Текст книги "Любовь не для заучек (СИ)"

Автор книги: Дина Ареева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

Глава 17

Ангелина

Обе его руки смыкаются на моей талии, и я подавляю невольную дрожь. Как же он на меня действует... Мы просто приблизились друг к другу, а мое тело уже потянулось к нему как намагниченное.

– Я не знала, что у тебя день рождения, прости. Мне так неловко, – говорю с раскаянием в голосе, Демьян качает головой.

– Тебе незачем извиняться, Ангелина.

– Но тебя все поздравляют, а я без подарка.

– Ты бы не поехала, если бы знала, – возражает Демьян, и я вынуждена признать, что он прав. Я бы ни за что не поехала на эту вечеринку.

– А тебе хотелось, чтобы я была? – говорю быстро, пока не пропала решимость, навеянная двумя глотками шампанского. И тут же перевожу все в шутку. – Думал, твои официанты не справятся?

Но Демьян не поддерживает заданный шутливый тон.

– Я правда хотел, чтобы ты была здесь, Ангелина, – отвечает он очень серьезно, – сегодня последний день нашего контракта. И мне хотелось бы тебя сегодня...

«Что?» – еле сдерживаюсь, чтобы не потрясти его за плечи, потому что он замолкает. Сильнее сдавливает руки на моей талии.

– Хотелось видеть? – продолжаю шепотом, потому что невыносимо так молчать и смотреть в его потемневшие глаза.

– Да... – он тоже хрипло шепчет, – мне жаль, что все закончилось, Заучка.

«Ничего еще не закончилось, Демьян! – хочется крикнуть во весь голос. – Все можно откатить обратно. Без контракта, просто я и ты...»

Только я слишком хорошо понимаю, что он имеет в виду. Я говорила, что моим первым мужчиной станет мой парень, тот, кто меня полюбит. Демьян принял мою позицию и отступил. Ему нужен секс, мне любовь. Нам с ним не по пути, как бы нас ни магнитило...

Музыка стихает, Демьян на миг притягивает меня ближе, сильно-сильно сжимает талию и резко отпускает. И несмотря на то, что вечер теплый, мне становится холодно.

Все. Отпустил.

Он беззвучно шевелит губами, но я слышу так отчетливо, словно он говорит это по громкоговорителю у всех на глазах.

Не надо, Демьян. Не отпускай.

Но я не держусь за него, просто смотрю как к нему подходит Маргарита. Она тянется к Каренину, заглядывает в глаза, что-то спрашивает. Мне не слышно, но это меня и не касается.

Демьян кивает в ответ, дальше они идут к бару. Он кладет руку ей на талию, а я молча разворачиваюсь в сторону лестницы, которая ведет к каютам.

Закрываюсь на защелку, накрываю голову подушкой, чтобы не слышать музыку. Снова медленная, такая красивая, что душу выворачивает. Это они точно сейчас вместе танцуют, готова спорить.

Ну и что, ну и пусть. Я же сама так решила.

Мне все равно. Я больше не влюблена в него, все давно прошло.

Но внутри предательски дрожит от одной мысли, что я могла все изменить. Стоило не отталкивать Демьяна. Потому что все это ложь, ничего у меня не прошло.

Иначе тогда не давила бы в груди боль, от которой хочется ломаться, складываться пополам. Поджимать к груди колени и беззвучно выть в подушку.

Лучше бы я сегодня вернулась домой. Слишком тяжелое и изматывающее прощание у нас выходит.

Сколько так лежу, не знаю. Музыка наверху давно стихла, гости разошлись по каютам – я слышала как топали в узеньком коридоре. С разных сторон доносятся стоны и звуки, которые однозначно свидетельствуют, что для горячего секса подходят даже такие тесные каюты.

Вопрос «что я здесь делаю» встает еще острее в своей актуализации.

