Текст книги "Икс-команда"

Автор книги: Диана Дуэйн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

Первым делом она выразительно открыла рот, секунду постояла в таком положении и, ничего не сказав, закрыла. Подобную безмолвную процедуру ей пришлось проделать вторично, прежде чем госпожа командующий сумела наконец выдавить из себя:

– Святой Будда на мотоцикле!

Они очутились под самой вершиной горы, и вся эта гора внутри была пуста. Столь огромного пространства, окруженного стенами и потолком, Жанель еще в жизни не видывала. Расстояние до потолка, сходившегося слегка изогнутым куполом где-то над головой, составляло явно не меньше сотни метров, хотя определить его точно было весьма затруднительно, поскольку под самым потолком (а может быть, гораздо ниже?) пылало множество ярких светильников. Что касается пола, то до самого дальнего угла помещения по нему пришлось бы прошагать едва ли не целую милю. На полу тут и там виднелись остатки крепившегося здесь когда-то тяжеловесного оборудования, которое, впрочем, вывезли уже давно. Это громадное, звенящее гулким эхом помещение всем своим видом показывало, что ждет не дождется нового жильца.

– Да это подземное царство Аида! – воскликнул Джим, разглядывая серию узких продолговатых окон, которые, невзирая на скромные размеры, давали удивительно много света. Не мешало даже и то, что окна выходили на самое дно глубокой расщелины ледника.

– Это тронный зал сказочного владыки гор, – продекламировал Ари, и гулкое эхо вернулось не раньше, чем через пару секунд.

Конни с довольным видом кивнул.

– Мы сейчас примерно на сто сорок метров ниже меньшего из двух пиков Честелгорна, – пояснил он. – Это только самый верхний уровень. Под ним – еще четыре. Каждый в тридцать метров высотой. Все они снабжены множеством соответствующим образом устроенных ворот для ввоза и вывоза тяжелой техники и прочим оборудованием. Каждый этаж надежно защищен и совершенно безопасен.

Жане ль все еще продолжала стоять столбом, оглядываясь по сторонам. Увиденное просто в голове не укладывалось. Остальные тоже глазели направо и налево, тщетно пытаясь охватить открывшееся перед ними пространство – кроме самого Конни, обратившего взгляд прямо на мисс Баррет. Подобный взгляд даже спиной почувствуешь. Вот Жанель наконец обернулась, и швейцарец довольно торопливо проговорил:

– Конечно, если это вас не устраивает, я могу прямо сейчас продемонстрировать и другие варианты…

– Конни, – Жанель просто расхохоталась, – да вы, черт побери, в своем уме или как? Лучшего и придумать невозможно! Разумеется, мы берем этот домик.

Он кивнул, и на лице его вновь появилось то самое спокойное, удовлетворенное выражение: “Все уже улажено”.

– Так и знал, что вы согласитесь, – произнес Конни. – Я проинформирую… наших, что вы вступаете во владение этой базой. Начальство уладит все мелкие детали.

– Я, разумеется, сперва должна осмотреть и нижние этажи.

– Бесспорно. Пройдемте вон туда, госпожа командующий…

Они зашагали бок о бок; Ари и Джим замыкали шествие.

– Скажите, Конни, – обратилась Жанель к своему проводнику, – если только найдется хоть что-нибудь, чем я и мои подчиненные могли бы быть полезны… Если мы сможем хоть чем-нибудь отплатить вам за это невиданное гостеприимство…

Они продолжали идти, не замедляя шага, но с лица Конни вдруг исчезла – в первый раз за весь день – его неизменная улыбка. Швейцарец кивнул, слегка склонил голову, как это обычно делает человек, собирающийся высказать самое сокровенное желание, прося о большом одолжении, и глухо произнес:

– Убивайте их. Убивайте всех этих сукиных детей до последнего, госпожа командующий. Перебейте их всех.

Жанель с трудом перевела дух.

