Текст книги "Точка росы"

Автор книги: Дмитрий Черкасов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

V

Маринка позвонила и попросила помощи в юридическом вопросе.

– Не знаю, не знаю... – недрогнувшим скучным голосом отвечал Лехельт, – Я вообще-то не специализируюсь по купле-продаже недвижимости... но если тебе очень нужно...

Мама сказала, с доброй усмешкой глядя на его лихорадочные сборы:

– Давненько ты так не наглаживался! Желаю удачи... и будь последовательнее. Пойми, чего ты хочешь, – и тогда все получится.

Легко сказать... Нарядный Андрей, благоухая, как клумба, и нервно поправляя края нового белого шарфа, чтобы были видны над воротником, битый час слонялся у метро “Черная речка”, приехав загодя. Торопливый люд, снуя к метро и обратно, обтекал его и еще пяток таких же скучающих нарядных фигур. Андрею вовсе не в тягость было ждать. Он разглядывал пробегающих мимо девчонок, отмечая про себя, что некоторые весьма миленькие, но...

Маринка вышла легко, поправляя сумочку, откинув на плечи капюшон с опушкой. Ничего лишнего не было в ней. Красота – это не тогда, когда больше нечего прибавить, а когда уже ничего нельзя отнять. Лехельт, гордо выпрямившись, стараясь казаться как можно выше, поспешил к ней, краем глаза заметив, что двое из поджидавших, взглянув на Маринку, завистливо вздохнули. Тщеславие, тщеславие...

Поздоровались сдержанно. Маринка глядела на Андрея с любопытством, чуть отстраненно: обнаружившаяся в нем тайна заставляла ее присмотреться к нему повнимательнее. Она подняла черные брови, оценила его наряд – влет, одним касанием взгляда – но, разумеется, ничего не сказала. Андрей, естественно, не догадался, сколько времени было потрачено на ее неброскую простоту. Казалось – она так выглядит всегда.

Она была строга, легка и холодна, как питерская ночь.

– Стильная девочка! – крикнул кто-то из пробегающей ватаги подростков. – Поехали с нами!

Окрик заставил Андрея ревниво дернуться. Маринка чуть улыбнулась и первой взяла его под руку, совсем как раньше, до ссоры. Примирение состоялось.

– У нас еще полчаса, – сказала она. – Я перезвонила агенту перед выездом – и он попросил прийти чуть позже.

– Отлично! Пойдем заранее, разведаем обстановку!

– Приходить на переговоры раньше времени не следует, – поучительно произнесла она. – Этим ты демонстрируешь свою невыдержанность и ажиотажную заинтересованность.

– Да? Может быть... Я, собственно, привык по-другому... У тебя очень деловой стиль. Современный.

– Он единственно правильный – и он мне нравится! – пожав плечиком, сказала Маринка. – Я специально не придумываю какой-то там “высокий штиль”. Просто у меня есть отчетливое представление о том, какую жизнь я хочу прожить.

– И какую? – потихоньку заводясь и чувствуя, что разговор заходит не туда, спросил Лехельт.

– Деловую. Трудовую, если хочешь. Интересную. Чистую, красивую и в достатке. Среди умных культурных людей в галстуках. Меня просто колотит уже от небритых подбородков, грязных водолазок и свитеров!

Лехельт в темноте незаметно потрогал пальцами свежевыбритые щеки. Они неторопливо шли по Ушаковской набережной в сторону Приморского бульвара.

– Вот магазин итальянской мебели – давай зайдем! – предложила Маринка и поежилась. – Погреемся заодно!

Видно, ей было нежарко в своей стильной куртейке.

– Там же цены ломовые!

– Нам же не покупать! Так, для воспитания.

Очарованные, молодые, красивые, они долго бродили по пустынным широким залам. Опытный персонал не обращал на них ни малейшего внимания. Маринка останавливалась, присматривалась, задумчиво склонив голову, слегка трогая нижнюю полную губу, поправляя черные волосы. Примерялась к чему-то. Андрей любовался ее отражением в многочисленных зеркалах.

– Ты прямо как юная итальянка! Очень подходишь к этой мебели!

– Наоборот... – рассеянно поправила она его. – Это мебель очень подходит ко мне. Вот так я и хочу жить... в подходящей для себя обстановке.

– Чтобы дизайн соответствовал?

– Не вижу ничего смешного. К жизни надо относиться серьезно! Надо ставить перед собой цели и добиваться их. Любой ценой!

