Текст книги "Чудовище 5 (СИ)"

Автор книги: Динна Астрани

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

====== Глава 8. Раскаянье ======

Арлин это окончательно вывело из состояния равновесия и она исчезла, испустив последний истошный вопль…

А Малентина тогда подумала: вот кто отомстит Джанке за то, что её, Малентину изнасиловал демон Свири. Стало как-то легче на душе, но ненадолго. А сейчас воспоминание о этой злой радости и вовсе как будто легло тяжеленной серой глыбой на душу. Угрызения совести на самом деле оказалось серьёзным мучением. Сидя на траве возле ствола Древа Мира, Малентина услышала шорох неподалёку. Обернувшись на этот звук, она увидела приближающихся к ней бога деревьев и большого. Лицо бога деревьев исказила гримаса презрения и она явно была вызвана видом Малентины. Он-то знал, что из себя представляла эта женщина и чем заслужила такие чувства. Он видел её, когда ещё наблюдал судьбу Джанки из Хаоса… Малентина почтительно поднялась навстречу божеству и вожаку дружины Весов. Но это не смягчило Али.  – Я вижу, женщина, ты страдаешь бессонницей, – надменно проговорил он, – и думаю, что ты скончаешься от неё. Злой умысел не может дать покоя.  – А может, это раскаянье, – тихо проговорила Малентина, опустив глаза.  – Так ты не спишь из-за того, что молишь о милости Сущего?  – Боюсь, молить о милости именно Сущего – бесполезное дело.  – Не бесполезное, – бог деревьев не сводил с женщины пытливого взгляда. – Сущее было милостиво со мной, позволив мне сделать то, что избавило от наказания ту, что я люблю…  – Это была не милость, – голос Малентины был всё так же тих. Али насмешливо вскинул чёрные бархатные брови:  – Ты знаешь что-то лучше меня или смеешь спорить из дерзости?  – Как бы я посмела! – Малентина теперь уже опустила не только глаза, но и лицо. – Но я на самом деле знаю то, что Сущее признаёт только справедливость и никогда никого не милует. Каждый расплачивается за свои грехи сполна. Иногда наказание превышает вину – это обычно когда нет искреннего – искреннего! раскаянья. Но никогда не было такого, что кто-то совершил неправедное и не заплатил за это сполна.  – Но Сущее помиловало Майю, дав мне возможность спасти её…  – Просто она была не так уж виновата…  – Что, что? – Али приблизился к Малентине, взял её за подбородок и приподнял её лицо, заглядывая в него. – Откуда ты знаешь то, чего не знаю я?  – Просто в то время я была всевидящим деревом, а ты был Лиром, сыном демона камней и не мог видеть того, что видела я…  – И тебе есть что рассказать мне?  – Если ты велишь…  – Велю! Бали также пожелал послушать то, что могла рассказать Малентина. Втроём они сели возле Древа Мира на траву, в кружок, так, чтобы смотреть в лицо рассказчице. И время словно обратилось вспять, унося к воплощению Майи… И бог деревьев словно в живую увидел картину прошлого, вероятно, в этом помогали ему и излучения, исходящие от Древа Мира. На материке Гобо стояла зима – как всегда, холодная и обильная снегом. Преодолевая глубину снега, по направлению к городу Акиру двигались две женщины, закутанные в тёплые одежды, как в коконы. Одна из них была уже немолодой – с виду ей было за сорок, она была тучной, у неё было огромное лицо с невыразительными чертами. Рядом с ней шагала девушка двадцати лет, поразительно похожая на неё. Это были мать и дочь. В руках у обоих были кувалды и лопаты. Они приближались к пространству, покрытому, словно белой простынёй, снегом, из которого торчали каменные квадраты небольших гробниц – это было кладбище. Старое и заброшенное.  – Эк замело, – прокомментировала старшая, – как бы не утонуть в таком глубоком снегу.  – Да уж, тут по горло провалиться можно, – добавила девушка, сильно шепелявя. – А самое страшное, если кто нас застанет за этим делом! Ух, нам несдобровать!  – Да не застанет! – махнула рукой старшая. – Кладбище уж давным-давно было заброшено, ещё когда он похоронил её тут на его окраине. Наверно, она была последним мертвецом, который упокоился здесь!  – Это хорошо, матушка, – девушка растянула рот в нервной улыбке, – тут и поселений никаких поблизости нет! А всё равно как-то боязно и всё тут. Женщины двигались вперёд и снег становился всё глубже и глубже – по пояс, затем – по грудь. Обе взялись за лопаты, расчищая себе дорогу.  – Матушка, а ты точно знаешь, что мы движемся в нужном направлении? – снова прошепелявила девушка, задыхаясь от нелёгкой работы.  – Точнее быть не может! Вон она, гробница! Три сосны растут рядом с ней. Сразу три сосны, тогда как на всём кладбище нет почти ни одного дерева, такая земля здесь гнилая. Не даром отдали мертвецам!  – Далековато добраться, однако, до этих сосен…  – Ничего, все наши труды будут вознаграждены. Однако, с каких пор ты стала бояться трудностей, Глота? Мы бывали в тобой во многих мирах, добиваясь своих целей, ещё не то терпели. А это – тьфу, всего лишь поработать лопатой да кувалдой… Женщины продолжали рыть в снегу траншею, приближаясь к трём не очень большим сосенкам, закрывавшим своими лапами кубообразную могилу из потемневших кирпичей.  – А точно ли это та могила? – не унималась Глота. – Уж больно скромное захоронение, трудно поверить, что он посмел похоронить её, как простолюдинку. Всё-таки она сделала его правителем четырёх городов, а без неё он бы и этого не добился.  – А что тут удивительного! – хохотнула старшая. – С мёртвого какой толк? При жизни он зависел от неё, а от трупа какой толк? А благодарность – глупое чувство, чтобы из-за него строить ей роскошную могилу! Я бы не удивилась, если бы он решил просто зарыть её в овраге, как бродячую собаку! Наконец, они подобрались непосредственно к захоронению и, отбросив в сторону лопату, старшая взялась за кувалду, которую затолкнула за пояс, пока разгребала снег. Размахнувшись, она изо всех сил ударила по кирпичной стене маленького мавзолея. Дочь, также вооружившись кувалдой, принялась помогать ей. Вскоре кирпичи посыпались внутрь погребения и в его стене образовалась довольно приличная амбразура, в которую хлынул дневной свет. Женщины одновременно наклонились и заглянули вовнутрь. В полутьме могилы они сумели разглядеть полусгнивший гроб, в котором лежал скелет, облачённый в истлевшую серую сорочку, со странным черепом: у черепа торчали огромные острые крокодильи зубы, а верх его был весь изломан и рядом с ним лежали два рога. Но женщины не стали его рассматривать. Глаза их что-то беспокойно искали. И вдруг взгляд Глоты остановился на предмете, который лежал под костлявыми пальцами скелета: это была небольшая кукла. Торжествующе вскричав, девушка схватила это куклу и вырвала из-под костяшек и те тут же рассыпались. Кукла была также полусгнившей: тряпичное тело её, нарядное платьице, фарфоровую голову и золотистые волосы покрывала чёрная плесень и от неё исходил дурной запах. Старшая растянула рот в свирепой победной улыбке:  – Вот это то, что нужно! Это ничего, что игрушка так плохо выглядит, мы подправим её и теперь уж сделаем то, что задумали! Женщины вернулись туда, где ютились всё это время: в небольшой халупке на окраине города. Обе знали, что всегда могли бы найти себе пристанище получше, но сейчас им было не до этого. Не на такое уж длительное время они вошли в этот мир. Они чинили куклу, как могли: отчистили её фарфоровое лицо от плесени, перекрасили золотые волосы, тряпичное тело обшили новой тканью, чтобы спрятать его гниль. И долго окуривали благовониями, чтобы избавить игрушку от дурного запаха. А после следовала череда магических ритуалов над куклой, которые Малентина не сочла нужным описывать подолгу. И когда было всё завершено, женщины уже добирались до города княгини Бениты, в горах Уш… И княгине Бените была продана красивая кукла с золотыми волосами для её дочери Майи…  – Этими женщинами, взломавшими могилу Джанки и забравшими куклу, что при жизни принадлежала ей, и была Арлин, – продолжала Малентина, не глядя на бога деревьев и большого, – да ещё её дочь, Глота. Они обе достаточно сильные духи, чтобы иметь аватары и запускать их в самые разные миры, чтобы пытаться покорить их, но в мир Великой Тыквы они тогда забрались в своих основах – не побоялись трудностей, настолько сильна была жажда Арлин отомстить за то, что она не получила отпечаток красоты, которой так жаждала. Ведь колдовство основной сущности сильнее, чем магия аватары. Они тогда очень, очень хорошо начинили куклу силой колдовства. Эта кукла изначально несла в себе зло. Именно она стала причиной гибели слуги Полока, которого Джанка любила, эта кукла была восстановлена моими руками – руками матери, ненавидевшей свою дочь; эта кукла долго лежала в могиле, пропитавшись миазмами смерти… И вот, к ней прибавилась магия двух ведьм и сила их ярости. Княжне Майе тогда очень понравилась новая кукла, которую она любила и в предыдущем воплощении. Совпало даже то, что она снова назвала её Анна. Девочке было тогда уже четырнадцать лет, но она всё ещё играла в игрушки, её радовало, когда у неё появлялись новые. Но с того дня у Майи начались появляться странные мысли… Она начала отдаляться от своей матери, тяготясь её ласками и обществом. Майя размышляла: «Моя мать имеет власть надо мной… Она может сотворить со мной всё, что захочет… Она может отдать приказ казнить меня – и меня поведут на казнь… Она может убить меня своими руками – и ей за это не будет наказания, княгиня делает, что захочет… Она может меня выгнать из дома в зиму и я умру от голода и холода… Она может меня проклясть и я не найду счастья даже после смерти, в другом воплощении… Я думаю, что она не сделает этого? Но ведь то, что может случиться, однажды обязательно случится.» Иногда она произносила это вслух, оставшись с собой наедине. И всё чаще об этом думала. До тех пор, пока твёрдо не решила, что её мать опасна для неё. И кончилось это печально – княгиня Бенита была убита собственной дочерью, – Малентина вскинула на Али глаза, которые теперь казались глубокими. – А я, признаться, надеялась тогда, что княгиня, оставшись ещё на какое-то время живой даже на дне пропасти, куда её столкнула Майя, проклянёт дочь… Но, видимо, в отличие от меня, она оказалась настоящей матерью…  – Это была вина тех двух ведьм – Арлин и Глоты! – вскричал Али.  – Не совсем. Видишь ли, их колдовство было сильно, но и ему возможно было противостоять. Это невероятно тяжело, но всё же возможно. Именно поэтому, Али, Сущее не сняло с неё вины полностью, а только позволило тебе спасти её от наказания. Потому, что она была виновата, но не настолько, насколько показалось бы многим.  – А всё остальное? Только её вина или?..  – Или. Те две ведьмы, продав княгине ту ужасную куклу, не покинули город. Они напросились к княгине в услужение, были согласны на любые работы. Они плакали, твердили, что они разорились, что готовы работать за кров и еду. Княгиня пожалела их и отправила на скотный двор, а ночевали они в доме, в подвале. Только спали они не каждую ночь – были такие ночи, когда они обе колдовали, варили зелья, пробирались в дом, делали подклады. И когда княгини Бениты не стало, они продолжали жить уже при княгине Майе и творить свои чёрные дела. Все дурные мысли и поступки, что совершила Майя – приказ погубить всех стариков в её княжестве, торговля людьми, другое – во всём этом только часть её вины, меньшая часть, а большая – тех двух ведьм. И когда она стала императрицей, ведьмы умудрились напроситься на работы и во дворец Лира и там продолжали творить свои дела, мстить. Она убедила тебя приносить в жертвы детей демонам стихий? Такая жестокость в сердце женщины – тоже от сил колдовства. Но, повторяю, в этом есть доля и её вины. Её душа противилась, как могла, магии ведьм, потому что они стремились сделать её гораздо большим чудовищем, чем она была. И могла бы противостоять этому ещё сильнее. Так что доля вины её в этом есть. Всего лишь доля. Лир умер, она лишилась власти, вернулась в свой княжеский дворец, а ведьмы устремились за ней, как лисий хвост. И снова жили в её доме и пытались сделать её душу, что когда-то была светлой, как солнце и благородной, как золото, в преисподнюю. А она взяла да и исправила всё в другом воплощении…  – Решма? – спросил Али.  – Да. Но Арлин не унималась. Она и её дочь занимаются колдовством по сей день, уже в своей сфере. Ведь и Ялли не была безгрешна. На ней кровь её мужа Каруна и ещё того неразумного юноши…  – Каруна? Карун предал её и пытался сжечь её и её ребёнка, она была вынуждена убить его, чтобы защитить себя и своего сына!  – Ты ищешь ей оправдание, какое она нашла для себя. Изначально, после того, как она стала твоей женщиной, она не должна была лгать и становиться женой Каруна – вот и не кончилось бы всё так печально. Али ничего не ответил, не найдя аргументов. Ему самому было больно, когда Ялли стала женой Каруна, пытаясь забыть его.  – Гордыня, – промолвила Малентина, – вот слабое место, на которое проще всего воздействовать колдовству! Если Ялли и была когда-то весьма жестока и несправедлива – тут только доля её вины, остальное – сила чар. Но повторяю снова и снова – доля вины всё же есть! Всякому злу можно противостоять ещё сильнее! Али молчал, потупив взор и, казалось, глубоко погрузившись в собственные мысли. Голова Малентины наклонилась вниз: сон, наконец, смилостивился над ней, это произошло внезапно, в одно мгновение, она уснула сидя.  – Вот ведь, – произнёс Бали, сурово сведя брови на переносице, – столько времени наблюдала всего-навсего за одной только твоей Ялли, а ведь сколько полезного могла узнать тогда! Например, что нам делать с этой Ысхуд. Я думаю, пока не поздно, пока она не натворила дурных дел, нам стоит поспешить туда, где она находится сейчас и расправиться с ней. Привязать гадину к хвостам коней и разорвать на части!  – И, конечно, этим ты осчастливишь весь мир Великой Тыквы, – с иронией в голосе промолвил Али.  – А почему нет? – насторожился Бали.  – Потому что в том, что ты намерен сделать с Ысхуд, было бы так же мало толку, как сделать то же самое с тобой.  – Я догадался, что она бессмертна, но если части её тела разбросать по разным мирам…  – Они найдут друг друга раньше, чем твои, если бы то же стало с тобой.  – Она так могущественна?  – У неё множество аватар, они быстро разыскали бы куски её тела и воссоединили их.  – Что ж, она непобедима?  – Непобедимо только Сущее.  – Ты знаешь управу на неё?  – Знаю. Тага.  – Тага? Где-то я слышал это словечко…  – Ну, ещё бы, существам, владеющим таким мощным источником информации, как Древо Мира, оно должно быть хорошо известно.  – Я просто не успел услышать и об этом! – начал оправдываться Бали. – Поверь, я много чем интересовался у Древа Мира! Но не мог же я получить знания все и сразу, как бы мне того не хотелось! Так ты скажешь, что это – тага?  – Название места в Сущем, где отбывают наказание духи, совершившие слишком много зла. Столько, сколько совершила его Ысхуд – достаточно.  – Может, ты знаешь способ и упечь её туда?  – Способов много, средств мало.  – Можешь назвать самый эффективный?  – Терпение.  – Что?..  – Запасись терпением. Она слишком сильна. Она намного старше нас обоих и слишком долго времени копила силы. Бали с досадой фыркнул и, повернувшись к Древу Мира, развернул ладонь в его сторону и описал рукой круг. Через несколько секунд там, где провёл рукой большой начал открываться портал видения. И двое мужчин увидели ночное небо, правда, очень светлое, очевидно, его заволокли тучи. Поэтому было более-менее возможно разглядеть, что происходило в полумраке ночи. Это было поле, поросшее дикими травами; и над ним возвышалось одно-единственное дерево – дуб, могучее, но мёртвое: сухие ветви его тянулись ввысь к облачному небу. И тут дерево начало приближаться, как бы наползая. И вот уже можно было разглядеть фигуру сидящего на ней: существо с очертаниями человеческого тела, облачённого в широченный чёрный балахон, на которое была усажена лошадиная голова.  – Она! – выпалил Бали и бешеные глаза его полезли из орбит. Ысхуд то поднимала вверх длинную морду, то опускала вниз, шепча какие-то непонятные слова. Плечи её были вздёрнуты, руки скрещены. И вдруг, как из ниоткуда, начали возникать странные тёмные фигуры с бесформенными очертаниями. Трудно было понять: выбирались ли они из мглы ночи или вырастали из-под земли или спускались с сумеречного неба. Но их становилось всё больше. Их даже было невозможно сосчитать. Они окружали мёртвый дуб сплошной чёрной массой, шевелящейся, зловеще-безмолвной. Ысхуд приподнялась с ветви, на которой сидела, левитируя, затем встала на неё ногами, впившись когтями в высохшую древесину. И возвела вверх обе руки. Затем начала водить ими, как бы дирижируя. И море из чёрных теней заколыхалось более бурно.  – Хуже и быть не может, – промолвил Али. Большой покосился на него.  – Что у тебя за привычка – произнести фразу и не договорить, – раздражённо сказал он. – Ждёшь моих вопросов?  – Мне неизвестен багаж твоих знаний. Но я полагал, что ты догадался, что тени, окружившие мёртвый дуб – леи. Она сумела их подчинить себе. И это очень, очень плохо.  – Для простых смертных этого мира?  – Боюсь, что для всех, кто в этом мире сейчас находится. Но у Весов, кажется, есть шанс вовремя унести ноги… Ноздри Бали округлились, как будто из них валил горячий пар, в глазах засверкали молнии гнева и негодования:  – Ты подумал, что я струшу и буду спасаться бегством?! Как ты смел подумать, что я трус?! Что люди общества Весов – трусы?!  – Предпочитаешь бороться?  – До последних сил! Оставить беззащитных смертных на это чудовище, которое способно обратить их вполне неплохой мир в хорклы? Да будь я проклят, если сделаю это!  – Ты знаешь, как помочь простым?  – Но ты-то наверняка знаешь, только не договариваешь, как всегда! – закричал Бали, едва сдерживаясь, чтобы не ухватить бога деревьев за ворот его бархатистой зелёной рубашки и не тряхнуть, как следует.  – Если честно – не знаю. Правда, не знаю. Я и сам не предполагал, что в нашем мире могут появиться леи в таком количестве – тьмы и тьмы. Боюсь, что здесь окажемся бессильны даже мы, боги.  – Не может быть! – Бали в отчаянии замотал головой. – Как?! Вот так просто эта тварь завладеет миром Великой Тыквы? И никто не перегородит ей дорогу? Не верю! Не верю! Ведь должен быть какой-то выход, какой-то способ!..  – Должен, конечно, – ответил Али, – и я попробую поискать его. Бали наклонил над ним разгорячённое лицо:  – Тебе ведь тоже не безразлично?.. Ты ведь бог… Ты в ответе… Ты должен…  – Шшшшш, – бог деревьев приложил указательный палец к губам. – Главное – спокойствие. Будь мужчиной. Не давай волю эмоциям и готовься побеждать. Али отошёл от Древа Мира шагов на десять и, сконцентрировавшись, усилием воли перенёс себя в свою божественную сферу. Большой же и Малентина, пробудившаяся от его громкого голоса, только увидали, как бог деревьев растворился в воздухе и там, где он находился совсем недавно, распылилось лишь зелёное облачко. Али очутился как раз в комнате для медитаций во дворце своей личной божественной сферы. Он старался казаться перед Бали невозмутимым, на самом же деле его переполняла тревога. Мир, где находилась его любимая женщина и сын, самое святое, что было у него, собиралось захватить очень сильное и могущественное чудовище. Более того, он испытывал ответственность за простых людей, что все эти годы доверяли ему свои судьбы, питая его силой, когда молились ему и творили в его храме специальные ритуалы. Он не может так просто оставить их, не попытавшись защитить. Но как это сделать? Ответ он решил поискать в контакте с духами Золотой Звезды.

