Текст книги "Excommunicado (СИ)"
Автор книги: Ди Темида
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
– Не скажу, что удивлён, но польщён. А теперь, если это всё, что ты хотела мне предъявить, будь тогда любезна собрать остатки мозгов, спрятанных под чудесным рыжим цветом волос, в кучу и начать работать, – каждое его слово дробит пространство, вынуждая меня сжаться.
Выдержав паузу, Рамирес снова прячет ладони в карманах, уверенно уставившись на меня:
– Даже если твоего отца отравили, это не повод бросаться беспочвенными обвинениями на моей территории.
Я сдерживаю всхлип, быстро оглядев документы, лишь бы не отвечать на его поглощающий взгляд, и замечаю иск от налоговой. Чтобы больше не подвергать себя позору, стремительно разворачиваюсь и почти бегу к двери. Пока в обществе Рамиреса мне ни разу не удалось сохранить адекватность, способность к рациональному анализу и стойкость. И это просто ужасно доводит, не говоря уже о том, как по-идиотски я ошиблась в своём эмоциональном предположении…
И только у выхода меня настигает звук его приглушенного голоса, обретшего очередной оттенок загадочности, – Альваро уже успел отвернуться к простирающемуся внизу пейзажу вечно буйствующего Нью-Йорка:
– Я никогда не стал бы убивать Эдварда. Только если бы это входило в мои интересы. А они, как раз-таки, полностью зависели от него.
~IX~
Перевести дух и хоть как-то прийти в себя не удаётся, потому что в коридоре меня ожидает Смит. В неизменно строгом сером костюме, лишь немного уступающем по элегантности облику босса, он вытянут по стойке смирно, и ничто не выдаёт его эмоций.
Всё ещё пытаясь справиться с участившимся дыханием и зияющей пробоиной внутри, я прислоняюсь лбом к прохладной стене рядом с закрывшейся дверью злополучного кабинета. Прижимаю к себе папку, которую в скором времени предстоит изучить, как и огромный пласт другой информации: всё ещё собираюсь разузнать максимум о своём новом месте работы и отчаянно жду письмо от Кейт.
В голове крутится и разрастается до невероятных масштабов, грозясь занять всё пространство, последняя брошенная Рамиресом фраза. Меня волной накрывает раздражение, разбавляющее возникшее волнение и страх минутами ранее, и я хочу вернуться, вытряхнуть из него, как из пыльного мешка, все ответы: что общего мой отец имел с ним и что этот чёртов ублюдок на самом деле имел в виду?
Но я только обречённо вздыхаю, выпуская сквозь сомкнутые зубы воздух: знаю, что он ничего больше не расскажет, как не проси. Лишь получит очередную возможность забросать меня острыми фразами, словно я – его личный дартс, и вновь унизит.
– Миссис Ричардс… – опостылевше-вкрадчивым тоном зовёт меня Смит, слегка наклонив голову, и вырывает этим из болезненно пульсирующих мыслей. – Сеньор Рамирес поручил мне показать вам рабочее место и познакомить с теми отделами, с которыми придётся взаимодействовать.
«Сеньор Рамирес может идти к чёрту со своими поручениями… И ты тоже…»
Несмотря на сказанную про себя грубость, я понимаю, что мне действительно нужно ознакомиться и изучить всё, к чему смогу получить доступ: само здание, коллег, с которыми потребуется работать, свои возможности и полномочия. Шантаж – шантажом, тайны – тайнами, а ударить в грязь лицом в том, в чём я обычно хороша, просто не имею права… Не после всех сомнений и упрёков Рамиреса, что полоснули по мне за последние сутки.
Еле отлепляю себя от стены, как старую жвачку, и невидящим взглядом всматриваюсь в Энтони.
– Зовите меня Джейн, – утомлённо сообщаю я, выпрямившись и двинувшись вперёд, словно это я собираюсь показывать ему компанию. Перекидываю папку в руку, опустив. – Ваш хозяин всё равно не соблюдает элементарные правила обращения и статусов: зачем тогда это номинально делать вам?.. Так что никаких «миссис Ричардс». Надоело.