– Поверьте мне, Конни, – призналась она, – это доставит мне просто громадное удовольствие.

ГЛАВА 3

Четыре дня спустя необходимое для сооружения базы оборудование большей частью уже работало. Склады заполнялись всевозможными материалами, транспортировка грузов и людей шла полным ходом, было нанято множество дополнительного персонала, а недостающие кадры временно позаимствованы в других подчиненных Икс-команде заведениях. К счастью Конни (а может, это просто насмешка судьбы, норовящей усыпить твою бдительность прежде, чем преподнести некий на редкость неприятный сюрприз?), количество вражеских атак в последнее время резко снизилось. Вообще-то подобные периоды затишья случаются довольно часто, и никто до сих пор не сумел угадать их причину, хотя выдвигались самые невероятные теории. Кое-кто напирал на чисто биологические причины, другие пытались связать перепады активности инопланетян с циклическим изменением уровня солнечной радиации. Будучи командиром базы, Жане ль давно уже взяла за правило не задаваться подобными вопросами, а просто благодарить судьбу за дарованную короткую передышку и изо всех сил стараться использовать такую возможность для ремонта оборудования и дополнительных тренировок своих подчиненных. Стоит ли говорить, какую ценность представляет подобное затишье в ситуации, когда приходится сооружать с нуля новую базу! Теперь Жанель начала подумывать, что и впрямь сумеет уже через два месяца запустить в действие все военные объекты в районе Андермата.

Беспокоили ее главным образом две проблемы. Во-первых, она тщательно изучила бюджет строительства и обнаружила, что на мозговой щит совершенно нет денег. Подобное открытие вызывало нешуточную головную боль и учащенное сердцебиение.

Вторую проблему составляло то, чем госпоже Баррет приходилось заниматься по утрам. “Кажется, все это очень скоро окончательно сведет меня с ума, – повторяла она себе. – Если уж не сами люди, с которыми приходится иметь дело, то запах этого проклятого помещения”.

Новенький офис “Центральноевропейского отделения Независимой контрольной комиссии Организации Объединенных Наций” три дня тому назад открылся прямо на главной улице Андермата между отелем “Корона” и знаменитой на всю округу пекарней “Аренц” в здании, служившем прежде магазином теле-, видео– и аудиотехники. Едва лишь контора распахнула свои двери, как в них нескончаемым потоком хлынули граждане Андермата, желающие выяснить, кто тут обосновался и что ему нужно. Их, швейцарских граждан, видите ли, никто не спросил, желают ли они подобных гостей видеть или нет. В государстве, где население интересуется политикой и общественной жизнью столь же увлеченно, как в других странах – футболом, где для того, чтобы потребовать всенародного референдума практически по любому поводу, требуется всего лишь собрать петицию с какой-то сотней тысяч подписей, тот факт, что некое иностранное учреждение осмелилось, никого не спросив, арендовать пару комнат под свою контору, становится весьма серьезной проблемой. Не лишенные возмущения расспросы на эту тему Жанель приходилось выслушивать каждые пять-десять минут.

Она проделывала все то, что обычно делается во всех подобных офисах Икс-команды, воздвигаемых ради связей с местной общественностью: раздавала направо и налево множество ярких брошюр и вела все новые и новые разговоры. Брошюры эти, впрочем, ничего толком не объясняли, лишь изредка, да и то весьма косвенным образом касаясь тех причин, что вызвали появление их издателей в данном регионе. Фабрикуемые специалистами Икс-команды буклетики представляли собой настоящие шедевры дезинформации, и с их помощью всегда удавалось провести большую часть любопытных. На людей более догадливых Жанель приходилось тратить по крайней мере одну рабочую смену ежедневно. Она внимательно слушала, долго понимающе кивала и упражнялась в немецком, знание которого у нее едва ли выходило за пределы школьной программы. От всего этого было не слишком много толку, так как и тематика бесед, и сам язык, на котором они велись, не давали возможности даже просто как следует разобраться, что именно этим людям от тебя нужно. Посетители не переставали жаловаться на такие вещи, к которым Жанель не имела ни малейшего отношения. Например, на квоты Европейского Союза на экспорт сельхозпродукции или вмешательство разнообразных комиссий ООН во внутренние дела Швейцарии. Все эти жалобы озвучивались, как правило, на местном диалекте швейцарского варианта немецкого языка, именуемого Urnerdeutsch (диалект был обязан своим названием тому факту, что Андермат расположен в кантоне Ури). Разобрать хоть пару слов столь загадочного языка оказалось на редкость трудно. Здешние жители, казалось, напевали или кашляли вместо того, чтобы говорить, а порою эти две манеры причудливо перемешивались, порождая совершенно несусветную абракадабру. Да уж, подобные жалобы – забавная вещь.