– М-м, да?

Он посмотрел на девушку весьма скептически. Маринка не выдержала его взгляда и слегка смутилась.

– Ну... может, и не любой, конечно... Я просто хотела сказать...

– Слава Богу! – перебил ее Андрей. – А то я мог бы тебе порассказать немного о ценах – какие они бывают, и на что. Даже прейскурантик могу набросать!

Он все-таки слегка злился – и не мог понять почему.

– Я просто хотела сказать, – настойчиво продолжила она прерванную фразу, – что у меня есть определенные мысли... то есть у меня сложился примерный образ своей будущей жизни. И в этот образ не очень вписывается секретный сотрудник спецслужбы... к сожалению.

– Я догадываюсь, – буркнул разведчик Лехельт.

Он действительно догадывался. Именно эта догадка и злила его весь вечер. Вот и пойми – чего же ты хочешь на самом деле! Не все так просто, мама. Но ссориться он точно не хотел.

– А преуспевающий молодой юрист в твой образ вписывается? Ты лучше введи меня в курс дела подробнее. Да нам уже и идти пора!

Они покинули магазин и теперь споро шагали переулками к агентству недвижимости “Резюме”, расположенному во дворах улицы Савушкина. Маринка рассказывала – и с каждым ее словом шаги Андрея становились все тверже и решительнее. Он даже перестал вытягиваться и стараться выглядеть повыше. Наоборот, хищно пригнулся, широко шагая.

– У бабушки... ну, ты помнишь бабушку? У нее была комната... нет, точнее, есть комната! Есть комната в коммуналке на Второй Советской. Бабушка там уже давно не живет... уже лет пять не живет, или даже больше... не помню точно. Она живет с нами с тех пор, как мы получили эту квартиру. Там жил какой-то мужчина... ее сосед, присматривал за квартирой, платил квартплату... Я хорошо помню эту комнату... такой длинный узкий чулок. Я там бывала в детстве. Так вот... бабушка решила эту комнату продать. Понимаешь, у меня в связи с этой поездкой появилась возможность продолжить образование во Франции... ну, ты помнишь...

Лехельт вздохнул. Он не хотел думать о том, что Маринка, возможно, уедет надолго. Красавицы – они уходят от нас безвозвратно, как наши недра и лес...

– Ну вот... – Маринка уже запыхалась от быстрой ходьбы. – Бабушка хочет мне помочь... потому что нужны деньги... немаленькие... И она обратилась в агентство... другое агентство, не это... чтобы комнату продать. Они провели экспертизу... и сказали ей, что этот мужчина уже год как там не живет, а квартира целиком продана другому лицу! Обалдеть! Представляешь?! У бабушки чуть приступ не случился! Куда ты так летишь?!

– Кому продали? – сурово, подражая Кляксиному голосу, спросил Лехельт.

– Они не узнали... им это агентство, куда мы идем, не говорит. Они только смогли узнать у нотариуса, что поверенным выступало это вот агентство... “Резюме”! Да подожди ты! Успеваем ведь! Мы с бабушкой не знали, что делать... потому что бабушка боится... и просто не хочет говорить папе... потому что папа надеется, что она все-таки когда-нибудь от нас съедет... особенно сейчас, когда я уже выросла! И мы вспомнили о тебе! Уф-ф! Пришли, кажется!

Они вошли в подъезд. На лестнице, отделанной белым пластиком, вдоль стен стояли девицы и два здоровых лба в куртках, флиртовали, хихикали, курили. Запахло неожиданно знакомо. Лехельт потянул носом.

– Пахнет – как в том борделе...

– Где-где? – изумилась Маринка.

– Что – где? – переспросил он. – Я говорю: надо было сходить в домоуправление, узнать, кто прописан в квартире! Сразу бы хозяина нашли!

– Точно! А мы и не сообразили!

В комнате для работы с клиентами их поджидал агент неопределенного возраста, в очках и грязном свитере. Андрей с Маринкой тайком переглянулись, глядя на свитер, не выдержали и одновременно хихикнули.

– Что такое? – удивился агент, недоумевающе оглядывая себя спереди. – Я – Вадим. Здравствуйте. А вы, очевидно, та самая юная особа, которая так любезно со мной сегодня побеседовала?

– Я вам не особа, – отрезала Маринка. – И беседовала я с вами вовсе не любезно. А сейчас будет еще нелюбезнее!

