Текст книги "Гений российского сыска И. Д. Путилин. Мертвая петля"

Автор книги: Дмитрий Нечевин

Соавторы: Лариса Беляева
сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 32 страниц)

На другой день утром «частный владелец казенной земли» с таким же апломбом, как и накануне, является к будущему фабриканту и вместе с ним отправляется на Невский к нотариусу. Подъезжают к подъезду, на зонте которого красуется большая вывеска: «Нотариус такой-то», действительно проживавший в этом доме и пользовавшийся большою популярностью. Провинциал был даже доволен, что попадает к нотариусу, которого хоть понаслышке, но знал.

Помощники «приличного господина», оказавшегося завзятым мошенником, поджидали у подъезда «жертву», и, как только она показалась, моментально побежали по лестнице и заклеили бумагой вывеску, имевшуюся над дверью нотариуса.

Мошенник провел провинциала на третий этаж. Там на дверях имелась дощечка с надписью: «Нотариус». Вошли. Обстановка канцелярская, столы и конторки. На столе самого нотариуса печати разных форм, большие нотариальные книги, толстые тома законов. Несколько писарей усердно скрипят перьями, переписывая какие-то бумаги.

Вошедшие отрекомендовались. Нотариус осведомился, что им нужно, и принялся за составление купчей крепости. Вскоре она была готова. По исполнении некоторых нотариальных формальностей продавец и покупатель подписали бумагу, и второй вручил первому тут же, при нотариусе, как при благородном свидетеле, пятнадцать тысяч наличными деньгами, а остальную сумму чеком на банк.

Опять, перед выходом посетителей, один из конторщиков спустился вниз и снова заклеил бумагой дверную вывеску настоящего нотариуса.

Посетители, выйдя на улицу, расстались. Продавец направился в банк за деньгами, покупатель нанял извозчика домой, в гостиницу, где его поджидали уже подрядчики. Капиталист благополучно покончил и с ними.

К устройству фабрики он хотел приступить немедленно, и поэтому через два дня, раньше чем ходатайствовать о разрешении постройки через городскую управу и градоначальство, решил он отгородить свой участок земли забором и начать подвоз строительных материалов.

Ранним утром на Семеновском плацу появилось несколько подвод с бревнами и досками. Пришли рабочие и принялись было ставить забор.

Подошел местный городовой и спрашивает капиталиста, распоряжавшегося работами:

– Что это вы тут затеяли делать?

– Огораживаю, голубчик, свою землю.

– Какую такую свою землю?

– Вот этот уголок откупил я под фабрику.

Городовой, недоумевая, пожал плечами, однако более не возражал, не представляя себе обстоятельства, чтобы начались работы зря, без законных причин.

Делавший служебный обход околоточный надзиратель тоже с удивлением остановился перед созидавшимся забором:

– Что это?

– Забор пока, – ответил строитель, – а потом сооружу фабрику.

– Кто вам позволил?

– Средства-с, – улыбаясь, продолжал тот. – Да-с, именно средства позволяют приступить к устройству весьма полезного предприятия.

– Да ведь земля-то казенная.

– Собственная!

– Как?

– Да так: купил – вот и все!

– Как и где вы могли ее купить?

– Чего вы все удивляетесь! – удивился, в свою очередь, капиталист. – Если не верите, взгляните на купчую.

Действительно, форменная нотариальная купчая крепость на участок земли Семеновского плаца.

Пожал плечами и околоточный, направляясь в участок с докладом к приставу. На место происшествия поспешил пристав.

– По какому праву огораживаете вы плац?

– По праву собственности.

– Откуда вы взяли эти права собственности?

– Купил. Не угодно ли взглянуть на купчую…

Пристав взглянул на бумагу:

– Кто такой потомственный дворянин Икс?

– Владелец всего этого пространства.

– Вздор! Вас обманули…

– Нет-с.

– Конечно, обманули. Эта земля казенная…

– Не может быть?!

Капиталист бросился к нотариусу.

Входит в подъезд и удивляется: нотариус переехал в нижний этаж. Проводят его в кабинет. Что за диковина? Совершенно другая физиономия. Посетитель подает нотариусу купчую и спрашивает:

– Вами заключена эта сделка?

