Текст книги "Всякий капитан - примадонна"

Автор книги: Дмитрий Липскеров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

– Нет, вахты я сам. И в каюте буду обыкновенной.

– Там разберетесь!..

На крохотной резиновой лодочке поехали смотреть арктическое судно.

Нестор представлял себе нечто вроде лодки друга, просторные каюты с кондиционерами, всякие там приборы, телевизоры с DVD… То, что он увидел, поразило убогостью. Он, со своим ростом сто девяносто сантиметров и весом больше сотни кило, еле пролез в крошечный кубрик. Ему вообще показалось, что эта лодка детская, для отработки всевозможных маневров. Вроде ботика Петра. Никак не судно для покорения Антарктики. И на боку название – «Пеперчино»! Странно, что не «Буратино»!

– Это что такое? – спросил он у друга.

– Да, – согласился друг. – Это не восьмое чудо света! Но ты должен понимать: в твоем случае главное – надежность, а не комфорт! Например, моя лодка никогда не дойдет до Антарктики, а эта как ледокол. Она из железа. Моя – из алюминия.

– Ага, – сник Нестор.

Что-то подкатило к его душе, какая-то смрадная волна, некое нехорошее предчувствие от всей этой странной затеи. Он, элитный архитектор для миллиардеров, через несколько дней поплывет в Антарктику на судне, стоимость которого не превышает его месячного гонорара.

Он даже не представлял, как поместится в туалете, был уверен, что раздавит миниатюрную конструкцию, снабженную двумя насосами. Одним – для наполнения унитаза водой, другим – для прокачки фекалий за борт.

Даже капитанская каюта вызвала в Несторе отторжение.

Он громко спросил по-русски:

– Это лодка для карликов?

Друг рассмеялся.

– В таких лодках всегда так! – ответил. – Здесь не о комфорте заботятся, а о живучести лодки. Поверь мне, Давиди один из самых опытных капитанов. Если мой Винченцо об этом говорит – можно верить!.. Кстати, они оба раньше преподавали на курсах выживания в океане. Преподавали военным морякам!..

Нестор злился, не мог с собой справиться.

Давиди что-то пробурчал по-итальянски. Друг перевел:

– Предлагает тебе ночевать на лодке. Чего деньги зря тратить на гостиницу.

– Я так полагаю, – ответил Нестор, – что за три месяца плавания дискомфорта мне хватит?

– В этом не сомневайся! – заверил друг.

– Так что я пока в гостинице!

Друг перевел. Давиди пожал плечами, по-прежнему глядел в пол.

– Ну что, поплыли на мою «Светлану»?.. Паста с тосканским?

Нестор кивнул.

Весь вечер говорили о Боге.

Договорились до того, что Господь и Дьявол – один и тот же субъект, а Нестор высказал идею, что каждый человек – Бог, что и он Бог, и друг.

– Согласен, – запил идею вином друг.

Нестора отвезли на берег, в гостиницу. Он улегся в кровать и, оглядев номер, подумал о том, что эта облезлая, душная, полная москитов комната – президентский номер пятизвездочного отеля по сравнению с лодкой Давиди.

И Нестору снились кошмары про штампованное слово «балласт», как из старинного кинофильма, и снова тошнотворная волна ужаса накатывала на сердце.

– Зачем мне все это, зачем? – шептал он в полусне. – Я же архитектор, а не Магеллан…

Наступило утро, и Нестор с Давиди отправились вглубь острова закупать необходимое снаряжение.

Их вез толстый бритый наголо негр. На все вопросы, где какие магазины находятся, он отвечал через отвисшую губу, давая понять, что их английский доставляет ему огромные моральные мучения. Он, подданный Ее Величества, считал себя белее самого белого, так как говорил по-английски лучше всех туристов, прибывающих на остров. За исключением англичан. Перед ними водитель такси благоговел и живо интересовался здоровьем королевы.

Нестор не верил, точнее, сильно сомневался, что на тропическом острове можно купить экипировку для экстремальных морозов. По дороге им встречались только крохотные магазинчики со всякой ерундой и мелочевкой для отдыха туристов.

Нашли шопинг-мол, где имелся магазин по продаже рыболовных снастей. Выбрали одно троллинговое удилище.

