Текст книги "Девяносто три!"

Автор книги: Дмитрий Волчек

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Дмитрий Волчек
Девяносто три!

The surgeon was, in fact, not understood at all,

except in the one way which such people were

capable of understanding; i.e. as a body-snatcher.

The rest of his proceedings were perfectly mysterious to them.

Aleister Crowley, The Banned Lecture on Gilles de Rais

Вчера я был ребенком, брошенным судьбой в глуши лесов.

Сегодня я пламя – пожираемое – и пожирающее.

Жорж Батай, «Юлия».

«О, король Бабабел, избавь меня от напасти!» Джефф Страттон вынул из кобуры пистолет, положил на стол, расстегнул ремень, дернул молнию. Брюки сползли до щиколоток, вентилятор щекотал худые, хищным волосом поросшие ноги. Джефф поежился, засунул палец туда, где вспыхивала позорным огнем тугая шишка. Казалось, за пару незаметных часов дежурства она выросла еще. Шишка уже почти закрывала проход и ответила пальцу взрывом постыдной боли. «Проткнуть иглой?» – Он представил афганский поток крови, заливающей пол в комнате службы безопасности, самодовольно плещущей на стерильный пульт, оседающей каплями на подмигивающих мониторах, хлюпающей под ногами. Объявить тревогу. «Я ранил злоумышленника из А-е, негодяй скрылся». Джефф извлек из планшета склянку с белой дрянью, взял чуточку мизинцем, смазал богомерзкую шишку, натянул штаны, сел, морщась. Пистолет успокаивал руку, сообщая ей что-то умиротворяющее на древнем мужском языке. Что может быть противнее геморроя? Только лишь издевательская, звериная надпись: «No new messages on server». Но послания были. Тут пристало закурить, предвкушая, но начальство запретило, и взамен Джефф достал потайную флягу, глотнул. Вот от этого-то все беды: алкоголь будоражит кровь, сосуды лопаются, вены вылезают, как паскудные корни, потешаясь над тайным меридианом любви. Влажный глаз Гора, воспаленный зрительный нерв, проделки Элис. Джефф изучил заголовки, псевдонимы неведомых отправителей, клюнул стрелкой в первое письмо, пришедшее от Грифа. Гриф любил разъяснять, давать советы, ехидничать, подъебывать новичков; Джеффу он представлялся ядовитым старикашкой, коротающим часы в Британском музее – или даже нет, в каком-нибудь подвале, где пылятся энциклопедии, алхимические колбы и, быть может, на неприступной полке таращит сонные зенки очарованный брахицефал. «Проблема с ЗР, – наставлял подопечного Гриф, – в том, что Мазерс пытался вбить квадратный клин в круглую дырку». Шишка напомнила о себе обидным выстрелом боли, и Джефф понял, на что она похожа – будто в вену загнали фасоль. Джон-Ячменное-Зерно или еще какая белиберда в этом роде. Квадратный клин. Смешно обращаться к тромбу, как к запертой пиратами пещере, но Джефф на всякий случай послал гадине приказ: «Рассосись!» и вернулся к сочинению Грифа. «Не могу согласиться с вашим суждением, – продолжал старик, – что ЗР делает опыты более впечатляющими. Для меня ЭМ ЗР – единственная из всех систем, не давшая, по чести сказать, ни малейшего результата. Поскольку это было моим первым опытом соприкосновения с ЭМ, удивляюсь, как я вообще не счел занятие бесполезным. Но я всегда знал, что там, под покровом Изиды, таится нечто завораживающее». Да, вот именно, раскаленная фасоль, застрявшая в вене. Найти хастлера, оплатить кровавый шашлык. «Так что я вернулся от ЭМ ЗР к исходному материалу. И счастлив, что сделал это». Тут вступал жирным шрифтом неофит, с которым Гриф полемизировал: «…особенно идея о Боге, который выше самого Бога. И тем паче богов эллинов и египтян с их антропоморфностью. Если кто-нибудь из вас использовал подобные технологии для общения с Богами, откликнитесь per favore». Гриф тут же и отвечал самодовольно: «Я вызываю Архангелов от Планет или Элементов, в зависимости от того, с чем работаю в данный момент. К ним я обращаю молитвы после церемонии Сторожевой башни». Спина затекла, от трепета экрана взвыл висок, и Джефф с ужасом представил, как тромб ползет к мозгу, взрывает доверчивые сосуды новогодней петардой. «Рассосись!» Хуй тебе. Джефф, не снимая брюк, снова залез пощупать, пряжка впилась в живот. Ужас! На белом грунте японским солнцем расцвела алая точка. Вот и иголка не понадобилась. Джефф представил, как на форменном хаки растут нелепые бурые пятна – словно его бессердечно поимели прямо на служебном месте.

