Текст книги "Горячие блюда (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Петюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

– Да? И сколько, Улириш, вы готовы предложить?

– Вы не поняли, господин Тараже. Я предложил пятьсот тысяч курзо на определённых условиях. Но отдав приказы устроить на меня, мою семью и моего подопечного два нападения, вы сами отказались от сделки. Так что вынужден с прискорбием сообщить, что предложение аннулировано.

Услышав эти слова, Хартан уставился на меня даже в большем изумлении, чем когда впервые услышал размер суммы.

– И тогда что вы предлагаете, Улириш? – не дрогнув и мускулом спросил Тараже.

– О, это предложение, полагаю, устроит нас обоих, – улыбнулся я. – Мы не мешаем вашим делам, не трогаем людей. А вы не трогаете нас. Это, конечно, никак не помешает нам в будущем обращаться друг к друг, если вдруг понадобится необходимость в услуге. В качестве одностороннего жеста искренности намерений я готов оплатить лечение пострадавших от моей руки людей.

Тараже уставился на меня пристальным взглядом. В нормальной ситуации я бы заёрзал, смутился и наделал бы каких-то глупостей, но рациональное спокойствие форсированного режима позволяло мозгу лишь фиксировать обстановку и не поддаваться эмоциям.

– Улириш, давайте будем откровенны, – сказал Тараже, вновь взывая к силе Керуват. – Чтобы заключить честный договор, стороны должны быть на равных условиях. И быть способными сделать друг другу равноценные предложения. Подобной ситуации я перед собой не вижу.

– Вы абсолютно правы, Данар, – ответил я. – Наши условия нисколько не равны. И делая подобное предложение, я, по сути, занимаюсь чистой благотворительностью. Иду вам навстречу просто потому, что не желаю продолжения конфликта.

На этот раз лицо Тараже изменилось. Он так пристально уставился между своими стопками книг, что от интенсивности взгляда они, казалось, вот-вот вспыхнут. Но богиня молчала, подтверждая, что говорить так я имею все основания.

– Улириш, мои люди иногда бывают недобросовестны, но лишь в очень редких случаях, – сказал Тараже. – И на этот раз они выполнили свою домашнюю работу очень хорошо. Вас зовут Улириш Шанфах из Крогенгорта, маленького городка в княжестве Рахашнар. Ни вы, ни ваша сестра ни разу в жизни не покидали пределов княжества, по крайней мере официально – единственная запись об этом датирована четырьмя месяцами назад. Документы у вас не поддельны, мы это тоже проверили, они заверены чиновником, давшим клятвы Керуват. Для получения паспорта жители Княжества всегда предстают перед взором богини, то есть обмануть чиновника вы тоже не могли. Да, у вас есть деньги, возможно, кое-что приносит сан священника культа вашей богини, но, будем откровенны, этот культ мал и ни малейших силы или влияния не имеет. Ваш отец Ридошан является мэром вашего городка, но о каком-то широком влиянии речи тоже не идёт. Также вы являетесь почётным профессором Университета Нирвины, но мы навели справки, ни деканы, ни ректор заступаться за вас не станут – должность почётного профессора их ни к чему не обязывает. За вами никого нет, Улириш. И ставить условия вы просто-напросто не можете. Если рассчитываете на сослуживцев вашего товарища Ксандаша Табрана, то вынужден вас разочаровать – этот вариант для вас тоже закрыт.

Даже сквозь форсированный режим пробилось удивление. За столь короткое время Тараже добыл ошеломляющее количество достоверных сведений.

– Поэтому, Улириш, у меня встречное предложение, – продолжил Тараже. – Вы выплачиваете обещанные пятьсот тысяч курзо и ещё миллион курзо за беспокойство. И тогда получаете возможность не только уйти отсюда живым, но и сохранить здоровье. Конечно, вам придётся также продать собственность, но мои люди вам с этим помогут за определённое вознаграждение. Скажу честно, продать дом придётся вовсе не по рыночной стоимости. Ну и, разумеется, юный Хартан остаётся здесь со мной.

