Текст книги "Амброзия (СИ)"
Автор книги: Диана Билык
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Глава 4. Некоторая боль не имеет срока давности
На очередной притененной поляне Герман объявил привал.
Его охранник – коренастый круглоголовый боров – Наум щупал пышную бороду и узкими глазками простреливал чащу, высматривая возможные опасности, и сладко потягивал сигарету. Он предпочитал старомодные из табака, вредные для здоровья. Доступные электронные с такими разнообразными вкусами, что даже самый-самый гурман мог выбрать, для него были леденцами.
Соколов отвернулся и отодвинулся подальше, чтобы не вдыхать ядовитый дым. Потому что и без сигарет в их время хватало болезней и вирусов. Население земли уменьшалось в геометрической прогрессии, сейчас цифры колебались на миллиарде. Да, всем хочется жить, только не у всех есть на это средства.
Ангелина разминала голень, присев на поваленное бревно. Ей этот поход давался очень тяжело: она все время отставала и задерживала. Но без нее никак. Жутко противно стало от этих мыслей, пришлось опустить голову и сжать незаметно кулаки. Но разве мизерный шанс на успех финала не может быть мотивацией глобального терпения?
Проводник, скрывшись из виду, пошел по нужде. Еще один приживала. Соколов появился в офисе весьма удачно и очень вовремя, но запросил за работу хорошенькую сумму. Герман, не раздумывая, согласился, а про себя решил, что жизнь стоит намного дороже. Только предательство стоит еще больше.
Ну и Аконит с ними – только бы все получилось, на остальное Герману плевать.
Три дня они шли почти без остановок. Только на ночь разжигали костер и разбивали две палатки. Одну для мужчин, вторую для биолога. Власов вызвался ночевать на улице, чтобы охранять девчонку. Герой дня. Но они друг другу подойдут, несомненно.
Соколов усмехнулся. Он тоже по молодости был горячим и пылким. Сейчас же все изменилось, теперь выпендриваться не перед кем, да и сил уже на это не хватало. А после измены жены вряд ли он кому-то доверится, да и обстоятельства играли не в его пользу.
Как назло перед глазами встали яркие воспоминания.
Нагая спина и мужские пальцы, сжатые на ягодицах. Волны темных волос, качающиеся от ритмичных движений, и сладостный стон, как кинжал в сердце.
Кто под ней Герман тогда не увидел. Быстро вышел в коридор и разбил кулаком зеркало. Осколки с треском сыпнули на пол и один врезался в руку: кровь заструилась по коже, будто алая перевязь.
Пока он валялся в больнице, жена решила не терять момент и расслабиться. Как она говорила: «насытиться». Он никогда не поверит в ее оправдания. Никогда!
Испуганная Злата выбежала, наспех запахивая халат и пряча большой живот. Она прикрыла рот ладонью и присела около стены. Она не имела права что-то говорить.
Соколов, зарычав, подошел ближе и замахнулся. Бурые капли с ладони брызнули на дорогой светлый ковер. Как раз тот, что они покупали в Технограде, когда ездили в свадебное путешествие. Герман не смог ударить. Бил всех, без исключения. Мог застрелить любого. Но на нее рука не поднялась.
– Ты же знаешь… я не могла иначе.
– Уйди, сучка! – прошипел.
Злата всхлипнула и убежала. Ее рыдания разносились по ненавистному теперь дому, который они когда-то строили вместе.
Герман выдохнув, заморгал, чтобы прогнать воспоминания. Столько лет прошло, а раны все еще кровоточили. Он знал, что этого не избежать, но верил тогда, как сумасшедший. Верил, что она сможет быть сильнее этого.
Не смогла.
Отряхнувшись от тягучей боли по всему телу, Герман осмотрелся.
Наум стоял под тенью клена и глядел в глубину леса. Ангелина все пыталась расслабить ноги и массировала их худыми пальцами. Кирилл так и не вернулся из кустов. Приспичило, что ли?
