Текст книги "Безликие"
Автор книги: Дмитрий Гришанин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)
– Ладно, с тобой все ясно, – брезгливо поморщился Мах. – Давай сюда мое золото.
Скумс беспомощно развел руки в стороны и пояснил:
– Оно в кабинете, в железном сундуке.
– Так чего же ты стоишь?! – рявкнул Мах. – Дворня твоя уже крепко повязана, нам тут больше делать нечего. Веди. И смотри у меня, чтоб без шуточек!
* * *
Несмотря на грозное предупреждение Маха, Скумс без шуточек не обошелся. На полпути к кабинету, когда они поднимались по лестнице на второй этаж, Скумс вдруг рванул, преодолев оставшиеся десять ступеней всего за три прыжка, после чего длинными скачками понесся по коридору, молясь, чтобы дверь кабинета оказалась не заперта.
Меняле повезло: он как вихрь ворвался в кабинет, мгновенно захлопнул дверь за собой и закрылся на все запоры. Лишь после этого оборотень позволил себе расслабиться, вытер со лба крупные капли пота, развернулся и… заорал во весь голос!
– Заткнись! – грозно приказал Мах. Благодаря своему призраку он ни на шаг не отстал от беглеца. – Предупреждал ведь: без шуточек! Не послушался ты доброго совета; теперь вот придется тебя наказывать.
Скумс послушно заткнулся. Но ненадолго – уже через пару секунд он начал энергично оправдываться:
– Я не хотел, само собой получилось. Не губите! Все отдам, ничего не утаю!
– А что у тебя есть, чего нет у меня? – усмехнулся Мах. – Золото? Так у меня своего хватает: семьдесят восемь монет в кошельке, да еще полсотни, которые ты выручил за Лулу. Мне от тебя нужна была Книга Мудрости курасов, так ты мне ее уже продал. Что же еще такого-эдакого ты не утаишь?
– Я вам четырехколесник подарю! – пообещал меняла, гордо выпятив грудь.
– Что еще за четырехколесник? И какой мне от него прок? – вяло поинтересовался Мах.
– Ну как же! Огромный прок! – заверил Скумс и пустился в торопливые объяснения: – Вот, к примеру, захочется вам покинуть крепость… А вам непременно захочется, скоро за вами начнется такая охота, что вы часу на месте не просидите… Я не знаю, куда вы направитесь, не мое это дело, да и не важно… Важно, что пешком, под палящим солнцем, каждую минуту по колено проваливаясь в раскаленный песок, путешествовать неприятно, а вот на четырехколеснике… Это курасы изобрели, чтобы ездить по пескам на большие расстояния. Даже при безветрии четырехколесник едет раз в десять быстрее пешего путника, а при попутном ветре – раз в двадцать, а то и в тридцать. На четырехколесниках курасы привозят в крепости воду и продовольствие, на них же отвозят в свои стойбища воинов-оборотней… Управлять им просто: есть руль, за который можно держаться хоть правой, хоть левой рукой, а еще – пара педалей, чтобы ехать в безветрие. Есть небольшая мачта с парусом, это для попутного ветра, и парус очень быстро сворачивается и разворачивается с помощью всего двух веревочек. Я подарю вам свой четырехколесник, только не лишайте меня жизни! Пожалуйста!
– Четырехколесник, говоришь? – задумчиво переспросил молодой рыцарь и после долгой паузы, во время которой слышалась лишь дробь зубов перепуганного менялы, промолвил: – Похоже, вещь и вправду полезная…
– Ну, так как?.. – едва слышно пролепетал мертвенно-бледный Скумс.
– Ладно… Конечно, доброта меня погубит, но… уговорил, – смилостивился Мах. – Я принимаю твой четырехколесник как компенсацию за некоторые… гм… неудобства, пережитые в твоем доме. Ну и где ты его прячешь?
Оживающий на глазах Скумс торопливо затараторил:
– Он у меня во дворе, в специальном сарайчике… О, вы не пожалеете! Это замечательно полезная… Пойдемте, я вас сию минуту провожу!
– Эй, эй, приятель, не так быстро, – усмехнулся Мах. – Неужели забыл, зачем мы поднялись в твой кабинет? Ну так я не гордый, могу напомнить. С четверть часа назад тебе хотелось вернуть мне мои деньги и отдать купленную мною книгу. У тебя есть пять минут, чтобы удовлетворить это свое желание… Тсс! Как следует подумай, прежде чем открыть рот. Имей в виду: мне надоело играть с тобой в догонялки, и если ты сейчас вдруг вспомнишь, что забыл внизу ключ, я тебя все-таки убью.