Тана, слушавший этот разговор, затаив дыхание, уставился на меня в немом ужасе. Я посмотрел на Тараже и рассмеялся. И, полагаю, этот деланный смех форсированного режима звучал столь жутко, что Тана испугался ещё больше, а Тараже недовольно скривился.

– Вы абсолютно правы, Данар, – наконец, сказал я, – Я всего лишь простой человек, самый обычный обитатель Итшес, не имеющий ни влияния, ни силы, ни покровителей.

Раздалась тревожная мелодия, слышимая не ушами, а словно самой душой. Тараже уставился на свои книги. На этот раз он не стал ничего скрывать, вытянул оттуда статуэтку и водрузил прямо перед собой на стол. Свиток в руках богини светился, а весы качались.

– И я, конечно же, не могу уничтожить вас, всю вашу организацию, да и членов трёх остальных группировок тоже, – продолжил я.

Только затихшая богиня вновь разразилась гневной трелью, зажгла свиток и начала качать весами. Я немного удивился – ведь в своей способности провернуть подобное дело уверен не был.

– Ладно, оставим шутки в стороны, – сказал Тараже. – Я вижу, что мои люди задание провалили и они будут наказаны. Кто вы, господин Шанфах?

– Не будьте к ним столь строги, – качнул головой я. – Они действительно проделали колоссальную работу, я восхищаюсь тем, сколько всего они накопали. Что касается меня… Вы когда-нибудь слышали о Повелителях Чар?

И Тараже, и Хартан уставились на меня в полном изумлении.

– Ули, то есть Улириш, то есть господин Шанфах, – затараторил Тана, – ты… вы что, Повелитель Чар? Но ведь, тогда как? Зачем?

– Успокойся, – ухмыльнулся я. – Конечно же, я не один из Двенадцати. И даже не Высший Маг.

– Тогда при чём здесь Повелители? – спросил Тараже.

– Всё очень просто, – продолжил я улыбаться. – Одного из них я зову «Хозяин».

– Хозяин? – удивился Тараже. – Это очень странный выбор слов.

– Вас смущает слово «рабство»? Я тоже отношусь к этому явлению с полным отвращением. Вот только не тогда, когда это касается Галадийра Эгора Рундрига ауф Каапо. Человека, в чьей собственности я оказался волей случая.

– Герой Второго Слома Оков – рабовладелец? – удивился Тараже. – Впрочем, насколько я помню историю, в империи Гулун-ю-Ллар когда-то он занимал высокий пост. Похоже, избавиться от старых привычек сложно даже для него.

Я молчал, улыбаясь широкой деланной улыбкой.

– И тем не менее, – продолжил Тараже. – Почему вы уверены, что если мы вас, простите за прямоту, убьём, то ваш «хозяин» нас за это накажет?

– О, я вовсе в этом не уверен, – возразил я. – Хозяин – самый загадочный человек изо всех, которых я знаю. Возможно, он просто посмеётся, посчитав, что я ничтожество, раз позволил лишить себя жизни. Возможно, он посчитает мою гибель вызовом лично ему, тогда имеется множество вариантов: к примеру, вам придётся принести ему искренние извинения, либо он посчитает, что достаточно предать мучительной смерти каждого из членов вашей организации или всего преступного мира Нирвины, либо же вообще решит устроить на месте Нирвины вместе со всеми её жителями глубокое озеро. В данном случае речь идёт не о его возможностях, а лишь о желаниях. И свои желания он привык исполнять.

Что Тараже, что Хартан сверили взглядом статуэтку Керуват, но она молчала, подтверждая, что каждое из моих утверждений – истинная правда. Впрочем, я действительно не соврал ни в едином слове.

– Я всё равно не могу поверить, что Повелитель ауф Каапо имеет к вам какое-то отношение. И почему вы здесь, в Нирвине, не в его башне, замке, или где там он обитает?

– Совсем недавно я имел глупость вызвать его гнев, – ответил я, – и получил соответствующее наказание. Признаюсь, он собственноручно притащил меня за шиворот, словно маленького слепого котёнка, и зашвырнул в большой мир, чтобы я мог раскаяться в своём поведении.

