Текст книги "И миллиона смертей мало! (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Чернокотов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

  – Да я тут это... А, не важно – Виллем быстро свернул и втиснул во внутренний карман маленький свиток – Не дадут мне сегодня почитать, эххх...

  ***

  Парой часов позднее все нужные детали предстоящего поиска были оговорены, Адэйр с Брендоном ушли домой, Охотники же устроились в комнатах при таверне. Комнаток было немного и стоили они не так, чтоб мало – динарий в сутки. Тристе с Виллемом – динарий и квинарий. За комнату с двуместной койкой. Но такие расценки себя вполне оправдывали.

  Комнаты не поражали простором, зато были чисты и опрятны, постельное бельё было свежим, и – водопровод! Вау! А ещё – небольшая печка! И ванна – пусть деревянная, больше похожая на большую бочку, но всё таки – ванна! В которой, под уютное потрескивание дров в печке, нежились Триста и Виллем.

  – Не устану повторять – ты у меня авантюристка! Сперва на Ловца с гросс – мессером кинулась вместо того, чтоб убежать и нас позвать, теперь – в какие-то непонятные поиски ввязываемся с твоей подачи – говорил Виллем, попутно намыливая спину своей любимой. На которой, как тигриные полосы, белели длинные, тонкие шрамы. На память об одной неприятной встрече с имперским отрядом карателей.

  – Про поиски – это не ко мне, это к Ровене, она нас без нас на них женила, а кроме того – Триста изящным жестом вздела вверх палец – Признай – тебе именно это во мне и нравится.

  – Признаю. Ты меня дополняешь в каком-то роде. Я вообще всегда был таким... Тихим книжным червём. Даже став Охотником. А благодаря тебе моя жизнь перестала быть скучной. Кстати, о завтрашней борьбе со скукой – мы ж не знаем, где тут Форум. А там должны встречаться с Брэндоном... Мда, великие стратеги, что уж и говорить.

  – Вот вечно ты ищешь сложности там, где их нет! Утром отнесём то, что надо, Корнелиусу, так у него и спросим. Я больше волнуюсь про другое. Младшей из пропавших всего семь вёсен стукнуло. Притом недавно совсем. И – волчаки Фаррела... Да от них взрослые мужики порою в штаны себе ходят. А тут маленькая девочка.

  – Нда... Медвежьи собаки лучше бы подошли. Большие, пушистые, забавные и добродушные... Но – сама понимаешь, если курьерская миссия, то лучше брать тех собак, что больше пугают потенциального вора или грабителя. Хоть Ровена и считает иначе. Впрочем, если Фаррел будет держать их на поводке, а не пустит в свободный поиск, то всё обойдётся. Если девочка жива ещё, конечно. Неделя прошла с момента пропажи ведь.

  – Ой, по лбу себе постучи три раза, Виллем! Мне и думать не хочется, что... Насмотрелась я уже на детские трупы в своё время. И больше не хочется.

  – Ну прости, прости, я... Просто я не переживал ничего такого – оккупации Солярией, войны... Моё княжество не переставало существовать на моих глазах. А сытый голодного – увы, не разумеет. Ты не сердишься?

  – Нет. На тебя, почему-то, не получается. Несмотря на то, что ты зануда.

  – Ну, раз не сердишься, то давай...

  – Что? – Триста загадочно улыбнулась, делая вид, будто намёк не понят.

  – Сама знаешь – Виллем нежно поцеловал её в шею – Мы сколько уже в пути? Вот столько и не занимались любовью. От чего я скоро на стенку полезу.

  – А я за тобой... Вообще, нам бы встать пораньше... Но если по – быстрому, то авось и выспимся!

  ***

  Конечно, Охотники, превосходя в выносливости обычных людей, могут высыпаться всего за несколько часов. Но сну предшествовали дни пути по колено в грязи, дни, в которых по много раз приходилось выдёргивать из этой самой грязи тяжеленную повозку, дни, когда они практически не спали, ибо надо было не отставать от графика... Добавим к этому ещё короткий, но очень бурный акт физической любви... В общем, Триста с Виллемом проспали. Точнее, проспали бы, не разбуди их пронзительное... Утиное кряканье.

