Текст книги "Любовь требует жертв…"

Автор книги: Диля Еникеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

Впервые он пытался удержать женщину и впервые боялся ее потерять. Если Лариса прищуривала глаза и высокомерно вскидывала подбородок, Игорь, обмирая в душе, умолял простить его и остаться.

Впервые в своей жизни Казанова подчинялся женщине и делал это, не ощущая психологического дискомфорта. Он был готов подчиняться ей всю жизнь.

Впервые он испытал невероятной силы сексуальный экстаз, хотя в его постели побывало немало женщин.

Впервые Казанова встретил столь чувственную женщину. Среди его многочисленных любовниц были очень темпераментные, но они не шли ни в какое сравнение с Ларой. Недаром он с первого взгляда понял – это тот самый омут, в котором тысяча чертей.

Впервые Игорь так неистово желал женщину, мгновенно заводился от ее особой улыбки, влекущего взгляда, ее тела, запаха, прикосновений. Потенция у него всегда была высокой, но такого сексуального марафона, как с Ларисой, не было ни с одной из прежних любовниц. Казалось, что предела нет. Казанова и раньше не был сексуальным эгоистом, потому его так любили и ценили женщины, а теперь для него было не столь важно собственное наслаждение, сколько ощущения Лары. Он хотел, чтобы она как можно чаще произносила свое “А-ах!” и улетала в заоблачные выси, а потом открывала свои изумительные изумрудно-зеленые глаза и смотрела на него благодарным взглядом женщины, испытавшей экстаз.

Впервые он захотел, чтобы женщина осталась с ним навсегда. Казанова, ненавидевший слова “брак”, “семья”, “обручальное кольцо”, мечтал, чтобы Лариса стала его женой. Ее отказ его огорчил, но не унизил. Он был согласен и на статус любовника, но не терял надежды, что они будут жить вместе и у них родится маленькая дочка с такими же изумрудными глазами и пепельно-русыми волосами, как у Ларисы.

Впервые он мог сказать себе со всей уверенностью, что счастлив. Игорь Северин и раньше был доволен собой и жизнью, а все друзья-приятели считали его везунчиком. Ему все легко удавалось, у него было все: красивые любовницы, любимая работа, цель в жизни, деньги. Но только теперь он понял, что счастье – это когда рядом ЭТА ЖЕНЩИНА, которую он искал всю жизнь.

Герой-любовник Казанова, пожиратель женских сердец, на счету которого сотни побед, впервые полюбил.

– Здравствуйте, Лидия Петровна!

– Здравствуйте, Лариса, – улыбнулась та.

– Вы меня помните? – удивилась Лара.

– Конечно, я всех своих пациентов помню.

– Но за годы работы у вас их, наверное, было десятки тысяч. И вы всех помните?

– У психиатров память профессиональная. Каждый случай уникален: бывает, так врежется в память, что и спустя два десятка лет я помню все детали. Ваша ситуация разрешилась?

– Пока нет.

– Но вы на нее уже не так остро реагируете?

– Надо мной по-прежнему висит дамоклов меч подозрения в убийстве, но я уже отношусь к этому гораздо спокойнее.

– Ну вот, а вы боялись психиатров. Помните старый анекдот? Психиатр пациенту после проведенного лечения: “Вы уже перестали писаться по ночам?” А пациент отвечает весело, с оптимизмом: “Нет, но к утру просыхаю!”

– Это как раз тот самый случай, – рассмеялась Лариса. – Ситуация у меня очень тяжелая, но я весела и ничего не боюсь. Лидия Петровна, сейчас я пришла к вам не как к психиатру, а как к детективу. Если проанализировать все улики, то выходит, что их проще всего было подстроить Алле. Иногда я думаю, что убийство – ее рук дело, а потом мне становится стыдно. Думаю, моя подруга способна убить, но не могу поверить, что при этом она может подставить меня. Алла вспыльчивая, непредсказуемая, но не подлая.

– Оскорбленное самолюбие отвергнутой женщины и ревность – сильный мотив.

– Но неужели она взяла с собой пистолет, отправляясь на свидание?

– Алла могла захватить его с собой по иной причине. Она часто ездит за город?

