Текст книги "Преступники и преступления с древности до наших дней. Маньяки, убийцы"

Автор книги: Дмитрий Мамичев

Соавторы: Анатолий Водолазский
сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 30 страниц)

4. Людоед[25]25
  По газетным отчетам и статьям: F.Pietrus «Ueber krimmelle Leichenzerstueklung, Der Fall Denke», Deutche Zeischrif f. die, Gerichts-Medezin, 1926, Bd, 8, S. 703; Boldnm b Archivio di Antropologia criminale, 1927, II, p.279.


[Закрыть]

Мюнстерберг – маленький городок Германии. Жизнь течет в нем тихо и незаметно. Город напоминает большую европейскую деревню. Маленькие домики, окруженные садами, раскинуты на расстоянии 20–50 метров друг от друга. В одном из таких домиков – в нем два этажа – в начале века проживал старый холостяк по фамилии Ленке. Кроме него в доме жили две семьи. В передней части дома была квартира семьи учителя, изгнанного поляками после первой мировой войны из Силезии. Остальную часть дома занимали Ленке – первый этаж, и рабочий со своей семьей – второй этаж. В квартиру рабочего вход обший с Ленке. Рабочий глуховат, производит впечатление ограниченного человека. Жена его бойкая, разбитная женщина.

О детстве и юности Ленке имеются отрывочные сведения. В первые годы своей жизни он ненормально медленно развивался. Ничего не говорил, и родители считали его немым от рождения. Первые слова он стал произносить, когда ему исполнилось шесть лет. В школе с трудом удавалось заставить его произнести хотя бы несколько слов. Учитель считал его идиотом. Ленке был ленив, медлителен в движениях, на вопросы ничего почти не отвечал. Был нелюдим. Учился плохо и часто подвергался наказаниям. Позже он стал учиться лучше. Но продолжал быть нелюдимым, не общался с товарищами и не имел друзей. Школу ненавидел так сильно, что его часто относили туда на руках. Говорил по-прежнему неохотно и с трудом.

Единственный человек, с которым он в школьные годы был близок, это был его старший брат. Но и эта дружба быстро прошла. По словам брата, «их пути разошлись, так как он ни в чем не принимал участия». После окончания школы Ленке работал в хозяйстве отца – мелкого землевладельца. Он все больше становился нелюдимым, уходил в себя, не поддерживал ни с кем отношений. Его не интересовали ни товарищи, ни женщины, ни развлечения. Когда ему исполнилось 22 года, он внезапно исчез из дома. Поиски его ни к чему не привели. Ни одной строчкой не известил он родителей о себе. Позже распространились слухи, что он работал по разбивке камней, а потом служил в лесном складе. Через 9 месяцев он так же внезапно возвратился домой. От него не удалось добиться ни одного звука ни о причинах его исчезновения, ни о пережитом им за время отсутствия. Он оставался замкнутым и ко всему безразличным.

Равнодушным оставался и тогда, когда умирали его родители. Ни одной слезой, ни одним словом не реагировал он на их смерть. Его братья и сестры не решались отпустить его жить самостоятельно, так как не верили, что он сможет сам без посторонней помощи пробить себе дорогу в жизни. Он продолжал работать в общем хозяйстве, но часто исчезал из дому и возвращался поздно ночью или даже через несколько дней. Как оказалось, он по целым дням одиноко бродил по лесам. Однажды он совсем не возвратился домой. Через некоторое время он подъехал к дому с телегой и, не говоря ни с кем ни одного слова, погрузил свои вещи и так же молча уехал.

Денке поселился в Мюнстерберге, где и прожил безвыездно 20 лет. Он нанял было комнату, но вскоре купил участок земли с домом. При покупке его обманули. Денке заплатил втрое дороже. Его братья и сестры были обеспокоены за его будущность, так как считали его душевнобольным, и возбудили дело о назначении над ним опекуна. Однако они взяли свое заявление обратно. На них повлияло заявление врача, пользовавшего Денке, что такие люди, как их брат, если сделать им что-нибудь наперекор, нередко впадают в такое бешенство, что нельзя быть уверенным в том, что они не убьют кого-нибудь.

