Текст книги "Рим. Новый Порядок. Том 1 (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Молдовану

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

А после урока опять отдых, на свежем воздухе, игры, пытаются меня даже обучить музыке. Это важно в античном мире. В общем, если подумать, то весь день это сплошное разнообразное обучение, перемешанное физическим развитием.

***

Вспомнил прошлый год. Была церемония, на которой меня провозгласили цезарем. Мне 5 лет на тот момент было, я только отошел от попаданства, только нормально адаптировался, а тут такое. Переживал я тогда знатно. Вряд-ли, дитя, моего возраста понимало, что происходит, но я то с взрослым сознанием. Хоть и смутно знакомый с историей, но про частую смену императоров, убийства, что-то припоминаю. Кажется даже последний римский император был подростком и его убили и было это уже пятом веке. А я не сильно понимал в каком веке нахожусь. Однако время шло, я оставался жив, меня учили, никто не травил, и немного я успокоился.

***

На следующий день, опять было много разговоров о варварских нападениях на севере. Даже учителя на уроках затрагивать обучение в контексте взаимоотношений с германцами. Узнал я также что есть злобные языги, которые устроили набег золотые рудники западной Дакии этой весной, убив римского наместника. Но с ними отец уже договорился, так как угроза от германцев была более серьезной. Решил узнать больше об этих племенах. Может что-то промелькнет знакомое. В общем, готы решили изменить свой ареал обитания, некоторое время назад, двинувшись на юго-восток. А это сподвигло иные племена уже подвинутся, и выдавливают их в нашу сторону. Походило так, что это некое начало Великого Переселения Народов. Что сподвигло готов сдвинутся, не очень ясно, или же мало знали именно мои рассказчики.

Маркоманы и квады это германские племена, обитающие около римского лимеса, и их вождь Белламар был нашим клиентом, однако как показывает практика, клиентский статус не гарантирует того, что от нападений на римлян. Иудея не даст соврать. И мое мнение, что со всеми этими вероломными клиентами, не ценящие римскую доброту, нужно поступать так же, как с евреями. Однако клиентские статусы давались не всегда по доброте. Было необходимо создание буферных зон для границ Империи, а также и потому, что не всегда получалось покорить до конца. В общем, я думаю что германцы осмелели не из-за Антониевой чумы, она лишь совпала и усугубила. Какие бы не были мотивы германцев для нарушения мира на лимисе, но они точно глубже появления эпидемии. Чума разразилась после похода Люцием Вером для восстановления статус кво в Армении. Навалял Парфии знатно, даже захватив их столицу Ктесифон. А набеги начались раньше самого возвращения Люция. В этом году все стало лишь хуже. Империя сильна, но ей порой нужно время для запуска военной машины и реакции. Куцые мозги варваров же думают приземленно и одномоментно. Для них, если поход прошел успешно и они вернулись живыми в свои вонючие хутора на пять семей, то, это проявление слабости Рима, и соответственно, их удалой доблести и удачи. А значит, на следующий год надо повторить. Плохо еще то, что дурной пример заразителен. И если у соседа получилось вернутся из набега, то в этом году он сам и соседи также присоединятся к веселию.

***

Отец с Люцием Вером через две недели покинули Рим, отправляются на сервер. Перед отъездом, я поговорил с отцом и обещал поддерживать с ним переписку, описывая как учусь и развиваюсь. К сожалению, не понятно, сколько времени займет эта война. А я все же проникся личностью отца, и несмотря что тоже взрослый в теле ребенка, но к Марку Аврелию испытывают уважение и некий пиетет. Мне всегда было интересно общатся с отцом, хотя он и сильно занят делами государственными. А также импонировало его философское отношение к жизни, и удивительное совмещение в управлением Империи. Он с одной стороны как бы Император, политик, а с другой философ. Не просто балуется философией, а реально живет ею. И это было вдохновляюще. Я не знал что так можно. Остается вопрос насколько это жизнеспособно и эффективно. Но в целом, стоицизм это неплохая философия. Как минимум, к разврату и разложению он не располагает. В той или иной степени, но этой философий руковоствуется ныннешняя римская элита. Я же, задумался над тем, как эта философия проиграла христианству? И чем можно ее дополнить или развить. Но для шестилетнего цезаря это пока еще неподъемная задача.

