Текст книги "Эротически не разбуженная женщина"

Автор книги: Диля Еникеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

Есть категория людей, цепляющихся за ложную уверенность в том, что нужно уметь предвидеть все возможные последствия мыслей и поступков (в первую очередь, негативные), и тогда можно будет управлять своей жизнью. Главное кредо такого человека – никогда не утрачивать бдительности. Поэтому, чтобы совершить какое-либо действие он (или она) должны с большой вероятностью представить себе все его последствия. А потому он (она) избегают любого шага, последствия которого не могут предвидеть. И даже такое действие, как участие в психоаналитическом сеансе для такого человека – непозволительное безрассудство, потому что ему кажется, что он подчиняется чужой воле (имеется в виду воля психоаналитика), не зная заранее, что за этим последует, и куда это в конце концов заведёт.

Бывает так, что человек имеет имидж очень уверенного в себе, независимого, самостоятельного. А на поверку… Увы – колосс на глиняных ногах! Всю жизнь такой человек носит маску. Случается и реакция гиперкомпенсации – то есть чрезмерная реакция, при помощи которой человек хочет скрыть какие-либо недостатки своего характера. Например, чтобы никто не догадался о том, как трудно даётся ему принятие решения, такой человек принимает решения почти не обдумывая, а чтобы не показать своих сомнений в правильности принятого решения, впоследствии упрямо отстаивает своё мнение, порой даже наперекор логическим доводам других людей. Чаще подобное присуще мужчинам – ведь им нередко приходится соответствовать навязанному общественным мнением образу решительного, волевого человека, даже если он таковым и не является. Но и женщины, особенно те, кого принято считать успешными, состоявшимися в социальном плане, вынуждены соответствовать требованиям, которые к ним предъявляются, если они подвизаются в сфере, где необходимы маскулинные качества. И вот такая женщина приходит к врачу моей специальности – ведь наболело! – но не может себе позволить быть просто женщиной. Первое время она даже в моём кабинете играет некую роль, которую сама для себя мысленно написала и которую вынуждена играть. (Вопрос – зачем? Но это уже тема для другой книги.) Потом пациентка с облегчением снимает маску (хотя бывает и так, что маска настолько приросла, что отдирать её приходится «с мясом») и становится самой собою – женщиной, страдающей от того, что не реализовала себя именно как женщина.

Но до того, как это произойдёт, нам с моей пациенткой предстоит пройти определённый путь.

Люди, бравирующие своей независимостью, поначалу непроизвольно занимают оборонительную позицию, если им кажется, что кто-то хочет вторгнуться в их личную жизнь.

Такой человек живёт в замке из слоновой кости, созданном его собственным воображением, и у него немедленно загорается красная лампочка «Опасно!», если кто-то пытается проникнуть в его владения. Как персонаж сказки Волкова «Волшебник Изумрудного города», Великий и Ужасный Гудвин тщательно оберегал свою тайну, чтобы никто не догадался, какой он на самом деле маленький и пугливый.

Для утрированно независимого (псевдонезависимого) человека всё, что относится к его психической деятельности, всё, что может, подобно маленькой собачке из сказки Волкова, открыть тайну «Великого и Ужасного», означает невыносимое вторжение и угрозу его обособленности.

Люди, для которых успех во всём является настоятельной необходимостью, которые постоянно самоутверждаются, штурмуя один бастион за другим (даже если это напоминает борьбу с ветряными мельницами), тоже порой пребывает в растерянности. Такой человек привык к спонтанной активности (Он же в постоянной борьбе – то с ветряными мельницами, то с самим собой!), а тут вдруг ему предлагают совсем иное функционирование: лежать и говорить обо всём, что придёт в голову. А он привык бежать, решать, действовать!

Те, для кого успех – своего рода наркотик, довольно неуютно себя чувствуют, когда приходится, образно говоря, обнажаться и представать в натуральном виде, без прикрас, без привычного имиджа. «Не нужен мне этот душевный стриптиз!» – заявила одна моя пациентка, почерпнувшая этот термин из какой-то моей книги. Ну что ж, не нужен – так не нужен. Я вообще не сторонница императивных подходов к столь тонкой материи как человеческая психика, а тем более, сексуальность. Правда, уже очень скоро моя пациентка изменила своё мнение. Вначале ею двигало любопытство, а потом она сама осознала необходимость понимания глубинных причин своей проблемы.

