Текст книги "Южный Урал № 13—14"

Автор книги: Дмитрий Мамин-Сибиряк

Соавторы: Мустай Карим,Владислав Гравишкис,Александр Шепелев,Людмила Татьяничева,Леонид Чернышев,Анатолий Головин,Яков Вохменцев,Владимир Акулов,Иван Машков,Станислав Мелешин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

Выпив походную чарку, Меньшин заявил, что теперь как будто лучше, и сердце перестало дрожать. Остроумный Гарий долго потешался над Меньшиным, а малайка хихикал, закрывая лицо рукавом бешмета.

– Ошибка давал, Михаль Лесеись… – повторял Гарий. – Меньшин башкам стрелял… ай-яй-яй, куроша!.. Губернатор Иремель пугал, Меньшин шайтан пугал… бульна куроша.

Мне вообще нравится, как держат себя башкиры – в них еще сохранилась своя степная грация и то достоинство, которое присуще независимому человеку. Взять хоть те же отношения к барину у Меньшина или у Мурачи. Но это впечатление отчасти было испорчено тем, что степной джентльмен Мурача, которого мы угощали на стану под Аваляком всем что было, на прощанье все-таки кончил тем, что попросил на заварку чаю.

– Бульна кураша твой чай, – бормотал он, глядя в сторону. Впрочем, попрошайничество – это общая черта степняков, приученных к подачкам богатой старшиной.

Когда мы вернулись с Иремеля к своей палатке, около нее уже толпилось несколько башкир, ожидавших какой-нибудь подачки. Я дал одному кривому старику баранины. Он бережно принял свою порцию в сложенные ладони, отошел несколько шагов от палатки, присел к траве на корточки, и начал есть уж совсем по-степному, припадая лицом к пригоршням.

Издали в своем балахоне он ужасно походил на громадного зайца. Все эти башкиры приходили и приезжали из Байсакаловой. Встретивший нас на самом «кабане» Иремеля башкир держал себя уже своим человеком и принимал деятельное участие в приготовлении жареной баранины, соперничая с Меньшиным. Гарий застенчиво держался в стороне и не лез в глаза.

Из общей массы резче других выделился седой старик, который пришел прямо в палатку и без приглашения поместился на ковре, сложив ноги калачиком.

– Мы дворяне… – объяснил он мне с приличной важностью. – Не слыхал: Ямангулов… В Байсакаловской один дворянин Ямангулов.

Единственный байсакаловский дворянин чинно побеседовал о том и о сем, пока не перешел к делу: он предлагал поставлять в Балбук бревна, как и все другие башкиры.

– У вас рабочие есть? – спросил я.

– Зачем рабочие? – удивился старик. – Сама рублю бревна, сама вожу… все сама мало-мало.

Дворянство Ямангулова было сравнительно недавнее и выросло во времена учреждения так называемых кантонных начальников, оставивших после себя в Башкирии недобрую славу. Были такие кантонные начальники, которые наводили всеобщий ужас.

Мы «взяли» вторую ночь в своей бухарской палатке под Аваляком и утром на другой день вернулись в Балбук.

1888 г., сентябрь, Екатеринбург.

Анатолий Козлов
О ПОЕЗДКЕ УРАЛЬСКОГО ГОРНОГО МАСТЕРА ИВАНА БОРОДИНА В ЕГИПЕТ

Впервые в советской печати имя Ивана Бородина, в связи с его поездкой в Египет, упомянул В. Данилевский. В краткой книжной заметке была приведена также выдержка из дневника Бородина. В цитате нехватало нескольких слов, очевидно непрочитанных. Места нахождения источника В. Данилевский не указал.

В течение ряда лет шли безуспешно поиски документов. Затем в Государственном архиве Свердловской области был найден дневник самого Бородина «Командировка в Египет штейгера Ивана Бородина. 12-ое октября 1847 года», на 40 листах (фонд 101, дело № 559).

Постарались установить точнее личность Ивана Бородина. По данным за 1815 год оказалось, что на медном руднике возле Миасского завода работали три Ивана Бородина.

Только в сентябре 1954 года в Ленинградском отделении Центрального государственного исторического архива обнаружили объемистое дело, связанное с поездкой русских специалистов, в том числе и штейгера Бородина в Египет. Теперь удалось точно установить имя и отчество: Иван Трофимович Бородин-Малой.