А весь следующий период слушая новости с севера, понимал что ситуация очень критическая. Наристы достигли границ Норика, сложная ситуация на границе Дакии и языгов. Императоры укрепляют дунайские границы, сконцентрировашись на Паннонии и Норике. Поздняя осень заставляет отца с Люцием Верои остаться в Аквилее на зимовку.

921 (168) год

Всю зиму войская концентрируются в Карнунте, столице Паннонии, как мне писал отец этот город становится важным стратегическим пунктом в этой войне. Вообще он старался мне делать пояснения по ходу войны. Для отца, я еще мал чтобы ходить в военные походы, но уже имею необходимый возраст чтобы вникать с дела и учится.

Учится надо всему, как можно быстрее и как можно лучше. У меня строгие учителя, котоыре крайне редко расщедрятся на похвалу, не желая развратить меня чрезмерной похвалой и расслабить. Но тем не менее, я же вижу по глазам, что они довольны моими успехами. На фоне этой войны, я понял для себя как важно личная физическая сила. Это все еще эпоха когда ты вождь потому что ты сильнейший и лучший. И пусть у нас не так все примитивно и грубо как у варваров, но все равно, личность решает и тут, в Империи.

Если хочу лояльности легионов, то будь добр соответствуй. Кажется что это не так важно быть популярным в легионах? Ну это большое заблуждение. Легионы решают. Это главный актив и электорат Императора. Если ты не популярен в армии, то будь уверен, кто-то вместо тебя будет. И очень повезет если этот военный красавчик и любимец будет тебе другом, а не решит что он более достойный император. Вот это кстати и было одной из проблем частой смены императоров в эпохе упадка. А я так не хочу. А значит, я, Люций Аврелий Коммод, буду достойным сыном своего отца. Придет время и придется сопровождать отца в походах, это не говорится еще явно, но это подразумевается. А там, я должен показать себя достойным юношей, стойко переносящий невзгоды военного дела, сильный, ловкий, умный и самое главное, удачливый полководец. Вот тогда за мной будут верные легионы.

А раз я попал в сына императора, то я уже удачливый. Только это никто еще не знает, никому не рассказать, а надо доказать это на деле иначе. Поэтому стараюсь внимательно улавливать все новости касающихся войны. Стал свидетелем скорбного обсуждения того, что приходится комплектовать легионы рабами и гладиаторами. Осенью же набрали еще вспомогательные войска уже из варварских племен. Увы, но с мобилизацией уже наметились серьезные проблемы, а я знаю что это никак не решится в будущем. Надо думать как можно это решить. Но в целом, вдоль Дуная наши успешно сдерживают.

В общем, у меня считай и нету детства, хорошо что нет всяких глупых ювенальных законов и проверок. Тут нет вообще понятия детства. Но есть свободное время, которое иные дети нобилей имеют. Я же от него отказался в угоду учению и тренировкам. Взрослым такое нравятся, это в их понимании это проявление добродетелей, virtutis. В общем нарабатываем репутацию.

