Текст книги "И миллиона смертей мало! (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Чернокотов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

  – Да вы е6н4тый! Эта ваша «новая ступень эволюции» – просто убийцы, кровососы!

  – Убийцы, кровососы... А что, обычные люди – не убивают? Убивают. Притом если вриколак убивает по жизненной необходимости, то обычные люди часто делают это из больного самолюбия. Да и потом – вриколаки вполне могут питаться кровью животных. Я разработал особую методику аттенуации того самого контагиозного начала, что делает людей вриколаками. В итоге – рассудок сохраняется куда лучше, да и самоконтроль на высоком уровне. Но тот чёртов каменьщик... Вот с ним что-то пошло не так... И я поздно заметил, обычно такие раньше себя раскрывали... Да ладно, всё пошло не так. Что же, в любой семье не без урода. Но ничего, скоро в ней будет пополнение. В виде, в том числе, и вас, дорогая. А через какое-то время – в состав семьи войдёт весь город. А далее – весь мир. А вам – пора засыпать, чтоб потом проснуться представительницей Общества Благоденствия!

  Корнелиус направил на Тристу свою странную штуку. Та, предвидя что-то нехорошее, отпрыгнула в сторону. И правильно: агрегат громко хлопнул, и из стены прямиком за местом, где только что стояла девушка, выбило изрядный кусок штукатурки.

  – Ну, Триста! Зачем вы всё усложняете! Будете дёргаться, попаду не в убойное место, мучиться будете, а зачем это надо? – Корнелиус с лязгом дернул туда – обратно странный «шпингалет» на прикладе своего не менее странного оружия, снова раздался хлопок... И снова – промах!

  Несмотря на то, что яд в крови не лучшим образом сказывался на силе и координации движений, Триста в очередной раз смогла уйти с линии атаки.

  – Нет, так не пойдёт! – лекарь – убийца затейливо постучал по стене, добавив к этому – Дети мои, мне нужна ваша помощь!

  Буквально через несколько секунд Триста увидела, как в нижней комнате в полу открылся люк, и из него выскочило трое неестественно бледных мужчин. Их кожа была будто покрыта тонким слоем паутины, мутные глаза не выражали ничего, пальцы рук оканчивались острыми когтями. Ситуация из ужасной стала безнадёжной. Даже будь юная Охотница в нормальной кондиции, с одним только засапожным ножом и волкобоем кидаться на троих вриколаков – это изощренная форма суицида. Поэтому нужно было срочно покинуть поле несостоявшегося пока боя.

  Триста коротко разбежалась, прыгнула, как можно сильнее оттолкнувшись, вышибла логтями оконную раму и полетела вниз в облаке осколков. Приземлилась довольно удачно, на ноги, разве что тут же ушла по щиколотку в грязь. Это окно выходило во внутренний дворик. Где Корнелиус держал небольшое хозяйство: парочку свиней, с десяток куриц... Впрочем, Тристе совершенно некогда было всё это рассматривать: с чавканьем вырывая ноги из грязи, она добежала до стены, которую и перемахнула в два счёта, оказавшись на городской улице. Пошатываясь, она побежала дальше – у полоумного мясника было при себе какое-то неизвестное стреляющее устройство, и надо было побыстрее скрыться с линии возможного выстрела. По щеке что-то неспешно текло. Она провела рукой, посмотрела – кровь. Особопрочная ткань рубашки и штанов спасла от тело и руки от порезов осколками стекла, но один из осколков пропахал таки борозду на щеке. Ерунда, не стоящая внимания, потому что на Охотниках и не такие раны заживают без следа. Правда, немногочисленные случайные прохожие, похоже, так не думали, шарахаясь от странной, слегка шатающейся девушки с окровавленным лицом.

  Пока она лихорадочно соображала, что делать дальше, её нагнал фиакр.

  – О, а я вас, похоже, знаю! Вы, случайно, не моя землячка из Гардарики? – дружелюбно спросил извозчик.

  – Да, похоже на то! – ответила Триста, обернувшись на голос и узнав в худеньком старике на козлах того самого кучера, что подвозил их с Виллемом в день доставки заказа Корнелиусу.

  – Ох, святая гармония, что же с вами приключилось? Да вам к лекарю надо! А потом к стражникам, если на вас напали!

