Текст книги "Торговец забвением"

Автор книги: Дик Фрэнсис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)

Глава 18

Коридор оканчивался кухнями: несколько просторных подземных помещений, уставленных утварью из нержавеющей стали, с огромными котлами и глубокими противнями, напоминавшими мойки.

Пустое, холодное, чистое, отливающее сероватым блеском помещение, идеальная декорация для какого-нибудь фантастического фильма. Но по вторникам оно оживает. Снуют люди, кругом тепло, пахнет едой. Правда, несколько ламп горели, но их было явно недостаточно для столь большой площади. Никаких признаков жизни больше не наблюдалось. Сворачивая за угол, я все же не удержался и оглянулся. И увидел, что Вернон пошел следом, что он уже преодолел половину пути…

Перед тем как свернуть и скрыться из вида, я снова махнул ему рукой в надежде, что этот жест разубедит его, заставит прекратить преследование.

Похоже, не вышло. Я услышал его оклик, доносившийся издали, но довольно разборчивый:

– Эй, постой-ка!

Он не знал, кто я, но был встревожен. Очевидно, все же заподозрил, что я мог что-то слышать. Беспокойство его проистекало из чувства вины, а настойчивость в преследовании – из чисто звериного инстинкта. И если он думал, что я представляю для него опасность, то не ошибался.

Черт бы его побрал, подумал я. Уж лучше иметь дело с ним, чем с Полом Янгом. Впрочем, разница невелика. Можно попробовать как-то отболтаться, заговорить ему зубы, сказать, к примеру, что я проверял электропроводку… а может, и нет. Все же лучше исчезнуть – так же неожиданно, как и появился.

Печи на кухне были огромные, вполне можно заползти и спрятаться… но у них прозрачные стеклянные дверцы, а внутри… внутри газовые горелки… Так, что еще?

Еще один выход. Наверное, отсюда выносят еду. Не будут же они выносить подносы на улицу, особенно если там дождь. Должен быть выход и в бары, и в обеденный зал, на улицу, в конце концов! Да, но где?..

Я торопливо свернул за угол, потом – еще раз. Снова монстры из нержавеющей стали. Раковины для мытья посуды размером с ванну. От пола до потолка – ряды подносов и противней. Никаких дверей…

И спрятаться тоже совершенно негде.

– Ты здесь? – Голос Вернона. – Эй, ты, слышишь? Ты где? – Он был уже совсем близко. Голос звучал куда более решительно, даже воинственно: – А ну, выходи! Дай на тебя поглядеть!

Я, обуреваемый отчаянием, снова свернул за угол и очутился в узеньком проходе. На первый взгляд показалось, что это еще один короткий темный коридорчик, ведущий в никуда. Я уже собрался было повернуть обратно, туда, откуда пришел, судорожно припоминая разные электротехнические термины типа «короткое замыкание», «перегрузка сети» и прочую ерунду в том же роде, как вдруг увидел, что выход из этого закутка все же имеется.

Вдоль одной из сети тянулись в ряд четыре маленьких лифта, каждый примерно в ярд <Ярд – 91,44 см.> высотой, в ярд шириной и такой же глубины. Дверей не было, по всей видимости, они предназначались для подачи блюд наверх. «Кухонные лифты», так называли их еще в викторианскую эпоху. Возле каждого виднелась кнопка… 1, 2, 3.

Я забился в ближайших лифт, надавил на кнопку 3. Не специально – просто дрожащие пальцы наткнулись именно на нее. А про себя все время пытался сообразить, что скажу, если вдруг появится Вернон.

Он не появился. Я слышал его шаги и сердитый возглас:

– Эй, ты! Ты где? Ответь! – но тут вдруг кухонный лифт дернулся и тихо поплыл наверх, унося меня, точно какой-нибудь сандвич.

Не успел он остановиться, как я выпрыгнул из него и увидел, что оказался в сервировочном зале, на уровне трибун. Из больших окон струился дневной свет, вдоль стены тянулся ряд пустых тележек для развоза еды.

Ни души… Ни звука снизу, хотя Вернон наверняка слышал, как включился и поехал вверх лифт… И шел сюда… Да он тут каждый уголок знает… ведь он здешний. В голову пришла дурацкая мысль: что, если он увидит внизу все лифты? Тогда наверняка подумает, что я им не воспользовался. И вот, движимый этой идеей, я надавил на кнопку, и лифт послушно поехал вниз.

