Текст книги "Выбор Роксаны Пауэлл"
Автор книги: Дейл Уилмер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 11 страниц)
Глава 24
Самоубийство Эда Норджа, вероятно, не должно было сильно взволновать меня. В последние дни я видела много смертей, и большинство из них были ужасны. К тому же я не могла сказать, что была близка с ним. Мы проделали вместе путешествие в Малайю по стечению обстоятельств, но, когда я ложилась спать, Нордж был жив, когда проснулась – мертв. Промежуток времени был настолько ничтожен, что сознание не воспринимало случившегося. А Норджу этого времени хватило, чтобы подытожить всю свою жизнь.
Уснуть больше не удавалось, бороться с одиночеством было не под силу. Мне требовалось убежище в объятиях Керка, даже если бы пришлось умолять его об этом. Гордость теперь ничего не значила.
Я прокралась наверх по темному дому и поскреблась в его дверь. Керк отворил в ту же секунду, будто знал, что я приду. Мы стояли на пороге и молча глядели друг на друга. Не проронив ни слова, Керк шагнул вперед и обнял меня. Мне не пришлось просить его об этом. Он прижался ко мне всем телом, и я позволила моей плоти ответить на его призыв. Он нес меня к постели целую вечность, и чувство безопасности, познанное мною в нашем лесном храме, вернулось ко мне, окутав меня, как мантией, и отогнав прочь все мои тревоги и страхи…
Спустя долгое время, измеряющееся часами, Керк снова произнес мое имя.
– Все хорошо, милый, – сказала я. – Тебе не нужно ничего говорить. Я пойму. Мне достаточно просто быть рядом с тобой.
– Я хочу сказать тебе… Я люблю тебя.
– Рада, что ты сказал, но в этом не было необходимости.
– Мне хотелось сказать тебе это со вчерашней ночи.
– Почему же ты не сказал? Сегодня на тропе ты почти не говорил со мной. Он колебался.
– Мне было стыдно. Получилось, что воспользовался своим преимуществом. Ты не говорила мне, что любишь меня, и я решил: если это все, то так тому и быть.
– Так тому и быть… – Я усмехнулась и крепко обняла его. – Уин, какие же мы глупые. А я думала, раз ты молчишь, то происшедшее для тебя ничего не значит.
Да, мы были глупцами, двое взрослых людей, ожидавших, что первым заговорит другой. Мы чуть было не повернулись спиной к тому, что нам подарила судьба.
– Ты действительно небезразлична ко мне? – слегка удивленно спросил Керк.
– Я небезразлична к тебе? Я люблю тебя! Я с ума схожу по тебе. С первой минуты нашей встречи. О, я боролась с этим изо всех сил, но тщетно.
– Боролась не только ты, – признался он. – Ты, конечно, догадалась по поему поведению.
– По твоему поведению я догадалась, что ты презираешь меня. Не виню тебя я была отвратительна.
– Ты прекрасная, нежная и хорошая.
– Я была ужасно жестока к тебе, Уин. Ты сможешь меня простить?
– Мне нечего прощать, – ответил он. Ему было что прощать мне, он знал это так же хорошо, как и я, но в том-то и чудо любви: она не только стирает из памяти старые обиды, но вообще отрицает их. У любви нет горьких воспоминаний. Керк и я могли начать все заново. Это было возвышающее знание, и, овладев им наконец, я могла ощутить лишь жалость к тем, чьи глаза еще не открылись.
Прошлое было забыто, настоящее определено, и я как женщина начала планировать будущее. Я приподнялась на локте, чтобы видеть его лицо.
– Уин, я подумала вот о чем: куда мы уедем отсюда?
– Твои друзья сказали мне, что вы уезжаете завтра утром.
В его голосе я услышала нотку примирения с этим, и улыбка угасла на моих губах.
– Но ты, ты-то не думаешь, что и я уеду с ними? Уин, я остаюсь. – Он молча глядел на меня. – Остаюсь здесь, – твердо повторила я. – С тобой. – Затем, не дождавшись ответа, попыталась превратить все в шутку:
– Или ты уже от меня устал?
Керк страстно поцеловал меня.