– Почему такое маленькое? – удивился Нестор.

– Потому что нам не нужна большая рыба!

– А какая нам нужна?

– Та, которую мы сможем съесть.

– Лишняя не помешает! – настаивал Нестор.

– Не на рыбалку идем.

Давиди выбирал удилище со всей тщательностью. Подбирал специальную леску, пробуя ее на прочность, растягивал что было сил – мало ли, старая леска, не дай бог, в походе оборвется. Подобрал грузила в запас, отыскал всевозможные наживки в виде маленьких, с ладошку, рыбешек. Щупал материал, из которого они были изготовлены, только что не нюхал снасти.

Нестор неожиданно понял, что капитан ему не нравится. Этот маленький человечек с хипповскими волосами вызывал в нем чувство неприятия, сравнимое с чувством к местному населению. Ему казалось: как от капитана, так и от аборигенов исходит какой-то запах, странный, ни с чем не сравнимый. Он нервничал оттого, что капитан будто несет в себе нечто значимое, чего в нем на самом деле нет. Кривые ноги во вьетнамках, шорты, истертые до первородной белизны хлопка, руки, густо поросшие рыжими волосами… Нищая обезьяна, и только!

Нестор не хотел идти с ним в Антарктику.

Но понимал, что пойдет.

В этот день они успели закупить только то, что было необходимо для ловли рыбы.

Давиди погрузил покупки на резиновую лодочку и повез на свою «Пеперчино». Он даже не попрощался.

Нестор встретился с другом, и опять они полночи просидели на «Светлане», истощая винные запасы. О Боге больше не говорили, все больше о женщинах и детях.

Нестор сетовал на то, что его дочь и сын еще маленькие, что их еще тащить и тащить, что он хотел бы совершить восхождение вниз, но туда, «вниз», детей с собой не возьмешь, а потому свобода светит Нестору не ранее, чем через десять лет.

Он вслух завидовал другу, что у того сыну уже двадцать пять, что он может быть настолько свободным, насколько может быть свободным человек.

К двум часам ночи выпили шесть бутылок. Молчали в удовольствие, разглядывая тропическое небо с драгоценными россыпями галактик. Нестор лениво загадывал желания вслед падающим звездам и просто блаженно улыбался от невероятной роскошной ночи. Хмельной и довольный, он вдруг поймал в себе и крепко удержал чувство уверенности в правильно принятом решении. Да-да! Антарктика – это то, что докажет ему, что он МОЖЕТ! Самое важное – себе! Никому другому!.. Он понимал, что вернется домой и расскажет о путешествии только детям, даже не своей девушке, преподнеся им историю как некую сказку в духе Джека Лондона. Он уже давно не нуждался в признании сторонних людей, в их оценке его действий, творчества, чего-либо. Ему было безразлично даже мнение президента, приехавшего смотреть на дворец, выстроенный Нестором для студенческого друга первого лица.

– Вы очень талантливый человек! – похвалил президент.

Нестор поблагодарил вежливо, но на новосельный обед не остался. Он знал, что сильные мира сего относятся к творцам как к обслуживающему персоналу. А Нестор себя творцом считал. И сам относился к власть имущим как к плебеям. За стол с ними садился крайне редко.

Нестор проводил слипающимися от тропической неги глазами падающую звезду и вслух произнес:

– Сейчас бы юную, нежную!

– Ага, – согласился друг. – Ведь она где-то есть – эта юная, нежная!

Нестор вспомнил девушку Алину со снежными ресницами, оставшуюся в его загородном доме.

– Юная имеется, а нежность только в песне… Проходит жизнь…

– Не проходит, а просто идет.

– Согласен.

– Кстати, завтра ваш третий приезжает!

– Да? – зевнул Нестор. Он попытался оживиться этой новостью, но на сытый и пьяный желудок обрадоваться не получилось. – Как его зовут?

– Кажется, Майкл.

– Хорошее имя. Они замолчали.