После этого инцидента Денке стал еще более недоверчиво относиться к родным. Он вовсе перестал встречаться с ними. Только один раз за двадцать лет он принял предложение брата и посетил его. Самое сильное впечатление, которое осталось у семьи от его посещения, это была его прожорливость. Во время обеда он съел два фунта мяса. Об его обжорстве говорили впоследствии многие, знавшие его.

Денке жил тихо и незаметно. Занимался огородничеством и жил на доходы от этого. О нем шла молва, что он «ни мужчина, ни женщина». Женщин он избегал всю свою жизнь, но никаких признаков гомосексуальности он не проявлял. Алкоголем он не злоупотреблял. Но все же во многом его психика была не совсем обычна. Соседи его заметили, что ему не ведомы ни чувство страха, ни чувство отвращения. Родные считали его душевнобольным, бесчувственным человеком. Другие люди, приходившие с ним в соприкосновение, отмечают только его замкнутость. Ничего болезненного, ненормального они не устанавливают. Никогда не замечали в нем вспышек гнева или грубости. Он, правда, неохотно разговаривал с людьми, но когда его спрашивали о чем-либо, он давал точные и ясные ответы. Один мясник рассказывал, что Денке с жадностью наблюдал, как разрезали на куски убитое животное. Одна из жиличек в его доме говорила, что она всегда боялась этого нелюдима и не решалась войти в его комнату. Оснований для этого она, однако, не могла привести.

Так жил Денке годы и десятки лет.

Миновала война, жизнь вошла уже в обычное русло. Однажды, в 1924 г., один нищий попросил у Денке подаяния. Денке предложил ему вместо милостыни 200 пфеннингов за то, чтобы тот написал ему письмо. Денке сказал при этом, что он близорук и самому писать ему трудно. Нищий согласился, вошел в комнату, сел на стул и стал писать под диктовку. Денке стоял за его спиной. Уже первые слова Денке показались писавшему странными. Он повернул голову и увидал, что Денке заносит над ним острую кирку. С трудом удалось ему увернуться от удара, который лишь скользнул по его правому виску. Денке увидел, что дело сорвалось, и с яростью набросился на нищего. Хотя нищий и был сильным человеком, но он не мог справиться с Денке. Тогда он стал кричать и звать на помощь. На крик прибежали соседи и с трудом вырвали у Денке его жертву, которую он судорожно сжимал с какой-то дикой яростью. Когда Денке спросили, в чем дело, он не дал никакого ответа. Он сидел с красным искаженным лицом и с блуждающим взглядом, скрежетал зубами и время от времени по всему его телу пробегали судороги.

У нищего оказался на левой стороне головы идущий от виска горизонтально назад кровоподтек шириною в 2 и длиною в 8 сантиметров. Когда ему посоветовали сообщить о происшедшем в полицию, он вначале отказался. По-видимому, совесть его была не чиста, и он имел основание избегать встреч с полицией. Однако окружающие настаивали, и ему пришлось подчиниться.

Заявление пострадавшего показалось в полиции неправдоподобным, так как Денке пользовался в городе наилучшей репутацией. Нищий же внушал подозрения и его арестовали. Однако он продолжал настаивать на своем показании, и полиции пришлось арестовать и Ленке. Арест вызвал бурю негодования в городе. Жители находили недопустимым арест мирного, всеми уважаемого бюргера на основании слов какого-то бродяги. Однако Денке был препровожден в тюрьму.

Неожиданно для всех Денке совершил поступок, объяснения которому на первых порах никто не мог найти. В одиночной камере, куда поместили Денке, в стене, на высоте полуметра от пола, имелись металлические кольца, предназначенные для приковывания заключенного. Денке сделал из носового платка петлю, укрепил ее на кольце, надел на шею и повесился в лежачем положении. Утром его нашли мертвым.