– Часто.

– Мало ли что может случиться поздно вечером на пустынной дороге? Возможно, ваша подруга брала с собой оружие, отправляясь в поездки, или пистолет всегда при ней. Вы же говорили, что у нее слабость к огнестрельному оружию. А когда Костя сказал ей: “Нет, никогда”, Алла вспылила и выстрелила в него.

– А бутылка, конфеты?

– Взяла на вашем складе.

– Чтобы бросить подозрение на меня?

– Или с целью запутать следствие. Алла была уверена, что у вас алиби – в момент убийства вы были дома, и поэтому решила слегка спутать карты следствию. Насколько я поняла с ваших слов, Алла – истерическая натура. Она всегда играет на публику, любит быть в центре всеобщего внимания, да? Многолика, сегодня одна, завтра другая, разная в зависимости от ситуации?

– Точно! – подтвердила Лариса.

– Истерики утрированно эмоциональны, но поверхностны и непостоянны. Вспыхнула, как спичка, и быстро прогорела.

– И это про нее.

– У истериков часто бывает аффективно суженное сознание. Под влиянием сильных эмоций, в данном случае ревности, сознание как бы сужается: это что-то вроде тоннеля. Образно говоря, справа и слева ничего не видно, а узкий луч света, то есть аффект, освещает только то, что впереди. Туда и устремляется человек и при этом совершает непредсказуемые поступки.

– И может даже убить в таком состоянии?

– Может.

– А потом ничего не помнит?

– Это меньшая степень нарушения сознания, чем “сумерки”, поэтому возможно фрагментарное запамятование.

– Тогда все понятно. А потом это состояние проходит?

– Да, проходит бесследно. Дальше человек живет как обычно. Но такое состояние может повториться, если им вновь овладеет сильная эмоция.

– Опять ревность?

– Или ревность, или аффект страха, гнева.

– А аффективно суженное сознание бывает только у истериков?

– Случается и при других заболеваниях. Но у психопатов бывает часто. У них эмоции неподконтрольны разуму.

– А истерики – это психопаты?

– Не только. Если эти черты у человека существуют с детства и на протяжении всей жизни, то это истерическая психопатия, аномалия личности, как теперь принято говорить. Но может быть и истерический невроз, который возникает после сильной – или не очень сильной, но крайне болезненной именно для этого человека – психической травмы. Но истерический невроз проявляется немного иначе.

– Тогда у Аллы, скорее всего, истерическая аномалия личности. Она всю жизнь такая.

– Пока не будем спешить с выводами. Пусть Алла придет ко мне, думаю, вашей подруге не помешает моя помощь.

– Она и сама хотела к вам прийти, когда я про вас рассказала.

– Значит, ощущает внутреннюю потребность. Истерики любят поговорить о себе. Однако у меня большие сомнения в том, что ваша подруга совершила это преступление. Но пока я лично не увидела ее, воздержусь от категорических суждений, поскольку вы можете либо идеализировать подругу, либо неверно интерпретировать черты ее характера. После личной беседы я вам точно скажу – она убила или нет. Мне достаточно совсем немного времени, чтобы составить мнение о человеке. А пока вам не стоит понапрасну волноваться. Уже сейчас с очень большой вероятностью могу сказать, что ваша подруга – не убийца.

– Лидия Петровна, я вам так благодарна, просто нет слов.

– Вижу, – улыбнулась психиатр.

– Да я не в качестве дифирамбов. Мы с Аллой тоже откровенны друг с другом, но все же есть определенные рамки, за которые мы не выходим. А с вами я говорю так легко...

– Лариса, это моя профессия: слушать, сопереживать и помогать. Так что я просто выполняю свой долг врача.

– Спасибо за все, Лидия Петровна. Можно я еще к вам приду, чтобы вы проанализировали новые факты? Или просто поговорить.

– Конечно, приходите. Желаю вам выбраться из этой непростой ситуации. У меня есть предчувствие, что драматическая история скоро закончится.

– Надеюсь. А вы тоже Водолей?

– Нет, а почему вы спросили?

– Потому что я сама Водолей, и у меня бывают предчувствия, которые обычно сбываются.

