Текст книги "Всякий капитан - примадонна"

Автор книги: Дмитрий Липскеров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

К вечеру на лодке навели идеальный порядок, как будто и не было разрушительной волны. Работал навесной мотор, и «Пеперчино» продолжала шагать к Антарктике.

Давиди приготовил ужин – спагетти с овощами. Нестор попытался было помочь в готовке, но Майки удержал его, объяснив, что на лодке готовит всегда капитан. И вообще капитан на лодке отвечает за все – и за готовку, и за жизнь экипажа.

– Утром можешь сам себе готовить. Все после вахты встают по-разному, потому и готовят сами.

– Я на вахту не встаю, – уточнил Давиди, прихлебывая из граненого стаканчика ром. – Капитан всегда обязан находиться в отличной физической форме. Если что, я должен принимать решения на свежую голову!

После пережитых суток Нестор готов был простить капитану все. И его наглый взгляд, и запрет команде на алкоголь. Он и сам не собирался пить в походе, но то, что за него решают, решают за спонсора, выводило из себя.

Но сейчас, глядя на потрясающий красоты закат, на падающее в океан багровое солнце, Нестор испытывал чувство благости, даже некоторой неги. Он пил горячий чай вприкуску с вафлями и зевал в предвкушении сна…

И вдруг он вспомнил. Поперхнулся вафлей и закашлялся. Вскочил, тяжело дыша, и закричал:

– Анти-ип!

Океан молчал.

Он заметил, как переглянулись капитан с матросом, и опять закричал:

– Анти-и-и-ип! В океане эха нет.

Нестор почувствовал капитанскую руку на плече:

– Его смыло сразу же. Он маленький и легкий. Хороший был пес!.. Я хотел сделать его своим помощником!..

– Да, – подтвердил Майки. – У меня никогда не было собаки!

– Зря ты его взял…

Нестор отошел от капитана, а затем спустился в каюту, где упал лицом вниз на спальную полку и, шумно вдыхая горячий воздух, старался удержать слезы. Он вспомнил Антипа щенком, вспомнил, как Антип гонял трясогузок и висел на дубовой ветке, как его любили Верка и Анцифер…

Первые сутки путешествия оказались смертельно опасными и унесли жизнь джек-рассел-терьера.

«Господи, – мучился Нестор, – сколько еще таких дней предстоит! Умру ли я?..»

Он лежал, уткнувшись в сырую подушку, не шевелясь, словно парализованный.

А потом к нему зашел Майки.

– Твоя очередь! – напомнил. – Я – спать!

– Что?

– Вахта!

Нестор поднялся и шагнул из крохотной каюты в кубрик:

– Я пошел.

– Все очень просто, – проинструктировал Майки. – Сиди себе и смотри на GPS! Если вдруг ветер поменяется или корабль какой невдалеке, буди капитана! А меня через три часа разбудишь!

На первом своем дежурстве Нестор был напряжен и каждые две минуты вскакивал, чтобы обозреть горизонт в поисках встречного судна. Он светил фонариком, прикрепленным к голове, как у шахтера, на прибор GPS, чтобы, не дай бог, не сбиться с курса.

В душе по-прежнему болело, а из головы не выходил Антип. Нестор представил, как маленькая собачка отчаянно боролась с гигантской волной, пытаясь держать мордочку над водой, а лапками молотя изо всех сил… Понимал ли Антип, что погибает? Винил ли перед смертью его, Нестора?

А потом Нестор задремал… Сначала ему снились дети, а затем Алина – она его целовала и он ее целовал голую во все места, и она его во все места, а потом Алина что-то хотела ему сказать, но он мешал ей поцелуем. А она все пыталась, выталкивая его губы… Почему-то она оказалась одетой и стоящей от Нестора на расстоянии. Он испугался, что она сейчас скажет, что больше его не любит, но Алина вдруг залаяла голосом Антипа.

«Не лай, пожалуйста!» – просил Нестор, а она все лаяла, и было в этой картине что-то жуткое.