  – Что за! – воскликнул Виллем, спросонья гулко упав с кровати – Что происходит?

  – О, Ровена манок нашла. Который мы две недели тому вроде потеряли – Триста от души зевнула и сладко потянулась – А который час?

  – Час, когда надо вставать! Ну, шевелитесь, шевелитесь, сони! – Ровена подала влюблённой парочке их одежду, как попало сваленную на лавку подле кровати – У нас полчаса всего осталось!

  – А чего раньше-то не разбудила? – удивился Виллем

  – А, стреломёт чинила. Фаррел к волчакам пошел, чуть свёт. Так что когда хронометр зазвенел, я сама не ожидала. Не, ну что ж вы медленные такие? Как кровать на прочность испытывать – так вы моментом, а как на важную встречу собираться – вас не дождёшься.

  – Кто бы говорил – усмехнулась Триста, далеко не с первой попытки попав ногой в штанину – Кто с год тому того пастушка заездил до полусмерти? Мы аж тогда с клинками на голо к сеновалу прибежали – подумали, парнишку убивают!

  – Ну, в южных краях апофеоз страстей физических именуют порой ещё маленькой смертью, так что в каком-то смысле я его убила, три раза за ту ночь, хех... А парнишка приятный был, так мило провели время.. Эххх... О, наконец-то вы оделись! Всё, берите снаряжение – и побежали!

  Триста в Виллемом торопливо застёгивали пряжки на своих рубашках. Рубашки эти были не простыми, а из особой ткани. Очень толстые и прочные нити которой крайне сложно прокусить, разорвать или прорезать. Штаны были из такого же материала, но с кожаными накладками на внутренней стороне бёдер и с двойным слоем ткани на коленях.Высокие охотничьи сапоги с возможностью быстрой смены подошвы – твёрдая, с каблуком, для верховой езды, и мягкая, без выраженного каблука, но тем не менее очень прочная, практически не прокалываемая – для пешего хода. В комплекте со всем этим добром шли ещё и наручи. Из 4 слоёв такой же армированной ткани, переложенных кожей, тщательным образом проклёпанных и усиленных полосками закалённой стали. В наручи были вшиты ножны для спикул – особых метательных стилетов. Недолго подумав, решили, по примеру Ровены, не брать сегодня гросс – мессеры, органичившись лишь засапожными ножами. Кроме того, в пояс каждого Охотника был встроен сюрприз – свинцовая дуля, обшитая кожей и приделанная к кожаному ремешку с петлёй под руку. Этакий кистень без рукоятки, который Охотники называли волкобоем. В умелых руках – это страшное оружие. Сама Ровена была не только полностью одета, что само собой разумелось, но ещё и водрузила на себя понягу с привязанным чехлом, скрывавшим стреломёт. Рядом разместилась бухта верёвки и шестопёр. Ещё – пара пустых бурдюков.

  – А чего ты дальнобойное-то взяла? – явно не понимая причин спросил Виллем – У нас заказов-то нет на тварей.

  – На всякий противопожарный. Вы ж сами вчера принимали участие в беседе. Полезем в катакомбы же, ну, забыли, что ли? Ещё бы, вы больше друг – другу глазки строили, чем обсуждали сегодняшнюю миссию. В общем, в Довоенке, в катакомбах этих, с гросс – мессером или рогатиной ясно дело, не развернуться. Так что надо брать что поразворотистей. Ну я и взяла шестопёр. А в дополнение – свой стреломёт. Потому как если какая погань вдалеке покажется – в тоннеле от болта никуда не денется. Ну и опять же – это не арбалет, у него дуг нет, он более разворотист поэтому. Оделись? Ну, хвала мировой гармонии! Свёрток для Корнелиуса не забудьте!

  – И точно. Ух, наверное, тоже на понягу привяжу – сказала Триста, взвесив в руке небольшой, но отнюдь не лёгкий свёрток – Ровена, покажешь, где лошадку-то разместили?

  – Ага. Вы только не засните снова.

  – Триста, давай понесу – предложил помощь Виллем – а то лошадка так за эти дни умаялась, что смотреть жалко. Пусть отдохнёт животинка.

  – Да я сама могла бы в таком случае понести.

