Текст книги "Посиделки с Олегом. Сборник рассказов"

Автор книги: Дмитрий Плазмер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

Где она могла слышать его раньше? Подняв глаза она увидела ровно стоящего высокого мужчину в черных туфлях, в идеально подчеркивающих стройные ноги черных брюках костюмного типа, идеально сидящей на нем голубой, подчеркнутой красным галстуком рубашке. В этом красивом мужчине лет пятидесяти на вид она узнала появлявшегося во многих телепрограммах известного психотерапевта.

– Нет, терпимо, – трясущимися губами ответила она.

– Да вас трясет, – прищурился он.

– Уже нет, – улыбаясь Диметра шагнула назад.

– Мой голос всегда успокаивал…

– Вы в жизни еще более спокойный, чем по телевизору.

– Ты гей? – невзначай спросил психотерапевт.

– А жаль. На тебя с другого конца коридора смотрит очень красивый молодой человек.

– Пошли,  дорогая, – взял ее Олег за руку, говоря тоном родителя вытаскивающего из песочницы свое перемазавшееся в грязи чадо. – Вечно ты во что-то вляпаешься.

– Да мы разговариваем, просто разговариваем. – Она посмотрела на обалдевшего психотерапевта.

– Пошли. Мы тебя потеряли. – Олег поправил растрепавшиеся волосы.

– Молодец. – Вера Сергеевна сидела за столом, измельчая белые полугранулы в порошок. – Мне уже сообщили. Наконец-то система видеонаблюдения работает как надо.

– Ерунда. Это был вирус.

– Отсыпь себе сколько считаешь нужным.

Привычная дорога прошла в абсолютно ничего не выражающем молчании, даже когда автобус мирно подъехал к стоящей неподалеку от дома автобусной остановке, а Олег, стандартно гремя ключами, отрыл входную дверь, плавным жестом нашел в кармане пластиковую тубу от снотворного с находившимся внутри гранулообразным порошком, поставил на стоящую возле входной двери тумбочку.

– Зай, налей по Мартини, а в душ по-быстрому, – вдруг прервал тишину он.

– Оставишь меня одну на кухне?

– Диметрочка, сладкая моя Диметрочка, ты же дома, у нас дома. Здесь тебя никто не обидит.

За закрытой дверью ванной раздался волнующий звук льющейся воды, нежный ласкающий звук. В холодильнике, подобно расположившемуся на постилке верному псу или мирно устроившейся на подушке сонной и в тоже время любопытной кошке располагалась на полочке в двери наполненная на две трети вожделенная светло-зеленая бутылка зелья под названием «Мартини Бьянко», чей букет аромата был сравним разве что с мочой Олега и прелесть вкуса с тем же самым – мочой Любимого человека. Да-да, именно Любимого, ведь ее вкус, ее запах, ее цвет, ее плотность невозможно спутать ни с чьими другими, порой начинает казаться знакомым каждый слепок почечных канальцев, все цилиндры, кетоновые тела. Когда Диметра стала взрослеть и ее наконец-то перестала купать мать и постоянно учить как надо правильно мыться она несколько часов подряд могла лежать в ласкающей воде горячей ванной, потом спустить уже полуостывшую воду и, лежа во всю длину, писать себе на руки, нюхать свою мочу, пробовать на вкус, умываться ею, сквозь слезы думая о том, неужели не найдется человека которому бы так тоже нравилось и нравилось бы это делать вместе.

«Теперь нас двое», – так она всегда про себя радовалась встрече, встрече с Олегом.

Наполнив бокал и выпив залпом Диметра налила два.

– У-ух! Я чист, бодр и весь твой, зай. – Олег стоял абсолютно обнаженный и вытирал так грубо, так по-мужски волосы полотенцем.

– Дорогой мой, – прижалась к его горячему от душа телу она.

– Дорогая моя, – инстинктивно ответил объятьем, крепким заботливым объятьем он и продолжим шутливым тоном. – Кажется, кто-то пропустил рюмочку без меня. Ах ты бессовестная!

– Потому что кто-то отправился в душ без меня.

– Извини, зай, – снова стал серьезным он. – Я должен был смыть горечь дня.

– Горечь? Ты же любишь ее.

– Кого? Верку? Я ее боюсь.

– Нет, любишь, и любишь больше меня.

– Какой же ты ребенок. – Он нежно зачесал обеими руками ей волосы назад. – У нее руки в крови по шею. Я боюсь ее.