И. Т. Бородин родился в 1800 году в семье миасского рудокопщика Трофима Антиповича Бородина.

В 1811 году И. Бородин поступил на службу погонщиком на миасских рудниках. В 1815 году он женился на Настасье Матвеевой.

В этих же рудниках работал рудокопщиком и его старший брат.

Потомственный рудокопщик И. Бородин, стал специалистом высокой квалификации. В 1845 году он был командирован в Валахское княжество (область в Румынии) для отыскания золотосодержащих песков. Возложенное на него поручение И. Бородин выполнил успешно и вскоре был награжден серебряной медалью «За усердие» на аннинской ленте, которой в свое время был награжден известный уральский механик Е. А. Черепанов.

Возвратившись на Урал, И. Бородин с мая 1847 года стал работать штейгером золотых промыслов.

1 октября 1847 года И. Бородин и мастеровой Иван Савельевич Фомин были командированы в помощь инженер-полковнику Е. П. Ковалевскому, приглашенному правителем Египта Мухаммедом-Али «для учреждения разработки золотоносных песков».

Выехав 12 октября из Златоуста, они только 30 октября добрались до Одессы. Нелегким был в то время путь в 3000 верст, особенно для обыкновенного трудового человека. В дневнике читаем:

«Всем известно, что езда на почтовых лошадях не всем равна. Чиновники проезжают без затруднений. Их на всех станциях уважают и не притесняют, но как для нас простых какая трудность, не в том, что худая погода, тряска в экипаже. Это больше с терпением переносишь, чем сражения на станциях со смотрителями…».

В Одессу уральцы приехали ночью. Остановка, затянувшаяся почти на целый месяц, позволила путешественникам подробно ознакомиться с городом. Бородин записал, что это

«лучший торговый город, при бухте Черного моря, с военною и купеческою гаванями».

И действительно город, расположенный на возвышенном месте, был очень красив, особенно со стороны моря. Богатство города, – сообщает Бородин, – множество великолепных каменных зданий, лицей, монумент герцогу Ришелье, коммерческое училище, театр и музей древностей Новороссийского края.

«С берега смотришь на гавани и на море, – очаровательная картина: судна то отходят, то приходят, с надутыми распростертыми парусами отражаются в поверхности моря. В гавани народ суетится взад и вперед. Солдаты-гвардионы с красными рукавами разъезжают на лодках по гавани. Прелестно смотреть на все это…».

Отплыли из Одессы 21 ноября на пароходе, когда

«солнце закатилось, начинало смеркаться». «В домах по разным направлениям в окнах сверкали огни, отражаясь в воде моря. По мере удаления от берега яснее показывались отражения…».

Когда пароход вышел в открытое море, начало покачивать.

Пролив Босфор, с селениями и растущей зеленью по берегам, Царьград – бывшая столица греческих царей, с красивыми зданиями и садами, соборами и мечетями, но с кривыми и тесными улицами, город Родос, расположенный на склоне горы, так «что с моря видно все улицы, сады», – все это проходило перед глазами русских путешественников.

17 декабря стала видна башня, стоящая на скале. Это был город-крепость Александрия, стоящий «на взморье»…

После обычного карантина экспедиция отправилась в Каир – столицу Египта. Вначале плыли по каналу, а, примерно, на половине пути, пересели на большой пароход и вошли в воды легендарного Нила.

Город Каир, расположенный также на склоне горы, находился в стороне от пристани. Дома с плоскими верхами, почти без окон, очень тесные и кривые улицы. С горы, на которой стоял дворец-замок вице-короля Мухаммеда-Али, были хорошо видны весь город и река Нил с ее излучинами. Перед городом «возвысили гордые свои верхи» бессмертные памятники веков – пирамиды. Поднявшись на эту гору, путешественники увидели город и окрестности еще лучше. Две огромные конические пирамиды с уступами стояли на левом берегу Нила, а между ними – сфинкс «около 13 сажен вышины». В городе было много фруктовых садов.

«Люди одежду носят разного манера. Жены закрывают даже лицо. У женок подсинены глаза, губы, на руках разные узоры…».