– Нет, Лариса, я психиатр, а моя интуиция – это профессиональное качество.

Лара попрощалась и с легкой душой вышла из кабинета Лидии Петровны.

Прошло два дня. В среду, закончив дела в офисе, Лариса решила заехать к своему психиатру.

– Лидия Петровна, мне понравилось у вас бывать, – с порога заявила пациентка. – Ничего, что я использую вас не только как врача, но и как детектива?

– Ну, это громко сказано. Я все же не детектив, – улыбнулась та. – То, чем мы занимаемся, имеет психотерапевтический эффект. Когда вы пришли ко мне в первый раз, у вас была реактивная депрессия. Сейчас ее нет. И выглядите вы по-другому. Заблестели глаза, появились ямочки на щеках, с лица не сходит улыбка.

– Да я и чувствую себя отлично. Сплю уже без снотворных, никаких кошмаров. К тому же в моей жизни появился человек, который мне дорог. И я ему, кажется, тоже дорога.

– Что ж, замечательно. Когда у человека на душе легко, все вокруг меняется и отношение окружающих тоже. Веселый человек притягивает к себе хороших людей.

– Можно мы продолжим наши игры в детектив?

– Давайте.

– Как вы думаете, почему моя машина оказалась в день убийства возле арки, ведущей во двор нашего офиса? Ее там видели два человека – какой-то свидетель и Алла. Сама я в это время была дома, спала. Кто же на ней доехал?

– Здесь могли быть разные варианты. Например, там стояла другая машина. Похожая, но не ваша. Черный цвет встречается часто, а в темноте все машины похожи. В вашем переулке светло?

– Нет, он пустынный, фонари только с одной стороны, причем горят не все.

– Значит, свидетель мог увидеть какую-то темную машину и при плохом освещении принять ее за вашу. Вряд ли он наклонился, чтобы рассмотреть номер, ведь тогда ему еще не было известно, что произошло убийство. Скорее всего, он просто прошел мимо, предположив, что там стоит ваш “мерседес”.

– Тогда почему он назвал мой номер?

– Если он относится к вам с предубеждением, то номер давно врезался ему в память. А уже потом, узнав об убийстве, свидетель все сопоставил, и поскольку, проходя вечером 12-го мимо той машины, решил, что она ваша, все это в его сознании соединилось, и он убежденно назвал ваш номер. Если бы свидетель видел “мерседес” впервые в жизни и назвал правильный номер – это было бы достоверно. А поскольку он видел его многократно, его показания сомнительны. Нередко человек, придя к какому-то ошибочному умозаключению, настолько убеждается в собственной правоте, что потом будет с пеной у рта доказывать, что все было именно так. К тому же ваша машина могла там стоять в другой день, свидетель просто перепутал даты. Ему очень хотелось, чтобы это было так, и он убедил себя в этом. А фильм приплел уже потом. Ведь все читают детективы и смотрят их по телевизору. В фильме “Место встречи изменить нельзя”, который телезрители уже знают наизусть, как раз есть ситуация, когда алиби невинного человека рушится из-за подобной ошибки. Вот ваш свидетель и позаимствовал идею, но уже вполне сознательно.

– То есть из корыстных соображений?

– Не исключено и стремление выдать желаемое за действительное. Свидетель очень хотел вас очернить и решил придать достоверность своим показаниям, упомянув о якобы просмотренном фильме. Но это могло случиться ненамеренно. Например, он пожилой человек, больной атеросклерозом или гипертонической болезнью. К показаниям таких свидетелей следует относиться очень осторожно и доверять им только после обследования у психиатра.

– Могут приврать?

– В том-то и дело, что нет. У пожилых и больных сосудистыми заболеваниями людей бывают типичные нарушения памяти: так называемые псевдореминисценции, то есть ложные воспоминания – человек рассказывает то, чего в действительности не было, будучи в этом глубоко убежден, и конфабуляции – человек рассказывает о событии, действительно имевшем место, но меняет время происшедшего. Конфабуляции и псевдореминисценции бывают и при других заболеваниях, например при алкогольном корсаковском синдроме. Показаниям больных алкоголизмом я бы вообще не доверяла, так как они могут приврать, чтобы показаться более значительной личностью, выступив в качестве важного свидетеля.