====== Глава 9. Князь Дан ======

Одним лишь мановением руки Али развернул портал.

И сконцентрировался, послав мыслеформу в пространство Сущего. Он ждал. Обитатели мира Золотой Звезды могли явиться не сразу по разным причинам, тут было необходимо терпение. Но на это раз она явилась быстро. Он знал её уже давно, именно она чаще всего общалась с ним, повествуя о своём мире. Аврора. Она была рослой, отлично сложённой, красивой, невероятно красивой, как и все женщины её мира – высшего мира. Красивее Ялли, намного красивее, но красота её не вызывала у Али вожделения – это было существо, отличное от него. Она была духом. Она улыбалась, приветливой улыбкой, подобной сиянию солнца после долгих сумеречных дней.  – Ты что-то хотел сказать мне, Али? – по-матерински ласковым голосом спросила она.  – Да, Аврора. Я бы хотел уйти в твой мир. Но я не уверен в Ялли, что она готова к этому. А перейти в мир Золотой Звезды без неё для меня немыслимо.  – Вибрации её души говорят о том, что она пойдёт с тобой куда угодно. Тем более, не захочет же она пережить сына. Глаза Али расширились от ужаса и рот его приоткрылся, всё лицо его выражало безмолвный вопрос.  – У мальчика короткий век, – пояснила Аврора, – таким, как он, слишком тяжело взрослеть. Года два от силы он ещё проживёт в мире Великой Тыквы. А там… Всё случится, как случится. Но он снова может родиться у вас – уже в мире Золотой Звезды, где вы уже не узнаете печали смертей и разлук.  – Ялли обожает его, – пробормотал бог деревьев. – Как же ей пережить сына? Где взять ей силы для этого? Ведь даже я не смогу её утешить…  – Лучше подумай, наберёшься ли ты мужества сказать ей об этом. Правда мучительна, но она может спасти. Скажи ей: она похоронит сына, если выберет низший мир. Если выберет высший – уйдёт раньше. И станет бессмертной и счастливой. Не то, что бессмертные низшего мира! Они-то и есть самые несчастные.  – Нелегко мне будет это сказать…  – Но ты же мужчина. Значит, всё самое трудное ляжет на твои плечи. Если не сможешь – будешь ли уважать себя?  – Я смогу… Он помолчал, потирая лицо ладонями, борясь с внутренней бурей, разрывавшей его. Наконец, он вспомнил ещё кое о чём.  – Аврора…  – Да?  – Над миром Великой Тыквы нависла серьёзная угроза. Понимаешь, в наш мир явилась одна духиня, колдунья, которая сумела подчинить себе полчища лей…  – Мне известно. Ысхуд слишком значительная фигура, чтобы мы упустили её из внимания. На лице Али отразилось отчаяние:  – Этот мир обречён? Мне бы хотелось что-то сделать для него прежде, чем я с женой и сыном покину его…  – Тебе не надо делать это самому. Всё сделает твой сын. Он положит начало, а всё остальное будет зависеть от простых людей Великой Тыквы. Впрочем, он уже положил начало.  – Когда?  – Уже в детстве. Вместе со своей матерью. Храмы Светоносного.  – Эти храмы…  – Наши. Нам не молятся в них, но они – наши проводники, чтобы мы могли являть свои силы в мире Великой Тыквы. Заметь: на Фаранаке, где воздвигнуты эти храмы чуть ли не в каждом княжестве, не водятся леи.  – Значит, храмы Светоносного необходимы и на этом материке?  – И на этом, и на всех материках Планеты. Чем больше храмов, тем больше у нас виляния в мире Великой Тыквы.  – И все низшие миры, что находятся под вашим влиянием, счастливее других миров.  – Но тем не менее, не все их избирают по странной причине: боязнь именно счастья. Впрочем, об этом мы поговорим позже. Время связи через портал ограничено. Послушай, бог деревьев. В Чироке должны произойти перемены. Отныне городом должен править не только совет старейшин, но и князь. Твой сын. Первый князь Чироки.  – Хорошо, Аврора. Я передам через жрецов совету старейшин это.  – Силой своей власти князь должен воздействовать, чтобы в Чироки появился первый храм Светоносного. И жрецы при храме, и проповедники, которые должны путешествовать по всему материку и разъяснять, что такие храмы нужны повсюду, чтобы защититься от полчища лей.  – Я понял.  – И пусть первый князь Чироки возьмёт себе в помощники больших из Весов. Надеюсь, с них выйдет толк.  – Если ты так говоришь, то тебе виднее.  – Так будет положено начало спасения. Если же простые не поверят, откажутся строить храмы – что ж, твоя совесть чиста, ты протягивал им руку помощи. Али глубоко вздохнул и сокрушённо покачал головой:  – Но мой сын… Он ещё так юн, ему нет и семнадцати… Справится ли он? Ведь Ялли растила его одна, он не получил мужского воспитания. Выдержит ли он?  – Этот мальчик сильнее, чем кажется. Дан на самом деле оказался сильнее, чем казался обоим родителям. Он мужественно принял новость о том, что оба родителя должны вскоре навсегда покинуть его и встретится он с ними только в высшем мире Золотой Звезды. И о том, что его собственный век недолог. И что короткий остаток своей жизни он должен провести под бременем власти и обязательства. Гораздо тяжелее узнать об этом пришлось Ялли. Она пришла в ужас от мысли, что она может пережить сына, но когда Али объяснил ей, что у них есть выход: уйти в мир Золотой Звезды, где Дан однажды вновь родится у них, она успокоилась. Она была согласна на всё. Да, она уйдёт из мира Великой Тыквы раньше своего сына, вместе со своим возлюбленным, а затем к ним присоединится и Дан. Она попыталась поговорить и с Эльгой о том, чтобы та отправилась с ней в мир Золотой Звезды, но та была не готова к этому и слышать об этом ничего не хотела.  – Меня всё ещё держит этот мир, – говорила она, – мир борьбы и побед. Я всё ещё не сыта этим! Жрецы передали волю бога деревьев городским старейшинам и те не решились перечить божеству, от которого зависели урожаи их краёв. Они уже строили хоромы для его женщины и сына, а теперь надо было отдать его сыну и власть.  – Может, это к лучшему, – говорили они. – Бог деревьев всегда был добр к нашему народу, не можем же мы ждать от него какого-то зла! И когда были готовы княжеские хоромы и сын бога деревьев Дан был коронован на княжество, начали происходить странные вещи. Пока строились хоромы для Ялли, она проживала в храме бога деревьев в его святилище и ей прислуживали младшие жрицы. Но когда оказались готовы её хоромы, она не переехала в них. Потому что однажды утром она была найдена мёртвой на ложе, ещё раньше таинственно появившемся в святилище вместе с нею. Когда осмотрели её тело, на нём были странные синеватые точки – на ногах и руках. Накануне своей кончины, ещё ночью, перед рассветом она стояла напротив своего мужа, поникшего головой от нерешительности, и говорила ему:  – Я не могу пережить своего сына. Не могу похоронить. Али, действуй! Ты же знаешь, иначе нельзя!  – Ты на самом деле готова? – пробормотал он.  – С тобой я готова на что угодно! Я больше не потеряю тебя! Ну, же, господь деревьев!!! Из тела его в одну секунду выскочило сразу несколько щупалец и шипы на их концах вонзились в руки и ноги Ялли. Она даже не успела закрыть глаза – просто бездыханная упала на руки мужа. Он бережно уложил её на ложе. И, закрыв ладонью её глаза, поцеловал в губы. И отправился в свою божественную сферу – востребовать у мира Великой Тыквы часть своей души обратно. Он больше не мог оставаться в нём богом. И с тех пор что-то изменилось в храме бога деревьев. Поклонники посещали его и ощущали какую-то атмосферу пустоты. Бога деревьев Али уже не существовало в мире Великой Тыквы. Он был только полубогом, поэтому легко забрал съёмную часть своей души и отправился в Хаос – вслед за возлюбленной… Она сидела в изумрудном круге на простой табуретке и ждала его. Облик её был всё так же прекрасен, он не мог быть другим даже в этом временном пристанище в Хаосе – на островке изумрудного цвета. Он приблизился к ней и опустился на одно колено, положив ей голову на бёдра. Она коснулась его волос.  – Значит, теперь нам предстоит нелёгкая работа, – промолвила она, – формирование в Хаосе в высших…  – Но мы ведь преодолеем и это, правда, любимая? – он поднял лицо и заглянул ей в глаза.  – Нет сомнений. Мы теперь не можем не сделать этого. Я слишком устала от приключений в низшем мире… Не от боли и трудов – от насилия над моей душой.  – Сама по себе она у тебя прекрасна…  – Откуда ты знаешь?  – Я видел тебя из Хаоса. Ещё в то время, когда ты была Джанкой. Многие считали тебя безобразной и даже отводили глаза, но это только потому, что они не могли понять, что твоя душа светилась красотой даже поверх того облика и для меня он не был некрасивым…  – Ты хочешь сказать, что ты полюбил меня, когда я ещё была Джанкой? Безобразной Джанкой?!  – Да.  – Значит, ты полюбил не Майю, а Джанку?!  – А я видел Джанку такой же прекрасной, как Майя. Они ещё говорили. А где-то за необъятными просторами Хаоса их завала к себе Золотая Звезда… По завету отца, Дан пригласил к себе на службу Бали и его дружину.  – Каждому князю необходимо войско, – говорил он вожаку Весов, – а какое войско я найду лучше, чем непобедимые большие? Мне предстоят великие дела, а времени для их свершения у меня не так много. Возможно, мне понадобится сила. Мало ли кто пожелает противостоять моей миссии! Он поведал Бали о своём намерении строить храмы Светоносного, которые могли бы защитить мир Великой Тыквы от лей.  – Хорошее дело, – одобрил Бали. – Вот и выход: избавиться от богов, не навлекая на себя полчища лей!  – Я не собираюсь избавляться от богов, – ответил юный князь, – поклоняться богам или нет – это право выбора простых людей. Я только хочу успеть как можно больше настроить храмов Светоносного, как того желал мой отец.  – Как, однако, внезапно он исчез…  – Так было нужно. Так что скажешь, Бали? Согласны вы хотя бы на время стать моими солдатами ради того, чтобы дать этому миру ещё один шанс? Бали потёр переносицу указательным пальцем.  – Что ж, можно попробовать. Тем более, нам нужно встать на довольство. Запасы наших сундуков тоже не безграничны! Дан засмеялся:  – В этом можешь не сомневаться. Жалованье положу приличное. И без жилища не оставлю.  – Насчёт жилищ скажу, что мы привыкли к своим шатрам, тут можешь не заботиться. И одежда у нас своя – она сделана из особых тканей, способных увеличиваться и уменьшаться по мере того, как увеличиваются и уменьшаются наши тела. Обеспечь нас провиантом – и мы будем бороться за спасения этого мира, которым мы ещё не потеряли надежду со временем овладеть. Дан лишь усмехнулся. Он не очень верил, что существа такого сорта, как Бали и его люди могли выстроить собственный мир. Чаще всего, они закладывали основы, а затем кто-то более ушлый забирал плоды их борьбы и трудов. Но Дан не произнёс по этому поводу вслух ни слова. Ему были именно такие люди и нужны – энтузиасты, готовые сражаться и верить. Итак, он основал в Чироке свою небольшую армию – дружину, главнокомандующим которой, конечно, назначил Бали. И это обидело его тётушку Эльгу. У неё была нелёгкая полоса в жизни. Она пролила немало слёз, потеряв Ялли, которую с детства любила, при которой всегда находилась в должности главнокомандующей. А теперь племянник как бы оставил её не у дел. Когда она попыталась поговорить с ним об этом, он ответил ей:  – Но тётушка, здесь всё слишком серьёзно. Речь идёт о спасении целого мира, вероятно, нам даже придётся воевать. А ты-то была главнокомандующей в мирном краю. Это ещё сильнее обидело Эльгу. Она поняла: сын Ялли не воспринимал её всерьёз, потому что она была женщиной и не верил, что она сможет повести его войско в настоящий бой. Значит, ей не было смысла оставаться дальше в Чироке. И она приняла решение отправиться домой, на Фарнаку. Ведь она уже знала, что демон воды Омбу на самом деле не собирался причинять вред ни Ялли, ни ей. Значит, можно спокойно плыть по океану. Но она догадывалась, что, вернувшись в Шабону, она уже не будет иметь прежних привилегий. Ей придётся стать носительницей дурных новостей: что княгиня Ялли умерла, а её сын стал князем другого края на Ситаре и уже не вернётся на Фаранаку. Будет избран другой князь и вряд ли и он потерпит её, женщину, на должности главнокомандующего. В голове её зрел план. Она вновь явилась к Дану и объявила ему, что возвращается на Фаранаку. Племянник принялся её отговаривать, ему не хотелось расставаться с сестрой матери, с которой он был близок с детства и которая, кажется, его любила. Он предлагал выстроить для Эльги дом не хуже, чем был у неё в Шабоне, подарить ей доходные земли, но ни в какую не соглашался вернуть ей должность главнокомандующего, твердя, что это невозможно. Эльга была непреклонна. И она попросила Дана:  – Если ты навсегда оставил Шабону и решил больше никогда туда не возвращаться, тогда напиши письменную рекомендацию, кого бы ты хотел оставить на княжеском троне в Шабоне вместо себя. Пойми, в том городе тоже должен кто-то поддерживать порядок. Следить, чтобы чиновники не повышали налоги, чтобы строились мосты и дороги, чтобы обеспечивались всем необходимым благотворительные заведения. Так было при Ялли. И так должно быть дальше. Я знаю принципы, по которым управляла княжеством Ялли, ведь я всегда была рядом. Дан, я возьму княжеский престол на свои плечи, если ты согласишься на это. Я слишком долго прожила в этом княжестве, чтобы смириться с тем, что оно брошено на произвол судьбы и неизвестно, займёт ли княжеский престол достойный или тот, кто разрушит всё лучшее, что с таким трудом создала твоя мать. Дан думал несколько дней и решил, что слова тётушки Эльги верны. И составил рекомендательное письмо: он передавал княжеский престол города Шабоны своей тётушке Эльге. Эльга же, эмоциональность которой за годы уменьшилась, а ум отточился, рассудила, что министры и советники могут не придать значения рекомендательному письму княжича, который теперь далеко и навсегда покинул своё княжество. Значит, престол придётся отвоёвывать и тут не обойтись без силы. И она знала, где эту силу взять. Надеждой её был рыжеволосый любовник Сим. Большой мужчина в одиночку мог бы расправиться с половиной солдат Шабоны, если бы те выступили против Эльги. Правда, были сомнения, согласится ли этот мужчина покинуть дружину Весов и отправиться с ней за океан. И для того, чтоб простимулировать его сделать это, она предложила ему стать её законным мужем и разделить княжеский престол. Ей очень, очень был нужен Сим, как союзник и как мужчина, делящий с ней ложе. Он стал бы её опорой. И она бы нашла подход к нему, чтобы он подчинялся ей, даже восседая рядом с ней на другом троне. Сима заинтересовало предложение Эльги. До сих пор он был всего лишь членом дружины под началом Бали, такой же, как все, ничем не выделяясь среди других. Но власть – это так заманчиво! Власть