  – Сама, сама, и опять – сама. Я уж начинаю чувствовать себя бесполезным. Или чтобы ты соблаговолила принять помощь, тебя непременно кто-то должен загнать на дерево?

  – Так, то было тактическое отступление!

  – Ну-ну. А я был тактическое подкрепление, выходит... Точно не хочешь, чтоб я понёс?

  – Уломал, бери – Триста осторожно, мало ли, что там внутри, протянула ему свёрток.

  – Кстати, ни ты, ни Виллем, не рассказывали деталей этой истории. Ну то есть мы с братцем в курсе, что ты, Виллем, нашу рыжую бестию с дерева снял, куда она...Тактически отступила, вот. Но от кого и при каких обстоятельствах? Или это страшная тайна?

  – Страшная тайна это то, куда я ключ дел от комнаты – охлопал себя по карманам уже полностью одевшийся Виллем – Хммм... Тут нет... А это – не тайна, просто ты не спрашивала, ну а Фаррел тем более...

  – На, держи, в замке торчал. С той стороны – Ровена подала ему массивный ключ с закрепленным на короткой цепочке кругляшком с цифрой 6 – Вы от братца, что ли, рассеянность подхватили?

  – Мда. Что-то вчерашний день выдался каким-то... Триста, пошли, а то и вправду опоздаем, неудобно как-то будет! – Виллем вышел вслед за Ровеной из комнаты, Триста сделала то же, зачем отставать от коллектива?

  – Так если не тайна, может, расскажите? Если это не долгая история – время найдётся. – попросила Ровена.

  – Да короткая история. Я, из-за того, что в Охотники попала... Экстраординарно, не через три дня Пути положенных, а так... Ну и четыре года ж наша Школа, так? А я один год пропустила. Да, там в основном теория, из практики только навигация и полевая медицина... Но Брово меня всё равно пристроил на ваш курс. Потому что набора не состоялось, как такового. Только вы вот случились с братом, так и вас-то тоже к тем, кто на год старше, приткнули. Такое очень редко, но бывает... Но не суть.

  – Да, не суть. Суть в том, что у кого-то было шило в мягком месте! – Виллем улыбнулся – И в крови огонь, а не вода. И не то, чтоб Триста не дружила с книжной наукой – но ей никогда не хватало усидчивости. Вот она и решила не сдавать экстерном курс теории за начальный класс, а практикой доказать, что уже готовая Охотница. Но что-то пошло не так. Вы-то с другой стороны реки Шумейки жили, и вам те формикоиды не мешали... Да и нам-то особенно тоже. Ну, иной раз кого из лесорубов или сборщиков тяпнут за ляжку. Больно и обидно, но обычно для жизни не опасно. Хотя простого человека – пятьдесят на пятьдесят такой укус может и убить. Но откуда у нас там обычные люди-то? Так вот Триста решила их гнездо истребить. В одиночку. А там штук тридцать – без матки и нескольких трутней. А у неё тогда ещё своего набора оружия не было, как и у нас всех. Его ж на выпуске только заказываем, а потом ждём ещё... В общем, взяла она один из учебных гросс – мессеров, которыми на чучелах ставят добивающий удар. Не, логика в этом своя была – в принципе, они почти как боевые, разве чуть тяжелее, потому что клинок потолще. Дуракоустойчивочсти ради. Но – когда наша рыжая затейница нарубила их десятка с два, клинок возьми, да и обломайся у рукоятки. А когда убиваешь одного – двух формикоидов...

  – Да – да, прибегает целая толпень. Мы когда с братцем ещё людьми были, несколько воинов нашего клана так вот сгинули. – вклинилась в рассказ Ровена – Правда, на наей земле были мелкие, по половину голени, чёрные, они подземные гнёзда делали. А тут – рыжие, выше колена и что-то вроде муравейников строят. Но и те и другие – довольно гадкие твари. Хотя, если их не трогать, то и они обычно не трогают.

  – Ну, если такие поперёк тракта гнездо отстроят или где в поселении – то хочешь не хочешь, а избавляться приходится – Триста пожала плечами, потому что развести руки, держа в них свёрток, было, понятно, невозможно.

