Текст книги "Вздох"

Автор книги: Дмитрий Горюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)

– А вы? Останетесь и будете служить самозванцу? – спросил я, чувствуя неладное.

– А мы останемся. Я давал клятву защищать империю и не отступлю от неё. Алексей Мстиславович тоже остаётся. После суда мы отправим вас с матерью подальше от столицы…

– Я остаюсь, – минорной нотой прозвенел мамин голос.

– Дорогая! – не сдержался отец.

– Это не обсуждается, – уже спокойно добавила она. – Лучше продолжи с того момента, где мы, – надавила она голосом, – отправляем детей подальше от столицы.

– Мы отправим вас… – отец пожевал губами, – одних подальше от столицы. Туда, где вас смогут спрятать на сколь угодно долгое время. А сами начнём приводить план в действие. Не знаю, сколько времени это займёт: неделю, месяц, год, да даже десятилетие. Но, надеюсь, хотя бы в том, что у нас будет нормальный план, тут никто не сомневается? – раздражённо спросил отец.

– С вами мой отец, – меланхолично заметила Лиза.

– Ну хотя бы так. Вот, собственно, всё, что мы хотели вам рассказать, – закончил отец. – Вопросы? – И по нему было видно, что он думает о наших вопросах.

Но даже так, глядя на девушек, понимая, что они чувствуют и что чувствую я сам, я не мог не спросить:

– А если мы откажемся?

Этот день закончился нескоро. Долгий спор, из которого самоустранились все, кроме меня и отца, как бы обозначив, что именно мы говорим от лица обеих сторон, продлился до обеда, продолжился после, и только под вечер отец сдался. Даже не под напором аргументов, которые он с лёгкостью парировал одной фразой о безопасности девушек. И я был с ним согласен. Но, чувствуя за собой их одобрение и нежелание бежать с тонущего корабля, я не мог сдать назад: ведь если не мы, то кто? Аристократия бывает разная, но то, за счёт чего она до сих существует и не выродилась в сборище ослеплённых собственной властью прожигателей жизни, можно выразить двумя словами: положение обязывает.

Через неделю в дворцовой судебной зале состоялся суд, на который были допущены представители разнообразных печатных агентств. Но запрет на съёмку так и не сняли, поэтому они довольствовались лишь блокнотами да ручками.

По совместному решению туда, помимо меня, отправились только отец да Мелисса зайцем, воспользовавшись мной как троянским конём. Одет я был строго, но не забыл захватить с собой чёрные очки в пол-лица. В этот день я окажусь к самозванцу, усевшемуся на трон, наиболее близко. И смогу, хоть отец стребовал клятву, что я ничего не предприму, посмотреть на него так, как могу только я. Когда ещё такое удастся? Может, это будет важным.

– Встать, суд идёт! – на высокой ноте заголосил какой-то служка, оторвавшись от пустых листов.

Зал, заполненный так, что яблоку негде упасть, зашумел, двигая стульями. Аристократы – цвет нации и опора государства, – разбавленные акулами пера. Те, правда, по большей части стояли, заняв все проходы и столпившись позади сидячих мест, но никто не возмущался теснотой.

Мне вставать не пришлось: никто не догадался предложить стул, поэтому всё время, что мы ждали начала процесса, я провёл на ногах за трибуной. И всё оставшееся время проведу за ней же, у назначенных мне обвинителя и защитника свои конторки, слева и справа соответственно. Интересно, а они вместе меня топить будут или сохранят видимость суда? Впрочем, какая разница. Если та сторона не нарушит договорённости первой, то сегодня я выйду отсюда с чистым именем.

А вот и он. Прямо передо мной и не дальше десяти метров. Подарок судьбы.

Сам суд я пропустил мимо внимания: за всё время мне ни разу не дали права высказаться, как и не задали напрямую ни одного вопроса. Так что я с чистой душой сместил вектор внимания, воспользовался силой и изучал самозванца.

А там было на что посмотреть. Силуэты, которые я, будучи временно незрячим, по неопытности принимал за тело, на самом деле не были духовным его отражением. Видимо, это и есть душа. А убедился я в этом именно сейчас, потому что силуэтов этих у Александра V было по меньшей мере три. Один постоянно находился в хаотическом движении, будто пытаясь вырвать контроль над телом из рук двух других, чьим синхронным действиям следовал организм. Контуры сопротивляющегося силуэта регулярно вырывались за пределы физического тела, и бесследно это не проходило: в такие моменты он слабел, и верховенство захватчиков крепло.

