Текст книги "Любовь не для заучек (СИ)"
Автор книги: Дина Ареева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)
Глава 21
Ангелина
Сегодня выходной, на улице дождь, и мы с Демьяном катаемся по торговому центру. Каренину захотелось в боулинг, а я ни разу там не была.
– Я тебя научу, – пообещал Демьян. Делать нечего, пришлось учиться.
Поначалу ничего не выходило, шар катился куда угодно, только не на кегли. Но Демьян проявил чудеса терпения и выдержки, показывая как правильно его бросать, и дело пошло живее.
У него получается идеально, руки у Каренина по прежнему сильные. Тем более, что он вернулся к физиотерапевтическим процедурам и тренировкам.
Скоро месяц, как я у него живу. Это произошло как само собой разумеющееся, ни моя мама, ни тем более Анна и не подумали возражать. Я просто собрала вещи и переехала.
В будни утром мы вместе завтракаем, за нами приезжает машина и завозит сначала меня в универ, затем Демьяна в реабилитационный центр. Это вместительный микроавтобус, оборудованный пандусом, Демьян заезжает в него прямо на коляске.
В центре мне показали как делать поддерживающий массаж для укрепления мышц ног и спины. А я добавила от себя еще то, что помню от деда – точечный массаж стоп.
Массаж делаю утром и вечером, это для нас с Демьяном уже своеобразный ритуал. Профессор, который наблюдает Каренина, настроен достаточно оптимистично.
Когда я впервые пришла с Демьяном, он вызвал меня на личную беседу и заявил:
– Повреждения спинного мозга у парня в пределах нормы. Я затрудняюсь ответить, почему до сих пор не появилась чувствительность. Уверен, проблемы там скорее психологические. Ну и защемление, конечно, но в хирургическом вмешательстве есть смысл только после того, как чувствительность восстановится полностью. Но есть один момент, к которому вы должны быть готовы.
– Какой? – спросила я, интуитивно догадываясь, о чем пойдет речь.
– Никто не знает, в какой именно области проявится чувствительность. Вы понимаете, о чем я говорю, Ангелина?
Я очень хорошо понимала.
– Очень важно то, в каких вы отношениях, чтобы не возникло никаких неловких моментов. Профессионал сможет ненавязчиво переключить внимание пациента, а сможете ли при необходимости это сделать вы?
Профессор посмотрел на меня поверх очков, и я стойко выдержала взгляд.
– Мы с Демьяном в самых близких отношениях, поэтому проблем не будет.
Я не обманула профессора, мы с Карениным официально пара. Но я все еще сплю у себя в комнате. Не потому, что я строю из себя недотрогу, а потому, что не хочу играть в одни ворота.
Демьян поначалу делал попытки удовлетворить меня пальцами или языком, но я решительно воспротивилась.
– Нет, я не хочу так. Одна. Я хочу с тобой. И не смей говорить, что ты импотент, – накрыла ладонью рот Каренина, не дав ему сказать ни слова. – Я просто тебя жду, Демьян.
Не могу сказать, что мне такое воздержание дается легко. Но я точно знаю, насколько для него это болезненно, поэтому мы не спим вместе. Чтобы его не провоцировать. Знаю, он не удержится, если я еле держусь.
Почти все свободное время мы проводим вместе. Зато мы много целуемся, я потом иду в универ с распухшими губами. Сегодня обедали в отдельном кабинете и опять больше целовались, чем ели.
А еще мы все время говорим о своих чувствах, особенно Демьян. Его как прорвало, а для меня это с самого начала не было проблемой.
Только иногда ночью, когда я лежу одна, мне становится страшно. Что все это слишком прекрасно, слишком безоблачно, чтобы могло продолжаться вечно. Правда, утром все мои страхи развеиваются, и я сама удивляюсь, как могу об этом думать.
Наша любовь никогда не пройдет. Никогда.
После боулинга Каренин, как обычно во время наших походов по торговым моллам, тянет меня по магазинам. Ему нравится меня одевать, у меня вещами уже забита половина гардеробной.