– И поэтому спишь с ней?

– Ты все видела? – Олег сделал три глотка Мартини, предугадывая истерику Диметры.

– Расскажи о своем отце, – предложила она.

В пугающих ситуациях Диметра всегда пятилась назад, Олег же сделал шаг вперед, поняв, что отпираться нет смысла.

– Хорошо. История за историю. Пошли в ванную.

Не чокаясь в тот вечер, они допили Мартини, Олег по дороге в ванную взял пластиковую тубу с порошком, размельчил на зеркальце пудреницу, протянул Диметре, и когда оба вдохнули Волшебного Порошка и уселись по противоположные стороны ванной, первой начала Диметра.

– Не смотри на меня так. У нас же не может быть секретов, – начала она, чувствуя прямое действие вещества, выражающееся в приливе сил и бодрости в сочетании в повышением общительности. – Однажды я скачала видео с заманчивым названием Tender Touches, в котором две очень красивые девушки, у одной из которых грудь прямо как у тебя, шли по нудистскому пляжу и, приземлившись, ласкали друг друга, эротично целуясь. Естественно я не могла сдержаться, мы мастурбировали будто в унисон друг друга, когда меня застал отчим, устроил скандал.

– Отчим – это ерунда. Вот меня однажды в школе застали на перемене. Вдоволь погонявшись по школьному коридору, мы с одноклассницей пошли в туалет, не заперли за собой дверь, просто стояли, целовались, а мальчишки – те, которые были нормальными – любили за нами подглядывать, заранее дома вырезав из брюк карманы. А один, державший в страхе всю школу, увидев это так заорал:

«Лесбухи! Ебаные лесбиянки».

– В этом нет ничего страшного, зай.

– В это-то нет. Страшное началось потом. Ее выбросили из окна, а меня завели в мужской туалет, раздели до гола, разорвали на мне всю одежду и стали…

– Миленький, они тебя изнасиловали?

– Нет, они испражнялись на меня, плевали мне в лицо, размазывая каловые массы по всему телу. А знаешь, что самое странное? Я не испытал ни чувства страха, ни чувство унижения, не плакал – меня это дико-дико возбудило. Вид анусов перед лицом, фекалии. Я тогда почти что кончил…

– Что же ты раньше не рассказал? – Диметра сжала руки Олега в своих.

– Зай, я был уверен… Ну… Ты такое Московское растение, которое всю жизнь все любили… Я боялся, вдруг ты не захочешь жить под одной крышей с извращенцем.

– Что ты. – Диметра перебирала его пальцы. – И я далеко не подарок. Когда ты, вечно веселый и вечно пьяный, дал свой адрес – вот тогда я все поняла. Это на всю жизнь.

– На всю – на всю? – заметно повеселел Олег.

– Абсолютно.

– Ах, ты мое маленькое чудушко.

– Нет, я твой стул.

– О-о-о, мебельная тематика.

– Зай, а давай на эту ночь я буду твоим уютным креслом? – предложила Диметра, скрестив руки на своих гениталиях.

– А может моим покорным сортирчиком?

– Да. Да.. Да… Ты сядешь на меня, сначала пописаешь, потом испражнишься, а я буду натираться всеми твоими выделениями – мочой и каловыми массами.

Диметра присела на край ванной, обжигающий своей остывшестью край ванной. Олег, нашедши опору рукам в ее коленях, чуть присел и вот – вот она долгожданная струйка.

– А теперь нагнись и слизывай! – приказал он. – Я хочу, чтобы ты вылизала всю ванную дочиста, рабыня!

Ах, как он сладок – этот незабвенный вкус.

– Хорошо, мой господин!

Вид абсолютно сухой ванной не мог не обрадовать, но Диметра жаждала большего, снова импровизированная смена ролей. Аккуратно разжав его пальцы Диметра расположила их бережно вокруг своей шеи и чуть-чуть сжала.

– Подожди-подожди, – оторвал руку Олег. – Тебя заводит удушье, но так это не делается.

– А как? – удивилась Диметра.

– Придумывается система обозначений. Когда у тебя зажато горло ты же сможешь сказать, зеленый тебе или красный. Помнишь, когда Терминатора низвергали в пучину расплавленного металла? Сделай такой жест. Покажи класс.

– Так? – Диметра выпятила большой палец правой  руки.