Этот поход – как способ найти смысл жизни, возможность очиститься, смыть с себя грязь времени. Кто все эти люди? Кто он? Герман и сам не мог ответить, ведь слишком запутался. В страхах, ярости, боли. Они сжирали заживо, кромсали, по мелкому кусочку отрывали от его души все хорошее, что могло быть, заставляя ее черстветь и корчиться от страданий. Но что может быть хуже осознания своей вины? Что может быть хуже безысходности и необратимости?
Только тьма. Тьма, что так скоро раскроет объятия и заберет его с собой.
Устало посмотрел на грязные ноги. Смерти он не боялся. Боялся, что время не позволит успеть ему выполнить все задуманное. Отомстить, заставить всех платить по счетам.
Глянул сквозь прикрытые ресницы в сторону и так захотелось выпустить свою ярость, но Герман готов был ждать сколько угодно. Ждал же до этих пор?
Компания для выполнения цели всей жизни вызывала лишь истерический смех, но только бы все получилось.
Девчонка, которая вряд ли сможет отличить воду от отравы, проводник, что вместо нужных троп видел перед собой только виляющий Линын зад и охранник, что вечно вынюхивал повсюду несуществующие опасности, навязчиво отрабатывая долг. Ну, что за команда? Смешно. Но все они нужны Герману, как бы он не отрицал обратное.
У Германа много врагов, недругов, конкурентов. Полжизни – игры в войнушку, только самый сильный мог дойти до конца. И пока ему это удавалось.
Хотя убивали его не враги, а собственное тело и душа.
– Ангелина, ты изучила документы? – хриплым голосом проговорил Соколов. Он едва держался рядом с ней, слишком колючие воспоминания то и дело вставали перед глазами.
Девушка подняла голову и взглянула на него знакомыми до боли глазами.
– Там список трав и корнеплодов, ничего сложного.
– Но все же. Что скажешь об этом? – Герман откинул спину на дерево и чувствовал сквозь тонкую ткань футболки неровность и твердость коры.
Биолог, пожав хрупкими плечами, тряхнула головой – черный хвост вывалился на плечо. Девушка шумно выдохнула и обняла себя. Так делала Злата, жена Германа, когда слушала вечерами. Ей нравилось его слушать. Только слышала ли?
Соколов сжал кулак до белых косточек. Невыносимо смотреть на девчонку и каждый раз возвращаться назад. Быстрее бы это закончилось.
– Все эти виды можно найти на любом поле Окавиды. Лишь некоторые растут в горных районах Эшта и вблизи Астровой равнины. Но цель экспедиции не только поиски растений? – приподняв тонкую черную бровь, спросила Ангелина. – Этот ученый, правда, прожил в лесу сотню лет?
Девушка не боялась его, и Герман уважал это. Даже усмехнулся, настолько наивной она ему показалась.
Биолог потянулась за рюкзаком и достала флягу с водой.
– Ты хорошо разбираешься в людях. Может не ту профессию выбрала? – вдруг пробасил Наум, стрельнув в Лину сощуренным взглядом. Он намекал, что по договору нельзя задавать лишние вопросы.
Девушка фыркнула, делая вид, что подавилась водой.
– У меня не было выбора, если вы об этом. Я попала под распределение нашего интерната. Таким, как я, не суждено заниматься любимым делом.
– Ты сожалеешь? – поинтересовался Герман, всматриваясь в ее глаза.
Ангелина сникла, но тихо проговорила: «Нет». Потом встрепенулась и добавила:
– Но как-то самой хотелось принять подобное важное решение. Я же…
– Нашел! – перебил ее проводник Кирилл, с шумом пробираясь через кусты.
Лина дернулась от неожиданности, Герман косо улыбнулся, а Наум, зло сплюнув, выбросил недокуренную сигарету.
Глава 5. Ты сводишь меня с ума…
В маленьком старомодном доме чувствовалось присутствие человека. Его запах. Это был несомненно мужчина. Приятно щекотал нос смешанный аромат сушеных трав, ягод и перетертой коры. Ангелина хорошо знала этот пряный слегка терпкий вкус после вдоха.