– То есть вы, господин Улириш, говорите, что если мы вас убьём, то окажем ему большую услугу?

– Полагаю, в этом случае «раскаяться» окажется очень сложно. Но вы, конечно, можете попробовать. Хозяин очень щепетильно относится к своей собственности, но, уверен, на этот раз он изменит своим привычкам.

Богиня мгновенно отреагировала, тут же показав, что мои слова – неприкрытая ложь. Ведь я отлично знал, что ауф Каапо наплевать на материальное, он это демонстрировал множество раз. Вот только Тараже услышал кое-что другое: нет, Повелитель Чар своим привычкам ни за что не изменит, а значит, за меня страшно отомстит.

– Ладно, – наконец сказал Тараже, – чего вы, господин Улириш, на самом деле хотите?

– Немногого, – ответил я. – Вы не лезете в мои дела, я не трогаю вас. Я понимаю сложность ситуации, в которой вы оказались, но, думаю, информация, что вам пришлось уступить человеку Повелителя Чар, не бросит на Теней Криаза, простите за каламбур, ни малейшей тени. Что касается Хартана и его навыков, тут всё гораздо интересней.

Мой подопечный заёрзал в кресле и уставился на меня изумлёнными глазами – в который раз за ночь.

– Ему нравится его дело, нравится чувствовать азарт и решать интересные задачи. Правда, Тана?

– Д-да! – пискнул он.

– В таком случае, не вижу причин ему мешать. Вы сможете продолжать пользоваться его услугами, лишь слегка изменив условия. Он будет работать как независимый подрядчик, получая за это соответствующую навыкам оплату. Каждая сделка будет обговариваться отдельно, если условия ему не понравятся, он вправе отказаться. И вам следует поторопиться, так как мы решили открыть совместное предприятие по установке охранных систем, а значит, проникать на защищённые нами же объекты не позволит рабочая этика.

Хартан бросил на меня новый вопросительный взгляд.

– Ты, конечно, будешь получать деньги за уже оговоренную работу, – пояснил я, – но, думаю, работа прислугой не предел твоих мечтаний. К тому же я обещал ссуду на обучение в университете, но лучше, если ты заработаешь достаточно, чтобы она не понадобилась.

– Что-то ещё? – спросил Тараже.

– Да, две вещи, – ответил я. – Во-первых, я бы хотел, чтобы донесли информацию остальным группировкам. Хартан будет принимать заказы и от них, не в ущерб, разумеется, вашим интересам. И ещё я бы хотел, чтобы вы мне поспособствовали в выкупе свалки, которая находится неподалёку от моего дома. Я не хочу, чтобы вы выкручивали владельцу руки, мне лишь хотелось бы получить налаженный бизнес за честную цену.

– С первым вопросом проблем не возникнет, – ответил Тараже. – Со вторым – ещё легче: эта свалка принадлежит нашей организации. Вот только боюсь, что по поводу «налаженного бизнеса» вы заблуждаетесь. Пусть она и не убыточна, но и прибыли с неё тоже нет. Это один из активов, который мы содержим не для денег.

– Но если вопрос не в деньгах, то, полагаю, продажа вас обременит? Если да, тогда я готов отказаться от своей просьбы. Мне не хотелось бы, чтобы между нами остались хоть какие-то источники обид и непонимания. К примеру, моё предложение оплатить исцеление ваших людей остаётся в силе.

– Что вы, никаких обид! – усмехнулся Тараже. – Те функции, что исполняет свалка, мы можем переложить на другие предприятия. И за предложение исцеления спасибо. С вашей стороны это очень мило.

– Вы можете обратиться к Лексне Табран, она превосходный специалист, – сказал я. – С ней я за услуги рассчитаюсь. Не стоит лишний раз упоминать, что Лексна, Ксандаш и их дочь Патала – мои дорогие друзья, а значит, ваши люди должны обращаться с ними, словно с членами Коллегии Восьми – уважительно и без давления.

– Разумеется, – согласился Тараже. – Но хочу отметить, господин Шанфах, вы очень отважный человек. Как бы то ни было, прийти в место, где вам угрожает такая опасность, где в любой момент может случиться что угодно, требует немалого мужества, присущего, скорее, людям нашей профессии.