Мама пыталась было, немного остудить меня, желая приобщить к разным развлечениям, дабы отвлечь меня от того безумия что охватило Империю Но сходив пару раз на в театр и гладиаторские бои, дал отпор и высказал непонимание позицией мамы. в моем понимании это пустая трата времени. И вообще выразился в стиле “пир во время чумы”. Мама опешила от такой позиции, но по факту, противопоставить ей было нечего, и немного обидевшись на меня неблагодарного, отдала на откуп учителям. А те, и рады. Но с мамой ссорится я не хотел, поэтому когда мы виделись, я старался всячески выразить сыновью почтительность и уважение, попросив прощения за свой перформанс. С меня не убудет. А иметь обиженную маман не хотелось, которая на минуточку чистокровная римская матрона, а это если что, кое что да значит. В общем, спустя полмесяца, после всяческих похвал учителей, меня прекрасного, мама растаяла. И я вздохнул более свободно, все же мама тоже много значит во всем этом гадюшнике и ее содействие в юнном возрасте многого стоит. Да и вообще, мама и так переживает по поводу отца, уже не раз высказывалась по поводу того чтобы отправится к мужу, а тут я маленький засранец буду ей дополнительно нервы делать. Так что будем в тандеме, сопереживать отцу. На этом фоне, наши и так неплохие отношения, приобрели дополнительную душевность. Мама не говорила, но ее глаза с благодарностью смотрели на меня, когда я ее поддерживал.

Все это время, я старался налегать на изучение истории Рима, сопоставляя с тем, что помнил из прошлой жизни. Никакой систематичности в обучении пока нет, что печалит меня чрезмерно. Я уже создал себе личный блокнот, где очень сжато записываю свои мысли и идеи. Вот и по поводу образования легла запись “нужно создать университет. Факультеты обдумать. Педагогический обязательно. Медицинский. Создать куррикулумы, программы. Нужно воспроизводить учителей системно! Массово.”. А пока, стараюсь выстроить хронологию. Помнил что Юлий Цезарь был в 1 веке до нашей эры. Потом Октавиан Август. Кстати с календарем тут тоже все грустно, для человека привыкшего к простой временной координате относительно рождества Христа, тут туши свет. Надо бы заметку по этому записать. Понятно что про Христа тут мало кто знает, и никому в голову не придет считать время от него. Христиане пока что вопринимаются как надоедлевые сектстатны, от которых никакой пользы. Отец на них гонения не проводит, но смотрит на них через призму стоицизма, считая их безответственными. В общем, все считают от создания Города. Но для меня это не сильно полезно, хоть и принял эту координату.

Изучая историю, дошёл до деяний императора Траяна. А вот вот это немного уже внесло ясность. Я помню что Траян покорил Дакию в ряде войн в начале 2 века. То есть, если не ошибаюсь где то… Как грустно стало от того, что плохая память на даты. И вроде столько мучался с историей и и конкретно Траяна и его войны учил. Напряг память и спустя неделю озарением вспомнил что окончил войну 106 году. Имея эти события как точку опоры, я в ходе недели вычислений и сверок, втайне от всех вычислил, что теперь живу в конце того же второго века. То есть где-то 166-168 год. Точнее как-то не получалось. А значит кризисный третий век ещё не наступил, что меня, честно, немного успокоило. Но северный зверёк надвигается. И может даже начаться при моей жизни. Это задало новые печали для размышлений. Ну хоть еще до гуннов далеко.

И кстати еще нет деления на Западную и Восточную Империю, а это произошло в том же 3 веке. А вообще, хронология завязана на идеологию. Нет никаких веков. Сейчас у нас идеология Рима, Ab urbe condita – сейчас у нас 920 год от основания Рима. Вычел от этого числа 167 (как среднее), и получил 753 год основания Рима до нашей эры. Ну примерно сходится. Точный год не помню. Есть еще расчеты относительно консульских правлений, но я отбросил это как гадость.

В край разболелась голова от этих хронологических вычислений и сделал пометку “в жопу РХ. Создать новую хронологию.”. Покачав эту мысль и так и эдак, успокоился не находя для себя причин для удержания христовой координаты. Это мне было нужно лишь для определения эпохи попаданства. А так, как, я не сильно знаю историю, то дальнейшее употребление хронологии прошлой жизни потеряло смысл. Когда подумал об этом, то молнией в голове мелькнула следующая мысль – вообще христианство не нужно. Но пока она не проблема, а альтернативы ей и нету. Вдруг осознал что, да, если хочу отказаться от христианства, то надо дать что-то сопоставимое. А это не решается с наскока, зарубку сделал подумать об этом позже.