Наум приоткрыл крышку бадьи на тумбочке и, закрыв нос рукой, тут же отпрянул от нее.
– Вода на самом дне, – пробормотал охранник. – С неделю никто не менял. Ох, и вонь!
– Он где-то близко. Ищите! – рявкнул Герман Валентинович и без сил опустился на старую лавку у грязного окна. Несимметричные, рваные шторки засаленными ошметками висели по бокам и качались от сквозняка.
Кэйса насторожилась. Заказчик как-то резко переменился из волевого уравновешенного мужчины в раздраженного тирана. Но, главное, чтобы ее не трогал. А так – пусть хоть головой об стенку.
Наум и Кирилл вышли на улицу. Их голоса какое-то время гундели за стеной, но постепенно стихли. Изредка через щели в окнах доносился хруст веток. Вскоре и он пропал.
– Да присядь ты уже! – выпалил Герман Валентинович.
Ангелина покорно прошла вперед, отчего половицы под ногами застонали.
На грязном облущенном подоконнике стояли цветы в глиняных вазонах: сенполии и глоксинии. Многие из них пышно цвели, но листья уже прилично привяли. Лина машинально потрогала пальцем землю – сухая. Еще день-два такой жары и растения не спасти.
Откуда бы здесь, в глуши, взяться такому разнообразию? Сорта, видимо, выведены хозяином дома: все горшки аккуратно подписаны, стояли вычурные названия на латинском и точные даты посадки. Необычайные на вид соцветия, такие Лина встречала только на выставках эко-теплиц.
Зачем такие деньги тратить на поиски обычного селекционера? Или необычного?
Заказчик с интересом рассматривал лежащие на рассохшемся столе записи и рисунки. Цветы, растения, травы и карты. Нарисовано чернилами и простым карандашом красивым штрихом. Все подписано ровными печатными буквами.
– Что искать? – спросила Лина, осторожно присев рядом. Всмотрелась в серые почти бесцветные глаза мужчины.
Он выдохнул:
– Эликсир. Все о нем.
– Молодости? – хихикнув уточнила Ангелина, выкладывая на колени стопку бумаг.
– Нет! – рявкнул Герман, устало закатив глаза, – жизни…
– Но у вас все есть! Зачем он вам? – искренне удивилась Ангелина, но листать и искать все же стала, прикусив слегка язык. Боялась, что накажут штрафом за расспросы.
Заказчик не ответил. Его хриплое дыхание разбавилось слабым покашливанием в кулак. Скорее всего, болен. Она давно подозревала: слишком уж бледный у него цвет лица и испещренные кровавыми жилками белки глаз. Да и запах от него не привлекающий, не такой, как от Кирилла. Волнующий и взрывающий равновесие.
И все-таки ляпнула лишнего:
– Неужели нет в нашем мире достойных врачей? Вы не похожи на человека, который верит в ерунду о бессмертии.
Грубые мужские руки собрались в кулаки. Они сжали край одной из страниц, отчего бумага неприятно заскрипела. Герман, словно видел перед собой не рисунки с растениями, а что-то другое. Его бледные губы растянулись в тонкую линию, а уголки опустились.
Лина судорожно сглотнула и, вжав голову в шею, принялась с усердием выполнять задание: искать хоть малейшие признаки «эликсира». Кто знает, чего можно ожидать от престарелого придурка, ведь он выбросил целое состояние на это путешествие. Ей сейчас не нужны всплески адреналина – она и так едва сдерживается.
В глубине другой комнаты, на полке высотой в потолок, было немыслимое скопление папок, бумаг и рисунков. На поиски нужной информации уйдет немало времени. Здесь, казалось, тысячелетиями все это собиралось. Ангелина хотела побыстрей с этим покончить и пойти дальше. Астровая равнина должна дать ей ответы, иначе жить дальше – настоящая мука.