Самое скверное состояло в том, что офис расположился между знаменитой гостиницей и пекарней, изготовлявшей столь непревзойденный хлеб, что здешние обыватели, полностью поддерживаемые многочисленными туристами, едва ли не всерьез утверждали, будто ангелы Господни каждое утро первым делом спускаются с неба, направляясь именно сюда, дабы раздобыть к завтраку горячих булок. И вот Жанель сидела на этом бойком перекрестке и не переставала выслушивать самые невероятные претензии под непрестанное урчание собственного желудка и непрестанную головную боль на тему, где же все-таки раздобыть денег на злополучный мозговой щит.

Ари однажды сделал добросовестную попытку подежурить в конторе в вечернюю смену, однако Жанель очень скоро избавила его от подобных трудов, ибо познания Ари в немецком оказались куда слабее ее собственных, а уж говор здешних аборигенов он абсолютно не понимал. Вместо этого командир предпочла направить полковника Лоренца в самый центр пустотелой горы, дабы он надзирал за разделом отведенной под жилые помещения площади и тому подобными операциями. К счастью, само помещение базы было уже практически готово, когда оно перешло во владение Икс-команды, так что тут почти не возникало проблем. Куда более головоломной задачей стал вопрос о том, где расположить новые блоки “зверинца” для содержания инопланетных пленников. На “Ирил М’Гауне” уже практически не осталось свободного места, и Жанель собиралась первым делом соорудить новые “загоны” для подопытных пришельцев, чтобы расширить, в свою очередь, и научно-исследовательские учреждения. Здесь она планировала отвести под лабораторию вдвое, а то и втрое больше площади, чем на своей старой базе.

Уже через пару дней тщательного разнюхивания всех воздвигнутых швейцарцами .в недрах горы построек Ари обнаружил одно более чем подходящее местечко. Почти в самом низу, на уровне третьего этажа, расположилась целая серия хорошо изолированных друг от друга и от всего остального мира помещений, выдолбленных чуть в стороне в недрах отдельного выступа горы Честелгорн, носившего название Вильдманнзальшш. Эти комнаты или скорее целые залы по пятьдесят метров шириною предназначались когда-то для складирования боеприпасов и строились с таким расчетом, что, если б в одном из них, паче чаяния, все содержимое вдруг ни с того ни с сего взорвалось, взрыву этому не удалось бы выйти за пределы одной, отдельно взятой камеры хранения. Если не считать снабженных множеством решеток и прочими хитроумными преградами вентиляционных отверстий, эти помещения не имели ни единого выхода, кроме длинного, отнюдь не широкого и вдобавок сильно сужающегося к выходу коридора. Охранять доступ в подобный тоннель не составит никакого труда. Весь когда-то служивший складом блок и сверху, и снизу, и со всех боковых сторон опоясывала тридцатиметровая толща гранитных скал. “Вот уж воистину наилучшее место для содержания самых зловредных инопланетян”, – заключил Ари.

В тот вечер он перед самым закрытием явился в контору по связям с общественностью, дабы доложить Жанель о ходе работ.

