Текст книги "Зачем живут патиссоны?"

Совершенно случайно оказалось, что дальняя знакомая Снежаны работает в Летнем садике администратором. Дальнюю знакомую зовут Татьяна Васильевна, – она помогла Снежане быстро и без лишних проволочек влиться в маленький коллектив работников. Татьяна Васильевна показала Снежане деревянную сторожку, которой моя подруга может располагать в рабочее время, и познакомила Снежану с немецкой овчаркой по имени Тюльпан. Тюльпан принадлежит не самой Татьяне Васильевне, а сторожу, которого все здесь зовут попросту – дед Артём.

Тюльпан – исключительно умный и добрый пёс. Свою работу охранника он просто обожает, а в Летний садик влюблен точно так же, как и Снежана, если не больше. У Тюльпана тоже есть для такой любви серьёзные основания: крохотная однокомнатная хрущевка, в которой пёс проживает с дедом Артёмом, надоела ему хуже горькой редьки.

С самого начала Тюльпан считает себя самым главным в новом саду: он и директор, и охранник парка в одном лице. Дед Артём лучший друг и напарник Тюльпана – к нему отношение особое, а все остальные сотрудники пса, как правило, не раздражают и охранять сад не мешают. Тюльпан принял Снежану дружелюбно и снисходительно. А Снежана в свою очередь приняла пса доверчиво и радостно. Несмотря на то, что сторожить сад от разных злоумышленников Снежане приходится не глухой ночью, а вечером, с шести до одиннадцати, умная и внушительная немецкая овчарка ей просто необходима. К тому же Тюльпан оказался хорошим другом: он общителен, приветлив и необыкновенно умён.

И вот в один прекрасный мартовский день Снежана отложила в сторону два диплома о высшем образовании и, не обращая внимания ни на чьи советы, устроилась работать парковым сторожем. Надо сказать, муж Снежаны, Георгий выбор жены полностью одобрил. Он посчитал, что работа на свежем воздухе, среди деревьев и птиц, положительно повлияет на здоровье и на душу жены. А разве я не говорила вам, что Георгий – самый настоящий ботаник? Что же ещё можно было ожидать от ботаника?

Похоже, одна я и была против этого неразумного решения. Я как-никак знаю свою подругу уже много лет и уверена, что, несмотря на многочисленные недостатки, Снежана всё-таки могла бы делать в жизни нечто большее, чем сторожить сад.

Как-то ранней весной мы прогуливались со Снежаной по её садику. Холодновато ещё, конечно… Но всё равно, воздух здесь удивительно свеж и тишина стоит звенящая. Был ранний вечер, темнело всё ещё рано. Тюльпан с нами не прогуливался: в такое время он предпочитал не пугать редких посетителей своим грозным видом. Кроме того, у него дел по горло и без нас: он, по-моему, никогда не отдыхает от собственных затей. А если бы Тюльпан вдруг передумал и решил присоединиться к нам, мог произойти настоящий переполох, – особенно если бы посетители робкие попались. Такие, завидев огромную немецкую овчарку, пожалуй, от страха заберутся на дерево и, чего доброго, сломают его. Деревья-то ещё молодые, хрупкие. Если бы я не знала, какой Тюльпан добрый, я, пожалуй, и сама забралась бы на дерево от страха.

В тот вечер я вновь сказала подруге:

– Послушай-ка, Снежана, неужели тебе и в самом деле нравится такая работа? Ведь ты же, определённо, способна на большее!

Она же, прикинувшись этаким образчиком наивности, ответила вопросом на вопрос:

– На большее, чем что?

Меня отвлекает непонятный шум вдалеке. Слышится какое-то поскуливание. Я оборачиваюсь и замечаю в дальнем конце парка, в кустах, Тюльпана. Он самозабвенно роет лапами землю и поскуливает от нетерпения. Нос у него весь грязный, – настолько грязный, что даже отсюда видно! Зрение у меня очень хорошее, впрочем, как и слух, не то, что у близорукой Снежаны: она уже в десяти метрах видит всё расплывчато, нечётко.

– На большее, чем что, я, по-твоему, способна? – не обращая никакого внимания на Тюльпана, переспрашивает Снежана. Она сама настойчиво возвращает меня к прервавшемуся, было, диалогу. Такие беседы у нас с подругой в порядке вещей. Начинаются они по-разному, но заканчиваются почти всегда одинаково: каждый остаётся при своем мнении.