Смит равняется с моим шагом, глядя перед собой, но я замечаю краем глаза, как его тонкие губы недовольно поджимаются.
– Как вам будет угодно.
– Тебе, – снова поправляю я, и мы подходим к лифту. Потребуется время, чтобы он привык к этому, а я – к его, очевидно, вечному присутствию и некоторому занудству. Устало потирая веки, вздыхаю и пытаюсь перезагрузить своё настроение. – Ну что, с чего начнём нашу фееричную экскурсию по владениям милостивого хозяина?
Неискренне хмыкаю, уперев свободную ладонь в бок, и смотрю на замешкавшегося Энтони. Прежде чем ответить, он нажимает на кнопку вызова и незаметно поправляет манжету рубашки под рукавом пиджака.
– Я покажу вам… тебе твой кабинет, а после познакомлю с главами финансового и юридического отделов. Позже в кадрах ты сможешь получить пропуск, и… Да, вот ещё…
Мои губы презрительно кривятся, когда я замечаю мелькнувшую пластиковую карту в мужских пальцах. Через секунду она уже протянута мне. И вдобавок к своей мимике, я ещё и брезгливо морщусь, но Смит не замечает этого или же мастерски делает вид:
– Это твоё.
Я неохотно беру чёрную карточку с логотипом «Ситигруп»[1], но, приглядевшись, не могу сдержать удивления, забыв о нанесённом этим жестом повторном оскорблении:
– Ты в курсе, что она дебетовая?
Надеюсь, что Смит что-то перепутал. Сколько себе не лги, а ведь уязвлённая гордость действительно утихла бы при первом же голодном позыве, когда я обнаружила бы тотальный ноль на своих счетах через несколько месяцев новой «неоплачиваемой» работы. Полностью она замолчала бы, знай я, что трачу кредитные средства, согласившись на «подаяния» Альваро.
Но пользоваться его собственными деньгами?..
Нет, нет.
Так не пойдёт, должна же быть именно кредитка…
– В курсе, – поразительно, но голос Смита обретает непривычную жёсткость. То ли ему надоело возиться со мной, то ли он устал от сочащейся иронии в каждой второй моей фразе… Или же в принципе собирается показать мне, что только босс имеет право на такой пренебрежительный тон и манеры по отношению к нему. Не уверена, что в негласной иерархии я выше Смита, и уж тем более не уверена в том, что мы хотя бы наравне… Отсюда, кажется, и начинает расти его нетерпение, подкрепляемое преданностью к хозяину. – И сеньор Рамирес в курсе, если тебе это так важно.
– Кто вообще в нашей стране пользуется этим? – вскидываю я карточку, присмотревшись, и лифт перед нами наконец издаёт мелодичный звон, возвещающий о прибытии.
Смит отвечает уже внутри, когда мы проезжаем пять-шесть этажей вниз:
– Сеньор Рамирес не любит кредитки, – указав кивком на пластик, который я неторопливо засовываю в карман сумки, еле придерживая подмышкой папку, он сухо добавляет: – Лимит трат в день – семьдесят тысяч…
– Какая щедрость…
– Он устанавливается банком, Джейн. А ограничения, который ввёл сеньор Рамирес от себя, касаются лишь мест и покупок, – нарочитая или нет – я устала это анализировать, – вежливость вернулась в его голос.
– Прекрасно. Он что, будет отслеживать, где и что я покупаю?
Унижение за унижением.
Можно ли вообще пасть ещё ниже?..
– Ты можешь тратить деньги на рестораны, магазины одежды, оплату счетов, заправки в пределах штата, какие-то развлечения. Запрещено не так много: тебе откажут в проведении операции при покупке оружия, билетов за границу, оформлении виз и…
– …и когда я захочу вздохнуть, – едко договариваю я, перебив, и отвожу взгляд с помощника на панель кнопок. Если Смит утомился мною, то меня вконец довела его манерность.
