Текст книги "Торговец забвением"

Автор книги: Дик Фрэнсис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)

Глава 15

Наутро я явился в лавку, размышляя о том, как бы выманить у сержанта Риджера пробу виски из «Серебряного танца луны», но он разрешил мою проблему, почти тотчас же возникнув у двери, словно вызванный с помощью телекинеза.

~~ Доброе утро, – сказал он, когда я впустил его. Дождевик на поясе, ярко начищенные ботинки, аккуратная стрижка. Неужели он не слышал, подумал я, что в наши дни полицейские в штатском должны носить грязные и рваные джинсы и походить на безработных.

– Доброе утро, – ответил я, закрывая дверь. – Желаете что-нибудь купить?

– Информацию, – настроен он был серьезно, как всегда. Дошел до середины помещения и остановился, крепко уперев в пол широко расставленные ноги.

– Так… Что ж, выкладывайте.

– Что, рука хуже? Прошлый раз я не видел повязки.

– Нет, не хуже, – я покачал головой. – Просто так удобнее.

На лице его отразилось не то что облегчение, скорее – одобрение.

– Хорошо. Тогда позвольте сделать вам официальное предложение. Помогать нам в нашем расследовании.

– Помогать? В расследовании?

– Это предложение поступило непосредственно от старшего офицера полиции детектива Уильсона.

– Вот как? – Мне стало интересно. – Лично мне?

– Да, он сам вас предложил. – Риджер откашлялся. – Это связано с расследованием жалоб на качество напитков, продаваемых по лицензии в розлив в других точках, помимо «Серебряного танца луны».

– Э-э… – протянул я. – Скажите, сержант, а нельзя ли объяснить все это по-человечески?

Похоже, Риджер был искренне удивлен. То, что он говорил, казалось его полицейскому уму совершенно ясным и очевидным. Еще раз откашлявшись, он сказал:

– В ходе наших расследований по делу об убийстве Зарака мы сочли необходимым проверить жалобы на противозаконные действия в той же сфере по всему району. Вчера состоялось региональное совещание на высшем уровне. Меня тоже пригласили, как офицера, который первым оказался на месте преступления, связанного с торговлей поддельным спиртным. И старший офицер Уильсон лично просил меня привлечь вас к этому расследованию. Он сказал, что, если удастся найти вторую точку сбыта, где один сорт виски выдается за другой, и если это виски окажется сходным или идентичным тому, что нашли в «Серебряном танце луны», тогда, возможно, мы выйдем на след поставщика и убийцы Зарака. Во всяком случае, попытаться стоит, так он сказал, не слишком много у нас вариантов. Так что… э-э… вот поэтому я здесь.

Я с изумлением взирал на него.

– Вы что же, просите меня пошляться по барам?

– Э-э… ну, если вы предпочитаете называть это так, то да. Да.

Прелестно, подумал я. Просто потрясающе! Отсюда до Уэтфорда примерно пятьдесят тысяч баров… и в каждом из этих яблок, разложенных на огромном блюде, полиция может обнаружить червоточину.

– И вы будете меня возить, как в прошлый раз? – осведомился я.

– Мне поручили это задание, – он не выказывал никакого отношения к этой своей миссии, ни за, ни против. – Так могу я забрать вас, когда вам будет удобно?

– Можете, – ответил я. – Когда?

Он взглянул на свои изобиловавшие кнопками часы.

– В десять пятнадцать.

– Прямо сегодня?

– Конечно. Только сперва заеду в участок, доложусь и вернусь за вами.

– Ладно, – кивнул я. – Да, кстати, сержант, нельзя ли попросить вас, раз уж вы все равно туда едете, захватить бутылку виски «Беллз» из «Серебряного танца луны»?

На лице его отразилось сомнение.

– Хочу попробовать еще раз, – объяснил я. – Ведь с тех пор, как мы были там, прошло уже целых десять дней. И если вы хотите найти такое же виски, мне надо освежить в памяти вкус.

Он счел это логичным.

– Хорошо. Сделаю запрос.

– Гм… Скорее не запрос. Это мое условие. Без него я не смогу сделать то, о чем вы просите.