– Левой рукой.

– Правильно. И вот если мне усилить удушье – ты потихоньку  опускай палец против часовой стрелки. Если достаточно – поднимай назад.

– Целая наука.

– А чего ты ожидала? Это же асфиксия.

Диметра подняла в тот вечер палец левой руки, правую на свои гениталии, а Олег в унисон ее опускающемуся пальцу стал сжимать руки вокруг ее шеи, сжимать медленно, заботливо и аккуратно, в связи с чем сила ее полового возбуждения была сравнима с силой белых вспышек, мелькающих за закрытыми глазами, то рассеиванием бросающими в океан непроглядной темноты, то вновь взрывающимися звездами, уносящими сознание в бесконечные просторы космоса. Чувствуя приближение оргазма, усиливающееся оргазмом мастурбирующего Олега Диметра поставила палец вертикально, он разжал руку – вот оно, возвращение в реальность.

– Как же ты сладко кончаешь, моя милая Диметрочка!

– Не слаще тебя, дорогой.

– Как же я тебя люблю.

– А я тебя не просто люблю – я тебя обожаю.

Олег взял ее руку и слизал языком не успевшие высохнуть следы любви, когда из комнаты раздалась незатейливая мелодия его телефона.

– Кто-то Смеску прислал, – сообщил он. Пойду, прочту.

– Не уходи, давай побудем еще вместе.

– Мы и так всю жизнь будем вместе, – вставал из ванной он.

– Мне плохо. Приезжай на площадь Гагарина, – гласило сообщение с номера Веры Сергеевны.

– Что произошло? – быстро написал в ответ он.

– Позже объясню. Мне плохо.

– Любимая, там что-то у Веры стряслось, съезжу к ней и приеду, – вернулся он в ванную, будучи одетым.

– Вот как…

– Я скоро вернусь, – посмотрел он в ее готовые заплакать глаза.

– Ладно…

Городской транспорт двенадцать часов ночи еще ходил, и троллейбус быстро довез Олега до места.

– Ты чего, Вер? – Олег понял по внешнему виду Веры Сергеевны состояние находящего в алкогольно-наркотическом опьянении человека.

– Я хочу тебя… В машине…

– А дашь мне ключи от этой милой желтой девочки покататься? – Олег посмотрел в сторону ее очень красивого желтого Феррари. – Помнится, кто-то мне доверенность оформить обещал.

– Ключи? Доверенность?! Чтобы ты гоняла со своим Димой?

– Ага. А то, понимаешь, навыки вождения теряются.

– Оля! Посмотри на свои зрачки, ты же до первого поста только доедешь.

– Это ты на свои посмотри.

– Я хочу тебя прямо на асфальте. Раздень меня! Что, тебе лучше быть развлечением для инфантильного избалованного хуйка?

– Вер, прекрати хабалить. Диметра меня любит, и я ее люблю.

– Любит?!

– Да, любит. Сейчас я тебе это докажу. Дай ключи.

– Подавись, – протянула ключи от машины Вера Сергеевна.

– Диметрочка, ты не спишь? – Позвонил ей Олег.

– Нет, конечно.

– Слушай, тут темно на улицы конечно, но ты не обращай внимания. Приезжай на площадь Гагарина.

– Но Олег…

– Приезжай.

– Чего ты задумала, Оль?

– Разогнаться и. Бах-бах обо что-нибудь. И Диметра со мной сядет без принуждения, а нет – вот тогда я доставлю тебе удовольствие прямо здесь.

– Оля, больна. Ты хоть понимаешь свою болезнь? Ты рехнулась. Рех-ну-лась!

– Не называй меня так. Я Олег.

– Держи свою доверенность.

Прохладный воздух ночной Москвы навеивал тяжелые мысли. Словно перед казнью Диметра, грустно опустив голову, ехала в пустом троллейбусе, и предчувствие казни заключалось в ее предположении, будто это их последняя встреча.

«Олег, наверное, скажет собрать вещи, будет мучительное возвращение домой к родителям, конец самостоятельной жизни», – думала Диметра, услышав свою остановку.

Поодаль в свете фар очень красивого спортивного автомобиля стояли и выясняли отношения Олег с Верой.

– А вот и Диметрочка, – обрадовался Олег. – Смотри, какая у нас теперь машиночка! Теперь она наша.