Возник вопрос, на чей счет хоронить Денке. Решено было произвести в его комнате обыск, чтобы выяснить, не имелось ли у него достаточно денег на похороны.

Обыск дал неожиданные результаты.

Однако предварительно – несколько слов о некоторых фактах из жизни Денке, на которые раньше никто не обращал внимания и значение которых стало ясно только после обыска.

За два года до ареста Денке, из его комнаты выскочил, обливаясь кровью, какой-то молодой парень и умчался, ничего не сказав о том, что с ним приключилось. Несколько позже один нищий – бродяга – жаловался соседям Денке, что последний попросил его зайти к нему в комнату, чтобы написать ему письмо. Не успел он сесть, как Денке сзади накинул ему на шею цепь с явным намерением задушить его, но он оказался сильнее Ленке, и ему удалось убежать. Полтора года тому назад соседи Ленке обратили внимание на какой-то едкий запах, идущий из его комнаты. Денке сказали об этом, и запах скоро исчез. Вспомнили также, что в годы голода, когда даже состоятельные жители забыли о вкусе мяса, у Ленке мясо было всегда в изобилии. Он совершенно открыто выносил мясо в горшке из сарая и относил его к себе в комнату. Соседи были убеждены, что это было собачье мясо и не обращали на Ленке особого внимания. Не обращали также никакого внимания и на то, что Денке часто выносил и выливал на дворе ведра с окровавленной водой или даже с кровью. Спокойно относились соседи и к тому, что часто по целым ночам Денке пилил что-то и стучал молотком. Думали, что он работает над замками, которые он выделывал для продажи. Позже вспомнили, что он часто предлагал соседям купить у него старое платье, а потом, когда не находилось покупателя, сжигал его в своем саду, что вокруг дома часто валялись кости, которые все принимали за собачьи и т. п.

Значение всех этих фактов сразу стало ясным после обыска в комнате Денке.

Первое, что увидели в комнате, было большое количество костей, а также 15 кусков мяса, лежавших в деревянной миске с соляным раствором. Это были человечьи кости и человечье мясо. Мясо было с кожей и принадлежало к разным частям тела. Головы, рук, ног, шеи недоставало.

В трех горшках нашли вареное мясо под каким-то соусом, похожим на сметану. Некоторые куски были сварены вместе с кожей, на некоторых были волосы – волосы человека. Один горшок с мясом был полон только наполовину. Половину Денке, по-видимому, недавно съел. Отдельно в горшке находился жир янтарного цвета. Жир был человечий.

В сарае, принадлежавшем Ленке, нашли целую груду человеческих костей, тщательно очищенных от сухожилий, мышц и т. п. По-видимому, кости раньше варились. Принадлежали они не менее, чем трем людям.

Обыски распространили на сад Денке и на лес, примыкавший к городу. В лесу нашли бесконечное количество человеческих костей. Все это были сраынительно свежие кости. Принадлежали они по крайней мере восьми людям.

В кошельке, двух жестяных банках и трех бумажных пакетах оказалась коллекция человеческих зубов. Зубы были разложены в систематическом порядке: задние зубы отдельно от передних, плохие отдельно от хороших и т. д. Экспертиза установила, что зубы эти принадлежали по крайней мере 25 людям, что одному из убитых было не более 16 лет, четыре пятых были людьми старыми, двое были в возрасте между 20 и 30 годами, один в возрасте 30–40 лет.

Среди носильных вешей Денке нашли три пары подтяжек, сделанных из человеческой кожи. Ремни имели в ширину бив длину 70 сантиметров. Кожа была мало гибкая, в нескольких местах растрескавшаяся, по-видимому, не дубленая. Некоторые из ремней были порваны и зашиты кожаными нитками, вырезанными из человеческой же кожи, взятой около половых органов. Все подтяжки носили следы носки. Одна такая же пара находилась на Денке во время его ареста и смерти.