* * *
Меняла не обманул, управлять четырехколесником и впрямь оказалось просто. Усевшись на место рулевого, Мах под присмотром Скумса сделал на нем пару кругов по просторному двору менялы и полностью овладел всеми потребными премудростями. Затем Мах осведомился, в какую сторону нужно ехать, чтобы попасть на Бескрайнюю пустошь, и далеко ли она от крепости.
Скумс, обрадованный скорой разлукой, не замедлил с ответом:
– Это очень просто. Как окажешься за крепостными воротами, сразу же поворачивай влево и топчи педали. Если будешь ехать без остановок, то часа через два окажешься на Бескрайней пустоши. – И как бы между прочим добавил: – Если отправишься прямо сейчас, попадешь туда еще до заката.
– Ага, нашел дурака – на ночь глядя покидать крепость! – мрачно ухмыльнулся рыцарь.
– Извини, но мне показалось, что ты торопишься…
– Да, времени у меня в обрез, – согласился Мах. – Рассиживаться некогда, и если бы не подземные твари…
– Ты что, шутишь? – перебил рыцаря Скумс и посмотрел на него как на редкого, диковинного зверя, после чего расхохотался: – Ну ты даешь!.. Ведь любой малолетка знает, что на Бескрайней пустоши никаких монстров в помине нет. Даже самый быстроногий подземный монстр попросту не успеет добежать за ночь до пустоши – еще на полпути его испепелят рассветные лучи.
– А-а… Ну, тогда я, пожалуй… Мне, наверное, пора, – пробормотал Мах, смущенный такой своей промашкой.
Перед расставанием с Скумсом Мах купил у него за четыре монеты полуведерную флягу воды, пять фунтов сухарей, по паре фунтов сушеных фруктов и вяленого мяса. Сразу же сложил покупки в здоровенный багажный короб, расположенный в задней части четырехколесника. Потом уселся, взялся за рулевой рычаг и, строго наказав меняле вести себя хорошо, выехал со двора.
К поспешному отъезду Маха на ночь глядя, да еще на четырехколеснике местного менялы, стражи отнеслись совершенно спокойно. Доброго пути, правда, не пожелали, но и преграждать дорогу не стали. Мах благополучно миновал ворота и свернул налево.
* * *
К счастью для Маха, ему еще до заката удалось поймать попутный ветер. Необходимость крутить педали отпала, он распустил парус, и четырехколесник полетел как на крыльях. Закрепив рулевой рычаг, Мах сытно поужинал, умяв за один присест четверть всех сухарей и треть мяса. Потом он перебрался с жесткой скамьи рулевого на одно из четырех мягких пассажирских сидений, поудобнее на нем устроился и задремал, заручившись, разумеется, обещанием деда Пузыря истошно орать ему в ухо при малейшей опасности.
Но на этот раз деду Пузырю надрываться не пришлось. За всю ночь ничего особенного не случилось, чуткое сердце призрака ни разу не екнуло в предчувствии беды, ветер не сменился, и четырехколесник резво бежал куда надо.
Мах сам проснулся часа через полтора после рассвета. Он прекрасно выспался, пребывал в великолепном настроении и был буквально переполнен энергией. Однако попутный ветер наполнял паруса, четырехколесник вполне самостоятельно скользил по пескам, и энергию девать было некуда.
Позавтракав сухарями и сушеными фруктами, Мах предался созерцанию пейзажей. Теперь жаркие солнечные лучи и раскаленный песок ему не докучали. От солнца его защищал один из белых тентов, что были над каждым пассажирским сиденьем и над скамейкой рулевого, а от песчаной пыли – заклинание, окружавшее четырехколесник невидимым барьером. Так что у Маха были все возможности беззаботно смотреть по сторонам. Впрочем, это занятие ему довольно скоро наскучило – уж больно однообразны были пейзажи. Изнывая от безделья, он попытался разговорить деда Пузыря, чтобы скоротать за увлекательной беседой часок-другой, но не тут-то было. Стоило молодому рыцарю заикнуться о том, какого шороху они наведут в гнездилище разбойников, освобождая Лулу, как призрак вдруг остро осознал, что они движутся по недружественной территории, и, проклиная на все лады свою беспечность, полетел вперед, чтобы, как он выразился, смотреть в оба.
