Текст книги "Амброзия (СИ)"
Автор книги: Диана Билык
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Глава 18. Противостояние
Девушка долго не выходила. А когда Кирилл уже начал беспокоиться, что снова сбежала, она, как тень, появилась меж деревьев.
– Что там можно так долго делать? – грубо поинтересовался он.
– Можешь не говорить со мной, – отчеканила девушка. – Хуже, чем есть – ты не сделаешь, – она швырнула в него бинты и ровной походкой пошла к вещам.
– Что? Стой! – Власов попытался схватить ее, но его кисть выскользнула, и он ударился о ветку, соврав несколько листьев.
– Не смей! – Ангелина развернулась и пригрозила пальцем. – Убью, если притронешься ко мне. Еще хоть раз прикоснись!
Кирилл опустил взгляд на ее колено, где оказалась только гладкая кожа с розовыми полосками-шрамами. Никакого глубокого пореза.
– Невозможно… – выдохнул он и смял в кулаке бинты.
– Думаешь? – Лина приподняла бровь и, закинув на плечи рюкзак, пошла в чащу.
Шок затопил сознание. Таких совпадений не бывает. Ведь не бывает же! Значит, Соколов не договаривал и заманил его в ловушку. Скрывал истину и шли они совсем не за эликсиром. Так за чем же?
Кирилл всегда знал, что в мире есть такие, как он. Знал, что ему подобные прячутся и сидят тихо, потому что для политики – они прекрасное оружие. Подложи под важного деятеля такую шлюху, и можно решить любую проблему. Без выстрелов, без крови и последствий. Умер в постели от сердечного приступа или передозировки. Все просто. Так часто пишут в заключениях подобных смертей. Никто не разбирался, никто не копал. Смысла не было. Доказательств тоже.
Но Власов никогда бы не подумал, что эта хрупкая с виду девчонка – такая… Какое коварство! Думал подкачать энергии немного, но сам же накормил ее. Ирония.
Кирилл накинул рюкзак на плечо и сплюнул собравшуюся во рту горечь. Вцепившись в палки, потащил Германа. Позади оставалась глубокая борозда в грунте.
Еще рывок – и они на месте. Там они сделают то зачем пришли и будут свободны.
Ангелина выбилась далеко вперед. Обновленная она шагала, как бодрый решительный солдат. Даже улыбалась дневному солнцу.
– Кэй, слушай, – проговорил Кирилл, притормаживая. Герман постанывал, видимо, приходил в себя. – Ангелина, давай поговорим?
– О чем? С такой мелочью, как ты, не то что говорить – рядом стоять не хочется. Но давай. Дерзай! Может, что умное вякнешь. Удивлен, да? – она прищурила глаза залитые темным пигментом и улыбнулась набок.
– Давай спокойно поговорим. Если ты – суккуб…
Ангелина рассмеялась.
– Дурак? Любитель допотопных сказок? Ты себя слышишь?
– А как ты объяснишь это? – Кирилл бросил ношу с Германом, и показал на зажившее чудесным образом колено.
– Повезло. Тебе же тоже иногда везет. Не так ли?
Кирилл протер лицо ладонью, чтобы прогнать раздражение и злость.
– Ты вчитывалась в легенду, дурочка?
Ангелина замерла и уставилась на него презрительным взглядом.
– Что ты имеешь в виду? Легенду об эликсире? Не о том ли, что ищет мой дражайший «возможный папочка»?
– Ладно, забей на легенду. Если ты такая, как я думаю, то Злата – жена Германа, тоже была… Возможно она передала тебе эти гены. Ты понимаешь?
– Так что это меняет? – возмутилась Лина. – Это вернет мне искалеченное детство, вернет ребят, которых я…
Она закусила губу и, махнув рукой, пошла прочь.
Кирилл бросился следом. Под ногами захрустели сухие ветки.
– Лучше не трогай меня! Я тебя предупреждаю! – закричала Ангелина через плечо.
– Но…
Девушка внезапно остановилась и Кирилл, не успев затормозить, почти врезался в нее.
– Ты, по какой-то причине, оказался везунчиком. Почему повезло тебе, а не Максу? Почему?! – Ангелина вскрикнула и ударила его в грудь.
Власов перехватил тощие руки.