Есть и такая категория людей, которые, образно говоря, не имеют внутреннего хребта. Они не обладают самостоятельностью, «плавают» во многих аспектах жизни (например, в вопросах морали или всего, что касается взаимоотношения полов) и не имеют собственных суждений. Их мнение зависит от мнения других людей, чаще всего – ближайшего окружения. Или человека, старшего по возрасту. Или занимающего более высокое социальное положение. Таких людей психиатры называют конформными.

Конформный человек не привык думать и действовать по собственной инициативе, старается «прощупать» любую ситуацию (особенно оказавшись в непривычной обстановке) и понять, чего от него ждут.

Есть ещё несколько вариантов характера, которым присущи тревожные сомнения, опасения и зависимость от чужого мнения. Они очень боятся подвергнуться неодобрению. Или, не дай Бог, осуждению. Осуждение для людей, неуверенных в себе, – смерти подобно!

Так, одна моя пациентка, назовём её Олей, спонтанно рассказывая эпизод из своего прошлого, в котором не было ничего драматического, вдруг разрыдалась. Оказалось, что ей по ассоциации пришёл в голову другой эпизод, который, на Олин взгляд, выставлял её в неприглядном свете. «Вы меня не будете осуждать?» – сквозь слёзы спросила она. И только после моих заверений, что для психиатра не существует понятий «осуждать», «укорять», «воспитывать» и прочих, что мы исходим из принципа: поступки человека определяются типажом его личности – моя пациентка успокоилась и поведала о том, что её смущало.

Некоторые люди во время сеанса психоанализа проявляют незаинтересованность, причём это может быть настолько выражено, что всё, о чём человек говорит, оборачивается полной бессмыслицей. Бывает так, что пациент озвучивает обрывки мыслей, в которых аналитику при всём желании не за что зацепиться. Или это поток неостановимой речи, напоминающий пародию на истинное свободное ассоциирование.

Вот, например, одна моя пациентка, не желая раскрыться (бессознательно, конечно!), во время сеанса говорила много и долго, но не по делу, примерно как в песне чукчи: «Что вижу, о том и пою». А в данном случае пациентка обстоятельно, цепляя одно за другое, рассказывала, как прошёл её день, в мельчайших деталях описывала, кто во что был одет и что говорил, чем занималась на работе она сама и её коллеги, куда она пошла, когда закончился рабочий день, и так далее.

Понятное дело: в речевом потоке этой женщины не удавалось обнаружить ничего полезного, что дало бы пищу для анализа её проблемы.

Почему это происходит, почему пациенты, придя к врачу-психиатру за помощью, ведут себя так, будто не хотят избавиться от существующей проблемы, вы узнаете из следующей главы.

Здесь же отмечу, что лично я не использую классическое ассоциирование, а практикую модифицированный мною метод свободных ассоциаций, поскольку традиционный метод занимает слишком уж много времени. Я не могу позволить, чтобы пациенты годами ходили ко мне, продолжая страдать от неизлеченной проблемы. Моя задача – помочь в наикратчайшие сроки. Да и мои пациенты вряд ли стали бы платить деньги за то, чтобы полежать на кушетке в моём кабинете и говорить всё, что приходит в голову. А потому во время сеанса я чётко веду своего пациента к цели (обычно я уже после нескольких минут общения знаю, в чём корень проблемы), задавая наводящие вопросы и позволяя время от времени уходить в «свободный полёт», но потом вновь возвращая к главной теме, пока человек сам не поймёт, в чём же причина его проблемы.

Это промежуточный (но очень важный!) этап. Как говорится, диагноз ясен, пора лечить.

Но прежде я хочу остановиться на других аспектах психоанализа, чтобы вы, моя читательница, заранее знали, что вас ожидает.

Светлому будущему мешает тёмное прошлое.

Д.Е.

НЕ ПОМНЮ И НЕ ЖЕЛАЮ ВСПОМИНАТЬ!

Утрата памяти – благо для тех, кто стыдится своих воспоминаний.

Д.Е.

Пытаясь проследить появление симптомов невротического заболевания у пациента, Фрейд выявил два факта, с которыми неожиданно столкнулся, – перенос и сопротивление. Эти явления очень важны для концепции психоанализа.

Вот как Фрейд определяет сопротивление: «Процесс выявления бессознательного и перевода его в сознание происходит на фоне непрекращающегося сопротивления пациента. Извлечение этого бессознательного на свет связано со „страданием“ (сильным нежеланием), из-за которого пациент снова и снова отталкивает врача».