Так произошло первое магическое кровотечение.

1

Котик жил один, коротал часы, плутая в коллекции ножей, топорщившихся в тесных кольчугах. Что может быть тоскливей страсти к письму? Застрял в паутине намеков, ну вас на хуй. Пошел в клуб, снял бездельника, накормил огнем. В пять утра зашевелились птицы. Суп из сушеной саранчи, гватемальские снадобья, рецепты страшных пирогов. В ноябре празднуют день мертвых, облизывают сахарные черепа, ковыряются в могилах. Или это май, сентябрь? (проверить в красном словаре). Тебе было сказано: сиди, не высовывайся. Пролетит вертолет, отхуячит затылок. Проедет автобус, пробьет лоб. Промчится всадник, пронзит горло. Прожурчит газонокосилка, отрежет ноги. Таков уж этот поселок, зачем ты сюда забрался? Достойно встречают пришельцев, приносят в жертву тощих петухов, заклинают ураганы, поджигают стога, заливают чачу в корыта. Пришел к доктору, взмолился: пришейте пальцы! Пришейте пальцы скорее! Но тот уже принял дозу, стены зеленели, пол качался, кактусы играли в прятки. Отправляйтесь в сан-хосе, там амбулатория. Пациент заплакал. Да как же так? Я ведь шел пешком, у меня же трактор. Сунул кровавый кулек. Понюхайте, они еще живые, еще просят пощады. Видите, трава под ногтями. Но лекарь не мог ничего сказать, едва шевелился. Вентилятор гудел, мухи падали в пропасть, завыла дико пума, на кухне уронили тарелку, колокол звал на молитву. Всё, как перед свадьбой, перед причастием, перед обрезанием, перед погружением в микву, перед поминальным словом. Это был хищный механизм, взбесился от жары, истреблял всех подряд, не отвечал не любовные письма, не отвечал на деловые письма, не отвечал на письма протеста. Так распорядились в гестапо. «Моя работа, в основном, с заклинаниями, и, это правда, вы легко можете вызвать ангелов, – сообщал Семьсемьсемь. – Их отличие от других духов в том, что они вовсе не похожи на энергию, которую вы впитываете, попросту говоря – сосете; напротив, они внедряются в ваше тело, пробуждая его органы, детали, шарниры, и тогда эти части (рука, селезенка, ухо, волоски на затылке) начинают действовать самостоятельно, как узлы связи, лейтенант в радиорубке, чуткий конвоир. Никаких ритуалов не нужно, ну разве что выйти в коридор, встать на колени, ткнуться лбом в вытертый линолеум, повторить три раза: авраам, исаак, иаков. Но иногда получается и просто так».

2

Вот проблема – истощение ауры. Окутывала плоть тайной сферой озона, теперь истлела, словно застиранная майка. Только бешенство. Выполз на покинутый причал, затылком в прорубь. Сломался в слабых пальцах Azt, прилетели грачи, поклевали скисшие зерна. В день осеннего равноденствия прибыл истощенный покровитель – фиолетовые тени, прозрачные пальцы, вены, провисшие, словно сельские провода. Всё бы хорошо, но вот – облюбовал резину. Лыжные костюмы, противогазы, дубинки. Вступил в прискорбный французский клуб. История из потешной газеты: скитальца поймали, разрубили топором, растворили в кислоте. Напоследок проковыряли дырку в священной книге, спрятали ампулы. Вам, мистагоги. Вам, запутавшиеся в сетях. Вам, духи лжи. Вам, жадные хуи. Экран вспыхнул, как этна. «Таинственный пожар в ломбарде». Где теперь позолоченные ложки, где статуэтка балерины, где гравюра «Похищение и убийство Жана Донета», где святые дары? Где иглы и плети?