– Я не знаю, – проговорил мягко, сам от себя не ожидая. – Ты думаешь, что одна на белом свете? Думаешь, что столкнулась с необъяснимым и тебе никто не поможет? Глупая.
Сгреб ее в объятия. Его малышка, его жажда. Теперь Кирилл понимал, чего ему не хватало в жизни. Такой, как она. Точь-в-точь, как он. Вот почему она так манила его в первого дня.
Плечи Лины затряслись, теплая влага смочила футболку на груди.
– Ты не одна. Ну, перестань, – погладил по растрепанным черным волосам. – Твоей вины в этом нет. Кэй…
– Я убила их. Собой. Страстью своей. А ты жив. Почему?
Кирилл вытащил из ее рюкзака нож и, отодвинув девушку на безопасное расстояние, приложил лезвие к ладони.
– Что ты делаешь? – сквозь слезы прошептала Ангелина, отстраняясь.
– Доказываю тебе, что ты – не одна.
Надавив, резко дернул нож. Боль на какой-то миг ослепила, а затем затихла. Тонкая струйка крови метнулась по кисти и закапала на землю. Длинная царапина тут же затянулась и оставила после себя только неприятное покалывание.
– Не может быть! – Лина долго смотрела на его ладонь и растирала бессмысленно оставшуюся кровь по линиям жизни.
– Теперь веришь?
Глава 19. Свет бывает обманчивым
Остаток дороги Кирилл молчал и прятал взгляд. Ангелине показалось, что он поджал губы, когда предложил двигаться дальше. Рана на его руке затянулась, не успев, как следует пустить кровь. Он – такой же, как она. Убийца. Радоваться или плакать?
Как относится к нему, Кэйса еще не решила. С одной стороны Власов просто вел ее в сторону Астровой равнины, куда ей и нужно было, а с другой – они с Германом что-то задумали. А что – можно только догадываться. Чем кровь суккубы им поможет? Тем более, если инкуб есть под рукой. Может, Герман не знает о Кирилле? Или Власов не знает истинной цели олигарха?
Лина долго не признавала себя пьющей сексуальный сок… Пока не убила мужчину повторно. Пока не увидела, как белая пена льется изо рта обидчика после оргазма. Не стоило ее трогать, не стоило.
Тогда Кэйса была на грани уже полгода. Голод ее так вымотал, что тело стало изнывать от боли, а кожа покрывалась глубокими беспричинными ранами. Лина еле передвигалась и кашляла каждые пять минут, отхаркиваясь кровью. Обследование ничего не давало. Показывало разлад всех жизненно-важных систем и истощение организма. Ангелина пила витамины, принимала иммунные, даже противовирусные, но ничего не менялось и становилось только хуже.
Она запиралась в комнате, пропускала занятия и не знала куда себя деть от густых манящих ароматов.
Тогда она стала замечать, как маняще пахнут мужские тела. Какие в запахах богатые оттенки, вкусные ноты мускуса и горечи, сладкие и немного приторные ароматы пота и волос. Голова кружилась от одного вдоха.
Из-за этого в транспорте становилось невыносимо жарко даже в лютый холод. А однажды Ангелина чуть не напала с поцелуем на соседа. Пока лифт поднимался на сотый этаж, она закусила губу так, что в комнате потом долго останавливала кровь.
Жуткая тяга начинала пугать.
Особо тяжело было ночью. Эротические сны вперемешку с кошмарами, где после первого в жизни оргазма ее парень просто опрокинулся на кровать и больше не сказал ни слова, доводили Лину до холодного мертвого ужаса. Очнувшись в холодном поту, она часами прижимаясь к холодной стене и слушала тиканье часов. А голод не проходил. Он звал… Заставлял вставать и идти искать жертву. Запахи мучили, скручивали низ живота и топили ее в непреодолимой ненависти к себе.
Случай с Максимом останавливал и вынуждал Лину сторониться отношений. Она морально не была готова к любви или симпатии и не осознавала, что просто оберегает себя от новой ошибки, а мужчин – от смерти.
Но в общежитии никуда не спрячешься, и не отобьешься от двоих, если они целенаправленно пришли за тобой. Ангелина умоляла их остановиться, но подвыпившие ребята не слушали и тащили ее в комнату.
Тогда слабость уже была такая, что не было сил сопротивляться. И Лина смирилась с участью. Неожиданно запах похоти придал ей сил. Она набросилась на парней и с упоением вбирала в себя их поцелуи и прикосновения.