Где-то около полудня ветер резко сменил направление. Мах воспринял это как подарок судьбы, сворачивая бесполезный теперь парус, он едва не приплясывал от восторга – снова при деле! Мах быстренько освободил руль, крепко за него взялся и поставил ноги на педали.
Первые десять минут Мах работал с воодушевлением, и четырехколесник стрелой несся по пескам. Но потом ноги, непривычные к такой работе, стали уставать, и экипаж пошел уже не так резво. Так прошел час. Четырехколесник быстро катился под уклон, кое-как ехал по ровному и мучительно медленно вползал на барханы, а Мах, обливаясь потом, усталый и злой, на все лады проклинал предательство ветра.
Он так устал, что даже не заметил, как вернулся призрак, и пропустил мимо ушей его слова.
– Эй, Мах, у нас, кажется, будут приключения!
Ни слова, ни взгляда в ответ.
– Мах! Я тебе говорю! Ау-у! Это я, дед Пузырь! Мах, ты оглох, что ли?! – И призрак замахал руками прямо перед лицом рыцаря.
Подействовало: глаза рыцаря ожили и обрели осмысленное выражение.
– Эк тебя, беднягу, разморило! – посочувствовал призрак, но тут же голос его посуровел. – А ну, не раскисать! Сейчас же соберись, а то смотреть на тебя тошно!
– И не смотри, если тошно, – обиделся Мах. – Чего, спрашивается, приперся? Бездельник! Или не видишь, что человек работает?!
– Ах ты!.. – Дед Пузырь даже задохнулся от возмущения. – Сейчас некогда, но как-нибудь потом я с тобой посчитаюсь! Непременно!.. Кручусь тут, как белка в колесе, жизнь его никчемную оберегаю, а он меня – бездельником!..
– Прости, это я сгоряча, – кривясь от очередной судороги, прокряхтел Мах и пожаловался: – Ноги болят, спасу нет.
– Если болят, так остановись, отдохни. Тебя вроде бы никто не гонит, – посоветовал отходчивый дед.
– Пожалуй, ты прав, – кивнул Мах. – Самое время сделать привал… Ну, так что там у тебя стряслось?
– Боюсь, в ближайшие четверть часа придется обойтись без привала, если, конечно, не хочешь, чтобы тебя утыкали стрелами. Дело в том, что за этой вот горкой, – дед Пузырь указал на бархан, до которого оставалось не более сотни шагов, – тебя поджидают три лысых оборотня, все с арбалетами. Судя по их прическам, вернее сказать, по отсутствию таковых, ребята принадлежат к клану Бритоголовых, который нами нужен… Ну, ваше вельможество, какие будут указания?
* * *
– Хрюх, чего мы еще ждем? – пробасил самый нетерпеливый из троицы, затаившейся за гребнем бархана. – Ты же знаешь, мы с Гнусом классные стрелки, да и сам ты не первый год арбалет в руках держишь! Он уже близко, давайте стрелять! Кто-нибудь да попадет!
– Не будем полагаться на авось, – спокойно возразил тот, кого назвали Хрюхом. – Пусть поближе подъедет.
– Гнус, а ты чего молчишь, – не сдавался нетерпеливый. – Слабо, что ли, со ста шагов попасть в двигающуюся цель? Ребята, да бросьте вы, давайте развлечемся!
– Отстань, Здобрый! – подал голос третий, которого, судя по обращению, звали Гнус. – Хрюх прав. Этот парень нас оттуда все одно не увидит, так зачем же нам полагаться на удачу, когда можно спокойно подождать и расстрелять его в упор, наверняка.
– Ух, какие вы все-таки… – Здобрый одарил слишком расчетливых и не шибко удалых друзей презрительной ухмылкой. – Ведь он же один, а нас трое, так что он все равно никуда не денется… Но стрелять в упор просто скучно! А вот если поразишь врага на таком расстоянии, да еще в самое сердце, тогда будет что порассказать… и сам на всю жизнь запомнишь!
– Здобрый, – спокойно сказал Хрюх, – никто тут не сомневается, что стрелок ты отменный. Но представь, что мы выстрелили – и вдруг резкий порыв ветра. Согласись, такое бывает. Тогда наши стрелы попадут не в цель, а рядом. Этот парень тут же развернется и начнет топтать педали. Мгновенно перезарядить арбалеты мы не сможем, не сможем и догнать четырехколесник, даже в зверином обличье. Так вот из-за глупого «авось повезет» мы лишимся четырехколесника. А ты ведь знаешь, у нас в клане они на вес золота!
