Текст книги "Играй как Бэкхем (СИ)"

Автор книги: Дхами Нариндер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

Глава пятая

Пинки закрыла за собой дверь и увидела мой умоляющий взгляд. Если она расскажет маме, что я вовсе не работаю в магазине, у меня будут большие проблемы. Нет, точнее, не большие – ОГРОМНЫЕ. Наверное, меня тогда больше не выпустят за порог.

– Пинки, ты почему не встретила сестру с работы? – спросила мама, убирая вышивку.

– Я приехала, но менеджер сказал, она только что ушла, – ответила Пинки, пристально вглядываясь в меня.

До сих пор я сдерживала дыхание, но сейчас шумно выдохнула. Я была в безопасности – пока что.

– Поли уже выехала. – Мама встала с дивана. – Пойду приготовлю вам, девочки, чаю.

Пинки дождалась, пока мама ушла на кухню, затем схватила меня за руку, сорвала с дивана и потащила в угол, подальше от мамы.

– Давай рассказывай, – нетерпеливо прошептала она. – Кто он?

Я озадаченно хлопала глазами. Я ожидала, что сестра будет отчитывать меня.

– Кто?

– Ты что, меня за дурочку держишь, что ли? – напирала Пинки. – Я тебя расколола, ты все врешь про свою летнюю работу.

– Ты не должна ничего говорить маме и папе, – пробормотала я, снова ударяясь в панику. – Помнишь, я держала ваши отношения с Титу в секрете.

Пинки вдруг охватило беспокойство.

– Но ведь он не мусульманин, правда?

Я покачала головой:

– Ш-ш-ш… Ничего подобного. Я просто играю в футбол за женскую команду.

У Пинки глаза округлились: она смотрела на меня так, словно я сошла с ума.

– Это даже хуже, чем я думала, – прошептала она.

– Но сейчас идет настоящий турнир, – объяснила я, – и я по-настоящему играю.

Пинки снова схватила меня за руку.

– Да что с тобой, Джесс, – прошипела она, совершенно сбитая с толку. – Если ты уже начала врать, так делай это ради чего-нибудь хорошего! Разве ты не хочешь завести себе бойфренда, как все остальные?

Я вздохнула и закатила глаза. Почему ей так сложно меня понять?

– Знаешь, а ты очень хорошенькая, – продолжила тем временем Пинки, пристально вглядываясь в мое лицо. – Если бы ты хоть что-нибудь сделала с волосами и немного накрасилась, выглядела бы вполне прилично.

– Оставь ее в покое, Пинки! – Мы обе вздрогнули, когда увидели, как к нам приближается мама с двумя кружками чая. – Я ни разу не делала себе макияж, пока не вышла замуж. Джесс стала такой хорошей девочкой… – Мама вся светилась, глядя на меня. – Она помогла мне перестирать весь тюль и приготовила на прошлой неделе отличное алу гоби. – Я улыбнулась маме в ответ, чувствуя себя немного виноватой.

К счастью, вскоре приехала Поли и это заставило Пинки прекратить расследование моего дела. Она бы никогда не поняла, почему я обманываю папу с мамой, чтобы играть в футбол, и мне не стоило ей объяснять. Лишь бы она хранила это в тайне. Слава богу, сестра не собиралась выдавать мой секрет.

Поли была швеей – сшила нам большую часть наших индийских нарядов. Она суетилась вокруг с сантиметром в руках, болтая с мамой по-пенджабски. Пинки встала для снятия мерки первой, а я сидела и думала, как бы раздобыть новые футбольные бутсы. У меня было немного денег, но на «Адидас» недостаточно.

– Талия – двадцать пять дюймов, – сообщила Поли, обернув Пинки сантиметром. – Под грудью – двадцать восемь дюймов. Грудь….. – Тут Пинки схватила сантиметр и затянула его потуже.

Мама нахмурилась:

– Нет, так слишком тесно и слишком вульгарно, – неодобрительно прокомментировала она.

– Нет, мама, – возразила Пинки. – Я хочу, чтобы кофточка под сари сидела по фигуре. Так стильно, понимаешь?

