Текст книги "Безликие"
Автор книги: Дмитрий Гришанин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)
Когда один из гномов, схватившись окровавленными руками за грудь, рухнул под ноги товарищей, обезумевший от горя Савокл стал молить оборотней пощадить остальных четверых несчастных. Монстры, жутко скалясь, отвечали лишь кровожадным звериным рычанием.
Когда еще двое гномов выронили топоры и с кровавой пеной на губах медленно осели на затоптанную траву, кусты на дальнем конце поляны раздвинулись, и из них совершенно спокойно выступил молодой рыцарь. В правой руке у него был длинный узкий меч, а на левую он намотал свой роскошный плащ, чтобы тот не мешал в бою.
Савокл даже моргнуть не смел, опасаясь прогнать чудесное видение. Оно же, не теряя времени, решительно направилось к сражающимся. Явление рыцаря так потрясло Савокла, что он даже орать перестал. Во вдруг наступившей тишине все отчетливо услышали звонкий молодой голос:
– Эй, уроды мохнатые, вы когда-нибудь слышали о ножницах?.. Неужто ни разу в жизни?.. Как мне вас жаль, ребятки, как я вам сочувствую. На ваше счастье, у меня в кармане вроде бы есть небольшие – ногти подстригать. Ладно уж, становитесь в очередь, сейчас стричься будем.
Предложение рыцаря оборотни встретили восторженным воем. Правда, становиться в очередь они и не подумали, но сразу трое огромными прыжками, словно наперегонки, кинулись на «цирюльника». При этом чудища щелкали огромными зубами, а двухвершковые их когти весело поблескивали на солнце.
Савокл глаз не мог оторвать от отчаянного рыцаря. Он всем сердцем желал храбрецу победы, но трусливое воображение уже рисовало картину растерзанного в клочья тела.
Молодой же герой встретил монстров спокойно, на лице его не дрогнула ни одна жилка. Он стоял величественно и неколебимо, как статуя, но даже неискушенному в ратном деле Савоклу было ясно, что с оборотнями так не сражаются.
– Не стой на месте! – заорал Савокл. – Их же трое! Так ты для них легкая добыча! Да шевелись же! Шевелись, ради Создателя!
Оборотни прыгнули все разом. Каждый из них точно знал, во что вонзятся когти, куда вопьются зубы. Они все верно рассчитали: каким бы ловким ни был противник, зарубить, не сходя с места, сразу троих – дело немыслимое. Юнец явно переоценил свои силы, судьба его была ясна: мучительная смерть и скорое упокоение в утробах прожорливых хищников.
Если бы Савоклу рассказали о чем-то подобном, он бы ни за что не поверил, но это произошло прямо у него на глазах: когти оборотней уже почти коснулись рыцаря, как тот вдруг исчез и в то же мгновение появился снова, уже за спинами зверолюдей. Его клинок лихо рассек воздух, и один из оборотней, лишившись головы, рухнул на то самое место, где, по законам здравого смысла, сейчас должно было лежать остывающее тело рыцаря.
Остальные два оборотня, еще не поняв, что произошло, мгновенно развернулись и снова кинулись на чудом уцелевшего рыцаря. Тот опять исчез прямо из-под когтей и, тут же оказавшись за спинами врагов, перерезал горло одному и проткнул сердце другому едва ли не единственным взмахом меча.
Тут два последних защитника Савокла свалились ему под ноги от потери крови и чудовищной усталости. Но и первый же оборотень, попытавшийся распороть живот пленника своей когтистой лапой, жалобно скульнув, упал на траву – молодецкий удар перерубил ему хребет. Еще один людоед, опьяневший от запаха свежепролитой крови, попытался атаковать рыцаря – и умер в недоумении: почему это вместо сладкой крови врага он ощутил горький привкус собственной?
Прочие монстры оказались поумнее и предпочли не связываться с неуязвимым рыцарем: со всех ног бросились они врассыпную, благо кругом был дремучий лес – родной дом для всякого свирепого хищника.
* * *
– Как мы их! Только пятки засверкали! Вот что значит призрачный воин!.. А то: «Я самостоятельный, слуги мне не нужны, а призраки и подавно»! Ну и как, скажи на милость, ты бы справился с этой бандой мохнозадых людоедов без моей скромной помощи? – И сияющий от гордости дед Пузырь обрушил на голову несчастного Маха целый ушат упреков.