Они уединились в задней комнате офиса, где можно было без помех побеседовать. Сквозь стеклянную полупрозрачную дверь открывался отличный обзор основного помещения, однако дверь эта не пропускала ни единого звука. Ари начал свой доклад, и Жанель не без удивления заметила, что он далеко не сразу перешел к вопросам, касающимся новой базы. Первым делом полковник Лоренц долго топтался у входной двери, сосредоточенно вытирая подошвы тяжелых армейских башмаков о мохнатый коврик.

– Там в городе, – сообщил он, внимательно разглядывая собственные ботинки, – по улицам бродит около восьми сотен коров. Глянь-ка, не наступил ли я, часом, на что-либо подозрительное?

– Нет, – заверила его Жанель, усаживаясь за маленький письменный столик, обильно усеянный множеством официальных бумаг, рекламных брошюрок и аккуратным почерком изложенных запросов и жалоб местных жителей. Бумаги настойчиво мозолили глаза, добиваясь, чтобы их распихали по соответствующим папкам.

– Эти стада шествуют прямо через город. Нет, ты когда-нибудь видела что-нибудь подобное? Ни дать ни взять – Дикий Запад. И каждую рогатую физиономию украшают цветы и колокольчики. Ну, колокольчики – это я еще понимаю. Но цветы-то тут при чем?

– Это награды, – пояснила Жанель.

– Чего-о?

– Корова, дающая больше всего молока, заслуживает призов, которыми ее и украшают.

– Ты что, пытаешься мне втолковать, будто это была церемония награждения? – расхохотался Ари.

– Ну, не совсем, – отозвалась Жанель. – Но дело в том, что эти стада почти в полном составе с самого начала мая содержались на высокогорных пастбищах в районе Гешенена. Теперь погода начинает окончательно портиться, трава уже перестает расти, и весь скот перегоняют обратно.

– Что-то я сомневаюсь, что коровы хоть немножко интересуются этими цветочками.

– Кто их знает… Некоторые выглядели прямо-таки гордыми и самодовольными.

– Не заметил. Я все смотрел на того здоровенного представителя бычьего племени, что шествовал впереди всех. Его удостоили такого количества цветов… Не иначе как пытались утихомирить буйный нрав этого парня.

– Что ж, – усмехнулась Жанель, – вынуждена сообщить тебе одну новость: это была дама. И как это ты не удосужился посмотреть в район хвоста? Совсем на тебя не похоже.

Жанель редко удавалось заставить Ари краснеть, но на этот раз эффект оказался просто потрясающим.

– А ты, оказывается, здорово обо всем информирована, – промямлил полковник, отворачиваясь и сосредоточенно изучая содержимое конторского шкафа. – Каким это чудом тебе удалось раскопать столько информации?

– На эту тему меня все утро просвещал сам господин президент.

– Господин… Кто?

– Здешний мэр, Ули Трагер, – пояснила она. – Prasident, то бишь председательствующий, тот, кто руководит. А как ты думал, откуда мы подцепили это слово? Именно здесь оно и родилось, и я думаю, прибыло через Францию. Так или иначе, та здоровенная корова, что возглавляла шествие, является главою всего стада. Pugniera, как у них говорят. Именно она следит за порядком и соблюдением субординации в стаде, поскольку сама стоит как раз на верхушке служебной лестницы. А еще организует войну с волками и тому подобные мероприятия.

– Держу пари, что та, которую я повстречал, справляется со своими обязанностями великолепно. А что, господин президент небось и доить тебя научил?

– Пока еще нет, – ответила Жанель, намеренно игнорируя колкую насмешку. – Однако герр Трагер мне сообщил, что в последнее время здесь резко увеличилось число похищений и увечий крупного рогатого скота. Местные жители крайне встревожены.

Ари посерьезнел.

– А я-то думал, что похищения скота во всем мире резко пошли на спад.

