Текст книги "Выбор Роксаны Пауэлл"

Автор книги: Дейл Уилмер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

Глава 11

На Гурроч-Вейл сиеста продолжается с двенадцати до четырех часов дня. В эти часы на рощи гевеи опускается гробовая тишина. Создавалось впечатление, что зной, окутывающий землю, не позволяет подняться от нее ни единому, звуку. Не имея привычки к сну в дневное время даже в обычной обстановке, я всякий раз после ланча беспокойно блуждала по бунгало и искусственно возбуждала в себе неприязнь ко всему, что видела. Еще находясь под впечатлением утренних событий, я с готовностью согласилась на предложение не ехать на съемки во второй половине дня. И это оказалось неверным шагом. В работе я могла бы восстановить душевное равновесие, а бродя по пустому безмолвному дому, я все глубже и глубже погружалась в меланхолию. И это настроение стало причиной дальнейших неприятностей.

Дэн постучал в дверь моей комнаты, когда я не очень успешно пыталась разгладить свое черное вечернее платье. Когда человек в депрессии, у него не получается даже самое простое.

– Оставь дверь открытой, – сказала я ему. – Не хочу, чтобы меня компрометировали.

– Скажите, пожалуйста, какие нежности! Одним разом больше, одним – меньше, – ответил Дэн, думая, что я шучу. Но затем, почувствовав, как всегда, мое настроение, перестал скалить зубы и выполнил мою просьбу. – Ты хорошо себя чувствуешь, Рокси?

– А почему я должна чувствовать себя плохо? Увидев бутылку на туалетном столике, он в удивлении вскинул брови.

– Только не говори, что ты превращаешься в пьяницу-одиночку!

– Можешь угощаться. Там осталось немного.

– Чертовски мало, как выясняется, – заявил он, налив себе спиртного. И не предложил мне составить ему компанию, тактично дав понять этим, что с меня достаточно. Но мне была безразлична его оценка, поэтому я налила себе сама. Боже мой, – пробормотал Дэн, – мы в плохом настроении. Что случилось, моя маленькая, кто-то украл твои шарики. [7]7
  Игра в шарики – распространенная в США детская забава.


[Закрыть]

Странное дело, хотя со мною такое бывало редко, я вспомнила свою маму и то, как она успокаивала меня, когда я приходила к ней со своей очередной детской бедой, часто она успокаивала меня небольшим стихотворением о девочке, потерявшей книжку по географии. В эту минуту я тоже нуждалась в ком-то, кто смог бы сказать мне, что все о'кей, и отправить меня играть снова. Осознание, что такого человека рядом нет, еще больше ухудшило мое настроение. Дэну я сказала:

– Ничего, я переборю себя.

– Вот противоядие. – Он протянул мне пачку газет. – Почта из дома, Рокси. Доставлена сегодня утром из Сингапура.

Из дома… На мгновение настроение поднялось, но потом я вспомнила, что «дом» для Дэна – Голливуд.

– Что-нибудь важное?

– Несколько номеров газеты «Репортер» двухнедельной давности. Хочешь послушать, как живет другая половина человечества?

Мы уселись на кровать и просмотрели газеты вместе. Все как обычно: очередная реорганизация, начало съемок новых картин на других студиях, заключение новых контрактов и завершение старых… В общем, новости, которые всегда казались важными. Здесь же, вдали от цивилизации, среди почти непроходимых джунглей, все это представлялось нереальными делами какого-то иного мира, к которому я не имею никакого отношения. Дэн назвал газеты противоядием от моего состояния, но они лишь усилили мое чувство одиночества.

– О нас что-нибудь есть, Дэн?

– Ни единой строчки, – несколько упавшим голосом ответил он и тут же, овладев собой, добавил:

– По крайней мере, похоже, мы еще не уволены.

– Как наши успехи сегодня?

– Так себе. Надеюсь, Джи Ди сумеет сделать хоть что-то приличное из того, чем располагает.

– Какая, собственно, разница? – с горечью произнесла я. – Не стоит обманывать самих себя, рассчитывая, что наш фильм может попасть куда-нибудь, кроме студийной кинотеки. О, я знаю, что ты хочешь сказать, Дэн! Но давай честно посмотрим на вещи: мы ведь и вправду не делаем здесь ничего особенного. Если у нас получится что-то необычное, если продюсер это одобрит, если банку понравится идея, если съемки удобно улягутся в график студии… тогда они передадут фильм в другие руки. Ты же знаешь.