Молодой рыцарь с довольной улыбкой на устах лишь кивал и поддакивал:
– Да, да, да, каюсь… признаю… Это ты был прав, а я здорово заблуждался…
Дед Пузырь, обрадованный покорностью рыцаря, стал с удвоенной энергией припоминать обиды. И это быстренько вернуло Маха на грешную землю: он почувствовал, что напрочь теряет авторитет, а вместе с ним и уверенность в собственных силах; еще минута-другая – и всю оставшуюся жизнь он только и будет делать, что слушать мудрые советы своего призрака.
– Даже не знаю, как прожил двадцать три года без твоей помощи! – грозно сверкнув очами, перебил Мах охи-вздохи своего благодетеля. – Жаль, что ты всего лишь призрак, а то бы я в благодарность непременно расцеловал твою тощую задницу.
– Ну что ты, – смущенно залепетал дед Пузырь. – Как можно? Ты же мой господин. Я к тебе приставлен, чтобы выполнять твои приказы, а не…
– Да неужто?! А мне вдруг показалось, будто ты из кожи вон лезешь, лишь бы сесть мне на шею, свесить ноги, стегануть плеткой и крикнуть: «Но-о!»
Взгляды рыцаря и призрака скрестились, как два клинка, причем в глазах деда Пузыря заплясали зловещие оранжевые огоньки. Мах ощутил, что тело его не слушается, что оно скачет по всей поляне, исчезая и снова появляясь по десять раз за каждое мгновенье.
Рыцарю сделалось не по себе, но он скорее согласился бы принять лютую смерть, чем отвернуться от огненных глаз призрака и признать тем самым свое поражение. Но и дед Пузырь не собирался отступать… Все кончилось неожиданно просто: по левой щеке Маха что-то больно ударило, он на секунду зажмурился, а когда вновь открыл глаза, перед ним, вместо призрака, стоял тот самый горластый мужичок, спасая которого рыцарь сошел с тропы, ведущей в отчий дом.
Откуда-то сбоку раздались оправдания деда Пузыря:
– Первым отвести глаза не в моей власти – ты ведь мой господин… Что это на тебя нашло? Как с цепи сорвался! Столько перемещений подряд! Это же опасно! Ради Создателя, никогда больше так не делай!
– Извини, если я ударил слишком сильно, – обратился к Маху незнакомец, – но я не знал, как мне тебя остановить, чтобы выразить безмерную благодарность за спасение. А ты то тут, то там. Я кричу, а ты ничего не слышишь. Поэтому, едва подвернулась возможность, я… Но тихонько. Только чтобы в чувство тебя привести. Кажется, у меня получилось. – Тут мужичок вдруг разрыдался и кинулся на шею ошалевшему рыцарю. – Спасибо, о благороднейший из героев! Если бы не ты и не смелые гномы… Даже подумать страшно, что бы со мной сделали эти чудовища. Да-а, не перевелись еще настоящие рыцари в нашем королевстве! Проси любую награду – всех загоняю, сам в лепешку расшибусь, но все, что ты захочешь…
– Постой-ка! – Мах с трудом оторвал от своей груди хоть и худощавого, но весьма цепкого мужичка. – Эк тебя заносит! Успокойся, теперь все уже позади. Для начала неплохо бы познакомиться. Меня зовут Мах. Скажи, любезный, а тебя как звать-величать?
– Савокл, – послушно назвался спасенный.
– Отлично. Теперь, Савокл, объясни, сделай милость, как это ты так ловко от пут избавился?
– А что путы? – пожал плечами спасенный. – Очень просто: потянул и разорвал. Ведь гномы их еще с час назад подпилили, так что, сам понимаешь, ничего необычного.
– Как же так? – Лицо Маха посуровело. – Если ты был свободен, почему же не помогал гномам отбиваться от оборотней?
– О достойнейший, твои упреки совершенно справедливы, но я, к сожалению, ужасный трус и ничего не могу с этим поделать, – чистосердечно признался Савокл. – А насчет гномов не переживай: в отличие от тебя, они наверняка работали не бескорыстно, их геройство всегда щедро оплачивается.