Он предпочел не упоминать о том, что это наверняка напрямую связано с резким взлетом числа похищений самих людей за последние несколько месяцев. Подобная информация не афишируется на весь мир, и в Икс-команде очень надеялись, что местные правительства пока что слишком заняты, чтобы обратить внимание на такую статистику. Цифры посвященных этой теме отчетов наводили на весьма невеселые размышления. О том, например, что инопланетяне завершили уже сбор всей нужной им информации, касающейся домашних животных планеты Земля, и теперь полностью сосредоточились на приматах во главе с самим человеком.

– Вот-вот, – согласилась Жанель, – мне тоже так казалось. Но сейчас, похоже, происходит нечто новое, и я совершенно не понимаю, что именно. По крайней мере, мне это очень не нравится. В ближайшее же время собираюсь связаться, со специалистами по статистике на базах в Омахе и Цинь-Тао. Посмотрим, что они смогут толкового сообщить. Кто знает, а вдруг это просто ошибка в подсчетах или что-нибудь подобное.

– Там, в Марокко, – нахмурился Ари, – не так уж часто похищали скот. Но, с другой стороны, в Марокко вообще не так уж много скота.

– Его и там хватает. – Жанель откинулась в кресле. – Но тамошние коровы никогда не служили объектом столь пристального внимания инопланетян. Зато здесь… Впрочем, не знаю. По крайней мере, местные жители здорово привязаны к своим стадам. Так что нашим усилиям по установлению дружественных отношений с местным населением вовсе не повредит, если мы, как одна из комиссий ООН, подыщем людей, которые помогли бы им стеречь коров, а заодно и лили воду на нашу мельницу. Понимаете, о чем речь, полковник?

– Если о том, что завтра с утра вы отошлете меня обратно в Марокко, – с невозмутимым видом ответил Ари, – тогда вполне понимаю.

“Да как он смеет в подобном тоне…” – Жанель резко выпрямилась в кресле.

– Я вам тут больше не нужен, – продолжал Ари. – Бригадам строителей я уже все растолковал, связи со швейцарскими военными наладил. Здешняя армия, за исключением самых верхов, уверена, что наши люди просто выполняют заказ швейцарского правительства. Так что и здесь, как говорит наш знакомый Конни, уже все улажено. Самые главные объекты вот-вот будут запущены в строй. Временные жилые квартиры будут готовы через пару дней, остальное – максимум через неделю. Потом приступим к оборудованию помещений для самой тяжелой техники. На это уйдет еще неделя. Расписание всех работ рассчитано на самые сжатые сроки, поставки необходимых материалов и оборудования со складов в Соединенных Штатах и Китае этим срокам вполне соответствуют. К счастью, это местечко представляет собой один большой и уже готовый ангар. Первый этаж, где мы собираемся разместить свою авиацию, уже полностью оборудован – за исключением входных шлюзов, которыми сейчас и занимаются. Еще два-три, от силы четыре дня, и они будут готовы. Потом планируется переделать под ангары второй этаж. Там надо будет расширить входы и блокирующие их устройства – и причем так, чтобы снаружи по-прежнему ничего не было заметно. Паши самолетики побольше тех агрегатов, что использовали швейцарцы в начале века. На все уйдет максимум недели две.

– А как насчет подготовки помещений для военнопленных?

На лице Ари засветилось выражение полного удовлетворения плодами своих трудов.

– Загончики будут готовы уже к концу недели. Хотя должен заметить, что, пока не будут установлены системы поддержания соответствующего климата, а служба безопасности повсюду не расставит свои посты, вам не будет от них совершенно никакого толку. База не сможет пользоваться ими по крайней мере еще недели три, – доложил он. – Так что прошу прощения, босс…

Жанель издала глубокий вздох и снова откинулась в кресле, остановив взгляд на физиономии полковника. За окном начали падать капли дождя и первые хлопья мокрого снега.

– Кстати, у нас возникли кое-какие проблемы, – сменила она тему.

– Здесь? Или там, в Марокко?

– В Марокко, – произнесла Жанель. – Тамошние дела опять покатились по наклонной.