Мне нравится новая одежда, но больше всего мне нравится белье, которое он мне покупает. Я с удовольствием его надеваю. Демьян иногда просит, и я хожу по дому в красивых комплектах. Или делаю в них ему массаж.
А еще Каренин с маниакальным упорством покупает себе обувь. И я считаю это хорошим знаком.
– Может, в кино? – спрашиваю его, когда загружаем покупки в микроавтобус.
– Давай домой, – Каренин берет меня за руку и целует в ладонь. – Закажем суши на ужин, посмотрим кино лежа на диване. Приставать не буду, обещаю.
Он будет, и мы оба это знаем. Улыбаюсь, киваю в ответ.
– Демьян! – слышу за спиной оклик. Мы одновременно оборачиваемся. По диагонали рядом со своим автомобилем стоит Маргарита и теребит в руках ключи. – Привет...
Меня, ясное дело, в ее орбите как не было, так и нет. Но меня это вообще не волнует. Ну разве совсем немножко...
– Ты что-то хотела, Рита? – спрашивает Демьян сухим отстраненным голосом. Я держусь за спинку его кресла и чувствую себя ужасно неловко.
– Хотела спросить, как ты? – она подходит ближе, наклоняется, чтобы поцеловать, но он отстраняется.
– Спасибо, у меня все отлично.
– Ты меня заблокировал. И Артура тоже. К тебе не пробиться, – говорит она слегка недовольным тоном и бросает на меня быстрый, полный откровенной неприязни взгляд.
– Значит я не хочу, чтобы ко мне пробивались, – отвечает Каренин и ловит мою руку. – Я понимаю, что в том лесу, из которого ты вышла, тебя хорошим манерам не учили, но Ангелина моя девушка. И с ней тоже не мешало бы поздороваться.
– Ой, прости, я думала, она с тобой просто как сиделка, – обворожительно улыбается Маргарита и поворачивается ко мне. – Привет.
Это все выглядит так наигранно и фальшиво, что я в ответ лишь молча киваю. Сиделка и сиделка, меня точно не должно волновать, что обо мне думает эта надменная девица.
– Пойдем, – Демьян тянет меня к машине, – нам пора, Рита. Счастливо оставаться.
Причем говорит это таким тоном, будто посылает ее туда, куда обычно всех посылают.
Дома Каренин начинает приставать ко мне, чтобы я померила новое белье, и Марго отходит на второй план. А затем и вовсе испаряется из мыслей.
Мы разбираем покупки, делаем заказ в японском ресторане, выбираем на вечер фильм.
– Может сегодня без массажа, малыш? – спрашивает он, когда я расслабленно лежу, сонно привалившись к его плечу.
Мы ели суши, пили вино и много целовались. Возможно мне показалось, но сегодня Демьян немного не такой как обычно. Он на себя не похож. Или правильнее будет сказать, он больше похож на того, прежнего Демьяна.
Даже не знаю в чем это выражается. Во взглядах. В прикосновениях. Они резче, тверже. Настойчивее.
– Нельзя, – мотаю головой, – ты что, забыл, что тебе доктор говорил? Для получения результата важна регулярность.
Я под футболкой и штанами все в том же красивом белье. Если Демьяну нравится, зачем его снимать?
– Ну давай тогда здесь, мне впадлу лезть на этот стол.
Ладно. Мне без разницы, разминать ноги можно и на диване.
– Хорошо, но завтра чтобы без отмазок!
– Как скажешь, моя королева, – довольно улыбается Демьян, а мне и улыбка кажется немного другой. Даже воздух сегодня какой-то другой – вязкий, насыщенный. Обволакивающий. Если я, конечно, не сошла с ума.
Становлюсь на колени возле Демьяна, растираю руки. Он сидит, опираясь спиной на диванные подушки.
Начинаю прорабатывать икры, поворачиваюсь к Каренину спиной. По позвоночнику двигается горячая ладонь, оттягивает футболку.
– Сними с себя это, Ангел, – говорит Демьян хрипло. Стаскиваю штаны и футболку, остаюсь в белом кружевном комплекте.