Как же хотелось подойти поближе. Уверен, что, будь у меня доступ к телу хотя бы на пару минут, я смог бы если не спасти его, то хотя бы ослабить контроль этих двоих. Но сейчас я бессилен. Даже без обещания отцу пройти эти несколько метров невозможно. Личные телохранители императора, стоящие по бокам и за высоким резным стулом, – одарённые высших рангов. От любого, кто посмеет дёрнуться в его сторону, не останется и пепла. Радует уже то, что я принесу заговорщикам обнадёживающую новость. Император жив. Император ещё борется. А раз есть надежда его спасти, то и мы обязаны бороться.

Что? Чего это все аплодируют? Мелисса, занятая просмотром происходящего вместо меня через нашу связь, с готовностью подсказала, что меня оправдали и ждут от меня какой-то реакции. Ну, тоже неплохо. Я поклонился и лаконично высказался, что, дескать, рад, верил и благодарен. На этом суд закончился, а служка, исписавший десяток листов, вновь голосисто возопил.

После прибытия домой я вновь призвал Мелиссу, переложив на её плечи пересказ увиденного девочкам, сам же с отцом отправился в кабинет, куда почти сразу набились прочие заговорщики. За исключением матери: у неё и так из забот целых три девицы, способных выкинуть что или кого угодно.

– Ну? – Первым, как водится, не выдержал дядька, доставший было бутылку, но отставивший её в сторону под грозным взглядом отца.

– Император жив, и мы можем его спасти, – выдохнул я.

– Ай да Лёня, ай да… – Дядька своевременно заткнулся.

– Фёдор! – буквально прорычал отец.

– Молчок. – Дядька закрыл рот на замок и показательно выбросил ключ.

После этого я рассказал о своих наблюдениях и выводах.

– Иди отдыхай, а мы ещё посидим, подумаем над сказанным.

* * *

– Алексей, что скажешь? – обратился Виктор к графу Фёдорову.

– Это ничего не меняет, мы не сможем подвести твоего мальчишку к нему. Разве что штурмом взять дворец, но это за гранью добра и зла. Нас раскатают ещё на дальних подходах, – прикинул тот.

– Вот и я так думаю, – согласился Виктор. – Григорий, а что ты?

– Сложно сказать, но если это единственная возможность, то я бы рискнул, – отозвался помощник.

– Есть идеи на этот счёт или просто мнение? – продолжал допытываться Виктор.

– Есть, – подтвердил Григорий. – Если те существа, что контролируют тело, не стали менять расписание государя, то можно попробовать подобраться ближе на ежемесячной охоте. Она длится три дня, и каждую ночь государь проводит в своём охотничьем домике. Охраны там обычно нет, государь такого не любит… не любил. Вместо этого солдаты заранее оцепляют заповедник снаружи, но всё же попасть туда возможность есть. У меня в должниках ходит армейский офицер, чей отряд регулярно стоит там в охране. С бандитами он не свяжется, но нас, если вы прикроетесь государственной необходимостью, пропустит. А там даже в прямом столкновении с телохранителями при наличии элемента неожиданности у нас будет шанс.

– Хороший план, – сказал Виктор и кивнул Фёдору. – Значит, именно так мы делать не будем.

Почуявший неладное Григорий обратился к дару и взметнул было вокруг себя коконом свитые из тени плотные ленты, но почти сразу те опали, открыв взору пронзённого пятью копьями человека.

– Пять, – захрипел пронзённый. – Да ещё и в помещении. Шагнул-таки. Поздравляю.

– Спасибо, Гриша, етить тебя семеро, – глухо отозвался Фёдор.

– Я не хотел, дядя, у них Эмма… – Но закончить он не смог.

– Я тоже не хотел так, но и отпустить тебя сейчас не мог, прости, – не глядя на клонившееся к земле тело, пробормотал Виктор. – Так, времени почти не осталось. Фёдор, оттащи его пока к стене, а потом начинай подготовку, начинаем уже сегодня. Алексей, отбери из тех людей, что есть, троицу понадёжнее, отправим их с детьми.