– Да, знаю, – спокойно согласился Дэн. – Ну и что ты предлагаешь? Отказаться?

Ответа на этот вопрос у меня не было, и я пробормотала:

– Не знаю. Я просто не хочу себя обманывать, вот и все.

– Такова жизнь, девочка. Перестанешь себя обманывать – сразу скопытишься. Все мы вынуждены себя обманывать.

– Может быть, это делают только неудачники, вроде нас?

– Знаешь, сегодня ты совсем не похожа на Роксану Пауэлл – искательницу приключений.

– Да, это так. Пора признать: никто из нас ничего не добьется, Дэн. Может быть, за исключением Джи Ди. Он единственный талант среди нас. Единственный художник. Ты и я на самом деле – белые воротнички. Студия не вспомнит о нас, даже если мы останемся в Малайе и пойдем на удобрение джунглей. А Нордж… Ты же сам упоминал, что они хотят избавиться от него, признайся.

– Я признаю все, включая возможность того, что мы попусту тратим здесь время. Но, глядя фактам в лицо, давай признаем и то, что вопреки стараниям лучших кинематографических умов звезда удачи иногда загорается для тех, кто этого заслуживает.

– Интересно, – мрачно проговорила я. – А мы действительно заслуживаем, Дэн?

– Подобная мысль, возможно, пришла в голову и Золушке, и все же она попала на бал. – Он похлопал меня по руке. – У тебя был трудный день, девочка. Хочешь поплакаться в жилетку дяде Дэну?

– Да, хочу. Но не собираюсь.

– Это в тебе говорит прежняя женщина-тигр. – Он поднялся и, захватив с собой виски, вышел.

Оставшись одна, я почувствовала себя немного лучше, может быть, потому, что поделилась своими страхами с другим человеком. Со времени приезда на Гурроч-Вейл я постоянно так или иначе защищалась, а этого достаточно, чтобы обесценить личность даже вполне самодостаточного человека. И поклялась себе, что теперь все будет по-другому. А начну я с Луэлина Керка.

В этот вечер я присоединилась за обедом к остальным, наполненная доброй долей язвительности. Я сделала то, чем пренебрегала в первый вечер, начистила перышки до предела и, несмотря на различие в стиле одежды, могла составить конкуренцию красавице Сити. Реакция мужчин подтвердила мою правоту, Джи Ди даже присвистнул. Керк, разумеется, промолчал. Я улыбалась и любезно с ним разговаривала, но про себя думала: ну, погоди, я прорвусь через твой барьер, даже если для этого понадобится треснуть тебя бананом по голове.

Вероятно, Дэн почувствовал напряжение. Во всяком случае, он взял на себя заботу о застольной беседе, направляя ее в спокойное русло. Обед принял почти веселый характер, благодаря тому что Дэн был великолепным рассказчиком, когда этого желал, а я, слышавшая его истории много раз, умело подыгрывала ему. Разговор протекал ровно. Керк, попыхивая манильской сигарой, в основном молча слушал нас. Но, не желая позволить ему улизнуть от меня, я улучила момент, прервала воспоминания Дэна и бросила Керку прямой вызов:

– Вы сегодня на удивление спокойны. Должно быть, вас занимают какие-то великие мысли.

– Вовсе нет. Просто, слушая вас и мистера Лэндиса, я подумал, что жизнь других людей должна казаться вам чрезвычайно скучной.

– Вот уж нет! На самом деле в Голливуде не сыщешь и уголка с блистательной жизнью. Вы сами, наверное, могли бы рассказать такие истории, на фоне которых наши покажутся скукотишей.

Он слабо передернул плечами.

– Обыденные происшествия. Любой плантатор может рассказать то же самое.

– Никаких будоражащих кровь приключений в джунглях? Например, поединок с тигром?

Я издевалась над ним под маской дружеской улыбки, но Керк не подал вида, что понимает это.

– Ничего подобного, – произнес он задумчиво. – Я вообще никогда не охотился на тигров.