8 января 1848 года русская экспедиция в сопровождении египетского подполковника Юсупа Афенди, переводчика Драгамана, доктора Германовича, куфмейетера Алли Афенди, французского живописца Тремо и польского ботаника Л. С. Ценковского отправились на пароходе из Каира вверх но Нилу…

Доплыв до г. Асуана 13 января, путники вынуждены были расстаться с пароходом, так как дальнейший путь по реке преграждали пороги. Пришлось обойти пороги посуху.

Затем снова поплыли по Нилу, протекавшему через пустыню Нубию, но теперь уже на парусных барках-дахабие. Солнце жгло, когда путники пересекли тропик.

17 января всех вывел из спокойного состояния трагический случай: большой крокодил выскочил из воды и схватил 12-летнего негра, спустившегося на руль.

Встретились вторые, самые крупные на пути, пороги Нила. Дальше пришлось пойти пешком через страшную Нубийскую пустыню. «Ни червяка, ни мухи, ни иссохшей былинки» на пути, но часто попадались «остовы верблюдов и быков». Руководитель экспедиции писал позднее в своей книге: «Ничего не видел я ужаснее в жизни…»

Температура воздуха доходила почти до 43°С. Пресной воды не было. Только в одном месте встретилась горькосоленая вода. Караван, насчитывавший до 80 верблюдов, шел напряженно, по 12—13 часов в день. Это было первое путешествие русских людей во внутренние области Африки.

Всем стало легче, когда вдали показалась голубоватая полоска Нила, а затем домики деревня Абу-Хаммед. Далее пошли вдоль Нила к Берберу – городу садов, а отсюда снова поплыли на барках и через пять дней прибыли в Хартум.

Здесь встретились с миссией «от папы», следовавшей в Абиссинию для «проповеди» и устройства церкви.

Далее поплыли по Голубому Нилу, на волнах которого «в первый раз развевался русский флаг». Вместо голой пустыми перед путниками раскинулся тропический мир растений, встречалось множество животных. 22 февраля они увидели стаю журавлей, «собравшихся в Европу».

Возле местечка Россерос опять появились пороги. Снова переложили имущество на верблюдов и тронулись вдоль правого берега реки. Затем перешли Нил вброд. На одном из привалов к русским пришло четверо негров, вооруженных копьями. Они «принесли в подарок пестрого поросенка».

4 марта экспедиция прибыла в район Фазоглу, где нужно было «остаться для исполнения назначенного дела».

От Голубого Нила по направлению к Тумату – его левому притоку простиралась гряда гор. В этом районе и находились россыпные месторождения золота, которые требовалось исследовать.

Промывку производили негры прямо на речке Тумат (наполнявшейся водой только после дождей), сидя в песке. Золотосодержащий песок они промывали в чашках емкостью до половины пуда. Один промывальщик промывал до 15 пудов песка в день. Одни люди подносили песок к промывке, а другие убирали уже промытый песок. Вместо такой примитивной ручной промывки русские специалисты должны были устроить полумеханизированное производство.

В пяти верстах находилась гора Касан. С нее на следующий день осмотрели местность. На северном склоне этой горы «по ложкам и по небольшой речушке, протекающей вдоль горы», негры с незапамятных времен добывали золото.

Негры, выстроившись в два ряда «на скреську», передавали из рук в руки корзины с песком, последний в шеренге высыпал пустую породу в груду. В кожаные мешки или рогожные кули песок накладывали не лопатами, а руками. Пески к месту промывания доставлялись на верблюдах и изредка на лошадях.

По распоряжению Е. П. Ковалевского Бородин и Фомин оборудовали небольшую золотопромывочную фабрику, устроив «4 станка и один венгерский станок, то есть с плоскими хвостами».

Утром 1 апреля в присутствии губернатора Халита-паши состоялось торжественное «начатие промывки» золотосодержащих песков. Бородин так описал эту церемонию:

«… Войска были все выведены в парад, сделали несколько маршев, поставили ружья в козлы, подослали ковры паше и чиновникам… Негры сели поотдаль, потому что они идолопоклонники, а мы стояли своим кружком и смотрели на церемонию. Помолясь богу, Халит-паша приказал привести трех быков на три стороны станков, закололи и кровью вымазали станки. Потом начали промывать. 4 человека на одном станке едва промывают 400 пудов в день. На 4 станках в первый день промыли песков 1600 пудов, получили золота 15 золотников 30 долей…».