Разумеется, слово «отталкивает» не следует понимать буквально. Каждый врач-психиатр, практикующий психоанализ, не раз встречался с ситуациями, когда пациент всеми возможными способами уклоняется от экскурса в своё прошлое. Ведь вспоминать то, что когда-то сильно ранило, очень больно…

Примерно так же, как мы оберегаем порезанный палец, чтобы не причинить себе боль снова, бывает и во время сеанса психоанализа – пациент оберегает себя от боли (в данном случае – душевной). Например, упорно не желает обсуждать какой-то отрезок времени (либо какое-то событие) из своего прошлого. Или вообще не хочет говорить о своём прошлом. Или избегает спонтанной речи, лишь лаконично отвечает на вопросы. Или уклоняется от детализации, старается дать о себе минимум информации. Или формально отвечает: «Ничего особенного со мной не происходило, всё у меня было нормально, не хуже, чем у других». А чаще всего отговаривается: «Я уже не помню…» Причём «забвение» нередко бывает парциальным. О том, что не сопровождалось негативными эмоциями, человек говорит легко, но стоит приблизиться к «больной» теме, как выясняется, что именно этот период «забылся».

Бывает и так, что пациент наотрез отказывается от психоанализа ещё до его начала (если знает, в чём заключается этот метод) или после первых сеансов – поняв, что придётся вытаскивать из закоулков подсознания нечто, о чём хочется сказать: «Лучше бы этого никогда в моей жизни не было!..»

В общем, вариантов сопротивления множество.

Порой пациенты ведут себя, подобно ребёнку, который сердится на «тётю-врача», потому что та сделала «бо-бо».

Так, одна моя пациентка на первом сеансе отговаривалась преимущественно междометиями, следующий сеанс пропустила, но потом всё же пришла – проблему-то решать надо! С первого же взгляда я подметила, что она «не в настроении», и вскоре причина выяснилась:

– Что это за врач, от которого человек уходит со слезами?! – возмущённо вскинулась моя пациентка. – Я потом весь вечер плакала после вашего чёртового психоанализа!

– Вы полагаете, что хирург, который причиняет боль, вскрывая нарыв, – садист? – в ответ спросила я.

Одно время Фрейд рассматривал психоанализ как процесс, в котором врач преодолевает сопротивление пациента, убеждая его «вспомнить забытое». В одной из своих статей Фрейд описывает подавленные воспоминания как ощущение настоящего дискомфорта и отмечает, что пациент нервничает, беспокоится, шевелится и выказывает признаки волнения.

Все эти проявления дискомфорта имеет возможность заметить любой психоаналитик.

К примеру, одна моя пациентка беспрестанно меняла позу и вся извертелась на кушетке, отвлекая себя, отвлекая меня, а потом заявила, что ей неудобно лежать в одной позе, потому что у неё радикулит. Позже выяснилось, что никакого обострения радикулита в тот момент у неё не было. А что было? Вот именно то, о чём говорилось выше, – сопротивление.

Другая пациентка, страдающая истерической «нехваткой воздуха»{31}31
  Психиатры недаром называют истерию «великой симулянткой» – истерические расстройства могут напоминать (имитировать) самые разнообразные заболевания. В частности, истерические «приступы удушья» напоминают бронхиальную астму, однако возникают они психогенно (то есть после какой-либо психической травмы – ссоры, обиды и пр.). Таких людей должен лечить врач-психиатр, а в реальности они годами лечатся у терапевтов и других врачей-интернистов.


[Закрыть], наотрез отказывалась лежать на спине – мол, у неё непременно разовьётся приступ, который она называла «астмой». Однако психоанализ проводится не только на кушетке, но и в положении «сидя». И, тем не менее, приходилось преодолевать пресловутое сопротивление, отмеченное родоначальником психоанализа.

Напомню: психоанализ – не только диагностический, но и лечебный метод. Фрейд писал: «Для лечения крайне важно, чтобы психоаналитик хорошо представлял себе, что именно находится на поверхности сознания пациента, знал, какие именно комплексы и сопротивления действуют в данный момент, и какая реакция сознания на них будет руководить поведением пациента».

Для преодоления разного рода сопротивлений Фрейд начинал лечение с того, что пациенту предлагалось рассказывать всё подряд, не выбирая и не анализируя. В таких случаях сопротивление могло выражаться в двух формах: прекращении потока мыслей и ассоциаций или отказ пациента принять расшифровку этого потока психоаналитиком. Исходя из опыта обеих ситуаций, Фрейд пришёл к выводу, что пациент переносит на врача часть своего комплекса неполноценности, который он либо тщательно скрывает, либо «упорнейшим образом обороняет». Таким образом, Фрейд отметил два вида переноса: положительный и отрицательный, и отделил «перенос чувства привязанности и любви от переноса враждебности».