– Скорее я устану дышать.
– Скажи, что никогда не отпустишь меня отсюда, – сказала я, устраиваясь поудобней.
– Я не могу тебе сказать такое, Роксана, – медленно проговорил он. Сейчас не время быть нечестным. Я должен отпустить тебя.
– Но если ты любишь меня…
– Именно потому, что я люблю тебя, у меня нет выбора. Ты должна это видеть так же хорошо, как и я. Дорогая, мы принадлежим к двум разным мирам.
– Но ведь мы нашли друг друга, значит, наши миры не так далеки друг от друга.
– Я буду всегда благодарен судьбе за этот миг. Но разве ты не видишь, что это только миг? Я не могу войти в твой мир и не буду просить тебя принять мой. – Он вскочил с кровати и принялся бесцельно вышагивать по комнате. – Что я могу предложить взамен принесенной тобой жертвы?
– Самого себя!
– Моя дорогая, – сказал Керк нежно, подходя к кровати и становясь надо мной. – Моя любовь у тебя есть и всегда будет с тобой. Но я не позволю тебе отказаться от славы и положения, ради которых ты упорно трудилась, в обмен на это. – И он сделал широкий жест, словно указав на Малайю.
Я встала на колени и обняла его за талию, боясь, что он растворится в темноте.
– Положение, успех – это смешно. Они ничто без тебя.
– Посмотри на меня, – скомандовал он, и я повиновалась. – Роксана, ты не смеешь так говорить. Ты много работала и не можешь так просто отказаться от всего, чего добилась. Боже праведный, ты хотя бы представляешь свою жизнь здесь?
– Да, милый.
– Да, – согласился он, – благодаря моему эгоизму, ты успела кое с чем здесь познакомиться. Нельзя было разрешать вашей группе задерживаться на плантации. Я знал степень риска, но хотел, чтобы ты осталась хотя бы на четыре дня. С тех пор, как увидел тебя, своенравную незнакомку, на ступеньках веранды, я хотел задержать тебя здесь. И сейчас хочу. Но, слава Богу, я перерос свой эгоизм и не могу использовать тебя как средство улучшения моей жизни.
– А как же я? – бормотала я у него на груди.
– Что я могу тебе обещать? Я даже не могу тебе пообещать, что доживу до утра. Скоро ты превратилась бы в еще одну плантаторскую жену, проживающую каждую минуту своей жизни как последнюю. Я люблю тебя, Роксана. Люблю твой смех. Не заставляй меня быть свидетелем того, как твой смех исчезнет, как ты постареешь до времени. Ты думаешь, я не могу прочесть, что написано в глазах Оливии Виктор?
– Рядом с Оливией муж. Уверена, что для нее это куда важнее, чем свежие яблоки и более редкие, чем здесь, дожди.
– Викторы – счастливчики. Бог даст, в будущем году они вернутся в Англию. А я здесь до конца жизни, любимая.
– В этом нет необходимости. И мы можем уехать куда-нибудь.
– Ты же знаешь, что это не так. – Керк разомкнул мои руки и отошел к окну. – Я должен остаться здесь. И это не упрямство или желание быть форпостом демократии. Бог свидетель, я – не герой. Но у каждого человека есть свое место в жизни, которое ему негоже покидать.
Я снова легла на кровать. Вспомнила, о чем говорил мне Виктор, и подумала о выпавшей мне доле влюбиться в символ. И рассмеялась. Керку нравился мой смех. Но не такой горький.
– Не надо. Пожалуйста, – попросил он.
– Почему? Это лучше, чем плакать.
– Плакать не о чем. Сейчас. Может быть, после… Мне очень повезло. Не многим мужчинам удается поймать мечту. Хотя бы на миг. У меня было несколько мгновений с тобой, Роксана. И я буду любить тебя даже тогда, когда тебя не будет рядом.
– Мечты прекрасны, но я не знаю ни одной, которая жила бы вечно.
– Ты узнаешь, Роксана.
Я посмотрела на него с мольбой. Он был подавлен. Об этом говорила его поникшая худощавая фигура. Я вдруг поняла, насколько ясно Керк представлял себе наши жизненные пути. Он первым увидел, в какой точке они расходятся.