– Гм… нет…

– Подпись-то ваша?

– Не моя…

– Как?

– То есть фамилия моя и печати мои, но поддельные…

– Стало быть, вы третьего дня наверху не жили?

Нотариус отодвинулся: не сумасшедший ли, мол?

– Нет-с, не жил!

– Грабеж! – закричал капиталист. – Среди бела дня ограбили!

Произвели следствие. Оказалось, действительно провинциал попал в руки мошенников. Пустовавшая над нотариусом квартира была нанята накануне грабежа будто бы под коммерческую контору. За нее был внесен только залог, а конторская обстановка была куплена на рынке, и деньги за нее, конечно, уплачены не были. Мебельщик, обрадованный хорошим заказом, должен был подать счет на следующий день. Но на следующий день на его звонки никто из конторы не откликался. Через два дня сломали дверь, и власти проникли в импровизированную нотариальную контору. Капиталист узнал обстановку.

– Вот за этим самым столом, – плакался он, – подписывали мы условие, тут я и деньги отдал.

На столе были поддельные печати, цепь нотариуса и прочие атрибуты, но мошенников, конечно, и след простыл.

ИСААКИЕВСКИЕ ЛЕСА НА СНОС

Рабочие леса, поставленные около Исаакиевского собора, стоили казне больших денег. Они делались из хорошего материала, прочно и устойчиво, потому что ремонт предполагался на весьма продолжительное время. Один из рыцарей легкой наживы обратил внимание на эту дорогую постройку, и в голове его сложилась хитроумная комбинация, доставившая ему несколько тысяч рублей. Изобретательный мошенник продал исаакиевские леса на снос самому продувному, опытному, ловкому, бывалому петербургскому подрядчику.

Случилось это таким образом.

К ночному сторожу, бодрствовавшему у ворот постройки до полудня, каждое утро стал подходить какой-то пожилой благообразный господин в дворянской фуражке с красным суконным околышем. Сперва он останавливался перед сторожем только для того, чтобы попросить спичку для раскурки сигары, а потом и для продолжительных бесед.

Господин этот усаживался близ мостков и долго расспрашивал сторожа, откуда он родом, как зовут его и всех членов его обширной семьи, сколько получает жалованья и прочее. В свою очередь, и сторож стал однажды допытываться о социальном положении своего собеседника, на что тот ответил:

– Я служащий… Я, братец, служу в министерстве.

– Ага! А утречком-то, значит, прогулочкой занимаетесь?

– Да… Днем гулять некогда и неудобно: на улице тесно и суетливо. Теперь же простор и свобода.

– Это точно… А как вас звать, барин?

– Имя мое Иван Петрович, но только ты меня так называть не смей, потому что я генерал. Ты должен говорить «ваше превосходительство»…

Сторож моментально преобразился. Преисполнясь благоговения к «особе», он, по старой солдатской привычке, вытянулся в струнку и браво произнес:

– Слушаю, ваше превосходительство.

– Ну, то-то… Молодец!.. Вот тебе четвертак на чаишко.

– Покорно благодарю, ваше превосходительство.

Так прошел месяц. Генерал каждое утро навещал сторожа и в конце концов так приручил его к себе, что тот стал ожидать его с видимым нетерпением, а завидя его еще издалека, спешил к нему навстречу. При этом, подлаживаясь к тщеславной натуре «доброго барина», он беспрестанно повторял многозначительное «ваше превосходительство».

В одно прекрасное утро генерал подъезжает в обычный час к Исаакиевскому собору с каким-то толстяком. Сторож приветливо гаркнул:

– Здравия желаю, ваше превосходительство!

– А, Никита! Здорово, здорово! Все ли благополучно?

– Так точно, ваше превосходительство!

– Поди-ка, проведи нас по лесам…

– Слушаю, ваше превосходительство.

Такая почетная встреча произвела должное впечатление на толстяка-подрядчика. Поднялись на леса. Генерал часто повторял, указывая на бревна, доски и прочий строительный материал:

– Смотрите, что за прелесть! Все на подбор! Одно другого лучше…

– Да… товар недурной, – соглашался подрядчик, – хаять не буду. Действительно, каждая щепка на редкость!