Хотя я лукавлю, довело не только это – в принципе никак не могу прийти в чувство, потому что помимо всего негатива, организм ещё и даёт сбой, посылая слабость в конечности и очередную порцию боли в лоб. Уже жалею, что не выпила ту злосчастную таблетку, но непонятно как собираю остатки сил, чтобы внимать дальше, – мы выходим на сорок шестом этаже, и в ближайшие полтора часа Смит не говорит больше ни о чём стороннем, лишь знакомит с начальниками двух отделов, отводит в кадры, даже помогает настроить технику в выделенном мне кабинете.
Едва он, попрощавшись, уходит, напряжение, коброй стискивающее горло в течение всего дня, наконец-то немного ослабевает. Теперь я в относительном одиночестве и могу разложить всё в голове по полкам, занявшись первостепенно важными делами. Нужно найти хоть какие-то нити, указывающие на цепкое соединение «Сомбры» с преступным миром. Рамиреса точно кто-то покрывает, раз ему сходят с рук такие чудовищные вещи… Только вот кто?
Мне некогда сильно присматриваться к обстановке довольно просторного кабинета, да и по большому счёту на неё плевать – спустя несколько минут после ухода Энтони, я уже загружаю браузер на новехоньком ноутбуке и взволнованно берусь за свой смартфон. Даже голод отходит на второй план – меня поглощает нездоровый энтузиазм.
– Привет, Стив! Как дела? – минут пять уходит на беседу ни о чём с одним старым знакомым, который когда-то работал на «Нью-Йорк Таймс». Среди его публикаций – множество сенсационных расследований по разным компаниям и выявление экономических преступлений там, где полиция и ФБР не успели это сделать до него. – Слушай, сделай одолжение… Можешь прислать мне информацию о корпорации «Сомбра»?
Задав вопрос, я параллельно хаотично листаю страницы в интернете: всего несколько фотографий Рамиреса с каких-то публичных мероприятий, и то невблизи. Может, он вдобавок имеет влияние на СМИ, поэтому снимков не так много?.. Так, что у нас тут ещё. Судя по странице на самом официальном сайте корпорации и информации на некоторых сторонних, деятельность «Сомбры» направлена на организацию финансовых консультаций, брокерство и… слияние и поглощение? Ничего себе изобилие.
Закончив со Стивом и получив от него обещание прислать что-нибудь, я выбираю следующий номер в записной книжке и с нажимом прокручиваю колёсико мышки дальше.
– Кэрол… Привет, это Ричардс. Помнишь меня? Да… Могу я тебя кое о чём попросить?..
Сделки M&A[2] в принципе довольно специфичны, и далеко не каждая прозрачна. Интересно, как проворачивают их здесь?.. «Сомбра» сама поглощает компании или выступает посредником в других сделках?
– Мистер Гринт, добрый день, это Джейн Ричардс… О, нет-нет, всё в порядке, более чем… Прошу прощения, что потревожила вас, но мне нужна помощь…
«Инвестиционный фонд «Карло Груп» повысил предложение по приобретению фармкомпании «Вентура» до 1,3 млрд долларов. Об этом сообщает «Блумберг».
Согласно новым условиям, стоимость выкупа одной акции составит 1,15. Это превышает ставку корпорации «ЭйнЭй», которая была готова заплатить за «Вентура» 1 млрд.
Также сообщается, что в проведении сделки посредником выступает корпорация «Сомбра»…»
Договорив с Гринтом, внимательно вчитываюсь в текст новости на портале «Блумберг», но не нахожу каких-то примечательных деталей, лишь продолжаю переваривать про себя суммы, с которыми и мне придётся сталкиваться в разных исках и кейсах – обороты у «Сомбры» превышают то, с чем я привыкла работать…
Первый час пролетает настолько незаметно, что кажется – прошла лишь минута. Ничего компрометирующего, провокационного, бросающего тень: «Сомбра» на данный момент предстаёт передо мной компанией с безупречной репутацией. Я разочарованно выдыхаю, откинувшись назад, и кручусь в кресле к окну.
Ну должно же быть хоть что-нибудь? Уже начинаю жалеть, что отбросила вариант узнать не особо правдоподобные слухи у Беккера. Хотя что они бы дали? Ещё одну порцию страха?..