– Не выношу трусов! – процедил сквозь зубы Мах, глядя в глаза Савоклу, после чего решительно от него отвернулся и направился к израненным гномам.
* * *
Беглого взгляда хватило, чтобы понять: состояние трех бородатых малышей вызывает нешуточные опасения и без срочного вмешательства искусного лекаря никак не обойтись. Двоих Мах сам перевязал и привел в чувство и уже с их помощью стал туго бинтовать многочисленные раны остальных.
Поначалу говорил только Мах, а гномы отмалчивались, но вскоре разговорились и они.
– Так вот, – говорил молодой рыцарь, – возвращаюсь я домой после пятнадцати лет отсутствия. Дорога к моему замку лежит как раз через этот лес. А из лесу кричат, на помощь зовут. Ну и решил, что негоже честному рыцарю не вмешаться.
Дарли – так звали старшего из гномов – впился в рыцаря черными как уголь глазками и после минутной паузы обратился к своему брату:
– Клянусь своим родовым топором, Верли, этот парень не лукавит.
– Дарли, но мы даже впятером – впятером! – не осилили такую прорву оборотней. А он один – один! – положил чуть не половину стаи.
Неожиданно в спор гномов вмешался Савокл:
– Подумаешь, половину стаи. Да если бы оборотни не дали деру, он бы всех их перерезал, как ягнят. Вы когда-нибудь слыхали о призрачных воинах?.. Вот и я до нынешнего дня был уверен, что это бабкины сказки. Но видели бы вы, как он дрался… Мах, ну же, покажи свое мастерство, и пусть они устыдятся, что не верят каждому слову героя.
Вперив тяжелый взгляд в раскрасневшееся лицо Савокла, Мах процедил сквозь зубы:
– Умолкни, трус, и запомни: если тебе хоть немного дорога жизнь, никогда больше не давай мне советов. Я рыцарь, а не шут гороховый, чтобы вас тут потешать. Еще раз услышу подобное, так ушибу – пожалеешь, что от оборотней спасся. – И, обратясь к гномам, добавил: – Что же касается вас, любезные, так я вам рассказал, как все было, ничего не утаил, а дальше дело ваше – хотите верьте, хотите нет. Ничего доказывать я вам не собираюсь… Да и вообще рассиживаться с вами мне недосуг. Чем смог – помог, так что не поминайте лихом.
Рыцарь быстро встал и, не дав собеседникам опомниться, скрылся в густых зарослях кустарника, со всех сторон окружавшего поляну.
* * *
Удивительное дело: Мах вроде бы шел по собственным следам, но тропинку почему-то никак не мог найти.
Вдоволь поплутав и ощутив себя полнейшим идиотом, Мах жалобно пробормотал, обращаясь к толстому стволу сосны:
– Ау, дедушка Пузырь… Ты меня слышишь?
– Ути-пути, страсти-мордасти, – раздался за спиной хорошо знакомый старческий голос. – Надо же, вспомнил, зааукал. А я-то уж подумал, что так и будем до ночи по лесу бродить, грибы-ягоды высматривать.
Мах чуть не взвизгнул от счастья.
– Пузырь, ты это… того… ну, прости, что ли, не держи камня за пазухой, – потупившись, промямлил рыцарь.
– Камень? За пазухой? Даже если бы и захотел, не вышло бы у меня, ведь я всего лишь бесплотный призрак. – Дед беззлобно рассмеялся. – А простить – да хоть два раза подряд! А если бы знать, за что прощать, совсем бы здорово было.
– Ну, тогда… после боя, – поспешил напомнить Мах. – Ты еще упрекнул меня за излишнюю самоуверенность. У тебя это так убедительно выходило, что я вдруг и вправду ощутил какую-то неполноценность. Ну и разозлился, нагрубил тебе…
Пока Мах все это говорил, дед Пузырь вышел из-за его спины, присел, покряхтывая, на большую муравьиную кучу, но злые насекомые на вторжение призрака даже усом не повели.
– А-а, вон ты о чем! Теперь понятно, отчего вся эта чехарда вышла… Вот ведь! Ну надо же!.. Мах, в следующий раз, когда меня понесет, – а меня еще не раз понесет, такая уж природа у призрака, ничего с этим не поделать, – так вот, ты ни в коем случае мне не поддакивай. Это еще хорошо, обошлось, потому что ты духом силен…
– Что-то я не пойму, при чем тут моя сила духа? – насторожился Мах.
