Текст книги "Точка росы"

Автор книги: Дмитрий Черкасов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

III

Перепуганного Тимура Дербенева остановили в тот же вечер по дороге с работы, затащили в машину и в течение часа “вербовали по-русски” на заднем сиденье старого “фольксвагена”, стоявшего у обочины. Интеллигентные беседы и заманчивые предложения за чашечкой кофе давно превратились в воспоминания розового детства шпионажа. Машину трясло так, будто в ней пылко занимались любовью качки-гомосексуалисты. Процесс вербовки созерцал невыспавшийся, зевающий наряд Кляксы.

В салоне вместе с капитаном Зимородком сидели Дональд, Кира и Пушок, потому что после инструктажа Кира Алексеевна отозвала старшего в сторонку и сказала, глядя под ноги:

– Костя, сегодня мы с тобой поедем. Пожалуйста.

Непривычно и неловко было видеть эту красивую решительную женщину в состоянии просительницы, смущенной и виноватой. Зимородок только молча покивал седеющей головой. Наблюдательный Лехельт сделал вид, что так и должно быть. Ролик открыл было любопытствующую варежку, но наткнулся на косой взгляд Тыбиня, брошенный из-под тяжелого лба, – осекся на полуслове и перевел разговор на тему обещанной квартальной премии. Один Морзик был доволен переменой мест, соответствующей его тайным планам, скрывая радость под видом служебного рвения и озабоченности.

Взяв Изю от подъезда дома, где он, возмущенно поминая библейских пророков, рихтовал правый закрылок “девятки”, они вскоре зафиксировали его краткую встречу с хозяевами “фольксвагена”, а затем разделились. Хмурый и неразговорчивый Старый потянул Арджанию дальше, в северные районы города, а экипаж Кляксы сел на хвост “фольке” – и, как оказалось, не напрасно. Не впустую прокатались.

– Кто Изе крыло загнул? – спросил Зимородок. – Не мог же он сам так въехать.

– Михаил Александрович, – робко ответила Людочка и покосилась на молчаливую Киру.

– На якорь поставил?

Ответа не последовало, и Зимородок, как опытный руководитель, не стал больше задавать никаких вопросов. Одно из правил хорошего начальника – не стремиться знать о ходе дел больше, чем нужно, за что подчиненные будут тебе только благодарны.

– Константин Сергеевич, можно мне сегодня пораньше уйти? – спросил Лехельт, обеспокоенно глядя на часы и на темнеющее над городом пасмурное зимнее небо. – Я в театр билеты взял.

– Посмотрим по обстановке.

– С Маринкой пойдете?! – оживилась Пушок. – А что смотреть будете?

– “Азазель”, – ответил маленький разведчик, игнорируя первую часть вопроса.

– Так с Маринкой? – не унималась Пушок. – А? Андрей?

– Нет, – хмуро ответил Дональд, не любивший врать без служебной необходимости. – С Оксаной.

– Как с Оксаной? – вскинулась Людочка. – Ты негодяй! С какой Оксаной?!

– Вот с такой, – буркнул Лехельт.

– А Мариночка?.. – жалостливо пискнула Пушок. – Она мне так понравилась...

– Уймись, – ласково сказала ей Кира и вздохнула: – И тут все не слава Богу... Магнитные бури, что ли...

Это были ее первые слова за вечер.

– Ой, Константин Сергеевич, можно, пока они его мутузят, я в аптеку схожу?! – затарахтела Люда, увидав большую аптечную вывеску на углу. – Там есть социальный отдел, вы не знаете? Маме прописали интерферон, дорогущий! Вся моя зарплата на пять ампул уходит! Ей бесплатно, как инвалиду, – а ни в одном социальном отделе нету по бесплатному рецепту! Рядом за деньги есть – а для социальников нет!

– Ну иди, только быстро! – поморщившись от ее звонкого голоса, сказал Клякса. – Труба иерихонская! Имей в виду, ждать не буду! Получишь выговор за прогул!