Нет, мне нужны конкретные факты, что-то действительно стоящее, с чего я смогу начать сбор компромата, кусочек за кусочком. Кончики пальцев нестерпимо зудят и чешутся, настолько хочется снова остервенело долбить по клавиатуре, но я прекрасно знаю, что новых страничек и информации в Интернете нет и не добавится. Набранные мною контакты пока молчат, и вся надежда лишь на них.
Решив сделать перерыв, выхожу из кабинета и спускаюсь вниз. В соседнем здании на первом этаже мне удаётся наспех пообедать или, скорее, поужинать не слишком вкусной пастой, но этого уже достаточно, чтобы организм восполнил хоть какой-то ресурс и притупил головную боль.
Через сорок минут я снова в своём кабинете, внутренне радуясь тому, что ни Смит, ни Рамирес меня не дёргают. Но едва эта мысль проносится шаровой молнией в сознании, как я рассерженно хлопаю себя по лбу и тут же нахожу небольшую камеру в верхнем углу под потолком.
Только такая идиотка как я обзванивала знакомых, не думая о том, что за мной могут наблюдать и прослушивать.
От ярости я рву пару чистых листов А4, но легче не становится. Опершись о стол ладонями, склоняю голову и закрываю веки, обдумывая и вспоминая каждое слово в телефонных разговорах. В принципе, придраться особо не к чему. Если даже Рамирес предъявит мне обвинение в чрезмерной заинтересованности «Сомброй», я всегда могу отбить это элементарной необходимостью знания, на что и кого я теперь работаю. Да и в конце-то концов, разве вышла бы я из офиса так спокойно, будь он уже разъярён фактом моего вынюхивания? Навряд ли.
Вытираю ладонью лицо от несуществующего пота и нервным движением хватаюсь за смартфон. Среди прочих уведомлений замечаю заветную единичку у мейла: тут же захожу и вижу письмо от Кейт. С ноутбука было бы удобнее смотреть, но я не рискую – вдруг данные уйдут к Рамиресу? – и нажимаю на строчку адресата.
Во вложении несколько файлов, пересланных с другой почты, в которой фигурирует имя Дика. Минут пятнадцать я тщетно пытаюсь пробраться сквозь тернистые дебри терминологии и как-то уложить в голове информацию. Он не мог как-то попроще всё прокомментировать?..
В итоге падаю в кресло, откидывая телефон на стол. Нужна передышка: разум совершенно не воспринимает читаемое. И за этим меня застаёт Рамирес – недолго длилась моя изоляция от его общества…
Я моментально злюсь от того, что подскакиваю на месте, когда он без стука входит в мой кабинет.
– Ну как, освоилась? – бархатный тембр голоса привычно холоден, и Рамирес кривит губы, заметив мой вид и лежащую на полу клочьями бумагу.
Я настолько опустошена всем этим днём, что отвечать колко не хочется, поэтому лишь коротко и бесцветно проговариваю:
– Да.
Он неспешно проходит вперёд, словно вышел на прогулку, и, останавливаясь напротив моего стола, вглядывается в оттенки опускающегося на город вечера:
– И никаких новых истерик по поводу выданной тебе карты или чего-нибудь ещё?
Я качаю головой, скорее, сама себе, и перевожу взгляд на незаблокированный экран своего телефона, на котором всё ещё открыты документы с информацией по разным веществам от судмеда Кейт.
– Нет. Думаю, достаточно с тебя моих истерик.
Рамирес, кажется, удивляется моему сухому, даже безразличному тону – его брови приподнимаются одновременно с поворотом головы в мою сторону. Крепкие руки вновь прячутся в карманах брюк, и я замечаю, что он без пиджака.
– Надо же… Хорошо. Тогда будь любезна высказать своё мнение насчёт прилёта от налоговой. Ты уже смотрела документы? – он отодвигает стул, чтобы сесть, и теперь не сводит с меня жёсткого взгляда.
– Ещё нет… – я небрежным движением блокирую свой телефон и касаюсь выданной папки, старательно избегая смотреть в ответ.
