Текст книги "И миллиона смертей мало! (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Чернокотов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

  Мир Полнолуния, 3036 год от конца времён.

  ... – И миллиона смертей мало, слышишь! Их будет мало, если не достигнута цель! – спятивший старик орал брызгая слюной и грозя перейти на ультразвук – Здесь, в этих катакомбах решалась судьба человечества, а ты! Ты! Ты, рыжая с4ка, блохастое быдло лесное, поставила её под удар! Будущее всех, всех! Светлое будущее! И ради чего! Ради пары десятков тупых мещан, вонючих бродяг да гулящих девок?! Мракобесная сс4ка, ты ответишь, ответишь, ответишь!

  Закончив изображать эхо, старик начал махать факелом, пытаясь дотянуться до Тристы. Но та лишь отступала немного в сторону, и пламя в хищным «вжух» проносилось мимо цели. Старик зашипел от бессильной злобы. Казалось бы, всего ничего дел – справиться с худенькой девчонкой, которая ему по выточку, да ещё и раненая в придачу. Но – видимо судьба, до сей поры его баловавшая, решила: хватит. И у старика всё пошло через всем известное место. Он добывал подопытных экземпляров столько времени прямо под носом у стражи – никто не заподозрил. А когда всё же один ушлый стражник – пенсионер что-то стал подозревать, ему посчастливилось его нейтрализовать неимоверно легко. Да даже Охотники – он смог, пусть и не без помощи кандидатов в Новые Люди, одолеть почти всех... За исключением этой вот рыжей дряни, которая прямо сейчас примеривается, поигрывая топором в худых ручонках, как бы сноровистее оттяпать ему голову.

  – Миллиона смертей, говоришь, тебе мало? – глаза Тристы, подобно кошачьим, хищно блеснули в свете факела – Какой ненасытный! А мне вот достаточно лишь одной!

  От отчаяния он плюнул в лицо рыжей бестии, которая, как ему казалось (и не без оснований) над ним просто издевалась. Только и в этом не преуспел. Зато на миг опустил факел. Охотники ощутимо сильнее и – главное, быстрее обычного человека. Даже будучи измотанными и ранеными. Поэтому такая оплошность тут же оборвала жизнь безумного благодетеля для всего человечества.

  Точнее, это сделал топор. С препротивнейшим хрустом по самое топорище вонзившись прямо промеж глаз старика.

  – Прах к праху – процедила девушка, когда его тело с глухим стуком встретилось с дощатым полом. Факел же, отлетев в сторону, поджег одну из занавесок, прикрывавших полки с заспиртованными частями человеческих тел. Половина банок была открыта, поэтому... Надо было спешить, пока неизбежный пожар не отрезал пути к отступлению...

  ***

  ...– Вы точно не желаете рассказать всё во всех подробностях? Поймите меня правильно – официальных обвинений вам никто не может предъявить. Да и показаний Брендона Всевидящее Око вполне достаточно для официальных же дел. Но ведь есть и неофициальная сторона этого события. Покойный был очень уважаемым человеком в Амобрахии. Ему многие, в том числе и влиятельные, люди, обязаны жизнью. И тут – вы. Убиваете его как бешеную собаку по поводу, в который те, кто не видели всего того, что он натворил... А таких ведь большинство. Честно говоря – на вашем месте я бы или очень обстоятельно всё изложил... Не факт, что это поможет, конечно... Или... Знаете, даже с вашими эммм... Способностями вы вряд ли спасетесь от гнева толпы. Поэтому... Вы меня вообще слушаете?

  Вопрошающий беспокойно заёрзал на стуле, с каждой стороны которого свисало по доброй трети его «нижнего бюста». Вообще, этот человек был довольно упитан. И полнота, в сочетании со строгим, но явно дорогим костюмом из парчи и шелка да начищенными до блеска туфлями наводила на мысль, что этот, скорее всего, не из бедных. Он действительно не был бедняком, занимая довольно высокий пост в иерархии местного чиновного люда.