– Договорились. – Он достал блокнот, что-то записал в него, снова сверился с часами и добавил: – Сейчас девять четырнадцать.

– А сколько мест мы должны объехать? – спросил я.

– Список довольно длинный, – небрежно заметил он. – Да и район у нас большой, это безусловно. Мой начальник считает, что расследование можно завершить недели через две.

– Две недели?

– Ну если работать ежедневно, с десяти до двух. – Скажите, а это официальное привлечение к вашей работе как-то оплачивается?

Он выдержал секундную паузу, затем ответил:

– Этот вопрос рассматривался.

– И что же?

– У нас работал консультант-эксперт, но он недавно вышел на пенсию и переехал в Испанию. Ему платили. Наверняка платили.

– И как часто… к нему обращались?

– Точно не скажу. По мере надобности. Сам я видел его всего лишь раз или два. Он тоже, как и вы, различал разные вещи по вкусу. У таможенно-акцизного управления имеются разные приборы и инструменты, ну, как в Палате мер и весов. Но их волнует содержание спирта, а не вкус.

– А они проверяли какую-нибудь из точек в вашем списке?

Он коротко ответил:

– Все, – в голосе его звучало неодобрение. И я вспомнил его слова о том, что, по крайней мере, одна из этих служб была подкуплена мошенниками из «Серебряного танца луны».

– И чем же кончилось дело? – спросил я.

– Ни одного преследования в судебном порядке начато не было.

– Ясно… Хорошо, сержант. Стало быть, вы за рулем, я пью, и вы должны доставить меня обратно трезвым, как стеклышко, ровно к трем, потому как сегодня мне надо показать руку врачу.

Он с важным видом удалился, а ровно в девять тридцать без одной минуты явились миссис Пейлисси с Брайаном. Я объяснил, что какое-то время буду ежедневно отсутствовать днем в течение нескольких часов и сказал, что завтра с утра пришлю кого-нибудь в помощь, а уж сегодня они как-нибудь обойдутся.

– В помощь? – Миссис Пейлисси выглядела оскорбленной в лучших/Своих чувствах. – Но я не нуждаюсь ни в какой помощи.

– Но ваш ленч…

– Принесу еду с собой, и мы с Брайаном чудненько покушаем, там, в задней комнате, – сказала она. – Не хочу, чтоб тут околачивались посторонние. Мы с Брайаном вполне способны справиться. Вы себе ступайте, гуляйте, веселитесь, а уж мы с Брайаном как-нибудь обойдемся.

Я едва не сказал ей, что работать на полицию радость небольшая, но затем вдруг подумал, что все же, по всей видимости, воспринимаю это именно так. Ведь я ничуть не колебался, принимая любое предложение, неважно, от кого оно исходило – от Риджера или Уильсона. Мне льстило, что меня считают экспертом. О, прискорбное тщеславие! Смейся над собой, Тони. И будь человеком.

В течение часа мы втроем наводили порядок в лавке, составляли списки, принимали телефонные заказы, обслуживали покупателей, подметали и вытирали пыль. Уходя с Риджером, я обернулся: чистое, уютное, так и манящее зайти помещение, миссис Пейлисси так приветливо улыбается, стоя за прилавком, Брайан так старательно и аккуратно укладывает коробки. Ни за что и никогда не буду расширяться. Мне вполне достаточно и этого маленького процветающего магазинчика.

Процветающего, как я знал, вопреки всему. Множество подобных мелких лавок давным-давно разорились, не выдержав конкуренции с разветвленными торговыми системами и супермаркетами, этими гигантами, ведущими столь яростную и кровавую схватку за снижение цен, что их собственные доходы вытекали из ран, точно кровь, и они погибали. Я пробовал вести ту же политику и начал терять деньги. А затем, поступая вопреки всем правилам и законам торговли, все же выправил положение, снова подняв цены – до нормального, а не самоубийственного уровня. Потери прекратились, приток покупателей продолжал расти, и я снова начал радоваться жизни, вместо того чтоб просыпаться среди ночи в холодном поту.

Риджер привез с собой бутылку «Беллз», полную на две трети, как и раньше. Она находилась на зад-Нем сиденье в той же коробке, в которой покинула «Серебряный танец луны».