– Все верно, – понурив голову, согласился Здобрый, но тут же упрямо буркнул: – Но я бы все же рискнул!
– Ладно, кончай базарить, – одернул приятелей Гнус. – Он уже близко, может услышать. Хрюх, на таком расстоянии ветер уже не помешает, так что самое бы время выпустить стрелы.
Хрюх кивнул, и в следующее мгновенье все трое разом разрядили свои арбалеты.
* * *
К величайшему изумлению выскочившей из засады троицы, их стрелы, пущенные практически в упор, с двадцати шагов, вонзились в пустую скамейку. Молодой оборотень, управлявший четырехколесником, за те полсекунды, что летели стрелы, попросту исчез, растворился в воздухе… А через мгновенье он вдруг возник за спинами бритоголовых стрелков с обнаженным мечом в руках.
Два звонких удара – в последний момент Мах почему-то пожалел супостатов, ударил плашмя, – и Здобрый с Гнусом ничком рухнули в песок. Хрюх же, молниеносно сменив обличье, бросился на врага. Но когти лютого зверя, нацеленные точно в горло Маху, яростно распороли лишь пустоту, а Мах, живой и невредимый, оказавшись на два шага правее, чем рассчитывал оборотень, спокойно прижал лезвие меча к шее противника.
Положение Хрюха было совершенно безнадежным. При малейшем его движении острый меч грозил вспороть горло.
«Если бы он хотел моей смерти, я бы уже был мертв. Значит, я ему зачем-то нужен живым. Или ему просто поговорить захотелось? Нет, пожалуй, ему от нас и в самом деле чего-то нужно: ведь он и Здоброго с Гнусом не убил, а только оглушил. Наверняка оставил их на тот случай, если я заартачусь. Перережет мне горло и обратится со своим делом к Здоброму или Гнусу. М-да, брат Хрюх, вляпался ты в историю. Похоже, чтобы сохранить жизнь, придется поплясать под дуду этого парня…» – все это пронеслось в голове оборотня за два-три мгновения. Хрюх сменил обличье яростного зверя на более мирное людское и, скрывая страх, нарочито спокойно спросил:
– Ты нас не убиваешь? Чего же ты хочешь?
– А я гляжу, ты парень сообразительный. – Мах холодно улыбнулся оборотню. – Ты прав, мне нужна не ваша смерть, а только маленькая услуга. Сделаете – и вы свободны.
– Что за услуга? Говори. Если это в моих силах и не во вред моему клану, клянусь, сделаю все, что хочешь, – покорно пообещал оборотень.
– Отлично! Похоже, я не ошибся, выбрав для разговора именно тебя. – Мах отвел меч от шеи оборотня и после секундного раздумья убрал в ножны. – Сначала давай познакомимся. Меня зовут Мах.
– А я – Хрюх.
– Не беспокойся, Хрюх, моя просьба вполне тебе по силам и не принесет никакого вреда клану… Вчера оборотни вашего клана купили в одной из крепостей Шестого озера молодую девушку-кураску. На вид ей лет двадцать, волосы темные, зовут Лулой. Ты что-нибудь слышал об этом?
– Да, вчера мимо нашего поста проехали двое наших с какой-то рабыней, – признался Хрюх. – Девчонка вроде бы похожа на твою Лулу… Но к чему ты клонишь?
– Расслабься, – миролюбиво улыбнулся Мах. – Я вовсе не собираюсь убивать твоих братьев. Просто хочу освободить девушку. Они заплатили за нее меняле полсотни золотых монет, так я верну им золото, да еще и от себя пять монет накину. Как видишь, все будут живы, довольны и никто не пострадает.
– А если они не пожелают продать тебе рабыню?
– Пожелают, не беспокойся, – заверил рыцарь. – Ты, главное, отвези меня к ним, а уж я сумею их убедить… Так мы договорились или врезать тебе по башке и поискать оборотня посговорчивей?
Секунд пять они молча смотрели в глаза друг другу. Не выдержав пристального взгляда рыцаря, оборотень первым отвел взгляд и покорно пробормотал:
– Ладно, я объясню тебе дорогу к лагерю нашего клана. Твою девушку увезли туда.
– Ну уж нет! – возмутился Мах. – Ты сам меня отвезешь! Сядешь к рулю и будешь крутить педали! У меня ноги уже отваливаются, а я тороплюсь.
– Но я не могу бросить своих в таком вот состоянии!