Тут зазвонил телефон, и он, извинившись, пошел отвечать. Наша трапеза закончилась, и мы последовали за ним в гостиную. Все, кроме Норджа. Я не заметила, как он вышел, но была уверена, что у него свидание с Сити. Интересно, заметит ли это Керк и, если заметит, какой будет его реакция. Смотрит ли он на Сити, как на свою собственность? Но Керк снова скрыл свои чувства за бесстрастным выражением лица, никак не прокомментировав отсутствие Норджа. Закончив разговор по телефону, он просто сказал:

– Пожалуйста, угощайтесь напитками, если желаете.

После этих слов он подошел к полке и взял книгу. Ею оказался роман, который уже как-то попался под руку и мне, «Возвращение туземца», но, в отличие от меня, Керк, казалось, сразу же смог погрузиться в чтение.

Я тем временем погружалась в опасное настроение и поэтому решила выпить еще. Однако спиртное сослужило моему воображению плохую службу. Я все время думала о том, что происходит в домике Сити. Мой разгоряченный мозг рисовал одну сексуальную сценку за другой, словно перед моими глазами чередой шла серия эротических открыток. Я представляла себе интерьер комнатки Сити, освещенной отраженным светом прожекторов, сброшенный ею саронг, перечеркнувший рисунок циновок на полу, светло-шоколадный бархат ее кожи, украшенный тенями от бамбуковой занавески, на которую падал внешний свет. И Норджа – в качестве зрителя. Кто бы вот так же захотел смотреть на меня, полосатую, как тигрица? Наверное, никто! И от такой мысли мне стало совсем горько.

Наконец я отошла от бара и уселась напротив Керка. Он не мог не взглянуть на меня всякий раз, когда отрывался от книги. Я скрестила ноги, положила руки на колени и сидела, ничего не делая. Дэн попытался продолжить разговор, начатый за столом, но я не поддержала его, и они с Джи Ди принялись обсуждать технические детали дел, запланированных на следующий день. Не знаю, сколько времени прошло, а мы так и сидели молча друг против друга, как бы вовлеченные в какую-то особую дуэль. Чувствовалась его решимость игнорировать меня. А я была так же решительно настроена пробить брешь в его оболочке и заставить его посмотреть на меня как на личность, а не как на одушевленный предмет обстановки. Только проникнув под его защитную скорлупу, я могла поставить себя на равных с ним.

Спустя некоторое время Джи Ди удалился спать, потом, посмотрев на меня каким-то озабоченным взглядом, за ним последовал и Дэн. Мы с Керком продолжали сидеть. Напряжение между нами росло и стало для меня почти осязаемым. То, как Керк старался избегать взгляда в мою сторону, говорило, что и он это чувствует. Наконец он поднял голову от книги и встретился со мною взглядом.

– Что-нибудь случилось, мисс Пауэлл?

– Нет, а что-нибудь должно было случиться?

– Вы будете рады узнать, что Че Муда чувствует себя великолепно.

– Я рада.

– Ну, хорошо… – Керк, вежливо прикрыв рот ладонью, зевнул. – Довольно поздно, не правда ли?

Я откинула голову на спинку кресла, зная, что в такой позе подчеркивалась каждая линия моего тела.

– Собираетесь спать, мистер Керк?

– Конечно, – ответил он и, взглянув на меня вскользь, поднялся. – Это был длинный день.

– Но и ночь впереди длинная. – Я прерывисто вздохнула. – Попробуйте остаться.

Глава 12

Не отрывая от меня глаз, Керк медленно опустился в кресло.

– Ну, что, мисс Пауэлл?

– Ну, что, мистер Керк? – парировала я. – Неужели вы даже не собираетесь поинтересоваться, почему я сказала это.

– Полагаю, на то была причина.

– Я тоже так полагаю. Давайте попробуем определить эту причину. Может, все дело в том, что я хотела увидеть, достаточно ли в вас человечности, чтобы принять мой вызов.

– Ну и как, я выдержал тест?

– О, выдержали великолепно! Как и все, что вы делаете.

Теперь, когда пошла игра в открытую, во мне пробудилась потребность, вызванная жарой, выпитым спиртным и чувством разочарования, – потребность говорить все, что придет в голову. Было такое чувство, что правила приличия и вежливый светский тон на время, пока мы остаемся вдвоем в полутемной комнате, отменяются.

– Я так понимаю, мисс Пауэлл, что каким-то образом умудрился вывести вас из себя. Извините.

– За что? Если вас беспокоит, что вы не всегда вели себя, как безупречный джентльмен, забудьте об этом. Уж если кто и вел себя здесь стервозно, то это я.