Кроме подтяжек, Денке наделал еще много шнуров из человеческой кожи, служивших ему для зашнуровывания ботинок и завязывания пачек с бельем и разными тряпками. Таких пачек у него в комнате оказалось 41. Почти во всех из них было в буквальном смысле слова тряпье, разрозненные части старой одежды, какие-то ветхие тряпки – все, не имевшее не малейшей ценности и абсолютно непригодное для какого бы то ни было использования.

Среди бумаг Денке нашли несколько разрозненных листков бумаги, на которых были записаны имена 30 мужчин и женщин. Возле каждого имени – число, месяц и год. Возле некоторых – день рождения, местожительство, занятие. Женщины названы только по имени. Список составлен в хронологическом порядке. Это – список жертв Денке. Что это так, видно из того, что в комнате Денке найдены документы многих из лиц, указанных в списке.

На одном из листков имеется другой список. На нем ряд имен, сокращенно написанных, с числом возле каждого из них. По-видимому, это число обозначает чистый вес мяса убитых.

За это предположение говорит следующий факт: на отдельной записочке, найденной тут же, возле имени одной из жертв, написано: «мертвый – 122, голый – 107, выпотрошенный – 83». Эта же цифра «83» находится в общем списке возле того же имени. Аккуратный Денке сосчитал и общий вес своих жертв. Имеется запись, в которой подсчитан обший вес каждых десяти убитых. Общего итога трем полученным суммам почему-то не подведено.

Только возле одного имени «Эмма» нет в списке цифры веса. Это не случайно. В 1909 г. в Мюнстерберге была найдена убитой и разрезанной на куски некая женщина по имени «Эмма» же. В то время никто не подозревал Денке в людоедстве, и подозрение пало на одного местного жителя. Он был признан виновным и приговорен к 12 годам каторжных работ, которые полностью и отбыл. После раскрытия деятельности Денке Т. возбудил вопрос о пересмотре его дела. Дело было пересмотрено, и Т., полностью отбывший наказание, был оправдан. Эта история дает лишний штрих к характеристике Денке, знавшего, конечно, об осуждении Т. за убийство, которое совершил он, Денке.

Вскрытие тела Денке не дало никаких результатов, указывающих на какие-либо болезненные отклонения от нормы. В частности, мозг был найден в нормальном состоянии.

Интересный вопрос о душевном состоянии Денке не может быть, конечно, разрешен более или менее точно. Акт вскрытия, протоколы допросов, одним словом, документы не могут служить достаточным материалом для научно обоснованных выводов о личности преступника. Только живой Денке дал бы возможность приникнуть в душевную тайну людоеда наших дней.

Кто был Денке? Половой психопат, как Хаарманн, шизофреник, дебил или эпилептик? Для каждого из этих предположений есть некоторое основание. И каждое из этих оснований недостаточно, чтобы исчерпывающе объяснить образ действий Денке.

Пиетрусский, специально изучивший дело Денке, считает, что больше всего имеется оснований к тому, чтобы считать Денке шизофреником. Итальянский же ученый Больдрини, ознакомившийся с делом Ленке только по статье того же Пиетрусского, склонен считать его эпилептоидом.

Так или иначе, Денке – яркий образчик разительного расхождения между внутренним и внешним миром человека, между мирной мелкообывательской жизнью вовне и поистине инфернальной бездной внутри. Вряд ли жуткая игра противоречий могла родить более чудовищное совмещение столь различных начал в одном человеке.

Для всех жителей города Денке был старым добродушным «отцом Денке», которого ничто не могло вывести из состояния покоя и равновесия. Ни с кем нет у него плохих отношений, со всеми живет он в мире. Ни один нищий не проходил мимо его окон, не получив подаяния.

А под этой спокойной поверхностью, в глубине его души, чудовищная фантазия правила свои кровавые оргии. И десятки людей убиваются, потрошатся, как курицы, взвешиваются на весах, поедаются с жадностью, которая удовлетворяет не один только физический голод, а внутреннюю неутолимую потребность в осязании человеческой крови, человеческого мяса, человеческих костей.