  – Нет. К лекарю не надо. Надо в таверну «У пьяного медведя.» А потом... Слушайте, вы очень кстати. Вы же знаете, где живёт Брендон Всевидящее Око, так? Вот потом мне нужно к нему, дело не терпит отлагательств. Я щедро заплачу, не сомневайтесь!

  ***

  В таверне практически не было народа. Только двое вчерашних работяг с тем же самым ящиком плотницких инструментов удивлённо взглянули, да какое там – вылупились на рыжую девицу с лицом, почти наполовину покрытым бурой коркой спёкшийся крови. И которая, к тому же, чуть ли не пинком открыла входную дверь.

  – Ого! Кто ж это вас так? Может, мне за лекарем послать? – предложил трактирщик.

  – Нет, пустяки. Вы лучше вот что... Я скоро уйду. Если я не вернусь к следующему вечеру, то передайте Брендону Всевидящее Око или его сыну, что меня стоит искать у Корнелиуса, запомнили?

  – Если вас не будет к завтрашнему вечеру, то вас стоит искать у Корнелиуса. Запомнил. Но... Не знаю, что вы задумали, только желаю вам всё – таки вернуться.

  – Я постараюсь, но тут уж как карта ляжет. А ещё вот кошель, пусть пока у вас побудет. Если я не вернусь, то это деньги на корм для собак и лошадь. Их Гром и Молния зовут. Лошадь – просто Лошадь. Потом, когда другие Охотники придут в этот город, им их и отдадите. – этими словами Триста закончила беседу и быстро прошла в свою комнату. Точнее, в их комнату. Их с Виллемом. Которого теперь нет. «Нет, нет, не смей раскисать! По крайней мере, ты не видела его тела, может, он смог выжить. Охотники ведь намного живучее обычных людей!» – мысленно проговорила она сама себе, чтоб элементарно не впасть в прострацию от ужаса и горя.

  А в это время её руки обшаривали сумку. Автоматически, без участия сознания. Да, много чего осталось на повозке. Ещё часть снаряжения – в комнате Ровены и Фаррела. Но просить запасный ключ – это время, которого и так слишком мало. Да, вот и он – тесак. С гросс – мессером в этих туннелях не развернёшься, а тесак применять более – менее получится. Ещё в сумке нашелся кастет, к передней дуге которого было приковано лезвие небольшого топорика. Тоже сойдёт. Вриколаки плохо переносят солнечный свет. Но на улице уже темно, конец лета... С другой стороны, есть вещь получше солнечного света – огонь. Только вот не факелом же их затыкивать до хрустящей корочки, кровопийц этих...

  Рука нащупала большую, пузатую бутыль. Вынула её на тусклый свет масляной лампы. Чистейший Spiritus Vini! Он использовался Охотниками для медицинских целей, например, демиазмизации перевязочного материала, а также – для консервации некоторых трофеев. Но сейчас главное не это, а то, что он хорошо горит. А если смешать его кое с чем ещё – то станет гореть ещё лучше. Вриколаки явно оценят! Сборы почти окончены. Осталось только взять люминофор.

  Триста взяла, уложила всё в большую торбу, закрыла дверь комнаты, спустилась в зал для трапезы, отдала трактирщику ключ, заодно спросив:

  – Не найдётся ли у вас излишек фонарного масла, литра в два примерно, и ещё – штуки четыре пустых бутыли из стекла?

  Трактирщик, почесав в затылке и наморщив лоб, молча удалился куда-то в подсобные помещения. Через несколько минут вернувшись с запрошенными четырьмя бутылками и маленьким бочонком, очевидно – с маслом.

  – Вы только город не спалите ненароком, хорошо?

  – А как вы догадались... – попыталась спросить Охотница, но трактирщик ответил до того, как вопрос был задан:

  – У меня отец партизанил против солярников. Так их тяжелую пехоту они жгли как раз такой смесью. Говорит, хорошо горели.

  – Значит, нечисть тоже будет хорошо гореть. Ладно, надеюсь, скоро всё же свидимся.

  – Удачи вам!

  – Благодарю.