– Скажете тоже! У меня роспись в журнале инструктажа стоит! И за оружие я расписывалась!

И довольная Пушок поспешно выскочила из машины, не слушая сетований Зимородка по поводу современной молодежи.

Людочки не было долго. Качка в “фольксвагене” утихла. Клякса занервничал.

– Где она там бродит?! Сказала же: быстро!

– Давайте, я схожу, – предложил Лехельт.

– Сиди! Тебя еще потом ловить! Разбегаетесь из машины, как тараканы! По инструкции во время работы вы вообще никуда выходить не должны! Только на задания!

– По инструкции ни одного шпиона не поймаешь, сами же говорили!

– Не мог я такой ерунды сказать!

– Говорил, Кляксочка, говорил! – подхватила Кира. – Не волнуйся, вон она уже вышла.

Пушок, красная от возмущения, оборачиваясь и еще что-то крича в дверь аптеки, действительно показалась под белой вывеской со змеей и крестом. В это время открылись дверцы “народной паро-возки” <© Дм. Черкасов. Паро-возка – машина для двоих>– в обе стороны, как крылья, – и на мостовую, прижимая руку к сердцу и жадно глотая свежий воздух, нетвердо выполз маленький и несчастный Тимур Дербенев, а за ним – двое хмурых плечистых ребят-вербовщиков.

– М-да... – сказал Клякса, мигом переключившись на объект. – Заснять бы его сейчас, да всем потенциально нестойким гражданам показывать... Чтобы знали, как несладко быть шпионом.

– В чем дело? Я мухой!

– Побереги пленку, может пригодиться. А куда это они собрались?!

Поддерживаемый под локти двумя здоровяками, неудавшийся “рыцарь плаща и кинжала” заковылял, оскальзываясь на бугристой ледяной корке тротуара, к аптеке. Людочка, закончив словесную баталию с аптекарским персоналом, обернулась и, столкнувшись нос к носу с объектом, едва не присела от ужаса, пятясь в закрывающуюся дверь.

– Куда ты! Назад! – закричал по связи Клякса.

– Зря кричишь, она ССН не взяла, – спокойно образумила его Кира, – Не волнуйся, девочка справится.

– А если завалит?! Вон, у нее все на моське написано! Стажер-неудачник пятого отдела третьей группы – как реклама!

– Ты преувеличиваешь.

– Всем восьмерка!

– Мы и так готовы. Ну, смотри, она ему помогает войти. Все хорошо.

– Все равно, больше никуда не отпущу. Чэпэшница!

Людочка, запыхавшись, прибежала через минуту, когда Клякса чуть успокоился.

– Что он там делает?

– Валидол покупает! Такой бедненький, прямо жалко.

– Все они бедненькие... когда прижмут. Я, пока в СКР <СКР – служба контрразведки> служил, многих таких повидал. Все как один – жертвы обстоятельств и финансовых затруднений. Только однажды идейный борец попался. Я, кричал ненавижу ваш общественный строй и буду бороться против него всеми доступными методами!

– Надо же... – уважительно сказала Пушок.

– Я думаю, он был самый хитрый, – поморщился Лехельт. – Под диссидента косил. Чтобы статус политзаключенного получить.

– Получил, между прочим, – сообщил Клякса. – И кстати, из всех проходящих по его делу самый жадный оказался. Подельников обманул, гонорары их присвоил. Вон, твой несчастный вернулся, не хватила его кондрашка, слава Богу. А то завалил бы нам всю операцию. Ладно, достаточно воспоминании, поехали... А это еще кто?!

Из подворотни вывернула зеленая “семерка” и решительно устремилась вслед за отъехавшим “фольксвагеном”. Клякса осторожно тронул машину “наружки” следом. Разведчики, переглядываясь, недоуменно созерцали “семерку”, как гроссмейстер во время эндшпиля, вдруг обнаруживший посреди поля вражескую ладью, взятую им на пятом ходу.

Через несколько поворотов сомнения отпали: машина явно следовала за “фолькой”. Андрюха Лехельт достал камеру и пристроился снимать под одобрительный кивок Зимородка.