922(169) весна

Позже, уже весной 922 года, пришли вести что в войсках начались болезни. Тогда я обрадовался что остался дома, да и мама не поехала. В общем, отец с армией двинулся обратно, а по дороге Люций Вер скончался то ли от апоплексического удара, то ли от чумы. В общем, оставил мою сестру с тремя детьми на руках. Маленький Люций Вер родился месяц назад. Так, мой отец, Марк Аврелий, остался единственным императором. А в конце лета, 31 августа, отмечали мне 8 лет. Тут нет такого понятия как детство. Никто не ждет того чтобы достигнуть 18 лет для совершеннолетия. Конечно я ещё не являюсь таковым. Но уже подросток в координатах нашего мира.

Отец гордится моими успехами в образовании, стоицизме, философии, и военном искусстве. Книг тут много, и все они умные, способствующие развитию. Изучаю и тактику и стратегию, готовлюсь к тому что возможно буду сопровождать отца. Мама все порывается и не оставляет попыток отправится к отцу. Тот был в раздумьях в начале года. Но как только варвары вторглись в Италию и начали разорять ее, то уже ни о каком походе речи быть не могло. Хотя они разорили и Паннонию и Норик, но об этом как-то забывают на фоне атак на Италию.

Разорение севера Италии повергло в панику, ярость, вызывая самые острые чувства общества. Равнодушным никто не был. Даже рабы, которым было наплевать на дела господ, и те как-то шушукались по углам, было видно что ведут себя как-то необычно. К сожалению, я большую часть жизни пока живу в Палатиуме, и не очень ясно, как реагируют и о чем говорят люди в Городе. Тертуллиан говорит мне что люди возмущены, и надеются на скорое наказание наглых варваров.

Летом, усугубляя состояние людей, пришла новость что маркоманы взяли Аквилею. В день когда узнал новость, я стоял у окна в Палатиуме и смотрел с высоты холма на Город. Конечно я знал в прошлой жизни что он был прекрасен и красив в своем расцвете сил. Видел я и много фотографий сохранившихся зданий, и картинки реконструкции. Думаю, все хотели бы сейчас оказаться на моем месте и смотреть на Город с этого ракурса.

Был уже вечер, солнце шло в закат, и в этот момент я вдруг отчетливо понял как прекрасен этот город. Город, с большой буквы. Как он величественен. Туристы, моего прошлого времени, все равно не могут по руинам понять, осознать в полной мере, эту красоту. Это великая цивилизация. Да, жестокая. Да, рабовладение доведено до немыслимых до этого величин. Но они не просто грабили народы. Они создали цивилизацию. Они дали Римский мир – Pax Romana.

Смотря в окно, я вспомнил, из истории, как варвары накатывали волнами и захлестнули Империю. Они хотели стать богаче, стать частью этого мира. Но своим скудоумием, не могли понять, что нужно было стать самим римлянами не только по месту, но и факту, по мысли. Как нельзя кстати варварам подходит поговорка: можно вырвать человека из села, но невозможно вырвать село из человека. Увы, они разрушили и даже не осознали этого, мысля сельскими категориями. Лишь спустя тысячу лет, после падения Империи, народы Европы вдруг поняли, что Римской Империи и нет. При этом паразитируя и пользуясь наследием Империи. Но не смогли сохранить это должным способом. Чего уж говорить о преумножении. Возрождение произошло спустя Темные века разрушения. Да, нынешние народы гордятся римской цивилизацией. Но это пасынки, это не прямые наследники.

Видя этот мир, и пользуясь его достижениями, я отчетливо для себя, в этот момент, осознал что ненавижу варваров. Тех, кто уничтожил Рим. Да, он имел кучу внутренних противоречий и проблем. Но, мирные годы могли бы дать время приспособиться, решить их. Все эти гордые римляне, в будущем, станут рабами варваров. И меня заполнил гнев. Это великая несправедливость! Не бывать этому! Не достойны эти дремучие варвары лапать прекрасную Империю.