  ***

  Старая Арлета при всём желании не могла бы вспомнить, сколько раз прокляла тот миг, когда приняла предложение Брендона Всевидящее Око. Нет, жених он был завидным, особенно для представительницы давно обнищавшего знатного рода. Но каждый день ждать, что придёт хмурый сослуживец и скажет, что любимого мужа больше нет... Да, это удивительно, но бывает такое, что жены любят мужей. И самое страшное – что сын пошел весь в отца. Заделался стражником. Так что с выходом на пенсию мужа тревоги не убавилось. И бонусом к ней – ещё и постоянное посещение дома всякими, мягко говоря, странными личностями. Вот и сейчас...

  Нет, Арлета ещё не открыла дверь, но уже догадывалась по истеричному стуку – подаловал какой-то крайне эксцентричный и взволнованный мужчина.

  – Иду, иду, да подождите же вы немного! – ревматизм давно уже не давал ей порхать по дому, аки ласточка, так что ночному гостю надо было б запастись терпением. Ой! А это не гость, а гостья! Надо же – а стучала-то как... по – мужски.

  – Прошу прощения за беспокойство в столь поздний час, но дело чрезвычайной важности и срочности, можно сказать, вопрос жизни и смерти! – оттарабанила рыжая гостья с раной на лице и большой торбой на плече.

  – Ой-ой-ой, дочка, тебе бы к лекарю, а то ещё воспалится-то, да на лице к тому же!

  – На это нет времени, да и на нас всё заживает, как на собаках. Мне бы увидеть Брендона или Адэйра.

  – На ком это, «на нас»? А, Охотница. Извините, я близорука, сразу блеск потусторонний в ваших ясных очах не разглядела. Ох... Брендона мне б самой увидеть. Старый, массовик – затейник, жаберный медведь его дери! Вот как упёрся утром каких-то пропавших искать, так и ищет. Ну, а Адэйр... Что ж, раз дело срочное и важное, придётся будить. Обождите уж тогда немного.

  Триста обождала – ничего не поделаешь. Правда, при этом пританцовывая от нетерпения так, будто пол был стальным и раскалённым до красна.

  – О, вот так гостья... А где остальные? Ровена, Фаррел, Виллем? – спросил Адэйр, пытаясь сфокусировать на Тристе осоловелый спросонья взор – И что с лицом?

  – С лицом ерунда. Мы нашли вриколаков. Они обосновались в катакомбах. В той их части, что под госпиталем. Они напали на нас с Корнелиусом. Внезапно, застали врасплох. Выбралась только я. Надо быстрее туда, может, ещё успеем хоть кого-то спасти!

  Да, Триста соврала. Но скажи она правду – ей могли просто не поверить. Знаменитый на весь город лекарь – массовый убийца? Который обращает убитых им в кровососущих тварей? Звучит, как горячечный бред! Но если кое – какие детали умолчать – скорее всего, будет подкрепление. Правда, скорее всего оно станет в основном моральной поддержкой, потому что с такими противниками стражников справляться вряд ли учили. Но и это лучше, чем ничего.

  – Ух... Ничего себе! Вот это поворот! И Корнелиуса схарчили! Так надо туда быстрее! Я...я сейчас, переоденусь только! – он указал рукой на свою ночную рубашку и убежал, очевидно, переодеваться. Справился с этим феноменально быстро, меньше, чем за минуту. – Ну что, поехали. Сперва до околотка, там пару – тройку рядовых потолковее возьму, и потом уже... Ты-то, вижу, не с пустыми руками? Тем легче! Эх, только фиакр сейчас ловить, дело гиблое, а лошадь моя с неделю тому захромала...Засада.

  – Фиакр уже стоит у ворот. Пошли.

  – Здравствуйте, господин Адэйр! – поприветствовал стражника возница.

  – И вам не хворать.

  – Вероятно, мне следует везти вас в околоток?

  – Угадали.

  – И срочно?

  – И снова угадали!

  – Что же, в таком случае – держитесь крепче! Нннно, ннно, пошли, пошли родимые, что есть мочи, нно! – энергично подогнал извозчик своих лошадок.

  Мимо проносились дома, в глазах рябило от мелькания фонарей, случайные прохожие аж шарахались от выныривавшей из полумрака повозки там, где фонарей было мало, ветер свистел в ушах. Ещё – пару раз фиакр чуть не перевернулся на повороте, и разок почти влетел боком в ограду. Но – обошлось. И до околотка доехали очень быстро.

  – Ох, ну и лихой же вы извозчик! Аж укачало! – высказался Адэйр, покачиваясь выходя из фиакра.