Добиться еще большего увеличения промывки не удалось. Изнеможенные негры работали очень непроизводительно. Бородин так записал в своем дневнике об этом:

«Народ очень слабосильный, и с чего же быть сильному, – плохая пища: дадут несколько горстей дурры цельем, помочат в воде, так и едят. Поэтому не могут проворнее работать».

Успешно оборудовав золотопромывочное производство в долине реки Тумата и обследовав разработки под названием Дулли, экспедиция стала собираться в обратный путь. Русские люди оправились с возложенной на них задачей: добыча золота в Египте была усовершенствована.

Возвращаясь в сопровождении арабского инженера Алли («для сделания на дороге проб»), русские специалисты еще «в одном месте нашли золотосодержащий пласт содержанием до ¹/₂ золотника в 100 пуд».

Приехав в город Сенаар, все участники экспедиции тяжело заболели и не поправились вплоть до прибытия в Россию. Бородин даже записал в своем дневнике, что «не думал вернуться домой».

5 июля экспедиция была уже в Каире. 10 июля прибыли в Александрию, где тогда жили египетский король и русский консул. Из-за карантина ввиду эпидемии холеры выезд задержался до 27 июля.

«Мухаммед Али-паша всякий день ездил на четверке лошадей в экипаже разгуливаться, не боясь холеры. Ибрагим-паша разгуливал по морю, бегая от холеры…»

Далее последовали города: Родос и Дарданеллы. В Константинополе болезнь Бородина осложнилась, и он, «ежели бы доктор не открыл кровь, верно бы умер».

Утром» 16 сентября все участники экспедиции благополучно достигли родного берега. Они были в Одессе.

Весть об успехе экспедиции получила широкую известность. После переписки русское правительство отметило заслуги выдающихся соотечественников наградами: Е. П. Ковалевского – орденом, И. Т. Бородина – золотой медалью «За усердие» на аннинской ленте, а И. С. Фомина – 40 рублями серебром.

Так закончилось путешествие талантливых уральских рудокопов в таинственную «страну пирамид», которая под управлением албанца Мухаммеда-Али пыталась освободиться от турецкого «влияния», чтобы образовать самостоятельное государство. Русские люди горячо сочувствовали народам Египта и, особенно, угнетенным неграм. Е. П. Ковалевский, например, писал, думая о бесправном положении негров:

«Я защищаю человека, у которого хотят отнять… человеческое достоинство».

Александр Бельский
ОРУЖИЕ, КОТОРОЕ НИКОГДА НЕ РЖАВЕЕТ

Советские люди с огромным интересом следят за творческими успехами наших зарубежных друзей – писателей народно-демократических стран и прогрессивных литераторов стран капитализма. Вот почему в повестку дня Второго съезда советских писателей был включен доклад о современной прогрессивной литературе мира, сделанный Н. Тихоновым. В своем докладе Н. Тихонов рассказала том большом вкладе, который внесли передовые зарубежные писатели в дело борьбы за мир, демократию, за интересы простых людей.

С трибуны Второго съезда советских писателей прозвучали голоса лучших представителей зарубежных литератур – Луи Арагона, Жоржи Амаду, Пабло Неруды, Дин Лин, Ли Ги Ена, Джека Линдсея, Анны Зегерс и многих других. Они говорили о мировом значении советской литературы, о том, что советская литература является для них учителем жизни. Бразильский писатель Жоржи Амаду, обращаясь к советским писателям, сказал:

«Ваша литература раскрыла перед бразильскими писателями радость жизни и страстного творчества, суровые испытания трудной, но величественной борьбы, сознательный и целеустремленный труд. В ваших книгах перед нами предстало величие вашей Родины – надежды и будущего человечества».

Среди лауреатов ежегодно присуждаемой Международной Сталинской премии «За укрепление мира между народами» немало выдающихся зарубежных писателей, страстных и беззаветных защитников мира. Это люди, для которых литературное творчество и активное участие в движении против войны являются двумя сторонами одного и того же дела – дела мира.

Прогрессивный писатель Соединенных Штатов Америки Говард Фаст пишет:

«Литература – неотъемлемая часть действительности. Литература не существует отдельно от жизни, и художник не может существовать отдельно от гражданина».