Мне в нем очень красиво, я вижу себя в зеркальной панели. В отражении натыкаюсь на взгляд Демьяна и внезапно чувствую себя уязвимо. Слишком красноречивым кажется этот взгляд.
Шероховатая ладонь скользит по спине, оглаживает ягодицы, ныряет ниже по бедру.
– Похуй на массаж, иди сюда, Ангел, – хрипло зовет Демьян, и мне совсем не хочется отказываться.
Разворачиваюсь лицом к нему, сажусь на колени. Демьян рывком стягивает бретели бюстгальтера и жадно разглядывает соски. Накрывает их руками, выкручивает, и когда влажный язык касается затвердевших вершинок, у меня мгновенно намокает перемычка трусиков.
Двигаю бедрами, скользя влажным кружевом по ноге Демьяна. Дико хочется его отодвинуть и почувствовать набухшей, сочащейся соками плотью горячую кожу.
Комната плывет перед глазами, очертания предметов становятся размытыми. Мне не хочется, чтобы Демьян останавливался, сегодня особенно не хочется.
Не стоит так упираться, иногда эта разрядка все же необходима. Но сейчас мои ощущения совсем другие. Так же как и движения Демьяна.
Он не просто стремится доставить мне удовольствие. Он явно получает его сам. Гладит, трогает, целует.
– Ты такая охуенная, Ангел, – бормочет, касаясь губами шеи, – просто пиздец.
Я льну к нему, стягиваю футболку и глажу широкую мускулистую грудь.
– Ты тоже, Демьян, тоже... – шепчу, придвигаясь ближе.
– Что тоже?
– Охуенный... – шепчу ему в самое ухо.
Демьян стонет, с шумом выпускает воздух сквозь стиснутые зубы. Подталкивает за попку, вынуждая вдавиться своим тайным местечком прямо в твердый пах. Оно горит, сладко пульсирует, и мне нужны его пальцы. Прямо там, прямо сейчас...
Стоп.
Твердый? Но как...
Мы смотрим друг другу в глаза. Какие-то доли секунды, не больше. Демьян издает глухой рык, разрывает руками тонкое кружево, и я чувствую у ноющего пульсирующего входа что-то большое и горячее.
Мои глаза расширяются, я вцепляюсь в широкие плечи.
– Демьян... – шепчу беспомощно, он нахлынувших ощущений не могу больше сказать ни слова. Истерзанные, зацелованные губы пересыхают, торопливо их облизываю. – Демьян...
– Я так люблю тебя, Ангел, пиздец, – хрипло выдыхает он. Впивается пальцами мне в бедра, приподнимает и с силой насаживает на твердый вздыбленный член.
***
Демьян
Клянусь, я не хотел сделать ей больно. Но нахлынувшие ощущения оказываются такими яркими, острыми и болезненными, что я теряю над собой контроль. Полностью.
Она просто терлась об мой пах, мы и раньше так делали. Ангел так охуенно текла, и я пальцами заставлял ее кончить.
Она сердилась потом, просила больше так не делать. Потому что мы типа должны вдвоем кончать. Только если мой член болтается как ебаная тряпка, то почему нельзя получить удовольствие хотя бы Ангелине?
Но в этот раз все было по-другому. Оно как-то с самого начала пошло иначе, я просто старался не зацикливаться, чтобы потом не обломаться. Чтобы не кормиться пустыми ожиданиями, как раньше. Когда дрочить пытался, когда готов был нахуй оторвать этот член и в унитаз спустить.
Я почувствовал возбуждение, настоящее. Которое нутро наизнанку выворачивает и узлом в паху завязывается. Которого я не испытывал с того дня, как на полной скорости вылетел с трассы и приземлился в кювете.
Внезапно в один миг вся кровь прилила к паху, член встал колом. Головка набухла, плоть натянулась, казалось она вот-вот взорвется. Член сам нашел то сокровенное местечко, которое Ангел не разрешала мне ни трогать, ни целовать, ни лизать. И я не смог остановиться.