И она вызывающе уселась в кресло, закинув ногу за ногу.

В углу раздалось невнятное пыхтение. Там, за отдельным столиком, сидел толстый шарообразный человек с коротенькими ручками, свисающими по сторонам раздутого туловища. Человек разглядывал рекламные плакаты на стенах и, по всей видимости, поджидал своего агента.

Вадим присел на краешек стула и опустил глаза.

– Я вас слушаю. – вежливо произнес он.

– Нет, это мы вас слушаем! – перебила его Маринка. – По какому праву...

– Мы пришли предложить вам мировую, – наклонившись и глядя Вадиму прямо в бегающие глазки, сказал Лехельт.

– Какую мировую! Ты что, с ума...

– Вы объясняете вашему клиенту, что сделка спорная и что в его интересах купить оспариваемую комнату у настоящего владельца. Он как раз собирался ее продать... по сходной цене. Как вы с ним договоритесь – дело ваше.

Маринка молчала. Шарообразный мужчина в углу засопел сильнее, шея его побагровела.

Вадим мило улыбнулся, глядя куда-то вбок.

– Ну, вы же понимаете, что это нереально... Никто не станет платить дважды за одну и ту же недвижимость... Наш клиент – очень уважаемый человек и в делах разбирается... Кроме того, срок исковой давности...

– Чепуха! – резко прервал агента Андрей. – По сделкам с недвижимостью срока исковой давности не существует! Статья восемьдесят шестая, пункт “б” Гражданского кодекса!

Статью он называл наугад, и его расчет оправдался – агент скис. Толстяк в углу при словах “статья” и “кодекс” нервно заелозил ногами по полу.

– Да любой суд признает эту сделку недействительной! Вам еще придется выплатить компенсацию за моральный ущерб, потому что владелец чуть не умер от инфаркта! Справки имеются! – продолжал Андрей уверенным тоном.

Маринка под столом возмущенно толкнула Лехельта ногой.

– А еще я вам скажу, – повышая голос, продолжал наступать Андрей, – что мы поинтересуемся судьбой второго владельца, того несчастного пьянчужки, который под вашим давлением пустился на такую аферу и продал вам не только свою, но и чужую комнату! Я надеюсь, что бедняга еще жив... У меня есть определенные связи... мы его мигом разыщем!

– Видите ли... – с усмешечкой поднял на Дональда серые глазки Вадим, – все, что вы говорите, хорошо, и, конечно, правильно... при одном только условии... Если та дама, от имени которой вы выступаете, действительно истинная владелица. Это ведь еще надо доказать, милые мои...

– Он рехнулся! – нервно засмеялась Маринка. – Доказывать, что моя бабушка – это моя бабушка?!

– Именно так. Потому что наша фирма всегда ответственно подходит к делу. И в этом случае она по поручению своего клиента организовала розыск без вести пропавшей пять лет назад гражданки Ройсбах... – он близоруко прищурился и заглянул в пухлую пластиковую папку на столе перед собой, – Софьи Исаковны... И вот получена справка из РОВД города Нерчинска, в которой говорится, что лицо, напоминающее по описанию упомянутую гражданку, умерло два года назад в Нерчинском доме для душевнобольных. И никаких документов о правонаследии не оставило. А вы теперь появляетесь неизвестно откуда и пытаетесь действовать от имени какого-то другого лица... может быть, вовсе и не Ройсбах Софьи Исаковны, а какой-нибудь авантюристки... И суд это все будет рассматривать подробно и дотошно, и не один год! И в Нерчинск вам придется съездить не раз!

Он откинулся на спинку стула, наблюдая за реакцией ошеломленных Андрея и Маринки.

Внезапно в комнате раздался неприятный грубый смех. Смеялся пузан, до сих пор молча надувавшийся в углу. От хохота все его тело ходило ходуном и волнами, он несколько раз порывался что-то сказать, но никак не мог – его едва не пробрала икота и он толстыми пальцами утирал выступившие от смеха слезы.

– А за это время... хи-хи-хи... А за это время... старая жидовка сдохнет! Хи-хихи!!. – закатывался он. – А сама не сдохнет... хи-хи-хи... так поможем!! И никакого суда! Никаких проблем! Хи-хи-хи!..

– Не исключен и такой исход, – деликатно пожав плечами, подтвердил агент.