– Понимаешь, все призраки, хотят они того или не хотят, обладают даром внушения. Ну и я тоже. Вообще-то я стараюсь над ним возобладать, но порой, когда чувства переполняют – скажем, после победы над нешуточным врагом, – узда на какое-то время ослабевает, и дар прорывается… Прискорбно это мне, но ты, по всей видимости, сегодня и впрямь ощутил мое внушение. Поверь, это вышло помимо моей воли. Так что в будущем сам будь осторожнее.
– Час от часу не легче, – подытожил Мах. – Ладно, учту… Теперь к делу. Дед, будь другом, помоги тропинку отыскать, а то этот лес у меня уже в печенках сидит. Вроде бы по своим следам иду, а на тропинку все никак не выберусь.
Призрак злорадно ухмыльнулся, поудобнее уселся на муравейнике и вымолвил с интонациями все повидавшего старца:
– Оно конечно, мечом ты, господин рыцарь, владеешь мастерски, но следопыт из тебя, как из меня главный чародей Ордена Светотеней.
– Да ты глаза-то разуй, дедуля, – обиделся Мах. – Вот веточка надломлена, вон кора со ствола содрана, а вот след во мху отпечатался – я проверил, от моих сапог точь-в-точь такие же остаются!
– Ну что ты, Махуня, нельзя же всякое мое слово так близко к сердцу принимать. Давай-ка спокойно и по порядку… Начнем со следа. Насколько я понимаю, к поляне ты шел нормально, а не спиной вперед. Почему же этот след выглядит так, будто ты пятился? Как это он вдруг, ни с того ни с сего, взял да и перевернулся?
Мах охотно пояснил:
– А может, я как раз в этом месте остановился посмотреть, как там у тебя дела. Я точно помню, что пару раз останавливался и оборачивался. Ты еще подтрунивал: и минуты, мол, не прошло, а уже соскучился. Потому и след в другую сторону смотрит… Да что ты, в самом деле, к мелочам цепляешься, ведь размер-то мой!
Дед Пузырь сокрушенно покачал головой:
– Да будет тебе известно, умник: чуть ли не половина этого королевства ходит в таких же сапогах, не исключая и оборотней. Кстати, у двоих из тех, что сбежали, одинаковый с тобой размер, это я точно подметил… Теперь насчет ветки. Это как же нужно было за нее зацепиться, чтобы такая толстая ветка переломилась аж в двух местах. Между тем, если мне память не изменяет, ты к поляне подкрадывался осторожно, шел плавно, не спеша. А вот оборотни как раз улепетывали со всех ног. Ну и последнее… Нет, ты уж до конца дослушай. А то – следы он отыскал. Ха!.. Попробуй-ка просто голыми руками содрать кору с этого дерева. Что? Не получится? Согласись, такую зарубку ты мог бы оставить только своим клинком. А меч ты обнажил, только выходя на поляну. У оборотня же когти огромные и острые как бритвы, и если бы он, убегая, по какой-то причине ухватился за ствол дерева, на нем бы наверняка появилась точно такая вот корявая зарубка.
– Выходит, я все время шел по чужому следу, – понурив голову, сказал Мах.
– Да ладно тебе, не кручинься. – Призрак, кряхтя, поднялся с насиженного места; муравьи так ничего и не заметили. – Взгляни на все это с другой стороны. Ты прогулялся. Вдоволь надышался хвоей и лесными травами. В следопыта поиграл…
– Ну ладно, хватит языками без толку молоть, – решительно прервал старика Мах. – Возвращаемся на поляну.
– Как скажешь, командир, – съязвил напоследок дед Пузырь и поспешил пристроиться за широкой спиной своего подопечного.