24 июня 1438-го года бесследно исчез двенадцатилетний Жан Донет, сын Жанны Дегрепи из прихода Нотр-Дам-де-Нант. Новый Ирод в те дни останавливался в "Отеле де ля Сюз", и мальчика видели входящим в его комнату. Так в день святого Иоанна сокровищница Храма Невинных Душ пополнилась еще одним бериллом.

"Похоже на 18-й день церемонии ЭИ, – лаконично парировал Гриф. – Теперь обращаюсь ко всем: я наконец-то прочитал книгу Т., и не могу назвать ее чудовищной или что-то такое. Единственное, что меня раздражало (ну кроме всех этих суждений об Апокалипсисе), это то, что он скрывает значительную часть информации о предмете. Например, Т. считает что Серебряная Книга из 48-ти страниц отличается от книги Мольбы. Возможно, он и прав, но у меня создалось иное впечатление. Вспомним, например, стенания Жана Юбера, попавшего в ритуальную комнату "Отеля де ля Сюз" 26-го июня. Т. приводит пассаж о том, как Ангел попросил доктора оставить книгу на Алтаре на 14-й день отдыха (но не последний ли это, то есть восемнадцатый день, праздник св. Иоанна?), а затем покинуть операционную и закрыть дверь. Ангелы должны были заполнять книгу сами, в его отсутствие.

У меня все же создалось другое впечатление. Т. считает, что Ангелы намеревались оставить в книге свои Имена и Печати, то есть создать Книгу Духов, наподобие известного гримуара. При этом он указывает, что Ангелы вроде бы хотели воспользоваться услугами Работника, тогда как доктор был изгнан из комнаты. Второй вопрос – действительно ли в книге было 48 страниц и ее следовало прочитать единожды, а затем уничтожить? Это совсем не походит на Книгу Духов, скорее, она была предназначена для заклинаний, и, возможно, доктору велели прочесть все зовы подряд для церемонии ЭИ и не повторять больше. Хотя, должно быть, ему пришлось репетировать мольбы Жана Донета и других жертв Нового Ирода 13 дней, а на 14-й повторить их без запинки.

А что думаете вы, парни?"

3

Из спальни решено было откачать воздух, так, чтобы постоялец (Д. А. Уилсон, обитавший здесь уже четыре года), решил, что у него начинается приступ астмы. Ам? Ам? Потянулся к лампе, свалилась пепельница, улетела вата с пятнышком крови. Курьезная печатка (Венера, скудным лучом наползающая на Юпитер), розовый конверт, карандаш, мормонский Новый Завет в синем ледерине. Вскочил, рука на горле, попытался открыть окно, не поддавалось. Озноб поживы. Здесь ковырялись, здесь трогали пинцетом.

Свидание в Брэ, букет некрасивых, ненужных тел. Сожрали помои, поглотили с подземным хрустом. В день великой французской революции, в день подавления гоминдана, в день лопнувших струн, в день вскрытия саркофага, в день пожара в "Отеле де ля Сюз".

Пламя выскочило из щелей испуганной паклей. Гриф подбежал к липкой дощечке, схватил наперсток. В глубине уже горел ответ. "Я не замечал этих деталей о книге, пока не повторил мольбы мальчиков три или четыре раза, – делился Маркопулос. – Я до сих пор не уверен, что это было на самом деле. Что, если серебряная книга отличалась от книги Заклинаний, которую доктор использовал для инициации первые 14 дней? Очевидно, д-р должен был завершить работу над книгой к 24-му июня, но это ему не удалось. Затем многие сталкивались с подобным. Нам открывают окно благоприятных условий, и мы должны сделать что-то особенное (поймать мальчишку, задушить, распороть живот), но цифры мешают. Вот почему строительство Храма еще не завершено".