– По-моему, Снежана, – терпеливо объясняю я, – ты, при всех своих недостатках, способна делать нечто более полезное, чем бродить с Тюльпаном по саду и сторожить деревья. А разве нет?

– Ты, наверное, хочешь сказать, что моих способностей, по-твоему, хватит даже на то, чтобы рисовать с малышами крючки, водить детей на прогулку и разливать им суп?

– Да нет, конечно, – не только на это. Эту работу я предлагала тебе только потому, что мне очень хотелось помочь сестре. К тому же за неё вполне сносно платят. И ещё я думала: раз уж ты пишешь рассказы для детей, то тебе будет интересно работать с этими самыми детьми.

– Но ведь это совершенно разные вещи – писать детские рассказы и работать воспитателем. Оба эти занятия, можно, конечно, и совмещать при желании, но всё-таки, это разные виды деятельности. Разве ты сама этого не понимаешь?

– Понимаю, – соглашаюсь я. Потому что это я и в самом деле понимаю. Мне просто хотелось выручить сестру, которую некому было подменять.

– Но, должность воспитателя в частной школе, всё равно смотрится в глазах людей гораздо солиднее, чем должность сторожа. Много ли почёта в том, чтобы сторожить деревья и скамейки в парке?

– Конечно, – вздыхает она и, близоруко прищурясь, оглядывается вокруг, – надеюсь, ты права: видимо, я и в самом деле способна на нечто большее. Вот я сейчас кое-что скажу тебе по секрету…

Чуть наклонив голову в мою сторону и понизив голос, Снежана говорит:

– У меня есть особый план!

– План?! – переспрашиваю я удивлённо. – Какой?

– Мне бы очень хотелось, чтобы со временем здесь росли не только деревья, но также капуста, кабачки и фасоль!

Глаза Снежаны вдохновенно горят, она полна боевого задора.

«Какая дурацкая идея!» – думаю я. Впрочем, я уже давно перестала удивляться сумасбродным фантазиям Снежаны. Усилием воли я подавляю в себе подкатывающую волну возмущения.

– Да ты что? – я приостанавливаюсь. – Ты шутишь, что ли? Ты что же думаешь, что тебе разрешат здесь, на территории общественного парка, капусту разводить?

– Думаю, да! – убеждённо отвечает Снежана. – Но, не в центре парка, конечно, а на самой его окраине, в уголочке. Ведь к моей сторожке прилегает небольшой кусочек земли. Там я и посажу свой садик. А Тюльпан будет его охранять.

У неё оказывается уже все продумано. Наверно, она уже и семена капусты купила.

– Интересно, а администратор, Татьяна Васильевна в курсе твоих оригинальных планов? – спрашиваю я.

– Пока нет, – невозмутимо отвечает Снежана, – но я сообщу ей об этом, конечно.

Она снова окинула близоруким взглядом голые ветви деревьев и добавила как-то торжественно:

– Похоже, тянуть с этой новостью не стоит. Ведь не заметишь, как и лето наступит! Кстати, Анжела, а какой овощ тебе нравится больше всего? Не только по вкусу, но и по виду?

– Мне нравятся жёлтые патиссоны, – без всяких раздумий отвечаю я на очередной глупый вопрос Снежаны. Честно говоря, жёлтые патиссоны и в самом деле производят на меня некоторое впечатление. Я пару раз видела, как старушки-дачницы продают такие на Балтийском вокзале. Они так нарядно выглядят – эти жёлтые патиссоны, – такие аккуратные, будто сделанные искусным мастером игрушки. Правда, я так ни разу и не подошла к старушкам, не спросила, сколько их овощи стоят и как их выращивают. Хотя я была бы не против узнать это… Но я молча смотрела на эти патиссоны издали. Что толку подходить и спрашивать: всё равно, я на своей даче решила не выращивать ничего. Нет у меня времени на такую ерунду.

– Значит, жёлтые патиссоны… – повторяет Снежана. – Понятно…

– А тебе что нравится? – зачем-то спрашиваю я.

– А мне капуста, самых разных сортов. Любая, – отвечает она. – Хотя больше всего меня впечатляет декоративная. Между прочим, она сохраняет красоту и яркость до самых заморозков!