Б.С.Утевский. Преступления и преступники Западной Европы. 1929.

5. Убийца 24-х[26]26
  По газетным отчетам и D-r Weis, «Der Fal Haarmann». Archiv f. Kriminologie, 1924. Bd. 76, II. 3; II. Hyan «Massenmorder Haarmann»; Kleinberg b DJZ, 1925, II. 2; Prof. Reichel, 1926,11. 5.


[Закрыть]

Ганновер – один из больших городов Германии с полумиллионным населением, усиленно посещаемый туристами. Поезда, идущие с севера на юг и с голландской границы в среднюю и северную Германию, привозят целые толпы туристов, в особенности англичан и американцев. Для их обслуживания в центре города выстроены огромные современные здания – рестораны, отели, театры, – не уступающие по величине и роскоши столичным городам Европы.

Но стоит уйти несколько от центра, как начинается часть города, называемая «Остров» и носящая совсем иной характер. Здесь сохранились еще целые улицы, выстроенные в XV, XVI и XVII столетиях.

В 1924 году эта часть города прославилась далеко за его пределами. Печальную славу создал ей один из его жителей, некий Фритц Хаарманн, совершивший ряд преступлений, которые привели в изумление даже видавших все виды и переставших чему-либо удивляться старых работников уголовного розыска, следствия и суда. О Хаарманне создалась литература. Не только газетные статьи и отчеты, но и целый ряд брошюр и статей в наиболее серьезных юридических журналах был посвяшен этому делу, небывалому в анналах истории преступлений. Интерес, который оно представляет с точки зрения криминально-психологической, не уступает по силе интересу бытописателя, социолога, психиатра, педагога. О Хаарманне, несомненно, будут еще долго писать, изучение его дела и проблем, которые оно выдвинуло, далеко еще не закончено.

Преступления Хаарманна были раскрыты случайно.

17 мая 1924 года на реке Лейне, протекающей через Ганновер, всплыл человеческий череп. Мяса на нем не было вовсе, и, по заключению специалиста, он долгое время пробыл под водою. Через три дня на том же самом месте были найдены еще два черепа. Уголовный розыск направил их к судебному врачу, но больше ничего не предпринял. Когда, однако, через две недели в той же реке, неподалеку от места первой находки, снова нашли два черепа, то на эти находки было обращено большое внимание. Была произведена более тщательная экспертиза и были с несомненностью установлены два обстоятельства: во-первых, что все найденные черепа были отделены от туловища каким-то острым орудием и, во-вторых, что все они принадлежат мужчинам и притом в возрасте не старше двадцати лет.

Оба эти обстоятельства навели уголовный розыск на мысль, что налицо имеется массовое убийство, и что убийцу следует искать в гомосексуальных кругах. Тщательное рассмотрение лиц, которые были известны с этой стороны уголовному розыску, дало повод остановить подозрение на некоем Фритие Хаарманне.

Личность и история жизни Хаарманна, особенно последних лет, заслуживают особого внимания.

Хаарманн родился в 1879 году. Родился и воспитывался в Ганновере. Учился он плохо. Его память и способность воспринимать преподаваемые предметы были слабы. Однако если что-либо заинтересовывало его, то и память, и способности его оказывались прекрасными, он отлично концентрировал тогда свое внимание на предмете и блестяще все запоминал.

Быть может, психические особенности Хаарманна были обусловлены наследственностью. Матери Хаарманна было 42 года, когда она родила его. Отец, по профессии машинист, был на семь лет моложе матери, женился на ней по расчету и сейчас же после свадьбы поселил в одном из домов, принадлежавших его жене, свою любовницу. Был он холодный, но в то же время вспыльчивый, легко возбуждающийся, в гневе прибегавший к насилиям человек. С женой и детьми жил в постоянной ссоре. Очень много пил, но никогда не пьянел. За какую-то провинность был уволен со службы без пенсии. Мать Хаарманна была уставшая, больная, не покидавшая постели, добрая и мягкая, но, подобно своему мужу, очень вспыльчивая женщина. У Хаарманна было три сестры и один брат. Все сестры были разведены с мужьями. Все три были признаны судом виновной стороной, причем повод к разводу был у мужей всех из них один и тот же: измена. Одна была истеричка, у другой было ненормальное строение черепа. Брат судился и отбыл наказание за половое преступление.