Усмехаюсь сама своим мыслям. Мне нечего обижаться на Демьяна. Заучка я заучка и есть. Любовь для таких как Маргарита, она правильно сказала. А для таких как я – одиночная каюта и подушка для слез и соплей.

В дверь настойчиво стучат. Поднимаю голову, прислушиваюсь.

– Ангелина, открой, – слышится голос Артура. Быстро вытираю ладонями щеки, может что-то случилось? Кому-то плохо?

Вскакиваю, больно ударившись о полочку над кроватью, распахиваю дверь.

– Что? Что-то с Демьяном?

Артур вваливается внутрь и закрывает за собой дверь.

– Опять ты со своим Демьяном, – бормочет он, хватаясь за меня. – Заебал уже твой Демьян. У него все супер.

– Что тогда тебе нужно? – отдираю от себя его руки, но Артур сильнее. Вырывается, отводит назад локти и наклоняется, дыша спиртом прямо в лицо.

– А ты не догадываешься? Такой недогадливый Ангел... Демон говорил, что ты целка, но я не верил. А ты и вправду... – он пытается захватить губами мои губы, и я брезгливо отворачиваюсь, не переставая делать попытки его оттолкнуть.

– Уйди, Артур, ты пьяный. Я сейчас буду кричать.

– Кричи, меня так даже больше заводит, – он слюнявит мою шею, и я еле сдерживаю рвотный позыв.

– Артур, пожалуйста, отпусти меня, – прошу парня, незаметно перемещаясь ближе к двери, – мы же друзья.

– Да хуй там, – неожиданно зло отвечает тот, – я не собираюсь с тобой дружить. Я ебаться хочу. Демон там Ритку трахает, а я тебя хочу. Или ты не в курсе, для чего тебя сюда взяли?

Цепенею, не веря своим ушам.

– Что значит, взяли?

Артур прислоняется спиной к дверному косяку и все так же зло отвечает:

– Ты разве не знаешь, зачем Демон тебя у себя поселил? Он хотел, чтобы ты влюбилась в него, потом он бы тебя трахнул и выкинул. Как презерватив. Ты вообще когда-нибудь видела использованные презервативы?

Смотрю на кривляющегося парня не мигая, правда несется на меня ледяным потоком и сбивает дыхание. Потому что это правда, это так похоже на правду, что слезы льются сами собой.

– Чего так смотришь? Не веришь? А ты у него спроси, у Демона. Только потом, когда он Ритку дотрахает. Ты же не дала, вот он и забил на тебя. Мне уступил. Сказал, что ты только своему парню дашь, потому ему и не надо. А я хочу встречаться, трахать тебя хочу. Будешь со мной встречаться, Ангел?

Артур лезет под платье, его руки шарят по моим ногам, ползут вверх, задевая белье, и меня передергивает.

С силой толкаю тяжелого как медведь Артура в грудь, он валится на кровать, а я хватаю сумку, ключи и выскакиваю из каюты. Проворачиваю ключ, оставляю его в замке. Кто-то да выпустит.

Бегу наверх, на палубу, и первое, что вижу – на диване у бортика сидит Демьян, а на нем верхом Маргарита. Я вижу только ее спину, но то, что бретели платья спущены, видно и так. Мужские руки крепко держат женские локти. Он умеет крепко держать, я помню наш танец.

Догадываюсь, что делает Каренин, он мне тоже так делал. Только теперь меня это не возбуждает, а вызывает тошноту.

Делаю шаг назад, потом второй, и они меня замечают.

– Ангелина? – хрипло выдает Каренин, сталкивая с колен Маргариту, а я бросаюсь по лестнице вниз.

Добегаю до кормы, перелезаю через борт и прыгаю в темную реку.

Сразу ухожу под воду с головой, но всплываю, отфыркиваясь, и начинаю грести к берегу. Мы заплыли как раз на середину, здесь одинаковое расстояние до обоих берегов – не меньше километра. Я не супер пловец, но как-нибудь доплыву.