Более того, его мудрость происходила от уважения ко мне. Мы оба упорно трудились для осуществления своих планов, и он не хотел, чтобы я так легко отказывалась от достигнутого. Я поставила перед собой цель давно, и отвернуться от нее сейчас значило бы превратить свою жизнь в бессмысленное существование. Вопрос смысла жизни для меня не был так важен, как для него, и все же он имел значение, и я должна была с этим считаться.
Я не стала плакать, ведь он видел во мне свою мечту, а мечта должна быть всегда прекрасной. Я сожалела о затеянном споре, так как не хотела, чтобы он запомнил меня такой. Я заставила себя улыбнуться и прошептала:
– Мы никогда не забудем друг друга, милый.
– Мы будем помнить эту вершину всегда, – взволнованно отозвался он.
Я рассмеялась. На этот раз легко…
Прощальные ночи всегда коротки. Я молила солнце не всходить подольше, но молитва моя услышана не была.
Глава 25
На следующее утро расставание прошло довольно спокойно. Наши чувства достигли наивысшего накала и в какой-то мере опустошили нас. Стоя на веранде, мы были настолько официальны и сдержанны, что могли показаться чужими.
К тому же нужно было учитывать присутствие остальных. Керк был не из тех, кто выставляет свои чувства напоказ. А там находились не только Джи Ди и Дэн, но и Че Муда – он пришел проводить нас. Рука у него была в гипсе, и сам он был еще бледен, но в целом быстро шел на поправку.
Наша команда заметно поредела со времени нашего прибытия на Гурроч-Вейл неделю назад. Погиб Хуссейн, умер Нордж. Его гроб из белых свежеструганых досок был закреплен на том, что осталось от кузова операторского грузовика. Его тело решили отправить домой морем. С этим решением я была не совсем согласна, так как думала, что он предпочел бы быть похороненным рядом с Сити. Хотя полной уверенности в этом у меня не было, да и какое значение теперь это имело? Местонахождение тела было не главным: Эд Нордж, каким бы он ни был добрым или злым, или тем и другим одновременно – найдет свое место для успокоения. И я чувствовала, что у нас, живущих, было с ним что-то общее.
Покидая Гурроч-Вейл, каждый из нас в той или иной мере что-то оставлял здесь. Но если кто-то и разделял мои мысли, вслух ничего подобного высказано не было. Все были немногословны, произносились обычные, банальные слова. Дэн и я ехали в джипе, а Джи Ди один в грузовике.
– В пути не мешкайте, – без надобности наставлял нас Керк, – и ни в коем случае не останавливайтесь, что бы ни случилось.
– Можете не сомневаться, – угрюмо заверил его Джи Ди, – я хорошо усвоил урок. Думаю, нам пора трогаться.
– Одну минуту, – сказал Керк. – Я позвоню в деревню и попрошу, чтобы военные выслали вам навстречу патруль. Я не звонил заранее, так как нет уверенности, что меня кто-нибудь не подслушивает. Теперь, когда вы готовы…
Мы стояли на крыльце, пока он ходил в дом, несколько нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. Вскоре Керк вернулся к нам.
– Извините, что задержал вас. Линия занята. Но на вашем месте я бы не ждал. Через несколько минут я попытаюсь соединиться еще раз, – сказал он.
Для Джи Ди этого было достаточно. Он быстро пожал руки Керку и Че Муде и поспешил к грузовику. Дэн последовал за ним, но им обоим пришлось подождать меня.
– Я приду через минуту, – сказала я Дэну.
– Конечно, – с пониманием отозвался он. – Всего доброго, мистер Керк, и, если вам случится приехать в Штаты, найдите меня. Мы продолжим нашу игру.
– Хорошо, – согласился Керк. – Возможно, я так и сделаю.
И вот мы остались на веранде вдвоем с Керком. Че Муда скромно удалился, сказав, что он хочет помочь Дэну с багажом. Мгновение мы смотрели друг другу в глаза, не зная, что сказать. Наконец он тихо произнес:
– До свидания. Да благословит тебя Бог. Быстро, боясь расплакаться, я спросила:
– Ты мне напишешь? У тебя есть мой адрес.