– Хорошо. – Поли немного стянула сантиметр. – Грудь – тридцать четыре с половиной.

– Потуже, – прошептала Пинки.

– А как ты собираешься дышать? – раздраженно спросила мама.

Потом настал мой черед. Я неохотно поднялась с дивана.

– Мама, я могу весь день оставаться в одном костюме, – взмолилась я. – Зачем мне наряжаться в сари для приема? Оно же просто свалится с меня, вот и все.

– Первое сари ты наденешь, когда станешь женщиной, – возразила мама. – Поли, ей нужны блузка и юбка.

Поли начала обмерять меня:

– Грудь – тридцать один дюйм…

– Нет, это слишком тесно, – быстро встряла я. – Хочу немного посвободнее.

Мама пренебрежительно фыркнула:

– Наденешь на себя мешок – кто тебя в нем заметит?

– Не волнуйтесь, – успокоила ее Поли. – В наших моделях даже эти прыщики будут выглядеть как сочные-сочные манго!

Все три расхохотались, а я скорчила недовольную мину. Но тут мне в голову пришла отличная идея…

– Мама, – начала я невинным голосом. – Тогда мне нужно купить еще одни туфли. Одна пара под сари и вторая – под мой костюм.

– Что? – не поверила услышанному Пинки.

– Вот видишь, она исправляется, – одобрительно промурлыкала мама, обернувшись к ней.

– Одну пару я куплю сама со своей зарплаты, – обнадеженная их реакцией, продолжила я, – но не могла бы ты дать мне денег на вторую пару?

Мама просветлела и кивнула:

– Тебе нужно купить одну пару черных и одну белых, этого будет достаточно под любые наряды.

Мама, Пинки и Поли с умилением посмотрели на меня. Чего они не знали, так это моих планов потратить почти все деньги на футбольные бутсы – а бутсы наверняка не подойдут ни к сари, ни к костюму…

* * *

– Вот они, Джесс! – весело воскликнула Джулз, глядя на пару черно-бело-красных бутсов «Адидас Предатор» в моих руках.

Я кивнула, охваченная волнением.

Мы были в магазине «Соккер Син» на Карнаби-стрит. После тренировки мы отправились в центр Хаунслоу и доехали на метро до Уэст-Энда, чтобы я купила себе бутсы. Теперь, когда я их уже примерила, наконец-то начала чувствовать себя настоящим футболистом.

– Отлично, берем, – решилась я.

Я отдала продавцу деньги и взяла драгоценный пакет, постоянно заглядывая в коробку, чтобы посмотреть на них. Моя самая первая пара крутых футбольных бутсов!

– Куда теперь пойдем? – спросила я, когда мы вышли из магазина.

– А тебе уже не нужно покупать туфли для свадьбы? – напомнила мне Джулз.

Я поморщилась:

– Ага, но у меня осталось всего пятнадцать Фунтов. – Бутсы оказались дороже, чем я думала.

– Как насчет вот того магазина? – Джулз показала на вывеску «Стильная обувь» неподалеку. Дешево и сердито.

– Большое спасибо! – рассмеялась я.

Они и вправду были дешевыми. Я купила пару черных мокасин за тринадцать девяносто девять. «Этого достаточно, чтобы мама успокоилась», – подумала я с облегчением, когда мы вышли из магазина. Теперь мне надо было как-то ухитриться убрать новые бутсы подальше от ее глаз.

* * *

– Что-то мне домой пока не хочется, – сказала Джулз, когда мы шли обратно по боковым улочкам. Она остановилась у паба под названием «Три борзые». – Давай выпьем.

– Туда нельзя, – нервно возразила я. Мне еще разу в жизни не доводилось бывать в пабе. – Меня там могут увидеть знакомые.

– Да ладно тебе, Джесс! – Джулз взяла меня за руку и затащила внутрь.

Она усадила меня за стол, а сама пошла к стойке бара, оставив меня в табачном дыму нервно озираться по сторонам. Только убедившись, что вокруг не было индийских парней, я немного успокоилась.