– В машине четверо, – сказала Кира, глядя в бинокль поверх головы Дональда. – Спортсмены какие-то... все в спортивных шапочках. Номера питерские...

– Не испортят они нам всю малину? – спросил Дональд, не отрываясь от видоискателя. – Ка-ак засветятся сейчас...

– Водила у них хороший. Грамотно тянет, не высовывается, – пробормотал Клякса.

– Машина с радиосвязью... – продолжала наблюдать Кира. – Хороший такой хвостик, неприметненький. Рэкет – тот обычно на джипе пытается следить. Непременно на черном, размером с самосвал.

– Удается? – хихикнула Пушок.

– Пока по центру тянут – удается, – ответил за Киру Дональд. – Там таких много.

– Черт! – воскликнула Кира. – Они нас заметили!

– Точно?! – заволновался Клякса.

– Точно, головами вертят! С заднего сиденья за нами наблюдают! В бинокль наблюдают!

Клякса озадаченно поотстал. Сзади засигналили. Дернуться куда-нибудь в сторону в потоке машин не представлялось возможным, а ехать под холодным пристальным чужим вниманием было неуютно... да и задание надо было выполнять, если только это не контрнаблюдение. В наружке так всегда – если бы, да кабы... Задачка со многими неизвестными.

Вдруг Зимородку в голову пришла светлая мысль. Он нажал кнопку связи с базой.

– Кирилл, зеленая “семерка”, номера... не наша?

– Минуту! – не задавая лишних вопросов, мгновенно отозвался дежурный.

Иногда на расспросы у разведки нет времени: вовремя выданная информация может решить многое. Сначала ответь, потом расспрашивай.

Молчание в эфире затянулось. Зимородок прибавил громкости.

– Зеленая “семерка” третьего отдела, группа Визиря, сегодня на задании, – неожиданно загромыхал в динамиках дежурный. – Что – наблюдаете?

– Вместе тянем! – облегченно вздохнул Зимородок, поспешно убрав звук, и помигал фарами. – Какой у них канал?

– Девятнадцать.

– Спасибо, отбой!

Разведчики оживились, напряжение спало. Капитан переключился на канал третьего отдела.

– Клякса вызывает Визиря! Клякса – Визиря! Как слышите?

– Визиря нет, за него Помпон, – после некоторого молчания неуверенно отозвался эфир. – Это вы тянетесь за нашим объектом?

– Нет, это вы за нашим! – возразил Зимородок.

– Скажите – решили их подстраховать! – подсказал шефу Дональд.

Но Зимородок не стал напоминать соседям о вчерашней досадной промашке. Как говорится, не судите, да не судимы будете...

– А где Визирь?

– Простудился. Дома бюллетенит.

Теперь всем стало ясно, почему они вчера зевнули объект.

– Понятно... Остаемся на связи, пока вместе. Наши – хозяева машины. Вы тяните их, а мы побудем в тени. Но вы уж нас не подведите!

– Будьте спокойны, Константин Сергеевич! Кстати – вы хорошо водите.

– Спасибо, и вы неплохо. Моя команда оценила. Чем ваш клиент с утра занимался?

– Трудился, не выходя за проходную. Вы не знаете, часом, куда они его везут?

– Не знаю, Помпоша. Надеюсь, что не на кладбище. Мертвые шпионы для разведчиков не представляют никакого интереса... Нам нужны живые. Так что смотри в оба!

Через Каменноостровский и Левашовсккй проспекты Петроградской стороны съехали на Морской бульвар Крестовского острова.

– Встали у ограды парка Победы! – предупредил Помпон. – У ворот! Мы тормозим.

– Вижу!

Клякса остановился неподалеку, слабораличимый в сгущающихся сумерках. Он не хотел светиться. Вся работа, как полагал капитан, была еще впереди.

– Здесь голубая “девятка”... и араб какой-то прогуливается... в пальто!

– Так это же наш Изя! – воскликнули Кира и Дональд одновременно.