Лежа на мягких подушках, Нестор фантазировал себе юную, нежную. Проскочила было мысль посетить какое-нибудь злачное место, чем-то щекотнуло по нутру, но он вспомнил, что находится на Антигуа, острове, на котором уж точно не найти даже подобия своей фантазии, сколько ни пей. Внутри слегка обломилось… Настроение, как и положено по мере отрезвления, стало портиться. Вспомнился капитан с рыжеволосыми руками, какой-то Майкл… Надо было добавлять в кровь алкоголь, чтобы изменить ситуацию с настроением, или немедленно отправляться в постель.

– Может, вискаря? – предложил Нестор.

– Я пас.

– Тогда я в гостиницу.

– Сейчас тебя отвезут…

И опять Нестор плохо спал, несмотря на выпитое. И вновь ему снилось что-то неприятное, причем во сне он понимал, что наутро ничего не вспомнит, лишь атмосфера сна поганая останется до полудня.

Еще до завтрака он позвонил сыну. Ему очень хотелось, чтобы Птичик разделил с ним непонятную маету сердца, он очень на это надеялся. Но надежды рухнули, когда он услышал вой сына, жалующегося на Верку, которая в очередной раз довела его, вытащив диск из игровой приставки и удалив при этом все уровни, которые сын прошел за две недели.

– Я ее ненавижу-у-у! – рыдал Анцифер. – Ну почему она такая-а!!!

Из глубины раздался визг Верки. Она закричала, что тоже ненавидит Птичика. Крик ее был настолько истошным, истонченным в истерическом припадке, что Нестора протрясло от пяток до макушки. Про себя он подумал: «Во, позвонил!», но пришлось тотчас стать строгим отцом и повысить голос на сына:

– Прекрати орать! Возьми себя в руки!

– Я ее убью! – не останавливался Птичик. Верка схватила параллельную трубку и кричала в ответ, что сама прибьет Птичика.

– А ну, всем прекратить орать!

Нестор умел включать нижние регистры своего голоса, воздействуя на детей, будто холодной водой из ведра облил. Они пугались неожиданной реакции отца и затихали.

– Вы брат и сестра! – вещал в таких ситуациях Нестор. – Когда меня и вашей мамы не станет, на земле не будет роднее людей, чем вы! Это понятно?

– Папочка, ты никогда не умрешь! – проникновенно произнесла Верка.

– Понятно, я спрашиваю?

– Понятно, – с великой грустью ответил Птичик.

– Понятно, – радостно ответила Верка.

– А если понятно, тогда немедленно помиритесь! И не надо сейчас про ежика! Я нахожусь на другом краю земли, а вы меня мучаете своими скандалами!

– Все, больше не будем, – заверил Птичик.

– Папочка, ты самый любимый ежик! – Верка.

Нестору после «разговора» с детьми стало легче. Он подумал, что дети для него – единственная неизбывная ценность. Больше в его жизни ценностей не было.

И опять Нестор живо вообразил себе путешествие в Антарктику, его мучительную необходимость, дабы обрести еще одну ценность, заключенную в нем самом. Что это будет за ценность, он еще и не представлял.

– Господи, помоги! – попросил он, глядя в огромное солнечное небо.

В середине следующего дня на Антигуа прилетел третий член экипажа «Пеперчино» греческий итальянец Майкл.

Нестор с другом сидели на подушках «Светланы», слегка выпивали, когда Давиди пришвартовал резиновую лодочку с пассажиром к яхте.

Друг любезно предложил им подняться.

Давиди представил:

– Это Майкл.

«Ему лет двадцать пять», – подумал Нестор, пожимая ладонь новичка. Совсем пацан. Хорошенькая у них команда вырисовывается: злобный капитан, мальчишка-матрос и сорокалетний недоросль морских дел.

– Надо ехать за экипировкой! – напомнил Давиди.

– Пусть парень освоится! – предложил друг. – Может, завтра?

– Ему не надо осваиваться. Он матрос.

Друг пожал плечами, поясняя Нестору – «капитан», что тут поделаешь…

– Ты тоже нужен, – указал капитан на Нестора. – Мы без тебя одежду не купим.

– О'кей, – согласился Нестор сразу. – Готов.

К середине острова их вез все тот же негр с отвисшей нижней губой. Только сейчас поездка стоила на двадцать долларов больше. Нестор не стал спрашивать почему, зная, что на вопрос ответа не будет, только выпученные глаза аборигена уставятся на него.