Затем я огляделся повнимательней, и в голову пришла вторая мысль: оказывается, я на том же этаже, где находится ложа Окни Свейла. Ну разве не смешно? Именно отсюда развозила официантка свои тележки с едой, но только тогда мне это было неведомо.

И я побежал… Не слишком быстро, но чувствуя, как меня подгоняет страх. Пробежал мимо большого пассажирского лифта, в котором можно было спуститься на первый этаж. Но двигается он так медленно, к тому же мигающие лампочки отмечают его продвижение, и, возможно, он высадит меня прямо перед Верноном, в предвкушении ожидающим внизу, у дверей… Нет, мимо, мимо! И я бросился бежать по коридору к ложе Окни, поскольку это было единственное знакомое мне здесь место. Бежал и про себя молился, чтоб дверь была незаперта.

Двери всех лож были незаперты.

Чудненько!

Ложа Окни была десятой по счету в этой застекленной галерее, и я домчался до нее со скоростью, достойной олимпийского чемпиона. Вбежал и забился в угол за дверью, чтоб меня не заметили из коридора, затаил дыхание и притих, точно мышка. Вот только никак не удавалось унять страшно громкого биения сердца.

И очень-очень долго ничего не происходило.

Совсем ничего.

Никаких голосов, никаких окликов «эй».

Никакого Вернона, возникающего в дверях, словно воплощение Немезиды <В греческой мифологии – богиня мщения>.

Я не мог заставить себя поверить, что он сдался. Стоит только шагнуть в галерею, и он на меня набросится. Наверняка подкарауливает где-то за углом. И я, словно в детской игре, еще плотнее вжался спиной в стенку, с замиранием сердца весь съежился от страха… но только на сей раз то была вовсе не игра. И о том, что произойдет, если меня обнаружат, было даже страшно помыслить…

Ну не гожусь я, не гожусь для подобных игр, с горечью подумал я. Ведь меня так и мутит от страха. Почему я не унаследовал от отца его храбрость?

Я продолжал торчать в углу, а время тянулось томительно медленно… И я уже начал подумывать о том, что опасность миновала и пора выходить, как вдруг увидел его. Он находился внизу, у первого ряда трибун, возле асфальтированной площадки, где в дни скачек обычно толкались и обделывали свои делишки букмекеры. Стоял спиной к беговым дорожкам и обозревал трибуны в надежде уловить хотя бы какое-то движение, заметить меня.

А рядом, тоже задрав голову к трибунам, стоял Пол Янг.

Если я их вижу, то и они тоже могут меня увидеть. Хотя… я ведь в темноте. И вижу их через стекло, через стеклянные двери, ведущие из ложи на балкон.

Я так и застыл на месте, боясь даже моргнуть. Нет, двигаться нельзя. Они заметят любое движение. А вот неподвижную тень в углу, между стенами, – вряд ли…

О Господи, в отчаянии подумал я, ну почему я забежал именно в эту ложу, так близко к лифтам, где меня так быстро и легко можно найти? Почему не добежал до лестницы, по которой можно было бы спуститься вниз? И вообще, на черта мне понадобилось забираться так высоко? Наблюдая за погонями в фильмах, я всегда считал глупым, когда преследуемый начинал карабкаться куда-нибудь наверх. И вот теперь сам поступил в точности так же. Нет, путь к бегству всегда лежит внизу. Я понимал, знал это, и все равно не мог заставить себя двинуться с места. Хотя если бежать очень быстро, и найти выход на лестницу, и сбежать вниз, выскочить из какой-нибудь двери, вполне можно успеть…

Медленно-медленно повернул я голову – посмотреть, где именно у входа припаркована моя машина. И увидел ее там, старенькую, но надежную, готовую немедленно тронуться с места. И еще увидел, что рядом запаркована другая машина, которой не было, когда я приехал.

У меня даже глаза заболели – так пристально я всматривался в эти узнаваемые плавные благородные линии, и затемненные стекла, и борта, отливающие траурным цветом…

Черный «Роллс-Ройс»… «Черный „ролли“ с такими затемненными стеклами»… Он стоял там, отрезая мне путь к спасению.

