Текст книги "Чудовище 5 (СИ)"

Автор книги: Динна Астрани

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

====== Глава 6. Зло ======

Братья одевались очень спешно, отвернув взгляды от зрителей, которые вели себя по-разному: кто-то молчал в оцепенении, другие перешёптывались, третьи посмеивались и даже отпускали скабрезные шутки.

Ялли и вовсе отвернулась. Она ощущала свою вину за происходящее, она являлась причиной того, что её сын вздумал мстить за неё этим мужчинам. К тому же, внимание её приковало золотое дерево, Древо Мира, всё ещё красовавшееся во дворе храма. А когда перевела взгляд на бога деревьев, тот уже обнимал Дана обеими руками: послушный сын, заслужил объятия отца! Ялли улыбнулась. Сердце словно согревалось в лучах солнца от мысли, что Али так сильно любил их сына. Ведь есть же поверье, что мужчины по-настоящему любят детей только от любимых женщин. Может, на самом деле это и не так, но думать об этом приятно. Она и сама любит только Дана за то, что он рождён от любимого мужчины. В душе её зашевелились воспоминания. Она сама не могла понять, что с ней происходило, но она вдруг начала чувствовать то, что недавно поведала ей Малентина: своё прошлое. Она узнала от Малентины и о своём третьем воплощении, та рассказала ей всё по дороге в Чироку. И только теперь Ялли ощутила себя в прошлом и ей стало грустно от того, что она не любила тех, других детей, рождённых от мужчин, которые были просто мужчинами в её жизни, а не любимыми. Те дети тоже имели право на её любовь. А её не было и нет. Вокруг неё всё шевелилось. Братья, натянув на себя одежды, поспешили куда-то в глубь рощи, желая, видимо, укрыться от позора. Члены общества Весов, посовещавшись, приняли решение разбить свой лагерь неподалёку от храма, перетащив сюда шатры, что оставили за городом для людей Ялли. Постепенно в храм начали возвращаться и жрецы, догадавшиеся, наконец, что странные великаны, неожиданно объявившиеся в их городе, вроде бы, никому зла причинять не собираются. И обнаружили чудо в храме бога деревьев: само божество находилось там в своём святилище и с ним была молодая женщина редкой красоты и юноша, очень похожий внешне на эту женщину. И бог Али называл её своей женой, а юношу – сыном. Через жрецов бог деревьев передал свою волю совету старейшин: город был обязан выстроить хоромы для его жены и сына, потому что они не могли находиться в святилище постоянно – смертным это было не дозволено. Ялли поинтересовалась было у Али, не похлопочет ли он, чтобы сделать её княгиней в этом городе, но он ответил:  – Нет, я этого не хочу. Власть и без того испортила твой характер, зачем тебе нужно это в дальнейшем?  – А что с Даном? Ведь рано или поздно он получил бы престол Шабоны…  – А ты разве замечала в нём, чтобы он этот престол жаждал? Власть была вам нужна для того, чтобы защититься, а теперь вашей защитой буду я. Пусть в Чироке остаётся всё так, как и было: правят старейшины без всяких князей. Ялли не стала спорить, размышляя, что в словах бога деревьев есть истина. За все эти годы власть была для неё обузой, как для бурлака его лямка, но власть давала ей и всё, что ей хотелось. А теперь её желания будут исполняться без этого бремени – чего же ей надо? Разве не жила она именно так при Лире и не была ли счастлива? Она уже знала о том, что Али и был воплощением Лира – он сам признался ей в этом. Дан, кажется, также был удовлетворён, что ему не придётся сменить мать на княжеском престоле. Ему больше нравилось изучать новое место, где он оказался, бродить по городу, созерцать. На него заглядывались девушки и женщины, но он был к ним равнодушен, словно пребывая в коконе какого-то иного измерения. Ялли знала: мальчик был всегда не от мира сего и ничему не удивлялась. Будучи матерью-собственницей, в глубине души она была где-то даже удовлетворена, что её сын не торопится обзаводиться семьёй. К чему торопиться? Ему подойдёт только идеальная жена, а такую разве найдёшь так скоро? Ялли волновала Эльга: не станет ли та тосковать по Шабоне, где она была главнокомандующим, там остались её мужчины, дочь. Но сестра выглядела совершенно уравновешенной. На вопросы Ялли об этом она отвечала:  – Моя дочь уже взрослая, пусть сама решает свою судьбу, не век же ей быть под опекой матери. Мужья… Что ж, они никогда по-настоящему не любили меня, просто жили за мой счёт. Думаю, они не умрут от горя, потеряв меня. Карьеры жалко, но я не из тех, кто не переживает потерь. Я сильная. Ялли догадывалась о её источнике новых сил: она то и дело ночевала в шатре рыжего большого, которого, как выяснилось, звали Сим. Эльга говорила, что он хорош в близости, но Ялли догадывалась, что этот мужчина нравится её сестре