– Получается, что многих свидетелей должен обследовать психиатр?

– В идеале – да. Польза была бы несомненной. Я бы к тому же порекомендовала освидетельствовать и самих работников правоохранительных органов. Уверяю вас, очень многие были бы признаны профессионально непригодными.

– Целиком согласна с вами, – кивнула Лара. – Психика следователя Прохорова явно не в порядке. Похоже, он не просто настроен недоброжелательно, но и получает своеобразное удовольствие, унижая меня и роясь в моей интимной жизни.

– Возможно, у него дефект личности или следствие комплексов, в частности, так называемый комплекс маленького человека, получившего толику власти и самоутверждающегося с помощью демонстрации своей иллюзорной власти. Или озлобленность человека, который некогда был значительным лицом, а теперь лишился привилегий.

– Не могу судить о его профессиональных качествах, хотя на мелочах он ловил меня мастерски. Но ведь профессионализм не в том, чтобы подловить допрашиваемого, если тот не совершал преступления! Какой же это профессионал, если он топит невиновного? Следователь с помощью оперативников должен найти убийцу, а не унижать свидетелей, намекая на то, чего не было. Друзья говорили мне о явно предвзятом отношении Прохорова, о том, что настоящий профессионал не цеплялся бы за косвенные улики, которые можно легко подстроить. А Прохоров даже совершает противоправные действия, лишь бы меня наказать. Так какой же он профессионал?

– Если это дело все же дойдет до суда, то можете рассчитывать на мою помощь. Мне достаточно побеседовать с вашим следователем, и я составлю мнение о его личности и докажу его профессиональную непригодность.

– Спасибо, Лидия Петровна. Я не мстительный человек, но такие люди, как он, не должны работать в органах. Ведь дело не только во мне. Скольким еще людям он испортил жизнь!

– К сожалению, люди с личностной патологией нередко избирают те профессии, где они могут самоутвердиться за счет других. Потому я и говорю, что не мешало бы всех обследовать у психиатра. Правда, нам этого никто не позволит. В правоохранительных органах и так мало профессиональных сотрудников, а если психиатры скажут, что большая часть оставшихся непригодны к этой работе из-за аномалии личности, то вообще работать будет некому. По мнению начальства, лучше плохой сотрудник, чем никакого.

– А от этого страдают ни в чем не повинные люди.

– Печально, но факт. Кстати, Прохоров может быть болен шизофренией. Есть так называемая вялотекущая шизофрения, при которой нет бреда, галлюцинаций и прочей яркой симптоматики, а наличествует лишь эмоциональный дефект. Это эмоционально холодные, бесчувственные, а порой и жестокие люди. Есть среди них и оголтелые фанатики. Причем люди даже не догадываются, что он болен шизофренией. Просто он “деревянный”, вот и все.

– Вы как будто портрет Прохорова нарисовали!

– В отношении свидетеля я рекомендую вам настоять на обследовании у психиатра. Кстати, этот человек мог просто солгать. Меня наводит на это предположение факт, что он пришел со своими показаниями не сразу, а спустя две с половиной недели. Например, будучи настроенным к вам отрицательно, он видел, что вы все это время благополучны, и решил подпортить вам настроение, придумав все это. Либо вспомнил про какую-то машину, но уверил себя, что она была именно черной, а та могла быть и темно-синей, и темно-вишневой. А свидетель был от нее далеко и точно цвет не разглядел, а потом сказал, что проходил рядом и даже видел номер. Ну зачем, скажите на милость, ему наклоняться и смотреть на номер чьего-то автомобиля? Ведь на сей раз он стоит не под его окнами, а на улице и ничем не беспокоит. И как же он умудрился сразу запомнить номер машины? Что за надобность была его запоминать? На месте следователя я попросила бы его воспроизвести по памяти номера других автомобилей, которые часто появляются в вашем дворе. А если этот человек зачем-то записывает все номера машин, попадающих в его поле зрения, то наличествует психическая патология. Или же он когда-то видел ваш “мерседес”, но из-за конфабуляций передвинул событие во времени. А в целом ясно, что показания этого свидетеля сомнительны.