Неожиданно хочется понять, возможно ли вообще одержать над ним верх? Интрига этого внутреннего вопроса охватывает каждую клеточку, и сейчас, когда все провокационные темы исчерпаны, когда все карты шантажа и манипуляций выложены на стол, когда я уже в сетях, чувствуя себя неправильно и обречённо, может… есть смысл попробовать? В конце концов, у меня были сложные клиенты, с которыми сразу приходилось ставить жёсткую позицию; я проходила через сотни переговоров и запутанных заседаний, где каждое сказанное слово меняло ход игры, так почему бы не попытаться заново прощупать стратегию общения с Рамиресом? Ведь я не хочу больше допускать тех же ошибок и оставаться в его глазах дурочкой с тёмным прошлым.
– Ах да, ну конечно. Была, кажется, занята поиском расчленёнки, убийств, проституции и наркоторговли в моей компании. Нашла что-нибудь любопытное? – Альваро ухмыляется, расслаблено устроившись на своём месте. Вот и первый новый выпад.
Меня всё-таки прошибает ток – пока от этих реакций сложно избавиться, не всё сразу. Я оказалась права – за мной следят. Но то ли от того, что мне удалось догадаться об этом самой минутами ранее до его прихода, то ли от постепенно въедающегося в голову осознания, что этот человек будет рядом постоянно и так же постоянно будет пытаться ловить меня на чём-то, – я беру себя в руки поразительно быстро и не дрогнувшим голосом проговариваю уже подготовленную причину:
– Я всего лишь хотела узнать, с кем и чем имею теперь дело. А ты, судя по всему, не собираешься посвящать меня в специфику деятельности компании, – смотрю Рамиресу прямо в глаза, стойко выдерживая ответное внимание. – И если какой-нибудь прокурор или судья задаст вопрос о «Сомбре» на слушании, я ещё поспорю с тобой, чья будет вина, что не смогу ответить.
– Не стоит прикрываться работой, Джейн: информация тебе нужна для другого, – его фраза рассекает воздух, как плеть, и я поджимаю губы, собирая всю свою смелость и волю в кулак. Нельзя показать ему, что он прав. – Но, увы, ничем порадовать не смогу – то, чем занимается мой с… моя корпорация, тебе уже известно из официальных источников. Всё остальное не имеет значения, и тебе это знать не нужно, даже несмотря на то, что ты подписала документ о неразглашении.
От моего слуха не скрывается запинка, и я тут же хмурюсь, озирая Рамиреса. Но его самообладание настолько идеально, настолько вымуштрованно, что он ничем не выдаёт хоть какое-то замешательство.
Чёрт. Он ведь явно хотел сказать что-то другое, но я понимаю, что смысла ловить его на этом нет, поэтому… Мозг лихорадочно анализирует сказанное и победно цепляется за следующее:
– Так… Всё остальное, значит, существует?..
На последнем слове морщины на моем лбу разглаживаются, а губы трогает лёгкая улыбка триумфа. Едва заметные, но всё же, изменения в выражении лица Альваро ясно заявляют мне о том, что он явно сказал лишнего.
О да. Наконец-то. Это славное, немного опьяняющее чувство перехвата лидерства в разговоре. Давно я его не испытывала в полной мере…
Глаза цвета горького шоколада, такого же горького и мерзкого, как и вся сущность их обладателя, опасно сверкают в мою сторону. Я замечаю, как плечи Рамиреса напрягаются под тканью рубашки, и не могу не сравнить его с хищником, готовящимся к прыжку. Только вот в этот раз жертва-зверёк собирается проявить маскировку и слиться с природой…
– А знаешь, ты прав, – тут же меняю тактику и тон, изобразив саму невинность, и опускаю взгляд на папку с иском. Медленно открываю её и тщательно показываю своё резко возникшее безразличие, не всматриваясь в текст. – Не хочу забивать голову лишней информацией о твоей корпорации. Сейчас есть дела поважнее.
Слышу едва различимый вздох Рамиреса и придаю себе ещё более наивный вид. И кажется, бдительность хищника усыплена. Но надолго ли?..