Головкой развел мокрые от сока половые губы и насадил девчонку на твердый как камень член. На всю длину, до упора, так что она попкой об яйца мои ударилась.
Ей больно, очень больно, но она не кричит. Зубы сцепила, на лбу испарина выступила. И в глазах слезы.
Молчит. И я молчу.
Сука, не так я хотел в первый раз в свою любимую девочку войти. Хотел, чтобы ей запомнилось. Чтобы она на члене моем дрожала и кричала от удовольствия, а не плакала.
Губами прижимаюсь к одной скуле, целую в висок. Потом ко второй. Целую.
– Тихо, тихо, родная моя, – шепчу успокаивающе, – любимая... Он сам в тебя нырнул. Видишь, как я тебя хотел сильно? Прости, малышка, сейчас все пройдет. Ты только расслабься, не зажимайся, а то ты такая узенькая, тесная, сладкая моя...
Она правда тесная, пиздец. Боюсь пошевелиться, чтобы ей больнее не сделать.
Приподнимаю на руках и соски облизываю. Мне так охуенно, так кайфово, как ни с кем не было. Ни с кем и никогда.
– Все, Ангел, ты теперь моя, – шепчу, захватывая рот, втягивая ее в поцелуй, – готовься, я тебя ебать буду сутками. Похуй что неходячий. Ты еще от меня прятаться будешь.
Девчонка моя расслабляется постепенно, уже член не так туго обтянут. Она к моим размерам привыкает, я к ее.
Походу, ей уже не больно, тянет губы в слабой улыбке. Слезки высохли, и я целую мокрые ресницы.
– Ты не представляешь, как я тебя люблю, – шепчу хрипло, – я сам не знал, что так можно.
– Правда? – шепчет она и улыбается уже смелее. – Тебе правда нравится?
– А ты не чувствуешь? – тыльной стороной пальцев глажу соски, тереблю, цепляю. Она закрывает глаза, постанывает и совсем немного двигается на члене. Но двигается же!
Я тоже стону. Мне в ней просто охуенно.
– Тебя для меня на заказ делали, ммм? – прикусываю ушко, облизываю шею. Ей нравится, она дрожит от удовольствия. – Уже не больно, малыш?
Она мотает головой, приподнимается на коленках и садится глубже. Приподнимается и насаживается. Запрокидываю голову и закрываю глаза.
Моя охуенная. Родная моя...
Крепко держу ее за бедра и помогаю насаживаться. Ее ножки слишком красивые, чтобы их нагружать.
– Тебе хорошо, Демьян? – спрашивает Ангел почему-то шепотом.
Киваю. Так хорошо, что боюсь кончить раньше времени. Ее же снесет этой струей.
– Правда?
Открываю глаза, беру ее за голову и тяну на себя.
– Почему спрашиваешь, Ангел? – вдавливаю в себя и фиксирую. Она сжимает стеночки, и я шиплю сквозь зубы.
Ну кончу же, блядь. Что она делает со мной?
Она утыкается лбом в висок, прикусывает губу, облизывает. Прячет лицо и шепчет в ухо.
– Я хочу, чтобы ты больше никого не хотел. Чтобы был только со мной.
– Ты хотела сказать, в тебе? – уточняю, толкаясь бедрами. Уже еле держусь, хочу вбиваться в нее, надо только лечь под правильным углом. Ебучие ноги пока мне не помощники.
Она кивает и ахает, когда я бросаю ее спиной на кровать. Одной рукой под коленку подхватываю, второй в матрац упираюсь. Жадно оглядываю, наклоняюсь, втягиваю ртом сосок, языком тереблю.
Ангел стонет, руками простыню комкает. И я толкаюсь в нее, толкаюсь и матерюсь.
– Охуенно как, малыш, как же охуенно...
Надолго меня не хватает, слишком долгим было воздержание. В последний момент успеваю выйти и кончаю девчонке на живот. Спермы много, она стекает по идеальной коже Ангела, а я сползаю ниже и нахожу языком клитор.
– Демьян! – она вскрикивает и почти сразу же выгибается в пояснице, дрожит в судорогах оргазма.