– А Алла? Она же в здравом уме и трезвой памяти.

– Ваша подруга может искренне заблуждаться.

– Меня беспокоит, как она оказалась в том переулке?

– Этому может быть двоякое объяснение. Первое – Алла оказалась поблизости и решила за вами заехать, но, увидев машину, которую приняла за вашу, подумала, что у вас свидание с Костей, и проехала мимо. Алла быстро ездит?

– Гоняет как сумасшедшая.

– Вот она и промчалась по полутемному переулку мимо какого-то темного автомобиля, решив, что это ваш “мерседес”. Ваша подруга не из тех, кто будет специально останавливаться, чтобы посмотреть на номер машины, а при быстрой езде она могла ошибиться.

– А второе объяснение?

– А второе уже гораздо серьезнее. Возле арки не было никакого автомобиля, свидетель напутал или соврал, а ваша подруга заезжала, чтобы встретиться с Костей. Или какая-то машина там была, но Алла знала, что не ваша, а на ходу сориентировалась, услышав от вас о свидетеле, видевшем ваш “мерседес”.

– Это означает, что Алла убила Костю?

– Мы ведь не знаем, солгала ли она относительно вашей машины или ошиблась. Возможен такой вариант: Алла заехала в ваш офис под каким-то благовидным предлогом, а убийца видел, как она вошла, дождался ее ухода и позвонил в дверь, а Костя, полагая, что вернулась Алла, открыл. Алла не захотела признаться, что встречалась с Костей незадолго до убийства, ни вам, ни следователю, – по вполне понятной причине.

Посмотрев на часы, Лара спохватилась, что уже без пяти пять, и встала.

– Лидия Петровна, можно я завтра приду? Мне нужно еще кое-что уточнить.

– Конечно, Лариса, жду вас.

Через полчаса Лара входила с Игорем в ресторанный зал, а в половине девятого была дома и успела полчаса поваляться и поболтать с любимым сыном.

В девять зазвонил телефон.

– Я адвокат, Покровская Наталия Николаевна, – услышала она приятный женский голос. – Борис Аронович сказал, что вам нужна моя помощь.

Они договорились через час встретиться в небольшом кафе рядом с домом Лары.

– Я сяду за столик и буду держать в руках журнал, – предложила Лариса.

– Не нужно шпионских штучек, – засмеялась адвокатесса. – Мне Борис Аронович так красочно вас описал, что я вас сразу узнаю.

Кафе было малолюдно: ни музыки, ни шума. Сев за столик в углу лицом к двери, Лариса заказала кофе. Адвокатесса вошла стремительной, энергичной походкой, и Лара сразу поняла, что они поладят.

– Лариса Николаевна? – спросила та, подойдя к ее столику.

– Если вы не возражаете, просто Лариса.

– Тогда я просто Наташа.

Они с симпатией улыбнулись друг другу.

– Борис Аронович уже посвятил меня во все детали вашего дела. Не вижу проблем: обвинение построено на песке. Пистолет действительно был?

– Был.

– Исчез?

– Да.

– Какую задачу вы ставите передо мной? Только ваша защита или мне нужно установить истинного убийцу?

– А вы сможете?

– Смогу. При необходимости привлеку частных детективов, кое-что разузнаю по своим каналам. Если следователь пригласит вас, тут же перезвоните мне. Без меня на допрос ни в коем случае не ходите. И не бойтесь угроз, что вас приведут под конвоем. Где Прохоров возьмет конвой? Даже курьеров, доставляющих повестки, не хватает, поэтому он вызывает свидетелей по телефону. Так что ничего не бойтесь. Я к нему заеду и побеседую. Прохоров очень тяжелый человек, но все же юрист со стажем. Он уже так напортачил, что пора и честь знать. Начну с него, а потом и до начальства доберусь, расскажу про все его художества. Найду им истинного убийцу и опозорю. Нечего допускать утечку информации из органов, нужно следить за своими кадрами. Я поговорю и с операми, которые допрашивали вашего инструктора по стрельбе. Они, конечно, горазды на разные хитрости, но надо и их к порядку призвать, нельзя же так. Сами творят беспредел и делают вид, что с ним борются.