В микроавтобусе они тряслись уже втроем, вся команда в сборе. Нестор, стукаясь на ухабах головой о крышу, с трудом пытался представить, как проведет с этими людьми на пятнадцатиметровой лодке три месяца. Девяносто нескончаемых ночей. Это при хорошем раскладе, если с ветром повезет и с многим другим. А если не повезет… Мысль дальше не шла, стопорилась, будто врезаясь в толстую лобную кость черепа изнутри.

– Он хороший рыбак, – нарушил тишину Давиди.

Майкл смущенно улыбнулся.

«Наверняка краснеет, – размышлял Нестор. – Если бы не загорелое до цвета шоколада лицо, красные пятна точно бы проступили… Хороший пацан. Слишком молодой».

– Сегодня будем покупать одежду, – пояснил капитан.

– Кто может держать на тропическом острове товары для зимы? – поинтересовался Нестор.

– Есть одно место, – не стал уточнять Давиди.

Через час пот ручьями тек с их лиц. Нестору было дискомфортно и телом и душой.

– Включите кондиционер! – попросил он водителя.

– Не работает, – буркнул подданный Ее Величества.

Нестор выругался.

Негр выматерился в ответ и попросил, чтобы в его машине больше не выражались.

– Тогда включите кондиционер!

– Не работает.

– Вчера работал!

– Сегодня – нет!

Нестор хотел было продолжить дискуссию, решив предложить аборигену на пятьдесят долларов меньше, но встретился взглядом с маленькими глазками капитана. Цвета некачественного янтаря, они смотрели на него почти презрительно.

Нестор замолчал.

– В Греции сейчас холодно! – сообщил Майкл. – Почти зима…

Никто не отреагировал на его метеорологическое сообщение.

Молодой человек совсем смутился, но виду старался не подавать.

Нестор подумал, что с удовольствием врезал бы негру по его жирному затылку, а заодно и хиппарю-итальяшке коленом бы под худосочный зад ввинтил!

Давиди, словно почувствовав агрессию, коротко взглянул на спонсора.

Как это все нехорошо, вдруг заволновался Нестор, глядя в окно на бесконечную череду пальм вдоль дороги. Ведь мне с ним три месяца на одном пятачке жить, а я все более настраиваюсь против него. Быть может, это происходит подсознательно, оттого что я нервничаю или попросту боюсь… Надо что-то срочно менять в самом себе, почувствовать себя подчиненным, который не должен сомневаться в своем капитане, иначе…Иначе случиться может все… Да-да, надо меняться!..

Дальше они ехали молча.

Водитель не выдержал сорокаградусной жары и включил кондиционер. Ничего объяснять не стал, никто его об этом и не просил.

Ехали еще примерно с час, когда проселочная дорога закончилась странным для этих мест строением из круглых бревен, похожих на корабельные сосны. Сосны в этих местах не росли, и видеть дом, построенный из экзотической древесины, было по меньшей мере странно.

На фасаде дома с большими окнами слегка трепыхался австралийский флаг, иногда перекрывая табличку с надписью «Магазин Юджина и сына».

– Долго будете? – поинтересовался таксист, выбираясь наружу.

– Сколько понадобится! – ответил Нестор. Давиди даже не обернулся в сторону аборигена.

Они поднялись по деревянным ступеням на высокое крыльцо, и Давиди уверенно толкнул дверь плечом. Массивная, обитая медью, она открылась со скрипом, пропуская приезжих в прохладный полумрак прихожей, закрытой от пространства дома другой дверью с табличкой, которую с трудом прочитали: «Без приглашения не входить!»

Звякнул колокольчик.

Остановились, ждали.

Через несколько минут послышались легкие шаги, и дверь с табличкой открылась, выливая на прибывших море солнечного света из больших окон торгового зала.

На несколько секунд Нестор ослеп, а когда зрачки настроились на перемену, разглядел перед собой лицо пожилого мужчины – так и хотелось сказать «джентльмена», если бы не седая длинная косичка, болтающаяся на груди. Такую обычно Верка заплетала – жиденькую, похожую на змейку.

Нестор поздоровался, глядя встретившему их старику прямо в глаза, которые, наверное, когда-то были небесно-голубыми, а сейчас их насыщенный цвет словно разбавили водой.