«Ну надо же, какие обширные познания в садоводстве!.. – думаю я. – Было бы, ради чего…»

Не понимаю, как в ней только всё это вместе уживается: мысли о ротондах, навесных мостиках, о жирафах и о декоративной капусте. Неужели она не чувствует что все эти вещи несовместимы, а её идеи ни с чем несообразны? Нет, ничего подобного она не чувствует.

И вот увидите! Она, всё-таки, посадит где-нибудь в уголке Летнего садика свою капусту! А я, скорее всего, пойду в зоомагазин, куплю несколько кроликов и тайком запущу их в Снежанин огородик. Пусть съедят весь её урожай!.. Потому что меня такие глупые и непрактичные мечты Снежаны очень злят.

Какая капуста? Какая фасоль? Ну, почему Снежана совершенно не способна мечтать о чём-нибудь более или менее великом? Вот я, например, мечтаю поскорее закончить диссертацию, защитить её, а потом, возможно, приняться за новую. Может, это и не самые великие мечты, конечно, но уж явно получше, чем мечты о капусте и фасоли. Ведь это же ясно, как белый день, ясно для кого угодно, – но только не для Снежаны. Знаете, честно говоря, мне даже неудобно признаваться некоторым из своих знакомых, что моя лучшая подруга работает сторожем в Летнем садике. Уж очень нелепо это звучит.

Свобода 

Май выдался тёплый. Деревья в Летнем садике уже покрылись свежими зелёными листочками. Вокруг весёло щебечут птички. Мы со Снежаной прогуливаемся по сырым дорожкам. Она вежливо выслушивает мой рассказ о том, как я защищала диссертацию. И, наконец, с чувством произносит:

– Что ж, по крайней мере, теперь этот груз над тобой больше не довлеет. Поздравляю тебя!

Мне нечего возразить: этот груз и в самом деле надо мной больше не довлеет, и сейчас я в полной мере наслаждаюсь своей свободой. Но, зная себя, понимаю, что очень скоро мне снова придётся придумывать для себя новую интеллектуальную нагрузку. Иначе никак, – так уж я устроена. Но я, кажется, немного уклоняюсь от темы. Ведь тема моего рассказа – моя подруга Снежана. Вернее, её мечты, фантазии и причуды, с большинством из которых я категорически не согласна. Мне хочется попробовать примириться с её внутренним миром, – поэтому-то я и излагаю свои размышления на бумаге. Нужно будет потом самой всё перечитать и постараться понять, почему я испытываю потребность в общении с этой странной особой. Существует ли для этого хоть какое-нибудь логическое объяснение?

Пока я размышляю о загадках человеческого сознания, Снежана увлеченно рассказывает мне курьёзные истории о некоторых посетителях Летнего садика и о последних проделках Тюльпана. Временами я слушаю Снежану внимательно, потому что некоторые истории и в самом деле очень забавные. И всё-таки мне не даёт покоя мысль: почему она так искренне радуется всему этому? Почему такая нехитрая, незавидная жизнь устраивает её? И не может ли случиться, что Снежана просто-напросто искусно притворяется, и на самом деле работа сторожем её совершенно не удовлетворяет. Ведь не может же такая жизнь нравиться образованному и, в сущности, столь неглупому человеку, как Снежана. Не может!

Мы со Снежаной садимся на скамеечку в ротонде. Сегодня очень тёплый вечер. Я недавно защитила диссертацию. Я свободна. У меня благодушное настроение. Кажется, я наконец готова примириться со многими причудами своей непрактичной подруги. Я могу быть мягкой, деликатной, понимающей. Я готова.

Снежана сегодня в бледно-розовом плаще, и шарфик у неё тоже, разумеется, розовый, только поярче. Попробуйте угадать, какого цвета у неё зонтик? Если вы решили что тоже розовый, то не угадали: зонтик у неё бордового цвета. Любимый цвет Снежаны, разумеется, розовый. Она утверждает, что серый и синий цвета ей не идут. Глупости. Серый и синий идут всем. Вот мне, например, идут же. А у меня глаза того же цвета, что и у Снежаны. Значит, и ей должны идти. Но это, конечно, не очень существенно, просто я считаю, что розовый – слишком мягкий цвет. Я его не люблю.