Джулз вернулась с пивом для себя и колой для меня. Я страшно завидовала ей – она была так уверена в себе, точно знала, чего хотела и как этого достичь. И рядом с ней была я, которая ни разу не была в пабе и ни разу не пробовала алкоголя.

– Так когда, ты говоришь, приезжает этот селекционер из Америки? – спросила я, вспомнив, о чем рассказала мне Джулз в парке.

Джулз пожала плечами:

– Не знаю. – Она немного отхлебнула пива. – Но надеюсь, что скоро. Знаешь, что на самом деле бесит меня, Джесс? Здесь в женский футбол не вкладывают бабки. Мы на многие годы отстали от Америки.

– Но Америка никогда не поднималась высоко в чемпионате мира, – напомнила я.

– Это парни, – ответила Джулз. – А девчонки многого добились. Знаешь, американские женские команды однажды объявили забастовку – требовали таких же зарплат, как у мужчин… – Она задорно улыбнулась. – И они выиграли. А одна из наших английских футболисток даже водит такси, чтобы у нее были деньги на игру. Ты можешь себе представить, чтобы Бэкхем был вынужден таксовать?

Я покачала головой:

– Мне все еще не верится; что женщины получают деньги за то, что играют в футбол.

– Миа Хамм, одна из американских футболисток, зарабатывает миллионы на спонсорах, – сказала Джулз, и ее лицо вдруг приобрело серьезное выражение. – Ия хочу подняться, быть рядом с ней.

Я уже подобрала себе место в Лоуборо, где можно продолжать спортивное обучение, но если Джо привезет этого американского селекционера… – Она пожала плечами. – Кто знает?

– Везет тебе, – с завистью сказала я. – Я не могу уехать из дому даже для того, чтобы учиться в колледже. Мне придется идти в университет Кингстона, если у меня будут нормальные оценки.

Джулз заглянула мне прямо в глаза.

– А ты именно этим хочешь заниматься? – спросила она.

Мне нечего было ответить. Я знала, чем хочу заниматься, и мое желание совпадало с желанием Джулз. Поехать в Америку, стать профессиональным футболистом, зарабатывать кучу денег – это мне по-настоящему нравилось. Проблема в том, что я знала: мне этого никогда не позволят сделать.

* * *

– Мама, она вернулась!

– Заткнись, Пинки, – едва слышно ругнулась я и поспешила к себе.

Мама и папа сидели на диване, а Пинки была на кухне, так что она услышала звон ключей, когда я открывала дверь. Я так надеялась без лишнего шума зайти домой, проскользнуть наверх и засунуть бутсы под кровать, чтобы они никому не попались на глаза.

– Джесминдер! – Мама повернулась и вонзила в меня тяжелый взгляд. – Ты весь день покупала две пары туфель? Подойди сюда.

– Мама, еще не так поздно, – начала оправдываться я, отступая к лестнице. – Я еще и другие вещи присматривала, например… – я на минуту задумалась, – сумочки.

Пинки вышла из кухни, и, подняв брови, потребовала:

– Так давай показывай.

– Не сейчас, – пробормотала я. – Сначала примерю их со своим костюмом.

Я продолжила движение к лестнице. Мне удалось подняться примерно наполовину, когда Пинки догнала меня и выхватила сумку. Я ринулась следом, но она прыгнула на диван между папой и мамой и вручила сумку маме. У меня сердце в пятки ушло. Я наклонилась к дивану, чтобы забрать сумку, но мама вдруг схватила меня за куртку и потянула к себе. Затем она начала обнюхивать меня, словно сумасшедшая.

– Ты что, курила? – гневно спросила она.

– Нет! – воскликнула я и вздохнула – я вспомнила, как накурено было в пабе. Наверняка вся пропахла дымом, а у мамы нюх как у ищейки.

– Чи! Чи! – запричитала мама, снова принюхиваясь ко мне. – Сигареты и выпивка!