В конце концов Нестор проснулся и подумал, что видел ужасный сон. Еще он понял, что проспал половину вахты и что его время вышло, а он не разбудил Майки.

По-прежнему лаяла Алина.

– Не лай! – произнес Нестор вслух…

Неожиданно он вскочил и прислушался к утреннему океану.

Через несколько секунд океан залаял голосом джек-рассел-терьера. И тявканье это было настойчивым и требовательным. У Нестора мелькнула мысль, что он продолжает спать, что ему снится разумный океан Солярис, материализующий его подсознательные желания. Но ужасно мучил мочевой пузырь, и Нестор исключил галлюцинацию.

И опять собачье тявканье. Теперь в лае чувствовалось явное раздражение.

– Антип, – тихо произнес Нестор.

– Гав-гав! – донеслось в ответ.

И тут Нестор поверил в невозможное. Он рванул к борту, со стороны которого доносился лай, и увидел маленькую, в рыжих пятнах голову своей собаки.

– Анти-и-и-ип! – что есть мочи заорал. – Антипушка-а-а!

Из кубрика показалась лохматая башка Давиди. Он пыхал самокруткой, поинтересовался, что случилось и что за крики, когда капитан отдыхает.

И здесь Антип залаял так отчаянно на этих сраных мудаков, что капитан поперхнулся папироской, обжег угольком губу, но в одно мгновение вынырнул из кубрика и уже балансировал на животе, перевесившись за борт.

– Анти-и-ипио?! – обалдел он.

Терьер еще раз тявкнул, и получилось у него почти по-человечьи.

– Фигли стоять и балдеть, когда надо спасать! – пролаял Антип.

Тут-то его и поняли.

– Стоп моторы! – заорал Давиди, будто командовал эсминцем. – Я кому сказал – стоп!!!

– Кому? – уточнил Нестор.

– Да-да, – опомнился капитан. – Майки! Майки-и-и!!! Вот грязный грек!

Помятая, будто жеваная, голова матроса показалась на поверхности, протяжно зевнула, соображая про реальность.

– Чего? – спросила сонная голова.

– Глуши мотор!!! – заорал Давиди прямо Майки в ухо.

– Есть! – тотчас проснулся матрос и поскакал в одних трусах на корму.

Мотор взревел, завыл, а потом, чихнув, застопорился.

Почесываясь, Майки вернулся на палубу и поинтересовался, в чем дело. Ветра нет, чего отключились?

– Гав-гав! – услышал он справа по борту.

– Что это? – спросил, глядя на счастливое лицо Нестора.

– Антип, – ответил Нестор. – Собачка!

– Антипио, – подтвердил капитан, почесывая бороду.

Майки поглядел в океан и, рассмотрев плывущего пса, радостно приветствовал его:

– Антипацио!!!

Молодой матрос метнулся в подсобное помещение и через секунду вернулся с огромным подсаком с длинной металлической телескопической ручкой.

Взялись втроем. Подвели сетку прямо к морде собаки.

– Лезь, Антип! – попросил Нестор.

– Давай, Антипио! – подбодрил капитан.

– Держись, Антипацио! – Майки.

Наконец терьера вытащили на палубу. Спасенная собака не скулила, не глядела на спасителей подобострастным взглядом. Казалось, пес слегка злится на этих странных людей, склонившихся к нему и улыбающихся маленькими пастями без клыков. Он отряхнулся от морской воды, а тут уже ведро принесли с пресной водичкой, и Нестор хвать пса за шкирку – и поместил его отмокать от соли. А потом шесть рук мылили терьера вонючим шампунем, впрочем, Антип терпел, имея уважение к людям. После гигиенических процедур его насухо вытерли полотенцем, и собачье тело вновь обрело розовый цвет.

Пса поставили на лапы и ткнули мордой в миску, которая была щедро наполнена кусками салями, перемешанными с сыром и немецкими копчеными сардельками.