Разум подсказывал, что Пол Янг не знает, что машина, стоящая рядом с его «Роллсом», принадлежит мне. Разум подсказывал, что он никак не может знать, что человек, которого он преследует, тот самый зловредный виноторговец, а стало быть, не слишком настроен схватить меня. Но все эти доводы разума не имели ничего общего со страхом, овладевшим всем моим существом.

Двое мужчин перестали оглядывать трибуны и отошли куда-то в сторону. Куда – я не видел, мешала внешняя часть балкона. Стоит мне начать спускаться по лестнице, и я могу нарваться на них… Но и торчать здесь, на месте, до бесконечности тоже нельзя. Что, если вдруг они начнут методично обыскивать помещение за помещением?.. И я продолжал стоять в ложе. Просто не мог сдвинуться с места, и все тут.

И в течение целого часа ничего не видел и не слышал.

Наверняка подкарауливают меня где-нибудь. Прислушиваются, не идет ли кто по лестнице, не включился ли лифт, не скрипнула ли отворяемая дверь. Напряжение в теле нарастало, словно вал, надвигающийся на берег, на гребне которого зловеще вскипают бурунчики. И двигали этим валом лишь мои опасения.

Игра в кошки-мышки…

Только, видно, мышке придется еще долго прятаться в своей норке.

Ложа Окни, думал я. Где тарталетки так долго ждали в упаковке и Флора то и дело краснела, безропотно снося все унижения ради Джека. На буфете было совсем пусто. Дурные манеры Окни… Бризи Палм, мчавшийся, точно безумный, и все равно проигравший… – как все это живо в памяти! О Господи, Боже ты мой…

Я проторчал в ложе Окни добрых часа два и наконец дождался – Пол Янг уселся в свой «Ролле» и выехал со стоянки.

Казалось бы, все утряслось. Его машины рядом с моим «Ровером» больше не было, но я по-прежнему терзался сомнениями. А что, если он просто выехал через служебные ворота на главную дорогу, по которой подъезжают грузовики, стоит и ждет там?.. Приготовился, выпустил когти и поджидает добычу?

В конце концов я устыдился своего поведения. Нельзя же до бесконечности сидеть здесь и дрожать от страха. Пусть даже кошка поджидает за дверью в ложу Окни… все равно надо рискнуть.

Я осторожно выглянул в коридор – никого. Судорожно хватая ртом воздух и чувствуя, как бешено колотится сердце, медленно вышел в галерею и выглянул из окна вниз, туда, где широкая асфальтовая Дорожка вела вдоль трибун к знакомой зеленой двери.

Сама зеленая дверь находилась за поворотом, и видно ее не было, и оттуда, где я стоял, не было видно ни фургонов, ни грузовиков, ни «Роллс-Ройса»…

И ни единого человека, обшаривающего взглядом галерею. Однако я все равно отступил в глубину и, прижавшись спиной к стене, начал медленно, боком, по-крабьи, продвигаться вдоль нее, нервно проскакивая мимо открытых дверей, готовый каждую секунду остановиться, нырнуть в любую из них, спрятаться, затаиться, замереть…

Ни звука. Я достиг того места, где галерея переходила в довольно просторный вестибюль. И там, выглянув в последний раз в окно, заметил внизу Вернона.

Он все еще озирался по сторонам, все еще поглядывал наверх. Все еще был неудовлетворен, обеспокоен, полон решимости разобраться с таинственным пришельцем.

Я, затаив дыхание, наблюдал за ним до тех пор, пока он не начал отходить к зданиям, где располагались склады. Затем быстро перебежал через вестибюль, зная, что теперь с улицы он меня не заметит. Перебежал, с трепетом приблизился к ступеням, ведущим вниз, и, замирая от страха, начал спускаться по ним. А затем перебрался с лестницы на огромную открытую галерею для обозрения, тянувшуюся вдоль трибун между двумя рядами скамей, развернутых к беговым дорожкам.