– Олег, – от удивления действие порошка сразу же прекратилось. – Я и не знала, что ты умеешь водить машину.

– Это еще не все мои таланты, – сквозь смех ответил он и открыл дверь. – Покатаемся?

– Конечно, – оторопела Диметра.

– Только учти – это будет наша первая и последняя поездка. Я решил свести счеты с жизни именно так: разогнаться до двухсот  и врезаться. А у тебя есть выбор: поехать со мной в последний путь или остаться, вон, Веру Сергеевну утешить.

Без раздумий Диметра села в машину и захлопнула за собой дверь.

– Что ж, погоняем, но у тебя еще есть выбор – ты можешь выйти, – снова предложил садящийся за руль и заводящий мотор Олег.

– Я уже сделала свой выбор,  – совершенно спокойно ответила Диметра.

– Знаете, что… – Вера Сергеевна фамильярно показывала пальцем то на него, то на нее. – Вы оба больные люди. Вы психи!

– За то ты психически здорова, – оскорбился Олег, поднимая стекло.

– Развлекайтесь, детишки, – бросила в след она.

Олег знал, что неподалеку ведутся дорожные работы, стоит предупреждающий знак, а рядом наверняка стоит груженый горячим ароматным асфальтом КамАЗ, поэтому он, вырулив на Ленинский проспект, выключил фары и нажал на газ. При характерном звуке колес машина разгонялась очень быстро, настолько быстро что огни, яркие огни желтого ночного города смешивались воедино и перед спокойным взглядом Диметры, привыкшей всегда смотреть собственной смерти прямо в глаза открылась картина дорожных работ: одетые в светоотражающие костюмы люди обыденно разравнивали ароматный, горячий, еще дымящийся асфальт от середины и по краям нанесенной отбойным молотком раны дороги – симметричной ямы, – а возле стоял груженый асфальтом огромный КАМАЗ со включенными фарами, на который Олег и направил машины. Казалось, исход близко, но почему? Почему Олег решил сделать это именно сейчас? И вдруг она – нелинейная неожиданность, выразившаяся в ту ночь в страшном визге, незабываемом визге тормозов. Машина остановилось на расстоянии от Камаза меньше метра.

– А теперь объясни, – серьезное лицо Олега выражало недоумение. – Зачем ты ко мне села?

– Я не могла поступить иначе. Это был единственный выбор.

– Ерунда. Выбор есть всегда.

– Нет, не всегда, – в такие моменты Диметру переспорить было не под силу никому. – Например, сажают тестируемого, дают алфавит (кириллицу) и просят выбрать одну букву. Тестируемый же не выберет ни буквы с эй до зи, ни с алеф по вет, а от а до я, потому что других там нет.

– Ты знала, что я этого не сделаю. Захоти я умереть – я бы никому об этом не сказал, а посадив тебя рядом я бы никогда тебя не убил. Признавайся, ты же у нас психолог, обо всем заранее догадываешься.

– Нет, я поехала с тобой без всякой задней мысли. Я вспомнила, как ты рассказывал о нежелании умирать от старости.

– Ди, я бы никогда тебя не убил. Во-первых, я тебя люблю, а во вторых этого бы не пережила твоя мама.

Разговор прервал стук в окно со стороны Олега. Он нажал на кнопку стеклоподъемника, стекло опустилось.

– Ты охуел в натуре??? – Гипотетический водитель Камаза был явно в бешенстве.

– Да, малость не рассчитал, – ответил Олег, поднимая стекло.

– Да оставь ты их, – раздался голос кого-то из рабочих. – Эта современная молодежь обкурится и считает правила писаными не для них.

– У тебя что-нибудь осталось? – Олег дал задний ход, вырулил обратно на почти что пустой от машин проспект и уже со включенными фарами ехал с разрешенной скоростью.

– Совсем чуть-чуть, – порылась в своей сумочке Диметра.

– Как?

– Должна же я была не скучно коротать время.

– Ладно, сейчас в дежурную аптеку заедем, – Огни аптеки как раз и показались на горизонте.

– Тут темно, так что сиди пока тут, а я волшебных капель куплю.

– Хорошо, дорогой мой.

Олег хотел было нажать на кнопку звонка возле окошка круглосуточной дежурной аптеки, но происходящее внутри действо заставило его чуть подождать. Внутри находились две молодые девушки в фирменной аптечной одежде, страстно обнимались и сладко-сладко целовались. Пересилив себя он все-таки нажал на кнопку и сказал оторванной от сладких губ коллеги девушке:

– Капли, пожалуйста, и две инсулинки.