«Однако, высокий старик, – понял Нестор. – С меня ростом».

Остальные тоже поприветствовали хозяина, а на лице Давиди появилось нечто похожее на оскал. Надо понимать, капитан пытался улыбаться. Лишь Майкл улыбался открыто и честно.

Все свободное пространство дома было уставлено вешалками с различного вида одеждой, сделанной исключительно для покорения Севера. Сразу бросалось в глаза, что модели одежды не новые, казалось, что они из шестидесятых, а то и из двадцатых годов прошлого века. Глубокие полки были забиты всякой всячиной. Унты, меховые поддевки, тулупы, даже несколько пар коротких широких лыж, подбитых оленьим мехом, для ходьбы по нетронутому снегу.

В оружии Нестор не разбирался, но его в этом доме было предостаточно. Карабины и двустволки, револьверы разных калибров, даже динамитные шашки имелись в избытке под толстым витринным стеклом…

– Хотите чаю? – предложил хозяин. – Кофе? Голос его был приятен, но показывал, что старику никак не меньше восьмидесяти.

– Мы покупать! – определился Давиди.

– Покупать? – почти удивился старик.

– Да-да, – подтвердил капитан. – Мне о вас рассказал Лоренцо… Когда-то он дружил с вашим сыном…

– О'кей… Что-то припоминаю… Так что же вам нужно?

– Все, – коротко ответил Давиди.

– Ну что ж, если вы торопитесь, выбирайте!..

Загрузили микроавтобус до самой крыши.

Свитера, меховые куртки, множество пар шерстяных носков, шапки из беличьих шкурок и огромные, до локтей, как у первых летчиков, перчатки складывали прямо в большие черные мешки для мусора.

Хозяин стоял на лестнице, скрестив руки на груди, и был похож на Клинта Иствуда.

Взяли даже бочонок с порохом. Аккуратно примостили его между двумя карабинами и лыжами.

Давиди оставил Нестора рассчитываться и, не попрощавшись с хозяином, уселся в микроавтобус.

Нестор платил картой, и пока ждали авторизации, старик признался, что никогда бы не подумал, что его товар здесь кому-то понадобится.

– А где ваш сын? – поинтересовался Нестор. – На доме написано «Юджин и сын».

– Мой сын Гарри давно погиб, – сообщил хозяин магазина. – Тридцать лет назад…

– Как это случилось?

– Он пропал без вести там, куда собираетесь вы. И уходил он из Антигуа, как и вы. Не лучшее место для старта! Я тогда еще в Австралии жил. После его исчезновения сюда перебрался. Сосны привез, дом построил… Вот магазин открыл… Наверное, все еще жду его…

Затрещал терминал, подтверждая оплату. Нестор расписался на чеке и, прощаясь, крепко пожал старику руку.

Уже в дверях он услышал:

– Подождите!

Быстрыми шагами старик догнал его, держа в руках старый, почти антикварный гарпун. Нестору даже показалось, что на его острие видны следы запекшейся крови.

– Это вам!.. Как бонус!

Нестор принял подарок сразу, просто сказал в ответ «спасибо» и вышел из магазина.

В микроавтобусе он поинтересовался у Давиди:

– Кто такой Лоренцо?

– Брат моего отца, – ответил капитан.

– Вот как?.. А вы знаете, что сын хозяина магазина погиб тридцать лет назад?

– Знаю. Он погиб на глазах у моего дяди.

– Каким образом?

– Гарри провалился под лед… Его метров триста волокло течением, приплющив к поверхности, а Лоренцо бежал по прозрачному льду и смотрел в глаза своему погибающему другу!

– Почему вы не рассказали об этом отцу? Кажется, он до сих пор ждет сына.

– Пусть ждет. Это единственное, что заставляет его жить.

Нестор подумал, что сейчас капитан прав. Вернулись в порт.

На этот раз Нестор помогал в разгрузке. Не на шутку взопрел…

– У меня такой же лайсенс капитана, как и у Давиди! – признался Майкл, когда они жадно пили воду после разгрузки. – Я никогда не был на большой волне, но я умею делать все то, что умеет капитан. После такого перехода у меня в резюме появится запись, которая позволит мне стать полноценным капитаном.