  – Опыт, как говорится, не пропьёшь!

  – А вот пить на работе крайне не рекомендую, в том числе и как служитель закона!

  – Да шучу же, шучу!

  – А... понятно. Просто время для шуток не очень. Итак – я сейчас собираю штурмовой отряд, размещаю его в пожарной карете, и – к Корнелиусу.

  – А там что, пожар? – удивился кучер, но Триста сразу отсекла эту ветвь разговора:

  – Нет, но что там такое – это тайна следствия.

  – Ну, тайна, так тайна. Эх, хорошо, что распогодилось. Небо-то вон какое сегодня! И Малая Луна хорошо видна, что нечасто бывает.

  – Ага. – Тристе явно было не до праздных разговоров, и возница замолчал, сразу поняв это. Впрочем, молчать им пришлось недолго, Адэйр собрал команду из четырёх стражников на удивление оперативно. Прыгнул в фиакр, сказал:

  – Ну, всё, трогай! Только постарайся нас не убить!

  – Обижаете, начальник! Ннно, пошли, пошли, родимые!

  Надо ли говорить, что по пустым улицам, да с такой скоростью, они домчались до лазарета Карла Корнелиуса очень быстро? Около двери Триста, пошедшая впереди всех, остановилась, развернулась, вздев руку вверх. Все остановились, недоумевая, в чём дело. Она начала объяснять:

  – Итак, там внутри, в операционной, есть люк, ведущий в катакомбы. Оттуда они и вылезли. Это очень опасные твари. Они сильнее человека. Они – разумны и хитры. Поэтому – что бы они вам не говорили, не слушайте, расценивайте это лишь как попытку усыпления бдительности, ясно? А ещё – они обожают устраивать засады, потому – берегите спины. Остановить их можно лишь сильными, акцентированными ударами по голове. Желательно – чем-то серьёзнее ваших дубин. Топоры в пожарной карете есть? Вот лучше их возьмите. Да и мне бы надо подготовиться.

  Пока стражники ходили за топорами, Триста приготовила горючую смесь из винного духа и фонарного масла. Прямо в пустых бутылках. Достала из торбы ветошь, смочила её в смеси, плотно скрутила в жгуты и ими заткнула горловины, как пробками. Далее приготовила и активировала люминофор. Потом вытянулась в струнку, скрестила руки, сплетя при этом пальцы в какие-то неописуемые фигуры, и постояла так с десяток – другой секунд. Затем громко и глубоко выдохнула, встряхнула руками – ногами, и начала осторожно укладывать бутыли с горючей смесью в торбу.

  – Ну, мы готовы! – сказал Адэйр, подходя к двери вместе с другими стражниками. Все они сменили дубины на топоры. Тем лучше. Фонари, правда, были лишь у двоих, и это уже было не хорошо, но уж что есть – то есть.

  – Адэйр! Возьми. Только неси осторожно. И попроси у кого-нибудь из солдат фонарь. На рожон не лезь. Держись за мной. Кстати, это всех касается! Если всё пройдёт гладко – то просто добиваете тех, кого я уложу, всё ясно?

  – Ясно, ясно – нестройно ответили стражники.

  – Ну тогда пожелаем сами себе удачи! – с этими словами Триста со всей мочи приложила дверь ногой, но в итоге чуть не упала внутрь. Потому что дверь оказалась не заперта. Интересно.

  Внутри же – темнота и тишина. И запах. Характерный запах, очень напоминающий запах плесени. Ещё довольно густой. Бесшумно и плавно Триста проскользнула в операционную. Там был полнейший кавардак: двери шкафчиков открыты настежь, а на полу хаотично разбросаны самые разные инструменты, корпия, шины для иммобилизации конечностей при переломах. Но главное – люк, из которого вылезали вриколаки, был открыт.

  – Ти – ше! – шикнула Триста, когда один из стражников с оглушительным треском растоптал сапожищем какую-то пробирку, и «солдатиком» прыгнула в люк. Безрассудно? Для обычного человека, который в потёмках не видел, что в этом люке, да. Для Охотницы, обладающей ночным зрением – это в порядке вещей. Запах плесени усилился, превратившись в настоящую вонь. Вентиляция в этом ходе была паршивой, потому, несмотря на то, что он был таким же просторным, как и те, где Охотники впервые столкнулись с вриколаком, тут можно было вешать топор. Триста замерла, напряженно вслушиваясь. Нет, ничего не разобрать, потому что её невольные соратники неимоверно громко шуршат одеждой и топают, слезая вниз. Поэтому, когда они слезли, она прошептала:

  – Так, все замерли и на полминуты задержали дыхание!