– Умница, – я почему-то задерживаю дыхание, когда это слово обманчиво ласкает слух. Но Рамирес тут же идёт в атаку, и мне приходится снова подобраться: – Тогда поведай мне, почему бросалась днём такими громкими обвинениями об отравлении? С чего ты решила, что Эдварда отправили на тот свет?
Я хитро щурю глаза, отвлекаясь от папки, содержимое которой пока всё ещё как белое пятно с буквами. Атмосфера между нами сгущается всё сильнее, будто концентрация озона в воздухе резко увеличилась, и я на свой страх и риск решаю вернуть Рамиресу его же слова:
– Ничем порадовать не могу – то, что я недавно выяснила, не имеет значения. По крайней мере, для тебя.
Тишина окутывает кабинет паутиной, но сети рвутся через какое-то время острым звуком хлопков. Рамирес демонстративно аплодирует мне, а затем наклоняется чуть вперёд – благо, между нами довольно широкий стол.
– Умеем показывать зубки, похвально… Но ты ошибаешься, Джейн. Если ты что-то нарыла, я должен об этом знать.
Я чувствую, как инициатива вновь выскальзывает из моих рук. Как он умудряется даже в моём кабинете, сидя в гостевом кресле, быть хозяином положения?..
– С какой стати? Ты что, приходился моему отцу родственником или близким другом? – язвлю я, приподняв одну бровь. Корю себя за это, но слова дальше опять льются бесконтрольным потоком. – Да, я ошиблась, решив, что ты – первое заинтересованное в его смерти лицо, но давай будем откровенны: навряд ли ты был первым, кто был заинтересован в его жизни. Так зачем тебе что-то знать?
– Мы сотрудничали. Этого пока хватит, – с вальяжной интонацией отвечает Рамирес, снова всматриваясь в постепенно темнеющее небо за окном. Но судя по вздувшейся вене на лбу, и его терпение уже на исходе, как заканчивающийся бикфордов шнур, по которому лихо бежит огонёк к динамиту. – И в конце концов, Джейн, мы не на грёбанных торгах. Что ты выяснила?
Несмотря на ультимативность вопроса, который, ожидаемо, должен был меня взбесить, я почему-то отвечаю слишком уравновешенно и даже как-то жалостливо упрашиваю:
– Почему ты не можешь рассказать мне в деталях? Да ты даже не политик, Аль… – вот чёрт! – Рамирес… Сеньор Рамирес. Вы даже не политик, так о каком сотрудничестве и интересах, в которых играл роль отец, идёт речь?
Я опять сбивчиво перехожу к официальным речам, которые уже давно были отброшены, и понимаю, что теряю в очках: слишком довольный блеск во тьме напротив это подтверждает.
– По крайней мере, есть обстоятельства, из-за которых я не могу рассказать сейчас. Может быть, когда-нибудь, – Альваро неискренне улыбается, и видно, что отмахивается последней фразой. Пытается выпытать информацию, но не делится ответно. – И да, если тебе удобнее обращаться ко мне по имени, когда мы наедине, то пожалуйста.
И он ещё что-то говорит мне об этичности и плоскостях? Да вся его последняя фраза, каждое в ней слово буквально горит скрытым подтекстом, который сбивает меня с толку. Готова поспорить – специальное снижение тембра, нарочито короткое облизывание губы и чрезмерно пронизывающий взгляд не просто так добавлены к сказанному.
Буду думать, что мне просто показалось – ну не может этот человек так стремительно изменить свой подход ко мне…
– Нет, мне не удобно, – отсекаю я, как топором канат со смачным звуком. – Раз у тебя есть обстоятельства, то и у меня они есть. Я не расскажу тебе ничего, пока не объяснишь мне, какого чёрта отец связался с тобой?..