Я двигался вдоль верхнего ряда скамей по направлению к финишному столбу и никого не заметил, а дойдя до конца, перепрыгнул через ограждение и оказался перед отгороженным рядом мест, обозначенных строгой надписью: «Только для владельцев и тренеров». Ни владельцев, ни тренеров. Ни Вернона, ни Пола Янга…

Отсюда начиналась узенькая лестница, ведущая вниз, к основной части сооружения. Туда я и направился с бешено бьющимся сердцем и твердым намерением убедить себя в том, что чем меньше будет шелка, в которую успею шмыгнуть в случае опасности, тем труднее будет меня обнаружить, по крайней мере, издали.

Лестница для владельцев и тренеров привела к бару для владельцев и тренеров. Плетеные кресла, маленькие столики со стеклянным верхом, фресковая живопись на спортивные темы… Ни бутылок, ни бокалов в поле зрения; а в дальнем конце – широкие ступени, ведущие к некоему подобию застекленной веранды, откуда был виден круг почета. Чуть левее и не доходя его находились зал для взвешивания и офис управляющего. За кругом почета виднелись ворота, открывающиеся на автостоянку. Путь к свободе.

Я уже был там. Почти там. Дверь внизу, в конце лестницы, выходила прямо на площадку перед залом для взвешивания, и если она, как и все остальные здесь двери, незаперта, то можно считать, что я выбрался.

Я приблизился к лестнице, думая только об этом, и тут прямо за рядом скамей, в каких-нибудь двадцати шагах от меня, прошел Вернон.

Если б он подошел к застекленной веранде и заглянул внутрь, то тут же бы увидел меня. Сам я видел его совершенно отчетливо, различая даже воротничок рубашки в бело-коричневую клетку, выпущенный поверх куртки на «молнии». Я так и замер, дрожа от досады и разочарования, и наблюдал за тем, как он подошел к двери в офис управляющего и постучал.

Мужчина, который сидел и писал, вышел к нему. Они стояли и разговаривали. Затем я увидел, как оба они одновременно подняли головы и оглядели трибуны, после чего управляющий махнул рукой в сторону складов, очевидно, показывая, куда направил меня. Кажется, Вернон настойчиво расспрашивал его о чем-то еще, но управляющий лишь покачал головой и вскоре снова скрылся за дверью; и Верной раздраженно и торопливо зашагал к складам.

Дверь из бара для владельцев и тренеров оказалась заперта изнутри на две задвижки, внизу и наверху. Я дрожащими руками отпер ее. Повернул ручку… дверь отворилась, и я вышел, зная, чувствуя, что если в этот миг Вернон или Пол Янг набросятся на меня, то я заору, заору что есть мочи от ужаса.

Но их не было. Я тихо притворил за собой дверь и на подгибающихся ногах тихонько двинулся к воротам. В этот момент дверь в офис распахнулась и управляющий, появившийся на пороге, спросил:

– А знаете, о вас только что спрашивал начальник склада. Вы его видели?

– Да, – тихо и сипло ответил я, точно прокрякал. Откашлялся и повторил: – Да. Только что встретил его там, – я махнул рукой в ту сторону, куда ушел Вернон… И тут же испугался: а что, если он сейчас вернется?..

– Ах вон оно как. Ясно… – Он взирал на меня, недоуменно хмурясь. – Он спрашивал, не знаю ли я вашего имени. Странно, правда?.. Я сказал, что не знаю. И еще сказал, что вы уже давно здесь и спрашивали, как его найти. Я думал, он знает, кто вы.

– Да, очень странно, – согласился я. – Ну, в любом случае, теперь знает. Мы с ним виделись, и я представился. Э-э… Питер Кэш, страховой агент.

– Ага…

– А денек-то сегодня выдался на славу, верно? – заметил я, глядя на небо. – Особенно после вчерашнего.

– Ну, дождик тоже нужен.

– Это верно. Да… славный денек.

Он снисходительно кивнул, словно ставя точку под этим обменом банальностями, и скрылся в своей берлоге. Я нетвердой походкой двинулся к кругу почета, обошел его, вышел на дорожку, ведущую к воротам, а потом – и на стоянку, к «Роверу». И никто не заорал мне вслед, не выскочил и не бросился вдогонку, чтобы схватить и затащить обратно. Никто не появился.