Когда постройки были осмотрены вплоть до вершины, генерал с подрядчиком быстро спустились вниз, сели на того же извозчика и поехали прямо к нотариусу, где и заключено было условие о покупке подрядчиком рабочих лесов у действительного статского советника Поливанова, заведующего ремонтом Исаакиевского собора. Задаток в размере пяти тысяч рублей был тотчас же вручен покупателем продавцу.

Через несколько дней к Исаакиевскому собору подъезжают ломовые извозчики и плотники, вооруженные топорами.

– Куда вы? Что вам надо? – остановил их сторож.

– Нас прислали леса сносить…

– Как сносить? Ведь ремонт-то еще не окончен?

– Не наше дело.

Поднялся спор, в разгар которого подоспел подрядчик:

– Что за шум? Что случилось?

– Да вот до лесов нас не допускают.

– Кто смеет?

– Да я, ваше степенство, – ответил сторож, – потому от начальства приказа не было.

– Как не было? Не может этого быть. Теперь я хозяин этих лесов; я купил их – вот и контракт со мною в кармане…

– Не могим знать!

– А где генерал?

– Да с того времени их не видно, как в последний раз с вами вместе здесь были.

– А живет-то он где? Послать за ним надо…

– Не могу знать.

– Как не знаешь? Адреса своего начальства не знаешь?

– Да какое же они начальство? Они не начальство… Это так просто, мимо проходящий генерал.

– Какой такой мимо проходящий?!

Подрядчик бросился к церковному старосте. Поднялась суматоха. Сделали заявление в сыскное отделение, и начались розыски ловкого мошенника.

ОСТРОУМНАЯ КРАЖА

Мошенническая изобретательность очень часто бывает остроумной.

– Иной раз наткнешься на такую замысловатую комбинацию, придуманную ворами, – говаривал Путилин, – что с восторгом производишь следствие. Бывали случаи, что воровское остроумие вызывало благодушное настроение в судьях, и благодаря этому сокращались сроки наказания.

Вот, например, одна из остроумных краж.

Является приличный молодой человек в шляпный магазин и просит приказчика показать ему наилучшую барашковую шапку.

Тот показывает.

– Недурна, – говорит покупатель, – но, может быть, есть лучше? Мне бы хотелось иметь шапку мелкого завитка.

Приказчик полез на полку:

– Вот-с самая лучшая кавказская мерлушка…

Покупатель стал примерять. Повертелся перед зеркалом и согласился, что шапка ему идет и что по качеству она удовлетворительна.

– Цена?

– Без запроса тридцать пять рубликов.

В это время в магазин входит еще покупатель, очень серьезный господин с сосредоточенным видом.

– Мне бы, – сказал он, – недорогую, но порядочную бобровую шапку.

На прилавке появилось несколько картонок. Солидный господин занялся выбором. Одна из шапок пришлась ему по голове и по вкусу.

– Дорога ли? – спросил он приказчика.

– Сущие пустяки: пятьдесят рубликов только.

– А сорока целковых недостаточно?

Начался торг, во время которого первый покупатель, молодой человек, обратился к солидному господину с вопросом:

– Скажите, пожалуйста, идет мне эта шапка?

Тот на него полупрезрительно взглянул и сквозь зубы процедил:

– Да, как корове седло…

– Что? – рассвирепел молодой человек. – Повторите, что вы сказали?

– Я говорю, что шапка идет вам, как корове седло.

Раздается звонкая пощечина. На нее следует ответный удар по затылку. Схватка покупателей приняла угрожающий характер: на пол полетели картонки, шляпы. К дерущимся бросился было приказчик, но его ловким движением руки чувствительно оттолкнул солидный господин.

– Караул! – крикнул молодой человек и опрометью бросился, но уже молча, вон из магазина.

– А, негодяй, струсил! – произнес очевидный победитель и побежал за ним.

Приказчик тоже выбежал на улицу и с порога своего магазина стал наблюдать за вспыльчивыми покупателями, энергично удалявшимися в соседнюю улицу. Когда они уже совершенно исчезли из виду, растерявшийся приказчик сообразил, что вся драка была «комедией». Остроумные воры убежали в новых шапках, взамен которых оставили свои поношенные цилиндры.