– Где-то Старый должен стоять, – задумчиво сказал Клякса. – Старый, отзовись!

– Морзик слушает! – прозвучало в динамике.

– Где вы? Мы вас не видим!

– Это хорошо! Зато мы вас видим! Старый на улице. “Ухо” устанавливает. Вы привезли клиента? Вижу! Изя с ним под ручку пошел гулять в парк! Там пусто, никого нет в эту пору. Одни шпионы прогуливаются! Мы попробуем их “ухом” прослушать. Здесь тихо, помех нет. Еще какой-то крокодил Гена на зеленой тачке прикатил...

– Эй, не выражайтесь! Это кто такой умный? Клякса, ваша машина пошла в сторону Южной дороги! В сторону Южной пошли!

– Принял, принял, спасибо! Морзик, это группа Визиря. Мы пошли!

– Удачи вам!

– К черту!

Пожелание, однако, не помогло. Уже стемнело, и на плохо освещенном Кондратьевском проспекте наряд Кляксы потерял старый “фольксваген”. Напрасно все четверо вертели головами, напрасно Кира пыталась что-нибудь высмотреть в прибор ночного удаления – редкие, но яркие огни реклам не давали настроиться.

– Грохнули! – разочарованно воскликнула Пушок. – Я же говорила, они в переулок повернули!

– Да не они это были! – запальчиво возражал Дональд. – Это была “ауди”! Ты в машинах сначала научись разбираться!

Зимородок помалкивал. Мужчина познается не в победах, а в трудностях и неудачах. Костя нервничал и горячился в ходе работы, а уж когда грохнули – не переживал. Не они первые, не они последние. Номер есть, соколиков вычислят и призовут к ответу, когда нужно будет. Главное, вербовку зафиксировали.

– Андрей, брось переживать, а подумай лучше о том, как тебе повезло, – идешь в театр. Подбросить?

Он быстро развернул машину. Заскрипели шины. Лехельт не успел ничего ответить, как сбоку выскочил лихач на старом замызганном “опеле”, совсем близко.

– Ай! Мама! – закрыв лицо руками, завизжала Людмилка, со стороны которой летела чужая машина.

Избегая столкновения, Зимородок вывернул руль, и машина “наружки” ухнула в кусты. Хорошо, что скорость была небольшая. Ударили по стеклам, заскрипели ветки, царапая краску на боках “Жигулей”. Встали.

– Ух! Мать честная! Все целы? А тот придурок цел?

– Уехал...

Зимородок осторожно дал задний ход, выбираясь из помятых кустов на тротуар. В это время появились лучи надвигающихся фар.

– Возвращаются, что ли?

– Костя, это подростки! – тревожно сказала Кира. – У них палки в руках! Давай уедем!

– Не успеем уже! Машину побьют! Сидите в салоне, не высовывайтесь! Андрей, за мной!

Помахивая бейсбольными битами, к машине подковой приближались пятеро, заведенные быстрой ездой и травкой. Зимородок и Лехельт выбежали им навстречу, стремясь не допустить нападавших до машины. Бейсболисты попались все акселераты, на голову выше Кляксы, не говоря уже о маленьком Дональде.

– Что мне делать, Кира Алексеевна?! – заголосила Пушок придушенным шепотом. – Стрелять?! Она уже достала из кармана пистолет.

– Ни в коем случае, – холодно ответила Кира, прищурившись. – Спрячь сейчас же. Стрелять буду я... если придется. Ты тут пол-улицы положишь...

– Они же их побьют!

– Это вряд ли...

И в тот момент, когда между Кляксой и нападавшими оставалось три шага, Кира включила дальние фары. Секунда в секунду. Ни раньше, ни позже.