Я опёрся на ручки кресла, с трудом вынырнул из его хватки и встал на ноги. Сделав несколько шагов, я подошёл к столу Тараже и протянул ему руку. Тот совершенно машинально её пожал, с изумлением уставившись на невидимую линию несработавшего барьера.

– Ну что вы, господин Тараже, – ответил я на невысказанный вопрос, – я не ощущаю себя столь уж отважным. Дело в том, что здесь мне ничего не угрожало. По поводу ваших людей у входа, за скрытыми дверями и сверху, возле люка в потолке, не беспокойтесь – они придут в себя через двадцать-тридцать минут. Ладно, вы знаете где меня найти, а мне уже пора домой, Алира очень беспокоится. Тана, Тааг, пойдёмте. Небо уже сереет, а я обещал ей встретить вместе рассвет.

Пока я развернулся, чтобы помочь Хартану выбраться из кресла, на потолке сдвинулась неприметная панель и из люка выскользнул, засеменив по потолку, мой верный голем. И под изумлённым и недоверчивым взглядом Милых Глазок мы отправились домой. Меня ждал рассвет, любимая женщина и бутылка хорошего вина.

Глава 10
Схватки богов

На следующий день мы выгнали Хартана из дому, чему он, получив возможность безопасно двигаться по улицам, был только рад. Затем позвонили Ксандашу и Лексне, поделившись новостями.

Узнав, что придётся лечить целую толпу бандитов, Лексна пообещала выставить огромный счёт, но, судя по голосу, была очень довольна. Ещё бы, теперь её дом получил дополнительную и серьёзную гарантию защиты, а десяток новых клиентов мог означать, что некоторые из них станут постоянными. Осторожно поинтересовавшись, я узнал, что ничего против Лексна не имеет – у лекарей Федерации нет обязанности рапортовать в полицию обо всех подозрительных случаях, а специфика бандитских болезней и повреждений была ей хорошо знакома по армии, и навевала некоторую ностальгию.

Полностью бдительности мы терять не стали, но и в паранойю не впали. Так что, оставив Таага нести свою бессменную вахту и включив сигнализацию, мы завалились в постель и в полной мере воспользовались открывшейся возможностью побыть какое-то время одним. Несмотря на огромное количество накопившихся дел, мы решили посвятить оставшийся день отдыху: воспользовавшись тёплой солнечной погодой, прогулялись по паркам, пообедали и попили кофе в уличном ресторанчике, а также впервые сходили в иллюзион.

Для меня это был совершенно новый опыт, Кенира же не смотрела иллюзий со времён своего бегства, так что мы, выбрав удобный по времени сеанс, насладились «фильмом». К нашему обоюдному удовольствию, в иллюзионе шёл «Броттор и загадка орихалкового голема», серия, которую Кенира очень любила, а я просто хотел понять, от чего так полыхает ненавистью Эгор.

Сразу скажу, что иллюзия мне понравилась. Не только реалистичностью – полностью трёхмерное изображение не требовало специальных очков с цветными стёклами, а действие происходило не только на полукруглой сцене, но и выплёскивалось в амфитеатр со зрителями, заставляя тех весело верещать и вжимать головы в плечи.

Сюжетно… Броттор был ловким, быстрым, изобретательным. Он не лез в карман за словом, отпускал острые шуточки и никогда не сдавался. Пусть ему противостоял очередной магистр – мрачный могущественный маг, живущий в огромном замке под охраной сотен миньонов, Броттор его не только не опустил руки, но и, находчиво запустив и переназначив потоки у огромного человекообразного голема, до дрожи напоминающего Склаве, проник во вражеский замок, побил миньонов с помощью красочных и эффектных техник, преодолел преграды в виде ловушек с разноцветными лучами, и удрал, сжимая в объятиях прекрасную пленницу.

В приключениях Броттора я не мог не видеть параллелей со своей ситуацией. У меня был свой магистр, живущий в цитадели, у него имелась прекрасная пленница, которую мне предстояло освободить. И хоть в этой цитадели слуг и воинов заменяли големы, их сопротивление тоже нужно было как-то преодолеть.