ПАРАЛИТИК

Когда-то красовался на Невском проспекте, в доме голландской церкви, роскошный ювелирный магазин Реша. Реш считался богачом и торговал на славу.

Однажды у подъезда его магазина остановилась шикарная карета. На дверцах гербы, рысаки тысячные, на козлах откормленный кучер и представительного вида выездной лакей. Из кареты с трудом вылезает почтенный старичок. Его предупредительно поддерживает лакей. Правая рука у старика на перевязи. Входит в магазин и почти бессильно опускается в кресло.

Покупатель, очевидно, важный – приказчики почтительно вытянулись, а хозяин встретил его поклоном.

– Покажите мне, пожалуйста, – начал старик, небрежно растягивая слова, – хорошенькую браслетку для подарка.

Хозяин разложил перед ним целую груду золотых браслетов. Покупатель выбрал один из недорогих и осведомился о цене.

– Пятьдесят рублей, – ответил ювелир.

– Прекрасно! Такой дешевенький именно и надо… Это для подарка нашей гувернантке.

Браслет уложили в футляр.

– А деньги за него прошу вас достать из моего бумажника, – сказал старик, подставляя ювелиру боковой карман. – Я парализован и правой рукой не владею совершенно, да и левую не могу поднять без боли…

– Слушаю-с!

Ювелир полез за бумажником. Взял из него причитавшуюся ему сумму и водворил бумажник незнакомца обратно в карман.

Покупатель направился было к выходу, но по дороге, заглянув в витрину с бриллиантами, обратил внимание на дорогие серьги.

– Ах, какая прелесть! – воскликнул он с неподдельным восторгом. – Покажите их!

Показали.

– Превосходные! – продолжал восхищаться паралитик. – Я именно такие и хотел приобрести к именинам жены… Цена им?

– Восемь тысяч четыреста.

– Уступите!

Сторговались на восьми тысячах.

– Разоряйте вконец! – шутливо заметил старик, подставляя карман ювелиру. – Доставайте снова бумажник и отсчитывайте, что вам следует.

Ювелир вторично полез в карман незнакомца, извлек бумажник и вынул пачку денег. Сосчитал – четыре тысячи только.

– Неужели не больше? – удивился паралитик.

– Извольте посмотреть…

– Экая жалость! Ну, что делать – пошлю домой слугу… Я живу неподалеку отсюда… Позволю себе еще раз утрудить вас – будьте любезны до конца и напишите записку к жене… сам-то я не могу…

– С большим удовольствием!

– Пишите так: «Дорогая Тереза, с подателем сего пришли немедленно десять тысяч рублей. Необходимы сию минуту: купил несколько хороших вещей».

– Как прикажете подписать?

– Не надо… Не беспокойтесь… Семен у меня слуга старый и испытанный, – я за него не боюсь…

Позвали с улицы выездного, терпеливо дежурившего у подъезда ювелира. Паралитик, вручая записку, счел нужным сказать своему Семену маленькое напутственное слово:

– Поезжай с каретой и скорей возвращайся. Если у барыни не найдется денег кредитными билетами, то пусть даст бумаги, облигации – что под рукой будет…

– Слушаю-с!

Минут через пятнадцать слуга возвратился.

– Ну, что?

– У барыни никаких денег нет, а несгораемого шкафа вашего она открыть не может.

– Как же быть?

– Нужно будет самим вам поехать домой за деньгами.

– Ну, что делать, съезжу! Только вы, пожалуйста, – сказал паралитик ювелиру, направляясь к выходу, – не убирайте серег далеко. Я за ними заеду через полчаса.

Хозяин и приказчики низкими поклонами проводили нового своего покупателя до дверей. Семен подсадил расслабленного барина в карету, вскочил на козлы, и рысаки с места рванулись по направлению к Адмиралтейству.

Вечером, когда Реш явился домой, жена спросила его:

– Почему ты не прислал за деньгами кого-нибудь из своих? А то ведь чужому-то я не без боязни отдала.

– Какие деньги? – удивился супруг. – С ума ты, Тереза, сошла, что ли?

– Как какие? Да ведь присылал ты за десятью тысячами какого-то лакея в галунах?

– Что ты, что ты! И не думал вовсе ни о каких деньгах… Никого не посылал.