– Прежде чем отправимся, – сказал я, – отнесу виски в лавку и там попробую.

– Почему не здесь?

– В машине пахнет бензином. «Прямо подарок Господень», – подумал я.

– Верно, я только что заправился. А что, это имеет значение?

– Запах бензина отбивает вкус виски.

– Вон оно что… Хорошо. – Он вылез из машины, достал коробку с заднего сиденья и, методично заперев все дверцы – хотя машина стояла прямо перед магазином и была прекрасно видна из витрины, – внес коробку и поставил ее на прилавок.

Я высвободил руку из перевязи, взял бутылку с «Беллз», отнес ее в кабинетик и, достав воронку, аккуратно перелил изрядную часть виски в маленькую чистенькую бутылочку, приготовленную мной заранее. Потом плеснул немного в рюмку. У маленькой бутылочки имелась завинчивающаяся крышка, которую я второпях сперва начал завинчивать не в ту сторону, затем, спохватившись, сделал все правильно и быстро спрятал бутылку вместе с воронкой за ящиками с картотекой. А потом неторопливо вошел в торговый зал, с глубокомысленным видом отпивая из маленькой рюмочки.

Риджер подошел ко мне.

– Мне велели глаз не спускать с той бутылки, – сказал он.

– О, простите, – протянул я. – Она осталась там, на столе, в полной сохранности.

Он заглянул, убедился, что я его не обманываю, и вернулся ко мне.

– Ну, скоро вы?

– Скоро.

Жидкость во рту – это определенно «Рэннох», подумал я. Самый настоящий «Рэннох». Разве что…

– Что случилось? – спросил Риджер, и только тут я поймал себя на том, что хмурюсь.

– Ничего, – ответил я и скорчил веселую мину. – Если вас интересует, смогу ли я снова узнать это виски, то да, смогу.

– Вы уверены? —Да.

– Так чего вы тогда улыбаетесь?

– Знаете что, сержант, – в изнеможении заметил я, – вы пригласили меня сотрудничать, а не на инквизицию. Так что давайте, забирайте свою бутылку и поехали.

Сомнительно, подумал я, чтоб у такого человека, как Риджер, были друзья. Подозрительность не оставляла его ни на секунду. Еще с самой первой нашей встречи я отметил в нем этот «рефлекс дикобраза» и не делал попыток как-то умиротворить его. Ведь и они, эти попытки, могли показаться ему подозрительными.

Он отъехал от тротуара со словами, что сперва собирается навестить ближайшие точки. Я спорить не стал, однако вскоре обнаружил, что ближайшими он называет заведения в районе «Серебряного танца луны». Примерно за милю до ресторана он свернул с главной дороги и вскоре остановил машину возле деревенского паба.

Этот постоялый двор существовал еще задолго до кончины королевы Анны, тут останавливались кареты и меняли лошадей. Построенная уже в нашем веке скоростная автомагистраль вытеснила его на задворки, старая дорога, где некогда ездили кареты, кончалась теперь тупиком, артерия превратилась в аппендикс. Мы с Эммой бывали здесь несколько раз, нам нравилось это горбатенькое старинное здание с кривыми оконцами и кирпичной кладкой каминов эпохи Стюартов <К ней относится якобитский стиль, архитектура времен королевы Анны и стиль эпохи Вильгельма и Марии, XVII – начало XVIII в>

– Только не здесь! – воскликнул я, когда машина затормозила.

– Вам знакомо это заведение?

– Бывал тут. Правда, за последний год – ни разу.

Риджер сверился с записями.

– Жалобы на то, что джин разбавляется водой. Виски тоже. Произведена проверка, жалобы признаны необоснованными. Проверка проводилась 23 августа, последняя – 18 сентября.

– Хозяин – удалившийся на покой игрок в крикет, – сказал я. – Щедрый, радушный. Обожает поболтать. Ленивый. Дом нуждается в косметическом ремонте.

– Хозяин – Ноэль Джордж Дарнли.

Я обернулся и скосил глаза на страницу.

– О, совсем другой человек.