Пиздец. Это не секс, это что-то запредельное.
Какой же я был дурак, что так все это затянул.
Ангелина дышит шумно, рвано. Падаю рядом, размазываю сперму по плоскому животу.
– Тебе понравилось трахаться, малыш?
Она кивает, облизывая пересохшие губы. Ловлю ее язычок ртом, втягиваю.
– Надо было не слушать тебя, а закрыть у себя в комнате и выебать. Да? Столько времени потеряли!
Она мотает головой.
– Нет. Ты тогда меня не любил.
– Полюбил бы. Разве ты до сих пор не поняла?
– Что именно? – она смотрит удивленно, а я поднимаюсь на руках и придавливаю собой, впечатывая ее животом в свой пресс.
– Что это судьба, Ангел, – трусь об нее животом, член снова медленно наливается, и я уже привычно плыву. – Ты моя судьба.
Глава 22
Демьян
– Сынок! Это такое счастье, сынок! – мама смотрит на меня глазами, полными слез. Они текут по щекам, она подбирает их указательными пальцами. – Я уже и не верила...
Нам только что объявили результаты обследования, которые оказались настолько обнадеживающими, что мать не сдержалась. Бросилась обнимать профессора.
– Ангелина верила, – говорю, а у самого нутро дрожать начинает от одного звука ее имени.
У меня полностью снесло крышу, это официально. Я не знал, что можно так зависеть от девушки. От одной девчонки. Но это факт – если я некоторое время не вижу Ангела, мне становится физически плохо.
Зато когда я ее вижу, мы трахаемся. Все время. День, ночь, похуй.
Это даже хорошо, что я сейчас ограничен в движениях, иначе я бы ее заебал, клянусь. Иногда мне кажется, она от меня прячется. Но не признается, а у меня сдерживаться не получается.
Мне надо ее чувствовать. Постоянно. Трогать, прижиматься, ласкать. Руками, языком, членом. Ко мне вернулась чувствительность в области таза, я могу им двигать. Не так, конечно, как хотелось бы, но это не идет ни в какое сравнение с тем, что было до Ангелины.
Не понимаю, как я жил без нее. Мне не верится. Что мне даже могли нравиться другие девушки, та же Рита. Разве с Ангелом может кто-то сравниться?
Нет, не может.
– Ангел всегда верила, мама, – повторяю только чтобы назвать ее по имени.
– Демьян... – Ангелина смущенно трогает меня за рукав. Она тоже здесь, пришла как только закончились пары.
Перехватываю ее руку, целую в ладонь. Член дергается и наливается, мучительно сдерживаюсь, чтобы не накрыть его рукой Ангелины.
Кажется, нам пора домой.
Мать натянуто улыбается, но тут заговаривает профессор, и она переключает внимание на него.
– Что ж, поздравляю, Демьян. И вы абсолютно правы, руки у вашей девушки золотые, ее массажи пошли вам на пользу. Думаю, мы можем начинать готовить вас к операции. Я созвонюсь с коллегами, есть хорошая клиника в Британии. Или, возможно, вы выберете Мюнхен.
– Когда определимся с клиникой, надо будет мне подыскать жилье, – подхватывает мама. – Я же полечу с сыном.
– И Ангелина полетит, – тяну руку любимой к губам. – Ты поедешь со мной в клинику, Ангел?
Мать переглядывается с профессором, поджимает губы и говорит чуть заискивающе:
– Демьян, сынок, это плохая идея. Ангелина учится, ты же не станешь срывать ее с учебы? Ей придется брать академотпуск или забирать документы из вуза.
– Нет, нет, что вы, я не буду ничего забирать, – Ангелина торопливо мотает головой. – Демьян, Анна Александровна права, я действительно не могу пропускать лекции.
Мать удовлетворенно кивает, хоть ее улыбка все еще выглядит натянутой. Только мне некогда вникать, я хочу своего Ангела. И я стараюсь поскорее свернуться.
Потом с матерью разберемся, сейчас я слишком возбужден, чтобы кого-то слушать. Мы быстро прощаемся и грузимся в свой микроавтобус.