Тем временем Диметра разбиралась с магнитолой, нащупав у себя в сумочке диск одного из своих любимых музыкальных проектов, пишущих музыку в стиле psy-trance – это, конечно же, были Paranoic Sensations. Нашедши на диске их прекрасных трек под названием Ritual Drugs она откинулась на сидении и в буквальном смысле этого слова утонула в их прекрасной электронной музыке.

– Молодец какая, – похвалил Олег, сев и закрыв за собой дверь.

– Купил, зай?

– Угу. Вот, убери шприцы к себе в сумочку – вены мы сегодня тормошить не будем. Приготовь носик.

Диметра повернулась к нему, в готовности принять волшебного зелья чуть запрокинув голову назад. Олег медленно скапал ей ровно половину пузырька, остальное почти струей влил себе в нос и потянулся в карман.

– Сейчас Верке напишу, как она добралась, и поедем домой.

Вскоре на сообщение пришел ответ, на который Олег резюмировал:

– Ну и отлично. Ее любитель плющевых мишек приехал и забрал.

– Любитель плющевых медвежат?

– Да, ее муж. О-о-о, про медвежат – это давняя история, но я не уверен, хотела бы ты ее услышать. – Голос Олега становился заторможенным, а чудесно желтые огни ночного города находили приют в отражении его неотразимых глаз.

– Почему же? Мне все связанное с тобой интересно.

– Нет, не со мной. Ладно. Дело было так. Жила-была в лихие девяностые простая семья: муж, ожидающая ребенка жена. Ничего не подозревая они пошли в ближайший магазина купить своему будущему ребеночку пеленочки и распашоночки. И тут она попадает под автоматную очередь одной из двух пересекшихся из-за передела сфер влияния организованных преступных группировок. После неудачной попытки суицида молодой журналист на могиле своей жены и не родившегося ребеночка поклялся, во что бы то ни стало отомстить. Он начал журналистское расследование, спустя год вышел на Нью-Хейвен (так раньше назывался Рецитал), скопил определенную сумму денег. Дело в том, что Верка в то время была элитной, самой высокооплачиваемой девочкой того заведения, мечта любого геронтофила, и, понятное дело, с зарплатой простого журналиста подобраться было не реально. Сняв ее он выяснил, что тогдашнего босса она не просто ненавидела, а мечтала управлять его элитным салоном интимных услуг. Так же он узнал, что это именно его люди убили жену. Они начали с малого и за один день: сначала Верка в упор застрелила их казначея, выгребла все деньги из сейфа, журналист расстрелял в упор босса, но сам при этом получил ранение в голову от его охраны. С того момента он не то, чтобы не смог заниматься сексом, а мог получать оргазм только исключительно от старательного облизывания плющевых мишек и искусственной шерсти других детских мягких игрушек. Потом дела у них пошли в гору, заведение стало называться Рецитал и приносило им несметное богатство наравне с продажей волшебных порошков.

Парковка, звон ключей, Олег зашел первым, Диметра за ним заперла дверь и посмотрела, как он медленно пошел в ванную.

– Я налью нам Мартини?

– Диметрочка, а руки помыть? Мы же с улицы пришли.

– Сейчас помою.

Налив бокал она нашла Олега в спальне, мирно сидящим на кровати, смотрящим в окно и улыбающимся своим мыслям.

– О чем задумался? – Диметра любила иногда говорить его словами.

– Напугала! – вздрогнул он. – Зашла так тихо, прямо как привидение.

– Держи, – протянула она стакан, села рядом, и не столько обняв, а сколько прижавшись к нему.

– Моя ты прелесть, – инстинктивно ответил объятьем на объятье он. – Я думаю вот о чем. Как бы хорошо сбежать ото всех них, сбежать с тобой инсценировав нашу смерть. Искать нас не будут, разве что твои родители, да жалко мне их, а так жили бы в дали ото всех в доме посреди леса.

– Как романтично. – Диметра сделала несколько глотков из бокала Олега и передала обратно. – А что мои родители? Ну поплачет мама, ну утешит ее отчим.

– Дим, – серьезно прервал Олег. – Они тебя любят. Ты бы видела, какие твоя мама пишет сообщения мне в социальной сети?

– Какие?