– Не беспокойся, этих двух красавцев мы захватим с собой, – великодушно пообещал Мах. – Разумеется, ты их сперва накрепко свяжешь. И нечего на меня так зыркать, это для их же безопасности. А то очухаются в пути, бросятся на меня, а я с перепугу забуду, что, их достаточно всего лишь оглушить, и прирежу ненароком.
* * *
Лагерь клана Бритоголовых являл собой сотни полторы походных шатров, расставленных в двенадцать рядов. Вокруг стояли четырехколесники, десятков пять или шесть.
Хрюх мастерски вогнал их экипаж в небольшой промежуток между четырехколесниками своего клана – колеса прошли на волосок от соседних колымаг. После этого оборотень сошел на песок и неспешно побрел в сторону шатров.
Мах же схоронился от посторонних взглядов в просторном багажном коробе четырехколесника. Там же лежали два безмолвных пленника. Дело было в том, что Гнус и Здобрый, оклемавшись, начали орать, звать на помощь, и пришлось заткнуть обоих кляпами. Отправленному на переговоры Хрюху Мах пообещал прирезать их, если оборотень не вернется через полчаса или вернется не один. И пусть их кровь будет на совести Хрюха.
Хрюх вернулся через четверть часа, один. Он откинул дверцу багажного короба и, понурив голову, доложил:
– Мне жаль, Мах, но тебе вряд ли удастся вернуть свою подругу.
– Что-о? – нахмурился Мах. – Ублюдки отказываются продавать ее за пятьдесят пять монет?! Вот ведь!.. Пяти золотых им мало! Ну ладно, предложи этим сквалыгам шестьдесят… А-а, ладно, пусть подавятся!.. Скажи им, что я согласен выложить за Лулу семьдесят золотых монет. Двадцать золотых прибытка, а! И всего за одну поездку в крепость! Надеюсь, твои собратья знают толк в барыше?
– Нет, – сокрушенно покачал головой Хрюх. – Ее не отдадут тебе ни за семьдесят, ни даже за сто…
– А за сто двадцать?
– Сто двадцать золотых монет? – У оборотня от изумления глаза на лоб полезли. – Я не ослышался? Ты готов выложить столько золота за какую-то рабыню? Да за эти деньги можно…
– Не за какую-то, а за Лулу, – раздраженно перебил Мах. – Ну так как, за сто двадцать договоримся?
– Увы, – развел руками Хрюх. – Дело в том, что твоя девушка больше не принадлежит тем оборотням, что купили ее в крепости. Ты немного опоздал: три часа назад они перепродали твою Лулу. Разумеется, не без выгоды для себя.
– За сколько? – спросил Мах.
– За шестьдесят золотых, – ответил оборотень.
– Ну и в чем вопрос? Предложи новому владельцу вдвое больше – и делу конец!
Оборотень тяжело вздохнул и объяснил:
– Ее купил господин Тар-Вайк, глава нашего клана. Твоя Лула теперь наложница в его гареме и останется там до самой смерти. Уж извини…
– Нужны мне твои извинения, – побурчал Мах, вылезая из багажного короба. – Давай-ка отведи меня к этому вашему Тар-В… Как бишь его? Ну, ты понял… Я с ним сам переговорю с глазу на глаз.
– Но как? Кто нас к нему пустит? Шутка ли – глава клана! У шатра Тар-Вайка днем и ночью стража стоит!
– Веди к шатру, на месте разберемся, – самоуверенно отмахнулся рыцарь.
– Но… – Хрюх попытался было вразумить безумца.
– Слушай, не зли меня, – решительно перебил Мах. – У меня и так того гляди дым из ушей пойдет! Вот начну сейчас рубить налево-направо бритые головы твоих сородичей, твой Вар-Тайк сам прибежит меня успокаивать. И мы с ним поговорим. И он внимательно выслушает все мои требования… Но я хочу все решить тихо и мирно, без крови. Так что давай веди меня к шатру.
* * *
– Эй, Хрюх, кто это с тобой? – насторожился один из стражников, заметив, что странная парочка твердым шагом направляется ко входу в шатер главы клана.
Хрюх собрался было ответить, но Мах шепотом велел ему молчать и идти дальше.
– Эй! К вам обращаюсь! Куда это вы идете?! – заметил их еще один телохранитель, но и его вопрос остался без ответа.
До входа оставалось шагов двадцать.
– А ну, стой, кому говорю! – дружно гаркнули сразу шесть стражников.
Хрюх остановился как вкопанный. А Мах, не нуждающийся более в проводниках, наплевав на стражников, прибавил шагу.