Молчание настолько явное, что, кажется, я могу нащупать его в воздухе. Мы буквально испепеляем друг друга взглядами, долго, мучительно долго, пока Рамирес первый не опускает веки. Его губы снова изгибаются в усмешке, а пальцы перебирают висячую цепочку на жилете:
– Твоё бы упрямство, да в верное русло, Джейн. В суде ты не такая вспыльчивая…
Вновь смотрит на меня. Оценивающе и задумчиво, оставив цепочку в покое, и я впервые рядом с Альваро ощущаю… смущение.
Мне нечего ему ответить, да и не хочется продолжать пустую полемику, поэтому я принимаю последнюю реплику, как смену русла беседы, и возвращаю своё внимание, уже по-настоящему, к иску от налоговой.
– Это… Ты хоть видел, в чём суть м-м-м… претензии? – через несколько минут мои глаза округляются, когда я дочитываю бумаги.
– Конечно.
– Мне нужны абсолютно все документы и любая информация, касающиеся произошедшего, чтобы доказать, что «Сомбра» ни при чём, – твёрдо добавляю я, снова глядя на иск.
Компания обвиняется в отмывании полученного дохода от сделки с некой «Эксон Лоялти» и в неуплате соответствующей суммы налога…
– Разве я сказал, что мы невиновны?
Голос Рамиреса звучит обволакивающе-тихо, и он опирается щекой на одну ладонь, внимательно наблюдая за мной.
– То есть… Ты сейчас полностью признаёшь, что вы совершили это?
– Мы, Джейн. Ты с нами в одной лодке, если не забыла. И да, признаю, совершенно ни о чём не жалея.
– Но ведь… – ни один клиент на моей практике не признавался в своей вине адвокату вот так: в лоб, сразу, не испытывая никаких угрызений совести. Хотя о какой совести у таких людей может идти речь?..
Я растерянно откидываюсь на спинку кресла, всё ещё не веря в услышанное.
– Тебе, как уполномоченному лицу и владельцу, может грозить срок до пяти лет за уклонение от уплаты налогов, а компании – штраф до полумиллиона, ты в курсе? – делаю я последнюю попытку вразумить этого совершенно невыносимого и странного человека, надеясь, что нависшее наказание как-то сбросит с него корону, но не тут-то было.
– Твоя задача – не выиграть дело полностью и выставить «Сомбру» святой. Добейся штрафа, и этого будет достаточно, – Рамирес убирает ладонь и переводит взгляд на окно, сохраняя незыблемое спокойствие, словно речь не о серьёзном нарушении закона. – Твоя задача – сделать так, чтобы мы не выплачивали моральный и репутационный ущерб «Эксону». К ним тоже нагрянула налоговая с проверками, и теперь они обвиняют во всём нас.
– Говорю сразу: шансов очень мало. Надейся на то, чтобы они не забрали лицензии на оказание финансовых услуг или вообще не добились закрытия, потому что после штрафа внимание к компании будет пристальным…
Я перебираю одной ладонью документы из папки, а другой нервно тру лоб.
Всё это кажется мне теперь непосильной ношей в несколько тонн, рухнувшей без предупреждения на плечи.
И вызов, и угадываемое наперёд поражение одновременно.
Ну как? Как я это сделаю?..
– Надеяться – не мой стиль, миссис Ричардс, – с издёвкой произносит Рамирес, поднимаясь с места и поправляя жилет. – Я живу по принципу: добивайся своего и защищай это после. «Сомбру» не закроет ни одна судебная система в мире, как бы высокопарно это ни звучало. Я, а теперь и ты, этого не позволим. Как и того, чтобы эти уроды просто так получили семьсот миллионов компенсации. Поняла меня?
Впечатывающий в землю вопрос доносится до моего слуха уже от двери. Альваро стоит в ожидании, взявшись за ручку, и мне ничего не остаётся, кроме как сипло ответить:
– Более чем.
Теперь фразы Беккера тогда о «Сомбре» предстали передо мной совсем в ином свете…
[1] «Ситигруп» – наверняка вы слышали о таком банке как «Ситибанк». Вот он является флагманом в этой банковской группе. Сам «Ситигруп» входит в топ-5 крупнейших банков Америки.
[2] Сделки по слиянию и поглощению компаний. Очень распространённая история в Штатах.