Тут Маринка, сидевшая ближе к толстяку, сорвалась с места и влепила ему звонкую пощечину. Поскольку сделано это было от души, она от боли зашипела и затрясла кистью в воздухе.

Толстяк еще по инерции несколько раз икнул, вытаращив глаза, потрогал малиновую вздувшуюся щеку – и с неожиданным для такой туши проворством кинулся к девушке. Отброшенные им стулья разлетелись по углам комнаты. Он уже почти схватил Марину за волосы, когда подскочивший сбоку Лехельт отбросил его правую руку вверх и с разворота, присев на пружинистых ногах и торопясь использовать всю энергию бросившейся вперед кучи сала, ударил жиртреста пяточкой ладони пониже ребра, в печень. Если бы он еще протянул удар в сторону – печень толстяка разорвалась бы.

Пузан, хватая воздух ртом, попятился, прижимая правую руку к животу, а левой подавая знак Лехельту погодить. Отвернувшись и припав пузом к столу, он, пошатываясь, нажал на что-то у себя на поясе. Через мгновение на лестнице затопали тяжелые шаги и в комнату ворвались два лба, которые заигрывали с курящими агентшами в коридоре офиса. Они кинулись было помогать хозяину, но тот растопыренной пятерней, не оглядываясь, указал им на Лехельта.

В просторной комнате началось невообразимое. Она тотчас стала тесной. Андрюха заметался, прыгая через столы, приседая и уворачиваясь, избегая углов. На счастье, через несколько секунд ему удалось поймать одного из нападавших на встречный прямой в пах. Раскормленный “бык” взвыл и рухнул, дергая ногами. Уже через секунду второму охраннику уже пришлось отражать стремительные атаки обозленного и обеспокоенного за Маринку Лехельта.

Маринка в первые секунды испуганно прижалась к стеночке, рядом с побледневшим Вадиком. Но увидав, что дела не так уж плохи, она радостно подпрыгнула, когда Андрюха завалил “быка”, и треснула притихшего агента кулаком по очкам. Войдя во вкус, она принялась молотить его обеими руками, пока он не забился под стоявший в углу стол.

Визжали на лестнице девушки. Из открытых дверей высовывались и тут же прятались какие-то люди. Грохотала, трещала дешевая офисная мебель. Андрей, увертываясь, спешил добить второго “быка”, пока первый не очухался. Маринка, видя, что ей не достать агента из-под стола, пинала его сапогами, яростно рвала в клочья накрашенными ногтями деловые бумаги из оставленной им папки и разбрасывала их по комнате.

– Я тебе покажу жидовку! – кричала она. – Я тебе покажу Нерчинск!

Загнанный в угол у двери охранник, защищая разбитое лицо, вскинул руки – и Андрей хорошенько вмазал ногой в живот. Хотя удар не получился, охранник со стоном сполз по стене и повалился набок. Удивленный Лехельт, встав в стойку, пригнулся, присматриваясь – и увидел, что охранник, лежа, подбитым глазом мигает ему из-под руки: мол, хватит, я свое отработал.

Погрозив симулянту кулаком, Лехельт развернулся – и вовремя. Мрачный толстяк, сопя, вынимал пистолет.

Опередив его на секунду, Лехельт выхватил красное удостоверение, поднял его над головой.

– Внимание, работает ФСБ! Всем на пол! Идет спецоперация, стреляю без предупреждения! Лежать!

Авторитетный “уголок” неохотно прилег на пузе, распластавшись, едва доставая руками пол. Андрей ногой выбил у него из рук пистолет, отбросил подальше. “На него наверняка есть разрешение – иначе не стал бы доставать”, – мелькнуло у него в голове.

Он за шиворот выволок из-под стола струхнувшего агента, ткнул ему в лицо свою красную книжицу с золотым гербом.

– Три дня! Ты понял – три дня! И ты тоже... эй! Документы сюда, быстро! Паспорт, я сказал!

Красное удостоверение его конторы с оттиснутыми на нем магическими буквами парализовало волю к сопротивлению. Толстяк покорно отдал паспорт и зло зыркнул на дрожащего агента:

– С тебя за все взыщу, падло!

Для тренированной памяти Лехельта было достаточно беглого взгляда, чтобы запомнить паспортные данные неудачливого покупателя.

– Ага! Вторая Советская! Познакомься, Маринка! Вот и владелец!

Он швырнул толстяку паспорт.