– Снежана, а почему тебе нравится розовый цвет? – неожиданно даже для себя самой спрашиваю я подругу.

Она немного удивляется моему вопросу, пожимает плечами:

– Не знаю. Нравится, да и всё. А тебе разве не нравится?

– Нет, – отвечаю я.

– Странно, – в свою очередь удивляется Снежана.

Очень содержательный разговор получился!

И мы с удовольствием начинаем говорить о всякой ерунде. Даже странно: говоришь-говоришь о пустяках, а потом как-то незаметно начинаешь рассуждать о смысле жизни.

Спорные мысли 

– Но всё-таки Снежана, – решительно начинаю я, – неужели тебе до сих пор всё это не надоело?

– Что именно? – не понимает или притворяется, что не понимает, она.

– Да вот эта твоя работа сторожем! Неужели тебе не хочется… – я на мгновенье запнулась, пытаясь подобрать какие-нибудь нужные слова. Я ведь и сама ещё не знала, что именно собираюсь предложить Снежане.

– …написать диссертацию? – пришла она мне на помощь.

– Ну, хотя бы и так, – задумчиво протянула я.

– Нет, не хочется, – не раздумывая, ответила Снежана. – Совсем не хочется.

– Почему? – спросила я даже немного обиженно.

– Слушай, – мягким доверительным тоном сказала она, – ты помнишь, как этой зимой я зашла к тебе в институт?

– Ну, разумеется…

– Ты тогда оставила меня в кабинете с высоким стеклянным и шкафом, в котором хранились копии диссертаций.

– Конечно, помню, – подтвердила я.

Снежана в тот день и в самом деле зашла ко мне на работу. Кажется, вечером мы собирались куда-то вместе пойти. Я тогда отлучилась по делу минут на пятнадцать, – не нарочно, конечно, – но, может быть, в глубине моей души теплилась надежда, что Снежана обратит внимание на брошюры, аккуратно стоящие на полочках. Возможно, она посмотрит на эти впечатляющие труды и проникнется желанием внести и свой вклад в науку, – пусть маленький, пусть даже микроскопический, но всё-таки, вклад. Кстати, кое в чём я не ошиблась: собрание диссертаций произвели-таки на Снежану незабываемое впечатление. Но, какое?

– Знаешь, – продолжала Снежана, – когда ты ушла по своим рабочим делам, я осталась одна в кабинете. От нечего делать я начала рассматривать полки с тоненькими брошюрами. Там были и совсем новые книжки, и старые, пожелтевшие от времени. Мне подумалось: все эти труды составлялись очень разными людьми. Одни писали свои работы увлечённо, – что называется, жили и горели идеей, и, возможно, им, и в самом деле, удалось сказать что-то новое. Другие писали, только для того, чтобы с помощью диссертации продвинуться по служебной лестнице. Третьи уже продвинулись, но такой труд им всё равно был нужен, чтобы закрепиться на взятой позиции. Четвёртые писали свои труды только, что называется, для галочки. А результат один: все работы мёртвым грузом осели на полку. И, вряд ли, Анжела, ты станешь спорить со мной. Мы обе знаем, что эти труды почти не используются в реальной жизни. А если некоторые работы кто-то и использует, то лишь для того, чтобы, опираясь на них, написать свою диссертацию. И этот новый труд точно так же, пройдя все необходимые мытарства, ляжет на полку мёртвым грузом.

Это уже слишком! Моё благодушное настроение как рукой сняло. Я ведь сама только что защитила диссертацию!.. Думаю, что лично мне, и в самом деле, не удалось внести в педагогику ничего нового, – но зато мне удалось повторить, то есть вновь озвучить самые полезные, лучшие идеи в педагогике. В конечном итоге, я писала свою диссертацию не только для галочки, хотя – по условиям игры – и для неё тоже. Точнее, я начала писать «для галочки», но в процессе работы по-настоящему увлеклась ей.

– Снежана, если я правильно поняла, ты хочешь сказать, что моя диссертация, которой я так горжусь сейчас, бесполезна и никому не нужна? – мрачным тоном спросила я.