Еще одна комната оказалась заставлена впритык стеллажами, сплошь забитыми коробками. Лина раскрыла одну из них и не удивилась, когда снова увидела эскизы и документы. В основном на латинском, а некоторые на древнем языке – деванагари. Место напоминало архив ботаника. Удивляли даты – на большинстве стоял прошлый век, но попадались и старше. На секундочку, это в глухом-то лесу! Может, и правда, он сто лет здесь прожил?
Просмотренные документы рассказывали только о цветах да злаковых, за счет которых проживающий в этом доме и влачил существование. И довольно бедное, если присмотреться.
Здесь не было никаких удобств: вода в колодце, мебели минимум, туалет на улице. Все самодельное и ветхое. Запах старости и затхлости стоял такой плотный, разбавленный встревоженной пылью, что Лина бесконечно чихала и через пару часов уже во всю терла глаза и шмыгала носом. В такие моменты тело всегда подводило, и это было очень плохо. Плохо не для нее, а для остальных.
Содержимое сотен папок повторялось, с разницей только в названиях и датах, и ничего даже приближенно похожего на «эликсир» не было: одни цветы и их подвиды. Какая ересь искать эликсир бессмертия! Лучше бы к нормальному врачу пошел. Сейчас даже рак лечат, а что не лечат – вырезают или прижигают лазером. Операции на мозге делают с такой точностью, что смертность от болезней почти побеждена. Кроме вирусов. Вирусы – настоящее бедствие. А еще бактерии. Но он же не с воспалением легких поперся в поход? Да, и эта болезнь не смертельная.
– Вы уверены, что мы по нужному адресу пришли? – хлопнув очередной папкой по столу, проворчала Кэйса и присела рядом с заказчиком на лавку. Потянула носом и стала растирать усталые ноги. Ужасно хотелось есть, но сказать вслух постеснялась. Да и за пропитание отвечал проводник. Он подстреливал диких птиц и мелких животных, а Наум уже готовил.
Несколько часов ни Кирилла, ни охранника не было, и Ангелина не на шутку стала волноваться. До темноты всего ничего, потом идти по лесу будет невозможно, палатки разбить не успеют. Придется ночевать в этом протухлом старом доме. А вдруг вернется хозяин? А вдруг он злодей? А что если заказчик решит, что она весьма аппетитная девушка? От сгустка нелепых мыслей, желудок скручивало еще больше.
– Ищи. Времени мало. Я пока вздремну, – пробормотал Герман Валентинович и поволок ноги в соседнее помещение.
Ангелина проследила за ним взглядом и облегченно выдохнула. Он единственный, на кого ее чары не действовали.
Старый больно.
В комнате стояла узкая кровать и небольшой табурет. Стены промазаны глиной, углы повреждены сыростью, на окне висела старая выцветшая шторка с обожженным краем.
Мужчина, словно нарочно, не закрыл дверь и лег так, что Лина долго чувствовала на себе его пристальный взгляд.
– Прекрасно, – прошептала она и стала разворачивать новые папки, откидывая в сторону изученные вдоль и поперек.
Глава 6. Сорваться в пропасть так просто
Дом окунулся в мертвую тишину. Изредка ее нарушало шуршание старой бумаги и посапывание Лины. Аллергия, как всегда, началась вовремя – она вечно мешала работе, потому что постоянные контакты с источником проблемы усиливали болезнь. Но выбора особого не было. Кэйса после окончания университета заметила, что реакция на некоторые травы у нее, слабо сказать, нехорошая, особенно на амброзию. Выучиться еще на одну профессию у нее не было средств, потому пришлось мириться и терпеть.
В эко-теплицах в искусственном грунте злая трава не росла, но на улицах города – хватало. Еще в двадцать втором веке на земле был настоящий мор этого растения. Однажды поход за чабрецом для чая чуть не закончился для Лины трагически. Теперь она всегда вооружена и ведет себя осторожно с цветочками. Старается не касаться и всегда использует печатки. Толку, что вывели гербициды? Они со временем перестали действовать. Сильная волна аллергиков оборвалась во время Третьей войны, а дети, что родились в Вертикалях уже были способны к адаптации. Кроме Лины и еще маленького процента людей.