Въезжаю в салон, Ангелина проходит следом и садится на сиденье напротив. Кладу руки на ее колени, раздвигаю стройные ножки. Еду руками до упора – она в чулках, погода еще теплая. Подцепляю пальцем перемычку белья и большими пальцами раздвигаю гладкие складки.
Пройтись бы языком, но это уже дома, нам ехать всего ничего. Мне просто надо ее почувствовать.
Ангелина негромко вскрикивает и сползает по сиденью, раскрываясь. Она любит так, я знаю. Особенно когда я одним пальцем нахожу клитор, а вторым погружаюсь внутрь.
Водитель отделен пуленепробиваемым стеклом, поэтому мы можем немного пошалить. Ему не слышно, если не переходить рамки.
Мой язык уже хозяйничает во рту у Ангелины, пальцы размазывают соки по шелковой нежной плоти. Ее рука накрывает мой пах, и я бы трахнул ее прямо в салоне, но мы уже приезжаем.
Я еще в лифте расстегиваю ширинку, пока мы целуемся. Ангел сама дрожит от нетерпения, и когда попадаем в квартиру, первой стаскивает с меня рубашку. Забирается ко мне на кресло, руки поднимает, чтобы мне удобнее было платье с нее стянуть.
Доезжаем до дивана и переваливаемся на него, впиваясь друг в друга как будто год не трахались. Я уже в ней, мой член сам дорогу нашел. У меня вообще такое чувство, что наши тела как только оказываются в видимой доступности, сами слипаются. И похуй, есть рядом кто, или нет.
Сейчас нам не до долгих прелюдий, мы сильно завелись в машине. И я мерно двигаюсь, толкаюсь в свою девчонку, заставляя ее выгибаться и стонать.
Осознание, что очень скоро я смогу выебать ее по-настоящему, заводит еще сильнее. Выносит на другой уровень, где мы трахаемся по животному, резко и быстро.
Я помогаю Ангелине рукой. Она такая чувствительная, что мне достаточно нескольких касаний влажными пальцами, чтобы она забилась в оргазме. От вида кончающей Ангелины меня взрывает оглушающим и ослепляющим оргазмом.
Мы еще долго лежим, не разжимая объятий, пока я наконец не прихожу в себя.
– Я тебя люблю, Ангел, – хрипло шепчу и глажу спутанные волосы.
– Я тебя тоже очень люблю, Демьян, – шепчет она в ответ. – Только мне правда не стоит с тобой ехать.
– Почему? – спрашиваю лениво. Моему телу сейчас так кайфово, что не хочется даже разговаривать.
Ангелина перекатывается на живот и заглядывает мне в глаза.
– Потому что твоя мама этого не хочет.
***
Ангелина
Сегодня я осталась дома. У нас только две пары, на первую я опоздала из-за Демьяна, и на вторую уже решила не идти.
Утром проснулась от того, что он ласкал меня языком между ног.
Это он так меня будил. Раздвинул колени, прижал локтями и вылизывал.
Подумать не могла, что мужчина может от этого получать такое удовольствие. Но Демьян как с ума сошел, особенно после того как я в первый раз сделала ему минет.
Он знал, что для меня это впервые, и долгое время не позволял так его ласкать. Хотя ему хотелось, я же видела. И мне хотелось научиться, я хочу стать для него самой любимой и желанной. И я его буквально заставила мне позволить.
Насколько мой первый минет был неумелым и неловким, настолько Демьян был внимательным и нежным. До сих пор не верится, что это тот колючий и насмешливый циник, с которым я столкнулась возле универа. И потом регулярно пересекалась в их роскошном доме.
После того как Демьян меня разбудил, мы занялись любовью. Позавтракали, и Каренин уехал на тренировку, а я решила навести в доме порядок.
Мы периодически вызываем клининг, но это касается только уборки. Нашими с Демьяном вещами я занимаюсь сама. Сейчас хочу перебрать одежду, заправить стирку и перегладить белье. Мне приятно прикасаться к вещам Демьяна и не хочу, чтобы это делала домработница. Я ревную даже ткань, которая прилегает к его телу.