– Именно. – Риджер выбрался из машины и запер дверцу. – Я буду томатный сок.

– А кто платит?

Он был несколько озадачен.

– Вообще-то денег при мне не так много…

– А какие инструкции? – осведомился я. – Неужто никаких дотаций от полиции?

Он откашлялся.

– Будем писать отчет о расходах, – сказал он.

– О'кей, – кивнул я. – Так и быть, плачу я. Будем записывать все расходы в каждом из заведений. Потом вы поставите свою подпись.

Он согласился. Возместит ли полиция мне расходы, я не знал, а вот Кеннет Чартер скорее всего да. Впрочем, если даже и нет, тоже ничего страшного.

– А что будем делать, если найдем фальшивку? – спросил я.

Тут он ответил уже увереннее:

– Конфискуем бутылку, опечатаем, надпишем и попросим счет.

– Ясно.

Мы вошли в паб под видом простых посетителей. Риджер был натянут, как гитарная струна.

Косметический ремонт, как тут же выяснилось, все же имел место, однако я обнаружил, что старые морщины были мне милей. Само собой разумеется, истертые индийские коврики нуждались в обновлении, но это покрытие в оранжево-коричневую полоску выглядело явно неуместно. Старинные скамьи из шишковатого неполированного дуба сменили гладенькие и светлые, с обивкой из винила под кожу, а камин, вместо старинных пластин из сплава олова со свинцом, украшал сверкающий и современный медный орнамент.

Впрочем, новшества, появившиеся с переменой хозяина, привели к тому, что бар стал выглядеть гораздо чище, а сам хозяин, явившийся из заднего помещения, был уже не тот неряшливый и вечно улыбающийся толстяк, но аккуратный худощавый и совершенно безликий мужчина. В старые добрые времена в пабе всегда было битком. Интересно, подумал я, заходят ли сюда теперь прежние завсегдатаи.

– Виски «Беллз», будьте добры, – сказал я. И оглядел ряд выстроившихся за стойкой бутылок. – И еще один «Беллз», вон из той бутылки. И один томатный сок.

Он, не произнося ни единого слова, подал требуемое. Мы отнесли стаканы к маленькому столику, Где я скрепя сердце принялся исполнять задание, проверять первый образчик «Беллз».

– Ну? – осведомился Риджер, выждав для приличия минуту. – Что тут у нас?

Я покачал головой.

– Нормальный «Беллз». Не такой, как в «Серебряном танце луны».

Риджер оставил записи в машине, иначе наверняка вычеркнул бы хозяина из списка.

Я попробовал виски из второй бутылки. Тут тоже все было в норме.

Во всяком случае, ни в той, ни в другой бутылке виски водой не разбавляли, крепость вроде бы соответствовала стандарту. Я сообщил об этом Риджеру, который тем временем дегустировал томатный сок, и, похоже, он был доволен.

Я оставил оба стаканчика на столе и направился к бару.

– Вы здесь недавно? – спросил я.

– Относительно, – держался он настороженно, дружелюбия не проявлял.

– Как уживаетесь с местными?

– Вы чего сюда заявились? Опять воду мутить?

– Нет, – я был удивлен этим неожиданно резким отпором. – О чем это вы?

– Тогда извините. Просто вы заказали виски из двух разных бутылок, и я видел, как вы его пробовали. Не пили, а именно пробовали. Кое-кто из местных строчит телеги в Палату мер и весов, пишет, что я не доливаю и разбавляю крепкие напитки. Видно, кому-то тут очень не понравилось, что я переделал заведение, что в нем стало чище и красивее. Но, если вы намереваетесь оштрафовать меня или лишить лицензии… это уж слишком. Ничего не выйдет.

– Да, – согласился я. – Это было бы подло и несправедливо.

Он отвернулся, всем видом давая понять, что не слишком-то верит в мои благие намерения, я же подошел к Риджеру, отирающему красные усы над губами, и оба мы вышли на улицу, оставив на столе недопитое виски, при виде чего, по всей вероятности, сомнения бедного владельца переросли в уверенность.