– Да ведь записка эта твоя?

Ювелир развернул записку и обомлел. Это та самая записка, которую он писал в магазине для паралитика.

– Что ты наделала! – ужаснулся одураченный Реш. – Ведь нас обокрали!

– Рука-то твоя… Как же бы я не послала тебе денег, если требуешь?

Тут только понял ювелир, на каких ловких мазуриков пришлось наткнуться.

Они не были разысканы, несмотря на то что за поимку их Реш предлагал трехтысячную награду, о чем и было доведено до сведения публики путем объявлений, расклеенных по всему городу…

СЕРЬГА

У известной баронессы украли бриллиантовую серьгу весьма высокой стоимости.

Об этом, конечно, было заявлено сыскной полиции. Пока производились поспешные розыски, к потерпевшей является какой-то таинственный господин и рекомендуется агентом сыскной полиции. Баронесса встречает его любезно и спрашивает:

– Ну, что? Ведь вы по поводу пропавшей серьги, не правда ли?

– Да.

– Нашлась?

– Почти.

– То есть как почти?

– А так, что напали, кажется, на след преступника.

– Неужели? Где и как?

– У одного рыночника, торгующего подержанными золотыми вещами, нашли серьгу, по приметам схожую с вашей.

– И арестовали ее?

– Нет.

– Почему?

– Потому что не имели положительных данных определить с принадлежащей вам.

– Какие же положительные данные вам нужны? – спросила баронесса, недоумевающе смотря на сыщика.

– Нужна ваша вторая для сличения с найденной на рынке.

– Так бы прямо и говорили!

Баронесса удалилась в свою комнату и через несколько минут вынесла футляр с серьгой, которую посетитель стал усердно и долго рассматривать.

– Да, – наконец проговорил он решительным тоном, – теперь я могу сказать с уверенностью, что ваша серьга найдена!

– Как я рада!

– Сегодня же она будет арестована, а завтра вручена вам… Эту я захвачу на всякий случай с собой…

– Пожалуйста.

– Итак, до завтра!

Агент сыскной полиции галантно откланялся и вышел. Однако на другой день баронесса напрасно ожидала серег – они не были доставлены.

Прошел третий, четвертый день, о серьгах ни слуху ни духу. Наконец, на пятый день она сама отправляется в управление сыскной полиции.

– Как кстати! – говорит Путилин, встречая баронессу на пороге кабинета. – Ваша серьга только что разыскана.

Затем достал из письменного стола серьгу и, передавая ее посетительнице, спросил:

– Ваша?

– Моя.

– Очень рад, что мог оказать вам услугу…

– Благодарю вас… Но где же вторая серьга?

– Как вторая? – удивился Иван Дмитриевич. – Ведь пропала у вас только одна?

– Пропала-то одна, но другую у меня взял ваш агент.

– Зачем?

– Чтобы сличить ее с пропавшей моей серьгой, найденной у какого-то рыночного ювелира.

Заподозрив в этом мошенническую проделку, Путилин назначил баронессе час, когда она на другой день могла увидать всех агентов сыскной полиции, чтобы указать на визитировавшего к ней.

Разумеется, между ними знакомой физиономии не нашлось.

По приказанию начальника сыщики сейчас же приступили к новым розыскам второй серьги, но эти розыски были безуспешны. Ловкий мошенник гораздо лучше схоронил следы преступления, чем служанка баронессы, похитившая первую серьгу и поплатившаяся за это тюремным заключением.

ВОРОВСКАЯ ПРОДЕЛКА

Воры всегда изобретательны и оригинальны в приемах. Это старое правило. Одна воровская проделка, учиненная остроумным рецидивистом, носит совершенно анекдотический характер.

Приходит в рыночный трактир человек торгового вида и приказывает подать чаю на двоих.

Слуга подал.

– Что же это приятель не подоспевает? – недоумевает вслух посетитель.

– Может, что задержало, – вступает в разговор половой, – да это ничего… Завсегда его горячим чаем напоим, кипятку на кухне хватит.

– Да ждать-то его, братец, некогда.

– Послать за ним можно.

– А и правда: сбегай-ка, землячок, во второй проезд… Знаешь лавку Голубева?