Творческий и жизненный путь многих прогрессивных писателей современности подтверждает правоту этих слов Фаста. Один из крупнейших литераторов и ученых Китайской Народной Республики Го Мо-жо возглавляет движение сторонников мира в своей стране. Дин Лин и Чжоу Ли-бо не только описали в романах аграрную реформу в Китае, но и сами принимали в ней активное участие. Андрэ Стиль – автор отмеченного Сталинской премией романа «Первый удар» – является главным редактором газеты «Юманите» – центрального органа Коммунистической партии Франции. Хорошо известны его яркие статьи в защиту мира. Замечательный чилийский поэт Пабло Неруда в тяжелый для его родины момент нашел в себе мужество открыто с трибуны сената бросить в лицо президенту республики обвинение в государственной измене. Говард Фаст не только беспощадно обличает американскую реакцию в своих произведениях, он – активный политический и общественный деятель. В 1949 году Фаст был одним из тех, кто своей грудью преградил путь фашистской банде, пытавшейся линчевать Поля Робсона.

В наше время ни один подлинно большой художник не может стоять в стороне от великой битвы за мир. Вот почему среди лауреатов Международной Сталинской премии мы встречаем писателей – китайца Го Мо-жо, поляка Л. Кручковского, немцев А. Зегерс, И. Бехера, американца Г. Фаста и многих других. Ряд зарубежных писателей удостоен за свои произведения Сталинской премии в области литературы – китайцы Дик Лин, Чжоу Ли-бо, венгерец Шандор Надь, француз Андрэ Стиль.

Отражая волю народов к миру, прогрессивные зарубежные писатели стремятся изображать действительность правдиво, исторически конкретно. Наиболее передовые из них активно борются за овладение методом социалистического реализма, используя опыт советской литературы, творчески развивая и обогащая лучшие традиции своих национальных литератур.

В 1954 году Международная Сталинская премия присуждена новой группе выдающихся борцов за мир. Среди них писатели – бирманец Такин Кодо Хмаинг, немец Бертольд Брехт, кубинец Николас Гильен. Выдающийся вклад в движение сторонников мира, в дело защиты национальной независимости своей родной страны – Бирмы – внес Такин Кодо Хмаинг, видный ученый и писатель, автор поэм, романов и пьес о жизни бирманского народа. Творчество Хмаинга – свидетельство того, что народы стран Азии, долгое время страдавшие от колониального ига, ныне становятся на путь новой жизни, это творчество отражает рост национально-освободительной борьбы угнетенных народов.

Немецкий писатель и драматург Бертольд Брехт начал свой творческий путь еще в 20-х годах. Уже тогда он зарекомендовал себя как страстный и непримиримый противник войны. В своей «Балладе о солдате» (1927 г.) Брехт писал, что тех, кто несет в чужую страну войну и смерть, ждет суровая расплата. Его перу принадлежит немало революционных пролетарских песен, положенных на музыку композитором Гансом Эйслером. Эти песни в исполнении известного антифашистского певца Эрнста Буша получили широкое распространение не только в Германии, но и за ее пределами. В 1931 году Бертольд Брехт создал «Марш единого фронта», боевую песню немецкого рабочего класса, утверждавшую идею единства рядов пролетариата в условиях наступающей фашистской реакции.

 
Встань в ряды, товарищ, к нам —
Ты войдешь в наш единый рабочий фронт,
Потому что рабочий ты сам!
 

Этот призывный рефрен песни Брехта звучит сегодня не менее остро, чем в те дни, когда песня впервые увидела свет.

В годы фашистского режима Брехт, находясь в эмиграции, написал немало острых сатирических произведений, разоблачавших гитлеровские порядки в Европе. Поэт утверждал неизбежность скорой гибели фашизма («Страх и ничтожество третьей империи»), он описывал героическую борьбу испанских республиканцев («Винтовки тетушки Каррар»), много писал о Советском Союзе. В послевоенный период Бертольд Брехт – один из активных строителей новой немецкой культуры. Живя в Германской Демократической Республике, Брехт воспевает мирный труд своего народа. В написанной им в 1948 году «Песне стройке» он говорит:

 
Нам ли горевать со стариками,
Если старый мир пошел ко дну!
Собственными выстроим руками
Солнечную, светлую страну!
 

Так в поэзии Брехта, писателя, выступающего с позиций социалистического реализма, возникает образ новой Германии. Это огромная стройка, где на обломках старого возникает светлое здание свободной жизни.