– А такие, что забыла как ты выглядишь. Все приглашает и приглашает нас в гости.

– Зай, я хочу жить самостоятельно и с тобой, а не с ними.

– Ну Диметрочка, ну пожалуйста, – Олег просил тоном маленького мальчика, просящего купить мороженое. – И потом… Мы одиннадцать лет вместе, а я даже с твоим отчимом не познакомлюсь ни как; а еще я до мурашек по телу мечтаю поспать на твоей кроватке, годами впитывавшей все твои соки до нашего знакомства. Давай в выходные съездим к ним? Покажешь свою квартиру.

– Ладно. Хорошо. Глядя в твои глаза отказать просто невозможно.

– Ах ты, ах Медуза!

– Воланд!

– Бешеная_матка!

– Кай_Крапивник!

Олег, не долго думая, поставил бокал на стол, привлек ее губы. О, как восхитителен поцелуй с ним – поцелуй вкуса Мартини Бьянко. Их диалог со стороны вряд ли кому был понятен, На самом же деле это была игра в чатовские ники.

– Я очень устал, – сказал Олег в ответ на расстегивание пуговиц рубашки и прикосновение к груди. – Погаси свет. Давай спать.

– Давай, – печально ответила Диметра не в состоянии оторвать взгляда от него, снимающего рубашку и брюки.

О, как же великолепна его грудь, чью практически идеально гладкую плоскость нарушали исключительно никогда не падающие, всегда торчащие соски. Просто смотришь и не можешь оторвать глаз.

Выключив свет, вторя Олегу, Диметра сняла остатки стесняющей одежды, ложась рядом с ним.

– А я новую игру придумал, – не мог уснуть он.

– Какую?

– Завтра узнаешь, а пока спи и пусть тебе снятся яркие эротические сны.

– Ты – мой лучший эротический сон, сон наяву.

– Я не сон, а живой и реальный.

– О, да… Живее всех живых и сексуальнее всех сексуальных.

– Ди-и-и, прекрати, а то я точно не усну. Давай поговорим на снотворные темы?

– У меня тоже сон не идет. А как называется такое состояние – сон с открытыми глазами?

– Сомнолентность. Это по твоей части как раз.

– Как лунатизм?

– Не-а. Это как шубообразка. Стоит вполне себе адекватный человек, занимается обычными для себя делами, а потом оп-па и впадает как в транс, спит с открытыми глазами стоя и даже видит сны. Уснула?

– Не-а, тебя слушаю.

– Расскажи о чем-нибудь.

– О! Сейчас мы стопроцентно уснем. Реши такую задачку. Предприятие может предоставить работу по одной специальности четырем

женщинами, по другой – шести мужчинам, по третьей – трем работникам независимо от пола. Сколькими способами можно заполнить вакантные места, если имеются четырнадцать претендентов: шесть женщин и восемь мужчин?

– Если мне не изменяет память, то одна тысяча шестьсот восемьдесят способов, дорогая. Это старая задача. Давай что-нибудь посложнее.

– Хорошо. Восемь рыцарей каждый год в установленное время собирались за круглым столом и устраивали общий пир. При этом они всегда выполняли одно условие: всякий раз у каждого рыцаря была новая пара соседей. Какое наибольшее число лет могли продолжаться подобные встречи?

– Доброе утро, моя принцесса.

– А сколько времени, мой Рыцарь? – сонно, сквозь зевоту спросила Диметра.

– Половина второго, зай.

– Что-о? Я же на работу опоздала!!! – мгновенно проснулась та.

– Диметрочка, успокойся. Сегодня суббота. У тебя все дни смешались в одну общую массу.

– Как хорошо, – расслабилась она.

Любопытные дневной свет, пытаясь пробиться сквозь песочного цвета шторы, падая на письменный стол тонкой полоской. Заведя руки назад и упершись ладонями в стену Олег потянулся и зевнул, потом еще раз, но уже окидывая в то утро взором кровать: тонкое летнее одеяло бесформенно оказалось упавшим на пол, простынь под Диметрой скрутилась в канат – и в этот момент его проникновенный взгляд нашел приют в мутных, полусонных глазах Диметры.

– Ну что, встаем?

– Милый, у меня нет сил стащить себя с кровати.

– Ничего, – резко поднялся с кровати он. – Сейчас ты у меня будешь бодрющей-бодрющей.