– Мой психиатр сказала, что, если понадобится, она готова стать экспертом. И про свидетелей все скажет, и про Прохорова, что у него не в порядке с психикой, поэтому он настроен ко мне недоброжелательно и нарушает процессуальные нормы.

– Пока я справлюсь сама, а если понадобится, привлечем и психиатра. Мне приходилось с ними общаться, они могут оказать большую помощь. Были случаи, когда по особенностям преступления психиатры составляли психологический портрет убийцы и милиция его находила.

– Лидия Петровна – настоящий детектив. Если дать ей факты, она все проанализирует и сделает вывод.

– Отлично. Еще одна умная голова нам не помешает.

Адвокатесса все больше нравилась Ларисе. Видимо, Наташа поняла, о чем она подумала, и улыбнулась:

– Вы мне тоже симпатичны, Лариса.

– Ну и интуиция у вас, Наташа!

– Стараемся, – без тени кокетства ответила та.

Они договорились о Наташином гонораре и попрощались. Домой Лара вернулась в отличном настроении. Хотя они всего лишь пару часов назад расстались с Игорем, она позвонила ему и пропела в трубку:

– Я хочу быть с тобой, я хочу быть с тобой, я так хочу быть с тобой, и я буду с тобой.

– Я сейчас приеду! – обрадовался он.

– Нет, милый, я просто хотела сказать, что люблю тебя.

От радости Казанова даже не знал, что ответить. Лариса улыбнулась, чмокнула трубку, чтобы он услышал звук поцелуя.

– До завтра, мой любимый, самый желанный, самый красивый и самый замечательный Казанова.

“А ведь Алка права, – подумала она. – Верная боевая подруга обронит свой фирменный иронизм – и в точку. Судьбу человека определяет не удача, а его осознанный выбор. Две с небольшим недели назад у меня был выбор: погрузиться в пучину отчаяния или найти способ забыться. Я предпочла второе. Поставила на Казанову втемную, ничего не зная о нем, – и моя жизнь круто изменилась. Я люблю и любима, а все прежние проблемы отошли на задний план. Еще недавно я одна носила свою тяжелую ношу, боясь поделиться даже с подругой, а теперь стала действовать, и у меня сразу появилось много соратников. Ситуация сдвинулась с мертвой точки, мне уже не грозит обвинение в убийстве, с психикой все в порядке, на душе легко. Счастливый человек привлекает хороших людей и удачу, а бездеятельный нытик отталкивает от себя окружающих и притягивает неприятности. Получается, что именно правильный выбор повлиял на мою судьбу, ведь перелом произошел после встречи с Казановой”.

В пятницу, закончив с текущими делами, Лара заехала в психиатрический центр и, поздоровавшись с психиатром, продолжила “игру в детектив”.

– Лидия Петровна, есть одна неувязка. Муж зачем-то приезжал к моей маме и намекнул, что у меня бывают провалы в памяти.

– В связи с этим у вас появились подозрения в адрес супруга, но вы боитесь себе в этом признаться? – уточнила собеседница.

– Подозрений у меня нет, я уверена, что Миша не убивал Костю. Мне просто непонятно, зачем он поехал к маме и растревожил ее, ведь за все одиннадцать лет нашего брака мой благоверный ни разу у нее не был.

– Лариса, а почему вы так уверены, что ваш муж не совершил это убийство?

– Я не знаю... – растерялась она. – Мне трудно в это поверить... Миша не способен убить.

– Давайте не будем спешить с выводами. Вы мало рассказывали о нем, но у меня сложилось впечатление, что он человек малоконтактный, как говорится, вещь в себе.

– Да, Миша именно такой.

– Друзья у него есть?

– Нет, только коллеги по работе. Такие же одержимые, как мой муж. Работа, работа и работа. Все разговоры и все мысли только о работе.

– Как он относится к своим родителям?

– Миша редко с ними видится, у него на это нет времени. Он очень сдержанный и немногословный человек.

– А можно сказать, что Михаил эмоционально холоден?

– Пожалуй, да.

– А какие-нибудь странности, особенности, чудачества?