* * *
– Мах, ну пожалуйста, у тебя же сердце доброе. Один я тут как пить дать пропаду, сгину без следа. Мне бы только до дому добраться, я уж в долгу не останусь. О могучий и непобедимый призрачный воин, клянусь, я не буду тебе обузой. Я много не ем, видишь, какой тощий. Можешь хоть вообще меня не кормить, только не бросай в этом жутком лесу. Ну хочешь, я на колени встану? Остановись, ради Создателя, на минутку – и я паду ниц перед величайшим воителем всех времен и народов. Ну пожалуйста, снизойди к несчастному. Я богат и родовит; мне лишь бы добраться до дому, и все, что пожелаешь, окажется у твоих ног: золото, серебро, женщины…
Причитания эти неотступно сопровождали Маха последние двадцать минут. А исходили они, конечно, от щуплого Савокла, с которым рыцарь, на свою беду, столкнулся нос к носу, едва снова вышел на поляну.
Савокл вдругорядь кинулся Маху на шею, снова разнюнился и тут же поведал душещипательную историю о том, как корыстолюбивые ублюдки гномы в ответ на его просьбу о помощи заявили, что им-де заплатили лишь за вызволение Савокла из плена, а насчет сопровождения домой уговора не было. Вот если бы он им подкинул сотню-другую золотых монет, они, глядишь, что-нибудь придумали бы. В долг же бородатые крохоборы ничего делать не хотели, а у Савокла в карманах пусто – оборотни все выгребли. Ну, гномы повздыхали, лицемерно посочувствовали, а стоило ему отвернуться, подхватили раненых товарищей и – деру.
Дождавшись конца печальной истории, Мах развел руками и заявил, что времени у него в обрез и тратить его на ахи-вздохи и подтирание соплей всяким трусам он не намерен. Тут-то и начались причитания. Несмотря на вежливые просьбы заткнуться и грозные предупреждения: «Дальше ни шагу», Савокл плелся следом, на все лады умоляя не прогонять его. На двадцать какой-то минуте этого монолога – они уже брели по тропинке, ведущей к замку, – Мах не выдержал. Он выхватил меч и бросился на Савокла. Последний, к удивлению рыцаря, не кинулся наутек, а бухнулся на колени и заголосил:
– Давай, руби! Ну, что же ты встал? Все равно в лесу мне одному не выжить. Уж лучше приму быструю смерть от твоей руки, чем долгую и мучительную – от когтей оборотней. Ну же, давай, я готов умереть.
От души выругавшись, Мах сунул меч в ножны и сел на небольшую кучу валежника.
– Ладно, твоя взяла, – выдохнул он. – В другой раз дважды подумаю, прежде чем спасать кого-то. Но раз уж так вышло, не убивать же тебя, в самом деле… Расскажи хоть, как это ты в лапы оборотням попался.
Савокл, не подымаясь с колен и явно опасаясь, как бы рыцарь не передумал, обрадованно замолотил:
– Честно сказать, я и сам толком не знаю… Ну ладно, расскажу по порядку. Во дворец я приехал уже за полночь…
– Эй, погоди, – оборвал Мах. – Какой еще дворец?.. Ты, главное, не торопись, и подробнее, подробнее…
– Ну вот, начинается! Этого-то я и боялся, – сообщил Савокл, воздев очи горе. И тут же буквально взвыл: – Но я же не вру! Ведь это ж и вправду я!
– Я верю, что ты – это ты, – спокойно согласился Мах. – Но если сейчас же не перестанешь морочить мне голову такой вот очевидной ерундой, то я тебя… Нет, убивать не буду, просто тресну корягой по башке и положу в кустиках. А сам спокойно пойду своей дорогой.
– Я приехал во дворец моего отца, короля Бормеля Лучезарного!
Выпалив эту фразу, Савокл втянул голову в плечи и умолк, словно ожидал чего-то. Но так ничего и не дождался.
Мах отвернулся от Савокла и едва слышно пробормотал себе под нос:
– Пузырь, так что же это получается? Этот чудик – принц?
На сей раз призрак не стал тянуть с ответом:
– Если учесть, что на серебряных денежках, позвякивающих в твоем кошельке, красуется его профилек, то очень может быть. Я лично думаю, что перед нами самый настоящий наследный принц.
– Что ж, это объясняет многие его странности. Теперь понятно, почему он отсиживался за спинами гномов, – наследник престола должен беречь свою жизнь. Выходит, я своего будущего короля прямо в глаза трусом обозвал? Что же ты, подлый старикан, меня не предупредил?!