И выпила их без остатка. На утро насильников нашли мертвыми, и все решили, что они просто перепили или отравились.
Ангелина приостановилась от нахлынувших воспоминаний и припала плечом к дереву. Тех двоих не жалко, а вот осознание, что Максима не вернуть – как острый кинжал, врезалось в сердце. Она ведь любила его. Нежно, искренне. Любила, как никогда больше не сможет.
– Лина, все в порядке? – спросил Кирилл и попытался ее повернуть.
Кэйса отдернулась.
– Нет! Не прикасайся ко мне!
– Да что с тобой? – крепкие пальцы сжали сильней кожу на плече. – Хочешь, можем передохнуть.
– Не нужно. Пойдем. Одно интересно. Ради чего все это? Тебе какой смысл? Деньги? Слабо верится, – Лина всмотрелась в его болотные глаза. – Скажи мне, что ты здесь ищешь?!
Власов отстранился. На миг в его глазах прочиталась печаль. Маска упала? Или очередная? Жалеть Ангелина его не станет. Кто бы ее пожалел. Наверняка этот урод убил десятки женщин за свою жалкую жизнь и хотел и с ней покончить, чтобы утолить голод. Потому что она знала, как тяжело ему противиться. И с первого дня Кирилл заманивал ее в свою ловушку. Не знал ведь, что она суккуб. Но где гарантия, что Лина здесь не для корма ценному проводнику? Вдруг у Соколова были свои планы? Значит, они знали о ней сразу, знали и вели в бездну. Ублюдки!
От набора нелепейших мыслей замутило. Ангелина качнулась и шагнула в сторону. В прорези ветвей показалась бурое тело башни. Оно подпирало серое небо конусовидной крышей, на которой восседала стая скворцов. Птицы были страшными разносчиками заразы, неудивительно, что вирусы зачастую назывались соответственно: «птичий грипп» тому пример. Пернатые питались падалью и мертвыми животными, которых в лесах теперь было предостаточно, и не только подхватывали новое, но и скрещивали возможные и невозможные болезни.
– Пришли, – выдохнул Кирилл, отчего Кэйса дернулась. Он стиснул руку на ее локте и склонился к плечу. – Перестань меня шарахаться. Я тебе зла не желаю, но будешь так себя вести – накажу.
– От-ва-ли, – прошипела Ангелина.
– Как скажешь! – проводник приподнял ладони и отступил. Долго глядел ей в лицо, хмуря брови и прищуриваясь, будто хотел прочитать мысли. Ангелина выдержала его взгляд и, когда Кирилл отвернулся, облегченно выдохнула. Тяжело понимать, что другого выхода выжить в этой глуши у нее не было. И зверюга в голове ответила на эту мысль:
Выход был, но хотела ли ты его выбрать?
Сцепив зубы, Кэйса пробралась через колючие кусты и побежала в сторону башни. Скворцы встрепенулись, нахохлились и дружно склонили черные лоснящиеся головы. Цепляя коготками потемневшую от наростов мха черепицу, стали спускаться и странно зыркать в их сторону. Над лесом повисла тишина. Тонкий запах плесени защекотал ноздри.
– Лина, быстрее внутрь! – крикнул позади Кирилл, шумно вытаскивая носилки с Германом. Олигарх застонал и вздернул руку, которая тут же упала и ударилась о землю.
Кэйса лишь хмыкнула. Проводник птиц забоялся?
Но глядя, как чернобокие пернатые облепили здание, ей стало не по себе. Много ходило слухов об одичавших и мутировавших животных, но чтобы птицы… За пределы защитного ограждения они почти не залетали, погибали от высокого напряжения. Да и тех, что смогли преодолеть преграду, истребляли, чтобы не распространялась всякая гадость. Все дни пути не было ничего такого, чего Ангелина могла бы по-настоящему бояться. Ей даже стало казаться, что мутация природы, о которой трубили по всем средствам связи – миф. Чего бояться, когда человек – самое страшное животное в мире? Всегда так было и будет. Стоило остерегаться и быть готовой ко всему, но Лина слишком на многое закрывала глаза. Мир изменился. Люди изменились. И природа тоже. И она тоже.