– А что ты сейчас делаешь в Греции?

– Работаю на большой красивой лодке на одну богатую даму. Хожу лишь между островами. Но я хочу быть настоящим капитаном!

– О'кей!..

– Через три дня вы отплываете! – предупредил друг, после того как они съели по тарелке пенне с тунцом. – Два дня на закупку продуктов и овощей – и… – Он улыбнулся и посмотрел на Нестора, как будто ожидая, что тот сейчас откажется от сумасбродной идеи, что вот она – кульминация психологического воздействия.

Но Нестор, прищурившись, смотрел на отблески заходящего солнца, другу не отвечал, думая о чем-то своем.

– А через три дня девчонки прилетают из Нью-Йорка. Модели… Будем валяться на пляжике и все такое… Топлес, голые задницы!

– Поваляйся за меня, – преодолел соблазн Нестор.

– Непременно…

Овощей купили совсем немного и за какие-то невообразимо большие деньги. – Почему так мало?

– Что «мало»? – не понял капитан.

– Мало овощей! – пояснил Нестор.

– Это же овощи, – словно неразумному, объяснил Давиди. – Их много не возьмешь! Они сгниют!

Каждый помидор заботливо переложили салфеткой, лук отдельно, картофель – в темное место… Яблок взяли приличное количество – меньше портятся… Несколько ананасов и дынь…

Подаренный гарпун Нестор поместил в своей каюте, на верхней полке, куда забросил все вещи, закрепив их специальной сеткой, чтобы при качке не сыпались с высоты. Он все никак не мог понять, как будет спать в этом помещении – сто восемьдесят на девяносто сантиметров. Места меньше, чем в могиле.

Отплытие было назначено на вечер, так как нужный ветер подует с девятнадцати часов.

В последнюю ночь Нестор спал на удивление хорошо. Без снов, как будто накануне наработался физически до полного изнеможения…

Позавтракал…

Позвонил детям…

– Пока, пап, – грустно попрощался Птичик. – Мне как-то страшно за тебя!

– Целую, папуся, – кокетничала Верка. – Не забудь про одежду для бейби-бона!

Девушка Алина трубку не взяла…

Любой лодке, уходящей из Антигуа в мало-мальски серьезное плавание, салютуют все остающиеся яхты. Самые маленькие и самые большие, они целую минуту гудят разными голосами, прощаясь со своим собратом.

У Нестора даже слезы на глаза навернулись в патриотическом порыве, хотя флаг на ветру развевался итальянский. Есть патриотизм внутренний, не по отношению к Родине или стране, тебя воспитавшей, а именно к себе, к своей душе, к своим моральным принципам и чести… Даже на пограничном контроле, когда штамповали его карту моряка, а в графе «место назначения» написали «Антарктика», у Нестора защемило в груди горделивой тоской, а черный пограничник, никогда не видевший снега, отдал команде сумасшедших честь. Встал со стула, уложив толстый живот на канцелярский стол, и приложил ладонь к бритому черепу.

Антигуа прощался с будущими героями. Сколько их было, уходящих из этой Мекки яхтенной жизни! А сколько еще будет!..

Некоторое время за «Пеперчино» гналась резиновая лодочка друга. Он улыбался широко, открыто, а Нестор, балансируя на палубе, отвечал ему, слегка напряженно, но так же открыто, словно позировал для фотографии. Друг его таким и сфотографировал со вспышкой, на телефон.

А потом резиновая лодочка отстала, темнота вечера проглотила ее, как и окружающий пейзаж тропического острова.

«Пеперчино», тарахтя мотором, вышла из акватории порта. Давиди и Майкл закрутили лебедками, поднимая главный парус, а Нестор, держась за боковой трос, чувствовал себя лишним, ничего не умеющим, а оттого стало неловко, будто он на чьем-то иждивении проживает.

– Вэй-вэй-вэй! – слышал он негромкие команды капитана, что означало необходимость немного стравить канат, задавая парусу правильный градус наклона.

«Пеперчино» перевалилась на бок и пошла быстрей.

Через десять минут капитан и Майкл сошли с палубы на корму.

– Все? – спросил Нестор.

