Любимый!!!

– Да, я буду писать и пусть сей объектив запечатлеет это!!!

…И снова провал в памяти. Уснув они не помнили как добрались до кровати, не в силах отогнать одно из побочных действий препарата – непреодолимое желание уснуть. Единственное, что помнила Диметра, – это исходящий от Олега чарующий аромат мочи.