Поерзав на толстом лесном мху, дед Пузырь спокойно ответил:
– Ну, во-первых, до сего момента я и сам не был до конца уверен. Во-вторых, ты меня не спрашивал. А в-третьих, я понять не могу, с чего это вдруг ты так забеспокоился. Ведь здорово же придумал. Врежь ему по затылку – и иди своей дорогой. Да мало ли принцев на белом свете! Одним больше, одним меньше, невелика разница, а вот призрачный воин – явление в природе очень редкое, так что ты и думать забудь портить себе блестящую карьеру из-за какого-то зареванного засранца.
– Ты, Пузырь, не зарывайся, – перебил Мах разговорившегося призрака. – И в другой раз будь любезен предупреждать о знатных особах. А что делать с этим несчастным, я решу, будь спокоен, и без твоей помощи.
– Ну-ну, – оскорбился дед Пузырь. – Но когда этот плакса начнет тобой помыкать, не скули, как тебе тяжко и обидно.
Мах не ответил. Нацепив на лицо самую лучезарную улыбку, он перво-наперво попросил королевича подняться.
– Ваше высочество, что же вы раньше-то молчали? Я уж, грешным делом, в бродяги вас записал. Сами посудите: встретил я вас в дремучем лесу, привязанным к дереву, в окружении кровожадных чудовищ… Не сочтите за дерзость, но какими ветрами вас сюда занесло?
От такого обращения Савокл буквально обалдел. Ничего подобного он не слыхал уже лет семь, а то и все восемь. Когда девять лет назад неведомо куда исчез его старший брат, наследный принц Парс, любимец и лидер молодых дворян королевства, многие старинные роды отказались присягнуть на верность новому наследнику, слабому телом и духом Савоклу. Король Бормель, угнетаемый многочисленными старческими немощами, не смог подавить мятеж в зародыше, и вскоре Великостальское королевство с головой окунулось в кровавые междоусобные свары. С каждым годом сторонников умирающего короля становилось все меньше, слабела и сама королевская власть. Чтобы хоть как-то удержать возле себя отважных рыцарей и владетельных баронов, принцу Савоклу пришлось забыть о гордости и сносить не только многочисленные упреки, но и прямые оскорбления. Последние года два даже придворные – прирожденные, казалось бы, льстецы – открыто насмехались над малодушием принца. Слава Создателю, хоть король всего этого не видел: последние годы он почти все время пребывал в беспамятстве, а когда болезнь ненадолго отступала, от него всемерно скрывали истинное положение вещей. Покой Лучезарного охранял специальный отряд, набранный из лихих – и весьма дорогих – чужеземцев-наемников. Савокл же сперва смирился, а потом и привык: уж лучше без почета, чем без головы. А тут… Шутка ли: могучий рыцарь, более того – настоящий призрачный воин, словно явившийся из сказки, преклоняет перед тобой колено и клянется в вечной преданности.
– Так вот я и говорю, – заторопился было Савокл, но, прочтя недоумение в преданных глазах рыцаря, глубоко вздохнул и уже спокойным, ровным голосом поведал Маху историю своих злоключений.
* * *
Два дня назад Савокл допоздна засиделся в игорном доме и во дворец вернулся уже за полночь.
В коридорах никто не попался ему на глаза, все было тихо и спокойно, ничто не предвещало беды. Благополучно добравшись до дверей своей спальни, он, как обычно, до утра распрощался с телохранителями, вошел в комнату, разделся, лег в кровать и тут же уснул…
'Принцу снился страшный сон: в гробовой тишине и кромешной тьме какие-то невидимые злодеи, аккуратно подхватив под мышками и под коленками, его куда-то тащили. Кошмар затягивался и становился опасно реалистичным. Он захотел проснуться – не вышло. Лишь больно приложившись левым плечом о стену, Савокл понял, что похищение творится наяву.
Он стал вырываться, попытался позвать на помощь стражников, но похитители были начеку. Тут же что-то твердое и тяжелое обрушилось на его беззащитный затылок, и принц лишился сознания.
Потом его очень долго куда-то везли на скрипучей повозке. Это невольное путешествие длилось больше суток: ночь, день и еще одну ночь. Как только Савокл приходил в себя и пытался пошевелиться, чтобы сдвинуть закрывающую глаза повязку и оглядеться, его тут же снова умело «отключали»…
Этим утром он очнулся в предрассветной дымке, на поляне, уже привязанным к дереву. Опостылевшую повязку сняли, и впервые с момента похищения принц получил возможность осмотреться. Чем тотчас не преминул воспользоваться.