Да, возможно, Империя не совсем прекрасна. Но я приложу руку решить эти проблемы. Я постараюсь. Я положу свою жизнь на то, чтобы варвары не уничтожили Империю. И когда я подумал об этом, меня вдруг охватила легкость и спокойствие. Я вдруг понял что с меня спал какой-то груз. Я держал в руках глыбу. и теперь сбросил ее понял что напрасно ее держал. И это было то что я не знал что мне делать.

Все эти годы я мучился каждый день понять зачем я тут, что мне делать. Но в этот день, в этот вечер я понял свое предназначение. Я не знаю дал ли кто мне его свыше. Мне плевать. Я сам себе взвалил эту цель. Она будет потяжелее той тяжести, что мучала меня до сих пор. Но это ясная, понятная ноша. Человеку нужна цель в жизни. До сих пор, у меня цели были, но чужие, навязанные. Я понимал что сын Императора, что отец готовит меня чтобы я стал следующим. чтобы управлял страной достойно. До этого, цели были чужды мне, не шли от души. А теперь все перевернулось. Я обрел гармонию. И она состоит в том, чтобы спасти Империю. Все просто. И все отныне будет подчинено этой идеи. Не дать вандалам и готам захватить Город.

Да, маркоманы, взяли Аквилею, вторглись впервые в Италию со времен Ганнибала. Но где маркоманы? Где эти лангобарды, языги, лакриги, сарматы, готы? Все они сами растворились во времени, правда, успев до этого, разрушить окружающий их мир. Но я расплавлю их так, что Империя устоит. Пока не знаю как. Но я придумаю.

Как легализовать свои знания? Даже если меня выслушают, то элита тут ну очень консервативна. Вряд ли, патриции хотят как-то уступить в своих привилегиях. Каждый трясется над малейшим из них, как часть своего достоинства. Но, думаю, я буду не самым плохим правителем, и возможно уже этим спасу мир. Я так и не вспомнил ничего про реального Коммода, каким он был, как закончил жизнь.

Из истории, я вспомнил про то, что кризис в Риме, начался с 3го века. Там была куча факторов, одно из них ослабление армии, варваризация онной. Которую уже вынужденно начал мой отец. Экономические, социальные проблемы. Нашествия варваров. Думая о них, начинаю злится. Проблемы с германцами есть уже сейчас, но ситуация намного ухудшится в будущем. Скорее всего это займет не один век.

Вообще, если смотреть трезво вокруг, думаю, что и такой обыватель, знающий по верхам, может много что тут обновить. Есть, конечно же, идеи которые не понятны по процессу. Например, я отчетливо понимаю что нужна бумага. А как ее создать? Скажу так, даже читая попаданскую литературу, делу это ее поможет. Или долгие эксперименты, или как то добыть из Китая. Я уже почти заполнил свой блокнот, кажется мне понадобятся новые.

Осенью наконец приходят долгожданные новости. Римская армия наносит успешные удары по германским племенам, вытеснив их за Дунай. Хотя все равно ситуация все еще очень напряженная. Некоторые племена запросили мир, а отец потребовал жестких условий. И племена вышли из переговоров. Ну, ну. Мошки, кусают больно, но они бросили вызов несоизмеримо большей силе.

Зимой отец продолжил концентрацию сил в Карнунте. Нужна перегруппировка. Мать продолжает просится к отцу. Удивительная настойчивость. Мне бы такую жену-декабристку. Но отец отверг в очередной раз, объяснив что опасно, так как все еще гуляет чума Антонина. Эта чума выкашивает население. Но я не знаю что с этим поделать. И так, сложно проводить мобилизацию, а эта чума все усугубляет.

Глава 3

923(170) весна

Наконец отец согласился с тем чтобы к нему в лагерь присоединилась семья. Фаустина вдохновлена этим, поставив на уши весь Палатиум. Старшие сестры остаются с мужьями, лишь Фаустина Младшая (Annia Cornificia Faustina Minor) что на год старше меня едет с нами. Вот так, втроем, я, мама и сестра. Хотя сестре делать нечего на войне. Но оставлять ее одну тут жалко.