– О, я бы воздержался от таких определений, – возразил Керк.

– Зачем же? Возможно, именно здесь и зарыта собака. Может быть, вы тоже так думаете, но не хотите сказать. – Я подалась вперед и оперлась подбородком на кулаки. – Мистер Керк, чем вы, собственно, живете?

На подобный вопрос вряд ли можно ответить сразу. Это равносильно тому, что спросить: «Ты перестал бить свою жену?» Керк ответил почти так, как ответило бы большинство:

– Что вы имеете в виду?

– Я имею в виду – почему вы такой? Кто мне докажет, что вы ведете нормальный образ жизни. Вряд ли это сможете сделать и вы. Живете в этой глуши один, без родных и близких… Неужели вас это устраивает? Неужели вам не бывает одиноко вдали от жены и детей, как другим мужчинам?

В ответ я ожидала все что угодно, но только не то, что услышала:

– А почему вы думаете, что я вдали от моей жены и детей?

– О! – воскликнула я, отшатнувшись. – Так у вас есть семья?..

Я настолько убедила себя в отсутствии их у Керка, что произнесенные слова заставили меня испытать странное чувство разочарования. И тут же вспомнила фотографию в его спальне.

– У меня была семья, – сказал Керк. Голос его оставался ровным. – Они похоронены за домом. Моя жена и двое детей – мальчик и девочка.

– Извините, я не знала. Это дело рук бандитов?

– Нет. Их убили японцы в самом начале оккупации. Я был в то время в Сингапуре по делам. Подобное тогда произошло со многими семьями.

Я приготовилась посочувствовать ему, даже еще раз извиниться за свою бестактность. Но абсолютное отсутствие в его голосе смягчающих интонаций заставило мою злость вспыхнуть с новой силой.

– И только потому, что подобное случилось со многими, вы можете отмести это наряду с прочим?

– Я был бессилен предотвратить это. Или изменить что-либо впоследствии. Он вытащил из нагрудного кармана сорочки одну из своих черных манильских сигар и внимательно рассматривал ее. – Каким бы вы хотели видеть меня, мисс Пауэлл?

– Немного более человечным.

– Да, за десять лет слезы высохли. – Его пальцы, зажигавшие сигару, были тверды как камень. – Жизни присуще самой готовить ответы на свои собственные вопросы. Если бы от моего желания зависело возвращение в этот мир моей семьи, я не уверен, что захотел бы этого. – Его рот слегка скривился под кустистыми усами. – Бесчеловечно, я полагаю?

– Если хотите знать мое мнение, то да.

– А было бы человечным обречь молодую женщину и двух маленьких детей на нынешнюю жизнь в Малайе ради удовольствия одного человека? Изводить жену постоянной мыслью, что каждое расставание с мужем может стать последним? Запереть детей в небольшом доме из боязни, что если они выбегут из него и будут играть и смеяться, как другие, то наверняка будут убиты? Я спрашивают вас, мисс Пауэлл: это та жизнь, которую вы хотите, чтобы я им пожелал?

– Почему жизнь должна быть именно такой? – воскликнула я. – Разве вы не могли уехать? Почему не уезжаете сейчас?

– Потому что это мой дом, – ответил он просто, и единственная жизнь, которая мне известна.

– Но есть другие дома и другие жизни.

– Только не для меня. «Я стою на своей пустоши и имя мое – Макгрегор», процитировал он. – Вы читали Вальтера Скотта, мисс Пауэлл? Он выразил чувства человека к своему дому очень емко. Гурроч-Вейл – моя родная пустошь.

– Вы же англичанин.

– Я малаец. Я приехал сюда юношей. Я расчистил это место от джунглей. Я посадил каучуконосные деревья, которые вы видите там. – Он сделал жест сигарой, и его голос зазвучал эмоционально, как в первый вечер во время спора с Норджем. – Во время войны я потерял все, что создал. Четыре года я провел в японском лагере, но, когда война окончилась, вернулся сюда и все восстановил.

– Не все, – заметила я. – Свою семью – нет. – Есть вещи, которые лучше не восстанавливать. – Он пожал плечами, и в его голосе проскользнул оттенок усталости. – Похоже, вы не понимаете, к чему я клоню. Да и почему, собственно, вы должны понять? Ведь в субботу вы уедете и через неделю забудете о существовании Гурроч-Вейл.