– Сколько раз прошлой ночью вылетали на перехват?

– Шесть.

– Ну и как успехи?

Жанель удрученно покачала головой:

– Вовсе не так здорово, как следовало бы.

Подобная формулировка была явно слишком мягкой, однако Жанель предпочла, чтобы Ари составил свое собственное мнение о ситуации, и решила не добавлять никаких эпитетов, дабы командирские речи не повлияли на его оценку. “Де Лонфи, – рассуждала она про себя, – это, похоже, наиболее скверная идея из всех, что приходили мне в голову за последние пару лет… Хотя, может быть, он просто оказался выбит из колеи этим неожиданным повышением и ему нужна помощь, чтобы дело пошло на лад. Похоже, моя святая обязанность – сделать все, чтобы он эту помощь получил”.

– Группы, которые командир Де Лонфи посылал на перехват, большей частью потерпели неудачу, – произнесла она вслух. – В общем, я хочу, чтобы ты сегодня же отправлялся туда и взял на себя роль консультанта.

– И, разумеется, я и сам буду вылетать на задания.

Жанель помедлила. Сейчас бы надо как ни в чем не бывало спокойно произнести: “Ну да, разумеется”. Но она просто не могла выбросить из головы тот последний бой Ари. “Он же нарочно играл с огнем! Эта его проклятая импульсивность…” – снова и снова крутилось у нее в уме. И все-таки пытаться использовать свое служебное положение, дабы оградить одного из подчиненных от опасностей, которые неизбежно сопровождают его службу, ради своих сугубо личных целей – последнее дело для командующего.

– Да, – не без труда проговорила она. – Разумеется. Но только вот что: я требую, чтобы вы, полковник, по крайней мере до тех пор, пока исполняете обязанности консультанта, ни в коем случае не подвергали себя опасности. Человек, осуществляющий надзор за работой множества боевых групп, просто не имеет права беззаботно выскакивать на передовую.

Выражение лица собеседника ясно давало понять, что Ари мысленно просчитывает все варианты лазеек, которые позволят, не нарушая напрямую приказа, вести себя в прежней бесшабашной манере. Впрочем, Жанель не могла не предвидеть этого заранее.

– Я бы и сама этим занялась, если бы выпала свободная минута, – продолжала она, – но подобной роскоши у меня нет. Заправлять в этой конторе я могу поручить нашим спецам по связям с общественностью, но на базе полно и других дел. Организация строительных работ, с которой ты так здорово справился, – это еще далеко не все.

“Проклятый мозговой щит! – снова промелькнуло у нее в голове. – Где, во имя всего святого, должна я раздобыть на него деньги? А щит-то совершенно необходим. Тем более здесь, в столь бойком месте, где полно местных жителей и целые толпы туристов. Да, это тебе не Марокко”.

– Вас понял, мэм, – лаконично отчеканил Ари.

– Ты это искренне? – предпочла уточнить Жанель.

Ари некоторое время просто рассматривал ее глаза.

– Искренне, – отозвался он после минутного молчания.

– Спасибо. – Жанель понимала (да и Ари, разумеется, это отлично понимал), что командиру, в общем-то, этого не следовало говорить; она поспешила вернуться к вопросам более прагматическим. – Мне бы очень хотелось, чтобы ты вылетел как можно скорее. Просто не могу избавиться от мысли, что разведка пришельцев наверняка уже собрала данные о том, что мы тут затеваем, и… Мне крайне не хочется, чтоб все здешние работы оказались прерваны только из-за того, что операции по перехвату их диверсионных групп будут дурно подготовлены, а командование в один прекрасный день не сумеет вовремя среагировать. Вот потому-то я и намерена послать на “Ирил М’Гаун” своего лучшего пилота, чтобы новому командующему было от кого получить дельный совет.

Ари ответил выразительным взглядом типа “подобная лесть вам ничем не поможет”. Хотя во взгляде этом в то же время читалось уважение и признательность.