Двое из ребят, те, что шли первыми, инстинктивно вскинули руки, закрываясь от мощного потока света, ударившего в лица. Опустить их они уже не успели. Дональд засадил одному в грудь ногой с прыжка, Зимородок другому – в солнечное сплетение. Выпавшие из рук хулиганов биты мягко шлепнулись в снег. Дальше Лехельт и Зимородок работали как роботы. Андрей подхватил упавшую биту и занес над головой двумя руками, встав в позицию фехтовальщика “кэндо”. Он прикрывал капитана со спины, молниеносными взмахами парируя удары остальных нападавших, сыпавшиеся градом. Все звуки заглушал сухой деревянный треск стукающихся бит. Пауз не было. Наносить ответные удары у Андрея просто не хватало времени.

Кира и Людочка вышли из машины и стояли, наблюдая. Кира щурилась, держа руку в кармане пуховика. Пушок подпрыгивала, от волнения быстро-быстро сжимая пальцы в кулаки. Когда двое уцелевших хулиганов, переглядываясь и приходя в себя, отступили к своему “опелю” на другую сторону улицы, Людочка подбежала, подобрала лежащую на снегу брошенную биту и запустила им вслед с криком:

– Так вам и надо, дурачье!

Бита с деревянным стуком запрыгала по асфальту, догоняя убегавших. Дональд устало уронил свое орудие в снег.

Мужчины вернулись, тяжело дыша. Дональду отскочившей от биты щепкой поцарапало скулу. Пока женщины снегом и салфетками вытирали ему испачканное кровью лицо и заклеивали ранку быстрозаживляющим пластырем из специальной аптечки сменного наряда, Клякса перекурил и успокоился. Улица есть улица. Никогда не знаешь точно, что произойдет в следующий момент. Эх, питерская улица, шумная или безлюдная, нарядная или грязная, позабытая властями и Богом! Ты и дом разведчика, и его судьба...

– Константин Сергеевич! – полюбопытствовала торжествующая победу Людочка. – А вы в театр ходите?

– Хожу, конечно. В прошлом году на балет ходил, – ответил Зимородок и улыбнулся воспоминаниям, – “Золушку” с дочкой смотрели. Ей понравилось...

IV

—Здорово! Обожаю приключения и все непонятное. Типа “икс-файлов”. А тебе нравится?

Андрей кивнул, склонив голову к плечу, и с улыбкой разглядывал Оксану, помешивая ароматный кофе. Девушка доедала пирожное, облизывая ложечку. Она была чуть полновата, но жива, мила и непосредственна.

– С ума схожу от секретных агентов и вообще от таких людей, у которых необычная жизнь. Правда, я похожа на Скалли? Чего ты смеешься?!

– Правда, правда! – поспешно закивал Андрей. Он устал за день, и ему было хорошо. В буфете вкусно пахло, было тепло и шумно, мелькали красивые женщины. Немного саднило щеку, но царапина побледнела и была почти незаметна. Пластырь он снял еще при входе.

– Если ты не хочешь, я доем твое пирожное. И перестань так наклонять голову – ты становишься похожим на маленького дохлого воробья.

– А мне все равно.

– А мне – нет! Ой! Кофточку из-за тебя испачкала! Противный! Любимую белую кофточку, между прочим! Бедная Ксаночка, никто тебя не любит, никто не жалеет...

Андрей слушал щебетание соседки, незаметно разглядывал ее полные аппетитные коленки – и все улыбался. Ему было чуть-чуть грустно.

– А кем ты работаешь?

– Я – секретный агент...

– Да ну тебя, в натуре! Я серьезно спрашиваю!

– Серьезно. Я – разведчик. Мой оперативный позывной – Дональд.

– Может, Микки Маус?! Еще издевается! Не хочешь – не говори, а прикалываться зачем?!

Оксана надула полные маленькие губки и отвернулась, занялась пирожным. В профиль ее лицо не казалось таким широким. Смешно было наблюдать, как она ест.

Впрочем, она не умела долго обижаться.

– Вставай, Джеймс Бонд! Пойдем в зал!

– Давай посидим еще. Только первый звонок...

– Пойдем, я сказала! Не хочу толстой попой толкаться по рядам!

Андрей безропотно побрел следом за девушкой, чувствуя себя почтенным отцом, обремененным тройней. Она вдруг ткнула его пальцем в бок.