  Только изящной рыжей девушке, сидевшей на угловатой больничной койке, свернув ноги калачиком, совершенно не было дела ни до его достатка, ни до его должности. Он это чувствовал каким-то особенным чиновничьим шестым чувством, это его немало раздражало, но он скрывал это всеми силами. Вспылишь – и непонятно, к чему это приведёт. Да, перед ним – всего лишь сопливая девчонка, но – не совсем простая. Лучше пока не лезть на рожон.

  – А? Вы что-то говорили? – Триста рассеянно посмотрела своими большими ярок – медными глазами куда-то сквозь служителя городской канцелярии... или префектуры, или как тут называли властвующие органы? Честно говоря – ей было плевать, что это за человек. Всё, что она хотела сделать – было сделано, а дальше... Ей было всё равно.

  Пухлое лицо высокочинного стало краснее спелого помидора, на висках проступили жилы, а глаза сделали попытку выкатиться из орбит. Это было уже слишком. Простая она или нет, но чтоб так, да с ним! Нет, этого уже невозможно было вытерпеть!

  – Ну, знаете, это уже ни в какие ворота! Прочие ждут со мной аудиенции месяцами! Месяцами! А вы, вы... Да как вы смеете? Сопливая девчонка! Да мне наплевать, что вы – из Охотников. Да на каторгу! На месяц! За неуважение к власти! – он хлопнул себя ладонью по упитанному бедру, от чего стул жалобно скрипнул.

  – Знаете, что, господин, не запомнила, как вас там?

  – Что?

  – Идите – ка вы в ж0пу! Вот что! Моих друзей убили. Моего любимого тоже больше нет. Из-за вашего этого ... Очень уважаемого человека. Но это для вас ерунда – понимаю. Но больше двух десятков горожан – горожан, которым вы должны были клятву честного служения во их благо давать, это ... Это уже каторга для вас. Потому что Брендон Всевидящее Око и вам в том числе проел плешь, пытаясь обратить внимание на все эти исчезновения. А вы что? В носу изволили ковыряться? Однозначно – каторга. И надолго. Если вообще не виселица. Но я поступлю милосерднее, чем судья – просто послав вас в жопу!

  – Неслыханная наглость! Да я... Да у вас проблемы будут...да-да! – чиновник пригрозил Тристе пухлым пальчиком – Вот увидите!

  И тут дверь в лазарет с тихим скрипом приоткрылась, и в палату бесшумно вошел высокий, плечистый, бородатый мужчина в плаще и с гросс – мессером на боку. Он был седой, как лунь. Хотя лицо при этом тянуло максимум вёсен на 40. Глаза его, поймав луч масляной лампы на тумбе у кровати Тристы, блеснули по – кошачьи. Тоже Охотник, ясное дело. Для них нет старости, есть лишь вечная зрелость. То есть, совсем юного ещё можно отличить от того, кто перешагнул рубеж в 30 – 40 вёсен. Но вот Охотника возрастом в 50 вёсен от тех, кому посчастливилось дожить до 150 – и собратья по цеху на вид не отличат. Потому что и тот и другой будут одинаково седовласыми но при том – с совершенно не стариковскимии лицами. Странные люди. Пугающие, хотя и польза от них есть немалая. Правда – не все в Мире Полнолуния их и людьми-то считали, но Охотников то особо не волновало. Охотник коротко взглянул на чиновника, словно солдат – на вошь.

  – Виноват, а с какой целью вы угрожаете моей воспитаннице?

  – Эммм... Ой... Не то, что бы... Но... Эммм... Вы не так поняли меня, достопочтимый Борво! Я...ну, субординация же важна, уважение к старшим... Понимаете?

  – Я так понимаю, вам почему-то очень хочется ввязаться во вражду с Гильдией Охотников? Интересно – почему же вам вдруг так жить надоело? Но пёс с вами, честно говоря. Город-то чем провинился? Он довольно мил, я с удовольствием тут бываю, если позволяет время. И.... Если вновь заведутся вриколаки, а кого-то, вроде Тристы, не будет рядом... Сколько людей они выпьют, прежде чем стража хотя бы разберется в том, как их уничтожать? А сколько самой стражи погибнет в таких боях? А негорючую пропитку для дерева где брать будете? Или ваш город соскучился по пожарам? А кто вашим лекарям особые травы для тинктур и линиментов будет привозить по трактам, идущим через Проклятые Леса? Извозчики, что на фиакрах по городу колесят?