Родители не очень настаивали на дальнейшем учении Фрит-ца, и после четырех классов народного училища он расстался со школой. В детстве он проявляет наклонности, свойственные многим врожденным гомосексуалистам. Он охотнее всего играет с куклами своих сестер. В обществе мальчиков стесняется, краснеет, говорит неестественным тоном. Любит готовить и печь. В 16 лет его соблазняет какая-то немолодая женщина.

В это время Фритц работает у отца на фабрике сигар. Однако он не довольствуется этим и от времени до времени крадет у отца большие партии сигар и продает их. 18-ти лет он посещает унтер-офицерскую школу, но оттуда его увольняют после того, как он, проделав утомительный марш в сильную жару, в течение 4 недель говорил всякую бессмыслицу, а после учебной стрельбы из пушек от страха забился под кровать, говоря, что он «боится французов».

Вскоре после выхода из школы Хаарманн пытается изнасиловать двух пятилетних девочек и производит развратные действия с двумя мальчиками. Его арестовывают и после испытания в психиатрической лечебнице признают невменяемым, но подлежащим, в виду его социальной опасности, содержанию в больнице. Из больницы ему удается бежать. Путем обмана он достает справку о несудимости и убегает в Швейцарию. Здесь он остается два года. Возвратившись на родину, он поступает на военную службу, ведет себя примерно, но осенью 1901 г., во время маневров, падает без сознания; его отправляют в лазарет, а с 28 июля 1902 г. его, вследствие «слабоумия», освобождают с пенсией от службы. В этот период его ссоры с отцом доходят до того, что он подает в суд иск к отцу о содержании. Отец, в свою очередь, требует, чтобы сына, как социально-опасного, арестовали. Судебный врач исследует его, находит его грубым, легко возбуждающимся, эгоистичным и мстительным, но отнюдь не душевнобольным или социально-опасным. Отца он с тех пор ненавидит, и эта ненависть остается у него до конца дней. Через 23 года он на суде кричит: «Я хочу, чтобы меня казнили, но моим последним словом будет проклятие моему отцу».

После неудачной попытки торговать консервами Хаарманн опускается все ниже и становится профессиональным вором. За период с 1905 по 1913 г г. он не менее 9 раз отбывал наказание за кражи. С 1913 по 1918 г г., т. е. за 6 лет он проводит в тюрьме 5 лет и 2 месяца. В 1919 г. он судится за оскорбление, в 1920 г. – за кражу, в 1922 г. – за нищенство.

В 1918 г. против Хаарманна, который давно уже был известен полиции как гомосексуалист, было возбуждено дело, в котором его имя впервые ставится в связь с убийством. В начале октября 1918 года в Ганновере бесследно исчезло двое молодых людей по фамилии Кох и Роте. Полицейское дознание установило, что обоих исчезнувших видели накануне исчезновения с Хаарманном, и что Хаарманн находился с ними в гомосексуальной связи. Возникло подозрение, что они были убиты Хаарманном. У Хаарманна был произведен обыск, который не дал никаких результатов. Много позже Хаарманн рассказал, что у него за печью во время этого обыска лежала завернутая в газету голова убитого Рота. Однако полиция не нашла ее, и за отсутствием улик дознание было прекращено, а Хаарманн был привлечен к ответственности лишь за гомосексуальную связь, но и в этом преступлении за недоказанностью его был оправдан. Родители исчезнувшего Коха, неудовлетворенные недостаточно энергичными действиями гамбургских властей, обратились к содействию местного сыскного бюро. Бюро это установило садистские наклонности Хаарманна и собрало материал, убедительно доказывавший, что Кох и Роте убиты Хаарманном. В 1921 г. родители Коха, на основании этого материала, ходатайствовали о возобновлении дела против Хаарманна, но ходатайство их осталось без удовлетворения.