– Послушайте, мне надо было сходить в туалет, поэтому мыс подружкой зашли в паб. Я выпила колы – вот, могу дыхнуть…

Папа вскочил с дивана и подошел ко мне, чтобы принюхаться.

– Возможно, она права, – признал он.

Мама, как мне показалось, немного успокоилась. Но не надолго. Она открыла первую обувную коробку и вытащила черные туфли. Она с отвращением уставилась на них, и Пинки тоже скривилась,

– У них даже каблука нет, – сердито заметила мама. – Пакты думаешь надеть это под нарядное сари?

– Пойду и сдам их, – промямлила я, отчаянно пытаясь не дать родителям открыть вторую коробку. – Дайте мне сумку.

Но было поздно. Мама уже открыла коробку и держала в руках мой «Адидас Предатор».

– Футбольные бутсы! – издала она горестный крик и уронила голову в бутсу, словно была готова вот-вот разрыдаться.

* * *

– Ты не можешь вернуть их в магазин, Джесс, – твердо сказала Джулз.

Вся команда была на поле – мы разбились по парам и качали пресс, причем моей напарницей была Джулз.

Придется, – прошептала я. – Родители подняли невероятный шум. Предупредили меня еще раз, чтобы о футболе я даже думать не смела. К счастью, они не знали, что я играла в «Хэрриерз» все это время, не ставя их в известность, а Пинки держала рот на замке. Мама велела отнести их обратно и поменять на что-нибудь достойное свадьбы.

– Насчет этого не волнуйся, – выдавила Джулз между подъемами. – Приходи ко мне домой после тренировки, я тебе что-нибудь подберу.

– Давайте, девочки, – крикнул Джо. Он возвышался над нами и держал всех под неусыпным контролем. – Проснитесь!

– Боже, да у моей мамы был приступ, когда она увидела бутсы, – пожаловалась я. – К тому же от меня, блин, несло как от пепельницы. Заставили перемыть все большие кастрюли после ужина. Вот так.

– Так-так-так, Джесс.

Я подняла глаза и увидела, что Джо смотрит прямо на меня.

– Все в порядке? – спросил он подобревшим тоном.

– Да, тренер, – сказала я.

– Упражнения не мешают вашей милой беседе? – осведомился он.

– Нет, тренер, – испуганно ответила я.

– Хорошо! – крикнул он так, что я подпрыгнула. – Тогда не сочти за труд, пробеги еще пять кругов вокруг стадиона, да так, чтобы колени доставали до локтей.

Я неохотно поднялась на ноги. У меня как раз болела правая лодыжка, и боль усилилась во время тренировки. Но я не собиралась спорить.

Однако Джулз это не остановило.

– Джо, это ни в какие рамки не лезет! – воскликнула она.

– Я не помню, чтобы дал команду прекратить тренировку, – услышала я крик Джо, когда уже пробегала мимо, высоко поднимая колени. – Давайте шевелитесь! У вас очень хорошо получается, просто продолжайте так следующие пятнадцать минут.

Я нарезала круги. Лодыжка то и дело давала о себе знать, заставляя морщиться от боли.

Тренировка уже кончилась, девчонки потянулись к раздевалке, а я только пробежала четвертый круг. Лодыжка начала болеть по-настоящему, и я стала прихрамывать.

– Хватит, Джесс! – крикнул Джо, с озабоченным видом подбегая ко мне. – Можешь остановиться.

– Нет, со мной все в порядке, – задыхаясь, ответила я. – Остался всего один круг.

– Остановись, я сказал! – строго приказал Джо. – Ты же калечишь себя. – Он взял меня за руку. – Пошли, я посмотрю, что у тебя.

– Ничего особенного.

– Сядь! – Джо указал на траву. – Позволь мне решать, особенное там или нет.

Я присела на траву, закусив губу. Джо опустился на колени рядом и снял с меня бутсу, затем аккуратно стянул носок. Меня бросило в жар. Я знала, что у меня лицо покраснело, но в этом бег не был виноват.

– Почему ты не сказала, что подвернула ногу, – спросил Джо.

Он взял мою ступню в руку и слегка покрутил ее.