– Напишу, – пообещал Керк, хотя мы оба знали, что он не напишет и что так будет лучше.
– Могу я попросить тебя подождать минуту? Я хочу, чтобы ты взяла с собой одну вещь. – И он бросился в гостиную.
Через несколько секунд он вернулся, неся свой подарок. При других обстоятельствах это могла бы быть какая-нибудь сентиментальная безделушка или сувенир. Но мы находились в Малайе с ее чрезвычайным положением, и подарком, который мой любимый преподнес мне, был пулемет «стен».
– Я не могу его взять, – запротестовала я, будто мне подарили бриллианты. – Он нужен здесь.
– Ты должна. По крайней мере, пока вы не выберетесь из опасной зоны, он должен быть с тобой. Потом, если захочешь, сможешь переправить его мне. Я буду чувствовать себя намного спокойнее, зная, что он при тебе.
Джи Ди нетерпеливо гонял двигатель грузовика.
– Хорошо, я пришлю его назад, – пробормотала я.
Беря «стен», на мгновение я прикоснулась к его руке. Она была холоднее моей. Я не смогла больше на него взглянуть и побежала вниз по ступенькам к джипу. Ничего не видя, я приняла прощальную фразу Че Муды и забралась на сиденье рядом с Дэном.
– Едем отсюда, – выдавила я.
– Мы уже в пути, бэби! – Мотор взревел, и мы тронулись с места. Грязь уныло чавкнула, словно не желая расставаться с колесами. – Следующая остановка – Голливуд! – выкрикнул Дэн.
Я боролась с желанием оглянуться назад, но сил победить в этой борьбе не хватило. В последний момент я оглянулась. Керк стоял на том же месте, где я оставила его, и смотрел нам вслед. Затем он то ли махнул рукой, то ли сделал жест покорности судьбе – не знаю. После первого же поворота автомобиля видеть я его уже не могла.
Даже если бы вся партизанская армия Малайи атаковала нас в ту минуту, я бы не заметила этого. Я смотрела на ряды каучуковых деревьев и не видела их. Серое небо, серые стволы… Казалось, весь мир потерял свои краски. Мы доехали до проволочного ограждения, и спустя секунды Гурроч-Вейл остался позади.
После нашего отъезда Дэн не проронил ни слова, но теперь, когда мы наконец выехали на главную дорогу, он сказал:
– Итак, мы говорим «до свидания» живописному Гурроч-Вейл. – Он посмотрел на меня и потрепал по колену. – Выше нос, малышка. Жизнь прекрасна.
– Со мной порядок.
– Конечно. – Он помолчал немного. И затем с сочувствием произнес:
– Если хочешь выплакаться, валяй, это останется между нами, девочками. Я не буду тебя упрекать, Рокси. Он парень что надо.
– Кто? – уточнила я, не желая ничьей жалости. – Ты имеешь в виду Керка?
– Давай не будем дурачить друг друга. Помни, что дядя Дэн знает тебя от и до. – Он произнес эти слова легко, как обычно, но мне показалось, что выглядит он старше, как будто за несколько последних часов распрощался с молодостью. Что ж, даже Том Сойер должен когда-то повзрослеть. – Я бы сказал, отличный парень. Ты знаешь, Рокси, Керк – первый человек, которому я проигрывал без сожаления. Он сильнее меня.
Я потеребила «стен» на коленях, но ничего не ответила.
– Не могу не думать о том, как здорово сыграл бы Керк в кино, – продолжил Дэн через некоторое время. – Жаль, что он недостаточно высок и красив, потому что с таким властным видом… да, много талантов пропадает! Ты ведь согласна, что это огромная потеря.
– Он, наверное, так не думает.
– Вероятно, нет. Я смотрел на это с нашей точки зрения. – Дэн тоже чувствовал пропасть между двумя мирами. Он усмехнулся. – Представь себе, что к Керку домой прикатили люди из Голливуда, загнали его в угол и тыкают в него своими короткими ножами. Он счел бы малайских бандитов паиньками по сравнению с нашими ребятами.