– Я буду там через пару часов, – ответил он. – Через пятьдесят минут с нашей горы стартует самолет. Как раз успею на него сесть.

– Очень хорошо. У тебя есть что еще рассказать относительно строительных работ? Из того, что мне действительно надо знать?

– Нет, командир.

– Ну ладно. Тогда я теперь сообщу тебе детали вчерашних ночных боев. Когда доберешься до “Ирил М’Гауна”, сам прослушаешь записи радиопереговоров. Но вкратце я лучше обрисую ситуацию прямо сейчас.

Следующие полчаса они провели, обсуждая, какие группы вылетали не туда, где могли бы оказаться более полезными, с кем следует побеседовать о том, какие системы вооружения и защиты с собой брать, какие группы вооружены слишком легко, а какие, наоборот, слишком перегружены крупнокалиберными стволами. За окном все гуще и гуще валил снег. Уличные фонари прямо перед дверью офиса раскрашивали снежинки в золотистые тона.

– Спокойной ночи, госпожа командующий, – отсалютовал Ари, когда разговор наконец завершился.

Жанель прочитала в его глазах множество вещей, которые полковник не собирался высказывать вслух даже наедине. Этот человек явно очень беспокоился за нее и не желал ее оставлять, и в то же время его поглощало стремление вернуться к самым любимым в жизни занятиям – пилотированию “шторма” и руководству десантными операциями непосредственно на линии огня.

– Спокойной ночи, полковник. – Она в свою очередь тоже отдала честь. – И доброй тебе охоты. Завтра прямо с утра я буду ожидать рапорта об улучшении результатов боевых операций.

– Вы получите его.

Он вышел на застилаемую хлопьями снега улицу и, остановившись, внимательно огляделся по сторонам. Полковника Лоренца интересовало явно не дорожное движение, а могущие оказаться на пути под слоем свеженького снега кучки некой неприятной субстанции.

Жанель улыбнулась и, тяжко вздохнув, опустила взор на рабочий стол, заваленный бумагами и высокими стопками конторских папок. В голове продолжали вертеться мысли о финансировании того самого мозгового щита.

На довольно приличном расстоянии к северу в городе Цюрихе небо было таким же сумрачным. Был как раз час пик, дождь лил не переставая. Казалось, нынешней осенью Цюрих упорно стремился избегать даже пятиминутной встречи с ярким солнцем, навечно отгородившись тяжелыми тучами. Вид на длинную и широкую Банхофштрассе с массивных каменных ступеней старого здания с надписью “Hauptbahnhof” на самом верху – центрального железнодорожного вокзала города – ограничивался сегодня лишь несколькими ближайшими домами да сплошной пеленой густого тумана. Уже через полтора квартала улица совершенно растворялась в серебристо-сером месиве воды и воздуха, и только яркие неоновые вывески да огни больших окон пробивались сквозь эту морось. Потоки тумана клубились в вершинах вереницей протянувшихся вдоль улицы лип. Сквозь ветви деревьев нечетко просвечивали эмблемы крупнейших в мире банков, расположившихся в трех кварталах отсюда на Парадеплац. Впрочем, в этих световых пятнах едва можно было узнать перекрещивающиеся старинные ключи и тому подобную символику. Эмблемы напоминали скорее здоровенные таблетки аспирина. Где-то внизу вдоль по Банхофштрассе скользили бело-голубые цюрихские трамваи, разрезая мглу единственной мощной передней фарой и оставляя след двух красненьких огоньков позади. По обе стороны от них по серо-белым тротуарам сновали толпы людей, направляясь к трамвайным остановкам, или расположенным на углу Банхофштрассе и Банхофплац эскалаторам, опускающимся в недра железнодорожного вокзала.