  – Так вот – продолжил Виллем – Я тогда по кухне дежурил. И дрова закончились. А мне ещё второе готовить... В общем, непорядок. Взял я валочный топор, ну и двинул вверх по Шумейке. Внизу-то уже все сушины давно выбрали. Иду себе, иду, задумался о всяких, значит, материях, и слышу, кто-то пищит вдалеке...

  – Да вовсе я не пищала! -крайне возмущенно отреагировала Триста.

  – Ну, не пищала так не пищала. Я свидетель, я так слышал. Я сперва подумал – мерещится. Но нет, не померещилось. И ведь ясно, что или дева, или чадо ругается так, что не всякий сапожник может. Только вот голосок дрожит да и интонации полны страха. То есть явно кто-то в беде. Так что не было времени размышлять, поэтому я, что есть мочи, припустил вперёд. Ну и вижу картину: полянка, куча мертвых формикоидов, на краю полянки – разлапистое дерево. На дереве – худенькая девушка. Дрожит, как осиновый лист. Но – пинками сбрасывает с него лезущих к ней формикоидов. И что делать? Так я их топором, топором. Правда, меня таки несколько раз тяпнули, самцы и матка. Большие они для моего топора оказались, он в них вяз. Но, кое – как, потеряв пару кружек крови и ведро пота, я их одолел. Правда, сам отрубился. А просыпаюсь от того, что капли какие-то на лицо падают. Думал, дождик. А это Триста плачет. Полуголая, она рубаху изорвала, чтоб меня перевязать. Ну, я тогда не сразу признаки жизни подал, потому что засмотрелся...Но это уже к делу не относится. Скажу лишь, что это было очень мило.

  – Да я до смерти тогда за тебя перепугалась! «Несколько раз тяпнули», ага, «пару кружек крови», ну конечно! Вот чего вы, мужчины, все как один – хвастуны неимоверные? Там совсем не пару раз тяпнули, там ноги изжевали, и я тебя потом на себе до самой Деревни Школяров ... Ну, не тащила, конечно, только не опираясь на меня, идти ты не мог! И я молилась предкам, чтоб ты не ушел в Мир Вечной Охоты... И себя проклинала за то, что затеяла!

  – И напрасно. Нам тогда обоим от старосты влетело так, что никаких проклятий было не надо... Но я, знаешь, не жалею. Ведь с такой девушкой познакомился... Рыжей такой, не знаешь, нет?

  – Понятия не имею, о ком речь вообще – кокетливо улыбнулась Триста.

  Тем временем они уже спустились на первый этаж, где старательно протирал тряпкой кружки трактирщик.

  – Доброе утро трудовому народу! – поприветствовала его Ровена.

  – И вам его же! Завтракать будете?

  – Мы бы с радостью, да дела не ждут. Разве что на вынос пару булок и попить чего-нибудь... квас ещё остался? – спросила Триста.

  – Квас-то остался, но вы его что – в ладошках понесёте? – расплылся в широкой улыбке трактирщик.

  – У нас есть кое – что вместительнее ладошек. – с этими словами Ровена сноровисто отвязала от поняги бурдюки и протянула трактирщику, следом положив на стойку увесистый кошель – Вы уж не жалейте, наполните под завязку, а то умираем от жажды. И возьмёте там, сколько надо, а то мы торопимся, не до счёта нам...

  – Кстати, а что с голубями-то? – вспомнил вдруг Виллем – Я так и не понял ничего о сроках доставки! Их же кормить – поить надо и всё такое...

  – А, это спросим у Адэйра. Стража должна с почтовиками знаться. – Триста указала рукой на Ровену – Точнее, они с братом спросят. А мы-то сейчас к Корнелиусу наведаемся. Так, надо ещё гросс – мессер на тесак поменять, раз в подземелья лезем. И люминофоров хотя бы парочку...

  – Ваш заказ и ваша сдача! – трактирщик выложил на стойку мешок с булками и бурдюки, а рядом с кошелём оставил несколько мелких монет.

  – Да, это я захвачу по дороге. – Ровена проворно сгребла сдачу в кошель, отдала Тристе и Виллему их долю снеди – А вы поспешайте уже к лекарю. А то мало ли чего – вдруг из-за нехватки того, что в вашем свёртке, у него кто-то там загибается как раз.