– И тем не менее мы возвращаемся к ним. Почему?
– Потому что это в нашей крови, и мы не лучше их. В другом месте мы не будем счастливы.
– Наверное, ты прав.
– Я знаю, что прав. Еще я знаю, что мы оседлали ракету, которая доставит нас прямо на вершину. С популярностью, которую мы обретем, у студии не будет выбора. Они вынуждены будут сделать картину. – Его голос звенел от возбуждения. – Ты только представь! Тебя чуть не убили бандиты, выкрали, держали в джунглях как пленницу… все это подлинные факты. Ты – истинная героиня, и можешь положиться на меня: я создам тебе такую рекламу, какую ты заслуживаешь.
– В этой идее есть одна ошибка, Дэн. Никакой рекламы не будет.
– Ты с ума сошла! – воскликнул он. – Это же тот самый случай, о котором ты грезила. Принц приезжает к Золушке, и хрустальный башмачок оказывается ей впору.
Все, что сказал Дэн, было правдой. Это был шанс, который выпадает раз в жизни. Я шла к нему долгие годы, строя тайные планы. Но теперь, когда мне оставалось лишь протянуть руку, я не испытывала триумфа.
– Я не хочу никакой рекламы. Она слишком дорого мне обойдется.
– Ты изменишь свое мнение, если хорошо подумаешь.
– Нет, я не героиня, Дэн, и даже мировая слава не заставит меня стать ею. Всю свою жизнь я лепила из себя кого-то, кем не была, потому что не знала ничего лучшего. Теперь знаю, и мне противно жить с мыслью, что я продала себя.
– О'кей, – примиряюще сказал Дэн, – мы не будем больше спорить об этом сейчас, но на твоем месте я бы крепко задумался, Рокси. Ты ведь знаешь, нельзя стоять без движения: можно либо подниматься вверх, либо катиться вниз, так как вокруг много тех, кто жаждет занять твое место.
Я лишь покачала головой, не в силах продолжать спор. То, что сказал Дэн, было абсолютной истиной, если исходить из ценностей нашего мира, мира, в котором мне предстояло продолжать жить. И хотя по сравнению с миром Керка подходы и ценности Дэна казались банальными и никчемными, какой им могла быть альтернатива? Что я могла сделать, кроме как принять условия той действительности, которую выбрала сама?
Показался Гопенг, прервав мои тяжкие раздумья. Было интересно, почему нас не встретил патруль, о котором договорился Керк? Я собиралась поделиться этой мыслью с Дэном, когда заметила Теба Виктора. Его бронированный «додж» был припаркован напротив полицейского участка, сам Теб стоял рядом. Увидев нас, он выскочил на дорогу и начал энергично махать рукой, чтобы мы остановились. При виде его взволнованного лица мое сердце начало биться в дурном предчувствии. Виктор подбежал к нам и без всякого приветствия спросил:
– Вы из Гурроч-Вейл? С Керком все в порядке?
– Конечно… – начал Дэн, но я прервала его.
– А что такое? Что случилось?
– Мы пока не знаем, – ответил Виктор. – Может быть, и ничего. Но провода его телефона перерезаны. Обычно это означает одно: бандиты наметили его дом для нападения.
Глава 26
– А солдаты! – закричала я. – Где солдаты?
– В том-то и дело. – Виктор указал на дорогу в направлении Куала-Лумпура. – Лейтенант Крофт со своими людьми выехал куда-то в ту сторону. Поступили сведения о действиях там бандитов, хотя, учитывая то, что мы теперь знаем, это, готов поспорить, был ложный сигнал, чтобы отвлечь их.
Я вжалась в сиденье.
– Значит, он совсем один, – прошептала я. – Сказки насчет того, что телефон занят… Он уже знал об этом, прощаясь с нами. – Я посмотрела на «стен», лежавший у меня на коленях. – Он даже отдал мне пулемет.
– Вы можете кого-нибудь вызвать? – спросил Дэн. – Должен быть какой-нибудь вариант помощи. Как насчет других плантаций?
– Я позаботился об этом, – заявил Виктор. – Подмога уже в пути. Вопрос в том, прибудет ли она вовремя.