Только уже очень скоро понимаю, что свои возможности я переоценила. Пресная вода не морская, плыть тяжелее, она совсем не держит в отличие от соленой. И она не такая теплая.

Вдобавок мешает сумка, болтающаяся за спиной. Она намокла, потяжелела и тянет вниз. А если кто плавал в кедах, тот меня поймет.

Мне вдруг становится страшно. Я достаточно проплыла, но до берега еще далеко, а сил все меньше и меньше. Я не думала, что на середине реки такое сильное течение.

Внезапно сзади раздается всплеск, оборачиваюсь и вижу приближающийся темный силуэт.

– Ты с ума сошла, идиотка? – слышу сердитый голос Демьяна и захлебываясь реву.

– Демьян, я сейчас утону. Я уже не могу плыть. Помоги!

– Дура, – зло ругается Демьян, но мне все равно. Главное, что он подплывает ближе и подставляет плечо. – Держись. Двумя руками держись. И ногами работай. Погнали.

Когда добираемся до берега, я совсем выбиваюсь из сил. Касаюсь ногами дна и не верю, что мы доплыли. Отпускаю плечи, за которые цеплялась мертвой хваткой, и бреду по дну, раздвигая руками воду.

Перед глазами прыгают цветные точки, мир качается, и я сдавливаю руками голову, чтобы он не перевернулся. Дно здесь вязкое, илистое – мы выплыли прямо у городской набережной, где ступеньки спускаются к воде.

– Я тебя подсажу, – хрипит сзади Демьян. Подталкивает, и я с трудом выползаю на парапет. Ложусь на холодный асфальт, подтягивая колени к животу.

– Спасибо, – бормочу, тяжело дыша.

От меня невыносимо несет тиной, этот запах забивает ноздри, тина чувствуется даже в желудке. И меня выворачивает прямо на асфальт.

– Ангелина, – Демьян стоит надо мной, у него есть силы стоять. Он протягивает руку, но я отворачиваюсь, – все не так как ты думала. У меня с Марго ничего нет. Я собирался ее оттолкнуть, клянусь.

– Не так? – стучу зубами, обхватив себя за плечи. – А как? Ты позвал меня сюда для Артура, разве нет?

– Да блядь, кто тебе такое сказал? – Демьян выглядит искренне изумленным, но я ему больше не верю.

– Артур. Он чуть меня не изнасиловал. Правда, предложил встречаться. Сказал, что ты разрешил. Благословил.

Меня колотит, и я сама не знаю, от чего больше – от холода или от боли.

– Он пиздит, Ангел, это неправда.

– А про то, зачем ты меня у себя поселил, тоже неправда? И что хотел, чтобы я в тебя влюбилась, неправда? – перебиваю его. – Вы все такие. Если есть деньги, считаете, что вам можно все. Можешь праздновать победу, Каренин, у тебя получилось. Я влюбилась. Только я тебя еще больше ненавижу, чем люблю, запомни. И никогда с таким подонком как ты и твой друг не буду иметь никаких отношений.

– Что... – растерянно мотает головой Демьян. – Что ты несешь, Ангелина?

Встаю сначала на четвереньки, потом выпрямляюсь на коленках, и наконец поднимаюсь на трясущихся ногах. Каренин протягивает руки, чтобы помочь, но я отталкиваю его и хриплю.

– Не смей меня трогать. И не смей за мной идти. Спасибо, что не дал утонуть, больше я не хочу тебя видеть. Мои вещи вышли почтой.

– У тебя сухая одежда в непромокаемом пакете, – надтреснутым голосом говорит Демьян, – переоденься, я помогу.

– Я сама, – мотаю головой. Он прав, я все туда сложила, и телефон, и кошелек, и одежду. Каренин говорил, что на воде сыро, но я даже не предполагала, насколько.

Трясущимися руками раскрываю сумку, достаю пакет. Вода все же просочилась, но слегка намок только костюм, до телефона она не добралась. И все лучше по сравнению с мокрым насквозь платьем.