Нет ничего более раздражающего женщину, чем сказать ей, что она что-то не понимает.

– О, отведите мне по крайней мере хотя бы дней десять, – ответила я сердито. – Мои способности забывать не так хорошо развиты, как ваши.

– Итак, мы возвращаемся к вопросу о нехватке у меня гуманных качеств, пробормотал он. – Вероятно, вы правы.

– Не надо вот так легко соглашаться со мной! Я могу и ошибаться. Он слегка улыбнулся.

– Вам довольно трудно угодить, не так ли? Пожалуй, выпью бренди. Составите компанию?

– Разве вы не видите, что я уже слишком много выпила? Впрочем, присоединюсь к вам.

Пока он наполнял стаканы, я уселась в свое кресло в самой привлекательной позе. Мы наконец-то спорили открыто, а мне все еще не удалось забить ему ни одного гола. Я предприняла еще одну попытку.

– Она была симпатичной?

– Да, довольно симпатичной.

– Такой, как я?

Он подал мне стакан, автоматически сказал: «Ваше здоровье!» и выпил. Затем, все еще стоя, задумался.

– Нет. Не думаю. У Эдит был определенный шарм, а вы – исключительно красивая женщина.

– В таком случае, я вам совсем не напоминаю ее?

– Совершенно.

– О, а я думала, что, может быть, именно в этом причина того, что вы боитесь меня. Первый гол. Керк покраснел.

– С чего вы взяли?

Я заставила его подождать, пока выпью, смакуя в большей степени свое преимущество, нежели бренди. Затем холодно произнесла:

– С того, как вы относитесь ко мне. Держите меня на дистанции, словно я могу причинить вам какой-то вред. А что мне остается думать, мистер Керк?

– Вы странное создание, – сказал он, глядя на меня.

– Существуют другие, более короткие определения того, кто я такая. Но как вы назовете себя? Вам никогда не требуется женщина, мистер Керк, или вы научились обходиться без секса, как и без сантиментов?

– Полагаю, это не ваше дело.

– Это дело каждой женщины, ее главное дело. И поэтому мне интересно. Вы сказали, я исключительно красива. Согласна. Большинство мужчин воспользовались бы этим. Почему вы этого не делаете? Вы что, боитесь?

– Это не только негуманно, но и подло, – с оттенком иронии сказал Керк. Разве попытка соблазнить вас подняла бы меня в ваших глазах?

– Не исключено, – призналась я. – По крайней мере, мне бы это было понятно. – Я поднялась, чтобы вызывающе посмотреть ему в глаза. – Ну, что, попытаетесь, мистер Керк?

– А мистер Лэндис не будет возражать? Из того, что вы сказали мне однажды ночью, я понял, что он первый на очереди.

– Извините, я забыла, что вы истинный джентльмен. Так вот, чтоб вы знали: его право на меня не что иное, как моя прихоть, не более. Но вы не беспокойтесь, я не думаю, что смогу завоевать ваше холодное сердце.

Лицо Керка стало жестким от гнева.

– Нам нет смысла оскорблять друг друга.

– Я предупредила вас, что много выпила. – Не вполне твердой походкой я снова подошла к бару и налила еще стакан бренди. Керк наблюдал за мной. – Если вам нечего сказать мне, почему вы не идете спать? Я не буду вас останавливать на этот раз.

– Что вы хотите услышать от меня?

– Что-нибудь. Обзовите меня как-нибудь. Уверена, вы сделаете это безошибочно. – Я непроизвольно захихикала. Действие алкоголя подошло к апогею. – Вы считаете, что только у вас одного была суровая жизнь, мистер Керк? У меня были и собственные джунгли для расчистки, и бандиты тоже. Не такие, как у вас, но достаточно опасные для девушки, единственным оружием которой было лишь ее тело.

– Если вы не будете осторожны, то разбудите своих друзей.

Я поняла, что говорю слишком громко.

– А почему бы и нет? Они тоже могут послушать, если еще этого не знают. Это не секрет. Я бы не достигла своего нынешнего положения, если бы у меня не было шарма. Вы знаете, что у меня есть, мистер Керк? Ноги. – Я беззастенчиво задрала юбку выше колен. – Посмотрите, что я имею в виду.

Он стоял молча и пристально смотрел на меня.