– Странно, что у него нет друзей, мужу совсем не нужно общение и ему никто не звонит домой. И он никогда не бывает у моей мамы. Миша был у нее всего раз – недавно, когда расспрашивал, все ли у меня в порядке с психикой.

– Похоже, Михаил – шизоидная личность, хотя психиатры никогда не ставят диагноз заочно, не видя самого человека. А шизоиды могут быть парадоксальны. У них своя логика, непонятная другим людям.

– А шизоид – это шизофреник?

– Нет, это вариант аномалии личности, или, как называли раньше – психопатии. Уродство характера, как мы говорим. Шизоидная психопатия кое в чем напоминает шизофрению, отсюда и сходное название. Это не психическая болезнь, но и не норма. Ваш муж отчужден от вас, холоден, замкнут, нет эмоциональной отдачи, сопереживания, душевной чуткости – так?

– Примерно так. Эмоционального контакта у нас нет.

– Пока не рискну делать выводы. Вы, Лариса, можете быть субъективны, как все жены субъективны в оценке мужей. Обладая иной эмоциональностью и мышлением, женщина требует того же от мужа, а если не находит отклика – то сердится.

– Вы осуждаете меня за это?

– Психиатры никогда не осуждают своих пациентов. Психиатр – это больше чем исповедник. Все поймет, посочувствует, объяснит, как дальше жить, но не осудит.

– Именно потому я к вам прихожу. Я вообще-то не люблю ворошить прошлое, а вам все рассказала.

– А сейчас об этом жалеете?

– Что вы, Лидия Петровна! Если я что-то не хочу говорить, этого из меня и клещами не вытянуть. Вам я все рассказываю потому, что мне самой этого хочется. Вы меня понимаете. Без морализаторства, без ханжества...

– Лариса, вы плохо представляете себе мою профессию, – улыбнулась Лидия Петровна.

– Теперь в общих чертах представляю. Самое главное я поняла: психиатр обязан выслушивать своих пациентов и не делать им замечаний. Я права?

– Не совсем. Психиатр не обязан слушать, он внимательно выслушивает все, что говорит ему пациент. Понимаете разницу? Умение слушать – один из элементов нашей профессии. В обычной жизни люди любят говорить сами, но желающих выслушать их обычно не находится. Всех волнуют только собственные проблемы, а не заботы других людей. Так что психиатр – это, образно говоря, жилетка, в которую можно выплакаться. Именно поэтому вы мне все рассказали, разве не так?

– Так, – согласилась Лариса.

– Давайте пока оставим тему вашего брака, поскольку она для вас болезненна. Но это тоже вполне решаемо. Ко мне приходят многие пары с различными проблемами, и, смею вас уверить, мне удалось сохранить немало семей, которые были на грани развода.

– Не сомневаюсь, Лидия Петровна. Мне даже трудно подобрать слово, которым я могла бы обозначить ваше умение найти контакт с человеком.

– А и не надо искать слов, Лариса, – рассмеялась та. – Слово давно придумано – “психиатр”, то есть врачеватель душ. Можно понимать это буквально, как врачевание больной души, то есть психики, а можно понимать и в более широком смысле.

– Да уж, с моей души вы сняли очень увесистый камень.

– Рада за вас. Уверяю вас, другие пациенты тоже выходят из моего кабинета с чувством облегчения.

– Вы просто врач от Бога, как раньше говорили.

– Нет, Лариса, я просто психиатр, а настоящий психиатр – это всегда от Бога. Но нас с вами повело в сторону высоких материй. Давайте вернемся к вашей конкретной ситуации. Допустим – пока еще только допустим, – ваш муж является шизоидной личностью. Еще раз повторю – пока лично с ним не пообщаюсь, не буду спешить с выводами. На данном этапе мы лишь строим предположения. Если принять, что ваш муж шизоид, то, узнав о вашей неверности, он мог решиться наказать вас по-своему, поскольку эмоциональная сфера у шизоидов своеобразна.

– Он мог сделать вид, будто это я убила Костю?

– Да.

– А убил сам?

– Не обязательно. Убить мог кто-то другой, а он просто использовал ситуацию, чтобы наказать вас за неверность.

– А мог он застрелить Костю из ревности?