– Ну почему же?.. Прежде всего она нужна тебе самой. Во-первых, для того чтобы удержаться на работе, которую ты выбрала, – тебе ведь нравится преподавать. Во-вторых, эта диссертация нужна тебе для самосознания. Вот ты поставила перед собой цель – и достигла её, захотела справиться – и справилась. А это само по себе не так уж и мало!

– В таком случае я не совсем понимаю, Снежана, что же именно ты хотела выразить своей пламенной речью. То, что моя диссертация не нужна человечеству в целом? То есть, что она не служит для спасения мира? Так, что ли?

– Ну да, мир твоя диссертация скорей всего не спасет! – Снежана рассмеялась так искренне и беззлобно, что я почему-то сразу же перестала сердиться на неё.

– Согласна: мир она не спасет. И что? Ну не вошла я, допустим, на сегодняшней день в тройку-пятерку передовых ученых-первооткрывателей. Что из этого следует-то? Не всем, знаешь ли, повезло Лобачевским или Ломоносовым родиться. Но ведь и ты Снежана, тоже, по-моему, здесь ничем особенно выдающимся не занимаешься. С чего ты обрушилась-то на чужие диссертации?

– Я не на диссертации, как таковые, обрушилась, а на твой образ мыслей, Анжела. Никто и не сомневается в том, что крупные ученые были, есть и, разумеется, будут. Точно так же, как были, есть и всегда будут важные диссертации. Но ведь ты утверждаешь, что этот, выбранный тобой путь, самый важный, значительный и чуть ли не единственно верный. Разве не так?

Я замялась.

– Ну, в общем… Да… По-моему, это самый… правильный, что ли, путь в жизни.

– А вот с этим я как раз и не согласна. Я уверена, что в жизни существует много других гораздо более интересных путей, – с подъёмом говорит Снежана.

– Например, работа сторожем в Летнем садике, – ехидно предполагаю я.

Бархатцы, оранжевые как солнце 

– Да, в том числе и моя работа в Летнем садике. Понимаешь, она живая. Она живая и подлинная. Кстати, я же не только сторожу скамейки и пруд, но и ухаживаю за деревьями, высаживаю розы. Вот ты придёшь сюда летом и увидишь, какие прекрасные цветы здесь вырастут. Тут будут чайные, розовые, белые и красные розы. Представляешь? Ещё здесь будут клумбы с разноцветными анютиными глазками и бархатцами. Бархатцы такие оранжевые, что напоминают солнце. Ну подумай сама, разве такая работа не приносит пользу? Ведь не только я, но и окружающие люди смогут насладиться результатами этих трудов?

– А ты знаешь, Анжела, как хорошо чувствуют себя наши посетители, даже ранней весной? – вдохновенно спрашивает Снежана. – Когда никаких бархатцев и роз ещё и в помине нет. Правда, деревья уже покрылись листочками и птицы щебечут во всю. Посетители говорят, что здесь у нас особый микроклимат. Неповторимый. И я с ними согласна. Неповторимый! Днём в нашем парке обычно прогуливаются родители с маленькими детьми. У них уже установилось своё время для прогулок. И дети, и родители в такие часы или сидят на скамеечках, или бродят по парку, беседуя между собой. А ближе к вечеру в Летний садик приходят влюбленные парочки. Ты не подумай ничего плохого, они ведут себя вполне прилично. Здесь влюбленные тоже наслаждаются живой природой и, вдыхая свежий воздух, тихонько разговаривают или молчат друг другу в унисон. А пенсионеры приходят обычно по утрам, сразу после открытия парка. Наши пенсионеры выглядят, как правило, благообразно. Некоторые собираются в небольшие компании и, сидя в одной из ротонд, что-то с увлечением обсуждают. Другие неспешно ходят по парку, разбившись по парам. Судя по всему, им тоже есть что обсудить. А некоторые предпочитают гулять по парку в одиночку. Наверное, им нужно о чём-то подумать в уединении, тишине.

Я невольно заслушалась. Мне и самой очень нравится этот уютный, не похожий ни на какой другой парк. Меня ведь тоже сюда тянет время от времени. Для этого, должно быть, есть несколько причин. Во-первых, в нашем районе мало зелени, деревьев. У меня, например, окна квартиры выходят во двор-колодец, – впрочем, и у Снежаны тоже. А во дворе ни одного деревца. А как только выйдешь на улицу, машины так и снуют туда-сюда. Шум в ушах стоит постоянный. Напряжение прямо-таки разлито в загазованном воздухе города. Нервные водители без конца сигналят друг другу, словно этим громким дребезжанием надеются прекратить пробки. И вся эта картина есть ничто иное, как зримое воплощение тяжёлого, никогда не прекращающегося стресса.