Амбивалентность{32}32
  Амбивалентность – наличие одновременно противоречивых суждений или эмоций; двойственность переживания, выражающаяся в том, что один объект вызывает у человека одновременно два противоположных чувства, например, удовольствие и неудовольствие, симпатию и антипатию.


[Закрыть], проявляющаяся при переносе, характеризует поведение пациента с самого раннего детства. Задача психоаналитика – нарушить душевное равновесие пациента, пусть и невротическое, но уже привычное, устоявшее в течение его жизни.

Вышеупомянутые усилия пациента по сокрытию или обороне своего комплекса неполноценности считаются негативными, в противовес им психоаналитик использует позитивный перенос.

С позиции Фрейда, лечение психоанализом основано на двух подходах.

В качестве иллюстрации первого подхода процитирую Фрейда: «Мы даём пациенту ясно сформулированную идею о том, чего ему следует ожидать в поисках, и сходство этой идеи с подавленным бессознательным пациента указывает ему путь самостоятельно выхода на это бессознательное».

Второй подход заключается в том, что объектом переноса всегда является более сильная личность.

Оба эти явления: сопротивление и перенос – являются двумя составляющими одной функции.

Перенос основывается на проекции подавленных сексуальных желаний и страхов пациента на личность психоаналитика. Сознавая это, Фрейд акцентировал основную проблему переноса – любовь. «Основным принципом я считаю то, что страстям и желаниям пациента следует оставаться на своём месте, дабы служить движущей силой для работы и достижения желаемых перемен».

Вот ещё одна цитата из Фрейда: «Каждый человек, используя дарованную ему способность любить, в трудах реализует её, то есть в тех условиях, которые сам себе создаёт для любви, в тех порывах, в которых только и наслаждается любовью, и в тех целях в любви, которые ставит перед собой».

Для того чтобы сместить баланс сил в сторону разрешения конфликта, психоаналитик использует два важных фактора. Один из них – сочувствие пациенту{33}33
  Второй фактор – аналитика рассматривают как основной объект сексуального удовольствия, – лично я в своей практике не использую.


[Закрыть]. На психиатрическом языке это называется эмпатией. Эмпатия – ощущение понимания психологического состояния другого человека и сопереживание ему.

Даже если пациент «видит» в аналитике образ родителя противоположного пола, в реальности-то это не так! Тем не менее врач проявляет понимание там, где родитель пациента понимания не проявлял, сочувствие – в ситуациях, в которых родитель проявлял нетерпимость, и согласие с тем, что родитель отвергал.

При классическом (фрейдовском) лечении психоанализом перенос (проникновение личности пациента в личность врача) характеризуется некоторой чрезмерностью.

Кстати говоря, я практиковала перенос в несколько видоизменённом варианте и описала этот метод в своей книге «Заставь его влюбиться». Прочтите эту книгу – она многих женщин сделала счастливыми, теперь они любимы! Науку – в практику! (Между прочим, именно таким способом я «влюбила» в себя своего мужа, и вот уже более двух десятков лет живу в счастливом, гармоничном во всех отношениях браке). Метод переноса, который я описала в упомянутой книге и в самом деле позволяет изменить отношение к себе партнёра. Даже если парень (мужчина) не обращал на вас внимания, с помощью переноса вы сможете его заинтересовать («Самая лучшая женщина – которая меня понимает!» – так думают многие представители сильного пола), потом он поймёт, что вы ему близки по духу, потом осознает, что вы очень добрая, отзывчивая, ну и так далее. А потом его от вас уже и насильно не отдерёшь! Гарантированно!

Любовь – это единственный способ давать, не лишая себя ничего.

Д.Е.

Мостик к бессознательному пациента психоаналитик выстраивает, благодаря собственному положительному отношению к сексу.

Перенос по Фрейду заключает в себе сексуальные желания и ожидания, независимо от пола пациента и психоаналитика. Женщина может рассматривать аналитика-мужчину как основной объект сексуального удовольствия, а пациент-мужчина обращается к психоаналитику в надежде, что это поможет повысить сексуальную потенцию. В этом случае положительное отношение к сексу психоаналитика (независимо от его пола), является магнитом, притягивающим к себе бессознательное пациента.