больше её бывших любовников ещё и тем, что ему не надо было платить. Он вёл честную игру: ему нравилась Эльга и он не считал, что она должна вознаграждать его за постель, а он – её. И Эльга была по-своему счастлива, что вызвала бескорыстное влечение у мужчины, чего не случалось с ней давно. Эльга на самом деле изменилась. Она всё чаще предпочитала женские наряды военной форме и украшение – оружию. И Ялли только радовалась за неё. Как же давно она мечтала о счастье для сестры! В городе Чироке теперь только и говорили о том, что по нему ходили огромные люди, останавливающиеся у каждого храма и внимательно осматривавшие их. Большие перестали вызывать страх, который сменило любопытство. К храму бога Али то и дело приходили толпы людей, чтобы посмотреть на разбитый там лагерь из гигантских шатров, на огромные котлы, в которых большие готовили себе пищу, на самих больших. Кто был посмелее, решался заговаривать с большими и даже расспрашивать их о чём-либо. Те отвечали мирно, даже когда с ними не совсем почтительно шутили, отвечали шуткой, а не раздражением и угрозами. Но, тем не менее, эти большие каждый день спрашивали своего вожака: «Что дальше?» И не получали ответа. Бали не знал, что дальше. Ему было только известно, что в Сущем не было числа альтернативных измерений, одни из них были схожи друг с другом, другие – совершенно отличались от других. И худшими из них считались те, которые были отмечены названием ХОРКЛЫ. Обычному живому существу, пусть даже не слишком положительному, высоконравственному и духовно чистому, но, тем не менее, не получающему удовольствия от чужих страданий, было бы невыносимо слишком долго даже созерцать хотя бы тысячную долю страданий, что терпели те, кто населял эти хорклы. Но Бали заставил себя увидеть многое, что творилось, а этих адах и это не могло не отразиться на нём: он перестал доверять богам. Потому что именно по вине богов обычные миры трансмутировали в хорклы. Это случалось, когда боги ощущали вседозволенность и превосходили в зле даже демонов. Нет, конечно же, не все боги сходили со стези долга, гуманности и справедливости, например, тот же мир Великой Тыквы. Он включал в себя несколько планет, на которых, в отличие от этой, на которой находился Бали и остальные, боги уже не нуждались в храмах и поклонниках, настолько они были сильны. И, тем не менее, они держали себя в руках и продолжали, насколько могли, содержать свой мир в порядке. Это были древние боги, одержимые честностью и жаждой удержать это измерение, в котором хоть и всякое бывало, но в ад-то оно уж точно не превратилось. А вот Планета, на которой Бали и общество Весы собирались лишить богов их храмов, находилась под началом относительно молодых богов, которые и могли возжелать каких-то перемен и не к лучшему. Предыдущее измерение, где Бали основал своё общество Весы носило название Ерем. Боги этого измерения тоже были молоды и, видимо, не очень дорожили им, потому что продали свои права на него злым духам, которые и превращали обычные миры в хорклы. Духами на самом деле являлись такие же существа из плоти и крови, как и люди, но отличались от людей тем, что могли что-то, что не умели люди, и не умели чего-то, на что люди были способны. И ещё духи появились в Сущем значительно раньше людей, поэтому зачастую люди величали их старшими братьями, а они людей – младшими братьями. Духи, как и люди, как и большие, могли иметь разные нравственные качества – от святости до состояния исчадия ада. И если у людей, имевших происхождение от демона, могли быть во внешности какие-то элементы от животного или чудовища, но у духов они могли возникнуть, когда дух начинал откровенно стремление ко злу или даже не со зла, а по глупости действовал вопреки всеобщим законам Сущего. Бали знал одно такое особенно опасное ЧУДОВИЩЕ. Это была духиня женского пола и звали её Румзу. Она была древней, очень древней. И путь её по Сущему был настолько путаный, что с внешностью её не могли не происходить метаморфозы. Она была слишком противоречива, дисгармонична и страдала от этого, пока не разделилась на три отдельные личности, которые всё же являли собой единое целое. Первая из них был обычной бабой – некрасивой, плосколицей, с отёчными узкими глазами, картофельным носом и странным ртом: верхняя губа у неё была тонкой, как полоска, а нижняя висела толстым мясистым наростом. Она называла сама себя – Зулка. Вторая ипостась Румзу величала себя – Халса и внешность её из-за постоянных чудачеств и вовсе оставляла желать лучшего: голова её постепенно превратилась в подобие огромного огурца и черты её лица были настолько мелки, что на шершавой огуречной поверхности их было затруднительно разглядеть. Обе