– Разбирайтесь как хотите! Три дня сроку. Тебе позвонят, ты! – он ткнул пальцем в агента Вадима. – Или двенадцать тысяч баксов, или документы на комнату!

– Она и восьми не стоит... – всхлипнул агент. – А сделку в ГБР я не успею провести...

– Успеешь... Клиент твой тебе поможет. Потому что если через три дня все не будет готово...

Маленький разведчик угрожающе и весьма красноречиво смолк. Честно сказать, он очень смутно представлял, что будет, если эти проходимцы его не послушаются. Оставалось надеяться на авторитет родной конторы и помощь старших товарищей. Да, на это можно было рассчитывать.

Пятясь спиной, он вытолкнул Маринку за дверь и сам быстро выскочил из разгромленного агентства, увидав напоследок, как лежащий на полу у стены охранник незаметно показывает ему большой палец. Девушки на лестнице шарахнулись по сторонам.

Они быстро добежали до метро и пришли в себя, только оказавшись за турникетом. Он обнял ее на эскалаторе. Маринка устало положила голову ему на грудь, – и они стали погружаться в теплые уютные недра земли.

– Ну, как? – спросил Лехельт. – Такой стиль жизни тебе соответствует?

– Ты знаешь... здорово... но, пожалуй, нет. Хотя...

Она подняла голову и посмотрела на него – долго, внимательно, уважительно, огромными глазами с черными, как туннели метро, зрачками. И проплывающие светильники отражались в них, как бегущие огни.

– Я буду думать над этим... Но и ты думай тоже...

Глава 5
“И БУДУТ МЕЛЬНИЧИХИ ПРАЗДНЫ, И БУДУТ ИХ... МАЛО”

I

Тайник вскрыли в седьмом часу утра, как и предполагал Клякса. В это время в борделе технический перерыв, обусловленный необходимостью уборки и отсутствием клиентов. Только гиперсексуальный маньяк помчится в такую рань, в промозглую питерскую ночь, искать пылкой любви.

Одинокая машина наружки стояла все там же, где остановилась два дня назад. Бензин подвозили в канистрах. Морзик и Дональд, заранее строго предупрежденные шефом, не спали. Андрюха, включив маленькую лампочку, свисавшую с зеркала на проводе, уткнулся в конспекты. Вовка, сидя за рулем, уныло поглядывал в монитор на опротивевшее до тошноты изображение края кровати с паркетом. Была его очередь пасти картинку.

– Всего-то разок и развлеклись... – ворчал он. – Хорошо, что этот кореец стащил девчонку на пол... Андрюха, давай запись посмотрим!

Лехельт, не отвлекаясь, отрицательно помотал головой.

– Ну давай! А вдруг там что-то интересное?! Он мне каким-то подозрительным показался...

– Все, что там есть интересного, ты уже видел много раз... И не забудь стереть перед сменой, а то Клякса опять ругаться будет. Смотри, давай...

– Скукотища на это смотреть! Брось зубрить, давай поболтаем! – он принялся толкать Лехельта могучим плечом. – Чему вас там в универе учат? Вот что ты все зубришь? Что это развивает?

– Расширяет кругозор... отстань!

– А для разведки это зачем?

– Я же не собираюсь всю жизнь быть разведчиком... Развивает логическое мышление...

– Ты думаешь? А я больше полагаюсь на свое чутье. Интуиция у меня просто собачья. Вот чувствовал, что вчера зарплату не дадут, – и не дали!

– Ну – это легко! Я тебе могу сказать, что ее и сегодня не дадут. Статистика...

– Ничего не статистика! Не веришь, что у меня чутье лучше, чем у тебя?

– Если честно – не верю. Вруби двигатель, аккумулятор садится...

– Нет, ты погоди! Закрой на фиг свои тетрадки! Ты меня задел! Вот хочешь – проверим? Хочешь?

– Да отстань ты! Дай позаниматься! У меня зачет завтра! Сегодня уже!

– Ага! Ага! Сдрейфил!

– Не толкайся, мешаешь же! А как ты хочешь проверить?

– Да есть тысяча способов!

– Например?

– Ну-у... – Морзик замялся. – Ну-у... Вот давай загадаем, кто первый выйдет из того подъезда? Я говорю – мужчина, а ты?

– И я тоже – мужчина.

– Нет, так нечестно, ты должен сказать: женщина!