После сеанса мы Кенирой с удовольствием обсудили сюжет, со смехом отметив, что мечты Хартана имеют под собой очень веские основания – Броттор являлся простым авантюристом, имеющим только потёртую кожаную одежду, великолепные боевые навыки и унаследованный от отца браслет с контейнером, а магистр, которого он оставил в дураках, и дальше продолжал быть могущественным уважаемым человеком с большим количеством слуг, прекрасным величественным замком, и бездной излишеств. К тому же он был вовсе не дурён собой – той самой яркой злодейской красотой, которая включает пронзительный взгляд, чёрные волосы и тонкую заострённую бородку, так что если бы героиня рассудительно взвесила «за» и «против», то отослала бы Броттора прочь, оставшись с магом.

Я на секунду вновь примерил сюжет, на этот раз на себя и Кениру, на что она, почувствовав мои эмоции, рассмеялась и сказала, что, во-первых, она себе выбрала очень богатого старикашку, а, во-вторых, у героини не было с Броттором той глубокой эмоциональной связи после пережитых совместных приключений, которая возникла у нас во время преодоления наших жизненных катастроф.

Прогулявшись по набережной вечернего города и поужинав в кафе, мы вернулись домой. Там открыли ещё пару бутылок вина, которое выпили вместе с вернувшимся Хартаном. Он забрал свои нехитрые пожитки, представлявшие, скорее, ностальгическую ценность – с контейнером это было несложно. Также закрыл аренду жилья: как «публичной» каморки, так и потайного подвала, того самого, откуда его и выковыряли подручные Тараже.

После проведения ритуала с исцелением Ксандаша нужда в огромной гостиной окончательно отпала. Но я не спешил заниматься перепланировкой, решив устроить кое-что похожее на интерьер храма Фаолонде – только вместо пушистого ковра кинуть на пол мягкие маты, на которых могли спать одновременно несколько человек.

По понятным причинам пускать Хартана в нашу совместную с Кенирой постель я не собирался, а раз уж он влился в нашу компанию, то пора было приступать к его учёбе и тренировкам. Я, конечно, мог давать ему задания на ночь, и уверен, во сне он бы действительно учился, но на подготовку и разъяснение таких заданий было жалко времени. К тому же растягивать это самое время можно было только во сне, ведомом священником Ирулин, а таковых на данный момент в мире имелось всего лишь двое.

Когда наступила глубокая ночь, а воздух на террасе стал по-настоящему холодным, мы с Кенирой отправили Хартана спать, а сами, приняв совместный душ, забрались в спальню и продолжили прекрасный вечер, ничуть не опасаясь, что наш квартирант может ещё бодрствовать. Ну а потом, погрузившись в сон, повторили столь полюбившиеся занятия ещё раз. Всю оставшуюся ночь мы занимались учёбой, занятием, доставляющим с такой прилежной ученицей как Кенира удовольствие другого рода.

Моя девушка не только усердно отрабатывала магические навыки, тренировалась в плетении сложных структур и увеличении количества контролируемых потоков, но и занималась гармонизацией – избавлением собственной элир от индивидуальных свойств, присущей каждому человеку собственной «частоты». Гармонизированная элир была нейтральной, спокойно смешивалась с любой другой, а значит, её создание являлось базовым навыком, требуемым для любого целителя. Или для мага, проводящего совместный ритуал с другими магами, либо же плетущим вместе с ними особо сложные или требовательные к энергии чары.

Кенире не требовалась ничья помощь, элир у неё хватило бы на сотню обычных чародеев, но одним из разделов магии, в которых она мечтала преуспеть, являлось исцеление. Та область, которая для неё, когда-то выжженой, являлась невозможной в квадрате или даже в кубе. Ведь ещё четыре месяца назад Кенира не смела не просто мечтать об этом, но даже иметь мечты о подобных мечтах.