Потянувшись за рюкзаком, нашла нужные таблетки. Так хотелось обойтись без этого – после них во рту будет неприятный горький привкус, но лучше так, чем… Сгореть. Когда у Лины будет своя теплица, она высадит там только благородные растения, и никакая аллергия ее не коснется. Да, обязательно так и будет! И подальше от людей – особенно мужчин.
Внезапно хрустнуло за окном. Сквозь мутное стекло просматривалась густая растительность, и показалось, что кто-то в белом прошмыгнул мимо.
Лина задержала дыхание и замерла. В руке таяла продолговатая пилюля. Страх внезапно пробрался под майку и стек по спине холодным потом. Из комнаты доносился тихий храп заказчика. И больше ничего.
Может, показалось? Но Лина все равно уставилась на входную дверь, надеясь, что это Наум с Кириллом вернулись. Так не хотелось встретиться со странным хозяином дома.
Проглотила таблетку, но та пошла неудачно и продрала горло. Осталось неприятное чувство, будто что-то застряло в трахее. Лина сделала глоток и поколыхала пустую флягу. Как неудачно все складывается! Неприятное жжение превращалось в настоящую лавину горечи. Срочно нужно найти воду – иначе ее вырвет.
Ангелина подошла к входной двери, что от времени покосилась, и осторожно выглянула на улицу.
День был в закате, но яркое солнце вовсю гуляло по саду. Справа, меж деревьев, Лина увидела старенький накрененный колодец, на нем – перевернутое цинковое ведро, изрядно подпорченное ржавчиной. Хотелось засмеяться от ужаса. Да так громко, чтобы Герман Валентинович проснулся и сам сходил за водой.
Вернувшись в дом, Лина постояла немного, чтобы собраться с духом. Да что тут бояться? Диких зверей за три дня они так и не встретили, а людей в этой глуши быть не может. Оставался только странный селекционер, но, похоже, сегодня он сюда возвращаться не собирался.
Ангелина достала из рюкзака мыло и носовой платок. Схватила бадью и, стараясь не расплескать испорченную воду, смело шагнула во двор.
В саду весело чирикали воробьи; в траве сверчки выводили песни. Зеленоватое солнце спряталось за верхушками деревьев и, просачиваясь сквозь ровные ряды стволов, заливало землю золотом. Даже трава становилась какой-то сказочной, словно ее осыпали бронзовой пыльцой.
Стараясь думать об окружающей красоте и прогонять нелепый страх, Лина выдохнула и пошла к колодцу. Но ужас все равно сковывал плечи и, будто чья-то когтистая лапа, скреб по горлу. И Кэйса знала, что это не только от гадкой таблетки. Но контроль еще оставался, и она держала его в узде, как дерзкую птицу в клетке.
С трудом справилась с тяжелой цепью и, распутав ее, высвободила прогнившее ведро. Его дно было усеяно мелкими темными отверстиями.
Скрежет металла заглушил пение птиц – они резко притихли. Лина и сама на секунду замерла. Было такое чувство, что она вторгается в чужое владение, и природа ее сейчас за это накажет. Громко выдохнула, и, несмотря на устоявшуюся жару, по телу побежал противный холод.
– Давай помогу, – из-за плеча вытянулась сильная мужская рука.
Кэйса одернулась и налетела спиной на Кирилла. Почему она не услышала его?
– Как ты напугал меня, – пискнула Ангелина.
– Да все нормально. Здесь никого нет. Ну, кроме нас.
Власов быстро расправился с коловоротом, и ведро глухо шмякнулось об воду. Кирилл подождал пока оно наберется, затем стал поднимать.
– Давно знаешь Германа? – вдруг спросил он, посматривая в ее сторону прищуренным взглядом.
Лина, сделав шаг в сторону, поддела носком пучок травы.
– Нет. А что?
Проводник заглянул в колодец и, чуть притормозив наматывание цепи, вытянул ведро. Капли полетели во все стороны, обливая ноги Лины ледяной водой.
Она ахнула и отпрыгнула в сторону.
– Только не пей ее, – посоветовал проводник.