Антип принял угощение и, сохраняя достоинство, в пасть помногу не брал, по кусочку жевал, впрочем, вскоре не выдержал и принялся жрать по-собачьи, жадно, гремя миской и искоса наблюдая, чтобы его законную пайку никто не отобрал.

Команда была рада, что собака не только выжила, но и осталась здоровой.

Антип облизал миску и не торопясь отправился к основному парусу. На ходу он поднял лапу и прыснул янтарной жидкостью. Команда, оказавшаяся против ветра, простила кобелька и просто утерлась. Антип поглядел наверх, затем подпрыгнул на метр в высоту, ухватился зубами за конец толстой веревки, свисающей с парусной оснастки, немного покачался на ней, да так и остался висеть до полудня.

Собаку итальянцы зауважали. За выносливость, силу, ум и независимость. Не собака, а Соединенные Штаты Америки!..

Потихонечку на лодке все наладилось. Слава богу, следующие дни не штормило, и Нестор постепенно успокоился от крепнувшей надежды, что все же удастся выжить в этой идиотской затее.

Еще Нестор научился нести вахты и не спать, ему даже нравилось дежурить, так как в ночное время, под завывание ветра, отлично думалось про жизнь и читалось превосходно. Он специально взял на борт только трехтомник Кнута Гамсуна, который никогда бы не прочел в суетливом проживании жизни. Закрепив на лбу шахтерский фонарик, он с трудом вчитывался в нобелевского лауреата, но все же увлекся и потихонечку сравнивал себя со странным героем по имени Август. Ничего общего с фантазией норвежского писателя он не находил…

Каждое утро, накурившись вместо завтрака, с кружкой эспрессо капитан начинал свою тоскливую историю про Антонеллу, женщину, в безумии своем бросившую его, великого Давиди.

– Дай телефон, Нестор! – умолял капитан. – Две минуты…

– Зачем тебе ей звонить? – злился Нестор. – Зачем тратить деньги с единственного телефона, который, возможно, спасет нам жизнь?

– Дай, Нестор! – скулил Давиди. – Телефон жизнь спасти не может! Жизнь могу спасти я!

Нестор, по доброте своей, давал и полчаса слушал итальянский плач брошенного влюбленного. Из глаз капитана лились женские слезы, он умолял Антонеллу подумать еще и не бросать его окончательно! Судя по всему, женщина не внимала мольбам, говорила твердо – нет, и прерывала связь.

– А-а-а! Она не понимает, кого бросила! Зачем разрушила самую прекрасную любовь на свете! Ведь мир еще не знал такого потрясающего союза!..

Нестор и Майки слушали причитания капитана, и каждый думал о своем.

А потом Нестор не выдержал и позвонил Алине. Ведь прошло почти две недели.

– Ты в Антарктике, Строитель?

– Нет.

– Соскучился?

– Да… Я хочу тебя! Здесь, в океане, очень одиноко!

– Ты сам уплыл от меня, Строитель. В походах много лишений.

– Да-да, я знаю… Ты хоть иногда вспоминаешь обо мне?

– Тебя трудно забыть, – ответила она. Он был рад и чуть не прослезился.

– Ты здорова?

– Да, спасибо.

– А деньги? С деньгами все в порядке?

– Спасибо.

– Я очень скучаю!

– Ты это уже говорил.

– Да?.. А мы здесь чуть не погибли!

– Хорошо, что не погибли.

– И я так думаю…

Он ненавидел себя за то, как с ней разговаривает. Словно мальчишка, упрашивающий взрослую женщину любить его. А ведь все наоборот. Он, взрослый мужчина, мучается от слов какой-то пигалицы.

– Ты сука! – неожиданно выругался Нестор. Она молчала, но трубку не вешала. Нестор слышал в телефоне какой-то шум и, как ему казалось, ее дыхание. Потом она ответила:

– Ты молодец, Строитель! Не погибай!.. Я тоже скучаю!..