Увидев столь вопиющее неповиновение со стороны небритого и потому чрезвычайно подозрительного типа, стража в буквальном смысле слова озверела и бросилась на наглеца. Изумленный Хрюх увидел, как Мах за мгновенье до смертельного удара десятка когтистых лап вдруг попросту растворился в воздухе и тут же появился, но уже у входа в шатер Тар-Вайка, далеко за спинами стражников, сбившихся в шумную кучу. Мах еще на секунду задержался перед входом. Он не мог отказать себе в удовольствии обернуться и помахать рукой остолбеневшему Хрюху. Лишь после этого он откинул полог и шагнул в прохладный полумрак.
Внутреннее убранство шатра свидетельствовало о полнейшем отсутствии вкуса у его хозяина. Серые стены, серый же свод из суровой, ничем не задрапированной шатровой ткани, а на полу – настоящая свалка из всевозможных дорогих вещей. Слитки золота валялись вперемешку с измятой одеждой и множеством разноцветных шелковых подушек, причем все это великолепие было обильно припорошено белесым песочком. Дальний левый угол был отгорожен от остального пространства тоненькой полупрозрачной занавеской розового цвета, а еще там лежал пышный, довольно чистый ковер и с полдюжины больших мягких подушек. По всей видимости, этот угол являл собой спальню Тар-Вайка. Остальное же пространство, похоже, служило одновременно приемной, столовой и рабочим кабинетом главы клана.
Из дальнего правого угла донесся радостный девичий щебет:
– Ну? Что я вам говорила?
– Это и есть грозный Мах? – откликнулся мужской басок.
– Он самый! – заверила собеседника красотка и, повернувшись к обалдевшему от неожиданности рыцарю, засыпала его вопросами: – Эй, Мах, что ты так долго? Я ждала тебя еще два часа назад. Много ли народу по дороге покрошил? Кстати, ты не забыл забрать у менялы Книгу Мудрости?
– Но позвольте, откуда вы… – забормотал озадаченный Мах, но прекрасная незнакомка перебила его:
– Мах, неужели ты меня не узнал? Это же я, Лула.
Ноги рыцаря как-то сами собой подкосились, и он, пораженный преображением девушки, безвольно опустился на какую-то подушку… Когда он в последний раз видел Лулу, та была оборванкой с намеком на миловидность, но с грязными ногтями и всклоченными волосами. Теперь же перед ним на мягком пуфике грациозно восседала сама воплощенная женственность в роскошном платье, с головы до ног увешанная золотом и драгоценными камнями.
– Мах, что с тобой такое? – забеспокоилась Лула, видя странное поведение всегда решительного рыцаря.
– Да… я… – начал было Мах, но тут полог откинулся, и на рыцаря кинулись четверо разъяренных стражников.
Но Мах ожидал чего-нибудь в этом роде и был начеку. Когти оборотней в очередной раз полоснули пустоту, Мах же, живой и невредимый, мгновенно переместился шагов на восемь, спокойно приставил меч к груди толстого дядьки, собеседника Лулы, и вежливо попросил:
– Господин Тар-Вайк, будьте так любезны, велите своим телохранителям покинуть шатер.
– А ну вон! – послушно рявкнул глава клана Бритоголовых.
Все четверо злобно зарычали, защелкали страшными зубами, грозно замахали острыми когтями, но покорно попятились к выходу.
– Имей в виду, Мах, если со мной что-нибудь случится, мои люди будут преследовать тебя до конца дней твоих! – грозно предупредил Тар-Вайк.
– Не бойся, я вовсе не жажду твоей крови, – успокоил рыцарь толстяка, отводя меч от его груди. – Я пришел вот за этой девушкой. – Мах кивнул в сторону Лулы. – Она находится под моей защитой и покровительством. Вчера вечером ее подло похитили и продали оборотням твоего клана. Я пришел выкупить ее свободу.
– Слишком поздно! – покачал головой Тар-Вайк и не без злорадства пояснил: – Она уже зачислена в мой гарем и теперь неприкосновенна для всех, кроме меня, единственного своего господина.
Мах холодно усмехнулся и поинтересовался:
– А может, в виде исключения? Скажем, за сотню золотых?
– Никаких исключений быть не может! – заявил толстяк, гордо вскинув голову.
– А за сто десять?
– Да как ты смеешь, презренный?! – возмутился Тар-Вайк. – Я глава клана, а не меняла какой-нибудь! Мое слово – закон! Сказал, нельзя – значит, нельзя! И торгу не бывать!