  Ага. Вот так уже лучше. Что – то шуршит. Не очень далеко, шагов тридцать. Там, где туннель поворачивал. Возможно, их уже ждут. Ну что же – неминуемо дождутся, на свою беду. Триста плавно и почти бесшумно поскользила вперёд, стражники же чуть отстали, как, впрочем, и было условлено. Вот и поворот. Девушка, чуть высунувшись из-за угла, тут же отпрянула назад, и вовремя, потому что иначе бы получила прямо по макушке каким-то увесистым куском дерева. А так тот просто стукнул об пол. Триста тут же ударила по нему ногой сверху вниз со всей силы. А сил у неё сейчас было на удивление много для изящной и некрупной девушки, ведь те странные кукиши, что она плела из своих пальцев перед входом – это ни что иное, как Знак Концентрации. Состояния, в котором Охотник, и так превосходя человека в силе, ловкости и скорости, ещё больше увеличивает это превосходство. Правда, сейчас девушка выбрала наименьшую степень Концентрации. Зато – она и держалась долго, что сейчас было оптимальнее, чем просто увеличить возможности до максимума.

  Тем более, что и такого прироста силы хватило, чтоб выбить деревянный брус из когтистых лап вриколака, одетого в какие-то лохмотья. Ну да, добрый и бескорыстный лекарь ведь убивал в основном людей, обитающих на социальном дне, их ведь вряд ли хватятся. Но теперь их не только хватились, но и отхватили головы. Точнее, пока что лишь одну. На всякий случай Триста пнула отрубленную башку куда подальше. Непонятно, насколько живучие эти твари, так что лучше не рисковать.

  – Минус один! – доложила она подоспевшему Адэйру – Кинь бутылку из торбы рядом с телом, только фитиль сперва подожги!

  – Ого, «бражка партизана»! Мне отец рассказывал про такое, а ты откуда знаешь?

  – Мне про это рассказал человек, заменивший отца на какое-то время. Давай, кидай, мы сюда не светские беседы пришли вести!

  Когда синеватое пламя объяло безголовое тело, то стало корчится и дёргаться, словно пытаясь встать и убежать. К удивлению Тристы и ужасу стражников. Но нет, обошлось. Правда, к навязчивому запаху плесени прибавился ещё один, уже откровенно отвратный – запах палёной плоти. Но тут уж ничего не попишешь.

  Какое-то время они шли почти в полной тишине, пока впереди не послышалось ... Журчание текущей воды? Триста обернулась, вопросительно взглянув на Адэйра.

  – А, это, наверное, речка Помойка. Подземная. Конечно, она не всегда под землёй текла, когда город был поменьше, то это была обычная.... Стоп! Кажется, я догадываюсь, куда эти самые вриколаки тела-то девали! А что? Удобно! Нет тела – нет дела, да и конкуренция за пищу меньше! А ведь умные бестии.

  – И не говори! – согласилась Триста.

  Речка оказалась небольшой, но очень бурной. Благо, через неё был перекинут каменный мостик, без которого пересечь такой поток было бы крайне непросто. А так – просто идёшь, как по мостовой, ничего сложного.

  Хлоп! Что-то пребольно ударило Тристу в живот. Она выпустила из рук тесак, рухнула на колени, хватая воздух полным ртом, как выброшенная на берег рыба.

  – Ложитесь! – просипела она, судорожно сплетая пальцы в Знаке Высшей Концентрации, чтобы хоть не отключиться от болевого шока.

  Хлоп! Шлёп!

  – Ах ты с4ка, а ну сюда иди! Брось оружие на землю! Я кому сказал! Рядовой Вейлин, с фланга его обходи, ну же! – крикнул Адэйр, и рядовой Вейлин, перепрыгнув через Тристу, взял было влево, но – очередной хлопок, и тот, схватившись за правое бедро рукой, рухнул на пол, разразившись такой замысловатой матерщиной, что даже Триста удивилась, а она за свою короткую жизнь выслушала немало обсценной лексики. Но топор из другой руки доблестный служитель закона не выпустил, всё – таки, неплохая была выучка.