Отсюда закономерно вытекает: если у самого врача имеются какие-либо сексуальные проблемы (а психоаналитики тоже люди!), это неизменно скажется на результатах лечения. Негативно, разумеется. Или просто не будет желаемого эффекта, что, по сути, тоже негативный эффект, поскольку пациент напрасно потратил время и деньги да к тому же разочаровался в успешности этого метода лечения. Но зачем же дискредитировать то, что помогло многим тысячам людей! А потому я придерживаюсь классического девиза: «Врач, излечись сам!» Или не берись лечить, пока не избавишься от собственных проблем. Врач вообще, на мой взгляд, должен выглядеть так, чтобы на него было приятно посмотреть, чтобы он вызывал доверие, чтобы пациент сразу ощущал его энергетику и уверенность в успехе лечения.

Родоначальник психоанализа использовал сопротивление и перенос в лечебных целях. Новые поколения психоаналитиков усовершенствовали традиционные методики. Каждый талантливый психоаналитик привносил в психоанализ что-то своё.

Среди ранних новаторов наиболее выдающимся был Шандор Ференци, венгерский психиатр и психоаналитик, один из знаменитых учеников и последователей Фрейда.

Кстати говоря, ученик часто конфликтовал с учителем, отказывающимся принимать любые изменения в традиционных методах психоанализа. Тем не менее Ференци был верен Фрейду и базовой конструкции психоанализа, хотя собственный клинический опыт побуждал его всё время совершенствовать данный метод лечения, что он и делал до конца своей жизни, неустанно совершенствуя методику, стремясь сделать лечение более эффективным.

Ференци создал теорию генитальности, согласно которой настоящее побуждение к коитусу, его истинное, первоначальное значение для обоих полов состоит в стремлении вернуться в утробу матери.

В книге «Таласса, опыт генитальной теории», охарактеризованной критикой тех лет как самое смелое применение психоанализа, Шандор Ференци сделал акцент на инстинктивном стремлении индивида к возвращению в материнское лоно и, в конечном счёте, в воды мирового океана (thalassa в переводе с греческого означает море).

Согласно теории Ференци, в период соперничества мужчина завоёвывает привилегию снова проникнуть в матку с помощью своего полового органа. Женщина, изначально находившаяся в подчинённом положении, была вынуждена приспосабливаться к данной ситуации и получила за это некоторую компенсацию. Ей пришлось «довольствоваться» суррогатами в виде фантазий и вынашивания ребёнка, блаженство которого она разделяет. Только в акте деторождения женщина имеет возможность получить удовольствие, в котором отказано мужчине. С этих позиций ситуация, в которой находится женщина, не из приятных. У неё отсутствует первичное побуждение к коитусу или, по меньшей мере, ей недоступно непосредственное, пусть даже частичное, удовлетворение. (Напомню, что таково мнение Шандора Ференци! Однако даже гениальные психоаналитики – не истина в последней инстанции.) В таком случае побуждение к коитусу и удовольствие от него, несомненно, должны быть у женщины гораздо слабее, чем у мужчины, ведь она может добиться своего только окольным путём. Зато у неё преимущество перед мужчиной в том, что она способна к материнству.

Ференци поставил перед собой чёткую цель: в рамках психоанализа разработать метод активной терапии.

Согласно Ференци, если психоаналитик принимает пассивное участие в лечении, то его активность находится в состоянии простого ожидания. Иными словами, психоаналитик ждёт, когда пациент начнёт сопротивляться. А толкование с психоаналитических позиций уже само по себе является активным вмешательством в психику пациента, придавая его мыслям заданное направление и способствуя появлению идей. Не будь этого, появлению идей помешало бы сопротивление, возникающее в сознании пациента.

Действительно, психоаналитик, пусть и косвенно, но активно принуждает пациента следовать в необходимом направлении.

Ференци акцентировал внимание коллег, что вопрос о том, должен ли психоаналитик проявлять активность при лечении, неправомочен.

Лечение бывает различным – в зависимости от многих факторов, в частности, личности пациента и той проблемы, с которой он обратился к врачу за помощью.

«От пациента при психоанализе требуется только один вид активности: приходить в кабинет врача точно к назначенному времени», – считал Ференци. Однако позже он сделал исключение для пациентов с определёнными расстройствами и предложил метод, в котором перед пациентом, помимо основного правила, ставились некоторые дополнительные задачи. В своей статье «Технические трудности психоанализа при истерии» Ференци описал клинический случай, где он потребовал от пациента отказа от неких, прежде не замечаемых, но приятных действий. От своих пациентов Ференци тоже требовал активности. В одном, очень интересном с клинической точки зрения случае, психоаналитик попросил изобразить певца, дирижёра и поиграть на пианино, а в другом – написать о неких поэтических образах, выявив тем самым комплекс маскулинности.