– Смотри!

– Что?! Где?!

– Ну что ты все спишь! Опять прозевал! Вон у той тетки обалденный мобильник! Красный! Я тоже такой хочу.

– Больше ничего не хочешь?

– Хочу свой дом, яхту и похудеть. Давай орешков еще купим!

– Давай...

Мужчины женятся от переутомления, не иначе. Удивляясь сам себе, Андрей Лехельт покорно свернул к буфету и привалился к стойке, встал в очередь. В зеркалах витрины, в обрамлении сусального золота, он заметил серьезную, сдвинувшую брови темноволосую девушку, похожую на Маринку.

– Вот и первый глюк, – расслабленно проговорил он себе под нос. – А вроде и не пил...

Широкая спина в полосатом костюме, застившая обзор, отвалила от стойки, – и Андрей, не успев даже подумать, мгновенным движением руки прикрыл лицо программкой на манер веера.

– Уф-ф!

Он за секунду вспотел, в который раз благословляя свою разведчицкую реакцию. В метре от него Маринка, затянутая в черный брючный костюм, задумчиво склонилась над бутербродами. Громадный Рома, едва не приседая, мелким бесом вился позади нее на полусогнутых, готовый исполнить любое желание. Они хорошо смотрелись в паре. Поспешно удаляясь, Лехельт еще услышал, как она сказала знакомым хрипловатым голосом:

– Кажется, эта икра несвежая.

Эта совсем обычная фраза, и голос, и запах ее духов гвоздем засели у него в голове.

– Ты почему такой красный?! – удивилась Оксана. – А где орешки?!

– Они несвежие. Там человек ими отравился. Пойдем отсюда. Я сказал – пойдем.

Решительно подхватив девушку под руку, он повел ее вокруг стойки – и тут же развернул обратно, едва не столкнувшись нос к носу с любезной парочкой. Они опять его не заметили. “Чересчур заняты собой”, – отметил Андрей. “Это хорошо... наверное. Бредятина, я же не на работе!”

– Куда мы идем?! – возмутилась Оксана. – Ты меня тащишь, как мент! Где человек отравился?! Я хочу посмотреть!

Она все вырывалась, все оглядывалась через плечо, прижимая к полной груди маленькую мягкую сумочку.

– Что происходит, черт возьми?! Может, ты двинутый?! Я сейчас заору! А-а!..

Прикрыв ей рот, Андрей поспешно увлек девушку в темный служебный тупик.

– Тихо! Я – офицер спецслужбы! Вот кобура под свитером, пощупай! Отряд “Кобра” – слыхала? Ну и хорошо, тебе не нужно. Будешь много знать – могут ликвидировать.

– Мамочки! Кто может?!

– Кому нужно, тот и может! Ты со мной – в потенциальной опасности! Здесь есть человек, который может меня узнать – и тогда мне крышка! Ну и тебе попутно тоже, – нагоняя страх, проговорил Лехельт.

– Ты гонишь! – в голосе Ксаночки звучали восторг и недоверие.

– Хочешь убедиться?

– Н-нет... пожалуй, не хочу...

– Тогда – расходимся! Я ухожу первым. Совсем. Позже позвоню... если выберусь. Меня не ищи и никому не рассказывай. Мы – агенты смерти, мы как бы не существуем, поняла?! Молодец. Успокойся.

Можешь пойти досмотреть второй акт. Только не волнуйся.

– Да я и не волнуюсь вовсе. Это ты весь трясешься. Пожалуйста, иди, если надо. Только ты, по-моему, мозги мне пудришь... подумаешь, кобура под свитером...

– Да вот же удостоверение!

Она еще что-то говорила, но Лехельт уже не слушал. Поспешно подойдя к выходу из тупичка, он одернул свитер, вздохнул и, опустив голову, вышел на свет, сразу повернув налево, к лестнице. И тут же наскочил на Маринку с Ромой. Они поджидали его за углом, ехидно посмеиваясь.