На работе и то чуть-чуть поспокойнее. Впрочем, когда как. Устаешь от всей этой суеты довольно быстро. И тогда я отправляюсь в Летний садик к Снежане. Странно конечно, но на меня благотворно действует не только уютная атмосфера парка, но и само присутствие Снежаны. Это очень трудно объяснить, потому что, на взгляд стороннего наблюдателя мы всё время о чём-нибудь спорим. Вернее, это я с ней спорю, а она упорно стоит на своем. Такой уж у нас образовался стиль в отношениях. И всё же, её присутствие меня почему-то чаще всего умиротворяет. Мне как-то легче становится после общения с ней.

Ритм жизни у меня напряжённый. В отличие от Снежаны я всё время на бегу, всё время куда-нибудь несусь, спешу. Обычно у меня намечено сразу несколько разных дел за день. Они, эти дела, переплетаются и наслаиваются друг на друга. И, хотя я очень стараюсь все успеть, всё же, не успеваю то одно, то другое. А редкие вечерние прогулки по Летнему садику и беседы, даже споры со Снежаной всё в моей голове постепенно улаживают и успокаивают. А почему так происходит – трудно объяснить.

В конце концов, кое в чём мне со Снежаной всё же пришлось согласиться. К сожалению, далеко не всё в жизни поддаётся объяснению и не всё подвластно логике. Видимо, и в самом деле, существует эта пресловутая интуиция, которой Снежана так доверяет. Интуиция – не мой конек, но я уже готова признать её существование и даже некоторую пользу. Не то чтобы мне этого уж очень хочется, а просто приходится признать.

Кстати, весна пролетела очень быстро. На дворе уже лето. Я всё чаще теперь езжу на дачу, поэтому со Снежаной общаюсь гораздо реже. Я на даче совсем ничего не выращиваю, и поэтому наш участок похож не на огород, а на футбольное поле. На даче мы с моим мужем-бизнесменом время от времени принимаем гостей. В редкие свободные минутки он занимается постройкой баньки, а я читаю умные книги по педагогике. Интересно, как там сейчас Снежана и её Летний садик? Выросли там уже розы, или ещё нет? Любопытно было бы посмотреть.

Жёлтый патиссон 

Жизнь порядочно истрепала меня за эти три летних месяца. Бизнес моего мужа Николая, до сих пор такой прибыльный, внезапно полностью развалился. Управляющий финансами фирмы и бухгалтер в одном лице, присвоив себе все деньги, скрылся в неизвестном направлении. Оказывается, это злодеяние он продумал давно и тщательно, – Николай же доверял бухгалтеру больше, чем себе. Когда-то успешное дело, затеянное мужем, теперь подлежало ликвидации без надежды на восстановление. Вот так в один миг Николай обнаружил себя сидящим у пустого корыта, и это неожиданное событие потрясло его. Но надо же было такому случиться, что в это же самое время в автокатастрофе погиб его единственный родной брат. Они с братом были очень близки с самого детства.

От всех этих потрясений Николай впал в глубокую депрессию. Вместо летнего отдыха мне пришлось потратить все свои душевные силы на борьбу с опасным состоянием мужа. А тут ещё у меня мама заболела. Она живёт с другими родственниками, но мне приходилось каждый день навещать её и ухаживать за ней. И дело вовсе не в том, что на это уходило много физических сил. Нет. Дело в том, что душевных сил у меня уже совсем не осталось. Когда маме стало лучше, я решила сделать последнюю попытку вывести мужа из его разрушительного состояния. Кое-какие сбережения у меня ещё остались, поэтому, пытаясь заглушить все навалившиеся несчастья переменой обстановки, мы с Николаем отправились в Тунис. К тому времени многое в жизни стало нам безразлично и тем более было всё равно, куда лететь, – а горящие путевки попались именно в Тунис.