  – Вот, зараза, ушел, пёсья ср4ка! – Адэйр в сердцах топнул ногой – Триста, ты как? Идти сможешь? Что это за хр3нь вообще была? Из чего он стрелял? Вот не арбалет точно... Ну и вриколаки, ну и с4кины дети!

  – Могу, могу, только пару секунд, отдышаться! – Триста наскоро осмотрела себя, благо, люминофор не был разбит, и увидела кровавое пятно на животе справа. Оно расползалось, но – не быстро. Впрочем, львиная доля крови могла изливаться внутри живота. И ещё – ткань рубашки была словно вбита в рану. Триста закусила губу, собрала рубашку в жменю и сильно рванула от себя. В глазах сперва потемнело, потом недолго плясали огоньки, а губу она прокусила до крови. Больно. И – обычному человеку такое делать строго противопоказано. А вот Охотникам можно, на свой страх и риск. У них плоть несколько иначе реагирует на повреждения, чем у обычных людей, и потому те же раны быстро закрываются. А раз так, то потом кусок ткани оттуда вырывать будет ещё больнее. Впрочем, помимо ткани из раны вышло ещё что-то, глухо брякнувшись на камни моста.

  Охотница подняла это, повертела в руке...

  – Что это за изделие такое? Никогда такого не видел... Как будто напёрсток, что ли, только из свинца... Ну, был. Чем-то похожим. А сейчас-то смялся. – попытался гадать о природе странного предмета Адэйр, помогая Тристе подняться – Тебе бы перевязаться, а то вдруг кровью изойдёшь.

  – Не изойду! – ответила она и продолжила идти вперёд, стараясь не сгибаться на сторону ранения. Не хватало ещё отряд деморализовать! Она подошла к стражнику, баюкавшему раненую ногу.

  – Ты как?

  – Бывало и лучше, но до свадьбы заживёт! Да и грех жаловаться, первое боевое ранение, как – никак, будет, о чём рассказать!

  – Ну, держись тогда, боец! Вот его лучше перевяжите! А мне надо ещё двоих умертвить окончательно, их там трое было.

  – Триста!

  – Да?

  – Тесак – то свой возьми, а то ты что, голыми руками их душить собралась?

  – А, да, точно, забыла...

  Одного из стражников оставили с раненым товарищем, но Тристу это особенно не смущало. В отличии от того, что в этих туннелях прячется ушибленный на всю голову, и потому крайне опасный лекарь – убийца, да ещё и с неизвестным оружием в руках. Достаточно эффективным, надо сказать. Хотя...

  – Стоп, я ж слышала, в тебя тоже попали! Ты-то как, тебе помощь не нужна?

  – Нет, Триста, не нужна. Хотя больно прилетело, но бригантина выдержала. Однако, к броннику придётся зайти, там погнуло кое – что.

  – Ну, ладно тогда. Только всё равно больше не стой под выстрелом.

  – Так я не видел ничего почти. Только тень какая-то впереди мелькнула... Вроде бы. Темно же, как в заднице жаберного медведя!

  – А, и верно. – только и смогла вымолвить Триста, потому как просто забыла – обычные люди намного хуже неё видят в темноте. Вот, например, впереди показалась какая-то арка. Могла ли она разглядеть её, будучи просто девушкой? Едва ли. Стоп! Так их две там. Рядышком. И они сделаны так, что слегка, на полфута, выступают в просвет туннеля. Первый вриколак, с которым столкнулся её квад, где прятался? А тут, из-за выступающей конструкции арок, очень удобно зависнуть под потолком, опираясь на эти самые выступающие конструкции.

  Поэтому девушка вошла в арку в полуприсяде, пружинисто отпрыгнув назад сразу же, как только услышала вполне ожидаемый шорох летящего на неё сверху монстра. Как сильно он был удивлён, когда, мечтая спикировать на спину жертвы, шлёпнувшись со всего разлёта мордой о твердокаменный пол, Триста так и не узнала. Потому что тут же проломила ему затылок гранёным обухом тесака.

  – Ребята! Кто-нибудь, останьтесь, отсеките ему голову и сожгите тело. У Адэйра бутылку с «брагой партизана» возьмите. А мы с ним – вперёд. Чем быстрей управимся, тем скорей выйдем на воздух, вы же тоже этого хотите?