Рабы и сервы под пристальным взором мамы бегают как заведенные. Наверное ждут не дождутся когда мы отсюда уедем. Но это не отдых в Турцию, хотя пардон, как Турция? Каппадокия! Тут одной тележкой одежды не обойдешся. В общем собирается целый обоз. К тому же, со мной едут учителя. Состав немного изменился. Теперь у меня Онесикрат, грек философ, ответственный за обучение стоицизма, этика управления, умение сохранять самоконтроль. Антистий Капелла и Тит Ай Санктус будут учить риторике и праву, то есть, искусство публичной речи, навыки ведения переговоров, основы законодательства. И Питолаус, грек математик, будут учить базовые арифметические и геометрические знания, логическое мышление. Хотя по последнему, еще кто кого. Я устал от исчислений римскими цифрами. Вот знаю что цифрами смогу продвинуть математическую науку. Но греки, порой бывают такие спесивые и снобы. Да, их наука можно сказать передовая. Но это относительно этого мира. Да и то, они просто не знают про индийские цифры. Может зря Македонский не довел завоевание Индии до конца? Но чего уж. Теперь вот мучаюсь тем как бы так ненавязчиво и достоверно открыть учителю что можно иначе обозначать числа, и иначе считать. В августе исполнится 9 лет, для окружающих я все еще несмышленый. Более менее воспринимать меня станут когда достигну совершеннолетия. То есть через пять лет. И все же, я впечатлил Питолауса своими знаниями математики. Уже не смотрит на меня свысока, но все еще не готов выслушивать. Чего слушать то, что умного может сказать ребенок в восемь лет? Если он не гений… Может как то доказать что я необычный ребенок?

И вот наконец весь наш поезд тронулся, проходя по Городу, мы слушали как нас провожают граждане, желая нам удачи, легкого пути и скорейшей победы. Люди видимо думают что наш поход, как-то поможет делу. Ну, пусть думают, отвлекутся от тяжких дум и депрессивных настроений.

Мне было интересно что происходит, каким бы красивым и прекрасным не был Палатиум, я честно, уже устал от него. Мне хочется увидеть мир. Конечно кто меня отпустит? Мало того что в Городе, есть места где не каждого пустят, ну если официально то пустят, но что я увижу? А неофициально это просто опасно. Этот мир сильно сгруппирован, можно сказать клановый. Некоторые всю жизнь проводят в границах условного клана, рода, и ничего не видели. Ну и в конце концов, цезарь должен учится и готовится стать достойным политиком, а не шлятся гонять собак. Поэтому я поездку тоже воспринял восторженно, хотя в душе понимал что это опасно.

Но один раз я умер, умру еще раз, двум смертям не бывать? Ошибочка! Может быть. Но не сильно волнует. Возможно уверенности добавляют сопровождающие нас преторианцы. Да и угроза точно не тут, а на севере.

Когда мы выехали из Города, я попросил привести моего коня – небольшую, покладистую лошадку, которую я назвал незамысловато Буцелия. Ехать верхом – то ещё удовольствие, но зато можно было лучше обозревать окружающую красоту. И хотя процессия двигалась не слишком быстро, я не стал отъезжать далеко от мамы, сопровождая её сбоку, иногда обсуждая видимое и разгоняя скуку. Природа ещё не пробудилась от зимнего сна, было немного прохладно, зелень едва набухла, трава позеленела, но всё ещё было неразвито. Воздух же был наполнен той особой свежестью, которую приносит только весна. Я старался вести себя достойно, как полагается патрицию, сдержанно и умеренно, хотя украдкой всё же с интересом осматривал виллы, видневшиеся вдали от дороги. Они были гордостью Рима, вершиной архитектурного искусства. Пока ещё не пришли варвары, не разрушавшие памятники, не уничтожавшие статуи и фрески, не поджигавшие дома после грабежей. Пока ещё не поднимался культ нового времени, что преобразовывал бани в храмы, а остальное разбирал до последнего гвоздя. Сейчас Рим был именно тем, что заставляло всех, кто его видел, полюбить его. Город, который мог проникнуть в душу, затронув её самые глубинные струны, играя гимн восхищения и трепета.