– Думаешь, отравлюсь?
– Не-е… но живот покрутит. Вот, держи, – Власов протянул небольшую пластиковую флягу. – Если пить хочется.
– Спасибо, – Ангелина жадно напилась и вернула бутылку.
– Слушай, Кэй, все три дня хотел тебе сказать, – начал Кирилл и, подтащив ведро ближе, плеснул внутрь бадьи немного воды.
Ангелина смочила платок и, быстро намылив его, стала усердно оттирать грязные, заросшие зеленью, стенки посудины. Но получалось плохо, руки сводило от ледяной воды, а липкая грязь и мох не отмывались.
– Так что хотел сказать?
Кирилл молчал и мило улыбался.
– Что? – переспросила Лина, выливая мыльную жижу наземь.
– Ты ведь знаешь, что, – тихо сказал проводник и плеснул еще воды.
Кэйса глянула в его темно-зеленые глаза и, подавив дрожь, опустила голову. Она еще в первый день похода заметила, с каким голодом Кирилл поглядывает на нее, но оступаться снова не хотелось. Жизнь научила справляться со своими желаниями, потому симпатия к молодому и привлекательному мужчине осталась на уровне зачатка. Насильно затолкав романтику глубоко в душу, Лина относилась к нему, как к сотруднику, коллеге и помощнику по работе. Но вот тот небрежный поцелуй на бревне не давал покоя.
Ангелина закусила губу и подавила волну жара в животе.
Сломаешься… Сломаешься…
Кирилл брякнул что-то себе под нос, затем громко поставил ведро на бетонный пятачок у колодца.
– Постой, – внезапно потянул Лину за локоть, заставляя подняться.
– Кирилл, ты меня не так понял, – прошептала она, отгораживаясь мокрой тряпкой.
– Я и не пытался. Ты просто мне нравишься. Что в этом плохого?
Отодвинув ее руку, отбросил в сторону импровизированную мочалку. Та плюхнулась в траву. Кирилл ступил ближе и зацепил бадью. Посудина с грохотом завалилась набок.
Кэйса попятилась и уперлась спиной в колодец.
Рука проводника натянулась между ними, словно струна, что сейчас порвется, и привычный мир зальет новыми, но такими желанными эмоциями.
– Кирилл…
– Биолина-а…
Старая забытая кличка ввинтилась в уши. Лина ошарашенно уставилась на мужчину. Он косо улыбался. Его лицо, за несколько дней похода, прилично заросло щетиной. Это добавило ему зрелости и серьезности.
Жуткая мысль затрепыхалась в голове, как шершень-мутант. Могла ли она встречаться с ним раньше? Так только один человек ее называл, и его давно нет в живых.
– Кто ты?
– Кэйса, а что тебя так удивило? Ты же биолог? Био-Лина.
Значит, просто совпадение, потому что встречаться с призраками прошлого не было желания.
Ангелина осторожно выдохнула и попыталась отойти в сторону, чтобы продолжить мыть бадью, но проводник перегородил дорогу.
Кирилл скользнул ладонями по талии и слегка потянул Лину на себя. Воспротивиться не получилось: неравные силы. Да и она так замучилась в походе, что сейчас едва шевелилась.
Теплая ладонь Власова легла на щеку и, скользнув вверх, вплелась в волосы.
Попался.
Лина смотрела на проводника испуганно. Она не знала, чего ей хочется больше: убежать или узнать, что будет дальше. И, когда Кирилл ступил еще ближе, Кэйса слышала только стук своего бешеного сердца. Губы непроизвольно приоткрылись и испустили громкий вздох. Чтобы спрятать смущение и страх, отвернулась. Он должен просто отойти в сторону.
– Не нужно… – шепнула Лина. – Ты ошибаешься на мой счет.
Кирилл нежно коснулся подбородка теплыми пальцами и заставил ее повернуть голову. Лина встретилась взглядом с его серо-зеленоватыми радужками: них плясали последние солнечные лучи.
– Ты хорошшш-а-а.