"Где же помеха? – Гриф отложил наперсток, спустился в подвал, извлек из пустоты черную флягу, глотнул. – В чем дело? Понятно, что главный покровитель Весов – Венера, а Сатурн выдыхается в этом знаке, как тот воздушный шарик на развороченной экскаваторами набережной. Доктор мечтал о другом: повелевать империей, расставлять флажки на дрожащих меридианах, отобрать туле у небесных блох, растянуть линзу. Необитаемый остров. Оттого и необитаем, что покрыт льдом. – Гриф ухмыльнулся, глотнул еще. – Оттого-то, блядь, и необитаем".

Безобразие! Пробка укатилась, зацокала по плитам. Старик прижался к стене, за спиной пошатнулся камень. Моя склянка, эфир! Месопотамия! Оковы! Мразь! Мразь! Меня нужно носить на бархатной подушке, как орден к погосту, а вы глумились, изувечили… Горло не повиновалось, словно санитары пропихнули серебряный слиток.

Вот истина, скрытая в дебрях: адмиралы тоже любят ебаться. Ерзают беспощадно, тянутся из прутьев, ломают стебли, рвут ткани, выдергивают нити. Ты знаешь, зараза, сколько я за это заплатил? Ты видел когда-нибудь такое? Ты? Ты?

Потом угомонился, залез на чердак, взглянул в дырочку на загадочное небо. Тут вам и окуляры, и оболочки, и свидание неизвестно с кем. "За растление малолетних!" Дрогнули кубки. В полночь достали папирус, раскрутили. "Высочайший декрет о выселении евреев из Гибралтара. Подвозить к марокканскому берегу, спихивать в воду". Кравчий изобразил море, усыпанное перхотью, будто лепестками робкой вишни, сценка пользовалась успехом. С ранней почтой пришел буклет "Колдовство изнутри". Разноцветные стекла, как в терапевтическом соборе. "О, галилейский бастард!" – прошептал почерневшими губами, начертил мелком злобную звездочку на полу. Сок смородины, вязкие сыроежки под деревянным башмаком. Ловили волка, натерли пятки, исцарапали руки. Но это ничего, ничего, успокойся.

Ибо сказано: "Будь трудолюбив и терпелив, как Гномы".

4

«Меня тоже смущало, что доктор боготворил Венеру. Теперь все прозрачно. Спасибо, нежный брат».

Баррон отложил щуп, вздохнул. Письмо поспешно растаяло на экране. Изверги! Вот простая история: "Профессор Хаусхофер". Не застать: уходил рано, возвращался поздно. В окровавленном кармане прятался стишок: "Отец сломал печать простую, и дьявол изувечил мир". Калеку протащили по громыхающему коридору, сбросили в штольню. Так неблагодарный ученик отплатил учителю. Мимозы и вереск, южный крест, зеленый дракон, туле. Что мы знаем о тайных пружинах? Nihil. И этот сон про проржавевшую дверную ручку, бронзовый засов. По ту сторону ожидал Ангел с утраченным письмом. ("Здесь обитает Azt!"), крякнул самодовольно, присел на парапет, заглянул в газету: "Самый большой муравейник… так… три гектара… так… на границе Новгородской области, где простоволосые княжны лизали замурзанные ханские ноги". Скотина! Баррон уже здесь, рядом, чуешь ропот огня?

Мальчиков заманивали в "Отель де ля Сюз". Конфеты со слепящей начинкой. Трюфели, грильяж, монпансье. Подрочить на распоротые кишки, что может быть чудесней? В день, когда Венера поглощает Юпитер, 24-го июня. Deus Irae, поминки, гости плакали.

"Мне показалось, – строчил Семьсемьсемь, – что книга вовсе не создавалась восемнадцать дней. Скорее, она была написана в один присест, чтобы передать информацию столь важную, что ее нельзя доверить Работнику. Отметим, что д-р должен был подготовить серебряный текст к определенной дате, и это ему не удалось. Мальчики кричали слишком громко, стрелка заползала за красную черту. Существует особый зазор, когда события складываются в твою пользу, Венера сливается с Юпитером, предсмертные хрипы звучат симфонией звезд. И Ангелы решили воспользоваться этим".