  – Я...я... Я не это имел в виду... Нижайше прошу прощения, больше не буду беспокоить ни вас, ни вашу воспитанницу...

  – Вот с этого и надо было начинать. Только без этих тошнотворных чиновничьих «нижайше». То – мерзость великая есть. Прощайте – сказал Борво и отошел от двери, в которую тут же юркнул неожиданно юрко дебелый чиновник.

  – Я удивлена. Приятно удивлена. Тому, что ты здесь. Но как ты так быстро узнал?

  – Веришь или нет, совершенно случайно – Борво присел на стул, оставленный чиновником – У меня же каникулы настали. Как и у Куна, Дамно...Ах, выходит, у всех, кто спас тебя тогда от го8нюков этих из Империи... Я в этих местах уже весны четыре не был, надо бы глянуть, что за это время изменилось. Да и тут места для меня памятные в известном роде... Но не суть. Думали мы после нашей инспекции сплавиться по Реке Гнева до Кипящего пролива. А что? Там и тепло, юга, как никак, для моих старых костей самое оно... Да и рыбалка там – отменнейшая! Вот, решили в этом городишке разжиться припасами, да вот нате – городишко гудит, аки растревоженный улей! Мол, какая-то дикая лесная дева зарубила местную знаменитость. Якобы ни с того, ни с сего. Правда, есть ещё и люди, считающие, что как раз таки за дело... И между этими двумя лагерями уже и междусобойчики пошли... Ну и этот ушлый ... Рыцарь чернил и бумажек, естественно, боится, что за вероятные волнения придётся отвечать ему. Вот и ищет крайнего...Только вот не там, ой, совсем не там... Но тем не менее... Ясно, что тебе лучше бы незаметно выскользнуть отсюда и впредь не возвращаться. Однако – мне всё же интересно, что произошло на самом деле. Всё ведь не так просто, как кажется?

  – Не так просто. – эхом отозвалась Триста.

  – Я понимаю, что тебе – очень нелегко. Самому случалось быть единственным выжившим из квада. Увы – не раз. И каждый раз... Не легче. Мне, по крайней мере, было. И чтобы меньше Охотников сталкивались с подобным, надо такие ситуации тщательнейшим образом по косточкам разбирать, как бы паскудно оно ни было, понимаешь? Впрочем, если совсем невмоготу, я не буду настаивать...

  – Нет. Нет. То есть, очень гадко, конечно. Но ... Наверное, мне надо с кем-то поделиться. Тем более, ты не кто-то... И... В общем, началось всё...

  ***

  Около 3 дней назад.

  Обычно дождь льёт или сильно, или долго. Но в этот раз дождь, льющий, словно из ведра, не кончался уже неделю. Охотники понуро брели рядом с повозкой, закутавшись в свои длинные плащи. Они были пропитаны особым составом, не пропускающим воду, поэтому самим Охотникам ливень особых проблем не доставлял. Собаки, правда, поминутно отряхивались – но охотничий волчак по натуре своей не неженка, потому от такого точно не заболеет. Хуже было то, что Тракт развезло, превратив его в две параллельных канавы, наполненных грязью по колено. И хоть колёса охотничьей повозки шире обычных, всё равно её периодически приходилось толкать, а то и приподнимать, чтоб вырвать из грязного плена.

  С каждым часом настроение Охотников становилось всё смурнее. Дело в том, что все они, включая и Тристу – будучи ещё молодыми, малоопытными и горячими, конечно же, хотели увлекательного путешествия, наполненного приключениями. А тут – пришлось часами месить грязь и слушать курлыканье почтовых голубей, клетки с которыми ехали в их повозке наряду с другими важными грузами. Скука смертная. Казалось бы – их в ходе напряженного обучения должны были подготовить ко всему на свете. Но увы...