эти ипостаси обитали в измерении Гог, обе, невзирая на свои безумства, были сильны и влиятельны, а по сему не давали покоя от своих чудачеств жителям этого мира. Но обе они были всего лишь чем-то вроде клоунесс в сравнении со своей третьей ипостасью, имя которой было Ысхуд. Она была огромного роста, примерно, как лошадь, которую могли бы поставить на задние ноги и выпрямить во весь рост; голова на её плечах была также лошадиная, но с человеческими округлыми ушами и острыми хищными пилообразными зубами во рту; кожа её имела гнедой цвет, но это была именно кожа, а не лошадиная шкура; шея её была длинной и покрытой светлой гривой; ниже шея переходила в широкие человеческие плечи с выпирающими ключицами; человеческие руки, кисти рук с пальцами, заканчивающимися когтями вместо ногтей; женскую грудь, маленькую, но провислую; большой круглый лошадиный живот; широкий таз и бёдра, худощавые и жилистые, напоминавшие мужские, костистые колени, ступни – очень большие, вполне человеческие, разве что пальцы были слишком длинны и так же с когтями вместо ногтей. Несмотря на странную ужасающую внешность, Ысхуд была не чужда всего, присущего женщинам: она любила яркие наряды из дорогих тканей, вычурные украшения, даже маникюр и педикюр, она пользовалась благовониями и духами. Правда, это не делало её привлекательнее и ею гнушались мужчины, даже духи мужского пола, имевшие такие же странности во внешности что-то вроде головы огромной рыбы или собачьих лап вместо ног. И именно Ысхуд из всех троих своих ипостасей была особенно опасна. Она была основательницей не одного хоркла и занималась именно скупкой у богов их мест в мирах. Причин у богов для того, чтобы продавать Ысхуд свои места в мирах было много и основная из них – потеря интереса к божественному образу жизни. Вложить часть души в какое-либо измерение и за это получить статус божества вовсе не означало исполнения всех желаний, жизни в бесконечных удовольствиях и безнаказанности за какие бы то ни было поступки. Наоборот, изначально это была зависимость от своих приспешников, долг, ответственность, обязательства, борьба. Одни божества настолько втягивались в это, что не могли уже сойти с этого пути; другие уставали от этого и к тому времени, когда сила их нарастала до такой степени, что они уже не нуждались в поклонниках, уже не желали оставаться богами. Боги – полноценные боги, а не полубоги, кем являлся Али – не имели возможность постоянно или даже просто слишком часто появляться среди смертных. Они имели право лишь на пребывание в своих собственных сферах или в сферах других богов, то есть, вращаться в узком отлично изученном кругу себе подобных, что не вносило в их жизнь никакого разнообразия. Божества, утратившие интерес к своему долгу, страдали от скуки. Чтобы как-то развлекаться, порою, они затевали распри между смертными, вызывая этим локальные или даже глобальные войны, которые затягивались на долгие годы, унося человеческие жизни в колоссальных числах. Для ожесточившихся богов это было что-то вроде азартной игры, в которой можно было выбрать сторону, за которую начинали болеть, не вмешиваясь в процесс игры, делать ставки. Нередко такие скучающие божества потехи ради придумывали целые кодексы абсурдных законов, ритуалов, традиций для смертных, забавляясь тем, как те пытаются исполнить всё это. Но со временем им надоедало и это. Их морально падшие души тянули в низы всю сущность. К человеческому – чреде смертей и рождений, страстям, эмоциям. Хотелось сменять божественность на человеческую ипостась, но быть особым человеком: всегда побеждающим, любимцем удачи, прославленным, избегающим наказаний за любые свои ошибки. Но кто бы мог это всё обещать бывшему богу, ставшему человеком? Вот тогда и объявлялась Ысхуд и подобные ей скупщики душ. Душа продавалась в прямом смысле – та часть души, которую существо отдавало, чтобы стать богом. Часть души, что имело право на соуправление измерением, на божественную сферу, на власть. Взамен на проживание в том же мире уже в ипостаси человека, которого скупщики душ обязывались обеспечивать постоянной удачей и успехами в человеческой жизни. Так Ысхуд купила Ерем у таких богов и превратила его в хорклы. И Бали знал: теперь духиня-дьяволица держала путь в Великую Тыкву. Однажды, глубокой ночью, когда шатры в лагере Весов наполнились спящими людьми и большими, Бали всё ещё продолжал сидеть у костра в раздумьях, время от времени подбрасывая в него сухие ветки. Бог деревьев появился перед ним, как всегда: пророс деревом из-под земли и в считанные секунды обратился красивым мужчиной в зелёных бархатистых одеждах.  – У тебя уже есть план, как противостоять Ысхуд? – тихо и мягко прошелестел его голос. Бали вскинул на него удивлённые глаза:  – Ты стал настолько силён, что научился читать мысли не только смертных, но и бессмертных?  – Твои мысли прочесть немудрено – они написаны у тебя на лице. К тому же, кто знал Ысхуд, обычно много думает о ней. Бали раздражённо поморщился:  – Да уж, эта особа не даст себя забыть…  – Неприятна, весьма неприятна! – в голосе Али послышался смешок.  – Тебе-то что? – прорычал Бали, склонив лицо вниз и глядя на бога деревьев исподлобья. – Ведь тебе и твоей жене она вполне может дать то, что вы хотите, если ты продашь ей часть своей души вместе с божественным правом.  – И что же мы хотим? – улыбнулся Али.  – Думаю, ты не очень дорожишь своей божественностью и с лёгкостью променял бы её на череду рождений и смертей, но чтобы в каждом воплощении тянуть бы сладкую жизнь в изобилии, роскоши и при большой власти с этой женщиной и своим сыном… Бог деревьев продолжал улыбаться.  – Было и это желание у меня… Когда-то давно… Пройденный этап. Не принесло добра. Бали наморщил лоб, что-то усиленно соображая.  – Лир? – наконец, догадался он. Бог деревьев чуть кивнул.  – Да, ты тогда наворотил отменно…  – Не без ошибок, – Али снова бесстрастно улыбнулся.  – А не повторишь ли их? Если ты тоже был знаком с Ысхуд…  – Не знаком – просто слышал краем уха…  – Тем хуже, потому что если ты не знал её, то наверняка она сумеет найти к тебе подход, чтобы заполучить своё. И вряд ли ты сможешь устоять перед её хитростью, если не знаешь её!  – Я не говорил, что не знаю. Я имел в виду, что не знаком с ней лично.  – Так и я не знаком! Да только с ней и не нужно знакомиться лично, чтобы знать её!  – Ты сказал! – промолвил Али. Бали распрямил плечи, не сводя с бога деревьев пристальных глаз.  – Вам, богам, надо отдать должное: вы имеете порталы, доступ к наблюдениям за многими мирами…  – Да и ваше Древо Мира может показать вам не меньше. Другое дело, что вы сами не хотите пользоваться этим сполна. Бали насупился:  – Имеешь в виду то, что мы не знали о леях?  – А ведь это была не такая уж тайна. Но проще ведь выдать желаемое за действительное, чем докапываться до того, что есть на самом деле? Эмоции, мой друг, это хорошо, когда они подводят к правильным желаниям, но за ними должно следить, чтобы они как сумасшедшая лошадь, не завезли тебя на гибельную стезю. Ваши эмоции, желания требовали спешного разрушения того, что казалось вам неправильным, куда уж тут медлить и думать о последствиях!  – Согласен с тобой. Признаю нашу вину. Мы едва не подвергли опасности миллионы людей, проживающих на этой планете!  – И самих себя. Бали вопросительно уставился на бога деревьев. Прекрасное лицо того сделалось серьёзным.  – Ваше бессмертие не защитило бы вас от лей. Или ты считаешь, что бессмертие – панацея от всех бед? – крупные глаза Али сделались ещё шире и стали настолько невыносимо пронзительными, что большой поневоле отвёл взгляд. – Наоборот, ваша невозможность перейти к смерти сделала бы вас мучениками. Как тебе такой вариант: твоя неограниченная физическая сила не берёт лей, а их – берёт и ты не знаешь, как с этим справиться? Леи легко, как у варёной курицы, отрывают тебе голову, руки, ноги и ещё что-то другое и разбрасывают это… Хорошо, если только по разным материкам этой Планеты, в этом случае тебе кто-то да поможет собрать себя воедино, в крайнем случае, части тела сами найдут друг друга и срастутся… А что если они сообразят расшвырять тебя по разным мирам и миры эти – хорклы? Неприятная история получилась бы, верно? Бали молчал, не находя слов.  – Начинать борьбу, вооружившись только силой, но не знаниями – верх глупости, – назидательно добавил бог деревьев. Какое-то время они просидели в молчании. Первым нарушил его Бали:  – Да, я глуп, – наконец, признался он. – Я из молодых больших и все у нас молоды… Не нам, не набравшимся опыта совершать великие дела, которые могли бы стоить огромных жертв. Однако, ты скажи мне, – он навёл указательный палец на Али, – ты скажи: боги, продающие свои миры – справедливы?!  – Они глупы, так же, как и ты.  – Значит, ты не поступил бы так, как они?  – Ручаться не могу. Если бы большинство богов продали свои места исчадиям хорклов, то меньшинство бы просто вытеснили из этих миров. Продать бы я не продал, но исчезнуть бы отсюда пришлось.  – Но ты же не оставил бы свою женщину и сына?  – То есть, ты хочешь узнать, нет ли у меня запасного выхода? – лукаво улыбнулся Али.  – Но ведь он есть! Прости моё любопытство, но мне бы хотелось знать, какие выходы находят боги для того, чтобы избежать продажи части души…  – Выход всегда есть.  – Но у тебя-то какой?

====== Глава 7. Нечто из прошлого ======

Али снова умолк, вспоминая.