Клювы скворцов раскрылись, и вперед выступили острые почти акульи зубы. Зубы! Перламутрово-черные тушки птиц лоснились на солнце, и стоило пернатым распустить крылья, как густо-красные перья залили небо кровавыми пятнами. Это не скворцы! Лине приходилось по работе изучать флору и фауну. Помогали видео и цифровые библиотеки, и сейчас она не могла вспомнить ничего из того, что учила. Эти пернатые больше на ворон и ястребов похожи. Они намного крупней скворцов, хотя оперение рябое и клювы желтоватые. А когти! Подобных не может быть у такого рода птиц. Слишком длинные, больше ладони. Они разрежут человеческую плоть, как нож масло.
Крыша затряслась, ссыпая на голову ошметки мха и многолетней грязи.
– Не спи! Нужно попасть внутрь! – закричал проводник, хватая Лину за плечо. – Это не просто скворцы! Мутанты.
Несколько птиц спланировали на козырек башни, отчего он заскрипел и накренился. Сколько же они весят?! Скворцы крутили головами и глядели на Лину алыми бусинами глаз. Хотелось закричать, но от шока не могла шевельнуться.
Проводник, больно вцепившись в руку, потащил ее ко входу. Герман остался лежать в стороне, и несколько громадных птиц уже слетелись на лакомую добычу. Они не торопились, подкрадывались осторожно, выворачивая когтями комья земли.
– Очнись! – шершавая ладонь хлопнула Лину по щеке. Сильно, но боли она не почувствовала. Только голова повернулась в сторону, и взгляд уперся в оплетенную диким виноградом кирпичную стену, обмазанную черно-бурыми потеками похожими на кровь. Арочная дверь была закрыта на засов и на толстенных петлях болтался замок. – Лина, ты меня слышишь?! – снова закричал Кирилл и замахнулся, чтобы дать пощечину. Кэйса перехватила крепкую руку.
– Слышу! Хватит меня бить, – и брезгливо отбросила его пальцы.
– Отлично! Тогда шевели костями! – Власов вручил ей вещи. – Кыш! – завопил он и побежал к носилкам. Птицы ощерились и заблокировали доступ к Герману. Еще десяток скворцов, как по команде, сорвались с крыши и намерились вцепиться проводнику в плечи, но он ловко увернулся. Отпрыгнул в сторону и сгруппировался. Птицы ринулись на Кирилла скопом. Вытянув руку, проводник разрубил воздух чем-то длинным и блестящим, скорее всего полевым ножом, но с такого расстояния сложно было понять, чем именно. Кровь и перья разлетелись грязным фонтаном, после чего несколько громадных черных туш свалились проводнику под ноги.
Еще трое пернатых спикировали на землю и стали наступать на Ангелину, прижав ее к стене. Крик птиц-мутантов был таким оглушительным, что она с трудом слышала что-то еще. Кирилл что-то вопил, возможно, и она кричала, но грохот и скрежет поглощал все звуки. Горло горело от перенапряжения, а ноги не держали.
Давай же! Просыпайся! Защити себя!
– Никогда и ни за что! – выдохнула Кэйса и зажмурилась.
Темнота была густой и вязкой, хотелось вобрать ее и позволить себя поглотить. Может, так станет легче? Только бешенные крики птиц и свист рассекаемого ножом воздуха впивался в голову и скручивал внутренности. Проводник не выживет, если Лина не поможет! Кирилл не выстоит против этих хищников.
Распахнула глаза и встретила летящий навстречу яростный кровавый взгляд. Птица выставила вперед когти и дотянулась до волос. Резкая знакомая боль разорвала плоть, и рука ухватилась за шею пернатого, оторвав одним рывком черную голову. Брызги крови окропили лицо. Вторая и третья птицы улетели в кусты сломанными куклами, сверкнув напоследок перламутровыми темными крыльями.
Кирилла птицы повалили наземь, напирая количеством. Он с трудом отбивался одной рукой, вторая безвольно растянулась по траве, окропляя зелень густо-бурой кровью. На нее уже набросился один из хищников и стал рвать мягкую плоть «акульими» зубами.
Ангелина закричала и побежала к Власову. Расправилась на ходу с еще одним нападавшим скворцом, что кричал, как испуганный ребенок, переломав ему ноги с характерным звуком. Стряхнув кисти ринулась к проводнику.