Стаскиваю его прямо на глазах у Каренина. Мне все равно, его для меня больше не существует.

– Белье сними, в нем холоднее, – глухо говорит Демьян, но я делаю вид что не слышу.

Набрасываю кофту, застегиваю молнию по самое горло. Штаны надеваю прямо в кедах. Дома буду все отстирывать, у меня теперь полно свободного времени.

Сразу становится тепло, особенно когда набрасываю на влажные волосы капюшон. Насчет белья Демьян прав, но говорить я ему об этом не буду. Сую мокрое платье в сумку и бреду к залитому огнями проспекту.

Ноги переставляю с трудом, на ходу умудряюсь вызвать такси. И когда выхожу на проспект, машина меня уже ждет на парковке.

Заваливаюсь на заднее сиденье, но когда автомобиль отъезжает, не выдерживаю и оборачиваюсь. Демьян сидит на бордюре, накрыв руками голову и упираясь локтями в колени.

Глава 18

Демьян

Она все еще стоит у меня перед глазами в охуенном кружевном белье, мокрая и дрожащая. Вода стекает в волос на грудь, а я только и могу что смотреть, в бессилии сжимая кулаки.

Сижу на парапете и жду, пока яхта причалит к пристани. Там заметили мое отсутствие, кто-то видел, как я прыгнул в воду.

Чуть не умер, когда увидел Ангела. И ведь я правду ей сказал, я не собирался трахать Маргариту. Сидел на палубе, пил вискарь и боролся с тем, чтобы не вломиться в каюту к Ангелине.

Странно, мне в тот момент секс был как раз не важен. Я хотел почувствовать ее тело в своих руках, заглянуть в ее бездонные глаза, взять в плен ее рот. Чтобы она ответила, чтобы не смотрела отрешенно как во время танца.

– Ты меня ждешь, Демон? – откуда-то взялась Ритка и забралась ко мне на колени.

Я повернул голову и увидел перед собой ее сиськи. И почти сразу закаменевшее лицо Ангела, которая стояла у ступенек и смотрела прямо мне в глаза.

Пока спихивал с себя Ритку, пока вскакивал с дивана, потерял время. Бегал по яхте, дергая каждую дверь и вламываясь в каждую каюту, потому что дверь каюты Ангелины оказалась запертой. В скважине торчал ключ, а внутри спал пьяный в хлам Артур.

Но Ангелины нигде не было. Я врубил прожектор и только тогда увидел на темной поверхности реки плывущую девчонку.

Сердце упало ниже ватерлинии, не долго думая прыгнул за ней следом. Когда подплыл ближе, Ангел уже выбилась из сил. Проеби я еще минут десять, даже думать не могу, что случилось бы дальше. И как бы я дальше жил.

Сейчас я не буду бить Артура, подожду, пока он протрезвеет. Но сам я хорошо понимаю, что его вины здесь меньше процента. Во всем виноват я сам.

Слова «Только я тебя еще больше ненавижу, чем люблю» догорают в груди обожженными обугленными головешками.

Она все-таки влюбилась в меня, а я так и не понял. Не заметил. Проебал.

Она решила, что я хотел подложить ее под Артура. И если бы он не был такой пьяный, у него могло все получиться.

Я должен все исправить. Не знаю как, но она должна меня простить. Я хочу вернуть себе Ангела, потому что я тоже...

Встаю, отряхиваю джинсы и иду прочь от освещенной пристани, к которой причаливает яхта. Наплевать на все и на всех. Мне сейчас похуй на все кроме девчонки, которая призналась мне в любви, свернувшись клубком на парапете набережной и стуча зубами от холода.

Потому что я тоже блядь влюбился.

***

Ангелина не отвечает. Набираю ее с самого утра, но металлический голос тарабанит, что телефон абонента выключен.

Ночью я почти не спал. Хотелось набухаться, но удержался, слишком много планов на день. И первый из них – Ангелина.