Какой-то странный писк, начавший раздаваться над площадью, заставил прохожих устремить взгляды в небо. Стоявшие возле самого вокзала принялись озираться, явно с некоторым сомнением, на железнодорожные пути. То и дело можно было отчетливо различить раздававшийся из депо и трамвайных парков скрип колес, но все эти звуки тут же замолкали, а резкий непонятный свист, не прекращавшийся ни на секунду, явно не имел с ними ничего общего. Нашлись в толпе и такие, что пристально вглядывались в туманную Банхофштрассе в поисках какого-нибудь трамвая с неисправным мотором. Однако и трамваи на улицах производили ничуть не больше шума, чем обычно. Что ж, может, это туман всему виной. Говорят, он иногда способен каким-то образом, концентрировать звуки.

Но нет, никакой туман явно не в силах заставить трамвай, или поезд, или еще что-нибудь подобное звучать таким вот странным образом. Загадочный свист, перейдя на фортиссимо, превратился в оглушительный крик и, не останавливаясь на достигнутом, продолжал нарастать и нарастать с ужасающей силой.

Именно в этот момент откуда-то сверху из густой пелены тумана неторопливо выдвинулась конструкция странной формы и опустилась прямо на крышу главного цюрихского вокзала. Конструкция эта состояла из двух обширных восьмиугольников, поставленных один на другой, с четырьмя небольшими выступами такой же восьмиугольной формы внизу. Загадочное летающее сооружение с явной осторожностью приземлилось посреди расположенного на верхнем этаже шикарного здания в стиле необарокко просторного зала ожидания. Затем, не останавливаясь, двинулось дальше – все вниз, вниз и вниз, до тех пор, пока громадные каменные блоки роскошного вокзала не начали сыпаться на площадь, разлетаться во все стороны и валиться прямо в окна окружающих Банхофплац пятизвездочных отелей. Увы, многие гости города оказались вынуждены переселиться из него на кладбище. Увесистые обломки не миновали и стоящий прямо позади вокзала Швейцарский Национальный музей, с ходу обкорнав его сказочные башенки с наконечниками из старой позеленевшей бронзы. Все здание в мгновение ока сделалось похоже на хаотичное нагромождение выдранных зубов.

В то же самое мгновение десантный террористический корабль пришельцев, столь же неожиданно выплыв из тумана прямо на Парадеплац, раскрошил своей тяжестью кативший через площадь трамвай и уютно расположился в центре площади. Водитель еще одного трамвая, как раз заворачивавшего в сторону вокзала, заметив, во что этот вокзал превратился, счел наиболее разумным никуда дальше не ехать. Он нажал на тормоза, распахнул двери и обратился к пассажирам с просьбой срочно покинуть вагон. Проследил, чтобы все вышли, обесточил свою машину и, еще раз убедившись, что в вагоне никого нет, выбрался на улицу сам. Затем, уже стоя на мостовой, водитель захлопнул переднюю дверь и извлек из кармана ключ, чтобы надежно ее запереть. Это движение оказалось последним из всего, что он проделал, будучи человеком. В последующую секунду по жилам шофера уже струилась кровь криссалида. Ключ от трамвайных дверей ненужной железкой выпал из разжавшейся ладони и со звоном покатился по мостовой.

Вся Парадеплац наполнилась криками ужаса, которым гулким эхом вторили вопли, раздававшиеся с железнодорожного вокзала. С борта десантного корабля на площадь хлынули флоатеры и риперы, десятками хватая застигнутых врасплох прохожих и зевак. Само здание вокзала, шедевр архитектуры Якоба Ваннера, строилось на века, и разрушить его до основания оказалось не под силу даже обрушившемуся с неба громадной тяжестью космическому линкору пришельцев. Однако разрушение воздвигнутых человеком построек вовсе не было для них главной задачей. С палубы линкора выпрыгивали криссалиды и те из инопланетян, что получили на Земле прозвище “снейкмены” – “змеелюди”. Пришельцы эти начали методично пробиваться к нижним этажам вокзала, самые “молодые” помещения которого уходили на три уровня под землю как раз под старым главным зданием.