  – Хорошо. Мы тогда поскакали, хоть и без коней. На Форуме встретимся!

  Конечно, Виллем с Тристой не поскакали, но пошли настолько быстро, насколько могли, словно скользя над деревянной мостовой и иной раз даже пугая немногочисленных прохожих. Немногочисленных потому, что хоть Охотники проснулись рано утром, горожане просыпались ещё раньше. Ведь Охотникам ритм жизни задавали заказы, которые могли выполняться в совершенно различное время. А работа горожанина, да и жизнь в целом, была куда как предсказуемее. Требуя просыпаться вместе с Солнцем. Ведь чем раньше встанешь, тем больше работы успеешь сделать, и тем – в идеале – больше заработаешь.

  – Так, судя по указателю, улица Вересковая... Эй, уважаемый! А не подскажете – попытался спросить какого то мужичка в красно – белых одеждах и массивной шапке, больше похожей на ведро без ручки, Виллем, но тот вздрогнул и перебежал на противоположную сторону улицы – А чего это он?

  – А ты что, шапку такую не припоминаешь? Нам на культурологии про такое рассказывали, вообще-то. Это ж ведроголовые. Они ж с прибабахом – Триста покрутила пальцем у виска – Для них все, кто не их веры, уже нечеловеки, а уж мы-то вообще. Да и вон фиакр едет. Давай-ка тормознём, и одной головной болью меньше будет. Возничий!

  Появившаяся из-за поворота небольшая крытая повозка с мягкими сидениями и тонким, как жердь, пожилым возницей на козлах в красном плаще с желтым подбоем, плавно сбавила ход и остановилась в аккурат перед Охотниками.

  – Тпррр! Куда изволите ехать?

  – Да нам бы к апартаментам Карла Корнелиуса – ответила Триста и показала на свёрток в руках Виллема – У нас тут посылочка к нему.

  – А. Ну раз посылочка Корнелиусу, то за полцены домчу в лучшем виде, так и быть. Залазьте – кучер махнул худой рукой в сторону сидений, на которые Триста с Виллемом тут же и приземлились – Ого, шустрые вы какие. И на почтарей не тянете... Охотники, что ли?

  – Да, они самые.

  – Но, но, пошла! – прикрикнул кучер на лошадь, и та тронулась неспешной рысью – Нечастые вы птицы в этих краях. Хотя, уже лет с двадцать как тут тихо и спокойно... А вы, девушка, не из Гардарики ли часом?

  – Да. Когда была ребёнком, я там жила – ответила Триста внезапно потускневшим голосом.

  – Просто чуть – чуть, но говорок слышен. Я тоже с Гардарики, но – с Восточной. Да вы и сами, наверное, слышите... От войны уехали?

  – Можно и так сказать. А вы...вы не скучаете...по дому? – сама не поняв, почему, спросила Триста.

  – Эх, скучаю, конечно. Да только вот нет уже Гардарики. Солярии просто с землёй всё сравняли потому, что много кто в народе не признал имперского начальства. Там семь вёсен партизаны их армию трепали. И как-то ихний император... Псина! Просто всех под нож повелел. Женщин, детей, стариков – не важно. Всех извёл. Я тогда чудом спасся. Кого смог – перевёз. Я же и там извозщичьим делом занимался, только в больших масштабах, чем тут. Но что мои усилия-то? Несколько сотен спас, но остальные... Перебрался вот сюда с семьёй. Подальше от всего того, что было. На эти места-то Солярная Империя не претендует уже с пол века как. Обосрамшись однажды, не хочет это делать дважды... Кстати, вы чем-то напоминаете дочку одного из князей Западной Гардарики...Кажется, его звали Олан Справедливый. – кучер не заметил, что Триста вздрогнула при этих словах, и продолжил разговор, как ни в чём не бывало -Извините, я не очень силён в генеалогии знатных семей Гардарики... Но я не об этом... Любопытно просто – как вас угораздило в Охотники попасть?