Ключи дрожали и с трудом входили в замки. Мотор завелся. Шины не были проколоты или спущены. Я ухватился за ручку переключения скоростей, дал обратный ход, развернулся, двинулся вперед. И поехал, все быстрей и быстрей, подальше от этой жухлой травы, через главные ворота, затем на дорогу, все дальше и дальше от Мартино-парк. И бог Пан, нависавший у меня над плечом, начал понемногу отступать, растворяться, исчезать вдали…

Вернулся я в лавку двадцать минут четвертого, хотя казалось, за это время успел прожить несколько жизней. Пошел прямиком в ванную, где меня вырвало в раковину, после чего долго сидел на унитазе, а внутренняя дрожь и мурашки на коже все никак не проходили.

Затем поплескал в лицо холодной воды, крепко вытерся полотенцем и, выйдя из ванной, был встречен встревоженными расспросами миссис Пейлис-си и недоуменно взирающим на меня с разинутым ртом Брайаном.

– Что-то съел… – слабым голосом ответил я, взял с полки маленькую бутылочку бренди и одним махом расправился с ее содержимым.

Миссис Пейлисси с Брайаном были слишком заняты покупателями, чтоб начать собирать заказы, поступившие по телефону. Я взглянул на пачку пронумерованных бланков, заполненных аккуратным почерком миссис Пейлисси, и почувствовал, что совершенно не в силах собрать все необходимые наборы напитков и разложить их по коробкам.

– А они что, все срочные, что ли? – уныло осведомился я.

– Не беспокойтесь, – поспешила утешить меня миссис Пейлисси. – Срочный только один… и мы с Брайаном займемся им сами.

– Тогда я помогу собрать.

– Да, да, – закивала она. – А уж мы как-нибудь довезем.

Я пошел в кабинетик и набрал номер Джерарда.

Подошла Тина. Оказывается, Джерард уже выехал с работы домой. Он вам обязательно перезвонит, как только появится, обещала она. У вас что-то срочное?.. Могу ли я хотя бы подождать, пока он, вернувшись, не примет душ и не выпьет рюмочку?

– Вообще-то это довольно срочно… – пробормотал я.

– Ладно, передам. Но он очень устает, – в голосе звучала не просьба, скорее – предупреждение.

– Постараюсь быть кратким, – обещал я, и она ответила: «Хорошо» – и бросила трубку.

В 4.30 миссис Пейлисси с Брайаном отправились выполнять срочный заказ, я же, заперев за ними дверь, зашел в кабинет и уселся за письменный стол, чувствуя, что физически постепенно прихожу в норму, а вот что касается морального состояния, оно по-прежнему находилось на весьма низком уровне, поскольку я окончательно потерял всякое к себе уважение.

Наконец позвонил Джерард. Голос у него был действительно очень усталый.

– Ну, что слышно? – спросил он, подавляя зевок. – Тина сказала, у вас что-то срочное?

Я весьма подробно пересказал ему подслушанную мной беседу между Верноном и Полом Янгом, упомянул также о том, как мне удалось ее подслушать и где в тот момент я находился, однако остальные подробности опустил.

– Пол Янг?.. – Он был совершенно потрясен.

– Именно.

– Господи помилуй… Простите меня.

– За что?

– Мне не следовало посылать вас туда.

– Но откуда вам было знать? – сказал я. – Правда, боюсь, это приключение все равно не помогло узнать, кто такой Пол Янг и откуда он. За все то время, что я торчал там, Вернон ни разу не назвал его по имени.

– Зато теперь мы точно знаем, что он брат Ларри Трента, – возразил Джерард. – Хотя… толку от этого тоже мало. Вчера одному нашему сотруднику удалось раздобыть свидетельство о рождении Ларри Трента. Он оказался незаконнорожденным. Мать звали Джин Трент. Отец неизвестен.

– И что теперь делать, как вы полагаете? – спросил я. – Может, сообщить в полицию?

– Нет-нет, пока не надо. Дайте мне подумать. Я перезвоню. Вы весь вечер будете в магазине?

– Да, до девяти.

– Хорошо.

Я открыл лавку в шесть и принялся изображать интерес к нуждам покупателей. Я чувствовал себя слабым и совершенно разбитым, точно после тяжелой болезни, и просто поражался, как только хватало у Джерарда сил весь день просидеть на работе, выслеживая разных злодеев и сохранять при этом хладнокровие и спокойствие.