  Вообще, чтобы не описывать это чрезвычайно скучное действо, стоит приоткрыть завесу тайны над жизнью Охотников и самой Тристы. Давным – давно, в незапамятные времена, в Мире Полнолуния наступил Конец Времён. Что было до него – никому неведомо, потому что никаких письменных свидетельств того времени не сохранилось. Лишь изустные предания самого размытого толка. Что жили были в том мире Предтечи, и что были они едва ли не ровней богам. Но потом случился жуткий раздор, повода коему уже никто и не помнит. Апофеозом которого и стал Конец Времён, стерший с лица Мира Полнолуния цивилизацию Предтеч. И остались от них только Артефакты – причудливые, непонятно каким образом возведенные строения неясного назначения.

  Именно Конец Времён породил Проклятые Леса, удивительные и смертельно опасные. Изобилующие растениями, которых не встретишь в Мире за Лесом(Залесье) со свойствами, которые поражали воображение. Иные могли лечить страшные болезни, перед которыми была бессильна медицина Залесья. Из каких-то можно было извлекать волокна и ткать одежду, что почти невозможно было прокусить или прорезать. А из сока других – варить особую пропитку для дерева, делавшую оною полностью негорючим. Были и травы, сок которых делал ткани водонепроницаемыми, но при том – дышащими. И это – далеко не предел, потому что разновидностей Даров Леса известно минимум несколько сотен, а применений им – ещё больше. И Проклятый Лес на них был очень щедр, ненормально плодовит.

  Одна беда – собирать Дары было очень непростой задачей. Ведь помимо растений, Леса изобиловали и живностью. Среди которой немало было крайне опасной для людей. Но и это – полбеды. Сама атмосфера Леса для людей была губительна, убивая их через несколько недель очень дурной смертью. Благо, не для всех. Около трети людей, пусть и через болезнь, могли адаптироваться к Лесу и жить там постоянно. Они жили, казалось бы, разрозненными сообществами без царей, императоров и прочей единоличной власти. Людям Залесья казалось, что среди Лесных царит хаос со всеми присущими ему пороками. Что было очень далеко от истины. На самом деле, сообщества Лесных образовывали гигантскую сеть, по сути, покрывающую весь континент Сильватория. Они постоянно обменивались ресурсами и информацией, объединялись для осуществления больших задач...

  Раз в год собирался Совет Старейшин. На нем обсуждали общие для всех Лесных проблемы и планы на будущее, тут же создавая и алгоритмы для их решения. И обычно они были весьма дельными, продуманными до мелочей. Ведь в Совет входили самые уважаемые и опытные Лесные. Включая и представителя Охотников. Охотников без зазрения совести можно было назвать передовыми силами Лесных. Охарактеризовать их невозможно без многократного употребления слова «лучший»: лучшие следопыты, лучшие разведчики, лучшие воины, лучшие собиратели, лучшие ... Охотники, да. Потому что, исходя из названия – эти люди много охотились, и весьма успешно.

  Разумеется, лучшими они не рождались, их делали таковыми отбор и тщательная подготовка. Просто быть Лесным для того, чтоб стать Охотником – мало. Нужно было не достигнуть половой зрелости, то есть – подходили лишь дети и подростки. Помимо подходящего возраста, нужны были отменные здоровье и выносливость. Испытание на которые было достаточно сурово – за два бессонных дня нужно было преодолеть сорок миль по самым непролазным дебрям и болотам, имея при себе лишь тесак и флягу с водой. И хотя любой наугад выбранный Лесной, даже хворый, пусть малость, но превосходил обычного человека в силе и выносливости, это испытание большинству кандидатов оказывалось непосильно.

  Но эта мера, придуманная старейшим из живущих ныне Охотников – Борво, позволила существенно снизить смертность при Инициации в Пещерах Сна. До появления таких марш – бросков минимум 2/3 кандидатов просто не просыпалось... Новоиспеченный Охотник получал обострённые чувства, становился намного сильнее, быстрее и выносливее обычных Лесных и людей, невероятную способность заживлять раны и невосприимчивость к заразам и ядам. Кроме того, Охотники не практически не старели. Время будто бы останавливалось для них в зрелом возрасте – вечные 40 вёсен... Возможно, они были бессмертными. Да только ни один Охотник не умер ещё своей смертью – по понятным, надеюсь, причинам.