Рядом горел небольшой костерок, вокруг которого сидели самые обыкновенные на первый взгляд разбойники и по очереди черпали ложками из котелка какую-то наваристую похлебку.
Эта мирная картина придала Савоклу смелости. Он окликнул разбойников. И, когда те повернулись, потребовал, чтобы его немедленно развязали и накормили.
«…Я вам не какой-нибудь хлыщ бездомный, а наследный принц! Со мной надо почтительно и с уважением! Иначе не видать вам выкупа, как своих немытых ушей!» – подытожил свое пламенное выступление Савокл.
Но разбойники, против ожидания, лишь расхохотались в ответ.
Один не спеша подошел к пленнику и, обращаясь к надрывающимся от смеха товарищам, прорычал: «Вот ведь повезло! Ни разу еще королятины не едал. Правда, костист, мясца явно маловато, но зато печенка у него должна быть – сущее объедение».
И вдруг прямо на глазах обомлевшего принца за считанные секунды он превратился в жуткого мохнатого монстра. Из его широкой зубастой пасти потекла слюна, а когти стали не спеша приближаться к горлу жертвы.
Савокл заорал дурным голосом, взмолился о пощаде. Но на его крик никто на поляне и ухом не повел.
Упиваясь ужасом пленника, монстр медленно провел когтищами по его шее и щекам, потом поднес когти к глазам, будто намереваясь их выколоть, но в последний момент резко отдернул лапы от его лица и, глядя прямо в глаза, злобно прогавкал: «Лес наш! Мы тут хозяева! Кричи, сколько хочешь! Никто тебя не спасет!»
От ужаса принц в очередной раз потерял сознание…
Вдругорядь он очнулся уже ближе к полудню. И первое, что увидел, – занесенный над головой топор. Бедолага принц, понятное дело, тут же заорал на весь лес: «Помогите! Спасите! Убивают!» И вскорости очень пожалел об этой своей секундной слабости. Огромный топор с треском вонзился в ствол, не причинив ему вреда, а, напротив, перерубив стягивающую плечи веревку.
Савокл наконец обрел свободу, но тут освободивших его гномов со всех сторон обступили оборотни, которых разбудил крик принца.
Гномы, не мешкая ни секунды, вскинули свои топоры и вступили в схватку.
Поскольку боец из принца был некудышный, единственное, чем он мог помочь своим спасителям, – это снова возопить о помощи. Что он и сделал.
Именно этот его крик и услышал доблестный и несокрушимый призрачный воин…
* * *
– Вот, собственно, и весь мой рассказ, – подытожил Савокл. – И теперь, о благороднейший из рыцарей, судьба твоего принца всецело в твоих руках.
От такой похвалы из уст самого наследного принца Мах зарумянился и, поклонившись Савоклу, робко предложил:
– Ваше высочество, тут неподалеку замок моего отца. Если вы снизойдете принять приглашение скромного рыцаря…
– Отлично, замечательно, превосходно! – закивало высочество. – Да, да и да. Разумеется, я принимаю ваше предложение. Ведите меня, о достойнейший из мужей.
Они двинулись по узенькой, едва заметной глазу лесной тропинке. И оба счастливо улыбались.
* * *
– Что-то мне тут не нравится, – вдруг заявил дед Пузырь, когда до ворот баронского замка оставалось шагов сто. – Больно уж тихо. Даже птички как будто петь перестали.
Мах поспешно отвернулся от принца и, не замедляя шага, грозно шепнул в пустоту:
– Не дергай меня, дед. Тошно уже от твоих предчувствий… Ты же глухой, сам же говорил, так откуда тебе знать, тихо вокруг или шумно?
Призрак выскочил из-за спины рыцаря и пояснил, скорчив серьезную мину:
– Да, все так и есть: я не слышу ничего, кроме твоей речи. Но! Я внимательно слежу за твоим лицом и жестами, обращаю внимание на интонации твоего голоса… В лесу ты говорил с Савоклом довольно громко, чтобы перекрыть голосом шум деревьев. А чем ближе мы к замку, тем тише ты говоришь.