В противовес комнатному полумраку, на кухне дневной свет распластался во всей красе. Насыпав четыре ложки растворимого кофе, три ложки сахара в красную чашку Диметры и две без сахара в свою он, вернувшись в комнату, обнаружил стоящую перед приоткрытой шторой Диметры. Подкравшись тихо, как призрак, он подошел сзади, обхватил за талию нежно прошептав на ухо:

– Пошли, я сделал нам кофе.

Уличный термометр показывал стабильные сорок градусов выше нуля. Именно в такую жаркую погоду не зеленый или женьшенево-имбирный чай с соль могли вернуть силы, а горячий кофе с сахаром. С каждым глотком он возвращал к жизни, накрывая тело силой и сознание новыми идеями.

– Ну вот, Диметрочка, наконец-то у тебя загорелись глаза.

– Ага, зай. Ожила.

– А теперь можно и по гостям? – имел в виду поездку в ее родителям он.

– Можно, – чуть расстроилась она. – Только ты обещал новое развлечение

– Я помню, дорогая, – хитро улыбнулся он.

– Что ж, пойдем одеваться.

– Тебе лучше пойдет унисекс. – Шкаф с одеждой раскрыл все свое многообразие. – Вот, держи.

– А я одену песочные чиносы под темно-синие кеды и белую рубашку на выпуск со светло-синей вертикальной полоской.

– Тебе проще, дорогой. На красивом теле даже мешковина с криво прорезанной промышленными ножницами дыркой для головы смотрится красивее любого дизайнерского решения.

– Что-о? Проще??? Это на тебе что ни оденешь – то красиво, моя ты красавица.

– Нет, это ты красавец, а я толстая и страшная!

– Ты не толстая – ты нормальная. Уж кто-кто, а страшный из нас я.

– Да как ты можешь о себе такое говорить?! Ты красавец! А я стопроцентная уродина. Смотри, какое у меня противное жирное пузо.

– Не пузо, а миленький животик. Все. Хватит со мной спорить. Одевайся давай.

Из колонок редко выключаемого компьютера донесся звук о новом письме.

– Ты готова?

– Сейчас, да. Тут кто-то письмо написал.

– Пошли уже, – Олег пытался за руку заставить ее встать с кресла. – Ты со своими компьютерами скоро ослепнешь.

Солнечный день на улице создавал прекрасное настроение: яркие краски зелени, отбрасывающие тень раскидистые деревья. Стоя в пробке были прослушаны все новости по радиостанциям.

– Здравствуйте. – Голос Диметры вырвал консьержа из прострации.

– Здравствуйте. Вы в какую квартиру?

– В сто тридцатую. Вы. Должно быть, не узнали меня я Дима. Вот, приехали к родителям.

Диметре было мучительно неприятно называть себя в мужском роде, ощущение будто психику берут и выжимают словно половую тряпку. Те же ощущения она испытывала, когда кто-то обращался к ней в мужском роде, кое-как привыкнув когда ее так иногда называет Олег. Привыкая жить с ним она поначалу считала обращение «Дима» оскорбительным, будто он целенаправленно ее обижает, хочет уколоть. На самом же деле это было не так; Олег называл Диметру в мужском роде только когда хотел сказать нечто важное, серьезное.

– Минуточку. – Консьерж набрала номер телефона.

– Алло. Елене Геннадьевна? Тут какой-то Дима с молодым человеком. Говорят, к вам, – сообщила она – А? Что? Хорошо. Проходите.

– Она приняла нас за парочку геев, – расхохотался Олег, будучи в лифте.

– Хм, ты бы вряд ли разрешил пойти к родителям в женском платье.

– Конечно, Ди! Так же смешнее! Меня так и подмывало крикнуть в ее тупые глаза: «да, мы пара педиков, ебемся в жопу и хуи друг другу сосем».

– Ее б инфаркт хватил, не выдержала и рассмеялась в ответ Диметра.

Звонок в дверь, дверь открыла мать Диметры.

– Здравствуйте, Елена, – резюмируя долгое ожидание встречи, поздоровался Олег.

– А вот и мои хорошие! Проходите, мы вас уже заждались, на стол тут накрыли!

– Привет, мам, – скупо на эмоции поздоровалась Диметра.