Здесь он чуть не запел ей в трубку слова любви, но она, несмотря на юные годы, была умна и быстро попрощалась, сказав, что не хочет ему мешать в таком трудном деле, как переход через Атлантический океан.

– До свидания!

Она отключила телефон, а Нестор долго липнул к трубке, как будто надеялся еще на одно счастливое слово…

– Твоя Антонелла?

Нестор вздрогнул, не заметив подкравшегося капитана.

– Это у тебя Антонелла! У меня – Алина!

– Алина… – Капитан будто пробовал имя на вкус. – Красиво. Али-ина…

– Эй, Майки! – позвал Нестор. – Держи телефон, позвони своей женщине.

– Нет, спасибо! – смутился матрос.

– Да не стесняйся ты, – подбадривал спонсор. – Пару минут!

– Не стесняйся! Чего ты? Все свои! – поддержал Давиди использование чужого телефона.

Майки согласился, ушел на нос лодки, но скоро вернулся.

– Позвонил? – бесцеремонно поинтересовался капитан.

– Позвонил.

– И чего там она?

– Все хорошо. Она у меня беременна…

– Неужели? – отозвался Нестор.

– Ага!

– А сколько месяцев?

– Да два всего…

– Надо быть осторожнее сейчас. У меня у самого двое детей! Верка и Анцифер!

– Спасибо!

Настроение у Майки заметно улучшилось, и Нестору стало приятно на душе. Но здесь опять завыл Давиди:

– Антонелла! Любовь моя! Как тебе не стыдно! Я так тебя любил! А ты мне карточку закрыла! Теперь я не могу даже куска хлеба купить! Плывем через океан без Интернета! Как ветра и карты посмотреть? По запаху иду, как свинья за трюфелями!.. Погибнем – на твоей совести три души будут!..

«Так он альфонс», – внезапно понял Нестор и сразу же поделился своей догадкой с Майки.

– Что такое «альфонс»? – не понял матрос.

– Это когда мужчина живет за счет женщины. Он не Антонеллу любит, а ее деньги! Эй! – крикнул Нестор Давиди. – Ты чувствуешь запах Антарктики?

– Чувствую, – подтвердил капитан. – И запах Антонеллы чувствую!..

– Это собака нагадила! – уточнил Нестор.

Тем временем висящий на веревке Антип боковым зрением обнаружил стаю трясогузок, летающих вокруг лодки. Некоторые, особенно наглые, умудрялись безнаказанно перелетать через «Пеперчино».

Антип спрыгнул на палубу, сел на хвост и нервно затрясся, ожидая, когда птица подлетит поближе.

– Летучая рыба! – закричал Майки.

– Ого! – обрадовался Нестор как мальчишка. – Флаин фиш!

Лишь капитану было все равно. Он прихлебывал из банки пиво и пыхал цигаркой в небеса.

Мускулистое тело Антипа среагировало, он подпрыгнул и клацнул челюстями, поймав трясогузку. Повинуясь инстинкту, собака хотела было проглотить птицу, но тут трясогузка заговорила человеческим голосом:

– Отпусти меня, старче! Я исполню три твоих любых желания!

Антип напрягся от такой неожиданности.

– Отпусти, не пожалеешь! – продолжала птица. – Хочешь, я тебе девочку устрою?

Антип смутился и задвигал ушами.

– А косточку сахарную хочешь? – продолжала искушать ненавистная птица. – Вкусная косточка!..

Ох, не верил Антип птицам! Он взял себя в руки и со словами «Да пошла ты!» мощными движениями челюсти прожевал врага и проглотил искусительницу. Птица почему-то оказалась сырой рыбой, которую Антип ненавидел.

Собаку стошнило за борт, и с этого момента она потеряла интерес ко всему летающему…

День за днем «Пеперчино» двигалась к Антарктике. Нестор настолько привык к океану, что ему казалось, будто всю жизнь плавает. Он спокойно мочился на пятиметровую волну, хоть и помнил завет друга «не ссы за борт!», научился вязать с десяток хитрых морских узлов и чувствовал себя полноценным членом экипажа.