У нас пропала та изначальная спешка, мы больше не растягивали так сильно реальность сна, так что времени проводили не недели и месяца, а всего лишь по несколько суток. Где-то глубоко внутри я чувствовал, что именно так лучше всего, именно так происходит наименьшая «нагрузка» на Царство госпожи, на её силу и Право.

Отправляя Хартана заниматься домашними делами, я поймал себя на том, что перестал относиться к нему, как к работнику. Наши совместные приключения и взятые обязательства произвели в моей голове какой-то сдвиг концепций, достаточный, чтобы брошенные Ксандашем слова об усыновлении проклюнулись семенами, упавшими на благодатную почву, укоренились и пустили крепкие ростки. Теперь я видел в Хартане не случайного попутчика, а смышлёного, пусть и немного беспутного сынишку, у которого мы с Кенирой, как и положено хорошим строгим родителям, требуем прибраться в квартире, пока папа и мама ушли на работу. Я не сказал ей ни единого слова, но она всё почувствовала через нашу связь и прильнула ко мне так сильно, что я едва удержался на ногах.

Быстро проскочив в город и пробежавшись по магазинам, мы направились туда, куда собирались уже давно – в храм Фаолонде. Там мы отловили ещё одну жрицу, молодую красивую девчонку, которая провела нас в знакомый кабинет Незель.

– Ули, Алира, – обрадованно поприветствовала она нас, отложив в сторону книгу, которую с интересом читала, – ждала вас раньше. Улириш, ты говорил, что дело срочное, но что-то совсем не спешил.

– Возникли кое-какие обстоятельства, очень серьёзные. И визит в храм мог бы быть опасен, причём, подставить под удар и вас. Но теперь мы все проблемы решили и можем продолжить.

– Наслышана. Возле храма крутились кое-какие люди, расспрашивали о вас двоих. Ты зря беспокоился, Единитель Судеб отнюдь не беспомощен, и храм может позволить себе вступить в конфликт хоть с одной главной бандой города, хоть со всеми четырьмя.

Я мотнул головой, ощущая, что всё сделал правильно. Не стоило отягощать отношения с Владыкой Сердец своими проблемами.

– Главное, что всё уже закончилось, мы разошлись не только без вражды, но и вполне довольные друг другом.

– И ты… вы оба образовали кое-какие важные связи, – улыбнулась Незель. – Я чувствую, что произошло кое-что, связанное с моим господином.

Кенира сделала шаг ко мне и прижалась, подхватив за руку.

– Да, произошло, – сказала она. – Похоже, у нас в семье пополнение.

– Сынишка, конечно, вырос быстро, – рассмеялся я, но тут же посерьёзнел. – И это произошло только благодаря Фаолонде. Без него мы ни за что бы не подумали встревать в чужую драку, просто не знали бы, что в ней участвует встреченный лишь однажды едва знакомый парнишка.

Незель ярко улыбнулась, от этого став ещё прекрасней.

– Нити, которые протягивает Владыка Сердец, иногда ведут людей довольно странными дорогами. Но редко найдёшь человека, оставшегося в итоге недовольным.

Незель встала со своего диванчика и стремительной лёгкой походкой подошла к нам с Кенирой. Она довольно бесцеремонно взяла меня за лицо, повернула голову, посмотрела на руки, проследив пальцами идущий по ним узор, а затем оттянула мне веки левого глаза, разглядывая искусственное глазное яблоко.

– Интересно, – наконец, сказала она. – Когда ты описывал свою задумку, я и подумать не могла, что у тебя всё получится.

– Полагаю, Лексна бы справилась и сама, но имплантацию я проводил, снова воспользовавшись силой твоего господина.

Жрица вновь одарила меня яркой улыбкой. Её рука, до сих пор лежащая на моей щеке, почему-то задержалась. И пусть это было очень приятно, я видел, что она колеблется, не решаясь что-то сказать.

– Незель, что-то произошло? – спросила Кенира.

– Не знаю, стоит ли вам об этом говорить. Ули, ты говорил, что Право твоей богини – сны?

– Право нашей с Алирой богини, – улыбнулся я. – Её госпожа Ирулин тоже коснулась. А что?

– Последнее время я постоянно вижу один и тот же сон. Он повторяется в разных вариациях. И в нём есть ты.