  Одного вышеперечисленного, впрочем, было мало, чтобы считаться полноценным Охотником. Кроме этого требовались годы интенсивной подготовки. Базовый курс которой включал в себя, помимо сугубо прикладных умений, вроде фехтования, следопытства и стрельбы, ещё и массу теоретических знаний. О целебных травах и прочих Дарах Леса, о погоде и способах её предсказания, о небесных светилах и ориентировании, о основах лекарского дела, о основных языках Мира Полнолуния, о традициях и верованиях его, etc etc. А ещё сюда следует добавить основы философии, риторики и логики.

  Но и это ещё не всё. В зависимости от природных задатков и желания каждый Охотник проходил ещё и специалитет. Например, при столкновениях с крупными Проклятыми Тварями очень актуально было умение владеть рогатиной или алебардой. Поэтому те, кто лучше ладил с таким оружием, в ходе специалитета могли усовершенствовать свои навыки и стать, соответственно, рогатчиками. Лучшие стрелки из арбалетов и стреломётов становились застрельщиками. Те же, кто лучше других ладил с собаками – становились псарями. Был ещё один путь – совершенствоваться в фехтовании, став мастером клинка. Ведь работа Охотника опасна не только встречей со смертоносной фауной, но и с лихими людьми. Которые порой опаснее тварей из Проклятого Леса.

  Триста стала именно мастером, а точнее – мастерицей клинка не только поэтому. Она происходила из очень древнего рода военной аристократии, и любовь к длинным клинкам в её жизни появилась вполне естественно. Правда, с самим искусством фехтования в полной мере она ознакомилась уже после Инициации, не без помощи Борво, который, по сути, заменил ей отца. Сгинувшего вместе с матерью в одной из войн с Солярией, Империей Солнца. Триста с частью дружины её отца смогли спастись, затерявшись в Проклятых Лесах. Только вот две трети в них и зачахло через пару недель. Ведь адаптироваться к таким Лесам может не больше трети населения Мира Полнолуния. Остальных такой Лес медленно и мучительно убивает. Тристе повезло – Лес её принял. И она, вместе с сущей горсткой выживших, будучи девочкой 12 вёсен от роду, целый год превращала жизнь имперских пограничных стражников в сущий ад. Один раз удалось даже ограбить караван с собранными податями, и империя не досчиталась ощутимой доли налогов. Правда, самим партизанам то же золото не было нужно в таких объёмах. Потому бОльшая часть богатств была роздана беднякам, которых от войны стало очень много. Но сколько верёвочке не виться...

  Однажды их всё же поймали. Её боевых друзей убили сразу, а саму несколько дней пытали из-за личных счётов к ней у командира той облавы. Именно она перерезала горло его брату за то, что он год назад сделал то же самое с её матерью у неё на глазах. В те наполненные бесконечной болью и безнадёжностью дни она жалела, что не погибла в бою. Но именно эти дни парадоксальным образом позволили ей выжить. Ибо если бы её убили сразу, то приехавшие на ту старую заимку Охотники застали бы лишь её давно остывший труп. Скорее всего, обезглавленный, потому что имперцы хотели отделить голову от тела и заспиртовать. В качестве доказательства ликвидации партизан, попивших у них так много крови.

  А так – Борво со школярами застали имперцев за тем, как те пытают ребёнка. Вообще, империя полвека назад пыталась подчинить себе Лесных, но обломала зубы. И дело не в том, что Лесные в принципе превосходят в силе, выносливости, ловкости и сроке жизни простых людей, не говоря уже про Охотников. Дело в самых Проклятых Лесах, где даже Лесным жить непросто и опасно. А уж имперским рекрутам... Про ту войну быстро забыли. Высший свет Солярии – ясно, почему, это позорное пятно на репутации имперской армии, считавшейся сильнейшей в мире. В Империи – разумеется, неофициально и втихаря, ту войну прозвали Позорной. Во всём остальном мире же – Лесной. Потому что на попытке поработить Лесных она и закончилась позорным бегством имперских войск – если называть вещи своими именами.