* * *

Вечером после ужина мы собрались на посиделки у камина, и нам неожиданно составили компанию родители. Отец вспоминал разные байки из своей молодости, смешные и не очень, ещё раз рассказал, но уже девчонкам, историю своей женитьбы. Что-то добавила мама, заставив девочек переосмыслить услышанное ещё раз и втихую посмеяться над надувшимся отцом.

Даже Алексей Мстиславович, также составивший нам компанию, решил поделиться своими воспоминаниями. В этот вечер он признался дочери, что пошёл против воли отца и не подбирал себе невесту, как это было положено, а внезапно влюбился и не стал бороться с этим чувством. Впервые я видел, как плакала Лиза. И даже каменное лицо этого гиганта как будто слегка смягчилось.

Под конец мама принесла бутылку вина, и мы чуть-чуть выпили перед сном. Немного грустные, немного радостные, в чём-то счастливые, мы отправились в спальню, где какое-то время просто лежали молча, чувствуя единение и тихое счастье. В сложное время мы живём. Помню, я ещё подумал, что было бы неплохо вот так в один момент напоить девушек, усыпить и вывезти куда-нибудь в безопасное место, пока всё не кончится.

У некоторых людей мысли сходятся. Очнулись мы на кровати, но совсем не той, на которой имели удовольствие заснуть. Ещё не до конца проснувшись, я почувствовал лёгкую качку, а потом обратил внимание на окно. Круглое окно? Оглянувшись, я подметил другие детали. Нет, каюта, безусловно, прекрасная, но что мы делаем на корабле?

– Лео? – проснулась Эрика. – Что случилось? Где мы?

– На корабле, – вместо меня ответила Лиза, не открывая глаз. Сколько она уже бодрствует?

– В итоге они решили услать нас подальше, – прошипел я. – Мы же договорились. Ну ничего, за те несколько часов, что мы спали, далеко мы не уплыли. Сейчас развернёмся…

Мы провели без сознания месяц. Да как так-то! Помимо нас на корабле, а скорее на яхте дальнего плавания, присутствовали капитан и его команда в лице малолетней пигалицы-внучки. Она тут вроде как за юнгу и служанку, а ещё именно она держала нас во сне всё это время, контролируя сон силой. Умоталась бедная страшно. Больно было даже смотреть на девчонку, еле волочившую ноги по палубе. Её вид несколько охладил пыл моего негодования. В любом случае, пока мы не прибудем на место назначения, ничего не узнаем. Из связи тут только рация.

Ещё тут оказались три отряженных для нашей охраны человека, среди которых нашёлся Арсений. На него я и насел, пытаясь выяснить подробности случившегося. Но по большому счёту тот мало что знал. Ни причины, ни адреса назначения. Точно знал он только две вещи: что творилось дома на момент отъезда наших сладко спавших тел и что если ради нашего спасения потребуется сдохнуть, но сделать, то он пойдёт на это с чистой душой.

Я даже не постеснялся проверить и разузнать, откуда такая идейность, с помощью «догмы». Оказывается, отец перед нашей высылкой успел оплатить жизненно необходимую для его младшего брата операцию и помог тому с семьёй потеряться где-то на юге страны. Сказал бы раньше, я бы помог сам. Вокруг одни идиоты, предпочитающие скорее пожертвовать собой и близкими, чем попросить помощи. Дома же вовсю готовились поднять большую бучу, собирая все доступные силы. А что дальше, того он уже не знает: простого охранника в планы не посвящали, обозначив круг задач, дав спящие тушки подопечных и отослав прочь.

Оставшиеся двое – муж и жена, их я помню, боевики семьи. Ещё когда я был совсем ребёнком, эта пара поженилась и ушла в отставку. Ушла, да не совсем, оказывается. Не желая мелочиться, я проверил и их. Эти тоже с нами до конца.

Вышел на палубу и проорался, пока не успокоился. Мы ещё посмотрим, кто кого.

Утро. Рано вставшее солнце причудливыми бликами отражается от волн. Прохладно, но вместе с явно ощутимой солоноватостью воздуха это скорее бодрит, чем доставляет неудобства. Мы уже в самом конце пути, огибаем небольшой островок. Кажется, что это не мы движемся, а он сам поворачивается вокруг, показывая себя.