В расписании дней ничего не менялось, и каждое утро начиналось с завываний Давиди о глупой женщине Антонелле, которая бросила его, разрушив тем самым величайшую любовь на свете!

– Дай телефон! – просил капитан.

– Да не помиритесь вы! – убеждал Нестор. – Она же женщина, она же хитрая! Она понимает, что ты в океане на пару месяцев с сумасшедшим русским и маленьким греком итальянского происхождения, что ты от отчаяния не бросишься в объятия другой бабы, потому что в океане их в принципе нет. Она спокойна! А ты мечешься, фантазируя, как она уже с другим, и все такое! Не звони! И тогда у тебя появится шанс!

– Ты думаешь?

– Абсолютно!

Давиди задумался, а потом опять застонал:

– Даже Шекспир не мог написать о такой любви, какая была между нами! Даже ваш Достоевский не сумел рассказать о таких страданиях, какие наполнили мою душу!..

Нестор вдруг заметил, как обычно спокойный Майки вдруг побледнел, сжал руками голову и закрыл глаза. Нестору показалось, что ему стало дурно, он взял парня за плечо и спросил:

– Все в порядке?

– Нет! – произнес сквозь зубы матрос. – Больше не могу! Не могу слушать про его Антонеллу, про его несчастную любовь! Затрахал он меня! – Майки встал и взмахнул руками словно дирижер. – А теперь послушайте мою историю! – почти прокричал, так что даже Антип вскочил с насиженного места. – Это настоящая история!

«Да, – решил Нестор. – Итальянцы – самая театральная нация! Чтоб вот так вот, имея всего двух зрителей, взлететь над сценой!..»

Капитан обмакнул краешек самокрутки в стакан с ромом, жадно затянулся и подбодрил своего матроса:

– Давай-давай! Поведай нам!

Лодку подбросило на волне, накрыв брызгами всех находившихся на корме. Майки стоял совершенно мокрый, а капитан сплевывал за борт намокший табак.

– Я познакомился с ней четыре года назад. Мне было двадцать один, а ей – тридцать один.

– О-о! Ты любишь расцветших женщин?.. Я тоже! Моя донна Антонелла…

– Дай ему рассказать! – разозлился Нестор. – Не все же тебе стонать целыми днями!

Майки утер от океанской воды лицо и продолжил. Он по-прежнему был бледен и улыбался слегка трагически.

– Мы очень сильно полюбили друг друга. Прожили два года, самых счастливых в моей жизни. А потом ей очень захотелось детей. Я тоже был готов. Два по-настоящему любящих человека всегда хотят детей!

– Ну, ей-то почти край! – прокомментировал капитан. – Возраст солидный! Рожать надо!

– Мы пытались целый год, но ничего не получалось. Она очень переживала. Пошла к доктору…

– В Греции дрянная медицина!

– Заткнись! – рявкнул Нестор.

Майки несколько секунд смотрел в небо, а потом вновь заговорил:

– Врач определил, что у нее все в порядке, попросил, чтобы она прислала провериться меня. Я, конечно, пошел, мне сделали несколько анализов, и доктор объяснил, что причина неудач – во мне… Я оказался на сто процентов стерилен. Есть такая болезнь, лишняя хромосома где-то. Абсолютно здоров, но ни одного сперматозоида!

– Я бы тебе одолжил! – встрял капитан. – Это как океан без рыбы! Никому не нужен!

– Мы прожили после этого еще две недели, а потом она ушла. Ей очень нужен был ребенок… Ее не было год, а потом она вернулась.

– С ребенком? – не выдержал Давиди.

– Она так и не смогла забеременеть. И жить без меня не могла. Очень любила… Ну вот, мы стали жить вместе снова. А потом я стал чувствовать, что она встречается с другими мужчинами.

– Вот змея! – обрадовался капитан. – Все они такие!