  – Так точно! – хором ответили стражники.

  Треск горящего пламени раздавался довольно далеко позади, когда туннель вывел сборную команду истребителей нечисти в... Оранжерею? Сверху, сквозь решетки, днём должен был пробиваться дневной свет. Но сейчас, по понятным причинам, его не было. Впрочем, Первоцвет ревенантов нуждался в крайне малой инсоляции, так что дневного света ему более, чем хватало. В этой импровизированной оранжерее было всего три цветка. Очень бледные, почти белые, выраженно ворсистые, с четырьмя длинными, ланцетовидными лепестками и множеством таких же, но намного короче, они вызывали отталкивающее впечатление. Триста без колебаний, что есть силы, побросала все горшки с ними на пол, конечно же, разбив их вдребезги.

  – Дай-ка мне бутылочку бражки, я хочу отпраздновать встречу с этой гадостью! – попросила Адэйра Охотница, и он тут же протянул ей желаемое, перед этим «прикурив» фитиль от фонаря.

  Зловещие цветки на полу зашипели на зависть любой гадюки, стремительно сгибаясь и разгибаясь в пламени, которое, быстро сгорая, они окрасили в зелёный цвет.

  – Нет – нет – нет! – раздалось откуда-то из глубины тоннеля, ведущего из разгромленной оранжереи куда-то дальше, в темноту – Я столько ухаживал за этими цветами!

  Несколькими секундами позже показался ещё один вриколак. Тристе хотелось бы верить, что последний, потому что Концентрация потихоньку начинала её покидать. Это был одет уже поприличнее, не в лохмотья. Вероятно, он был пропавшим фонарщиком. А сейчас – кровососущей тварью с мертвенно бледным, словно продёрнутым паутиной, лицом.

  – Ты же был фонарщиком?

  – Да.

  – Вот. Ну не ботаником же. Чего переживаешь из-за этой гадкой травы? М?

  – Это было наше будущее. Ты его уничтожила. За что?

  – Вы – монстры, убивающие людей. И таковыми становитесь именно из-за этого паскудного цветочка. Ничего личного.

  – Я не убил ни одного человека. Я пил кровь куриц, овец и свиней! Как и почти все, кого ты убила. Воган только не девочку напал. Но мы его изгнали!

  – А откуда нам знать, что ты не брешешь? – задал резонный вопрос Адэйр.

  – Если бы мы хотели, то выпили бы много людей за всё то время, что существуем.

  – Да мне насрать! Из-за вас погибли мои друзья, из-за вас не стало моего любимого! Хватит разговоров!

  – Погоди. – вриколак поднял руки вверх – Погоди. Если ты хочешь убить меня – я не буду мешать. Но твоих друзей убили не мы. А наш создатель. Я никогда не признавал насилия, даже будучи человеком. Думаешь, мне нравится такое моё... Существование? Меня никто не спрашивал. Просто убили и воскресили. И я верил в будущее, в Общество Благоденствия. Но теперь...

  – А теперь что, разуверился, как только жареным запахло? – желчно подначила вриколака Триста.

  – Нет. То есть, разуверился, но не поэтому. А потому, что слишком много трупов. На крови вряд ли можно построить Общество Благоденствия. А ещё – создатель захотел отравить водопровод в городе. Чтобы потом воскресить как можно больше умерших. Сказал, что раз его раскрыли, времени на мирное убеждение нет. Я уже не человек. Я монстр. Но даже мне кажется, что это неправильно. Совсем неправильно. Поэтому – хотите убивайте, хотите – нет. Если нет, я не буду вам мешать разбираться с создателем.

  – Ну, что думаешь? – выжидающе посмотрел на Охотницу Адэйр.

  В Тристе явно шла какая-то внутренняя борьба, у неё заиграли желваки, она сжимала и разжимала кулаки, шли напряженные секунды...

  – Ладно, кровопийца, убедил. Но с одним условием – ты убираешься из этого города вот прям сейчас. Как именно и куда – меня не волнует. Ещё раз тебя тут увижу – останешься без головы, я понятно излагаю? И ещё! Если я узнаю, что в окрестностях Амобрахии какой-то вриколак пьёт людей... Думаю, понятно, что будет?