– Это что золотыми вещами торгует?

– Вот-вот!

– Ну, и что же сказать?

– Скажи, чтобы приказчик Иван Петров скорее сюда шел.

– А как сказать про вас?

– Да уж он знает, кто за ним шлет, скажи только, что у меня времени нет.

Расторопный слуга бросился исполнять поручение гостя. Но едва тот успел выйти за дверь, как направился к выходу и посетитель.

Буфетчик остановил было его:

– Разве не станете дожидать?

– Нет, я сейчас… Забегу только насупротив в лавку цену узнаю на пушной товар… А ежели Петров придет раньше меня, пусть обождет…

Через десять минут посланный возвратился. Вслед за ним явился в трактир голубевский приказчик Иван Петров.

– Кто меня спрашивал?

– Они вышли-с, – ответил буфетчик, – и велели минутку повременить.

Петров, не теряя времени, принялся за чаепитие.

Незнакомец же очутился в лавке Голубева и застал там одного мальчика.

– А где Петров? – спросил он у него.

– Он только что вышел. Кто-то из трактира за ним присылал.

– Долго он там пробудет?

– Не знаю.

– Вот жаль-то, что не застал. А мне его очень нужно по важному делу.

– Обождите.

– Некогда мне, лучше догони-ка его и попроси на минутку вернуться, а я постою у лавки – покараулю.

Незнакомец вышел за дверь. Мальчуган побежал догонять приказчика. Как только он скрылся за углом, ловкий вор шмыгнул в лавку и быстро привычной рукой выкрал несколько дорогих вещей из витрины. Когда же пришел приказчик, от вора и духу не осталось, хотя, впрочем, через день он был разыскан сыскной полицией и понес заслуженное наказание.

СЛУЧАЙ С МИТРОПОЛИТОМ ИСИДОРОМ

Наглость столичных мошенников в семидесятых годах дошла до того, что ими был обокраден среди бела дня петербургский митрополит Исидор. Он был приглашен на освящение домовой приютской церкви, только что отстроенной каким-то неизвестным благотворителем.

По окончании торжества, когда владыка собрался уезжать, строитель приюта передал ему запечатанный конверт. В нем находилось пятьсот рублей. Преосвященный сел в свою карету и поехал, но не успел он отъехать и десяти сажен, как догоняет его какой-то невзрачный субъект и, с трудом переводя дыхание, просит на минуту остановиться.

Форейтор и кучер придержали лошадей.

– Что такое? – спрашивает митрополит.

– Ваше высокопреосвященство, вышла ошибка…

– Где? В чем?

– Очень извиняются, что не тот конверт вам передали. Вот предназначенный для вас, – проговорил незнакомец и подал митрополиту новый конверт. – Извините-с!

– Ничего, ничего…

– А тот, ваше высокопреосвященство, пожалуйте обратно.

Владыка, ничего не подозревая, переменил один конверт на другой и поехал далее. Но каково было его удивление, когда, вскрыв пакет, он нашел в нем одну газетную бумагу!

А мошенника, конечно, и след простыл.

НА ИСПОВЕДИ

Дело происходило на последней неделе Великого поста, когда число говеющих обыкновенно бывает велико. У священника приходской церкви, укрытого от толпы традиционными ширмами, стояла большая вереница исповедников. Дошла очередь до невзрачного субъекта плутоватого вида.

Упал он перед духовником на колени и начал каяться:

– Сильно я, окаянный, грешен. Перво-наперво, вор. Хотя и по нужде, а все же я многих обмошенничал. А самое-то главное, из-за меня, окаянного, безвинные люди подозрение несли и мучились.

По этому поводу священник сделал ему нравоучение.

– Верно, верно, – соглашался грешник, – чувствую, что нет мне прощения. Чувствую и обещаю исправиться… А только, батюшка, отпустите мне еще один тяжкий грех: я украл часы у священника, да еще при исполнении им своих священных обязанностей.

– Ай-ай-ай! – укоризненно показал головой духовник и, благословив кающегося, отпустил с миром. – Бог простит!

Но каково было удивление этого священника, когда он вскоре полез за часами под рясу, чтобы осведомиться о времени. Он нащупал только остаток срезанной цепочки.