Собираюсь с духом и еду к ним домой. Адрес у меня есть, ее мать вроде как на этой неделе дежурит у родителей. Значит, Ангел дома одна, и я добьюсь, чтобы она меня впустила.

Мы поговорим уже оба на трезвую голову, при свете дня. И Ангел меня простит, я себя практически в этом убедил.

В подъезд прохожу с бабушкой, которая выгуливала собачку. Долго давлю на звонок, пока не слышу шелест шагов в прихожей. Спохватываюсь, что не додумался по дороге купить хоть какой-нибудь букет. Ладно, я ее потом завалю этими букетами, пусть только впустит в дом.

Но дверь открывает Лидия. Ее глаза красные и сухие. Наверно, у меня сейчас такие же.

– Здравствуй, Демьян. Что тебе нужно?

Говорит тоже сухо и не очень приветливо. А еще на «ты». Это режет слух, потому что обычно Лидия очень приветливая и уважительная. И раз я барский сыночек, то и ко мне она всегда обращалась на «вы».

Но не могу сказать, что меня это злит, наоборот. Упираюсь рукой в дверной проем.

– Здравствуйте, Лидия. Ангелина дома?

– Дома. Но тебя это не должно волновать.

Облегченно выдыхаю. Было бы гораздо хуже, если бы она начала лебезить и оправдываться. А так абсолютно адекватная реакция матери, чья дочь вернулась домой среди ночи мокрая и в слезах. Возможно, на меня в полиции даже лежит заявление о попытке изнасилования.

– Мне надо с ней поговорить. Можете ее позвать? – и добавляю поспешно. – Пожалуйста...

Лидия гневно сверкает глазами, и по моим ощущениям еле сдерживается чтобы не ответить матом. Но сдерживается.

– У Ангелины высокая температура, под утро пришлось вызывать скорую. Сейчас она спит, и я прошу тебя ее не беспокоить.

– Значит вы в курсе? Она вам все рассказала?

– Да, Демьян, она мне все рассказала, – голос Лидии звучит глухо и холодно.

– Я не стану оправдываться, наоборот. Хочу извиниться перед вами и попросить прощения у Ангелины. Когда я смогу ее увидеть?

Лидия некоторое время молчит, но когда начинает говорить, ее тон способен заморозить бьющий из-под земли гейзер.

– Когда я говорю, не беспокоить, это значит, что никогда, Демьян. Не приходи сюда больше. И еще. Я сегодня уволилась, больше я у вас не работаю.

Перед моим носом захлопывается дверь, и сколько я ни звоню, мне больше не открывают.

***

Ангелина продолжает меня игнорить. Лидия тоже не отвечает, при этом она в самом деле уволилась.

У матери я не стал спрашивать о ней, спросил у управляющего.

– Это правда, она ушла с работы, – подтвердил тот, – у нее с дочкой проблема. Я как раз ищу новую горничную.

И больше ничего я узнать не смог.

Артуру набил ебальник сразу же на следующий день, когда он проспался.

– Ты ебанулся? – заорал тот, держась руками за челюсть. – Из-за кого, из-за той мелкой давалки?

Я навернул еще раз, и Артур обиженно заистерил.

– Заткнись, – посоветовал я, – скажи спасибо, что был пьяный. Иначе я бы тебя убил.

Бывший друг заткнулся, только глазами меня прожигать продолжал. Но мне похуй, пусть прожигает, лишь бы к Ангелине больше не вздумал соваться.

Звонит телефон. Принимаю вызов, из трубки раздается незнакомый голос.

– Здравствуйте. Я коллега Валевского. У него сел телефон, он просил перезвонить вам и сказать, что ждет вас в «Озерище». Знаете, где это?

– Знаю, а почему там?

– Он не сказал. Сказал только, что у него все готово, можете приезжать.

Странно. «Озерище» это ресторанный комплекс за городом. Очень крутой, чтобы потусить и побухать. Но зачем туда тащиться, чтобы подписать документы по вступлению в наследство? И зарядка для телефона есть сейчас в каждой машине.