– Видишь, Мариночка, – указывая на Андрея широкой ладонью, как натуралист на кактус, сказал Роман, – я был прав. Вот первый экземпляр. А второй, наверное, еще прячется в берлоге. Да? – сухо и насмешливо обратился он к Андрею.

– Никого там нет. – отводя глаза, буркнул Лехельт. – Дайте пройти, я тороплюсь.

И тут позади него раздался истошный Оксанкин вопль:

– Номерок! Лехельт, сволочь, ты унес мой номерок! Моя шуба! Вернись!

– О-о... – бессильно застонал Андрей. Отпираться не имело смысла. Он поднял глаза. Рома возвышался над ним во всей мужской красе, при галстуке, облаченный в прекрасную тройку. Его круглые светлые глаза смотрели сквозь очки с беспощадностью Великого инквизитора. Разведчик Лехельт тотчас почувствовал свое ничтожество, усугубленное мятыми джинсами, неказистым свитером и небритыми щеками с царапиной. Он никак не успевал переодеться в театр... да и не очень хотел.

А Маринка обрадовалась! Она сказала:

– Привет, Андрей! Давно не виделись.

И еще больше она обрадовалась, когда увидела появившуюся из-за угла встрепанную Оксану. Просто черти в черных глазах запрыгали!

Прозвенел третий звонок.

– Нам пора, – сказала она. – Передавай маме привет. Еще увидимся...

И непонятно было, спрашивала она или утверждала, только Рома нахмурился.

– Незачем тебе знаться с этим проходимцем... – заботливо проговорил он, поворачиваясь спиной и прихватывая ее под локоток. – Тебе надо готовиться к поездке...

– Э! – сказала ему в спину Ксаночка. – Сам ты проходимец! Андрюха мой друг и, между прочим, секретный агент! У него и пистолет есть, и красные корочки! Покажи им, Андрей!

Разведчик Лехельт состроил страшную рожу и покрутил пальцем у виска:

– Сдурела!

Марина и Роман заинтересованно оглянулись, но уже поток зрителей из буфета подхватил их и понес в партер.

– Я зря брякнула про корки? – спросила Оксана, стоя рядом и глядя вслед. – Я помочь хотела. Это твоя девушка?

– Была.

– Козел этот очкастый... А ты тоже хорош! Сказал бы по-нормальному! Ты мне, между прочим, и не нравишься вовсе.

– Спасибо... удачный сегодня денек, – вздохнул Лехельт.

– Я не затем, чтобы тебя опустить...

– Да я понял, понял...

– А ты точно агент?

– Какой я агент... так, сотрудник... У нас знаешь какие асы есть.

– Ничего, ты тоже станешь. Заливаешь очень убедительно. Пошли, а то свет погасят. Теперь из-за тебя через людей тискаться! Почему в жизни все так неудобно устроено, проходы узкие... а в кино все так красиво?! Я бы в кино стройная была, как твоя цыганка... или кто она там.

Лехельт благодарно вздохнул и собрался сказать Оксане комплимент.

– И агенты в кино все нормальные, – продолжала девушка. – Рослые мужики, плечи – во! Сразу ясно, ху есть ху! А в жизни что?.. Тьфу! Глянуть не на что!

И Андрюха подавился уже готовым комплиментом. Даже закашлялся.

Впрочем, настроение у него удивительно изменилось. Радость просто распирала. Она же сказала, что они увидятся! Весь второй акт он вертелся, стараясь незаметно для Оксаны отыскать в зрительном зале Маринку. Оксана все замечала и улыбалась, блистая в полутьме крупными, белыми, красивыми зубами.

– Слышь, давай поцелуемся, а? Пусть твоя цыпа поревнует!

– Отстань!

– Ну, хочешь – я тебя поцелую?

– Отцепись ты! Нимфоманка! Помогите!..

На них зашикали. Он отбивался от расшалившейся Ксаночки, крепкой рукой тянущей его к себе поближе, а губы его сами собой изгибались в мечтательной, дурацкой, словно приклеенной улыбке.