– Не хотела, чтобы ты подумал, будто я слабее остальных, – тихо сказала я. От прикосновения его ладони к моей обнаженной коже внутри меня творилось что-то странное.

Джо покачал головой:

– Это глупо, Джесс. Послушай, отец был моим тренером, и селекционеры постоянно твердили ему, что я слишком слаб, чтобы играть, но он продолжал давить на меня. Так я травмировал свое колено.

– Ты хочешь сказать, твой отец довел тебя до этого? – мягко поинтересовалась я.

– Я хотел доказать ему, что не слабак, – ответил Джо. – Поэтому попытался играть с травмой. – Он как-то сник. – Да что там, он все время был ублюдком.

– Тебе нельзя так говорить о своем отце, – тихо произнесла я.

Джо, чьи глаза до сих пор были опущены, перевел взгляд на меня, и я услышала громкий стук собственного сердца.

Он помог мне подняться, затем положил одну руку мне на плечо, а второй обнял меня за талию. Я застыла, едва удержавшись от того, чтобы не ахнуть вслух. Так близко к парню я еще никогда не была. И мне понравилось. Если бы это попробовал сделать Тэз, или Сонни, или еще кто-нибудь, они наверняка получили бы от меня в нос. Но сейчас все было по-другому. Мое отношение к Джо было другим.

Я западала на него.

И ни черта не могла с этим поделать.

Глава шестая

Я не отводя глаз смотрела на фотографию Джо и Джулз на прикроватном столике. Джулз оставила меня в своей спальне, а сама пошла за туфлями – собиралась стащить их потихоньку и дать мне поносить. Я изучала плакаты с футболистками на стенах, когда наткнулась взглядом на это фото. Джулз и Джо стояли обнявшись и выглядели такими счастливыми, будто у них был праздник. Я почувствовала приступ ревности, хотя старалась этого избежать. Все равно между мной и Джо ничего не могло получиться. Начнем с того, что он был белым. Я могла тусоваться с Джулз, потому что мы были всего-навсего подружки. Но хотелось бы мне посмотреть на лица моих родителей, приведи я Джо домой на чашку чаю и объяви, что он мой бойфренд.

Возникшие чувства к Джо немного потрясли и меня. Я еще никогда так не думала о парне. Они, казалось, овладели мной незаметно. У меня голова шла кругом, когда я пыталась проанализировать, как именно он мне нравится.

Ладно, он был красив, но дело не в этом, а в том, что он точно понимал, почему я люблю играть в футбол и насколько важно это для меня. Мы были на одной волне.

Я все еще мечтательно смотрела на фотку, когда под носом внезапно возникла пара черных туфель на высоком каблуке с бантиками и стразами.

– Просто верни их после свадьбы, – с улыбкой сказала Джулз. – Моя мама их обожает. Ты не поверишь, она лично пришивала эти бантики.

Туфли были для меня немного вычурными, но маме они наверняка понравятся, по крайней мере она утихнет.

– А ты уверена, что твоя мама их не хватится? – спросила я.

Джулз пожала плечами:

– Не-а, у нее миллион пар. – Она немного поколебалась, затем продолжила: – Послушай, я надеюсь, Джо не сильно тебя прессует.

– О нет, – сказала я, чувствуя, что краснею. – Он такой хороший. – Это прозвучало так, будто он мне нравился, поэтому я поспешно добавила: – Настоящий профессионал.

Я бросила еще один взгляд на фото. Я хотела спросить Джулз, действительно ли она запала на него, но постеснялась.

Джулз проследила за моим взглядом, и ее лицо просветлело:

– Мне так нравится эта фотка. Мы снялись сразу после победы над «Миллуоллом» в прошлом году. – Она что-то вспомнила и улыбнулась, затем подошла к телевизору и включила его. – Тебе обязательно надо посмотреть. Слушай, это клево!

На экране появилась эмблема Объединенной женской футбольной ассоциации. Я ахнула, когда заставка сменилась огромным американским стадионом, заполненным фанами, которые пришли на матч между двумя женскими командами.