Пропустив мимо ушей эти раздраженные вопли, Мах спокойно продолжил:
– Сто двадцать! Извини, но больше дать не могу, это все, что у меня есть. Но я знаю, что ты заплатил вдвое меньше.
От такой наглости Тар-Вайк, привыкший к абсолютному повиновению, просто лишился дара речи. Лула поспешила заполнить паузу звонким щебетом:
– Надо же, каков наглец! Ворвался в чужой шатер, нагрубил хозяину и стал нагло торговать его невесту, да еще прямо у нее на глазах! А ведь благородным прикидывался, рыцари, мол, торговаться не умеют, это-де ниже их достоинства! Вижу я, как не умеют! Ни стыда ни совести, хуже любого менялы! Болтун!.. И с чего ты вдруг вообразил, что я хочу отправиться с тобой на пустошь искать этот лес? Может, мне здесь понравилось? Может, я всю жизнь мечтала стать наложницей главы клана? Может… Эй, ты куда это направился?
Но Мах, раздосадованный такой отповедью девушки, которую он считал своим другом, лишь отмахнулся. Лула резво вскочила с пуфика и, ни на секунду не умолкая, бросилась следом:
– Без меня тебе в Книге Мудрости курасов ничего не отыскать, тем более Вечнозеленого леса! А если будешь искать, полагаясь лишь на удачу, убьешь на это долгие годы. Или, неровен час, заблудишься и медленно умрешь от голода и жажды!
Она перехватила обиженного рыцаря в шаге от полога.
– У меня теперь есть четырехколесник, авось повезет, – пробурчал Мах, но все-таки остановился. – Не понимаю, к чему ты клонишь. Вроде бы тебе здесь нравится и уходить отсюда со мной ты не собираешься.
– Я не говорила, что хочу остаться, я сказала: может быть! – пояснила девушка и потянула Маха в глубь шатра. – Просто мне стало обидно. Я так ждала, когда ты появишься, вон Тар-Вайк не даст соврать…
– Ждала, ждала, – проворчал глава клана.
– Ты наконец появился, но вместо того, чтобы поздороваться – я уж не говорю поцеловать, хотя бы в щечку, – тут же принялся меня выторговывать, словно вещь какую-то… Обидно же!
– Прости… Просто ты… ты… – Мах залился краской.
– Что – я?
– Ну, ты вдруг оказалась такой красавицей! – зажмурясь, выпалил Мах. – Вот я и растерялся.
– Правда? – улыбнулась Лула. – Ну, тогда ты заслужил небольшую награду. – И девушка нежно поцеловала Маха прямо в губы.
– Эй, нечего тут с чужими девушками целоваться, – разволновался толстяк.
– Тар-Вайк, кончай валять дурака, – неожиданно одернула его Лула. – У нас же с тобой был уговор!
– Да помню я, помню… – нехотя согласился толстяк и, вдруг сменив гнев на милость, сказал рыцарю: – Ладно, Мах, можешь считать, что ты меня уговорил. Гони сто двадцать монет и забирай свою ненаглядную.
Мах вытащил из-за пояса кошелек и стал торопливо отсчитывать монеты.
– Однако ты прохвост! – покачала головой Лула.
– Зачем же так грубо, милая? – осклабился Тар-Вайк. – Мах любезно предложил, а я всего лишь согласился.
– Но мы же договорились с тобой всего лишь на компенсацию, – настаивала Лула, – а ты сдираешь с него вдвое против уговора!
– Ничего подобного, – поднял палец толстяк. – Во-первых, ты меня уверяла, что у твоего приятеля не может быть более шестидесяти монет, а оказалось, что Мах вдвое богаче. Кто из нас двоих прохвост – это еще вопрос! Во-вторых, Мах унизил моих слуг и мне самому нагрубил. Должен же я хоть чем-то это компенсировать… Кстати, побрякушки, которыми тебя увешали мои слуги, тебе придется снять.
– Хоть платье-то снимать не заставишь? – проворчала Лула, послушно избавляясь от золотых украшений.
– Хм… материя добротная, фасон модный… Ладно, тебе повезло, сегодня я добрый. Дарю!