На всякий случай прозваниваю телефон Валевского – в самом деле отключен. Ладно, прокатиться за город не проблема.

Но по пути обнаруживаю, что проезжаю мимо дома Ангела. Резко сворачиваю и въезжаю во двор. Поднимаюсь на этаж, стучу, звоню – бесполезно. Наконец когда я уже собрался уходить, дверь открывается.

Ужасаюсь, когда вижу осунувшееся лицо Лидии.

– Зачем приехал? – она смотрит неприветливо, если не сурово. – Я же сказала, забудь Ангелину.

– Где она? – перебиваю, не дослушав.

– В больнице. У нее воспаление легких. Только не вздумай к ней ехать, тебя все равно не пустят. Там моя подруга работает, она в курсе.

Последние слова уже летят мне в спину. Выбегаю из подъезда, смотрю на часы. Блядь, не успеваю. Ладно, вернусь со встречи, поеду по больницам искать Ангела.

Выруливаю со двора, ничего особенного не замечаю. Но когда выезжаю на трассу и хочу притормозить на повороте, неожиданно левая нога утапливает педаль до конца, не встречая сопротивления. И руль заклинивает.

Сразу осознаю, что мне пиздец. Вся схема четко встает перед глазами как нарисованный на компе график – в цветах и красках.

Никакой Валевский меня не ждет в «Озерище». Не особо надеясь на успех, набираю адвоката, и он внезапно берет трубку.

– Роман Григорьевич, меня кажется хотят убить, – только успеваю сказать, как навстречу выныривает автомобиль.

Изо всех сил дергаю руль. Он вдруг поддается, машина улетает с полотна трассы, и последнее что я помню, это Заучка, которая смотрит на меня с неприкрытой болью в глазах.

***

Ангелина

Вчера Демьян снова приходил. И мама снова его не впустила.

Мне было слышно, как она сказала ему, что я в больнице. Мама не обманывала Демьяна, у меня правда воспаление легких, только я лечусь не в стационаре, а дома.

В больницу меня не пустила мама, а тетя Валя ее поддержала. Тетя Валя, мамина подруга, заведующая отделением в стационаре. Она приходит к нам и сама делает мне инъекции антибиотика.

Демьян уехал, и я засыпаю. Я почти все время сплю, и это хорошо, потому что во сне я могу не думать про Демьяна. Теперь это очень больно – не спать.

Мне не снятся сны, я не засыпаю в слезах и не просыпаюсь от кошмаров. Я просто включаюсь и выключаюсь как светодиод.

Я не знаю, какой сегодня день недели, тем более, какое сегодня число. Можно спросить маму, но не хочется. Просто потому что все равно.

Мама больше не работает у Вишневских. К нам приезжал Григорий Константинович, они долго шептались в кухне. Кажется даже ругались, но тоже шепотом. Но потом как будто помирились, по крайней мере когда Григорий Константинович уезжал, мама его поцеловала.

– Ты подумай, Лида, не принимай поспешных решений, – сказала он напоследок, стоя на пороге.

– Я подумала, Гриша, не уговаривай меня, – ответила мама. – Я не буду больше на них работать.

Она очень зла на Демьяна. Я когда приплелась домой, мокрая и зареванная, мама как раз накануне вернулась домой. Она решила, что меня изнасиловали, я еле ее уговорила не обращаться в полицию.

Я не хочу, чтобы из-за меня у Каренина были проблемы. Единственная его вина, что он не умеет любить. И не хочет. А разве есть такая статья – за нелюбовь?

Нет такой статьи. И преступления такого нет. Человек или любит, или не любит.

Мне пришлось все рассказать – и как мы с Карениным познакомились, и как я узнала его дом. Рассказала про вазу и про наш с ним договор. Не сказала только про то, как чуть не уступила Демьяну после его боя. Не смогла.