– Я понимал, что не ради удовольствия она встречается, не шлюхой родилась, а ради того, чтобы забеременеть. Мне было очень тяжело, но я держался…

По вечерам мы играли в брисколо с моим лучшим другом Аристофаном, а потом…

– …а потом она забеременела от него, – закончил Давиди.

Майки еле сдерживался. Губы его тряслись, но он должен был сказать еще несколько фраз.

– Она забеременела от моего лучшего друга… И я рад этому… Теперь там, где я живу, одни смотрят на меня с состраданием, а другие, которые еще не в курсе, поздравляют с будущим ребенком. Но потом все они будут показывать на моего сына и с усмешкой кричать на всю улицу: «Посмотрите, как этот мальчишка похож на Майки Бароне!» – Он взглянул на небо, затем на темнеющий горизонт, сложил руки на груди. – Вот моя история!..

– Банальная, как и все греческие мифы! – определил капитан.

Опытный и прозорливый, он не сумел разглядеть в глазах Майки нечто новое, уже не театральное. Так бывает, когда актер заигрывается и достигает совершенного перевоплощения. Он становится в этот момент не помнящим себя, оторвавшимся собственной душой от реальности, как птица, опьяненная полетом, вылетает в стратосферу. И эта перемена стала для Давиди фатальной.

Выхватив нож, Майки прыгнул на капитана и вонзил лезвие ему прямо под сердце.

Нестор ахнул от неожиданности, а Майки продолжал ворочать ножом между ребрами Давиди. Нестор услышал самый омерзительный звук в своей жизни – то нож скребся о кости.

Лаял на весь океан Антип, чувствуя, что между людьми произошло нечто ужасное. Нестор стоял как вкопанный, будто его парализовало от произошедшего.

Тело капитана медленно сползло на палубу.

Давиди Фреши умер с открытыми глазами и дымящейся цигаркой в зубах. Его правая ноздря надула огромный кровавый пузырь.

– Ты что сделал? – спросил Нестор, чувствуя, как стало у него во рту сухо и неприятно. Майки стоял над капитаном, держа в руке окровавленный нож, и шмыгал носом, готовый еще раз нанести удар. – Что ты сделал? – повторил Нестор странный вопрос.

– Я его убил, – дал странный ответ матрос Майки.

– Зачем?

– Я сам могу довести лодку до Антарктики. У меня такие же документы капитана, как и у этого гада. Просто раньше опыта не было!

– На хрена нам Антарктика!.. Ты убил капитана! Нам надо сообщить обо всем по радио!

Запахло кровью. Густо запахло!

Майки смотрел на Нестора и на глазах терял самообладание, как будто только сейчас до него стало доходить, что он убил человека. Роль была доиграна, приступ сошел на нет, душа вернулась, птица потеряла сознание от нехватки кислорода и разбилась о землю.

– Мама! – позвал матрос.

– Мы его сбросим в воду! – решил Нестор.

– Что?

– Утопим тело.

В глазах Майки взошло солнце надежды.

– Сбросим в воду сегодня, а завтра сообщим, что пропал во время ночной вахты!

– Правда?

– Скотиной был Давиди Фреши, скотиной и сдох!

Вдвоем они подняли капитанское тело, из которого продолжала фонтаном бить кровь. Оба измазались с ног до головы, а Нестор еще подумал, что в человеке не может быть столько крови, что это какая-то аномалия!.. Выбросили Давиди за борт…

Долго потом мылись, соскабливая капитанскую кровь.

– Его через полчаса акулы сожрут! – сказал Майки.

– Наверное…

– Есть хотите? – спросил матрос.

Нестор повернулся к океанской волне и вывернул в нее свой желудок.

– Который час?

– Шесть.

– Радио через час, надо подумать, что сообщить…

По радио команде «Пеперчино» посочувствовали. Спросили, дойдут ли без капитана. Получив ответ, что как-нибудь, попросили по окончании маршрута написать бумагу, при каких обстоятельствах погиб капитан. Для отчета… Утешили тем, что накануне в Тихом команда тоже потеряла капитана. Пьяным вывалился за борт.