– Пока да, – ответил Майкл. – Сейчас несколько часов будем идти по ветру, так что отдыхайте.

– Я и не устал.

– Все равно делать нечего!

Давиди запрыгнул на сиденье, дотянулся до флага и подвязал его двумя веревочками, чтобы не болтался.

– Иначе сорвет, – пояснил Майкл.

– О'кей, – качнул головой Нестор. – Я буду называть тебя Майки. О'кей?

– О'кей.

Капитан на лодке в одночасье переродился. Нестору показалось, что он даже вырос на голову. Его хипповские волосы уже не казались таковыми, борода была идеально подстриженной, а после того как Давиди, нырнув в кают-компанию, включил Луи Армстронга, вынырнул обратно и улегся на сидушки нога на ногу, Нестор и вовсе не узнавал еще недавно неприятного мелкого человечка.

Капитан лежал под звездным тропическим небом и хрипловато подпевал Армстронгу свободным человеком. Распорядился, чтобы Майкл приготовил чай, а потом они пили его, хрустя сырными крекерами.

Внезапно Нестор ощутил в душе несказанную благодать. Великий покой снизошел на весь его организм. Все сомнения и волнения растворились в непроглядной тьме, смешавшись с горячим воздухом. Он понял, что обязан новому своему состоянию – определившейся задаче, пусть и сложной, но одновременно простой, с обязательным ответом – достичь Антарктики. И другого не дано! И пути обратного нет.

Так у заключенного в тюрьме. Если он смирится, что нужно жить в камере отведенные ему годы, то все просто. Его поят и кормят в определенные часы, будят и укладывают спать, определяют и отводят на работу. За него все решают. И если он покорно следует системе, то со временем ему становится легко и просто… Многие возвращаются в тюрьму, чтобы ощущать этот кайф, возможность не принимать решений, отдавая свою судьбу кому-то, кто ее определит. В психушке точно так же…

Вот и Нестор вдруг осознал, что сейчас от него ничего не зависит, возвращение невозможно, ему дважды за ночь необходимо будет просыпаться на вахту, а потом засыпать вновь. Надо будет учиться вязать морские узлы и ставить паруса, осваивать систему GPS, чтобы не сбиться с курса, и еще большой куче всего нового для него.

Теперь у него сформировалась цель. Локальная, не связанная с глобальными задачами творчества, воспитания детей, наследия и прочего, что лишает покоя, цель была предельно ясной – из точки А дойти в точку Б. И все!

Нестор сам не заметил, как запел густым басом, вторя словам Армстронга – «Это прекрасный, прекрасный мир». И никто не посмотрел на него в этот момент как на идиота, хоть и фальшивил он безбожно. Каждый был сам по себе и жил самостоятельно в этом одновременно открытом и замкнутом пространстве, имея право на публичное одиночество.

Нестор ощутил чувство счастья от бытия и одновременно от правильно принятого решения.

В первые же два часа плавания, объединенные единой целью, они словно в одночасье стали родственниками.

И по-родственному Давиди признался компании, что накануне отплытия ему позвонила его женщина Антонелла и сказала, что между ними все кончено.

А как он любил ее! Сколько надежд связывал на будущее! А она!.. Как она могла!

Он обращался к Нестору. Весь его сбивчивый монолог был обращен к нему как к ровеснику. На Майки он не смотрел, а, взмахивая к небу руками, объяснял своему слушателю:

– Ведь никогда такой любви на земле не было! – Его глаза горели взорвавшимся янтарем. – Ведь ни один мужчина не будет любить женщину так, как я! О, господи, как я ее любил! Боготворил! Я был слеп по отношению к другим женщинам, только ее лицо узнавали мои глаза!.. Она наплевала на наши высокие чувства!

И Нестор, и Майки слушали капитана, понимая сейчас, отчего он на берегу маялся, исходя злобой.

– Мы с ней прожили пять лет! Мы выпили сотни ящиков тысячедолларового шампанского и занимались любовью во всех уголках мира!.. Вероятно, она сейчас сидит у себя дома и страдает, так же, как я!

– Позвони ей, – предложил Нестор. – Позвони и поговори!

– Она отключила мой телефон!

– Как это?