Крутой скалистый берег ушёл в сторону, открыв вид на пологий спуск к воде и небольшой дом, огороженный невысоким забором, но издалека сложно увидеть что-то подробнее.

– Это вообще-то гостиница. – Рассказывая, пожилой азиат уверенно держал штурвал, периодически подруливая, чтобы держаться на известном маршруте. – Иногда благородным надо отправить кого-нибудь подальше с глаз толпы, и тогда тут появляются люди. Живут кто дольше, кто меньше, а потом уезжают, когда требуется. Это же не тюрьма. Но место отличное, чтобы отдохнуть от суеты. Соседей нет, остров в частном владении. Жара, правда, почти круглый год.

Как видите, ваш дом прямо на берегу. Станет чуть потеплее – сможете купаться. Снаружи он, конечно, не ахти какой, но можете не обращать внимания, это, так сказать, маскировка от любопытных глаз. Внутри намного лучше, всё чистое и новое. Есть пресная вода, электричество. Если что-то особое потребуется, привезу с продуктами. Я сюда наведываюсь раз в месяц, но если вдруг что срочное, чуть дальше в ангаре стоит вертолёт.

Даже интернет есть спутниковый. Но он азиатский, – предупредил он, – приписан к ближайшему городу на их территории, учитывайте это и старайтесь не светиться особо. Сам городок южнее, сразу за проливом, по ночам можно увидеть свет на горизонте – это он и будет. Оттуда иногда приплывают рыбаки, но близко не подходят. Если что, в доме есть оружие.

Через пару минут мы подплыли к пристани, и я растолкал успевших уснуть в лежаках девушек. Мелисса ухватила два чемодана полегче, а Эрика помогла сойти Лизе.

– Ключи, – передал связку капитан. – У ворот под камнем, он там один, есть ещё запасные. И вот, вам передали.

Порывшись в глубоком кармане, он вытащил из него плотный конверт, размером с ладонь, щедро обмотанный плёнкой.

Попрощавшись со стариком, мы дошли до ворот, где я под единственным камнем действительно нашёл ключ и им же открыл замок. Дом был выстроен в местном стиле, одноэтажный, с тонкими стенами и дверьми, сдвигающимися в сторону. Особо осматриваться не стали; бросив вещи в прихожей, заглянули в комнаты, и я отправил девушек досыпать.

Сколько времени мы потеряли? Не желая оставлять след из запросов, я потратил пару часов, чтобы пролистать новостную ленту. Родная фамилия встретилась дважды: в связи с моим оправданием на суде и сменой главы службы безопасности. Слепо поглядел в экран. В голове пустота.

Достал полученный конверт. Надорвав упаковку, вытряхнул на ладонь кассету. Обычную магнитофонную кассету без каких-либо подписей. Вроде где-то тут как раз есть один.

Я вставил кассету в магнитофон и нажал пуск. Кассета перемоталась на начало; какое-то время слышались только треск, какой-то фоновый шум, будто запись сделана в машине во время поездки, а немного погодя начал говорить отец.

– Да, я понимаю, что надо было сделать вид, будто мы сдались, придумать план, лучше подготовиться… Но я давал клятву. Даже если это будет значить, что я умру… клятва должна быть выполнена, чего бы это мне ни стоило: потери положения, имени, дома, моей смерти или… – долгая пауза, – моих близких. Это моя честь. Не прошу понимать, но надеюсь, что когда-нибудь ты простишь меня. И я горжусь не тем, что воспитал тебя правильно, но лишь тем, каким достойным человеком ты стал.

И ещё, сын. Ты – единственная известная мне возможность что-то противопоставить этому существу кроме прямого убийства. Не рискуй. Всё, чего я желаю, так это чтобы ты… вы все жили дальше. Не мсти за нас. Даже если ты решишь бороться, не делай это во имя мести. Хотя бы потому, что это будет банально и такое обычно заканчивается трагически. – Послышался сухой смешок. – Помни: минимум три плана.

Фоновый шум усилился, но через какое-то время вновь стало слышно отца:

– …любим тебя, всех вас. Иди вперёд. Иди дальше. Иди, пока можешь дышать. А потом, когда уже совсем дошёл до края, назло всем сделай ещё один вздох.