  – Да ничего необычного. Бежала с семьёй от войны. Я убежала, семья – нет. Чтоб не умереть от голода – прибилась к Лесным. Ну а так как была ещё незрелой, то решила попробовать пройти Путь кандидата в Охотники. Прошла. – отчеканила Триста простенькую, коротенькую легенду, отнюдь не изобилующую подробностями. Ведь меньше подробностей – меньше нестыковок. Меньше нестыковок – меньше шанс быть пойманной на вымысле. Конечно, Охотники никаких заказов в Империи не выполняли и выполнять не могли, потому что у Империи с Лесными не то, что договора не было, но даже нормальных дипломатических отношений. Но, на всякий случай, окружающим лучше не знать, что Триста – это не тёзка пропавшей мятежной княжны, обладающая тем же, впрочем, отнюдь не редким в Западной Гардарике, цветом волос, а сама эта княжна. Собственной персоной.

  – Сочувствую. Вы простите уж старика. Просто нечасто тут встретишь бывших соотечественников. Да и, не кривя душой – амобрахийская архитектура бедна в сравнении с гардарийской. У нас-то без единого гвоздя такие вещи возводились, что диву даёшься. А тут... Эххх... Вот и хочется хоть иногда повспоминать, глядя на эту архитектурную тоску... Только почему-то из памяти ужас один и всплывает. Проклятая война! Ещё раз – извините.

  – Да ничего. За давностью лет я уже привыкла к тому, что случилось – снова соврала Триста.

  Ехали, наверное, ещё минут с десять. И Триста, приглядевшись, действительно убедилась в том, что архитектура тут примитивна в сравнении с архитектурой её утерянной Родины. Да, всё отстроено аккуратно и добротно, но – без изыска и эстетики. Лишь бы было функционально. Единственное – витражи на окнах. Те да, обычно были весьма замысловаты и смотреть на них было интересно. Как и на костюмы прохожих. Которых, отчего-то, становилось на улицах всё больше. Отчего? Триста спросила об этом извозчика, на что тот поведал:

  – Так ведь к Форуму подъезжаем. Карл Корнелиус там недалече практику ведёт. Ну а Форум – там же постоянно какие-то дела идут. Торговля. Купцы из дальних стран различных. Да, наш-то Тракт второстепенный, ну и река – сами видели, что с ней, ручейком стала, спасибо имперцам, чтоб им икалось чаще. Когда-то эта река была полноводной, по ней грузы сплавляли, только в путь. А имперцы там, в верховьях, леса повыпилили, болота осушили, ещё чего-то понаделали, и всё, речка сдулась... Только не взирая на это – ездят, ездят люди-то сюда поторговать!

  – О как удачно всё вышло! У нас ещё на Форуме встреча, а мы в этих краях первый раз, и где тут что – толком не знаем – обрадовался Виллем.

  Фиакр остановился возле вполне типового двухэтажного дома. Типового – за исключением, разве что, окон, которые были явно больше, чем на прочих подобных домах, и рисунка на двери. Там была изображена, пусть и довольно схематично, горящая свеча. Многие лекари Залесья использовали такую эмблему. По преданию, один из выдающихся целителей древности, Невлин Утешающий, сгинул во время одной из эпидемий Чёрной Лихорадки, до последнего пытаясь помочь больным. И перед самой смертью сказал, что доволен таким исходом, ведь он сгорел, служа другим. Правда это или нет, доподлинно не известно. Но эта поговорка разошлась среди врачевателей Залесья со скоростью, заметно превышающей скорость распространения той же Чёрной Лихорадки...

  – Сколько за проезд?

  – С вас – два асса.

  – Держите – Триста протянула вознице плату и соскочила на мостовую – Вроде бы мы не опоздали... Итак, есть кто дома?

  На стук девушки никто не ответил. Виллем пожал плечами и толкнул дверь. Та плавно и без скрипа отворилась. Коридор за ней был необычен белизной стен и идеальной гладкостью каменного пола. По левую руку – лакированная лавка. Поодаль от неё – большое окно, задёрнутое белой шторой. По левую руку – ещё одна дверь. На ней кнопкой было приколото объявление:

  «Просьба обождать около получаса, идёт малое оперативное вмешательство.»

  – Хм, ну ладно, обождём – Виллем положил свёрток на лавку и сам приземлился рядышком – А не хочет ли моя муза присесть рядышком?