У меня в душе похолодело и в неё начали закрадываться очень нехорошие подозрения.

– И эти сны… – пробормотал я.

– Там был не совсем ты, человек, которого я встретила, выглядел намного моложе.

– И вы в этом сне занимались любовью, – заключила Кенира.

Взгляд, который дала Незель, вышел красноречивей любого ответа. Я опустил голову.

– Прости, – сказал я. – Ни я, ни Алира не ожидали, что так выйдет. Мы даже не думали, что такое возможно.

Незель сделала шаг назад и перевела взгляд с меня на Кениру.

– Будет очень неплохо, если вы расскажете всё с самого начала.

Я кивнул. После всего произошедшего это было весьма справедливым требованием.

– Наверное, всё дело во мне, – сказала Кенира. – Это была именно моя идея. Незель, ты прекрасна. Прекрасна настолько, что на тебя иногда больно смотреть. Сон госпожи Ирулин позволяет очень многое, включая и смену облика. Пусть Ули ни разу не делал мне признания, но я чувствую, что как сильно он меня любит, для этого мне не требуется никаких реликвий. А я столь же сильно люблю его. И мне всегда хотелось доставить ему радость, в том числе и таким способом.

– Прости, Незель, – добавил я. – Я и Алира считаем тебя нашим дорогим другом, и, наверное, с нашей стороны было низко и нечестно так поступать. Мы даже не подозревали, что так выйдет. И я до сих пор не понимаю, почему это произошло: я знаю Право моей госпожи, оно в себя подобные вещи не включает. Прости, мы не хотели тебя обидеть.

Незель посмотрела на меня с какой-то странной затаённой тоской.

– Но вы меня ничуть не обидели. Не забывай, Улириш, какому богу я служу. Уверена, он бы это только одобрил. Что касается вопроса «почему?», похоже, я могу тебя просветить.

– Мне это по-настоящему интересно, – сказал я. – Пожалуйста.

– Право своей богини ты знаешь лучше всех в этом мире, – начала она, – а Право своего господина знаю уже я. Дело в том, что ты любишь Алиру. Любишь так сильно, что эти чувства обжигают. И она столь же сильно любит тебя.

– Но тогда причём здесь эти сны? – спросила Кенира. При упоминании наших чувств её лицо расцвело яркой улыбкой, и, глядя на неё, улыбнулся и я.

– Вы любите друг друга, это та самая связь, что подвластна Единителю Судеб. Но в тот момент перед Улиришем находилась не ты, а я. Он продолжал любить тебя, но часть этой любви была направлена и в мою сторону. Я жрица Фаолонде, в этом городе нет никого, кто был бы к господину ближе меня. И так как всё происходило ночью, я тоже спала, а это уже Царство вашей богини. Благодаря своим жрецам наши повелители ступили на Территории друг друга, их Царства пусть ненадолго и неглубоко, но слились. По-другому случиться и не могло.

Я тряхнул головой, пытаясь понять все эти запутанные взаимоотношения богов. Нет, ничего сложного в этом не было, но, получилось, что на этот раз, занимаясь любовью с Кенирой, я то же самое делал и с другой женщиной. И пусть дело касалось Царства другого бога, произошло всё так же, как и в том столь постыдном и столь же великолепном случае с Ирулин.

– Ты говорила, что мы тебя не обидели, – тихо сказала Кенира, – но я вижу, что всё не так хорошо, как ты пытаешься показать.

– Не беспокойтесь, это мои личные проблемы, – отмахнулась Незель.

– Ты – наш друг, – возразил я, – а теперь уж и несколько больше, чем друг. И если это не пересечёт границы дозволенного, мы бы хотели знать.

– Кое-какие границы дозволенного ты, Улириш, пересекал неоднократно и очень глубоко, – лукаво улыбнулась Незель, но тут же посерьёзнела. – Проблема именно в любви.

– В любви? – удивился я.

– Да, именно. Ты думаешь, что я, жрица бога, связанного с любовью, не только знающая, что красива, но и понимающая насколько, имею столько любви, сколько пожелаю?