Риджер вычеркнул паб из списка и прочитал вслух данные по следующему пункту нашего назначения. Им оказалось огромное невыразительное кирпичное здание, построенное в середине 30-х, делами в котором заправлял чопорный и строгий с виду мужчина, питавший патологическое пристрастие к свежему воздуху. Даже Риджер в своем дождевике затрясся мелкой дрожью перед распахнутыми настежь окнами бара и пробормотал, что заведение какое-то жутко неуютное. Мы оказались первыми посетителями, это верно, но серым и прохладным октябрьским утром в баре не было ни света, ни тепла, чтобы согреть и приветить страждущих.

– Томатный сок, пожалуйста, – сказал я. – И виски «Беллз».

Пуританского вида владелец подал требуемое, едва шевельнув губами, назвал цену.

– И нельзя ли закрыть окна?

Хозяин взглянул на часы, пожал плечами и нехотя пошел перекрывать доступ холодному октябрьскому воздуху. Сомневаюсь, чтоб с такой, как у него, хмурой физиономией мне удалось бы много продать в своей лавке – ведь почти все люди приходят в магазин за чем-то большим, чем просто товар. Продавец должен притягивать, а не отталкивать их своим поведением и внешним видом. Виски в этом заведении может оказаться просто отличным, но вряд ли мне захочется зайти сюда еще раз.

– Ну? – осведомился Риджер, записывая стоимость заказа. – Что скажете?

– «Беллз».

Риджер кивнул и на этот раз отпил из своего стакана совсем маленький глоток.

– Тогда пошли?

– С радостью.

Не успели мы выйти, как хозяин с раздражением бросился открывать окна. В машине Риджер снова сверился с записями.

– Следующая точка – отель «Пиверил армс», на пути от Ридинга к Хенли-роуд. Несколько жалоб на разбавленное и безвкусное виски. Жалобы расследовались 12 сентября. Взятые наугад пробы показали, что виски должной крепости.

Он выдавал нечто большее, чем просто информацию – в голосе отчетливо улавливался напряг, почти тревога.

– Вам знакомо это место? – спросил я.

– Бывал. Вызывали по поводу беспорядков. – Он демонстративно умолк и тронул машину с места. Во всей его позе, даже в окаменевшей шее, читалось неодобрение. Можно подумать, его ждала бурная встреча с неким исчадием ада, но по прибытии выяснилось, что демоном Риджера была женщина.

Женщина, больше напоминающая статую, ростом около шести футов, с пышными формами Венеры Милосской, с объемом бедер сорок два дюйма каждое.

– Миссис Алексис… – пробормотал Риджер. – Возможно, она меня и не помнит.

И действительно, миссис Алексис едва удостоила нас взглядом. Миссис Алексис было не до того – она следила за тем, как разжигают поленья в огромном камине, украшавшем входной вестибюль. Процессом, результатом которого были клубы вонючего дыма и робкие язычки пламени.

Если не считать дыма, синими слоями плавающего под потолком, помещение производило приятное впечатление: уютные обитые ситцем кресла, сияющие медными боками кувшины, всеобщая аура процветания и порядка. В глубине помещения виднелся бар – открытый, но без бармена за стойкой. Из камина торчал туго обтянутый брюками зад незадачливого истопника, что вызывало неподдельный интерес и веселое оживление у сидевших в креслах немногочисленных постояльцев.

– Ради Бога, Уилфред, принеси эти чертовы мехи! – громко сказала миссис Алексис. – Ты выглядишь полным идиотом! Торчишь, словно свекла на грядке, выставив задницу!

По моим оценкам, ей было глубоко за пятьдесят. Держалась она самоуверенно, с видом человека, привыкшего командовать. Красивая, статная, дорого одетая, чудовищно несдержанная на язык. Я поймал себя на том, что улыбаюсь, и тут же заметил, как уголки губ Риджера поползли вниз.

Незадачливый Уилфред выполз из камина, явив присутствующим красное, как свекла, лицо, и послушно отправился за мехами. Миссис Алексис, сверкая глазами, осведомилась, чего мы желаем.

– Выпить, – туманно ответил я.