– Почему это я должен сказать “женщина”, если мне интуиция подсказывает, что мужчина? – заартачился Дональд. – Они раньше встают!

Он тоже не любил проигрывать.

– Да нет у тебя никакой интуиции! Ты холодный, расчетливый и скользкий тип! Логический, как мой компик.

– У тебя есть компьютер?

– Да... подкалымил тут маленько и купил... Выиграл в клубе бой без правил... Ты только Кляксе не говори. Игрушки – обалдеть! Прихожу – даже поесть нет времени! Во! Даже похудел!

– Смотри, не покалечься... не хочу я щупать твой жир!

– Не дождетесь! Смотри, смотри! Да не туда! На дверь смотри!

Лехельт, кинувшийся было к уныло мерцающему экрану монитора, убрал руку с кнопки пуска записи и поднял взгляд. Дверь подъезда, послужившего предметом спора, медленно приоткрылась. “Наружники” затаили дыхание... На улицу выбежала большая пушистая дворняга.

Разведчики озадаченно переглянулись. Андрей хихикнул.

– Кто пойдет проверять – сука или кобель?

– Это не в счет! – махнул ручищей сконфуженный Черемисов. – Вот давай лучше профессионально поспорим: кто влезет в тайник? Я говорю – женщина, а ты?

– А у меня есть выбор? Я говорю, что мужчина...

– На что спорим? На пиво уже надоело!

– Кто проспорит – на следующем инструктаже три раза кукарекнет!

– Хи-хи!... – Морзик представил лицо Зимородка и поежился. – Смотри, ты сам предложил... Только всерьез кукарекать, без дураков! А то в прошлый раз поспорили, что споешь Шубину “В универмаге наверху купил доху я на меху...” – а ты прикинулся, что горло заболело!.. Пробекал там что-то непонятное!

– Ничего я не прикидывался, – хитро улыбнулся Андрюха, – И я тогда вовсе не проспорил!

– Проспорил, проспорил! Записка у курьера была не в желудке, а в заднице!

– Анус – это логическое продолжение желудка!

– Но попала-то она туда не тем логическим путем!

Продолжая этот содержательный и полезный спор, они коротали время, как вдруг привычный свет от монитора померк – экран заслонила чья-то спина. В ту же секунду Лехельт дернулся, чтобы включить запись, но то ли от неловкости, то ли потому что его древняя (“магу” было далеко за 10 лет) японская техника не любила поспешности, кнопка видеомагнитофона отскочила и упала на пол.

– Ох ты, блин! – выпучив глаза, Вовка беспомощно тыкал толстым пальцем в пустую дырку, – Сломалось, блин...

Лехельт кинулся было ловить увертливую кнопку, но быстро опомнился. На экране кто-то двигался – и надо было хотя бы увидеть, кто это. В таких ситуациях стоит растеряться на пару секунд – и все трехсуточные мучения коту под хвост. К тому же его своевременно осенило.

– Секи экран! – властно скомандовал он, и Черемисов безропотно послушался, уставился в монитор, охватив его руками, точно опасался, что экран убежит или отвернется.

– Убери лапы – монитор свернешь! – крикнул Лехельт, и Вовка поспешно отдернул от экрана красные ладони.

Сам Андрей схватил с заднего сиденья приготовленную на всякий пожарный видеокамеру и, полный упований на японскую оптику, откинулся как можно дальше назад и принялся снимать экран монитора.

– Ты гений! – прошептал Морзик не глядя, услышав только тихое журчание моторчика. – Только это тебя не спасет... Видишь? Придется тебе кукарекать!

Андрюха взирал на происходящее через видоискатель камеры. Уборщица лет тридцати, с прекрасной фигурой, в коротком синем халате, встала на колени, согнулась и стала шарить рукой под кроватью. Морзик зацокал языком.

– Знаешь, это даже сексуальнее, чем с тем корейцем! Чего она так долго возится?

– Там неудобная крышка... в задней стенке кровати...

– Ты снимаешь? Этот оперативный эпизод я готов смотреть сто разборов! Только как следует снимай! Все тонкости!

– Не учи ученого... башку убери, не лезь в объектив...

– Интересно же... И кукарекать учись! Прямо сейчас начинай тренироваться! Чтоб никакой “фанеры”, понял?

– Ладно! – с досадой сказал Лехельт. Уборщица извлекла, наконец, содержимое тайника и поднялась с колен. Отряхиваясь, она обернулась и взглянула прямо на разведчиков. И хоть Лехельт знал, что “глаз” замаскирован надежно, сердце его замерло на несколько секунд.