В 1922 г. против Хаарманна возникло аналогичное обвинение. Две женщины, часто посещавшие его, однажды, зайдя в его комнату, заметили, что на кровати кто-то лежит, повернувшись лицом к стене. Поза и неподвижность лежавшего показались им странными. Они спросили у хозяина, не покойник ли это. Хаарманн шепотом ответил: «Тише, он спит». На другой день эти же женщины снова пришли к Хаарманну в его отсутствие. Молодого человека уже не было, но в комнате у Хаарманна лежал его костюм. Это показалось им подозрительным. Подозрительным почему-то показался обеим женщинам и горшок с вареным мясом, который они заметили здесь же в комнате. По какой-то странной ассоциации они сопоставили это мясо с виденным ими спящим молодым человеком, взяли кусочек мяса, отправились с ним в полицию и рассказали обо всем виденном. Мясо было тотчас же исследовано судебным врачом, который отверг подозрение, что это человеческое мясо, и решил, что это была «свинина». Тем не менее, в комнате Хаарманна был проведен обыск, не давший опять-таки никаких результатов. На вопрос, каким образом у Хаарманна оказался костюм лежавшего у него на кровати молодого человека, Хаарманн с улыбкой ответил, что молодой человек у него ночевал и остался ему должен за ночлег. Так как у него не было денег, то он оставил свой новый костюм, а получил от Хаарманна старый. Это наивное объяснение удовлетворило органы розыска.

К этому нужно прибавить, что ганноверская полиция уже много лет отлично знала о гомосексуальных наклонностях Хаарманна и об его неестественных отношениях с молодыми людьми. Знали также, что к Хаарманну непрестанно ходят всевозможные молодые люди. Однако Хаарманн ни разу не был привлечен к ответственности за гомосексуализм. Защитники ганноверской полиции, на которую сильно нападали впоследствии за ее бездеятельность в отношении Хаарманна, указывали, что соответствующий параграф 175-го германского уголовного уложения очень трудно применим, так как требует доказанности самого акта сношения, а это доказать почти невозможно.

Нападки на ганноверскую полицию имели, однако, серьезные основания. Выяснилось, что Хаарманн негласно работал все годы в уголовном розыске, уведомляя полицию о совершавшихся кражах. Многократный вор, скупшик краденого, заведомый гомосексуалист был в то же время агентом полиции. Та же самая полиция, которая десятки раз делала обыски у Хаарманна, на другой день после обыска давала ему поручения розыскного характера. Выяснилось также, что Хаарманн был совладельцем какого-то подозрительного частного сыскного бюро, имел какое-то удостоверение от этого бюро с печатью не то подложной, не то поставленной в каком-то официальном учреждении. Полиция знала об этом удостоверении, которым Хаарманн злоупотреблял, но не предпринимала ничего против Хаарманна. Если сопоставить все это с лежавшей в комнате и не обнаруженной при обыске головой убитого Роте, то станут понятны те ожесточенные нападки на ганноверскую полицию, которые были направлены на нее в связи с делом Хаарманна.

После находки пяти черепов, отношение полиции к Хаарманну продолжает быть весьма странным. Хаарманна не арестовывают. Довольствуются тем, что выписывают из другого города двух агентов и устанавливают за Хаарманном наблюдение. Неизвестно, как долго длилось бы это наблюдение, к каким результатам оно бы привело, и сколько еще молодых людей сделалось бы жертвою Хаарманна, если бы не невероятно смелое поведение самого Хаарманна, которое дало повод к его аресту.