– Что ж, ты угадал: близ замка и вправду довольно тихо, не слышно ни шелеста листвы, ни птичьего щебета, да и ветки под ногами не хрустят… Но это еще не повод для паники. Посмотри – вокруг замка чистый, ухоженный луг, стены сверкают белизной, в них не видно ни единой трещинки. Словом, чувствуется рука рачительного хозяина. А вон стражники у ворот и на смотровых башнях. Да, все как в детстве…
– И все же мне как-то тревожно, – упрямо прогундосил призрак.
– Не бойся, дед, все будет хорошо… Ого! Смотри-ка, нас, кажется, заметили. – Мах выхватил меч и галантно отсалютовал в ответ на приветствие одного из стражников.
Савокл покровительственно улыбнулся молодому спутнику и, первым ступив на дощатый настил моста, перекинутого через глубокий ров, решительно пошел к открывающимся уже воротам.
– Ну, наконец-то дома! – воскликнул Мах, поравнявшись со стражниками. И спросил, широко улыбаясь: – Небось отец уже заждался?
Хотя день был довольно теплый, воины у ворот стояли в полном боевом снаряжении, опущенные забрала совершенно скрывали их лица.
Один из них глухо пророкотал в ответ:
– Не извольте беспокоиться, молодой господин. Проходите, вас тут давно и с нетерпением ждут.
Вдруг из-за ворот донесся отчаянный вопль принца:
– Мах! На помощь! Измена-а-а!!!
Отважный рыцарь даже не успел коснуться эфеса – сзади его ударили чем-то тяжелым по голове. Все вокруг мгновенно разлетелось на кусочки, и сознание Маха ухнуло во тьму.
* * *
Очнулся Мах на каменном полу. Ноги и руки его были крепко связаны. Судя по затхлому воздуху и полной темноте, лежал он в подземном узилище замка.
Все тело рыцаря затекло, затылок ломило. Мах попробовал шевельнуться, но добился лишь резкой боли в онемевших конечностях. Веревки были толстые, узлы надежные.
Из мрачного оцепенения рыцаря вывел негромкий стон.
– Э-эй… есть тут кто живой? – прохрипел Мах в темноту.
– Только полумертвые, – плаксиво проблеял принц Савокл и снова застонал.
– Ничего, ваше высочество, сейчас мы что-нибудь придумаем. Вот освободимся и всем им такого покажем!.. – попытался Мах успокоить впечатлительного приятеля.
Получилось весьма неубедительно, Мах даже сам себе не поверил. Зато Савокл с радостью ухватился за хрупкую надежду.
– Кому «им», сэр Мах?.. Это ваши враги, да?.. Какая-то местная интрига?.. Я радостно вверяю свою жизнь в ваши сильные руки! Рядом с храбрым призрачным воином мне абсолютно нечего бояться!.. Господин Мах, нельзя ли побыстрее придумать что-нибудь, а то все тело, знаете ли, задубело. Очень неприятное ощущение…
Про себя рыцарь проклинал чересчур доверчивого принца на все лады, вслух же продолжил успокоительную чушь:
– Скоро все кончится, и вы забудете об этом досадном недоразумении, как о кошмарном сне. Принц Савокл, главное – не падайте духом… А теперь давайте немного помолчим, мне надо сосредоточиться и подумать.
– Во-во, помолчи-ка, помолчи! А то от твоей брехни у меня уже уши повяли, – проворчал дед Пузырь. Призрак появился, как обычно, ниоткуда. Просто выступил из окружающего мрака и присел возле Маха. – Говорил ведь я тебе, что предчувствие у меня нехорошее, предупреждал, а ты только отмахивался. Как же! Ты у нас «давно уже самостоятельный и в опеке не нуждаешься». Домахался вот! Теперь даже я не знаю, как тебе помочь.
– Прости, Пузырь, ты был прав, – понуро согласился рыцарь, но, заметив на физиономии призрака хищную ухмылку, поспешил добавить: – Дед, давай только без твоих обычных внушений. Не забывай: я твой хозяин, а ты мой призрак. И пока я жив, все так и останется.
– Ладно уж, помню. – Всем своим видом дед Пузырь являл теперь кротость и смирение. – Ты пробовал хоть чуть-чуть растянуть веревки?
– Не получается…
– Ну, тогда… Эх, как жаль мне терять такого доброго хозяина!