– Это не лучшие ноги в Голливуде, но сойдут. Я вся такая. Не самая лучшая, но сойду. – Какие-то темные силы раздирали меня изнутри бессмысленным желанием преподнести себя в наихудшем свете, словно моя победа заключалась в унижении. – А мои актерские способности… Они великолепны! Я знала, что делать со своим телом и какое выражение придать своему лицу, чтобы каждый мужчина в зале мог подумать, что я умираю от желания сойти с экрана и упасть в его объятия. Знаете, кто может рассчитывать на это, мистер Керк? Правильно, любой мужчина, заплативший за билет.

– Вам лучше пойти спать, – пробормотал он. – У вас был тяжелый день.

– У меня была тяжелая жизнь. – Я снова хихикнула. – Знаете, у нас с вами больше общего, чем вы думаете. Как и вам, мне было совсем не обязательно выбирать этот путь. Я могла остаться на ферме, выйти замуж за подобного себе и нарожать кучу детей. Но это было не для Роксаны Пауэлл. Я рано развилась, мистер Керк, и мои амбиции выросли вместе с моими ногами. Когда мне было двенадцать лет, я заняла четвертое место на конкурсе красоты. Приз капроновые чулки. В шестнадцать я купила автобусный билет до Чикаго. Я исполняла гавайские танцы в винном погребке на Стейт-стрит, а затем еще и пела. Вы наверняка не знали, что я могу петь, правда? Сейчас продемонстрирую. – Соблазнительно извиваясь, я подошла к радиоприемнику и включила его. – Когда я насобирала сто долларов, то купила еще один билет. На этот раз – в Голливуд. Куда еще могло податься такое тело?

Музыка не появилась, но я начала петь, несколько переиначив слова Роберта Бернса: «Когда тело встретит тело, идя через рожь…»

– Как вам это нравится, мистер Керк?

– Может быть, хватит? Вы уже доказали свою точку зрения, – тихим голосом проговорил он.

– Уже? А разве вам не хочется услышать о моих загадочных успехах в области фотографии? Об открытках, для которых я позировала полуобнаженной, о предложениях, которые получала?..

– Заткнитесь! – потребовал он, перебив меня. – Я не намерен больше слушать вас.

– Только не говорите, что я вас возбудила! – В этот момент из приемника наконец полилась музыка. – Я лучше потанцую. Ведь я входила в состав танцевальной группы хора на студии «Уорнер бразерс» до того, как превратиться в женщину-тигра.

Я потянула молнию вниз на спине и расстегнула платье. Затем стянула его через голову и швырнула на пол, оставшись в бюстгальтере и нижней юбке.

– Вот какими талантами я обладаю! – Положив руки на голову, я начала волнообразно раскачивать бедра. – Ну что, здесь есть за что побороться? Сити так умеет? Сейчас, потерпите немного…

Заведя руки за спину, я принялась возиться с застежкой бюстгальтера. Керк подскочил ко мне и схватил за обнаженную руку, его глаза метали молнии.

– К черту! Прекратите этот спектакль! Он взмахнул свободной рукой и ударил меня по лицу. Резкий неожиданный удар вмиг отрезвил меня, и я застыла, ошеломленная не столько его поступком, сколько своим. Из моего горла вырвался вопль отчаяния. Что за бес вселился в меня и завел так далеко в желании причинить боль этому человеку? Что я ему доказала! Ничего! От безысходности я начала рыдать пьяными слезами, оплакивая себя, глупую.

– Извините, – раздался его шепот так близко, что я ощутила на себе его горячее дыхание. – Я не хотел бить вас, но нужно было сделать либо это, либо…

Не знаю, что хотел сказать Керк, вероятно, он и сам не знал. Может быть… «либо поцеловать вас»? И что бы он сделал, останься мы стоять так близко друг к другу чуть дольше? И какой бы была моя реакция?

Нам не представилось шанса узнать это. Из столовой послышались тихие шаги, которые могли принадлежать лишь человеку, идущему на цыпочках. Уголком глаза я успела заметить какое-то движение и небольшой предмет, пролетевший по воздуху и тяжело упавший к нашим ногам.

У Керка вырвался хриплый тревожный возглас. В мгновение ока он подхватил меня на руки, швырнул на пол за диван и тут же накрыл своим телом. Мой вздох удивления и испуга потонул в громовом раскате взрыва гранаты.