– Вот это да! Круто!

– Да, у нас все по-другому, правда? – тихо произнесла Джулз, не отводя глаз от телика.

Это была подборка лучших моментов из различных женских матчей, и все выглядело так гладко и профессионально – это происходило за миллион миль от «Хаунслоу Хэрриерз». Одна из футболисток, чьи темные волосы были собраны в хвост, пробила свободный, и мяч, перелетев через стенку, попал прямо в девятку.

– Это Миа Хамм, – пояснила Джулз, пока команда ликовала по поводу забитого гола.

Мы досмотрели кассету до конца. Джулз была права – это был другой мир. Я на самом деле завидовала Джулз: у нее был шанс попасть в Штаты, чтобы там играть.

Когда приедет американский селекционер, о котором упоминал Джо, он просто обязан был заинтересоваться Джулз. «А как же я?» – послышался тоненький голос из глубин моего подсознания. Я решительно проигнорировала его. Все равно, как ни крути, это ничего не значило, даже если бы селекционер мною заинтересовался. Все равно я никуда не поеду.

– Итак, Джесс, – Джулз выключила телик и посмотрела на меня. – Когда собираешься сказать родителям о том, что играешь?

– А, не знаю, – со вздохом ответила я.

– Ты не можешь вечно врать им, – резонно заметила подруга. – Ты не так воспитана.

– Джулз? – раздался чей-то голос с лестницы. – Дорогая?

– Это моя мама, – прошептала Джулз.

Я рванула в другой конец комнаты и сунула туфли к себе в сумку. Затем мы обе сели на кровать и изобразили на лицах невинное выражение.

– Джулз? – миссис Пакстон вошла в комнату и осеклась. – Ой, у тебя гости.

Миссис Пакстон была одета в короткие брючки, голубую блузку в обтяжку, белые туфли на высоком каблуке и вся увешана золотыми украшениями. Выглядела она очень эффектно. У нее были светлые волнистые волосы и красивый макияж. Хотя вырез был немного глубоковат. Джулз рассказывала мне, что ее мама работает в магазине женского белья на Илинг-Бродвее, и она вечно пыталась заставить Джулз носить кружевные бюстгальтеры вместо спортивных.

Ей так хотелось, чтобы бедная Джулз выглядела более женственно. Никак не могла взять в толк, что Джулз это неинтересно.

– Мама, это Джесс, – представила меня Джулз.

Миссис Пакстон улыбнулась мне:

– Привет, милая. – Затем она нахмурилась. – Джесс… Разве это индийское имя?

– На самом деле меня зовут Джееминдер, – объяснила я. – Но так меня называет только мама.

– Джесминдер. Прекрасное имя. Очень мило, – миссис Пакстон доброжелательно кивнула мне. – Ну что ж, Джесминдер, готова биться об заклад, твоя комната выглядит по-другому – в ней нет всех этих огромных мужеподобных баб на стенах, – она махнула рукой в сторону постеров.

– Мама! – возмущенно воскликнула Джулз. Миссис Пакстон снова обратилась ко мне:

– Джесс, я надеюсь, ты сможешь немного рассказать моей дочери о своей культуре, особенно об уважении к старшим и так далее.

Я едва сдержала смех. Джулз, сидевшая за мной, закатила глаза и скорчила недовольную мину.

– Нахалка, – с любовью сказала ее мама. – Тебе повезло, правда, Джесс? Я думаю, твои родители скоро познакомят тебя с милым красивым доктором. Еще бы… такую красивую девочку…

– Мама! – крикнула Джулз. – Хватит строить из себя идиотку!

Миссис Пакстон это задело за живое.

– Я просто пытаюсь быть дружелюбной, Джульетта, – сказала она. – Если ты не возражаешь. Джесс, а ты против любви ничего не имеешь? Конечно же, нет. А вы познакомились в школе или на работе?

Мне не пришлось отвечать, потому что за меня это сделала Джулз.

– Она футболистка, – улыбнулась она. – Мы с Джесс играем в одной команде.