– Здесь возможно сочетание мотивов: стремление избавиться от соперника и вернуть вас, желание вас наказать или свалить на вас вину. Миша водит машину?

– Водить он умеет, но не любит.

– А следователю даже не пришло в голову озаботиться такой версией: вы вернулись из командировки усталая, упали в постель и уснули. Михаил уложил сына спать, а сам достал с антресолей пистолет, взял из вашей сумочки ключи от “мерседеса”, доехал до офиса, открыл дверь ключами, которые лежали в бардачке, и застрелил Костю.

– Ужас какой! И поставил бутылку и коробку конфет на стол?

– Да, чтобы наказать вас и навести на вас подозрение. Он ведь обещал подтвердить ваше алиби и не опасается, что вы пострадаете. Но морально муж вас наказал.

– А где Миша взял бутылку и конфеты?

– А дома у вас их нет?

– Есть.

– Не заметили пропажу?

– Даже не обращала внимания.

– А на вашем складе они есть?

– Да сколько угодно! Целые штабеля.

– Вот вам и ответ. Эта мысль могла прийти ему уже потом, после убийства. Он прошел на склад, нашел то, что надо, протер бутылку и поставил на стол. Ваш муж знал о том, что нужно сдавать офис-склад на охрану?

– Знал. Одно время у меня не было кладовщика – прежнего выгнали, а нового еще не взяли. Миша временно его подменял.

– Следовательно, ему было известно, что если он не сдаст офис на охрану, то в двенадцать ночи приедут с пульта охраны и обнаружат труп. Возможно, в его планы это не входило, у него были иные соображения. Если исходить из этой версии, то понятно, почему в день убийства ваша машина оказалась неподалеку от офиса. Свидетель, хоть и предвзятый, все-таки не лжет, и Алла тоже не ошиблась. Миша поставил “мерседес” у арки, а не во дворе, чтобы его не увидели из окон соседи. Стоящая на улице машина вряд ли привлечет чье-то внимание, мало ли к кому она приехала. Лариса, пока мы строим предположения на том, что ваш муж шизоид. Но по вашим оценкам мне еще трудно составить четкое мнение о его личности.

– А если бы вы увидели его, сразу оценили бы личность?

– Порой мне для этого достаточно даже пары фраз. Бывает, что человек только вошел в кабинет, а я уже знаю его диагноз.

– А я с Мишей прожила одиннадцать лет... – вздохнула Лариса.

– И тем не менее вы совершенно не знаете своего мужа. Потому все, что мы до этого говорили, расценивайте лишь как один из вариантов. Но если ваш муж – не шизоид, то могли быть иные мотивы его поведения.

– Но при чем же пистолет в моем шкафу, шаги, Дон, которого усыпили?

– Здесь могут быть три варианта. Вариант первый: ваш муж – убийца. Тогда все действия с пистолетом – его рук дело. Он нагнетал напряжение, чтобы еще больше вас наказать. Дона усыпил тоже он. Во-первых, псу это не принесло ощутимого вреда. Во-вторых, шизоиды, на взгляд других людей, часто бывают жестоки. Сами они таковыми себя не считают, поскольку руководствуются собственной парадоксальной логикой. В-третьих, Михаил не хотел, чтобы вы заподозрили его, поэтому обставил все так, будто в квартиру проник посторонний. У него была возможность регулярно проверять, не дотрагивались ли вы до пистолета. Возможно, Миша сделал вид, что поехал на работу, а сам следил, не выйдете ли вы из дома. Или вначале ушел, а потом вернулся, увидел ваш “мерседес”, понял, что вы еще дома, и решил напугать вас посильнее. Поэтому были и шаги, и исчезновение пистолета, и усыпление пса. Он добился своего и действительно вас напугал. Вариант второй: ваш муж убил Костю, а все фокусы с пистолетом и псом проделал некто, желающий причинить вам вред, например тот же Савва. Не сам, конечно, а кто-то по его приказу. Скорее всего, их было несколько человек, так удобнее за вами следить. Вариант третий: ваш муж не убивал, но, узнав об убийстве, наказал вас по-своему. Взял пистолет с антресолей, подбросил в ваш шкаф, и все прочее.