Отдавало лестью, но было приятно. Кэйса закрыла веки и сжала кулаки. Нужно успокоиться. Нужно прекратить это. И не желать его так сильно. Просто сделать шаг в сторону и убежать.
Кирилл потянул Ангелину к себе, положив ладонь на затылок. Провел пальцами по волосам и, выровняв локоны, завернул хвост на плечо. Все его прикосновения были медлительны и осторожны, отчего бросало в неудержимую дрожь.
– Ки…
– Тихо, – он склонился, прервав ее на полуслове, – один поцелуй. Ничего не случится.
– Нельзя… – прошептала бессвязно.
– Можно.
Опасная близость. Слишком.
Ангелина вцепилась в его мускулистые плечи, чтобы не завалиться назад и не нырнуть в колодец.
Кирилл еще несколько секунд шумно дышал в лицо. Горячий воздух бродил по коже и нагонял тысячи «мурашек». Прикоснулся губами к ее губам, сначала аккуратно и невесомо, затем резко притянул к себе и настойчиво проник языком в рот. Лина захлебнулась в горько-сладостной страсти.
Ноги налились тяжестью, и Кэйса забыла, как дышать.
Кирилл водил ладонями по спине, и Ангелина не запротестовала, когда мужская рука скользнула под футболку и поплыла вдоль позвоночника. Прикосновения разжигали огонь, что волной поднимался из живота и перекрывал воздух в легких. Ужасный, убийственный огонь.
Непроизвольно застонала ему в губы, вцепившись в короткие пепельные волосы.
Кирилл отстранился. Расцеловал ей подбородок, коснулся шеи, затем, развернув к себе спиной, втянул воздух и прошелся поцелуями по плечу. Скользнул горячими ладонями по талии и завел их вперед. Тело отзывалось на его прикосновения привычной тяжестью в ногах. Лина накрыла его крепкие пальцы и чуть не вскрикнула, когда они раскрылись и переплелись с ее.
– Ты сжигаешь меня, – прошептал Власов. Высвободил руки и погладил Лину по животу, аккуратно проникая пальцами под шорты на длину пальцев. Хотелось закричать, но Кэйса лишь хватала ртом воздух, глядела в темноту колодца и понимала, что, если сейчас не остановится и не потушит этот пожар, ее просто понесет в пропасть.
Когда Кирилл попытался двинуться второй ладонью выше к груди, Лина вцепилась в его пальцы так сильно, что в глазах помутнело.
– Останови-и-ись, – очнулась и попыталась отстраниться.
Но проводник, словно не услышал. Стиснул непокорные Линыны руки на талии и дотянулся до груди.
– Ну могу… – выдохнул в ухо Кирилл и сжал пальцы. – Ты меня уже три дня заводишь. Я же вижу, что ты и сама не против. – Соски окаменели от ласк, а Лина, не соображая, что делает, откинула голову назад и поймала глубокий и яростный поцелуй Кирилла.
Боль и наслаждение стучали в висках, и Ангелина не могла шевельнуться. Это было приятно и болезненно. И так нужно ей именно сейчас. Осознание, что грань скоро треснет, вмиг отрезвило, и Кэйса разорвала объятия и юркнула в сторону. Пальцы проводника случайно царапнули кожу и дернули до ослепительной боли волосы.
– Малец, хватит тискаться, нам еще северную часть осмотреть, – за спиной послышался грубый голос Наума.
Лина зарделась. Закусив изнутри щеку, присела домывать бадью. Постаралась незаметно поправить футболку, но та бессовестно не хотела заправляться.
Кирилл хмыкнул, ласково и настойчиво провел рукой по ее плечу.
– Я скоро вернусь, – шепнул и поцеловал в темечко.
Лина не подняла голову и не ответила. Этого не будет. Ни за что!
Власов постоял около нее еще немного, а затем ушел, утащив с собой и ее спокойствие и силу воли. Оглянулся в конце заросшей репейником дорожки, и в прищуре нефритовых глаз Ангелине почудилось сияние. Скорее всего, остатки заходящего кислотного солнца.