– Сыночка, похорошел-то как. Дай, я на тебя посмотрю. – Елена Геннадьевна обняла Диметру крепко, будто не видела лет двести, после чего переключила внимание на Олега:

– Ну как вы? Рассказывайте. Оля, боже! Ты совсем исхудала, но ничего, ай-да за стол.

– Во-о-о, какие люди! – Воскликнул отчим Диметры, глядя на обнявшуюся неразлучную пару устроившихся сидя в обнимку на диване.

– Это Георгий,  мой муж.

– Очень приятно, – Олег по-мужски поздоровался за руку.

Удалившийся Георгий вернулся с запотевшей бутылкой шампанского, мастерски ее откупорил и разлил по четырем бокалам.

– Не-е, я за рулем, – пытался произвести положительное впечатление Олег.

– Ничего, останетесь у нас, – уговаривала Елена. – Димина комната в вашем полном распоряжении. А то когда еще приедете.

– Ну ладно, – хитро прищурился в ответ Олег, встав во всей своей красе.

– За встречу! – произнес тост отчим Диметры чуть подвыпившим доброжелательным тоном.

– За встречу, – вторил Олег.

– Как же я рада, что вы приехали!

– Я… – Георгий вопросительно посмотрел на Елену, понявшую ее с полуслова.

– Угу, иди покури.

– Да мне бы тоже покурить не мешало, – предложил Олег.

– Гош, покажи Оле наш балкон, – в ответ на что Диметра укоризненно посмотрела на продолжившую фразу мать. – А ты, Дим, потом покуришь. Ешь давай!

– Хороший у вас балкон, – закурил Олег.

– Ты расслабься, чувствуй себя как дома, – пытался поддержать разговор Георгий.

– Чувствуй себя как дома, но не забывай что находишься в гостях? – рассмеялся Олег.

– Забей. Лучше о себе расскажи.

– А что рассказывать? – сделав очередную затяжку пожал плечами Олег. – По образованию медик, врачом-хирургом работаю, живем вот Димой одиннадцать лет, в соавторстве стихи и рассказы пишем. А Вы?

– Да ну тебя. Давай на ты?

– Давай.

– Я тоже медик, – заинтересованно ответил Георгий.

– Удивлена, – ответил Олег.

– Ха-ха, – у Георгия был странный голос.

– Что? – Олег поднял бровь.

– Ну… Ты говоришь «удивлена». Мы с Леной были на вашей с Димкой страничке, вы что-то вроде пары наоборот: ты парень, а он – девушка.

– Ну… Вы… Ты понимаешь, мы не можем идти против своей природы. – Это был один из редких случаев в жизни, когда Олег покраснел.

– Вот и не надо идти, – совершенно спокойно и толерантно говорил Георгий. – Нам пофиг кто вы: он, она, оно, только приезжайте почаще. Лена, вон, на Димку наглядеться не может.

– Это моя заслуга, – гордо выпрямился Олег. – Димку к вам вообще не вытащить.

– Да я так и понял. Пошли к ним, а то он опять начнет о паразитах грузить.

– О паразитах? – Не понял Олег.

– Ну да, а ты ни разу не слышал? – Георгий уважительно обратился  к Олегу в мужском роде.

– О чем?.

– Дима когда заскучает или перепьет – сразу заводит разговор о кишечных паразитах.

– Да-а?

– Ты бы слышал, ходячая энциклопедия.

Вернувшись Олег сразу же сел рядом с придремавшей Диметрой, взял ее за руку.

– Просыпайся, Дорогая, я пришел!

– Дорогой мой, – обняла она.

– А мы с Георгием очень мило побеседовали.

– Оль, – мать Диметры вдруг осеклась. – В смысле, Олег, ты б хоть поел что-нибудь. Сделать тебе бутерброд с сыром.

– А вот это я бы съел.

Диметра вдруг очень странно на него посмотрела.

После выпитого шампанского Диметру снова начало клонить в сон.

– Может, вам полежать? – предложила Елена.

– Диметрочка, пойдем.

– Гош, покажи Олегу спальню, – сказала Елена, после что-то прошептав на ухо Георгию.

– Ребят, мы пойдем погуляем, а вы пока тут побудьте, – предложила Елена.

– Сейчас, Ди в себя придет и мы домой поедем.

– Что вы? Оставайтесь на ночь, а мы пока к моим родителям сходим.

– Да ну, как-то не удобно.

– А что тут неудобного? Мы как раз у Гошиных родителей собирались ночевать, – подмигнула Георгию Елена.