Ночью у меня поднялась температура, мама вызвала скорую. Я сильно переохладилась в воде, и поначалу это была простая простуда. Но температура не проходила, пришла тетя Валя, осмотрела меня и сказала маме, что это не простуда, а воспаление легких. Меня отвезли на рентген, воспаление подтвердилось.

Сейчас мне лучше, просто я еще совсем слабая. Нет сил даже чтобы подняться с кровати.

И на то чтобы плакать, их тоже больше нет.

***

– Линочка, задернуть шторы? – мама входит в комнату. – Тебе свет не мешает?

Я только открываю рот, чтобы ответить, как резко звенит домофон. Мы переглядываемся, мама поджимает губы.

– Опять этот... – она не говорит кто, но мы обе понимаем. Прошла неделя с тех пор, как Каренин приходил к нам в последний раз.

Мама идет к домофону, но неожиданно оттуда звучит женский голос.

– Лидия, открой, нам надо поговорить. Это важно.

– Входите, Анна Александровна, – растерянно говорит мама и открывает дверь.

Я откидываюсь на подушки. Наверное пришла уговаривать маму вернуться.

Через несколько минут дом наполняется дорогим женским парфюмом, который я узнаю сразу же. Вишневская предпочитает именно этот аромат.

– Здравствуй, Лидия, – она сдержанно здоровается с мамой и вплывает в мою комнату. – Здравствуй, Ангелина.

– Здравствуйте, – сажусь в кровати, натягивая одеяло. Меня все еще немного знобит.

Анна окидывает меня взглядом, не предвещающим ничего хорошего. И я оказываюсь права.

– А теперь скажи, Ангелина, что ты делала в квартире моего сына?

Это звучит настолько неожиданно, что я на секунду теряюсь, но быстро беру себя в руки.

– Я у него работала.

– Неужели? И кем же, позволь спросить? – ядом пропитано не просто каждое слово. Каждый звук.

– Горничной.

– Лживая бесстыдная девка. Признавайся, ты спала с ним? С Демьяном? – Вишневская впивается в меня прищуренными глазами-щелочками, и я вспыхиваю как факел.

Представляю какого я сейчас цвета. Наверное, как вареная свекла.

Но самое обидное, что у нас ничего не было. И слышать несправедливые обвинения обидно вдвойне.

– Я не спала с Демьяном, – шепчу, закрыв лицо руками, – как вам не стыдно. Прекратите меня оскорблять.

– Это ты мне говоришь? – взвивается Анна. – Прыгнула в постель к моему сыну, и еще смеешь меня стыдить?

– Я не прыгала, – сипло говорю, но она меня не слышит.

– Легких денег захотелось? Думала, ноги раздвинешь перед богатым парнем, и он на тебя клюнет? Наивная! Наивная и тупая...

– Хватит! – Взрывается мама. – Убирайтесь вон, Анна Александровна. Вы не имеете права оскорблять мою дочь. Она слишком слаба после болезни, за которую, заметьте, Ангелина должна благодарить вашего сыночка!

– Ты лучше бы за дочерью своей следила, а не кувыркалась с моим управляющим, – с пренебрежительным видом парирует мать Демьяна.

Мама замолкает, глядя на меня с ужасом, но я не собираюсь становится на сторону зла. То есть Вишневской. Та не обращает на наш обмен взглядами никакого внимания, поворачивается ко мне.

– Демьян из-за тебя попал в аварию. Разбился на машине. Она новая была, с салона, там никаких поломок быть не могло.

– Что с ним? – отшатываюсь назад. – Он жив?

Наверное, тон у меня не совсем нормальный, потому что следом за мной отшатывается и Анна. Ее лицо делается еще более жестким.

– Жив. Но у него поврежден позвоночник. Пока никаких прогнозов врачи не дают, но самый оптимальный – это инвалидное кресло.

– И вы вините в этом меня? – спрашиваю потрясенно. Ответ убивает еще больше.

– Не я, – качает головой Вишневская. – Он. Демьян.