Позвонил он уже почти перед самым закрытием, и голос показался еще более утомленным.

– Послушайте, Тони, а не могли бы мы встретиться завтра, ну, скажем, в девять утра в Мартино-парк?

– Э-э… – нерешительно начал я. – Что ж… хорошо. – Последнее место, где я мечтал побывать, это проклятый Мартино-парк.

– Ну и прекрасно, – сказал Джерард, ничуть не подозревая о моих терзаниях. – Мне пришлось немало попотеть, чтоб найти и вызвать назавтра хозяина всей этой системы поставщиков. Почему это все по уик-эндам куда-то разбегаются?.. Ладно, как бы там ни было, завтра утром он нас ждет. Оба мы сошлись во мнении, что лучше сперва попробовать разобраться самим, что там происходит, а уже потом, в зависимости от результатов, решить, стоит ли обращаться в полицию. Я предупредил, что буду с вами. Сказал, что вы умеете отличать по вкусу разные сорта виски и вина, и он согласился, что это важно. Сам он не эксперт, так, во всяком случае, утверждает.

По словам Джерарда, нам предстояла более чем заурядная поездка. Я собрался с духом и заметил:

– А вы не забыли, что завтра днем там собирается быть Пол Янг?

– Нет, конечно, нет. Поэтому-то мы и едем пораньше, чтоб он не успел вывезти свое добро.

– Я тут подумал… почему бы не сдать этого Пола Янга полиции и выяснить, кто он такой?..

– Как только убедимся, что поддельное виски находится в Мартино-парк, тут же вызываем полицию, – в голосе звучало сдержанное возмущение. Такой человек, как Джерард, ни за что не позволит полиции влезать в дело, которое еще не окончил. – Так я могу на вас рассчитывать? – спросил он после паузы.

– В том смысле, что я не должен сообщать им?

– Именно.

– Не буду, – обещал я.

– Ну и прекрасно, – он зевнул. – Ладно, тогда спокойной ночи. Увидимся ровно через двенадцать часов.

Когда я подъехал, он уже ждал в «Мерседесе» у главных ворот. Сон не слишком помог ему восстановить силы. Серые тени на запавших щеках, мешки под глазами, мелкая сеть морщин – все это старило его на несколько лет.

– Только не говорите, и без вас знаю, – заметил он, когда я подошел. – Чертовски плохо переношу антибиотики… – Рука по-прежнему находилась на перевязи, хотя он и был за рулем. Он зевнул. – Ну, как туда попасть?

Мы прошли тем же путем, каким я вчера выбирался на свободу, все ворота были все так же открыты, и, никем не замеченные, добрались до конторы управляющего. Из той же двери вышел тот же мужчина, приподнял пушистые брови и вежливо осведомился, чем может нам помочь.

– Мы пришли на встречу с мистером Квигли… поставщиком.

– Ага…

– Я – Джерард Макгрегор, – представился Джерард. – А это Тони Бич.

Пушистые брови полезли выше.

– Вы вроде бы говорили, что вы Кэш, – заметил он, обращаясь ко мне. – Питер Кэш.

Я покачал головой.

– Бич.

– О, – он недоуменно пожал плечами. – Ну, где его искать, вы вроде бы знаете…

Мы улыбнулись, кивнули и продолжили путь.

– А кто такой этот Питер Кэш? – осведомился Джерард.

– Да никто, – и я объяснил, как вчера Верной пытался меня обнаружить. – Просто не хотел, чтоб они знали, что вчера здесь был Тони Бич. Питер Кэш – первое имя, что пришло на ум.

– Вы что же, хотите сказать, этот Вернон преследовал вас? – встревоженно спросил он.

– Ну, не то чтобы преследовал…

– Но вы, очевидно, восприняли это именно так?

– М-м…

Мы подошли к зеленой двери, которая на этот раз оказалась заперта. Джерард взглянул на часы и почти в ту же секунду из-за угла здания с тотализаторным табло выехал солидных размеров автомобиль, притормозил возле нас, стоявших у входа в банкетный зал, и изрыгнул из своего просторного чрева не менее солидного на вид господина.