Но есть и другая версия: Работник не приказал доктору покинуть комнату, сославшись на распоряжение Ангелов, оттого лишь, что сам захотел написать книгу Мольбы. Всякий, кто хочет попасть на новый уровень пляски, должен миновать Стражу. Если договориться не удастся, ему отрежут веки. Такова цена самонадеянности.

Чтобы миновать матросов, надо их задобрить, показав тайные знаки и порезы. ("Ты опять произнес это слово!" – Прости, frater Quimbanda", покорно берет нож). Но что делать, если все талисманы забыты в "Отеле де ля Сюз", в потайном ящичке бюро, где уже спит праведным сном бритва, покрытая засохшей слизью?

Природа эксперимента. Ребенок, наблюдающий, как избивают его товарища, испытывает Ablehnung (см. Ein Kind wird geschlagen). В этом процессе смерти/возрождения испытуемый проходит все стадии падения, наподобие спуска в Пропасть. Доктор выходит из комнаты, не в силах смотреть, как вопли мальчишек заполняют серебряные страницы. Работник, засунув дрожащий кулак в карман, остается. Проходит восемнадцать дней. (Такова версия Грифа).

"Множество маленьких Пропастей… Множество Покрывал… Множество Стражников… Наконец – мост-сабля. Кстати – можно ли начать ЭИ с созерцания мандалы? Или тут что-то не так?"

Сюда, сюда, молодые хуи. J'ai pas sommeil. Спойте сироте "My monkey".

5

«Вот мое представление о смiрти: темный бездонный залив, стиснутый двумя остроконечными вершинами. Над пропастью – меч. Вы должны пройти по лезвию, перебраться туда, где воркуют матросы. Это видение определилось очень давно. Кто подсказал мне его, не помню. Кажется, это как-то связано с деревом. Да, мы с учителем географии лежали на траве под шумящим вязом. Старик положил мне голову на грудь и стал рассказывать про Баррона. Как он по воле Прелати явился Новому Ироду в нижнем зале Тиффожа, как обещал вечность. Кажется, звук голоса убаюкал меня, я робко задремал. Сон продолжался минуты три, не больше, но я успел увидеть всё: залив, фундамент Храма Невинных Душ, потускневший меч, смеющихся матросов. Один из них вышел вперед, гульфик топорщился, словно в брюках негодовал дрессированный питон. Слава тебе, сын оленя, отворяй яхонтовый рот. Такой мне представлялась смiрть».

"Особенно хороша идея, что и Богом управляет еще один Бог, – размышлял Маркопулос. – Но мне все равно кажется, что у ЗР мало общего с ЭС. Операция должна быть легковесной, как вопли жертв, шорох серебряных страниц, отблеск луча на лезвии, лепет распоротой кожи. Что до залива, то я встречал немало людей, которым удалось его пересечь. Сложнее всего проверить иерархию матросов. Спору нет, крест из пятибуквенных имен управляет моряками низших сфер". Текучий воздух, мокрый ветер, ночной дозор.

Он прекрасно знал, отчего парни так на него смотрят. "Письмо… это был чистый секс… секс в таблетках – три раза в день… хуй высушили и растолкли". 50 песо. Вышел, ласково прикрыл дверь.

"В любом случае помещать херувимов среди других прислужников кажется мне абсолютно неверным. Да, неверным в корне. Они ведь никогда не драили палубу. Ваш 777". И вот что забавно: Новый Ирод показывал друзьям головы отрубленных детей, вопрошая, какая из них выглядит лучше: та, что слетела с плеч сегодня? Или та, что вчера? Или та, что 24-го июня?

Поползновения мигрени. Мальчики вбили гвоздик в висок: думали, это не живой карабас, а восковая кукла. Но все получили по заслугам, не так ли? Дубликат созвездия гончих псов, флакон с дивными духами, my moonlight serenade. Хочешь, перепишу для тебя ноты марио ланца? Хочешь, зайчик, хочешь? Опусти парасоль, усмехнись.

"Настойчивость Т. меня удивляет, – вывернул язык Гриф. – Ведь очевидно, что доктор уже испытал тяжесть письма, когда трудился над LL, и теперь просил Ангелов сделать работу за него. Они потребовали раздраженно, чтобы д-р вышел, оставив мальчишек и книгу взаперти на всю ночь. Давайте только решим, наконец, о какой книге речь".