Это случилось всего несколько лет назад, когда он пребывал в своей божественной сфере. Именно тогда он получил первый сигнал из Высших Миров, которые носили название Золотой Звезды. Али никогда не был скучающим богом, ощущая в себе потребность к знаниям. К большим знаниям. Она была у него всегда. Когда-то ещё в ипостаси чудовища Лира он пытался добывать их из обычных книг, теперь же его возможности расширились: он владел порталами во многие миры. И мог изучать их – один за другим. Именно тогда он и обнаружил Золотую Звезду. Мир, где равный не был под властью равного. Где каждый являлся творцом, а не потребителем. И которым управляли разум и любовь. Высший мир – прекрасный и пугающий. Пугающий оттого, что непонятный. Непонятный существу, слишком долго скитающемуся по низшим измерениям. Когда Али только слегка приподнял завесу, скрывающую этот мир, ему тоже стало страшно – каким-то странным казалось всё непохожее на привычное. И неуютно от мысли, что это существует на самом деле. Поначалу возникли мысли, как было бы хорошо, если бы этого не было, если бы это оказалось всего лишь миражом. А если не миражом, то пусть бы оно куда нибудь исчезло, как нибудь или кем нибудь было бы разрушено. Но это было реальным, никуда не исчезало и, кажется, было недосягаемо для тех, кто хотел бы его уничтожить. А таких было немало – непонятное страшило. И, поскольку избавиться от пугающего не было возможности, Али решил его изучить, хотя и вызвали робость дебри неизвестного, было боязно проникать в это даже разумом. Но во всех измерениях действовал один и тот же проверенный принцип: глаза боятся, а руки делают. И действовали если не руки, то пытливый ум. Али всё чаще заглядывал в портал, отражающий жизнь Золотой Звезды и становилось ещё непонятнее, ещё страшнее. Но он упорно стремился понять. И упорство было вознаграждено. Жители Золотой Звезды, представители высшего народа знакомились с ним. Поначалу через экран портала, затем некоторые из них начали появляться в его сфере, гостить у него и вести с ним беседы, проливая свет на многое, чего не мог объяснить ему разум. И за годы он понял многое, и страх исчезал, вместо него появлялась логика и уверенность в том, что всему есть разумное объяснение. А перед тем, как ему было дано разрешение от Сущего снова быть с Ялли, он всерьёз задумывался: а может, именно в Золотой Звезде и было место для него, его возлюбленной и сына? Вход в Высший Мир не был заказан для тех, кто обитал в низшем, для этого была только необходимо созреть для этого и пройти определённый период очищения и формирования. И это было нелегко. И Али знал, насколько нелегко. И не был уверен, что Ялли и Дан готовы к этому. А потому пока придерживался варианта отыскивать Ялли в каждом её воплощении, чтобы быть с ней и она снова и снова рождала бы Дана. Но это не означало, что он не будет подводить их обоих к мысли, что им необходимо перебираться в Высший Мир. Потому что ни один из низших миров, как бы ни был хорош, не мог постоянно пребывать с состоянии постоянной «хорошести». Взять хотя бы мир Великой Тыквы. Вот поди ж ты: и боги здесь лучше, чем во многих других измерениях, они честнее, благороднее и нравственнее, да только и демоны не дремлют. Да вот ещё и люди не стремятся быть чище и добрее, именно их грехи и породили лей. А теперь ещё и исчадия хорклов неравнодушны к миру Великой Тыквы – всегда желанно то, что плохо доступно. Али подумал, как объяснить всё это большому, спросившему его о том, какой выход у него есть. И решил, что не стоит. Большой, пожалуй, не поймёт. А захочет понять, так у пусть поищет ответ у своего Древа Мира.  – А ты знаешь, что Ысхуд уже вошла в мир Великой Тыквы? – ответил он вопросом на вопрос.  – Что? – встрепенулся Бали. – Она сумела?.. Она сделала это?.. И вы допустили?..  – Ты спрашиваешь с нас, богов? – насмешливо прищурил глаза Али. – А я думал, вы достаточно созрели для того, чтобы всегда и во всём брать ответственность на себя, если уж ощутили себя способными стать хозяевами мира Великой Тыквы без нас!  – А где же ваша ответственность перед теми, кто вверил вам свои судьбы, в обмен питая вас энергией поклонения? – набычился большой. – Допустить в свой мир такое чудовище, способное разрушить его!  – И ты знаешь, каким образом оно способно сделать это? – в голосе бога деревьев всё так же вибрировала насмешка.  – Таким же, как и раньше!  – Купить местных богов? Для этого ей достаточно вести переговоры через порталы, а в сам мир забираться не обязательно. Видимо, она ни о чём не договорилась даже с молодыми богами, если лично решила появиться здесь и попробовать завоевать себе хоть крошечное пространство.  – Полагаешь, она стала бы так суетиться ради мелочи?  – Ради такой мелочи, которая способна расти. Бали потерял терпение:  – Да говори уж прямо, не томи и выкладывай всё! – проревел он.  – На самом деле я сам многого не знаю, – пожал плечами бог деревьев. – Просто несколько минут назад в мозгу промелькнуло видение…  – И что ты видел?  – Только её, прошедшую сквозь защитную оболочку. Бали с размаху хлопнул себя по колену:  – Ох уж эти духи с их привилегиями! Им пройти в любой мир без помощи Древа Мира – что водички попить.  – Не у всех такие привилегии, а только у духов высшего порядка и прошедших особые тренировки и обладающих знаниями и умениями.  – Дааа, что ни говори, создаётся впечатление, что именно духи и хозяева всему. Старшие братья! – большой хмыкнул.  – Люди тоже старше вас, больших. А по сему, младший брат, слушай, что я скажу тебе. Раз уж ваша миссия по уничтожению храмов с треском провалилась, я бы посоветовал вам, обществу Весов, заняться именно ею. Ысхуд стоит пристального внимания, поверь мне. Вас много, она пока одна, но если вам удастся отвадить её, то вы окажетесь достойны уважения и вас будет возможно ещё воспринимать всерьёз. Бали ухмыльнулся, чуть скривив рот, поросший бородой и усами:  – Ах, вот, значит, цена уважению нас! И кто же зауважает нас в этом случае? Вы, боги? Считающие, что без вас – никак? А известно ли тебе, всезнайка, как много существует миров без богов? И это совсем неплохие миры. И не такие уж малолюдные. Да, им цена дорога: те, кто хочет в них поселиться, обязан вложить в них часть души и при этом не претендовать на роль бога, более того, кто не из бессмертных, проходит бесконечную чреду смертей и рождений на одной той же планете. Но ты бы знал, как любят эти миры их обитатели! Да, ими можно только восхищаться, их самоотверженностью, сознательностью, патриотизмом…  – И конечно, там не существует тех, кто тянет одеяло на себя, – поиронизировал бог деревьев.  – Их меньшинство.  – Ой ли?  – Если бы это было не так, то эти миры давно бы сгинули!  – А такого не случалось?  – Даже если случалось, это не значит, что не следует эти миры созидать снова и снова, совершенствуя их до тех пор, пока они не станут нерушимы!  – Созидать-то можно, но обычно такие миры начинаются с нуля. То есть, в совершенно новых измерениях, где ещё не существовало ни одного бога. Измерения-тени. А то сам видишь: храмы рушить нельзя, осквернять святыни – тоже, ибо не умеете бороться с леями. В общем, братец, ты оказался не в том месте и не в то время для своих замыслов. Лицо Бали сделалось совершенно угрюмым: не очень-то приятно, когда тебя тычут носом в твои ошибки. Он засопел от досады. Али покосился на него.  – Твоё тяжёлое дыхание проблемы не решит, – прокомментировал он. – Я смею выдвинуть предположение, что сейчас нам лучше всего воспользоваться информацией от вашего Древа Мира. Знаешь, мне сейчас недосуг добираться до моих сфер, чтобы раскрыть порталы видения.  – Согласен с тобой, – ответил Бали, поднимаясь и выпрямляясь во весь свой гигантский рост. Большой и бог деревьев повернули головы в сторону, где светилось в густой темноте ночи золотое чудо-дерево. Им показалось, что от шатров, высившихся на некотором расстоянии от этого дерева мелькнула тень и понеслась по направлению к древу. Переглянувшись, мужчины поспешили туда, чтобы выяснить в чём дело. Это была Малентина. Она не спала уже несколько дней. Как все слуги Ялли и члены команды её корабля, она тоже нашла себе приют в лагере больших и жила за их счёт, не понимая ещё, где найти себе пристанище в этом мире. Ялли обещала взять всех к себе во служение, когда город Чирока по приказу бога деревьев воздвигнет ей хоромы. А пока все обитали в лагере больших. Малентина ощущала моральные страдания – ничуть не меньшие, чем в те времена, когда она томилась в ипостаси дерева на острове Палчущих Деревьев. И никак не могла от этого освободиться. Давило чувство вины. Да это была вина. Не жалость к себе – как раньше. Не безумная жажда мести, когда над всеми чувствами доминирует лишь одно: «За мои страдания должен кто-то заплатить! Хоть кто нибудь!» Поначалу это были сомнения в своей правоте. Затем появилось твёрдое: неправа! “ – Разве не хотела я больше всего справедливости, когда демон Свири совершил надо мной это? – с горечью рассуждала она, болевшим от бессонницы разумом. – А сама я была ли справедлива? Почему за преступление Свири должен был отвечать тот несчастный ребёнок, который был лучше меня в тысячу раз? Который, преодолевая демонскую природу, был гораздо добрее, чище и гуманнее меня?» Эта мысль крутилась юлой, пронзала мозг страхом и угрызениями совести и мешала забыться хотя бы коротким сном. Не помогали снотворные лекарства, которые готовил ей корабельный врач. То есть, совсем. Шатаясь от усталости, Малентина решила не оставаться в кромешной темноте в