Черная шляпа, усы, пузо… В число первых впечатлений входили также: начальственная манера держаться, аура с трудом сдерживаемого раздражения и явное пристрастие к белым шелковым шарфам, которые он носил, повязав на манер галстука, под блейзерами морского покроя.

– Майлз Квигли, – коротко представился он. – Джерард Макгрегор?

Джерард кивнул.

– Тони Бич, – сказал я.

– Ясно, – он холодно оглядел нас. – Ну что, посмотрим, из-за чего весь этот сыр-бор? Хотя еще раз повторяю, вы ошибаетесь. Уверен на все сто процентов. Верной проработал на нашу семью много лет.

Я почти физически почувствовал, о чем сейчас думает Джерард. О сотнях своих клиентов, которые говорили и верили в то же самое.

– Вернон – это имя? – спросил он.

– Что? Нет. Верной фамилия. Но его всегда звали так. Просто Вернон.

Замочная скважина в зеленой двери смотрела на нас круглым невыразительным глазком. Ключ, который извлек Майлз Квигли, был дюймов шести в длину. Он вставил его в скважину, сильно поднажал, повернул, и мы услышали, как защелкал тяжелый врезной замок.

– Первая запертая дверь, которую я вижу на этом ипподроме, – заметил я.

– Вот как? – Мистер Квигли приподнял брови. – Да, вообще-то днем они обычно оставляют двери открытыми, чтоб облегчить доступ разным техслужбам, но, уверен, по ночам тут все заперто. А сразу после наступления темноты на службу заступает охрана. Мы очень серьезно относимся к этому вопросу, потому как здесь хранятся большие запасы спиртного.

Зеленая дверь открывалась внутрь, в точности как в моей кладовой, – так ворам сложнее взломать ее. Майлз Квигли распахнул створки настежь, и мы вошли в коридор, где он решительно и без всяких промедлений врубил свет, хлопнув ладонью по двойному ряду выключателей. И знакомая мне со вчерашнего дня сцена тут же ожила, и я узнал длинный коридор, уходящий вдаль, в кухонные недра.

В широком коридоре, ведущем к кладовой, висел на стене маленький шкафчик с надписью: «Аптечка». Квигли сунул в скважину второй ключ, не такой длинный, как первый, но столь же сложной конфигурации.

– Система сигнализации, – с видом превосходства пояснил он. – Реагирует на тепло. Стоит кому-то войти на склад при включенной системе, и на пульт в помещении службы безопасности, тут же, на ипподроме, сразу же поступает сигнал. И в главное полицейское управление Оксфорда тоже. Мы регулярно проверяем эту систему. И могу вас заверить, работает она безотказно.

– А у кого хранятся ключи? – спросил Джерард. Ответом ему был возмущенный взгляд мистера Квигли.

– Я спокойно могу доверить Вернону саму свою жизнь, – сказал он.

«А я – нет, – подумал я. – Ни за что и никогда».

– Так значит, ключи есть только у Вернона и у вас? – продолжал гнуть свое Джерард.

– Да, именно. Ключи от системы сигнализации и от самого склада. Только у сотрудников ипподрома имеется ключ от внешней двери, зеленой.

Джерард с многозначительным видом кивнул. Квигли, закрыв, как ему казалось, этот вопрос, извлек третий и четвертый ключи и начал открывать тяжелую дверь, ведущую непосредственно к складам. Каждый был повернут дважды, по очереди. Учитывая стоимость хранившихся внутри товаров, лично я счел эти меры предосторожности не лишенными основания.

– А можно ли сделать копии с этих ключей? – осведомился Джерард.

– Что? Нет, нельзя. Такие ключи можно получить только от фирмы, которая устанавливает эту систему. И сами они без моего разрешения никакие дубликаты выдавать не будут.

Квигли был моложе, чем показалось с первого взгляда. Да ему не больше сорока пяти, решил я, стоя рядом с ним в ярко освещенном помещении. А может, и того меньше, лет тридцать с хвостиком. Просто все повадки и манеры пятидесятилетнего.

– Так это у вас семейная фирма, я правильно понял? – спросил я.

– Ну, в общем, да. Просто отец уже удалился от дел.

Джерард заметил сухо:

– Однако вроде бы он до сих пор является председателем, ваш отец. Или я ошибаюсь?