"Вы говорите про окно благоприятных дат, – парировал Маркопулос, – но отчего же тогда книга столь сложно сконструирована? Как вы покроете пергамент серебром, да еще в такой комнате, среди кровавых луж и зловонных кишок? Потом: каждая страница должна быть определенного размера – а это зачем? Зачем?"

Дуновение немецкого ветра… Бальзамин на окнах "Отеля де ля Сюз". "No new messages on server", – сообщает драгоценный механизм.

6

Двенадцатилетний Жан, сын Жанны Дегрепи, вдовы Рене Донета из прихода Нотр-дам-де-Нант, исчез 24 июня 1438-го года (день св. Иоанна). В комнату Ирода в «Отеле де ля Сюз» его провел Прелати. Об исчезновении мальчика сообщили мать и шестеро свидетелей.

Его превосходительство… ну что ж, слезай… улыбнулся… липкие пальцы… один сломался… typhoid mary… шоколадный голод… привезли на санках собачий труп". Хватит! Захлопнул книгу, точно ларец с механическими жуками. Принесите ноты Deus Irae. А? А? А? "Как заяц".

Это были черные, изъязвленные янтарным мазутом колеса. Прятались в снегах, бессердечный шалаш из еловых веток. Iliac passion, растворение розы в греческом лице. "Знаете, – объяснял доктору пленный мальчик, – он так странно меня целовал, меня никто никогда так странно не целовал так я бы сказал сильно нет даже не сильно а вот именно необычно непостижимо понимаете лицо сводит судорога мышцы корчатся это будто бы местная анестезия а не поцелуй как у дантиста но всё равно приятно ох блядь как приятно".

И потом этот запах.

"Пациенты должны уловить скупой символизм: образы передаются астрально, на металле ничего не появляется. Не думаете же вы, что Ангелы пишут земными чернилами? Слишком много чести. Смеху подобны утверждения фарисеев из А-е, что Работник мог исправить записи, смешать иерархию матросов. Ничего подобного". Так тебя охватывает гельвеловая кислота, ты не помнишь, что творил в минуты, когда оказался на берегу. Душа взлетает и видит, как отравленная рука берет тетрадь и хищно выводит на свежей странице: "93! I invoke the Archangels of either the Planets or the Elements depending on what I'm working with. But the obstacle is that a had an ileostomy. Basically, the operation removed my rectum and replaced it with a girlish purse. The anal staircase as shrink calls it. Every attempt of sex I have had with men since has ended in disaster, but it's to them that I direct my prayers after the Watchtower Ceremony". Потом действие ингибитора спадает, Джефф снова ощущает то, что чувствовал каждую секунду последние две недели: боль, screaming pain в окаянной дыре.

Мы нюхали кокаин, ебли племянников за трансформаторной будкой… Как дикие собаки идоиго… Что еще?.. Жестяные перегородки на солнце, ржавые рельсы, экс-санаторий Хаусхофера, приходили сюда после уроков. У кого уже залупляется, у кого еще нет. Тех, у кого не получалось (ol), пачкали мазутом. Нет, не то, чтобы очень, просто маленькая полоска на щеке, словно прислонился к трубе you know. Вздрогнул от воспоминаний, закурил, синяя тень на ключице. Кошерный ресторан "Ключи Соломона" возле новой синагоги. Семейные связи. Мелькают подручные матросов с пятибуквенными именами. Но все равно – по ту сторону пропасти. (Рассмеялся). Что ты там пишешь, ястреб? (Заглянул через плечо).

"Теперь понял в чем дело: люди все время забывают, что Ангелы не имеют плоти. И если ночью ты колотишь мне в дверь, кричишь: "Я встретил Жана Донета, он улыбался, кровь сочилась из ран", ты не надеешься, что сейчас я зайду в твою спальню и увижу багровые разводы на простыне. Там ведь не будет ничего, не так ли? Мы с тобой знаем, что все кривотолки – ложь, в комнате всю ночь не было ни доктора, ни работника, никого. Книга осталась одна, и растерзанные дети смотрели, как на серебряных страницах появляются жадные диаграммы".