Несмотря на неспешное движение, к вечеру мы всё же достигли Остии, где нас уже ждали сервы, приготовив все для усталых путешественников. Честно говоря, эта поездка была для меня утомительной. Верхом я ехал лишь недолго, уставая, я пересаживался к маме. После омовения в бане, где мы смыли дорожную пыль, был недолгий ужин, так как все мы устали. Однако отдохнуть после ужина мне не суждено было: зашел Питолаус, уверенный, что мне сейчас нужны мозгодробительные упражнения по арифметике. Не то чтобы они были сложные. По старой памяти я переводил задачи умозрительно в привычные арабские числа и выполнял операции с ними. Это занимало меньше времени, чем расчёты на абаке. Но записи римскими цифрами вызывали у меня внутренний протест. Хотя я и привык, но всё равно считал это неправильным. Я не ошибался в расчетах, однако учитель настаивал, чтобы я осознанно использовал абак, а не «полагался на мысленные расчёты». Вот именно это и ввергало меня в уныние, убив всякую радость от учения.

– Так как сегодняшний день был утомительным, я не стану вас сильно утомлять. Но расслабляться было всё же непозволительно. Уму нужны ежедневные упражнения, даже если они кажутся легкими. Итак…

Я взял табулу, готовясь записывать.

Decem addito septem. Quot sunt? [К десяти прибавь семь. Сколько будет?]

– Septendecim – ответил я, не задумываясь.

– Нет! Произведи это на абаке, Люций.

Я, вздохнув, записал на табуле задачу и вывел ответ: «X et VII sunt XVII». Увы, но привычных символов для арифметических операций тогда ещё не существовало. Математика была скорее описательной, чем символической.

В очередной раз задумался о преобразованиях в математике. Но учитель ничего и слушать не хочет. На его уроках он спрашивает, я отвечаю. Да и, наверное, ещё рано. Я так и не решил, как подойти к решению этого вопроса. Ясно одно – нужны символы для каждой цифры. Но как их рисовать? Я не хотел бездумно переносить знакомые мне индийские цифры, потому что, во-первых, нужно было обосновать их изображение, а я не знал, почему, например, цифра 2 рисуется именно так, а не иначе. Во-вторых, может возникнуть коллизия, если римская математическая мысль в будущем столкнется с восточной. Можно было бы не обращать на это внимания, но я не хотел создавать необоснованные парадоксы. В то же время, надо сделать символы удобными для написания и отличными от букв, чтобы было легко их различить. Ах да, ещё нужно, чтобы символы были такими, чтобы трудно было переделать один в другой – для безопасности. Может, я слишком заморачиваюсь, и стоит просто использовать индийские? Мне будет удобнее. Но сначала нужно ещё раз обдумать это и придумать обоснование для всех новшеств. Взглянув на учителя, я решил подождать и попытаться выбрать удачный момент для разговора.

Следующий день мы остались в Остии, пополняя запасы еды и воды. Поскольку я сам не принимал в этом участия, я отпросился у мамы погулять по городу. Мама решила, что отпускать меня одного – это слишком большое счастье, и потому навязала сестру Фаустину. А раз так, это автоматически увеличивает число сопровождающих, включая преторианцев. Это лишало всякого исследовательского шарма, превращая встречу скорее в бюрократическую формальность. Будто им сильно доставляет удовольствие угождать двум детям. Но всё равно они будут стараться угождать, чтобы запомниться таким высокопоставленным гостям. И всё же, даже в таком формате, я почерпнул для себя что-то новое, познакомился с новыми людьми, запомнив их своей идеальной памятью. И тешу себя надеждой, что произвел на них благоприятное впечатление, своим вниманием и вопросами по управлению. Мне действительно было интересно знать, чем живет Империя. До сих пор я видел лишь Город, но я понимал, что это далеко не полная картина мира. Проблемы, как и ожидалось, были связаны с чумой и войной, которые сократили население города, прервали многие начатые работы и в целом ухудшили инфраструктуру. Голода нет, что уже хорошо, но в ремесленных делах наметились серьёзные проблемы. Даже в такой встрече чувствовалось напряжение. Мне казалось, что я читал немые вопросы, обращённые ко мне. Меня изучали, пытаясь понять, что ждёт Империю. Никто пока не говорит о том, что я будущий император, но титул цезаря уже намекает всем на решение Марка Аврелия.