ДРАГОЦЕННАЯ РЕЗЕДА

Никто не подвергается большей опасности со стороны грабителей, как ювелиры. В их витринах слишком много соблазна для хищнических взоров. Золото и бриллианты! Это такой магазин, перед которым трудно устоять рыцарю легкой наживы. И вот специально для ювелиров столичные мошенники изощряются в изобретении «оригинальных способов кражи».

Был такой случай, оставшийся без подражания (потому что, как известно, наиболее смелые воровские проделки не повторяются).

Приходит в ювелирный магазин франтоватый господин, не внушающий никакого подозрения, и просит показать ему кольца с бриллиантами, причем предупреждает торговца, что стоимостью их стесняться не будет.

Ювелир выставил на прилавок лучшие вещи.

Покупатель долго рылся в товаре, осведомлялся о ценах, приторговывался и, наконец, будто бы не найдя ничего для себя подходящего, направился к выходу.

Опытный глаз ювелира тотчас же заметил, что одного наиболее дорогого бриллиантового перстня на прилавке не хватает. Ясно, что это дело рук посетителя. Он его, конечно, вернул.

– На одну минуту!

– Что вам? – спокойно откликнулся тот.

– Не захватили ли вы случайно кольца? Недостает одного.

Посетитель возмутился:

– Что-о-о? Да как вы смеете?! Да я вас…

Владелец магазина снова пересчитал кольца и категорически заявил:

– Да-с, одно кольцо вы украли!

Дело окончилось появлением полиции и обыском. Ювелир был твердо уверен, что пропавшая драгоценность у франта, однако при нем ее не оказалось. Франт так искренне возмущался, угрожая правосудием за оскорбление, что ювелиру в конце концов пришлось долго извиняться перед ним.

Случай действительно странный, но с кражей пришлось примириться. Делать нечего.

Прошло две недели…

Заходит к этому же ювелиру нарядная дама и покупает какие-то безделушки. Вдруг она обращает внимание на чахлый кустик резеды, вправленный в простой глиняный горшок, и начинает приходить в неподдельный восторг.

– Ах, какая прелесть! Какой аромат! Продайте мне, пожалуйста, этот цветок.

– Помилуйте, сударыня, в любом цветочном магазине найдете массу свежих, молодых.

– Мне нравится этот! Неужели вы не можете его уступить. Возьмите за него сколько угодно… Может быть, это каприз, но я хочу иметь эту резеду.

– Стоит ли, сударыня, о таких пустяках разговаривать?! Нравится вам – сделайте одолжение, берите…

Забрав подарок, покупательница ушла. Ювелир улыбнулся ей вслед, не придавая никакого значения ее настоятельному желанию.

Уже потом, много времени спустя, ему было сообщено сыскной полицией, что в цветочном горшке было зарыто пропавшее у него кольцо. И франт, и барыня – оба принадлежали к воровской шайке, которая была изловлена и которая призналась во всех своих проделках.

ИСКОРЕНЕНИЕ ВОРОВСТВА

Московский обер-полицеймейстер А. А. Шульгин был назначен на эту должность специально, как ходили в то время слухи, для искоренения мошенничества и воровства.

Приехав в Москву, Шульгин громогласно хвастал, что искоренит это зло, и принялся за него не на шутку. Но московские жулики, проведавшие об этом, на первых порах его деятельности заявили себя необоримыми и дали о себе чувствительное понятие самому новому обер-полицеймейстеру.

Рано утром подъезжают к дому обер-полицеймейстера парные сани с ливрейным лакеем. Ливрейный лакей, лихо соскочив с запяток, входит в швейцарскую и приказывает доложить Шульгину, что за ним приехали сани от графини Орловой, которая просит его пожаловать к ней сейчас же по неотложному и весьма важному делу.

Шульгин, лично знакомый с графиней, быстро собрался, накинул на плечи свою богатую бобровую шинель и отправился. Приехав к графине, обер-полицеймейстер вошел в подъезд и сбросил на руки сопровождавшего его лакея шинель. Лакей почтительно принял ее и присел на скамейке в прихожей. О Шульгине доложили хозяйке дома.

– Чем могу служить? – спросил гость, входя в гостиную и раскланиваясь с графиней.