Неожиданно звонит домофон. Подбегаю, на экране Вишневская. Я удивлена, но вида не подаю. Демьян ее сын, она не обязана спрашивать у меня разрешения его навестить.
– Входите, Демьян еще не вернулся.
– А я не к Демьяну, детка, я к тебе. Можно?
Все так же стараюсь не высказывать удивления.
– Конечно. Проходите.
Она разувается и идет на кухню.
– Ты угостишь меня чаем?
– Да, сейчас, – включаю чайник, достаю пакеты для чая. – Вам зеленый, как обычно?
– Да, дорогая. Мне приятно, что ты помнишь, – кивает Анна.
Сыплю в пакет скрученные зеленые листики, пакет кладу в заварник и заливаю кипятком. В груди ворочается непонятное предчувствие, но я его заглушаю. Нельзя в любой ситуации готовиться к худшему, мне пора учиться доверять близким моего любимого мужчины.
Но пока не получается. Ставлю на стол чашки, мед, печенье. Разливаю чай.
– Ты тоже садись, Ангелина, у меня к тебе разговор, – говорит Вишневская, придвигая к себе чашку.
Значит, я оказалась права, она пришла не просто так. Сажусь за стол, складывая перед собой руки, чтобы не выдать волнение.
– Ангелина, детка, – мягко заговаривает Анна, – Демьян хочет, чтобы ты поехала с нами. Но скажи, ты готова пожертвовать ради него всем?
– Чем именно? – уточняю скорее, чтобы потянуть время.
Демьян уговаривает меня забрать документы из университета, обещает, что я смогу продолжить учебу за границей.
– Всем. И в первую очередь, образованием.
Я не смею заявить в лицо матери, что ее сын готов оплачивать мне учебу в европейском вузе. Говорю обтекаемо:
– Почему именно жертвовать? Мы с Демьяном будем вместе учиться, он ведь забрал свои документы из университета и тоже теряет год.
– Послушай, – она придвигается ближе и доверительно наклоняется, – не повторяй моих ошибок. Я доверилась мужу, и посмотри, чем это закончилось.
– Ваш муж оказался подонком и негодяем, как вы можете сравнивать его с Демьяном? – я возмущена абсолютно искренне, но Анна, как ни странно, не обижается.
– Дорогая моя, не сомневайся, как только ты оказываешься полностью зависимой от мужчины, он ведет себя совершенно иначе. Я всего лишь хочу, чтобы ты не позволяла ему распоряжаться своей жизнью. Поверь моему опыту, он лишь станет больше тебя уважать, если ты сумеешь настоять на своем. Ты продолжишь учебу, а к нам приедешь на каникулах. Сколько тут осталось! Зато тебе не придется бросать университет. Давай по честному, не факт, что у тебя получится продолжить учебу в иностранном вузе. Как у тебе с языками? И в целом с успеваемостью? Представь, в какое положение ты себя поставишь, если Демьян все оплатит, а ты не потянешь учебу. Тем более, оплату.
Густо краснею, потому что здесь мне похвастаться нечем. И оплачивать самой учебу я, естественно, не потяну. И мама не потянет.
– Милая, я желаю тебе добра! – продолжает ласково Анна. – Ты столько сделала для Демьяна! Поэтому я советую тебе закончить семестр, а там видно будет. Заодно подтянешь язык, я тебе помогу, оплачу любые курсы.
Она права, я согласна с ее словами. Но почему-то одновременно не покидает чувство, что она внутренне сильно напряжена. И очень ждет моего ответа.
– Хорошо, я подумаю, – отвечаю медленно, и она как будто выдыхает. Доверительно прикасается к руке, и я едва сдерживаюсь, чтобы ее не отдернуть.
– Деточка, надеюсь, ты понимаешь, что о нашем разговоре Демьяну лучше не знать. В любом случае решение за тобой, а я приму любое, лишь бы у вас все было хорошо. Спасибо за чай.
Она стремительно встает и идет к двери, а я замечаю, что к чаю она даже не притронулась.