– Дэн, выйди из джипа, – попросила я. Он посмотрел на меня непонимающе.
– Выйди из джипа, я возвращаюсь.
– Рокси, не глупи! – воскликнул Дэн.
– Что это даст? Вы ничем не сумеете ему помочь, – присоединился к нему Виктор.
– Я не знаю, что я смогу сделать, Дэн, но я должна вернуться. Он боялся, что я увяну и зачахну, если останусь здесь, теперь я знаю, что увяну, если покину его. Я нужна ему, а он нужен мне.
По сути, я разговаривала сама с собой, хотя обращалась к ним. Вот так разрешились все мои сомнения. Я отбрасывала свою карьеру, запросто перечеркивала свою прежнюю жизнь. У меня было на это право – право человека изменить смысл своей жизни, когда он увидел перед собой более достойную цель, чем прежняя.
– Разве ты не видишь, не понимаешь? – с мольбой в голосе обратилась я к Дэну.
– Я не собираюсь жертвовать тобою. В диком отчаянии, сознавая, что уходит время, я наставила на него «стен».
– Ты меня не остановишь! Выходи из джипа! Дэн отвел взгляд от пулемета и посмотрел мне в лицо. В его глазах не было страха. Спокойно он сказал:
– Рокси, это лишнее. Ты же знаешь, я всегда желал тебе счастья.
– Дэн, я люблю его!
– Я знаю – любишь, – сказал он и улыбнулся. Только Господь знает, чего ему это стоило. – Так тому и быть. Возвращаемся все.
Подъехавший Джи Ди слышал наш спор и мое признание. Они с Виктором были готовы согласиться с предложением Дэна, но я покачала головой:
– Нет. То, что ты предлагаешь, прекрасно, но это моя забота. Теб должен подумать о семье, вам с Джи Ди необходимо возвращаться домой, а я обязана остаться здесь с ним.
– Рокси, ты уверена, что хочешь этого?
– Да. Мне потребовалось много времени на размышления, но теперь я уверена.
– Тогда поторопись.
Дэн выскользнул из-за руля и, когда я стала передвигаться на место водителя, нырнул головой в салон джипа и быстро поцеловал меня.
– Удачи тебе, девочка.
– Спасибо, Дэн. За все.
– Кажется, мне самому не помешает немного удачи. Представляешь, что скажут на студии, узнав, что ты превратилась в настоящую женщину-тигра? – Его пальцы сильно сдавили мое плечо на прощание. – А теперь жми во весь дух!
Я резко развернула автомобиль и оставила трех мужчин стоящими посреди слякотной дороги. На мгновение мне стало грустно от мысли, что больше никогда в жизни я не увижу своих друзей, но очень скоро грусть была вытеснена другими чувствами. Страхом и опасениями, что могу опоздать, но больше всего – чувством ликования. Я сделала выбор, и он был правильным.
Когда-то я раздражалась из-за быстрой езды, теперь скорость, с какой мчался джип, была для меня недостаточной. Я до отказа вжимала педаль акселератора в пол, штурмовала повороты с визгом шин, джунгли по обе стороны превратились в сплошную размытую ленту. Спустя некоторое время, показавшееся мне вечностью, я увидела знакомую табличку и стрелу, указывавшую в сторону моей цели. Я съехала с мощеной дороги на проселочную, почти не снижая скорости, одновременно развернув на коленях в удобное положение «стен».
Впереди показалась ограда усадьбы. Ворота были закрыты. На первый взгляд не происходило ничего подозрительного, но уже в следующее мгновение я увидела, что на посту, защищенном мешками с песком, никого нет.
Было глупо останавливаться, чтобы открыть ворота, и я на полной скорости направила автомобиль на слабую преграду. Раздался треск раскалываемой древесины и скрежет разрываемой проволоки. На мгновение джип замер, но в следующий момент он был уже на территории усадьбы, волоча за собой то, что осталось от ворот. Не снижая скорости, я устремилась к бунгало.
Мое прибытие было слишком шумным, чтобы его можно было не заметить. Я услышала выстрелы и уже затем увидела тех, кто стрелял. Бандиты выставили охрану для прикрытия своего тыла. Двое с карабинами перекрыли дорогу и вели беспорядочный огонь.