– Лина, осторожно! – завопил Кирилл, скидывая здоровой рукой облепивших его диких птиц. Он делал это с такой яростью, что те, падая на мягкую вспаханную когтями землю неприятно крякали, но вставали и снова нападали. Будто жажда крови и мяса была важнее жизни.
Ангелина не могла поверить, что это происходит на самом деле. Замешкалась всего на секунду, чтобы выплюнуть горькую слизь. Спину внезапно полоснуло жаром, и будто раскаленные прутья вонзили в плечи. Кэйса от толчка подалась вперед, волосы дернуло вверх, вырывая локоны с корнем. С трудом вывернулась и, превозмогая острую боль в лопатках, вцепилась взмокшими ладонями в озверевшего скворца воссевшего на спине. Алый взор полоснул по глазам, ослепляя. Лина решилась: рывком разорвала клюв напавшей птицы надвое, оцарапав пальцы об острые зубы. Кости черной черепушки неприятно хрустнули, руки залило кровью. В глазах резко потемнело. Припав на одно колено, Кэйса попыталась выпутать из волос застрявшие когти и ошметки крыльев скворца. Железистый запах сворачивал кишки, и от тошноты Ангелина повалилась набок. Мертвая птица, тяжелой тушей соскальзывая вниз, снова дернула волосы. Но боли уже не было, шок и адреналин вливались в кровь толчками, перекрашивая мир в пурпурно-золотой. Лина кричала. Кричала, как никогда. Выламывала крылья мертвой птицы, выдирала слипшиеся перья со злостью и вопила в распластанное серое небо. Это было настолько омерзительно, что Лина едва сдерживалась, чтобы не сорваться.
– Еще есть, – слабо хрипнул проводник, показав взглядом в сторону башни. Чтобы рассмотреть, пришлось выровняться. Голова Лины закружилась и сквозь мутную пелену она разглядела еще две птицы, восседавшие на пике крыши. Будто те ждали, пока жертвы потратят силы и не смогут защититься.
Глава 20. Спасайся сам
Сил оставалось все меньше. Зверюга срывалась с цепи, и пальцы привычно кололо настойчивым пульсом. Лина сжала губы и согнулась от приступа тошноты. Внезапно захотелось помолиться. Но кому? Новоявленному Акониту? Искусственному Богу? Проще поверить в мутантов-скворцов, чем в то, что синтетический интеллект может быть властелином тела и духа, а, тем более, материи и Вселенной. Другие религии доброй рукой «мудрой» программы были удалены с глаз долой, а вскоре о них только вскользь упоминала электронная энциклопедия. Но Ангелина никогда не поверит, что этот набор исходного кода, может спасти ее душу или все человечество. Стоит обрезать провода, как все эта программная спесь спадет.
Ноги затряслись, пальцы скрутило так, что перед глазами заплясали серебристые огоньки. Было больно, всегда, когда Лина ей сопротивлялась, было жутко больно.
– Лин, держись, – глухо проговорил Кирилл, пытаясь перевернуться. Она хотела что-то ответить, но колючки подобрались к горлу и заткнули рот.
В мутном молочном тумане Кэйса видела, как подлетают двое выжидавших хищников. Видела, как распахиваются их черные крылья обляпанные кровью. Человеческой? Или пернатых собратьев? Это неважно. Все неважно, потому что стоять Лина больше не могла. Клетка, под названием душа, трещала по швам, и хотелось выключиться. Только боль держала на поверхности и вылавливала ее в реальность, как рука последнюю чипсину из пакета.
Не спрячешься от себя, не убежишь.
Небо стало падать, и ноги ушли в сторону. Кирилл что-то закричал, но Лина не ответила. Что ему сказать? Как ненавидит себя и как ей надоело жить? Прятаться, убивать внутри все человеческое, не позволять себе и себя любить. Никогда и никого. Не иметь ни друзей, ни хороших знакомых. Если она не доберется до Астровой равнины и не найдет нужные растения, ей никогда все это не испытать. Никогда не узнать, что такое семья, что такое родить ребенка, что такое быть любимой… Не хватало слез, чтобы выразить свою боль, не хватало голоса, чтобы крикнуть, что мир несправедлив. Кто послал ей эти испытания? Кто решил, что она должна так жить?
Холодная земля прилипла к разгоряченному телу, ломанные ветки уперлись в ребра. Дернись, и все закончится.