  – Муза? Ты ж вроде не поэт и не художник, или ты тайно творишь произведения искусства? – удивилась было Триста, но Виллем быстро развеял её удивление:

  – Да. Творю. Лень. Ведь лень – это тоже своего рода искусство.

  – Да ну тебя! Шутничок выискался – фыркнула Триста, но села рядом с ним, тут же будучи приобнятой за талию. Вообще, на культурологии будущим Охотникам рекомендовали вести себя как можно строже и сдержаннее, по крайней мере, на людях. Ведь Мир Полнолуния – он как лоскутное одеяло в плане различных традиций, верований, предрассудков и всего подобного. Например, в одной деревне вполне могли без малейших терзаний устроить свальный грех прям в её центре в честь начала посевной. В другой – буквально в полудне пути, Охотница в штанах да с непокрытой головой рисковала просто загореться от ненавидящих взглядов местных блюстителей местной же морали. Впрочем, в подобные места квады и иные малые группы Охотников, где в составе были женщины – старались не посылать. Но всё равно – и в вольных городах чрезмерно фривольное поведение могло спровоцировать конфликт с какими – нибудь религиозными фанатиками или просто страдающими от передозировки ханжества индивидами. Поэтому Триста сказала Виллему:

  – Я понимаю, что чертовски привлекательна. Но мы, всё – таки, в прихожей лазарета!

  – Где нас никто не видел – парировал тот и легонько коснулся губами её шеи.

  – Ну хватит уже... Как подросток, честное слово!

  И Виллем прекратил. Не потому, что устыдился своего поведения из-за слов Тристы, а от того, что за дверью раздались шаркающие шаги и приглушенный голос:

  – Ой, спасибо вам, вы светлыми богами нам посланы, целитель их милостью, не иначе! – голос был молодым, но каким-то очень...измождённым? Дверь отворилась, выпустив в прихожую дородную молодую женщину с аккуратно перебинтованной рукой, и худенького старика в белом фартуке.

  – Да бросьте, вы, просто стараюсь делать свою работу так, чтобы мне не было стыдно – голос старика был приятным и убаюкивающим, в противовес внешности, далёкой от идеалов красоты: чрезмерно большой лоб, плешь на затылке, обрамлённую седыми волосами, похожими больше на паклю, чем на волосы, крючковатый нос, маленькие, глубоко посаженные глаза с впечатляющими синюшными мешками под ними, большой, с очень узкими губами, рот...

  – Но, может, вам всё-таки надо чего? А то неудобно как-то, забесплатно-то...

  – Нет, не надо. Я же вас помню, Инга, вы месяц тому с ребятёнком приходили маленьким. Вот лучше ему какие вкусности купите. А я найду, как заработать. Кроме того, вы же в Гильдии Сыроделов? Славите Амобрахию своим трудом, а значит, косвенно увеличиваете и мою клиентуру. Купцы же сюда съезжаются, за вашим товаром, и нет – нет, кто и зайдёт ко мне. Так что полноте. Единственное – не забывайте менять повязку вовремя, и чтоб обязательно тряпки были кипячёные! Это очень важно! Ну и впредь – уж не плюйте на мелкие травмы-то. Видите, во что вылилась «всего лишь заноза»? Ещё б с недельку терпели – руки б не досчитались. В лучшем случае! В общем, желаю вам, чтоб мы больше не увиделись! Доброго здоровьица!

  – Спасибо, спасибо! – раскланялась женщина и вышла, счастливая, на свежий воздух.

  – О как! – всплеснул руками лекарь, переведя взор на Охотников – И с чем же вы таким ко мне пожаловали, что даже ваша регенерация бессильной оказалась? Я, конечно, сделаю всё, что могу, но ничего не гарантирую!

  – Нет, нет, вы нас неправильно поняли! – Триста завертела головой с такой энергией, что было удивительно, как та удержалась на её худеньких плечах – Мы к Карлу Корнелиусу. Он заказывал материалы для лекарского дела, вот мы их и привезли! Это же вы – Корнелиус?

  – По крайней мере, проснулся я им... А вы разве не тварей разных непростых и опасных истребляете? Просто необычно вместо посыльных видеть у себя Охотников.