  Что до Лесных – у них было слишком много своих проблем и надобностей, чтоб тратить время и починать на лаврах. Тем более, Старейшины, включая и Борво, ветерана той войны, говорили, что это скорее Лес победил Солярию. Однако с тех пор Борво очень недолюбливал и империю в целом, и имперских воинов в частности, называя их г0внюками. Не только за склонность к излишней жестокости, в том числе и к мирным людям, на захваченных землях, но и за страсть выкрашивать доспехи в коричневый цвет.

  Ещё следует заметить, что адаптация к Проклятому Лесу резко снижала плодовитость людей, её прошедших. Про Охотников люди несведущие и вовсе утверждали, якобы те – бесплодны. Но это не соответствовало действительности. Просто если у обычных Лесных дети появлялись редко, то у Охотников – реже в несколько раз. Но тем не менее – появлялись. Однако из-за скромной плодовитости отношение к детям среди Лесных было очень бережное и трепетное. В то время как в Солярии ребёнок рассматривался как заготовка для будущего винтика в гигантском и слаженном механизме Империи. И если заготовка – по мнению уже состоявшихся винтиков, была бракована, то её могли и пустить на удобрения. В прямом смысле – смертной казни в Империи Солнца мог быть подвергнут любой человек, начиная с 12 вёсен от роду. Уже одно это обстоятельство, мягко говоря, не вызывало симпатии к имперцам у Лесных.И, наверное, нетрудно было представить, что случилось, когда Борво со своими практикантами наткнулся на эту публику, занятую столь отвратительным делом.

  Всё произошло очень быстро, безжалостно и кроваво. Казалось бы, возможный повод для ещё одной войны? Нет. Благо, в Проклятых Лесах есть немало болот. В одном из которых исчезли навеки тела имперских карателей. Правда, Триста была на последнем издыхании – у неё начиналась пиемия. Поэтому Борво решил пойти на отчаянный шаг. Инициировать девочку в Охотники, потому что лишь эта процедура могла спасти ей жизнь. Медицина Лесных была, конечно, лучше, чем медицина Залесья, но даже она не могла дать существенных гарантий при пиемии. Тристу еле успели довезти до одной из Пещер Сна. Эти странные природные образования каким – то загадочным образом перестраивали тело человека, погружая его при этом в глубокий сон.

  Тристе повезло. Она проспала с неделю. Проснувшись уже другой, совершенно другой. Помимо возросших силы, выносливости, быстроты рефлексов, она стала видеть в темноте – именно поэтому глаза Охотников отражая свет, блестят, как у кошек или иных ночных животных. Кроме того, она обрела умение регулировать остроту своих чувств, которое позднее отточила при помощи специальных упражнений. А ещё при помощи особого навыка – Концентрации, Охотник на короткое время может значительно форсировать свои и без того не малые возможности, становясь почти непобедимым...

  Впрочем, непосредственно охота и истребление опасных тварей Проклятых Лесов, если те угрожают благополучию людей – лишь часть обязанностей Охотников. Ведь они занимались и учётом ресурсов Леса с тем, чтоб Хранители Знаний утверждали план добычи тех или иных ресурсов на следующий год в объёмах, не угрожающих Лесу. И описанием, а также добычей образцов новых видов животных и растений. И разведкой новых путей. И составлением приблизительных карт малоизученных участков Лесов. И поиском потерявшихся в Лесах людей. То есть – Охотники работали и за пределами Проклятых Лесов. Потому что многие княжества, царства, королевства и свободные города заключали с Гильдией Охотников договоры на такую работу. Ведь Проклятые Твари нет – нет – да и покидали пределы Лесов, причиняя немало бед Залесью. Например, любили охотиться на путешествующих по Трактам. Особо опасные Твари могли уничтожать даже торговые караваны, ставя на грань выживания целые поселения. Поэтому Охотники частенько входили в состав охраны караванов, или же сами доставляли особо важные грузы.