Эта поездка в жаркие края помогла лишь отчасти. Николаю и в самом деле стало чуть-чуть легче… Видимо, благодаря заложенной в него воле к жизни его организм потихоньку начал восстанавливаться. А я вот, наоборот, от усталости и постоянного нервного напряжения начала очень быстро сдавать. И вскоре чувствовала себя так, будто во мне иссякли все без остатка жизненные силы. Я буквально еле ноги волочила. И жила как-то механически, как робот. В этот трудный период я ни с кем не могла общаться, даже со Снежаной.

Когда мы вернулись из Туниса, моя работа ещё не началась. В самом конце августа я собрала оставшиеся у меня ещё душевные силы и поехала в Летний садик. Мне вдруг очень захотелось увидеть Снежану. Это желание было необъяснимо сильным. Напомню вам, что очень долгое время у меня вообще не было никаких желаний.

«А что если Снежана сейчас в отпуске, или она вообще за это время поменяла работу?» – почти с ужасом думала я. Заранее созвониться с подругой мне даже не пришло в голову. Вернее я заранее не созвонилась со Снежаной именно потому, что боялась услышать, что не застану её на месте. Так, скорей всего подсознательно сработала моя самозащита. Я очень боялась разочароваться сразу же, по телефону. А вместо этого предпочла надеяться, что, хотя бы на этот раз, всё будет хорошо. И сейчас, после долгого и тяжёлого для меня перерыва, я наконец увижу свою подругу Снежану и её маленький Летний садик.

Снежану я заметила ещё издали. Вернее, сначала я заметила Тюльпана. Они возились в дальнем углу парка. Похоже Тюльпан пытался отобрать у Снежаны какую-то тряпку или, может, какой-нибудь другой предмет серого цвета. Посетителей в парке уже не было. Несмотря на возню, Тюльпан тоже скоро заметил меня и, узнав, радостно залаял. Отдав собаке тряпку, Снежана быстро направилась мне навстречу. Тюльпан не последовал за ней, а тут же забыл о тряпке и, задрав голову, стал увлеченно облаивать высокое дерево. Наверно, чтобы показать обнаглевшим воронам, кто здесь настоящий хозяин.

Я начала рассказывать Снежане, как мне пришлось провести это лето. Снежана меня ни разу не перебивала, она только сочувственно кивала или тихонько вздыхала. Некоторое время мы молча сидели на скамеечке, которая находилась на небольшом островке земли сплошь окруженной розами. Как только я закончила свой невесёлый рассказ, вместо того чтобы выразить сочувствие, Снежана спросила:

– Ты уже успела обратить внимание на розы? И не дожидаясь ответа, с чувством добавила: – Ты только посмотри, какие красивые розы!

Розы были высажены повсюду. Они, и в самом деле, оказались бесподобными. Эти королевские цветы были разных размеров и оттенков. Розовых роз было больше всего. Чайные розы неподражаемо пахли.

– Да, – сказала я прочувствованно. Это великолепно.

– Я хочу показать тебе ещё кое-что, – заговорщически понизив голос, сказала Снежана. – Пойдём!

Она потянула меня за рукав кофты. Я покорно последовала за подругой. В самом дальнем, неприметном уголке парка – маленькая деревянная сторожка. К ней мы и подошли. А за сторожкой оказалась небольшая некрашеная скамеечка без перил. Мы уселись на деревянную скамейку. Прямо перед нами оказался небольшой и очень аккуратный огородик. Там было всего понемножку. Лук, чеснок, фасоль и кабачки и, конечно, капуста. Капусты, пожалуй, больше всего. Самых разных сортов, и белокочанная, и цветная, и фиолетового цвета. Самая красивая, конечно, декоративная капуста. Её окраска, в самом деле, впечатляет. Листья капусты попеременно образуют, то белые, то жёлтые, то фиолетовые круги. Просто глаз не оторвать! Я молча любовалась этим чудом.

– Как же тебе удалось вырастить так много овощей на маленьком клочке земли. К тому же они так ровненько расположились! – восхитилась я. Я говорила искренне. Снежанин огородик смотрится очень гармонично. Я даже не предполагала, что меня может поразить маленький огородик. Такое не могло даже прийти мне в голову. Честное слово, огородик похож на маленькое чудо. Мне довелось в своей жизни наблюдать множество дачных огородов, но ничего подобного до сих пор не встречала.

Назад к карточке книги "Зачем живут патиссоны?"