– Тогда пошли, – она повела нас к бару. – Первый раз в этом сезоне разжигаем. Пока не займется как следует, дымит как черт знает что… – Подняв голову, она хмуро обозрела висевшее под потолком облако. – А уж в этом году, хуже чем всегда…

– Наверное, каминную трубу надо прочистить, – заметил Риджер.

Миссис Алексис окинула его беглым взглядом – цепким и золотисто-желтым, как у ястреба.

– Каждый год весной прочищаем… А вы случайно не тот полицейский, который как-то предупредил меня, что если я буду обслуживать команду местных регбистов после того, как они выиграют, то парни наверняка станут раскачиваться на люстрах и лить в пианино пиво?

Риджер закашлялся. Я с трудом подавил смешок и был вознагражден сверкающим взором ястребиных глаз.

– Вы что, тоже легавый? – спросила она, впрочем, довольно беззлобно.

– Нет, – ответил я, чувствуя, что глаза у меня все равно смеются. – Просто зашли выпить, вот и все.

Она поверила моим словам не больше, чем клятвам какого-нибудь воришки, пойманного с поличным, однако зашла за стойку и вопросительно уставилась на нас.

– Виски «Беллз» и томатный сок, будьте любезны.

Она подставила мерный стаканчик под перевернутую бутылку виски и стала ждать, пока он наполнится.

– Что-нибудь еще?

Я сказал «нет, спасибо», и она подтолкнула стакан ко мне, а бокал с томатным соком – к Риджеру, взяла у меня деньги, отсчитала сдачу. Мы отошли к Двум глубоким креслам с маленьким столиком посередине, где Риджер снова аккуратно записал расходы.

– Так что все-таки случилось с этими регбистами? – спросил я.

На лице его отразилось глубочайшее отвращение.

– Она знала, что неприятности будут. И все равно их пустила. Ребята грубые. Ну и стали выдергивать люстры из потолка, прямо вместе со штукатуркой, и тогда она заставила их выстроиться вдоль стены. И держала под прицелом, пока не прибыли мы.

– Под прицелом? – изумился я.

– Да. Правда, ружье заряжено не было, но ребята не на шутку труханули. К тому же были наслышаны о том, какой она выдающийся охотник на фазанов.

– Так это был дробовик?

– Совершенно верно. Она держит его здесь, за стойкой. И мы ничего не можем с ней поделать, потому как лицензия у нее имеется. Говорит, что держит ружье, чтоб отпугивать разных злодеев. Хотя вряд ли в здешних краях найдется злодей, который осмелится сунуться к ней.

– Так это она вызвала тогда полицию?

– Нет, конечно, не она. Один из посетителей. Она была далеко не в восторге, когда мы явились. Сказала, что не родился еще на свет мужчина, с которым бы она не справилась… – похоже, Риджер твердо верил в истинность ее слов. – Ей даже в суд не пришлось подавать, чтоб возместили ущерб. Выплатили все тут же как миленькие.

Да, подумал я, надо быть очень отважным мужчиной, чтоб сообщить миссис Алексис, что вместо «Беллз» она подает «Рэннох», чего на самом деле не наблюдалось. Самый настоящий чистейший «Беллз», ничем не испорченный.

– Жаль, – заметил Риджер, когда я выложил ему эту новость.

Я задумчиво сощурился.

– А вон там, на верхней полке, у нее стоит «Лэфройг».

– Правда? – Риджер тотчас же воспрял духом. – Будете пробовать?

Я кивнул и направился к бару, но миссис Алексис снова ушла к камину, где Уилфред, вооружившись мехами, производил еще больше дыма.

– Похоже, труба забита, – задыхаясь, заметил он.

– Забита? – Миссис Алексис была возмущена до глубины души. – Как это может быть? – Она на секунду задумалась. – Разве что какая-нибудь чертова птичка умудрилась свить там гнездо, как три года тому назад?..

– Подождем, пока придет трубочист и прочистит снова, – предложил Уилфред.

– Подождем? Ну уж нет, увольте! – Она решительно устремилась к бару. – Сейчас подойду, – бросила она мне. – Там гнездо, точно гнездо! Почему-то эти поганые птицы так и норовят вить свои кретинские гнезда именно в моем камине. Такое уже бывало. Я задам этим разбойникам перцу! До конца своих дней будут помнить!