На миссис Пакстон это произвело такое впечатление, словно Джулз сказала, что я серийный убийца или еще кто похлеще. Мне до смерти хотелось рассмеяться, но я сдерживалась, потому что это было бы невежливо. Я посильнее закусила губу и умудрилась продержаться, пока мы с Джулз выскочили из дому после скомканного прощания. Мы дошли до остановки сто двадцатого автобуса, затем обе согнулись пополам и затряслись в истерическом хохоте, хватаясь друг за друга, чтобы не упасть.

– Ты видела ее лицо? – хихикая, выдавила из себя Джулз.

– Джульетта! – фыркнула я, но передразнить ее мамашу у меня получилось фигово.

– Джесминдер… – отозвалась Джулз, и мы рассмеялись еще сильнее.

Домой я добралась в очень хорошем настроении. Даже моя лодыжка стала болеть меньше. Я влетела домой с улыбкой от уха до уха – и вдруг остановилась. Сначала я увидела Пинки. Она стояла у двери на кухню, сжимая скомканный платочек. Папа с суровым видом стоял у камина, и у мамы глаза были на мокром месте. На диване сидели эти ужасные родители Титу, пялясь на меня так, словно я была куском грязи на полу.

– Саатшриакал, тетушка, дядюшка, – нервно поприветствовала их я, недоумевая, что, черт побери, происходит. Атмосфера в гостиной напоминала Арктику, и все почему-то гневно смотрели на меня.

– Послушайте, мы не собираемся раздувать скандал, – бушевал отец Титу, поднимаясь с дивана. – Мы просто посчитали своим долгом сообщить вам. – А теперь это уже ваше семейное дело.

Мама Титу тоже встала. Ее лицо было еще мрачнее, чем обычно.

– Послушайте, – подошел к ним расстроенный папа. – Вы знаете, как нелегко приходится здесь нашим детям. Иногда они составляют неверное представление о жизни и слишком стараются вести себя на западный манер.

Маму Титу это не убедило.

– Вы знаете, что дети – это отражение своих родителей, – резко ответила она, подталкивая своего мужа к выходу. – Саатшриакал.

Я шагнула в сторону, пропуская их. Что, черт возьми, стряслось?

– Ты тупая гадская корова! – завопила Пинки, бросаясь из кухни ко мне, как только за родителями Титу захлопнулась дверь.

– Ты разрушила жизнь своей сестры! – завыла мама. – Теперь довольна?

Я смотрела на них с открытым ртом. Я понятия не имела, из-за чего поднялся такой шум.

– Из-за тебя свадьба расстроилась, – всхлипнула Пинки.

– Из-за меня? – Я не могла поверить в услышанное.

– Они видели тебя, – сердито сказала мама. – Как ты… – Она замялась в поисках подходящего слова. – …непристойно вела себя с английским мальчиком!

– Да врут они! – задохнулась от возмущения я. – Не была я ни с каким английским мальчиком.

– Сегодня они видели, как ты целовалась с ним на автобусной остановке, – гневно возразила Пинки. – Сучка! Почему не можешь делать это втихаря, как все остальные?!

– Целовалась? Я? С мальчиком? – бессвязно лепетала я. – Да вы с ума посходили, крыша у вас всех поехала, на фиг!

– Джесминдер, пожалуйста, без ругательств! – резко оборвал меня папа.

И тут до меня дошло. Остановка. Англичанин. Эти тупые родители Титу все перепутали. Идиоты.

– Да, я была сегодня на остановке сто двадцатого автобуса со своей подругой Джульеттой, – поспешно стала объяснять я. – Но она девочка. И мы не целовались и не делали ничего подобного, боже упаси… – Мне нужно было как-то убедить родителей в том, что я говорю правду, иначе меня никогда больше не выпустят за порог дома.

Папа указал на картинку гуру Нанака на стене.

– Поклянись Бабаджи, – решительно потребовал он.

– Клянусь Бабаджи, – тихо сказала я.

Все замолчали, только Пинки тихо всхлипывала на диване.