  – Истребление опасной флоры и фауны – это лишь часть нашей работы. Мы много чем, помимо того заняты, включая даже примитивную картографию. И – курьерскую работу. Если доставляется что-то особое, или в какие-то особые места. Или и то, и другое сразу. Кстати, я Виллем, а это – Триста.

  – Очень приятно. Кто я, вы и так знаете. Что же, пойдёмте, пожалуй, наверх, в мой кабинет. Мне надо удостоверится в качестве присланной продукции, да и бумажки подмахнуть можно только там. Так что – прошу за мной!

  Старик летящей, мальчишеской походкой взошел вверх по ступеням, лязгнул замком и открыл дверь в кабинет. Охотники слегка отстали, ведь Виллем нёс свёрток осторожно, как младенца. Кабинет был простор, светел и аскетичен: стол из внушительной толщины досок, два шкафа, битком набитых книгами, ширма, кушетка, ещё пара маленьких шкафов, один с инструментами, другой с разнообразными склянками.

  – Ого, как много у вас книг! – поразился Виллем – Боюсь даже представить, во сколько они обошлись.

  – Да уж, не дёшево. Благо, около половины тут – это подарки. Но, конечно, большая проблема в том, что пока не придуман способ удешевить производство книг. Хотя, в университете я частенько захаживал на кафедру физики и механики. В юношестве долго колебался, быть механиком или лекарем, и всё же выбрал второе. Так вот – был там один студент, как сейчас помню – Иден Гуттенберг. Вот он придумал особую машину, которая могла бы сама наносить текст на страницы. Она была несовершенна и часто ломалась, но потенциал определённо был. Только вот не смог он доработать своё изобретение – Чёрная Лихорадка... А я не столь талантлив, чтобы переизобрести эту машину сызнова, да и времени на то не имею. Однако, я вас, наверное, забалтываю почём зря. Можете положить прямо на стол, всё равно скоро демиазмизация...

  – Чёрная Лихорадка? У нас в кваде двое умудрились выжить в одну из эпидемий, будучи простыми людьми – Виллем бережно положил свёрток на стол.

  – Правда? – Корнелиус проворно развязал своими тонкими пальцами узлы на веревках, удерживающих свёрток от самопроизвольного разворачивания – Интересно... Не сочтите за назойливость, но – мне крайне интересно было бы с ними поговорить. Видите ли, я и вступил на лекарскую стезю благодаря Черной Лихорадке. Она отобрала у меня отца, и я в юности наивно надеялся, что смогу найти лекарство... Но если и смогу, то, видимо, поиски явно затянулись, да. Однако – я всё равно собираю всю доступную информацию про этот страшный недуг. В том числе и про эпидемии. Так что разговор с выжившими тоже сгодится. Разумеется, чтобы никого не обижать, я приглашаю вас всех в... Стоп, а вы, собственно, сколько ещё пробудете в этом чудесном городе?

  – Мы планируем пробыть тут около недели, может, чуть больше – Триста с интересом следила, как бледные, тонкие пальцы лекаря ловко и быстро перебирают содержимое свёртка, отчего кисти Корнелиуса напоминали двух больших пауков, исполняющих невиданный танец – Но сейчас нас попросили помочь в одном деле. Брендон Всевидящее Око попросил, если быть точнее.

  – С неделю? Замечательно! Значит, в какой – нибудь вечер из этой недели, с восьми до десяти вечера же вы можете зайти ко мне на поздний ужин, так сказать. У вас, надеюсь, есть хронометр? И, простите старику его любопытство – надеюсь, не секрет, о чём вас попросил Брендон? Просто я почти постоянно тут, в лазарете, ведь недуги выходных и отпусков не берут. И иначе, как о других людей, мне сложно узнать о происходящем за стенами моего заведения.

  – Хронометры у нас имеются, по два на квад, так что точно по времени прийти не проблема. Что до просьбы Брендона – Виллем убрал в один из поясных подсумков как раз хронометр, который в доказательство своих слов демонстрировал лекарю – то он просит посодействовать в поиске пропавших людей. Ввиду того, что это тоже одна из частей Кредо Охотника, мы согласились. Да и без Кредо тоже бы согласились. Там маленькая девочка пропала, дочь местного водопроводчика.