Мне показалось, что вопрос с подвохом, но, пусть это выглядело так, словно называю её шлюхой, я кивнул.

– Это вовсе не так, – грустно улыбнулась Незель. – Такое может показаться таким же смешным, как продавец омни, которому приходится ходить пешком, но если кто менее всех сталкивается со столь сильным чувством, так это я. Не смотри так, я говорю не о том, что каждый день вижу в храме, а именно о чувствах, направленных в мою сторону.

Кенира отпустила мою руку подошла к Незель и ласково её обняла. Незель не отстранилась, наоборот, прильнула к моей подруге. В Кенире бурлил целый поток чувств: нежность, сочувствие и понимание.

– Жадные взгляды, которые словно оставляют на твоей коже скользкие жирные пятна, – тихо сказала Кенира, – приятные слова, за которыми ты чувствуешь одну лишь фальшь. Показное дружелюбие, за которым ты видишь лишь одно-единственное желание. И ночь, о которой всегда жалеешь даже раньше, чем она заканчивается.

– Всё именно так, – ответила Незель. – Я жрица Фаолонде, воплощение красоты и желания. Казалось бы, что может пойти не так? Но жрецы и жрицы нашего храма… Кто-то из них видит во мне путь к продвижению в храмовой иерархии, кто-то считает мой сан слишком высоким, чтобы смотреть в мою сторону как на женщину, а не начальство. Посетители храма… Многие из них приходят с женами или возлюбленными, другие смотрят на меня с обожанием и восхищением, но не решаются подойти, ну а те, кто всё-таки решится, они… Поверьте, решительность и уверенность в себе редко сопровождаются хорошими душевными качествами, так что этих отталкиваю уже я. Ну а если не оттолкнула – всё как ты, Алира, и сказала: не было ни разу, чтобы я не пожалела. Верховная жрица храма Фаолонде – замечательный трофей, которым невозможно не похвастаться.

– И значит, когда я тебя… то есть, когда с тобой… – прошептал я.

– Да, я почувствовала то, что не чувствовала давным-давно, – грустно усмехнулась Незель, выглядывая из-за плеча Кениры. – Любовь. Яркую, сильную, горячую. И направленную прямо на меня. И там, во сне, я испытывала такие же яркие ответные чувства. А потом, просыпаясь, лишь думала, мечтала и тосковала о том, чего лишена. Ты спрашивал, не обижаюсь ли я на вас, на ваши забавы? Нет, наоборот, благодарна, ведь смогла прикоснуться к несбыточному.

– Незель, ты наш друг, и всегда останешься нашим другом, – сказала Кенира, отпуская ту из объятий. Незель отстранилась с видимой неохотой.

– Но? – задала Незель вопрос. – Всегда есть какое-то «но».

Кенира взяла её за руку, подошла ко мне, заглянула мне в глаза и поцеловала в губы. А потом развернулась и поцеловала в губы Незель.

– Не все «но» обязательно плохие, – лукаво усмехнулась она.

Я стоял ошарашенный, пытаясь понять, что именно происходит. Нет, пусть мне иногда говорили, что я не понимаю намёков, но я никогда не был тупым настолько. Вот только… Происходящее отдавало толикой абсурда.

– Ули, да чего же ты стоишь, словно табурет? – возмутилась Кенира.

– Незель очень красива и молода, – качнул головой я. – А я уродливый старик. И чтобы она…

– Знаешь, – перебила меня Незель, обращаясь к Кенире, – мне он казался намного более смышлёным.

Кенира звонко засмеялась.

– Ули одновременно самый умный человек, изо всех, кого я знаю, но при этом и самый большой дурак. Представляешь, кое-что очень похожее он когда-то говорил и мне.

– Эй, но тогда я был ещё и жирным, как перекормленный боров, – напомнил я. – И, естественно, я не мог представить, что столь красивая де…

– Вот! – победно воскликнула Кенира. – Вот именно это он мне и сказал, представляешь?

Девушки переглянулись и засмеялись. Он трагичной атмосферы не осталось и следа, пусть и было немного обидно, что эта перемена настроения происходит за мой счёт.