– Он был зарегистрирован на ее карту…

Нестор был неприятно удивлен.

У Майки телефона не было, оставался только один, Нестора. А вдруг что-то случится со связью?!

– Через тысячу миль начнет работать радиосвязь! – успокоил Давиди.

– Значит, и Интернет не работает? – понял Нестор.

– Мне не нужен компьютер! Мне достаточно GPS!

– А как насчет погоды? – спросил Майки. – Откуда мы будем узнавать погоду?

– Как она могла! – запричитал Давиди. – Какая глупая женщина! Заставляет себя страдать! И меня тоже!.. Я не могу даже позволить себе купить продукты и дизель для двигателя!..

Хлопнул парус.

Все посмотрели наверх.

Небо будто погасло. Ни одной звезды.

Давиди несколько раз нажал кнопку автопилота, лодка повернула на два градуса, захватывая парусом ветер, и вновь устремилась вперед.

Нестор набрал номер телефона друга.

– У него даже компьютер не работает! – жаловался по-русски.

– Мы договорились созваниваться дважды в сутки. Мой Винченцо будет передавать ему погоду и координаты ветров.

– А если мой телефон… Если он за борт упадет? Что мы будем делать?

– А ты его не роняй!

– Да если бы я знал, что его баба бросила!

– То что? Не пошел бы?

Несто выматерился.

– Пошел бы.

– Ну так я же знаю. Зачем было волновать тебя заранее.

– Спасибо, что позаботился!

– Не за что… Кстати, мне тут Винченцо говорит, что у вас погода меняется, будет достаточно сильный ветер!

– Да, звезды исчезли…

– Это тебе на первый день!.. Главное – не ссы за борт. На этом многие погорели. И помни: одна твоя рука должна всегда принадлежать лодке! Всегда. Даже в штиль!..

Они договорились созвониться утром, после чего Нестор сообщил капитану, что ожидается сильный ветер.

– Не волнуйся, – успокоил капитан. – Мне не нужен компьютер, чтобы знать об изменении погоды. К тому же у меня есть барометры. Из металла – в кубрике висит, второй, из огня, у меня внутри, прямо в сердце. Я чувствую любые изменения!..

– А то, что тебя Антонелла собирается бросить, ты чувствовал своим огненным барометром?

– Нет, в этом случае мое сердце было обмануто…

Давиди замолчал, Майки вообще никогда первым не заговаривал, а потому Нестор сидел и вслушивался в темноту. Стрекотал на ветру пропеллер, заряжающий генератор, шипела, умирая, разрезанная волна. Он посмотрел на воду и увидел мириады светящихся точек. Океанские светлячки. Планктон… Нестор опять испытал чувство удовлетворения. Он точно понимал, что делает что-то совершенно необычное для себя, а потому правильное.

Неожиданно капитан встал, поднял бородатое лицо к небу, как будто хотел что-то разглядеть.

– Что-то случилось? – спросил Нестор.

– Тихо!

Давиди еще некоторое время послушал пространство, стремительно нырнул в кубрик, затем так же стремительно вынырнул из него и что-то сообщил Майки по-итальянски. Матрос тотчас вскочил и перебрался на палубу. За ним последовал и капитан, и они быстро стали убирать паруса.

Нестор чувствовал – что-то происходит. И не только потому, что команда убирает паруса. В воздухе будто сконцентрировалось электричество, запахло озоном, а остановившуюся лодку почти перестало качать.

Давиди запустил двигатель, и лодка пошла перпендикулярно первоначальному маршруту.

Майки и капитан будто чего-то ожидали, всматриваясь в ночь.

Нестор тоже чего-то ждал.

От напряжения команды в нем зародилась тревога. В желудке пришли в движение сырные крекеры, и захотелось выблевать их.

– Что происходит? – спросил Нестор, стараясь сохранять спокойствие.

– Барометр упал, – сообщил Майки.

– Сильно упал, – подтвердил капитан.

Потянуло легким ветром.

Нестор подумал – вот будет незадача вот так вот, в пятидесяти милях от суши, погибнуть. В первый день, вернее, ночь, попасть в кораблекрушение!.. Такое только для истинных неудачников и мудаков. Вместо Антарктики – дно возле тропического острова.