Та недоумевает.

– Вы сейчас изволили прислать за мной свой экипаж, – сказал Шульгин, в свою очередь тоже недоумевая.

– И не думала!

– Я в ваших санях приехал.

– Не может быть.

Подняли в доме тревогу. Бросились к подъезду за санями, но их и след простыл.

На другой день Шульгин получает по почте безымянное письмо, в котором между прочим говорилось: «Напрасно вы, ваше превосходительство, с нами ссориться хотите, будем жить лучше в мире да ладе, никто из нас не будет внакладе».

Это обстоятельство сперва обескуражило его, но впоследствии он уяснил смысл письма как нельзя лучше: жулики посвящали его во многие их тайны, что дало ему возможность в особенно важных делах проявлять необыкновенное проворство и ловкость к открытию преступлений. Этим он прославился как деятельный обер-полицеймейстер.

СТРАННЫЙ СЛУЧАЙ

На Садовой улице, против Юсупова сада, до сих пор сохраняются незначительные выдолбины в большом каменном доме. В этих выдолбинах ютятся мелкие торговцы, называющие свои помещения просто «ларьками», – так они малы и непрезентабельны.

В одной из этих выдолбин много лет тому назад существовала «меняльная лавка», операции которой были достаточно прибыльны благодаря близости рынков. Владелец этой лавки, именовавшейся для краткости «менялой», был человеком аккуратным и ежевечерне, перед окончанием торговли, располагался в своей миниатюрной конторке пересчитывать деньги, которых обыкновенно к вечеру образовывалось изрядное количество.

Однажды мимо этой открытой меняльной лавки проходил бедный студент как раз в то время, когда меняла пересчитывал большую пачку кредитных билетов. Студент шутя хлопнул рукой по деньгам, находившимся на выручке, и как ни в чем не бывало пошел далее.

Меняла всполошился. Ему показалось, что прохожий ухватил несколько бумажек. Он стал взывать о помощи:

– Держите вора! Ограбил!

Поднялась суматоха. Молодого человека схватили и препроводили в местное полицейское управление. Вслед за ним явился в участок и меняла, захвативший свои деньги, которых он не успел пересчитать.

– В чем дело? – спрашивает пристав.

Меняла передал подробности грабежа, учиненного нагло, на людной улице, чуть ли не среди белого дня.

Пристав возмутился:

– Как вам, молодой человек, не стыдно заниматься воровством? Неужели вас не страшит тюрьма и позор?! Нужно работать и не посягать на чужой карман.

– Но, позвольте, – перебил его студент, – прежде чем читать мне наставления, докажите мою виновность. Я ни одной копейки не взял у этого капиталиста.

– Знаю я вашего брата! Много вас таких перевидывал!

– Не обижайте меня… Действительно, мой внешний вид не внушает доверия, потому что я крайне нуждающийся человек, но, однако, я не вор.

– Э, что за рассуждения! – произнес раздраженно пристав и отдал приказание: – Обыскать его!

Обыскали. В одном из карманов нашли всего-навсего одиннадцать копеек. Меняла недоумевал, пристав удивленно пожал плечами.

– Должно быть, он успел по дороге освободиться от улик, – сообразил меняла, – сумел их незаметно бросить!

Пристав предложил ему пересчитать тут же деньги и сказать приблизительную цифру пропажи.

Меняла пересчитал груду кредиток раз-другой и радостно воскликнул:

– Все тут! Ничего не пропало.

Тон разговора моментально переменился:

Тут уж на него вознегодовал пристав.

– Ничего не пропало, а ты заявляешь о грабеже! Невинного человека порочишь! Да знаешь ли ты, что он тебя за это может в суд потянуть? Ведь за понос и оскорбление в тюрьме насидишься!

Меняла струсил. Стал прощения просить. Пошел на мировую и вручил студенту двести рублей.

Счастливый и радостный, тот отправился к себе домой в убогую конуру в Коломне, где поджидал его товарищ, такой же бедняк, как и сам он. Они влачили нищенскую жизнь. Одно пальто, один сюртук и одна пара сапог приходились на обоих. Когда уходил со двора один, другой обязательно оставался дома. У них все было позаложено и наступал критический момент.