Между тем Мах наконец-то пересчитал потребную сумму и пересыпал золото в руки толстяка. Тот, не считая, небрежным жестом рассыпал монеты по полу своего шатра и, улыбнувшись Маху, объявил:
– Забирай свое сокровище и – кыш с глаз моих! У вас есть два часа, я велю своим оборотням не беспокоить вас до их истечения. Но потом уже ничто не сможет удержать их от желания поохотиться на вас. Посему советую немедленно сесть в ваш четырехколесник и, распустив парус, катиться отсюда подобру-поздорову. И впредь держаться подальше от стоянок клана Бритоголовых.
* * *
Ветер раздувал парус, и четырехколесник резво бежал по песку, что называется, куда глаза глядят. Мах сидел за рулевым рычагом и терпеливо ждал, когда ему скажут, куда надо ехать. А Лула, уютно устроившись в кресле пассажира, разложила на коленях Книгу Мудрости курасов и быстро ее пролистывала, выискивал упоминания о Вечнозеленом лесе.
На двадцатой минуте изнывающий от скуки Мах решился-таки прервать подзатянувшееся молчанье:
– Что-то я никак не возьму в толк, почему Тар-Вайк так легко тебя отпустил. Ты ведь числилась его наложницей? А один оборотень, кстати, тот, кто показал мне дорогу к Бритоголовым, уверял меня, что выкупить девушку из гарема главы клана совершенно невозможно.
– Твой проводник прав, наложницы главы клана неприкосновенны. То, что произошло со мной, – редчайшее исключение, – пояснила Лула.
– Да-а?.. А нельзя ли поподробнее?
– Можно. – Лула улыбнулась. – Посуди сам. Без моей помощи ты вряд ли сможешь отыскать Вечнозеленый лес и добыть холодный огонь. Значит, ничто уже не помешает безликим захватить твое королевство. Потом им потребуется пополнить отряды преданных им оборотней, чтобы удержать власть. Они направят сюда вербовщиков, благо Врата, через которые ты пришел в наш мир, окажутся в их распоряжении вместе с замком этого твоего графа. Вербовщики разъедутся по крепостям и начнут дурить головы молодежи байками о лесах, лугах, реках и озерах, да не таких, как в подземных пещерах курасов, а настоящих, под открытым небом… И как доказательство начнут бесплатно раздавать драгоценную воду. Через неделю-другую оборотни толпами побегут из своих кланов, и спокойствию нашего мира придет конец… Такое уже было девять лет назад. К счастью, сумасшествие это длилось всего месяц. Но за тот месяц клан Тар-Вайка покинуло целых полсотни семей, а это шестая часть всего клана! Хочешь верь, хочешь не верь, но он отдал меня тебе ради спасения своего клана.
– Значит, ты ему все рассказала, – констатировал Мах.
– Пришлось, – повинилась Лула. – Иначе тебе пришлось бы драться со всеми оборотнями его клана, чтобы забрать меня.
– И что, он просто взял и поверил тебе? – усмехнулся рыцарь. – Странно, мне этот хитроглазый толстяк не показался простаком.
– Ну что ты! Будь он доверчивым дурачком, ему бы никогда не стать главой клана. Поначалу, внимательно меня выслушав, Тар-Вайк похвалил мое богатое воображение и попросил время от времени рассказывать сказочку-другую. У меня, мол, это здорово выходит.
– И как же ты его убедила?
– Очень просто. Глядя ему прямо в узкие зрачки, я заявила, что мне все равно, верит он моему рассказу или нет, что это дело его, но насчет сказочки на сон грядущий – это вряд ли, потому что через час-другой за мной придешь ты и я покину лагерь клана Бритоголовых. Тар-Вайк рассмеялся и спокойно пояснил, что, во-первых, местонахождение лагеря знают лишь оборотни его клана и никто больше. А во-вторых, даже если тебе каким-то чудом удастся проникнуть в лагерь, личная стража Тар-Вайка не позволит незнакомцу даже приблизиться к шатру, не говоря уж о том, чтобы проникнуть в него и увести оттуда наложницу Тар-Вайка… Но я настаивала на своем, упирая на то, что ты из другого мира и оборотням Тар-Вайка не по зубам. Наконец Тар-Вайк разозлился и пригрозил, что если в ближайшие три часа выдуманный мною спаситель не появится, то он отдаст меня в руки палачу и тот приласкает меня плетью за упрямство и за выдумки. «А если появится?» – спросила я, стараясь выглядеть смелой. «А если он в эти три часа живой и невредимый переступит порог и пожелает тебя выкупить, – ухмыльнулся Тар-Вайк, – то я, так уж и быть, отдам ему тебя!» Тут он громко расхохотался и добавил: «Ох, быть тебе сегодня битой!»