шатре, ворочаясь с боку на бок. Ей было страшно, хотелось света. А свет, как днём, так и ночью, исходил лишь от Древа Мира… И она, закутавшись в тёмный плед, уподобивший её тени, выбралась из шатра и заскользила на сияние Древа Мира. Мысль её который раз неслась в прошлое: во время между воплощениями Джанки и Майи. Это был промежуток, когда Джанка, выдержав испытания, получала свою награду: дар красоты, которая должна была появляться у неё в любом её воплощении. Джанка находилась в небольшой конусообразной сфере и энергия красоты входила в неё. Когда произошло событие, сыгравшее немаловажную роль в её судьбе, у неё уже рассыпались рога на тысячи волокон, которые должны были превратиться в роскошные волосы. Острые концы зубов крошились, зубы уменьшались и утрачивали желтизну. Пластами слезала грубая шершавая кожа. Вытерпеть это было нелегко, но иного выхода не было. Малентина, будучи ещё тогда деревом, обладающим даром ясновидения, созерцала всё это и плакала ещё горше от несправедливой злобы и ненависти из-за триумфа той, кого считала врагом. И появилась злая радость на душе лишь тогда, когда появилась Арлин. Арлин также была из духов. Из злых духов, благодаря которым в Сущем существовали хорклы. А по сему внешность её оставляла желать лучшего. У неё была огромная круглая голова, на которой росли реденькие зелёные волосы и казалось, что эта голова сидит прямо на плечах, покрытых толстым слоем подкожного жира, настолько была короткой шея. Это было весьма тучное существо, животом настолько большим, что создавалось впечатление, как будто оно проглотило самоё себя. Но главным уродством Арлин являлись её руки, ноги и кожа. Кожа её была слишком белой, как будто в её теле совершенно отсутствовала кровь; кисти её рук были неестественно огромны – они могли принадлежать существу, которое превосходило её ростом раз в пять; ступни же ног наоборот были малы, если их можно было назвать ступнями: это были тигриные лапы с втяжными когтями, только не покрытые шерстью. Тем не менее, мечтою Арлин была настоящая женская красота… И вот, теперь она очутилась возле сферы, где Джанка получала своё вознаграждение и пристально следила за процессом. Почувствовав на себе взгляд духини, Джанка медленно повернула голову в её сторону и вздрогнула. По личному печальному опыту она знала, что ужасная внешность ещё не говорила о плохих душевных качествах, но ей показался довольно неприятным взгляд Арлин. Глаза духини были холодными, как космос и напоминали космический же вакуум – готовый поглотить всё и вся. От обладателя таких глаз пощады ждать бы не пришлось. И тут Арлин заговорила. Голос её был вкрадчивым и ласковым, но от этого Джанке стало только ещё более неуютно.  – Ты молодец, Джанка, – промурлыкала духиня, постаравшись улыбнуться, из-за чего обнажились её мелкие сероватые зубы, похожие на кристаллы неочищенной соли, – что-то мне подсказывало, что ты победишь, когда я узнала о том, что ты появилась в Великой Тыкве…  – Я тебя не знаю, – между надбровных дуг Джанки пролегла складка досады. Духиня назвала своё имя и продолжала:  – Так вот, дорогая моя, ты проходила испытания на моей территории, а потому обязана помочь именно мне, а не кому другому…  – Ничего не понимаю, – Джанка занервничала, – кому и что я должна? На какой – твоей территории?  – Планета, на которой ты проходила испытания, чтобы стать достойной вечной красоты – моя территория. Та, кто пройдёт испытания, которые закончатся успехом, обязана именно мне отдать свой отпечаток.  – Я не знаю ни про какой отпечаток! – бывшая демоница робко поёжилась.  – Я всё объясню, – терпеливо проговорила Арлин всё тем же ласковым вкрадчивым голосом. – Видишь ли, получившая приз – вечную красоту может поделиться ею с духом. Ты ничего не потеряешь от этого, как не потеряла бы ничего, любуясь на себя в зеркало. Тебе достаточно только позволить мне вселиться в тебя и позволить пожить какое-то время… Ну, в следующем воплощении… Ведь ты же намерена родиться снова? Глаза Джанки расширились от ужаса. Позволить этому существу с такими жуткими глазами, в которые и взглянуть-то всё равно, что в глубины бездны – войти в себя?! Тут не надо быть пророком, чтобы понять, что добром это не кончится.  – Я никому не позволяю вселяться в себя, – тихо проговорила она. Арлин снова улыбнулась.  – Я понимаю, всё это тебе кажется странным и непривычным, но ты не пожалеешь, поверь мне, – голос её сделался просто певучим. – Ведь я отблагодарю. Когда ты была безобразным чудовищем, это настолько угнетало тебя, что ты обходилась малым – серенькой одеждой из грубой ткани, крышей над головой, какой ни будь пищей и книжками. Но когда ты войдёшь в мир плоти красавицей, тебе захочется большего, поверь мне! Я много видела, я знаю! И всё это я тебе дам. Я могу дать тебе всё, что ты хочешь! Ты же ещё не знала вкуса безграничной власти! Страшная догадка вдруг пронзила мозг Джанки.  – Ты из духов, что содержат хорклы?! – проговорила она и глаза её округлились. Джанка знала, что такое хорклы. Ещё до того, как воплотилась впервые в мире Великой Тыквы, когда была простым наблюдателем из Хаоса. Ещё тогда её ужасало то, что творилось в хорклах.  – Да, я из тех, кто содержит и создаёт хорклы! – с гордостью ответила Арлин. – Я владею своими долями не в одном измерении хорклов, поэтому я весьма могущественна и влиятельна. И ты легко можешь это проверить!  – Я не буду ничего проверять, – ответила Джанка и костлявые плечи её поднялись вверх, а голова просела в них, – я тебе верю. Но в таком случае, я не то, что не впущу тебя в себя, мне с тобой и разговаривать зазорно!  – Что? – не поняла Арлин. – Ты хочешь сказать, что ты мне отказываешь?  – Вот именно, – ответила Джанка, отворачиваясь.  – Ты что, не поняла, что я тебе предлагаю? Ты откажешься от власти?  – Мне не нужна власть. Арлин с раздражением всплеснула руками:  – Я ничего не понимаю! Объясни, чего ты тогда хочешь?  – Мне ничего не надо от тебя, – Джанка выставила руку в сторону Арлин, как бы загораживаясь от неё.  – Я так и знала, что эта юродивая начнёт мне всё портить! – сквозь серые зубы процедила духиня. Выдержка явно покидала её.  – А если знала, зачем пришла ко мне? – Джанка всё ещё старалась не смотреть на неё. – Ты мне власть в хорклах предложила? Чтобы я стала одной из тех, кто истязает сотни миллионов мучеников, угодивших в твой мир, как в ловушку? Если ты так наблюдала за мной, что поняла, что я юродивая, как же ты могла подумать, что я захочу этого?  – Но ведь нельзя же оставаться юродивой вечно!!! – в бешенстве проревела Арлин.  – А почему нет?  – Да это глупость! Ведь ты же даже не попробовала, что такое власть, как это сладко, как это упоительно, а отвергаешь! Как же можно быть такой дурой! Джанка как бы пропустила её слова мимо ушей:  – И в себя я не могу вселить тебя. Чтобы ты, исчадие хорклов, стала мной хоть на короткое время?! Представляю себе, что натворила бы ты моими руками! Вакуумные глаза Арлин теперь горели адским огнём дикой ярости, они стали сумасшедшими. Она подняла огромные руки, растопырив пальцы и прижалась ими к стенкам сферы, где находилась Джанка, как бы желая их продавить, но очевидно, что это было ей не по силам.  – Значит, ты отказываешься?! Голос её, ещё недавно такой ласковый и мягкий превратился в лютое рычание тигрицы.  – Да! – бросила Джанка.  – Но ты не можешь отказаться!!! – Арлин дышала так тяжело, что, если бы она была смертной, то наверняка это кончилось бы для неё ударом. – Я ждала этого отпечатка красоты! Я ждала этого так много времени, что теперь не могу это упустить! Ты дашь мне отпечаток или я стану твоим врагом! Никто не хочет быть моим врагом. Никто не пожелает себе такого сильного и опасного врага, как я! Джанка не отвечала и по-прежнему не глядела на неё. Арлин продолжала:  – Если ты откажешься, не только я буду твоим врагом. Я привлеку к тебе и других сильных врагов, ты будешь окружена ими, ты не справишься! Тебе будет так плохо, что жизнь мучеников хорклов покажется тебе раем! Дыхание её сделалось таким бурным, что она уже не могла говорить. И она закричала в голос и Джанка от испуга повесила голову и спрятала лицо между колен. Джанке было очень страшно. Её пугали угрозы этого кошмарного неведомого существа. Но ещё ужаснее казалось пойти с ней на сделку. Арлин продолжала:  – Ты всё равно окажешься в хорклах. Не в хорклах, так в других измерениях, где мучения превосходят то, что нельзя вытерпеть. Ты думаешь, что ты невинна, поэтому недосягаема для этого? Так я до твоей души доберусь. Ты станешь такой же, как я, клянусь! Твой отец Свири пообещал, что твоя душа станет уродливой, как твоя внешность в этом воплощении? Так я постараюсь, чтобы это пророчество сбылось. И она снова завопила. Она кричала ещё долго, она рвала на себе жидкие зелёные короткие волосы, царапала себе лицо. Очевидно, она не могла поверить в реальность происходящего, не принимала её. Затем снова припала к граням сферы:  – Пожалей себя, не становись моим врагом!.. Просто согласись дать мне отпечаток красоты, чтобы я тоже стала прекрасной – и всё будет хорошо! Джанка подняла голову. Затем развернулась в сторону духини. Лицо её уже не было перепуганным, оно выражало волю и решительность.  – Никогда! – твёрдо произнесла она. – Никогда ты не получишь от меня отпечаток красоты. Делай, что хочешь, мсти мне – но за мой счёт красивой ты не станешь. И тут губы Джанки, которые были настолько тонки, что их было даже сложно назвать губами, в одну секунду налились соком и изменились, обретя нежные и красивые очертания…