  – Более чем! Благодарю за милосердие и прощайте! – упырь, как будто наплевав на законы гравитации, взлетел аж до потолка, прополз по нему до решетки, открыл маленькую дверку в ней, вылез и растворился в темноте.

  – Как думаешь, мы сделали правильный выбор? – задал запоздалый вопрос Адэйр.

  – Я думаю, что об этом нам лучше молчать, потому что иначе нас с дерьмом сожрут за такое. Но по крайней мере тактически, учитывая мою малоопытность и то, что меня подранили – это правильно. Если что – я всегда смогу за ним вернуться.

  Остаток пути они прошли в полной тишине. Остаток пути до чего? Тоннель вывел их в большой, просторный зал, посреди которого зачем-то был возведён деревянный дом из разномастных досок. Размером он немногим уступал обычному городскому дому в Амобрахии. В окнах из простого, вопреки амобрахийской архитектурной моде, стекла, горел свет.

  – Что за?

  – Вриколаки тоже любят комфорт, Адэйр. Ладно, пойдём, надо заканчивать.

  Триста с Адэйром осторожно зашли внутрь. Внутри дом был крайне примитивен: никакого второго этажа, просто короткий коридор и две комнаты. Одна поменьше, другая – побольше. В большой – непонятно пока, что, потому что через полузакрытую дверь много не разглядеть. В малой же – высокий шкаф и три столика. Они были накрыты простынями. Белыми, но с бурыми пятнами на них. Под ними угадывались очертания тел. Триста не хотела даже подходить ближе, не то, что узнавать, что скрыто под простынями. Но – надо.

  Шаг.

  Другой.

  Последний.

  Дрожащими руками, одну за другой, она сдёргивает простыни. Руки начинают дрожать ещё сильнее. Нет! Надо сохранить самообладание, хотя бы сейчас, пока всё не закончилось. Она пробует определить пульс на сонной артерии. Один раз, другой, третий. Она не чувствует пульса, но явственно ощущает холод тел, к которым прикасается. Она взяла Виллема за руку, и ...

  – Триста, ты что, плачешь?

  – Нет, бл4ть, тут дождик пошёл!

  – Извини, я просто... ой! Что-то...что-то в шею...укололо... – Адэйр зажал рукой шею и медленно сполз на пол. Между пальцев у него торчала маленькая стрелка с оперением из куска шерсти.

  Триста молниеносно развернулась, увидев в проёме двери Карла Корнелиуса. В одной руке он держал какую-то трубку, из которой, вероятно, и выдул стрелку – Виллем рассказывал ей о подобном оружии у некоторых народов Юга. В другой – короткий меч.

  – Ты что, псиный п3нис, серьёзно? – хмыкнула девушка.

  – Мне больше нечего терять. Ты, гнида, уничтожила четверть моей жизни! Четверть грёбаной жизни я искал Первоцвет, контагий которого в наименьшей степени повреждает разум и вообще – человечность! Но угораздило же Брендона сунуть нос не в своё дело! Да ещё и тебя, ссс4ку, со своими сотоварищами сюда приплести!

  – Нечего терять, говоришь? Ну я бы так не сказала. Например – голову. Если я её отрублю, то тебе это точно не понравится.

  – А ты попробуй. Давай, иди сюда!

  Триста не пошла, а прыгнула, вытянувшись в стремительном выпаде. И казалось бы – Корнелиус должен быть неминуемо нанизан на тупое острие тесака, но... Он умудрился отпрянуть назад и вбок, одновременно закрыв дверь. Тесак с глухим стуком пробил её, и – застрял. Неожиданно проворный лекарь – убийца же, приоткрыв дверь, рубанул своим мечом сверху вниз. И если бы Триста не убрала руки, то просто бы её лишилась. Вот так номер!

  – Ну что, удивлена, тварь? В студенческие годы я, помимо механики, увлекался фехтованием. Меня как-то даже хотели отчислить – за дуэли. Хотя – никого я на них не убивал, даже не ранил тяжело, мне больше было интересно геометрическое совершенство фехтовальных движений. Ну, конечно, ещё немного специальных тинктур, чтоб не очень проигрывать тебе в быстроте. Так что, с4чка рыжая, это я тебе голову сниму! Хотя нет, лучше сделаю из тебя Нового Человека, как и из твоих дружков. Окончательная и чистая победа!