– Иди спать! – распорядился Нестор. Он осознал, что этому мальчику всего двадцать пять лет и он почти годится ему в сыновья.

– Вы подежурите?

– Давай-давай!

Нестор почитал немного из «Августа», представил себе, как раньше сушили селедку на скалах, а потом заснул, и приснилась ему Алина. Как всегда, сон был откровенно эротическим. Нестор просматривал его, шумно дыша. Он чувствовал ее кожу, тончайший запах родной самочки, сладкое дыхание любимой женщины, она была податлива его рукам, и все было доступно длинным мужским пальцам… А потом она вдруг запахла сырой рыбой, а кожа ее покрылась блескучей чешуей.

– Help! – почему-то кричала Алина по-английски и мужским голосом. – Help! – Огромной сильной рыбой она взлетала над волной и жалобно повторяла: – Спасите!

– Конечно, родная! – шел Нестор во сне на помощь. – Я спасу тебя!

Он проснулся с чувством, что воздержание ему не на пользу. А еще он опять просрал вахту, проспав всю ночь.

– Спаси, Нестор! – услышал он слабый голос, доносящийся с ближней к лодке волны. – Устал я! Ох, притомился!..

Он узнал этот голос и подумал, не запустить ли двигатель, чтобы его лопастями срубить Давиди голову… Изначально рожденный и воспитанный гуманистом даже по отношению к врагу, Нестор разочарованно вздохнул и заорал:

– Майки! Подъем!

Матрос выскочил из кубрика, пытаясь на ходу влезть в штаны:

– Что случилось?

Нестор указал пальцем в океан и пропел:

– Ка-пи-та-но!!!

Майки, увидев плывущую голову, почему-то просиял и кинулся к борту:

– Давидио!!!

Капитана вытащили за трусы с помощью крюка для подъема рыбы. Мокрый и дрожащий, потерявший в воде рубашку и штаны, он лежал на палубе беспомощной камбалой и стучал зубами.

– Браво, капитане! – не унимался Майки. – Салютто!

– Дайте р-р-рома, – выговорил Давиди. – И па-пир-р-роску!

Майки метнулся в кубрик, а Нестор тем временем вглядывался в тело капитана, в его волосатую грудь, и дырки от ножа в зарослях не находил. А как же кровь, которую они вчера смывали?..

Капитан высосал почти полбутылки рома, выкурил с десяток цигарок. Наевшийся равиоли и завернутый в одеяло, он стал рассказывать:

– И на старуху бывает проруха!.. Слишком много я выпил вчера рома и вышел отлить на корму. Ты, – он посмотрел на Нестора, – ты, как всегда спишь на вахте, спонсор!.. А здесь ветер поменялся, две волны столкнулись, лодка подпрыгнула, и я вылетел на волю с членом в руках! Я орал тебе, русский идиот, – помоги!!! Помоги! Твой капитан в беде!!! А ты, болвано, спал как мертвый медведь!

– Прости, капитан! – осознал Нестор. – Прости, Давиди!

– Я понял, что сам себя не спасешь – никто не спасет! И я поплыл за лодкой, я не экономил сил, я клялся себе, что не погибну, ради Антонеллы, ради нашей возвышенной любви!.. Я – океан, наполненный рыбой! Не то что ты, Майки!.. Антонелла родит мне близнецов, мальчика и девочку, и мы…

Нестор ждал повторного убийства, но Майки сидел как ни в чем не бывало и восторженно слушал о самоспасении капитана.

– Мы шли семь узлов! – напомнил Нестор.

– И я плыл семь узлов.

– Мировой рекорд!

– Я хорошо плаваю! Всю жизнь в море!

– Мировой рекорд для бегуна на короткие дистанции!

– Дай позвонить!

Нестор хотел было отказать, но, пересекшись взглядом с Майки, снял спутниковый телефон с шеи и отдал Давиди.