С этой живой преградой я разделалась так же, как с воротами. Они стояли на моем пути слишком долго, и, когда наконец поняли, что я наеду на них, было уже поздно. Одного из них ударом крыла подбросило в воздух, и он полетел, как футбольный мяч, другого зацепило обломками ворот.
Но преодоление еще одной, третьей преграды оказалось для джипа непосильным. Партизаны, предвидя возможную контратаку, свалили две гевеи и перекрыли стволами дорогу. Я попыталась с ходу перескочить их, но джип, ткнувшись в завал, дернулся и замер. Мотор заглох. Через щель в броне я увидела, что почти достигла своей цели. Впереди было бунгало. В просветах между деревьями мелькали силуэты людей. Они прятались за стволами деревьев и методично обстреливали дом. Из осажденного дома велся ответный огонь.
В любом бою неожиданность – важный фактор. Мое появление настолько ошеломило бандитов, что в первые мгновения они ничего не поняли. Они находились спиной ко мне, являя собой незащищенные мишени. Я выскочила из замершего джипа и открыла по ним огонь, водя своим «стеном» из стороны в сторону, как садовым шлангом.
Попала ли я в кого-нибудь, не знаю. Во всяком случае, среди бандитов поднялась паника, когда они поняли, что их атакуют с тыла. Они перестали стрелять и побежали в стороны от аллеи. Я побежала тоже. Стреляя на бегу, я мчалась к бунгало.
На полпути пулеметный диск иссяк, и сердце у меня ушло в пятки. Бандиты уже оправились от испуга, и я была у них под прицелом. Но если за моей спиной были враги, то передо мной были друзья. Из окон бунгало открыли интенсивный прикрывающий огонь. С трудом преодолев ступеньки веранды, я скорее ввалилась, чем вбежала в гостиную.
В моей голове вертелась великая драматическая идея пропеть при появлении «Роксана Пауэлл прибыла!», но, когда пришло время сделать это, я так запыхалась, что не смогла вымолвить ни слова. На четвереньках я пробралась к одному из больших окон, возле которого, припав плечом к «бревну», Керк вел огонь с колена. Не отрывая глаз от окна, он мягко спросил:
– Глупышка, зачем ты вернулась? Все еще задыхаясь, я подняла «стен»:
– Чтобы вернуть его.
– Мне не хотелось втягивать тебя в эту переделку.
Наша встреча вышла не такой сердечной, как я мечтала. Он не мог взглянуть на меня, а мне приходилось кричать, чтобы он услышал. К тому же мы были не одни: у других окон пристроились Че Муда и трое вооруженных туземцев. Но меня это не смущало. Я хотела, чтобы меня слышал весь мир.
– Я должна была вернуться. Мое место здесь, и мы оба знаем это. Мы любим друг друга и должны быть вместе.
Керк кивнул на «стен» в моих руках:
– К нему есть несколько рожков, мой пулемет почти пуст.
Я взяла рожки и вернулась к нему.
– Вот видишь, я тебе нужна. И не только как мечта, дорогой, а как жена. На каждый день твоей жизни. Я буду заряжать твой пулемет, рожать детей, делать все, пока мы вместе, пусть это продлится всего минуту.
Мы поменялись с ним пулеметами, и он продолжил стрельбу. Потом я подтащила ящик с боеприпасами.
– Это еще не вершина для нас с тобой! – кричала я во всю мочь. – У нас их будет много, но мы не сможем жить и без равнин.
Рука Керка пошарила в поисках моей, и, хотя он все еще не мог посмотреть на меня, в ее крепком пожатии я нашла для себя ответ. Теперь нас ничто не разлучит. Наши миры слились воедино, и даже смерть не сможет разъединить их. Наконец я столкнулась лицом к лицу со своим собственным чрезвычайным положением и одержала победу.
Удобно устроившись на полу рядом со своим мужчиной, я твердо произнесла:
– Стреляй по ним метко, дорогой.
– Заряжай, – со спокойной уверенностью откликнулся Керк. – Им нас не взять. Мы уже победили.