– Должно быть, они обознались, – согласился папа.

– Бесстыжие родители этого парня просто нашли удобный предлог, – подхватила мама. – Мы никогда не были достаточно хороши для них.

Я было уже расслабилась, как вдруг Пинки снова раскрыла болтливый рот.

– Нет, мама, это все она виновата, – жалобно затянула она. – Сто процентов, она была с какой-нибудь девкой из своей футбольной команды.

– Пинки! – зашипела я.

– Ни на какую работу она не ходит, – истерично тараторила Пинки. – Все она врет!

– О боже! – театрально воскликнула мама. – Почему ты послал мне дочерей-обманщиц? Какой грех я совершила в прошлой жизни?

Пинки указала не меня пальцем:

– Это она разрушила мою жизнь…

– Успокойся, – разозлилась мама. – Думаешь, я не знала, как ты тайком встречалась с этим никчемным Титу?

Это заставило Пинки заткнуться. Мама перевела взгляд с меня на Пинки и обратно. Я знала наверняка, что она сейчас скажет.

– Ну все, хватит, – решительно заявила она. – Обе за порог ни ногой.

Вот и закончилась моя недолгая футбольная карьера. Мне запретили выходить из дому, значит, я не могла ходить на тренировки.

Меня прижали к ногтю, и Пинки находилась в таком же жалком положении, как и я. Все равно свадьба была расстроена, даже если рассказать родителям Титу правду. По словам мамы, они использовали это как предлог для того, чтобы прекратить отношения Титу и Пинки.

* * *

Скука сводила меня с ума. Я все думала о том, какие у остальных девчонок были успехи в тренировках и кто заменит меня в следующем матче турнира. И Джо никак не шел у меня из головы. Увижу ли его еще раз? Это казалось таким маловероятным.

Дом напоминал морг. Мама все еще злилась на нас обеих, и папа был немало расстроен. Он убрал гирлянды с фасада дома, так что теперь у наших шумных соседей был повод пошептаться о несостоявшейся свадьбе. Пинки ушла на больничный и все дни напролет сидела в своей комнате и ревела. Каждый раз, когда мы садились есть, меня посылали к ней наверх, чтобы я спросила, будет она кушать или нет.

– Пинки? – я осторожно постучалась в дверь ее спальни.

Прошло уже несколько дней, и мама наконец-то начала успокаиваться.

Я пропустила уже две тренировки, и мне хотелось бы знать, что думал по этому поводу Джо. Был ли он встревожен? Спросит ли он Джулз, что со мной. Я подумала насчет того, чтобы позвонить ей и рассказать, что произошло, но не видела в этом смысла. Напоминание о том, чего я лишилась, было бы слишком болезненным.

– Пинки? – Я потихоньку толкнула дверь. После той ссоры мы так и не помирились. – Уже ужин. Ты спустишься?

Пинки покачала головой. Она сидела на кровати, сжимая мокрый платочек. Ее глаза покраснели, а лицо опухло. Вокруг нее лежала гора мягких игрушек и огромных сентиментальных открыток, что подарил ей Титу.

– Извини, что рассказала им о твоем футболе, – еле слышно сказала она.

– Да все в порядке. – Я обняла ее. – Все равно бы скоро узнали. Они всегда все узнают.

Я спустилась по лестнице, чувствуя облегчение оттого, что мы с Пинки снова начали разговаривать. Мама и папа сидели за столом, ожидая нас.

– Ну как там твоя сестра? – спросила мама. – Пора бы ей перестать плакать. Она должна радоваться, что выяснила, какой противной свекровью чуть не обзавелась.

Мы все сидели молча. Никому не хотелось говорить. Только я наклонилась вперед, чтобы взять чапатти, как зазвонил дверной звонок.

Не успели мы пошевелиться, Пинки уже слетела вниз по лестнице.

– Я открою! – крикнула она, явно надеясь, что это Титу.

Пинки нетерпеливо распахнула дверь. Я обернулась, чтобы посмотреть, кто там, и чуть не упала в обморок.

– Привет, – поздоровался Джо.