Лицо женщины в обрамлении прямых, соломенного цвета волос, было слегка неправильным и рябоватым, но странным образом вызывало желание. Персонал борделя был подобран грамотно.

– Она простушка – но еще очень даже ничего... – оценивающе сказал Морзик. – Старовата, конечно... Им обоим было по двадцать с небольшим. Вдруг фигуру женщины заслонило что-то широкое, темное. Некто сделал два шага вперед от стены с находившимся в ней объективом “глаза” – и разведчики увидели спину стройного мужчину. Он разговаривал с уборщицей, похлопывая ее по груди, потом опустил руки – и оба они вышли из кадра.

– Ara! – торжествующе сказал Лехельт. – Ничья!

– Ничего не ничья! – возмутился Черемисов. – Она же лезла в тайник! Мы об этом спорили!

– Но он при этом присутствовал! Они оба вскрывали тайник, а кто именно лез – неважно! Она уборщица, а он – начальник, вот она и лезла!

– Ты хочешь сказать, что все у него?!

– Не знаю... не видно было. Когда она вставала, у нее был черный пакет...

– Точно, я тоже видел!

– А потом она подошла поближе – и рук не стало видно... Этот тип мог у нее взять, запросто!

– Так кого же нам тянуть?! Кто выведет Лермана на резидента?! Если мы ошибемся, он нам все поотрывает! Это еще тот старикашка!

– А вот мы у него и спросим.

Велев Морзику продолжать наблюдение, Дональд вызвал базу.

– База, ответь “троечке”! Добрый вечер!

– Какой вечер... утро уже! – отозвался осипший за ночь оперативный.

– Неважно! У нас есть выемка!

– Молодцы! – дежурный оживился. – Шубин вечером звонил, спрашивал! Засняли?!

– Ну... да... в общем, да. Должно получиться.

– Что-то ты загадками говоришь, “тройка”... Так “да” или “нет”? Что мне докладывать?

– А ты можешь ничего не докладывать? Кто тебя за язык тянет? Мы приедем на “кукушку” и там посмотрим!

– Должен же я свою работу показать... – недовольно ответил оперативный. – Сижу тут всю ночь... из двери дует... А если спросят?

– Если спросят – скажи, что не уточнял!

– Вот уж фигу! У вас там накладки – а мне отдуваться?

– Ну ты нудный! – крикнул в микрофон Морзик. – Я через час сменюсь – и разберусь с тобой!

– Не выйдет! – хихикнул дежурный. – Через час я уже уеду домой! Баиньки! Ваш опер тут дрыхнет на диване в комнате отдыха. Третий день тут ночует... забавный старикашка... Позвать?

– Зови! – в один голос крикнули Дональд и Морзик. – Он нам как раз и нужен!

Властный каркающий голос Лермана раздался минуты через три. Выслушав доклад, опер ненадолго задумался, потом скомандовал:

– Разделяетесь и тянете обоих!

– Я так и думал... – прошептал Лехельт, корча Морзику страшные рожи. – Борис Моисеевич, у нас смена через час заканчивается!

– Если успеете – передайте объекты по смене. Я предупрежу Кляксу. Если нет – тяните сами. Это приказ. Вас подменят по ходу.

– Знаю я эти подмены по ходу... – заворчал Морзик. – То не нашли, то опоздали... в общем, тянуть нам их до обеда... Блин, собачья работа!

– Будьте готовы остаться на подстраховку, – бесстрастно продолжал Лерман.

– Ну это вообще!.. – возмущению Морзика не было предела.

– Плакал мой зачет... – печально сказал Лехельт. – “Препод” меня убьет. Сожрет с потрохами.

– Я в ваши годы целые дни на улице работал, – сказал Лерман насмешливо.

Морзик выхватил у понурившегося Андрюхи микрофон.

– Борис Моисеевич, а кто пойдет снимать “глаз”? Можно я пойду? В награду? Ведь это мы их засекли! Нельзя оставлять казенное оборудование!

– Я сам пойду, – отвечал опер. – Дешевле обойдется.

– Вы еще можете? – простодушно изумился Морзик.

– Что – “можете”? Я могу представиться пожарным инспектором, дурак! Работайте, не отвлекайтесь. Командир ваш пришел, пойду его обрадую... Молодцы!