Я не стал напоминать ей, что в октябре гнезда наверняка необитаемы. Ей было лучше знать.

Злорадно ухмыляясь, она нагнулась, пошарила под стойкой и вышла из бара, держа в руке совершенно сказочной красоты дробовик и вгоняя в затвор патрон. Чувства мои при виде этой картины, очевидно, разделяли и все остальные присутствующие. Она решительно шагнула к камину, и никто не вздумал ее остановить.

У Риджера прямо челюсть отвисла.

Миссис Алексис сунула ствол в просторную пасть камина и, долго не раздумывая, спустила курок. Внутри прозвучал приглушенный хлопок, затем раздался грохот – это она после отдачи уронила ружье на поленья. Все так и вытаращили глаза, но миссис Алексис невозмутимо подобрала свою собственность и вернулась к бару.

– Еще один «Беллз»? – спросила она, пряча дробовик под стойку. – Томатный сок?

– Э-э… – протянул я. Она рассмеялась.

– Самый быстрый и надежный способ прочистить каминную трубу. Вы что, не знали?

– Нет.

– Старое ружье, ствол немного кривоватый. С хорошим ружьем я бы не стала так обращаться, – она оглянулась на камин. – Смотрите-ка, а этот чертов дым вроде бы рассеивается.

Она оказалась права. Уилфред, снова встав на колени и орудуя мехами, производил клубы дыма, но шли они не в комнату, а поднимались вверх по трубе. Глаза зрителей вновь заняли подобающее им место в орбитах, разинутые рты захлопнулись. Даже у Риджера.

– «Лэфройг», – сказал я. – Будьте так любезны. И еще, нельзя ли взглянуть на карту вин?

– Ради Бога. – Она достала бутылку «Лэфройга» и налила в мерный стаканчик. – Вы и этот полицейский… зачем вы здесь? – Острые глаза так и впились мне в лицо. – Этот полицейский ни за что не зайдет сюда просто так, выпить. Кто угодно, только не он. И не томатный сок. И уж тем более не в такую рань.

Я расплатился за виски и взглянул на карту вин.

– Мы ищем виски типа того, что объявилось в бутылках «Беллз» в «Серебряном танце луны», – сказал я. – Такие же образцы.

Взгляд ее стал еще пронзительней.

– Такого тут не найдете.

– Нет. Полагаю, что нет.

– Это что, из-за тех жалоб, в прошлом месяце, да?

– Да, из-за них.

– Но вы не предъявили мне никаких документов, – похоже, она была искренне возмущена. А стало быть, скорее всего невиновна.

– Нет у меня документов Я всего лишь виноторговец.

– Вот как? – Она обдумала услышанное. – И как же вас звать?

Я сказал ей. Назвал также свою лавку.

– Сроду о такой не слыхивала, – весело заметила она – Так вы что, правда, узнали бы то виски, если б попробовали?

– Ну, скорее всего. Да. По идее, да.

– Тогда желаю удачи. – Она окинула меня насмешливым сверкающим взглядом и отвернулась к новому посетителю, я же понес стаканчик к Риджеру, уверенный в том, что «Лэфройг» «Лэфройгом» и окажется

– Ужасная женщина, – заметил Риджер. – Мне следовало бы ее арестовать.

– На каком основании?

– Стрельба в общественном месте.

– Ну, трубу в камине вряд ли можно назвать общественным местом.

– Не вижу ничего смешного! – сердито буркнул он

– А дым-то развеялся, – заметил я. – Так что выстрел сработал.

– Можно подумать, вы сами всю жизнь только и занимались стрельбой.

– Ну, в некоторой степени.

Я отпил глоток «Лэфройга»: дымный, торфяной, с горьковатым привкусом дубовой бочки. Самый неподдельный старый добрый «Лэфройг»…

Риджер посетовал на безумную цену напитка и беспокойно ерзал в кресле, пока я изучал карту вин, написанную от руки и довольно пространную. Здесь были все знакомые еще по «Серебряному танцу луны» наименования и дюжины других. Но, когда я обратил внимание Риджера на этот факт, он холодно заметил, что его задание ограничивается виски.