Капитан долго не мог совладать с клавиатурой, тыкал непослушными распухшими пальцами в дисплей. Наконец у него получилось, и команда услышала то, что уже прослушивала десятки раз. Ненавистная пластинка закрутилась вновь, вызывая у слушателей законное омерзение. «Антонелла… любовь моя… наши души… мой океан…» Задолбали эти немодные треки!..

Всю следующую неделю на лодке ничего особенного не произошло. Лишь Нестор, как змея, снял с себя сгоревшую и высохшую кожу, сменив ее на новую. Обросший бородой, смуглый и похудевший, он стал похож на итальянца…

Еще сломался опреснитель, и Давиди запретил пользоваться водой для гигиены, оставив лишь по триста миллилитров в сутки, чтобы рожу с утра умыть. Питьевой воды оставалось навалом – пятилитровые бутыли были расставлены во всех местах, пригодных для ее хранения.

– В Антарктике снег топить будем! – подбодрил Давиди. – Чистейшая на планете вода!

А потом оказалось, что опреснитель вообще не работал! Уже два года как вышел из строя. Хотели набить рожу капитану, но он объяснил, что настоящий моряк и в ста граммах вымоется!.. Пощадили…

Одна радость – Давиди перестал говорить об Антонелле. То ли рассказ Майки на него подействовал, то ли понял, что с Антонеллой действительно все завершилось.

Плыли молча и скучно.

Нестор дочитал трилогию «Август» и все свободное время учился вязать морские узлы.

Майки вызывал всеобщую зависть, так как мог спать сколько угодно и где угодно. Ему требовалось пять секунд, чтобы погрузиться в глубокий сон. Что он в нем видел? Может быть, свою беременную донну, а может, еще что…

Давиди Фреши, поглядывая на GPS, все больше лежал на корме и думал о чем-то своем. О чем?.. Всем было наплевать!

Единственный всплеск эмоций произошел, когда Нестор увидал большую птицу, которая летела пересекающимся с «Пеперчино» курсом. Она была похожа на бомбардировщик, летящий метать бомбы на гражданский объект.

– Птица! – указал пальцем Нестор. Капитан поглядел в небо, подскочил и сказал:

– Это птица зула! Самая редкая птица в океане! Самая независимая! Она живет в воде! Ей не нужна суша!

И действительно, птица ни разу не взглянула на лодку, продолжая свой тяжелый полет.

– Надо очень громко крикнуть! – предложил капитан. – Тогда она, может, нас и заметит!

Нестор сложил ладони рупором и что было сил крикнул:

– Зу-у-улла-а-а!!!

Не меняя курса, птица лениво оглянулась, показав свой горбатый, как у орла, клюв, тотчас потеряла интерес и полетела дальше.

На весь океан, подпрыгивая и извиваясь в воздухе, желая поиметь большую трясогузку, истерично лаял Антип.

Через десять дней «Пеперчино» попала в холодный шторм, что говорило о приближающейся цели. Никто не волновался, каждый знал, что делать, и лодка вышла из опасности без потерь.

– Если не смыло в океан, – объяснял капитан, одетый во все зимнее, смолящий самокрутку, – если не смыло, то в океане погибнуть трудно.

– А в десятибалльный шторм? – спросил Нестор, поднимая на уши огромный воротник медвежьего полушубка.

– В десятибалльный нужно замуровываться в кубрике и молиться!

– Может, на спасательный плот? – предложил Майки, стягивая ремешки кожаных сапог на меху.

– Я не знаю никого, кто бы спасся на плоту! Плоты находят, а людей на них нет!..

– Да-а, – произнес Нестор, задумавшись.

– Да-а, – подтвердил Майки…

Пятого числа, в шесть пятнадцать утра, прошедшая пять с лишним тысяч миль команда услышала крик вахтенного Майки Бароне.

– Антарктика-а-а! – кричал он. – Земля-а-а!!!