  Обычно самим Охотникам за работу не платили. Потому что Гильдия выплачивала им ежемесячное жалование из так называемого Лесного Сбора. Это плата за услуги Охотников для тех, кто заключил с Гильдией договор, обычно взимаемая раз в полгода. И это обстоятельство имело для Лесных вообще и для Охотников в частности двоякое значение. С одной стороны, это позволяло и сообществам Лесных, и Гильдии, иметь неплохие доходы и приток тех вещей, которые либо трудно, либо вовсе невозможно было изготовить в Лесах. С другой – не так уж мало обычных людей Лесных и, особенно, Охотников, недолюбливало, считая, что те наживаются на чужих бедах.

  Что же Лесные в ответ на это? В основном, пожимали плечами, прекрасно понимая, что попытки переубедить подобного сорта публику кончатся лишь тем, что та ещё пуще обозлится и ещё сильнее поверит в свою правоту. Охотники же, особенно старые и опытные, и вовсе приноровились не замечать злобных взглядов и проклятий, что шепотом посылали им в спину, наивно полагая – их не услышат.

  А теперь вновь вернёмся на Тракт к Тристе и её товарищам. Вместе с ней их было четверо. Хотя бывает так, что Охотники работают и втроём, и вдвоём, и даже в одиночку в исключительных случаях, сейчас их был ровно стандартный квад. Сама Триста, Виллем – рогатчик, Фаррел – псарь, Ровена – застрельщица. Фаррел и Ровена были близнецами – одинакового и весьма внушительного роста, с одинаково светлыми, почти белыми волосами, пронзительно голубыми глазами и отличались лишь полом и характерами. Ровена была открытой, общительной, любительницей шумных посиделок, а её брат предпочитал им компанию своих волчаков да лесные чащобы. Виллем же, своими завитыми усами и тонкой бородкой клинышком, походил на мушкетёра, которых, правда, в Мире Полнолуния не было. Зачем он избрал себе такой стиль? Ровно по тем же причинам, что и многие другие молодые Охотники, которые хотели внести в свой облик некую «изюминку». Кстати – он был самым красивым в этой компании, по мнению Тристы, которая была в него влюблена. На удивление, взаимно, что бывает довольно редко.

  – Эх, уже и сапоги промокли, несмотря на щедрость пропитки... Когда ж запасы воды на небесах наконец иссякнут? – посетовала Триста.

  – Давай я тебя понесу? – предложил Виллем. На голову выше Тристы и сильный, как медведь, он без труда мог нести её хоть сотни миль. Но...

  – Вот ещё! Я не до такой степени немощная! – фыркнула своенравная рыжая особа – И потом, если ты слишком сильно устанешь, то ночью нам с тобой будет скучновато, не находишь?

  – Ну, ты можешь быть сверху...

  – Сдаётся мне, ещё час – другой такой ходьбы, и я не смогу... – Триста на пару секунд остановилась и энергично почесала правое бедро.

  – О, скоро совсем заживёт, раз чешется – заметил Виллем – И всё же, впредь не лезь на рожон, хотя бы для меня, хорошо? Ловец, даже молодой, это очень опасный противник!

  – Да это не я лезла на рожон, это тварь эта дюже быстра оказалась! Вообще, конечно, ничего себе, сходила за водичкой! Повезло, что Ловец на той глине оскользнулся и в воду рухнул. А то эти раны бы не ноге были, а на шее. И лапу я ему едва ли успела отсечь, не оступись он так нелепо... В любом случае, здорово, что ты с ребятами так быстро подоспел, а то...Бррр... И представлять не хочу! Жуткие твари эти Ловцы, в общем!

  – Эй, а вы куда рванули! Стоять! Тьфу! – в сердцах стукнул себя кулаком по ляжке Фаррел, потому два его волчака со скоростью молнии рванули вперед, мигом исчезнув за пеленой дождя.

  – Ты их сегодня не кормил ещё? Ну, вот, результат – они сами себя решили прокормить. Наверное, какую-то зверушку побежали загонять. – предположила Ровена.