над маленькими людьми, возможность изменить этот мир на благо же этих маленьких людей, слава, значительность – как отказаться? И он дал своё согласие. Позднее к ним примкнули Алзур и Хнут. Некогда опозоренные Даном, теперь они не хотели служить под его началом и жаждали убраться куда подальше от мест, где они пережили тяжёлый конфуз. К команде Эльги также примкнули ещё двое больших – это были друзья Сима. Эльга решила – пятеро больших стоят целой полноценной армии, теперь у неё есть собственная значительная сила, которая и поможет овладеть ей княжеским троном. Большие обнаружили корабль, на котором покойная Ялли и её свита прибыли к Ситоре, в зарослях возле пляжа и снова вынесли его на своих плечах к океану и опустили на воду. Он оказался вполне пригоден к дальнему плаванью. Корабельная команда, которая вела корабль к Ситоре, также выразила вести корабль к Фаранаке – на родину. Было прощание. И долгая дорога по океану. И берега родной Фарнаки. Предположения Эльги насчёт того, что княжеские советники не пожелают отдать ей власть так просто, прочитав письмо Дана, сбылись. Узнав, что княгиня Ялли умерла в дальних землях, а её сын стал правителем других земель, они решили, что трон должен занять один из них и между ними начались горячие споры. Но Эльга быстро их разрешила после того, как Сим и его друзья продемонстрировали советникам свою физическую силу, сначала увеличившись в размерах раз в десять, вывернув с корнями несколько вековых дубов в княжеском саду на глазах у них. А затем доказали свою неуязвимость, заставив солдат Шабоны метать в них копья. Кожа больших, казалось, была из стали – острия копий даже не царапали её. Кое-кому из свидетелей этой силы и неуязвимости пятерых больших мужчин стало дурно до длительного обморока, остальные пришли в ужас. Затем Сим лично заговорил с советниками, заявив им, что он хотел бы видеть на княжеском престоле Эльгу после того, как сыграет свадьбу с ней. И никто не посмел ему перечить – в ответ на его слова советники только покорно кивали головами. И свадьба была, и был свадебный пир, после чего Эльге пришлось распустить свой гарем, подыскав своим бывшим любовникам новых жён. И разбираться с дочерью Таминой, которая в отсутствие строгой матери успела добраться до денежного хранилища и растратить оттуда кругленькую сумму и, в подражание Эльге, также завести себе гарем, правда, пока только из двух любовников. Эльга изрядно поколотила дочь, выгнала из дому её «мужей». А после свадебного пира и коронации на княжество отправила её на военную службу – для начала простым солдатом.  – Гнушаться солдатской службой нечего, – наставляла она дочь, выпроваживая её на проживание в казарму, – я начинала не только простым солдатом, мне пришлось воевать, знать на вкус самую настоящую битву. Военная карьера мне далась нелегко. Тебе так трудно уже не будет. Хоть научишься знать цену деньгам и праву обладания мужчинами! Тамина едва сдерживалась, чтобы не разрыдаться, но поделать ничего не могла. Утешало теперь только то, что она княжеская дочь. И каким бы солдатом ей не пришлось бы побывать, всё равно когда-нибудь и она окажется на княжеском престоле! Эльга намеревалась править своим новым княжеством так же, как её сестра – так, чтобы Шабона процветала и народ был доволен. Но в её планы входили и нововведения. Те самые, что много лет назад она убеждала внедрить в Шабоне свою сестру: изменить домострой и утвердить первенство женщин в обществе. Вновь появился когда-то высмеянный и отменённый закон о многомужестве, право купить себе мужа, а затем – новый свод правил домостроя, трактующий о подчинении мужа жене. Эльга подумала о роспуске армии, решив, что её армией будут большие, но такая маленькая армия смотрелась несолидно и она уволила из армии половину мужчин, набрав в неё вместо них женщин. Произошли реформы и в правительстве: Эльга увольняла чиновников и советников мужчин, отдавая их места женщинам. Длилось это не один год. И никто не решался перечить ей. Потому что с ней был согласен её муж – могучий великан Сим. Он рассуждал:  – Всё верно, почему только мужчины обязаны тащить на себе все тяготы воинской и чиновничьей службы? Женщины даже выносливее мужчин, а к ним почему-то относятся, как к нежным цветочкам, у которых нет мозгов. Женщины вполне способны служить наравне с мужчинами и брать на себя ответственность. И почему бы женщине не владеть несколькими мужчинами, если она настолько горяча, что одного ей мало? Если она настолько умна и сильна, что сумела добиться богатства и способна купить себе мужа у его родителей и содержать несколько мужчин? Что тут дурного? В конце концов, если мужчина не хочет быть одним из многих у одной женщины, он вправе отказаться. Сам же он не желал быть одним из многих у Эльги и это именно по его настоянию она избавилась от своего гарема.