Рядом шмякнулось что-то тяжелое, заложило уши от звериного крика. Черное покрывало накрыло лицо. Резкий смрад мокрых перьев забил нос, отчего Лина закашлялась. Слезы обжигали лицо и стояли в груди комом. Звуки превратились в звон тамбуринов, пришлось стиснуть виски и сипло закричать.
Зря ты сдерживаешь меня. Очень зря.
– Оставь. Меня. В покое! – захныкала Лина и, скинув с себя мертвую птицу, перевернулась на живот. Запах свежей земли и сорванной травы перебил невыносимую вонь птичьей крови смешанной с плесенью.
Сколько Кэйса так лежала, трудно сказать. Глаза не закрывались сколько она не пыталась, веки распухли и горели. Казалось, вместо слез по щекам льется кислота.
Когда-нибудь ты задушишь себя, просто потому что не позволишь помочь.
– Знаю я, какая ты помощница, – прошептала Кэйса, в уме считая ветки на вывернутых птицами кустах. В колючках и рванных листьях сейчас покоились трупы скворцов-мутантов. Что их такими сделало? Если птицы здесь так изменились, во что могли превратиться люди…
Кто-то крепко сдавил плечо. Лина дернулась от неожиданности и слабо замахнулась кулаком, но была перехвачена рукой Кирилла.
– Тише-тише, – он мазнул пальцем по контуру ее губ и тихо проговорил: – Мы должны спрятаться в башне. До заката еще далеко, но мы слишком близко к равнине. Нужно быть осторожней. Здесь не только скворцы водятся, – тяжело выдохнул проводник и отстранился.
Лина приподнялась и с трудом села. Кирилл стоял перед ней на коленях, прижимая к себе разорванную левую руку. Футболка, или то, что от нее осталось, взмокла на животе и окрасилась бурым. Несколько царапин горели на щеке и тянулись вдоль шеи. Кровь сползала густыми лентами куда-то за спину. Как он еще жив остался? Проводник был бледен и слаб: вот-вот упадет. Рядом с ним валялся кинжал чуть короче локтя. Из-за крови и прилипших черных перьев на нем не видно было, что выгравировано на ручке.
– Сможешь идти? – спросил он и взглянул так жалобно, что Лина потупилась. Кивнула.
Медленно поднялась и подошла ближе. Не спрашивая, нужна ли помощь, подставила Кириллу свое плечо. Сил не было его тащить, но на несколько десятков метров ее хватит.
Передвигались медленно. Кирилл не стонал и не кричал, но по испарине на лбу видно было, что ему совсем худо.
Помоги ему. Тебе одной не выжить в этом лесу.
Хотелось завопить скверными словами, но Лина знала, что легче не станет. Раны его не заживут, и она не доберется до нужного места.
– Оставь меня здесь. Принеси кинжал. Быстрее. Еще одну стаю мутантов мы не переживем, – тихо приказал Власов, сильно сжимая здоровой рукой ее кисть.
Лина бросила на него злобный взгляд, помогла присесть на землю, а сама метнулась назад, минуя раздавленные и разорванные тела мертвых птиц. Думать о том, как это противно, было некогда.
Наклонившись взять кинжал, Лина заметила движение в стороне. Сердце ухнуло в груди, а по коже разбежались колючие мурашки. Что-то белое метнулось в чащу и спугнуло стайку насекомых в кустах. Они взмыли серым облаком и улетели, рассеявшись в воздухе, будто молекулы капли молока растворились в стакане воды. Ангелина выпрямилась, пытаясь вдохнуть. Небо на горизонте покрылось черными пятами. Шорох листьев разбавился воплями диких птиц.
Уснула?
– Ли-и-ин! Быстрее! – пискляво закричал Кирилл. И когда она дернулась назад, добавил: – Германа нужно спасти. Не забывай, что он, возможно, твой отец.
– Сдался он мне! – выкрикнула в сердцах Кэйса. Бросив кинжал так, что он спрятался в складках одежды олигарха, она схватила носилки. Те показались не тяжелыми и ехали по земле, как по катку. «Возможный папочка» был цел – ни одной царапины. Лину даже зло взяло: почему Кирилл подставлял себя ради этого урода? Что у них за договоренности? Хотя Власов не лучше. Что ему на самом деле нужно от этого похода – неизвестно.