  – Было б чем их кормить. Мы так-то уже с полдня должны быть в этой... Как её... Амфибрахии... Амбро...тьфу, забыл. Я запасы на столько не рассчитал. – буркнул Фаррел

  – В Амобрахии. – поправила Триста – Полдня не полдня, но неприкосновенный запас-то должен быть на такой случай, нет? Кто из нас вообще псарь, братец? Стоп! Я одна это слышу?

  – Что, где-то впереди человек кричит? – спросил Виллем, вытягивая из повозки за древко свою рогатину.

  – Именно.

  – Нет, я тоже... А вы, ребята?

  – Ага! – хором ответили Фаррел с Ровеной.

  – Надо глянуть, что там случилось. Тем более, волчаки туда побежали... В общем, рванули! – Триста быстро, как сколько ей позволял плащ, побежала на крики. Остальные, отставая буквально на шаг – за ней. Бежать пришлось недолго.

  Через две сотни шагов они остановились, увидев прелюбопытную картину. Тракт вывел их на мостик через небольшую речушку. Посреди мистика стояла повозка. Некрасиво стояла, криво – потому что наполовину свисала с мостика и застывшие в неподвижности правые колеса немного не доставали до мутной воды. На самой же повозке живой статуей застыл полноватый мужичок, остриженный под горшок, с растрепанной бородой. Почему-то без плаща и вымокший, естественно, до нитки. К груди он прижал, как оберег, большой нож. Острие которого смотрело как раз на парочку волчаков, увлечённо рвущих рогожный куль. Время от времени они выхватывали из него куски какого-то мяса и тут же, почти не жуя, их глотали.

  – Не подходите! Именем Эрмея, подите в бездну обратно, твари нечистые! – фальцетом орал мужичок на волчаков. И совершенно напрасно – подходить к нему те и не помышляли. Даже к его лошади, меланхолично озирающейся на вопли. Зачем на кого-то охотиться, если мясо – вот оно, под ногами?

  – Эрмей же – бог торговли каких-то южных племён... Ах, название из головы вылетело! – заметила Триста.

  -Угу. На берегах Южного Змея живут. Как же их... Там ещё название такое.. Не выговоришь с первого раза.. А, да не важно! У нас тут сейчас мужик с испугу помрет ещё, чего недоброго. Удар хватит... – Виллем похлопал себя по поясу – Да где же он? Фаррелл, ты пока псов бы отозвал, а то этот несчастный и вправду ведь богам душу отдаст!

  – Да сожри этот день ж0па жаберного медведя! – буркнул себе под нос Фаррелл, но тем не менее, пошел на мост, резонно рассудив, что оголодавшие молодые волчаки, которых он не так давно начал муштровать, могут и не послушать команды, ибо с голодухи для них кроме мяса ничего в мире не существовало.

  – Эй, Фаррелл, лови! – Виллем, наконец-то, нашел в одном из мешочков на своём широком ремне бутылек из темного стекла и бросил его своему товарищу. Тот легко его поймал, и, немного опешив, спросил:

  – «Выключатель»? Серьёзно? Не сильновато ли снадобье будет? И почему я вообще должен...?

  – В самый раз! – заверила брата Ровена – И как это почему ты должен? А чьи собаки его напугали до одури просто? Ты что, не слышишь – орёт, как кастрированный, да бредит ещё с испугу. Давай, быстрее уже делай, что должно!

  Фаррелл вздохнул, вложил бутылек в карман плаща.

  Бесшумно подошёл к волчакам, сцапал их, бесцеремонно приподняв их над мостом за шкирки.

  – Ну и какого хрена вы от хозяина убегаете без приказа? – спросил он, глядя поочерёдно во внезапно погрустневшие собачьи глаза

  – Аааа, нет, изыди, Черный Путник! – завопил ещё истошнее мужичок и... Метнул свой нож в Фаррелла. То есть, он, наверное, думал, что метнул. А так – бросок вышел на редкость бестолковый. Хотя – Фаррелл на всякий случай всё равно чуть присел, не выпуская из рук своих собак. Нож тяжело плюхнулся в речку, мигом исчезнув в мутном потоке.