Я отнес карту вин к бару и попросил у миссис Алексис бутылочку «Сент Эстефа».

Она улыбнулась.

– Ради Бога. Открыть?

– Пока нет. – Я вместе с ней просмотрел карту и заказал еще «Сент Эмильтон», «Макон», «Вальпо-лиселлу», «Волней» и «Нюи Сент Жорж».

– Конечно, – откликнулась она. – Так вы берете все?

– Да, если можно.

Она удалилась куда-то в заднее помещение и вскоре вернулась с корзиной, разделенной перегородками, где лежали все шесть заказанных мной бутылок. Я заплатил за каждую и прочитал этикетки. Надписи и названия те же самые, а вот года урожая не совпадали.

– Все вино урожая 1979 года мы уже распродали, – объяснила она в ответ на мое замечание. – Мы постоянно обновляем запасы. Потому-то карта вин и написана от руки. Все время вносим что-то новое. Вот эти, последние, вина гораздо лучше. Может, возьмете их?

– Нет, – ответил я. – Спасибо.

Она поставила корзину с бутылками на пол, У ног, и приветливо улыбнулась.

– Вам знаком ресторан «Серебряный танец луны»? – спросил я.

– Да, слышала. Его тут все у нас знают. Правда, никогда не была. К тому же говорят, дело у них труба.

– Труба?..

– Ну, вылетели в трубу, – торопливо ответила она. – Банк лишил их права выкупа заложенного имущества. Всех сотрудников увольняют. Мне самой звонил один из их шеф-поваров, спрашивал, не найдется ли для него работы, – говорила она все это весело, словно в самом факте разорения было нечто комичное, и выражение лица оставалось прежним. Похоже, оно вообще никогда не покидало ее лица – мышцы щек под скулами натянуты туго, уголки губ приподняты в насмешливой улыбке.

– В «Серебряном танце луны», – тихо заметил я, – одно и то же вино подавалось под разными марками.

Выражение не переменилось, но ястребиные глаза глянули вниз, на корзину с бутылками.

– Да, эти, – кивнул я. – Вернее, под этими же названиями.

– Вы что, оскорблять меня пришли?

– Да нет, просто рассказываю. Сверкающие глаза обежали мое лицо.

– И вы ишите такое же вине, не только виски? —Да.

– Простите, но ничем не могу помочь.

– Может, это и хорошо. Для вас.

– Почему?

– Ну… Не думаю, что так уж безопасно слишком много знать об этом деле. Главный официант по винам из «Серебряного танца луны», несомненно, знал, что продает… И его убили.

На лице ее не дрогнула ни единая жилка.

– Мне бояться нечего! – отрезала она. – Это я вам точно говорю. Хотите заказать что-нибудь еще?

Я покачал головой.

– Нет, спасибо. Нам, пожалуй, пора.

Она взглянула через плечо на Риджера, лицо сохраняло все то же выражение. И сказала:

– Подать сюда человека, который качался на люстре! Подать сюда этого негодяя! – Она вновь покосилась на меня. – Господи, до чего же иногда скучно жить на этом свете!

Темно-рыжие густые ее волосы так и сверкали здоровьем и краской, ногти были твердые и длинные, точно когти. Женщина ненасытных аппетитов, она живо напомнила мне те виды из животного царства, где самка с хрустом пожирает своего муженька на завтрак.

Уилфред, возможно, входивший в настоящее время в меню, по-прежнему стоял коленопреклоненный перед огнем, мы с Риджером направились наконец к двери. Риджер обогнал меня, и тут со стороны камина донесся странный приглушенный стук, и целый ком липкой сажи обрушился на поленья, огоньки пламени и стоявшего внизу Уилфреда.

Зрители в креслах, точно завороженные, наблюдали за тем, как Уилфред медленно поднимается на ноги. Вид у него был самый что ни на есть зловещий. Он напоминал взъерошенного и растерянного демона, разбрасывающего хлопья черной сажи и недоуменно вращающего огромными светлыми глазами, точно удивленная сова темной ночью.

– Да я за решетку упеку этого треклятого трубочиста! – взревела миссис Алексис.