После того как завершили все дела в Остии, нанесли все визиты вежливости, оказв нужное внимание и уважение знатным людям города, мы двинулись наконец дальше. Следующим городом для отдых был Субрика, как промежуточный до Арминиума, поскольку до того за день мы бы не добрались.

Во время пути я наслаждался видами и размышлял над математикой и символами. Никогда раньше я не задумывался о том, почему цифры выглядят именно так, как нас учили с детства. Мы просто запоминали эти закорючки, не задавая вопросов. Теперь же, пытаясь мысленно представить систему новых символов, я начал осознавать, насколько индийские цифры идеальны в своей простоте. Или, возможно, я так к ним привык, что считаю их лучшими? Эта мысль привела меня к другому выводу: если я сейчас испытываю протест к новым символам, ровно так же это будут чувствовать и римляне, которым я хочу их предложить. Значит, новые символы должны быть простыми, ясными и удобными.

Я вывел несколько правил. Во-первых, форма символов должна быть вытянутой по вертикали, как буквы, чтобы их было удобно писать. Квадратные или горизонтальные формы неудобны, особенно для быстрого письма. Во-вторых, символы должны рисоваться в одно или два движения, чтобы избежать сложности. Это исключает китайский подход с множеством деталей. Самые простые элементы – черта, угол и круг. Комбинируя их, можно создать систему, которую легко запомнить.

Для обозначения операций я решил оставить символы, близкие к привычным. Плюс – это пересечение, перекресток, символизирующий объединение. Минус – горизонтальная черта, указывающая на отъём. Умножение – диагональный крестик, который символизирует сложение в ином формате. Деление – диагональная черта, пересекающая числитель и знаменатель, чтобы сохранить смысл дробей. Однако точечное обозначение дробей пока неудобно, учитывая ограниченные возможности письма на папирусе. Возможно, это изменится с появлением бумаги.

Кроме того, я решил добавить символ для отрицательных чисел – минус перед числом, но только после введения понятия нуля. Процентное обозначение тоже имеет смысл: оно будет полезно в расчетах для чиновников и инженеров. На этом можно остановиться с нововведениями. Этого достаточно, чтобы дать римлянам новый инструмент. Поняв его суть, они сами смогут развивать науку. Хотя, скорее, это сделают греки. Римляне, как я замечал, – народ прагматичный. Для них математика – это инструмент хозяйства и инженерии, а не теоретическая наука. Теперь осталось решить два вопроса: создать символы и убедить римлян принять их.

После Арминиума нашей следующей остановкой стала Формия – довольно крупный и оживлённый город. Я уже чувствовал себя увереннее при общении с местными чиновниками и аристократами. Теперь я понимал, какие вопросы могу задать, какие ответы мне дадут и как лучше отвечать на их собственные вопросы. Несмотря на то что сестра на год старше, она с одобрением смотрела на меня, видя, как я преображаюсь. Мама тоже отметила, что эти встречи помогают мне лучше понимать управление и взаимоотношения с местной знатью. Мы совместили приятное с полезным, и, смею надеяться, я оставил хорошие впечатления на местных жителях. В такие сложные времена людям важно видеть уверенных начальников. Вспомнилась старая поговорка: в мирное время бегущий генерал вызывает смех, а в военное – панику. Наш поезд, казалось, решал и эту задачу – предотвращать панику своим присутствием.