Через несколько дней после установления наблюдения, Хаарманн явился в уголовный розыск в сопровождении молодого человека по фамилии Фромме и заявил, что этот юноша убежал из Берлина от своих родителей и что у него нет никаких документов. В уголовном розыске задержали обоих явившихся и учинили им допрос об их взаимоотношениях. Фромме сознался, что Хаарманн имел с ним половые сношения. Это признание дало основание для ареста Хаарманна. Было начато дознание против Хаарманна по 175-й статье, и одновременно продолжалось дознание по делу об убийстве неизвестных, черепа которых были найдены в реке. У Хаарманна в комнате был произведен очередной обыск, давший следующие результаты: было найдено большое количество верхней одежды и белья, а также были обнаружены следы крови. Наличность одежды и белья Хаарманн объяснил тем, что он торговал старым платьем и бельем. Это было верно, и объяснение казалось правдоподобным. Следы крови, по словам Хаарманна, происходили от кровотечений, которыми он страдал. Правильность этого последнего обстоятельства также была установлена. Против Хаарманна и на этот раз не только бесспорных, подавляющих, но даже сколько-нибудь серьезных улик не было.

Случай помог уголовному розыску. В газетах было объявлено, что желающие могут осматривать найденные в реке черепа, а также веши, обнаруженные при обыске у Хаарманна. Родственники пропавших за последние годы без вести, – таких в Ганновере насчитывалось сотни, – стали приходить в уголовный розыск. 21 июля некий Витцель по строению зубов и по шраму на лобной кости установил, что один из черепов принадлежит его исчезнувшему сыну. Однако это не говорило еще о виновности Хаарманна, так как юноша мог быть убит и брошен в реку и кем-нибудь другим. Но через несколько дней в здание полиции пришла мать убитого Витцеля. Совершенно случайно она встретилась в этом же здании с квартирной хозяйкой Хаарманна и ее пасынком. Костюм последнего бросился в глаза матери Витцеля. Она узнала в нем костюм своего сына, который был на нем в день исчезновения. Тотчас же пасынок хозяйки и она сама были допрошены. Оказалось, что костюм хозяйка получила от Хаарманна. Теперь стало несомненным, что Хаарманн убил Витцеля. Под тяжестью этой улики Хаарманн сознался в убийстве Витцеля, точно так же, как во многих других убийствах.

По указанию Хаарманна были произведены новые поиски в реке. Была отведена вода, и на указанном Хаарманном месте было найдено огромное количество человеческих костей. По заключению специалистов, эти кости принадлежали 24 убитым. Исчерпывался ли этими 24 список жертв Хаарманна? На этот вопрос трудно ответить. В Ганновере ежегодно исчезают бесследно сотни людей. В 1923 году, году особенно активной деятельности Хаарманна, в Ганновере исчезло около 600 человек. Сколько из них пришлось на долю Хаарманна – этот вопрос останется навсегда без ответа.

Во время предварительного заключения Хаарманна посещали неоднократно, с целью его обследования, различные лица. Некоторые наблюдения над ним рисуют необычайные, подчас жуткие, черты. Наружность Хаарманна меньше всего говорит об его преступных наклонностях. У него было правильное добродушное лицо. Правда, в лице его пытались прочесть всевозможные черты, свойственные, якобы, «всем убийцам» или «всем гомосексуалистам». Говорили, что фотографические снимки дают неправильное представление о лице Хаарманна. Быть может, это и так, но во всяком случае никаких отклонений от нормы в лице у Хаарманна не было. Среднего роста, хорошо упитанный, он обладал значительной физической силой и ловкостью.

Что отличало Хаарманна даже во время предварительного заключения, это его чрезмерная разговорчивость и безудержная смешливость. Хаарманн смеялся по любому поводу и даже без всякого повода. Он сопровождал смехом самые жуткие рассказы свои о совершенных им убийствах. Так, например, Хаарманн рассказывал:

– … И тогда я отрезал ему голову… Но сперва я завернул ее в бумагу… да… они ведь так смотрят на тебя, не правда ли? Да… да, даже тогда, когда у них закрыты глаза… а…да… они смотрят на тебя и потом я взял голову и спрятал ее…