– Да, председательствует на совете директоров, – снисходительно кивнул Квигли. – Но чисто формально. Чтобы чувствовать, что кому-то еще нужен. Для стариков это, знаете ли, важно. Но всеми делами заправляю я. Ведь мы поставляем продукты не только на этот ипподром, но и на разные другие спортивные мероприятия. А также на свадьбы, танцы, прочие торжества. Большой развивающийся бизнес.

– И вы все держите здесь? – спросил я. – Столовое белье, приборы, бокалы и прочее?

Он покачал головой.

– Нет. Тут держим только выпивку, потому как охрана надежная. А все остальное хранится на главном складе, в двух милях отсюда. Продукты, оборудование, посуда. Ну и соответственная документация. Все развозим оттуда в фургонах по первому требованию. Очень большой, разветвленный и сложный бизнес, – его так и распирало от чувства собственной значимости. – Надо сказать, я немало сделал для того, чтоб вся эта система работала без сбоев.

– А подавать напитки в ложи тоже ваша идея? – осведомился я.

– Что? – Брови его поползли вверх. – Ах, ну Да, конечно. Следуем в ногу со всеми остальными поставщиками. Так гораздо доходнее. Ну и, разумеется, отвечает интересам наших акционеров. Акционеры всегда на нашей стороне.

– Гм, – буркнул я.

Он уловил сомнение в моем тоне. И резко добавил:

– Не забывайте, это прежде всего в интересах владельцев лож. Мы же не дерем с них за целую бутылку, если выпито немного.

– Это верно, – нейтральным тоном заметил я. Свести бы Квигли со Свейлом лицом к лицу, наверняка бы пролилась кровь. Занятная перспектива… – Надо сказать, тарталетки с клубникой у вас просто отличные.

Он несколько настороженно взглянул на меня, затем отвернулся и начал объяснять Джерарду, что все бумаги и накладные по винам, пиву и крепким спиртным напиткам находятся в маленьком офисе слева от нас. И всеми делами там заправляет Вернон, кисло добавил он.

– То есть отбирает товар и делает заказы? – спросил Джерард.

– Да. Занимается этим вот уже много лет.

– И оплачивает счета?

– А вот это нет. У нас имеется компьютеризированная система. Подлежащие оплате счета выписываются здесь, отправляются в главный офис в двух милях отсюда и пропускаются через компьютер. Очень экономит время. Организация подобной системы – тоже моя идея.

Джерард, на которого заслуги Квигли не произвели, похоже, никакого впечатления, коротко кивнул.

– А вот здесь, как видите, держим пиво, – сказал Квигли. – Но это так, дублирующий запас. Обычно мы поставляем требуемое в день поступления заказа с главного склада.

Джерард снова кивнул.

– А вон там, в конце коридора… мимо которого мы только что прошли, находится маленький лифт… В этой части здания первый ряд трибун находится прямо над нашими головами. И на этом лифте мы подаем напитки и продукты прямо со склада в бары на всех этажах. Это сейчас здесь тихо, вы бы посмотрели, какая суета тут творится во время скачек! Джерард выразил уверенность, что именно так оно и есть.

– А вот тут у нас вина и крепкие спиртные напитки, – сказал Квигли, подходя к главной кладовой. – Вот, видите?

Джерард видел. Квигли вышагивал впереди, в нескольких шагах от нас, и Джерард тихо спросил:

– А где вы вчера прятались?

– Лежал вон там… на груде коробок с «Полом Роджером».

Он как-то странно взглянул на меня.

– Что случилось?

– В смысле?

– Ну, вы выглядите… может, я ошибаюсь… словно вам стыдно.

Я сглотнул слюну.

– Знаете, когда я лежал здесь… Короче, я просто умирал от страха.

Он оглядел просторное помещение, оценивая все преимущества и недостатки выбранного мной укрытия. А затем рассудительно заметил:

– Знаете, вы были бы полным идиотом, если б не испугались до полусмерти. Нет сомнений, Пол Янг убил бы вас, если б обнаружил. Говорят, что второй раз убивать куда легче… А испытывать страх в опасной ситуации – вполне нормальное и естественное явление. Отсутствие страха – вот аномалия. А сохранять самообладание вопреки страху… это уже проявление мужества.