Веря в будущее своего народа, Бертольд Брехт поднимает голос в защиту мира. В стихотворении «Моим землякам» Брехт, обращаясь к немецкому народу, призывает не повторять ошибок прошлого, не позволить вовлечь себя в новую военную авантюру:

 
Не дайте повести вас к войнам новым,
Как будто бы вам нехватает старых —
Вы, уцелевшие в огне пожаров!
 

Вместе с Анной Зегерс и Иоганнесом Бехером Бертольд Брехт стоит в первых рядах борцов за мир и демократию в Германской Демократической Республике.

На другом конце земного шара, в маленькой Кубе, родился и вырос замечательный поэт современности Николас Гильен. Поэзия Гильена глубоко народна, она питается фольклором, пронизана ритмами народных песен и танцев. Песня – основной жанр, в котором выступает Гильен. Многие из его произведений стали подлинно народными. Поэт-патриот Николас Гильен много пишет о своей родине, долгие годы страдавшей под игом испанских колонизаторов, а теперь оказавшейся в зависимости от империалистов США. В этом отношении особенно замечательно его стихотворение «Моя родина кажется сахарной». С великой болью в сердце говорит Гильен:

 
Моя родина кажется сахарной,
Но сколько горечи в ней.
Моя родина кажется сахарной,
Она из зеленого бархата,
Но солнце из желчи над ней,
 

И далее:

 
Была испанской,
Стала – янки.
Да, сударь, да.
Была испанской,
Стала – янки.
 

Но поэт не ограничивается тем, что рассказывает о страданиях и горестях народа. Он зовет его к революционной борьбе. Символичен появляющийся в конце этого же стихотворения образ американского моряка. Американец валяется мертвым в портовой харчевне. Такова судьба одного из тех, кто грозил кулаком труженикам Кубы.

Большое место в поэзии Гильена занимает интернациональная тема. С одинаково теплым чувством пишет он и о героине испанского народа Долорес Ибаррури, и о новом Китае, и о странах народной демократии Европы. С особой любовью говорит поэт о Советском Союзе, отечестве трудящихся всех стран.

Иные интонации, интонации гнева и ненависти появляются в его голосе, когда Гильен пишет об империалистической реакции, о поджигателях войны. «Янки, гоу хоум!» – так называется одно из стихотворений Гильена, в котором он призывает свой народ подняться на активную борьбу с американской оккупацией. Американцы должны убраться домой – это воля кубинского народа.

Гнев против империалистической Америки с большой силой звучит в поэме Гильена «Хесус Менендес», где нарисован обобщенный сатирический образ реакционных сил США. Эта Америка уподоблена зловещему коршуну, кровавому призраку, который поднимает тост за смерть:

 
И сенаторы
                хором кричат:
                                  – Мы пьем
За смерть!
Мы пьем за смерть!
 

Но Гильен твердо знает, что есть и другая Америка – Америка прогрессивных, демократических традиций, Америка трудового народа:

 
Хмель кровавый
                    шумит в голове…
Так пирует Америка —
                              одна,
Но в мире
             Америки
                         Две!
 

Возникающий в поэме Гильена образ другой Америки придает этому его произведению глубокий жизнеутверждающий смысл. Мир не может не победить, прямее и надежнее нет пути, чем путь мира, – эта мысль звучит во многих стихотворениях и поэмах Гильена.

24 декабря 1954 года, принимая Международную Сталинскую премию, Николас Гильен сказал:

«В нашей Америке сегодня, как и в XVII веке, повсюду свистят бичи. Она стала землей нового рабства, управляемой империализмом… Америка, истекающая кровью в лесах и на шахтах, эта Америка поднимается и идет вперед с грудью, покрытой ранами от пуль и ударов, и всем своим сердцем она рвется к свободе. Эта Америка не пойдет на войну!».

Устами Николаса Гильена говорят все простые люди американского континента. Ныне, когда народы мира еще более сплачивают свои ряды, чтобы преградить дорогу атомному преступлению, книги замечательных писателей – борцов за мир Бертольда Брехта и Николаса Гильена, Говарда Фаста и Анны Зегерс, Андрэ Стиля и Го Мо-жо, как и многих других прогрессивных писателей зарубежных стран, являются тем оружием, которое никогда не ржавеет, оружием, которое берут в руки миллионы трудящихся в разных странах мира.