Впоследствии концепция активности была значительно расширена учеником Ференци, Вильгельмом Райхом.

В последние годы жизни Ференци использовал терапию, основанную на различных формах выражения психотерапевтом по отношению к пациенту любви, которой тот был лишён в детстве.

Вот что говорил о своём методе сам Ференци: «Тот факт, что выражаемые вслух эмоции, которые не без принуждения извлекаются из пациента, и сопровождающие всё это судорожные движения вызывают из подсознания вторичные воспоминания, частично основываются на взаимосвязи воздействия и идеи, выведенной Фрейдом в понятие „толкование сновидений“. Пробуждение воспоминаний способно – как в катарсисе – вызвать эмоциональную и двигательную реакцию, которая, однако, при эмоциональной свободе пациента может в равной степени выразить и подавленную мысль, связанную с процессом лечения. Врач при этом должен, разумеется, понимать, какое именно из движений, реакций и воздействий следует воспроизвести».

Позже Ференци писал: «…иногда полезно рекомендовать упражнения по релаксации, с помощью которых можно преодолеть психологические запреты и сопротивление потоку ассоциаций».

Ференци в значительной степени углубил и расширил концепцию психоанализа и заключил: «Чисто пассивный ассоциативный метод, с помощью которого аналитик исследует какой угодно психологический материал и добирается до наиболее ранних комплексов в бессознательном, может быть описан как „анализ сверху вниз“ в отличие от активного метода, который я назвал бы „анализом снизу вверх“».

Весомый вклад в психоанализ внесли учёные, классифицировавшие поведенческие модели. Среди них наибольшего успеха в выявлении типов характера добился Абрахам. До него психоанализ представлял собой в основном разбор симптомов.

Психоаналитик как бы заключал соглашение с Эго пациента не вмешиваться в структуру характера последнего в обмен на разрешение произвести анализ симптомов. При этом врач-психиатр, разумеется, прекрасно понимал характер своего пациента и, вне всякого сомнения, учитывал его особенности при постепенной подготовке пациента к довольно болезненному путешествию вглубь самого себя.

С тех пор как Фрейд сформулировал психоаналитическую концепцию, много воды утекло, современные методики значительно отличаются от классической.

На моих сеансах пациенты оказывают сопротивление лишь на первых порах. Да и то не всегда. Прежде чем начать работать с пациентом, я рассказываю, что такое психоанализ, и какой эффект ожидается в результате курса психотерапии. Так что мои пациенты ложатся на кушетку уже теоретически подкованными.

Тем не менее поначалу некоторые из них сопротивляются – ведь это происходит бессознательно. Одна из моих методик – разъяснить человеку мотивы подобного поведения и механизмы, лежащие в основе неосознаваемых моделей поведения. А также – какими способами будут преодолены проблемы, мешающие ему (ей) жить полноценной жизнью.

Образно говоря, если гнойник не вскрыть, он может инкапсулироваться. Однако в любой момент процесс может пойти дальше. Ещё раз напомню главный принцип медицины: «Ubi pus – ibi incizio», что означает: «Где гной – там разрез». И вот, когда во время психоаналитического сеанса «нарыв» (в нашем случае – это неотреагированный аффект, возникший при давней психической травме и впоследствии вытесненный в подсознание) вскрывается, пациент испытывает облегчение. И дальше он уже не оказывает сопротивления, потому что после каждого сеанса чувство облегчения становится всё более выраженным.

Всем моим пациентам и пациенткам психоанализ в модифицированном мною варианте нравится (здесь я обозначила его бегло, схематически, а на сеансах всё значительно сложнее). Ещё бы! Сидит в подсознании этакая «заноза» и подспудно давит на человека, невротизируя его психику. И вот «заноза» вытащена, боли уже нет, рана заживает. Разумеется, человек испытывает облегчение – в душе уже не саднит, неосознаваемое стало осознанным (причём нередко оказывается, что ничего «страшного» не было – но ведь мешало жить!), негативных эмоций, связанных с психотравмирующей ситуацией (стыд, обида, страх, чувство униженности и пр.), уже нет.

Прошлое осталось в прошлом!

Будь хозяином своего прошлого!

Д.Е.